Текст книги "Цена добра"

Крапива и молитвы

 
Душа моя!
Господь не приведи
Тебе такой пустыней оказаться,
Где змеи притаились, а дожди
Барханам раскаленным смутно снятся.
И, хоть в кудрявых тучках небосвод,
Нельзя поверить даже на мгновенье,
Что для тебя оттуда избавленье
От зноя нестерпимого придет.
 

Фазу Алиева

«Молитесь! Говорят, Аллах согревает свои руки у сердца молящего».

Моя бабушка

Когда я слышу слово «крапива», я возвращаюсь в свое голодное детство – военные годы. Слово действует на меня магически, где бы я ни находилась, передо мною возникают горы, ущелья, поляны, которые я вместе с бабушкой посещала не раз.

Когда у нас появлялось свободное время от основных работ и рано утром, с двумя большими, сшитыми из разноцветных лоскутков старых вещей мешками мы отправлялись за крапивой. Бабушка до самой смерти твердила, что многих людей в голодные годы от смерти спасла крапива, что она – лекарство почти от всех болезней. Мы собирали ее с начала весны и до поздней осени. Каждый раз половину собранного мы сушили в тени на зиму, из другой половины готовили еду, причем самую разно образную, и ели с большим удовольствием. Чаще всего готовили густой суп. Делали его так: когда крапива начинала закипать, сыпали в кастрюлю немного муки, потом одно-два мелко нарезанных яйца. Делали из крапивы и лепешки: долго перетирали мелко нарезанную крапиву и, чтобы она не рассыпалась, добавляли немного муки.

Так же, как и крапива, нас выручала корова. Мы все за ней очень ухаживали, чтобы она давала побольше молока. Его мы собирали в большую кастрюлю, а раз в неделю сливали молоко в глиняный кувшин и по очереди трясли его до тех пор, пока в нем не появлялись масляные шарики. Их снимали из оставшегося молока, грея на медленном огне, делали творог, сыворотку пили, как воду, а еще из нее на зиму делали уксус. Каждый год корова дарила нам теленка, продав которого, когда он немножко подрастал, нам покупали одежду.

Держали много кур, поэтому яйца нам доставались очень часто. Ухаживать за курами было поручено мне. Я очень ответственно относилась к этому, в то же время знала, какую траву они едят. Ставила воду в большом тазу во дворе, чтобы они в любое время могли пить. Двор наш был маленький, но, несмотря на это, почти третью часть его бабушка решила выделить для огорода. Всей семьей мы собирали камни, которыми огородили участок, чтобы куры не лазили в огород и не портили ничего. Обработали землю и посадили там чеснок, лук, посеяли семена петрушки, киндзы, укропа, а кругом в два ряда бурак. Никто не поверит, как этот огородик нас спасал в тяжелые времена. Особенно чеснок, лук и бурачные листья. Из бурачных листьев мы делали чуду, израсходовав совсем немного муки. А в конце лета собирали бурак.

За нашим спасителем-огородом ухаживали все. А бабушка каждый раз читала молитвы, благодаря землю за щедрость:

 
Спасибо тебе, земля-кормилица,
Дай всходам и дождя, и солнца в меру,
Дай сеятелю доброе зерно,
Дай пахарю в себя и в землю веру,
Не дай, чтоб в реках обнажилось дно,
Но и не дай им через край пролиться.
Дай душам трудолюбие, огонь,
Пускай огонь земли позолотится,
И хлеб жнецу ложится на ладонь.
Обильем зерен благодатных горца
За труд упорный отблагодари.
Пусть и грядущий день зарей займется,
Взяв искру от сегодняшней зари.
 

Услышанное от бабушки я сразу запоминала и, придя на огород, повторяла наизусть…

Удивительное дело, все, что говорила бабушка, я запоминала на всю жизнь. Каждое ее слово, как резьба на камне, навеки запечатлелось в моем сердце. Иногда мне казалось, что бабушка молится не Аллаху, а земле. «Земля – кормилица, земля – щедрость, без земли человек не может жить; посмотри, сколько всего она нам несет. Родники от земли, трава, цветы, деревья – все от земли. Поэтому мы должны ее лелеять, ласкать», – повторяла она каждый день по нескольку раз. Так с самого детства во мне зародились любовь и привязанность к земле.

Однажды в поисках крапивы мы поднялись на высокую скалу, и бабушка неожиданно встала на колени:

– Фазу, быстро иди сюда, такой аламат (чудо)! – Она дрожащей рукой гладила цветок.

– Что это, бабушка?

– Это чудо, которое Аллах послал, чтобы люди, глядя на него, задумывались. Ты посмотри, цветок на тоненьком стебле просверлил скалу, вышел наружу. Ты знаешь, почему он смог это сделать? Потому что любил жизнь, хотел каждый день видеть рассвет, солнце, облака, купаться в дождевой воде, любоваться закатом, наслаждаться звездным сиянием, улыбаться луне, слушать птичьи трели и, вобрав все это в себя, отдавать людям. Посмотри, вот и пчела прилетела, чтобы с него нектар собрать. Это не просто Аллах такой нам послал цветок, нежнейшую фиалку. Он хотел, чтобы человек брал с него пример: если человек любит свою землю, жизнь, он может все преодолеть, как вот эта фиалка, победившая скалу. О Аллах, сколько чудесного вокруг, только надо уметь его увидеть, понять и принять. Человек все должен преодолевать, один на второго похожим не бывает – и голод, и холод, и жажду, и зной, алхамдулилла, – говорила бабушка.

Может быть, эта нежная фиалка и не сверлила скалу, а вышла из трещины, но в моем сердце на всю жизнь она осталась фиалкой, преодолевшей скалу ради жизни, ради того, чтобы любоваться солнцем, небом и дарить пчелам нектар. Она так и цветет в моем сердце и никогда не вянет. Когда мне трудно, я вспоминаю о ней и сама уподобляюсь фиалке. Каждое ее слово во мне как зерна, брошенные в благодатную почву, при самых трудных поворотах они приходят на помощь. Они мне подсказывают, когда говорить, а когда молчать; они меня заставляют думать, по какой тропинке идти, как не спотыкнуться, не упасть, как беречь свое достоинство и уважать достоинство других. Часто я думаю: почему мне так запоминались заветы бабушки, произнесенные простым, неспешным спокойным языком? Как сегодня, помню каждое ее слово…

С начала весны до поздней осени у нас дома стоял аромат альпийских лугов; везде, где только можно было, сушили травы, потом мы собирали их в мешочки, а на каждый мешочек пришивали «опознавательный знак». Там, где крапива – зеленый лоскуток; хранится мята – голубой, для тмина – желтый. Все это хранилось в цагуре (большая, на полкомнаты, кладовка). Входить туда могли мама и бабушка, нам не разрешалось.

Все наши односельчане со своими недомоганиями приходили к бабушке; самыми главными лекарствами у нее были тмин и мята. Она учила их, как делать отвары и как их пить. Потом я удивлялась, что одну траву она назначала при совершенно противоположных заболеваниях. Кроме разных трав, у бабушки было еще другое лекарство, как моя мама говорила – загруман (отрава). Она собирала с коры старых деревьев и скал. Бабушка его давала редко, чтобы вызвать рвоту, заставляла глотать натощак малюсенький кусочек. Для трав у нее были деревянные ложки. Смесь трав она сыпала только в стеклянную и фарфоровую посуду, их женщины приносили сами из дома. И никогда ничего за свои заслуги бабушка не брала: «Все я делаю ради Аллаха. Чтобы эти разговоры я не слышала», – размахивала она руками, возмущаясь.

Я бабушкины «рецепты» и сейчас применяю. Многие их них, особенно тмин, мяту, лопух, подорожник.

Потом к бабушке приходили сказать слова благодарности, целовали ей руки.

– Спасибо, Патимат, болезнь как рукой сняло, пусть Аллах всегда посылает вам радость.

– Это не я, это Аллах через мои руки послал вам исцеление, это дары матери-земли, а землю Аллах наделил всеми благами, нужными человеку; алхамдулилла, тебе молимся, Аллах, на тебя надеемся, – отвечала бабушка.

Бабушка была очень религиозная, знала Коран наизусть, без слов «Бисмиллахи рахмани рахим» (С именем Аллаха милостивого и милосердного) она ничего не трогала. Какая бы ни пришла беда или просто огорчение, она становилась на колени, поднимала кверху руки: «Алхамдулилла, Аллах, ты послал это испытание, я принимаю, наверно, это к лучшему, алхамдулилла!»

Когда я была маленькой, во время войны в село приходили похоронки, и по вечерам десять-пятнадцать дней старые люди ходили в дома, куда пришла беда, читать молитвы, просить у Аллаха беречь живых, которые защищают свою родную землю. Когда заканчивали зикру (лаилаха илаллах), все просили мою бабушку делать дуа (мольба). Она сразу говорила, что она не делает длинный дуа, потому что Аллах и так видит наши сердца; нельзя долго держать людей, у каждого свое дело, кто-то болеет, кто-то спешит. И она обращалась к Аллаху с очень короткими, но емкими словами: «Облегчи больным боль, умирающим дай силу произнести шахаду «ашаду алаиллаха илаллах ва ашаду анна Мухамад Расулулла». Как бы мало ни было прочитано нами молитв, ты, Аллах, прими их, ты видишь наши сердца, знаешь наши помыслы, мы обращаемся к тебе с надеждой. Аллах, пусть дух павших на чужих землях покоится там, где они родились. Они защищали родную землю, давая отпор тем, кто нарушил мирную жизнь людей. Аллах, защити нас от кровопролития, от коварства, от зависти и ненависти черных сердец. Ты укажи нам правильный путь. Пусть закроются наши сердца от злых мыслей, дрожит рука от злодеяния.

 
Пусть запомнят навсегда:
Нет без веточки плода.
Нет деревьев без корней,
Корня без земли своей.
Пусть запомнят наши дети:
Каждый за себя в ответе,
Камня мало для опоры, —
Могут рушиться и горы,
Сам себе родник открой, —
Сохнет и река порой.
Я молюсь, чтоб дети наши
Были нас добрей и краше,
Чтоб мы от стыда за них
Глаз не прятали своих.
Не дай бог под эти небом
Им отведать сладость хлеба,
Чьи колосья в высоту
На чужом пошли поту.
Пусть всегда на этом свете
Нас хоронят наши дети.
 

Аллах, тебе отдаем наши помыслы, наши сердца; ты всесилен, помоги своим покорным рабам. Аминь! Аминь! Аминь!» И все вместе повторяли: «Аминь».

Когда мы с бабушкой собирали травы или работали на сенокосе, она рассказывала о чудесах религии. Так рассказывала, что и сегодня я слышу ее голос и вспоминаю каждое слово, потому что длинных, нудных назиданий у нее не было. Прежде чем рассказать, донести до меня какую-нибудь молитву, она начинала с притч. Хочу привести несколько примеров.

Говорят, как-то шел по лесу человек, отдавший свое сердце и душу Аллаху. Вдруг он увидел, как с высокого бугорка, встав на дыбы, готовится к прыжку тигр. Он не растерялся и начал читать молитву «Дустури», и так получилось, что человек оказался на возвышенности, а тигр – внизу. Человек стал скидывать с возвышенности камни, и тигр убежал. Благодаря этой притче я сразу запомнила эту молитву, и каждый день читаю ее семь раз.

Говорят, что один человек, целиком отдавший жизнь Аллаху, стал отшельником, питался лесными ягодами и фруктами. Он долго жил, а когда умер, во сне его увидел его ученик. Учитель сказал ему: «Мне здесь очень трудно, сходи на могилу моей матери, попроси, чтобы она меня простила: оказывается, когда я ходил по лесам и горам, она очень скучала по мне и ждала. Чтобы покрыть этот мой грех, прочитай на ее могиле семьдесят тысяч раз «лаилаха илаллах». Ученик отшельника просьбу выполнил и снова увидел его во сне в белом одеянии, он пожал руку своему ученику. С тех пор и начали по ушедшим читать семьдесят тысяч «лаилаха илаллах».

Еще бабушка рассказывала, как один человек читал ежедневно молитву «Лакъаджаакум» семь раз, потому что говорили, что в такой день человек не умрет. Он жил сто шесть лет, и как-то он говорит жене: «Готовься, сегодня я умру». – «Откуда ты знаешь?» – «Никак не могу читать лакъаджаакум». Жена принесла ему Коран: «Читай отсюда». – «Не вижу». Так, разговаривая, он умер.

Двоих, говорят, приговорили к повешению. Один знал молитву «Дустури», а другой не знал. Когда их вели на казнь, один читал семь раз «Дустури» и сказал: «Аллах, помоги, мое сердце наполнено любовью к тебе и твоему посланнику Мухаммаду (свалал-лаху таала алейхи васалам – мир и приветствие Аллаха ему)». И он каким-то чудом остался жив, а другой погиб. Все молитвы, что мне читала бабушка, украшая притчами, я знаю и сегодня и читаю каждый день. Дай, Аллах, моей бабушке райский уголок. Она была как ангел, твердила, что жизнь – короткая, надо творить добро, никому нельзя желать плохого; Аллах видит наши сердца. И она часто повторяла:

 
Сольются две души пускай,
Как речки, – речек не разнять,
Пусть радость льется через край
И входит в берега опять.
Пускай рожденье очага,
Сравнив с рождением звезды,
Пускай всегда – в руке рука,
Тогда не ведать вам беды. Пусть мало будет ста друзей,
Пусть много будет – полврага,
Пусть здесь в теченье жизни всей
Не гаснет пламя очага.
 

С горными речками дружба верная

 
Ах, море бурное, не верю я в бунтарство,
Ах, море тихое, твое смиренье – ложь.
 

Инна Лиснянская

«Тесная дружба бывает у сходных меж собою людей».

Платон

Бывают дни, когда море спокойное, оно словно сливается с небом своей голубизной. И, стоя на берегу, словно чувствуешь, как оно заполняет тебя чем-то необъяснимо чудесным, снимает все тревоги и суету жизни и делает душу чистой, восторженной, главное – свободной. И, завороженный, как будто ты паришь между небом и землей. А потом незаметно для себя превращаешься в капли морской воды. Все мысли, прошлое, настоящее – будто ничего и не было – одно море, и я – как капелька этой безбрежности. Сила моря так могуча, что поглощает целиком. К чему ему моя печаль, к чему мои бессонные ночи, мои потери и боль, мои слезы и вздохи?..

Бывают серые дни, и небо тучное, и море мутное. Волны бушуют, словно состязаются, кто раньше ударится о берег, кто выше всех над морем поднимется. Я ухожу все дальше и дальше от берега, а волны грозят мне, что вмиг могут меня проглотить, кричат, что от них не уйти.

Нет! В каком бы виде море ни представало перед нами, оно не друг – с ним дружбы не получится!

Мои друзья – это горные речки со своей тихой мелодией; опустишь в их лазурную воду ноги, они смывают всю усталость, всю тяжесть, которые, как оковы, замедляли мой шаг. Ноги касаются сверкающих камней – все дно на виду, ничего не утаивают речки. Это у них, наверное, на роду написано – быть чистыми и открытыми, ведь они рождены на вершинах от любви солнца и льда. А еще в них соединились гордость вершин и жар солнца.

С морем не подружишься, а с горными речками дружба верная и крепкая.

Помнишь, Фазу

 
И спасибо самым черным кошкам,
На которых покосился ты,
И спасибо всем арбузным коркам,
На которых поскользнулся ты.
И спасибо самой сильной боли,
Ибо что-то все-таки дала,
И спасибо самой сирой доле,
Ибо доля все-таки была.
 

Евгений Евтушенко

«Талант зреет в тиши, характер закаляется в бурях жизни».

И. Гете

Я спешила на работу, и в голове, словно пчелы в растревоженном улье, одна за другой бились мысли, и я думала: с чего начать день? Так много хотелось сделать! Что-то нужно было завершить, что-то начать, а самое главное – написать письма-ходатайства, приложив заявления женщин, в министерства и ведомства, на которые надеются заявительницы.

И в этот момент навстречу мне бежит Жамилат, дочь нашей соседки по аулу; она теперь живет в городе и преподает математику в школе.

– Помнишь, Фазу, лет пятнадцать тому назад, когда я тебя встретила с четырьмя сыновьями на этой площади, я тогда сказала, как Фазу мне жалко, что у тебя нет дочери, ведь тебе придется угождать четырем невесткам.

– Да, вспомнила, Жамилат, но пока я себя не жалею.

– Вот что я тебе скажу: когда кошки дружат с собакой, это значит, что они готовят бунт против кормильца. На днях я видела, как, весело смеясь, твои невестки дружно входили в магазин. И я тогда подумала: наверное, у Фазу неладно с кем-то из них. Только в этом случае все невестки, даже не любя друг друга, объединяются против свекрови, превращают соломинку в бревно и готовы в любую минуту нанести удар в спину.

– Жамилат, давай будем думать о своих невестках только хорошее, пусть они несут это бревно до тех пор, пока сами не согнутся под тяжестью! – улыбнулась я и пошла быстрой походкой на работу, думала про себя: «Все-таки мудрая женщина эта Жамилат, как же она права! Сколько внутренних тропинок надо проходить, чтобы понять каждую невестку, полюбить их сердцем и принять с душой!»

Паутина тоже помогала

 
От боли, от бессилья, от обид
Я сгоряча на крик сбиваюсь часто.
Не так уж я, быть может, и горласта,
Да вот беда: кто тонет, тот кричит.
Вокруг стихия буйствует слепая,
Исчезли под водою острова,
Кричу я всласть, но волны, закипая,
Проглатывают все мои слова.
 

Фазу Алиева

«Ненависть – это сначала паутина, а потом острый нож».

Народная пословица

Я долго боялась заходить в хлев: там у входа я впервые в жизни увидела паутину. Черная сеть, на краю большой паук со вздутым животом, как бы качаясь, наслаждался своей властью над мухой, которая увязла в сети.

– Бабушка! – кричала я. – Боюсь, не могу заходить в хлев.

– Чего ты боишься? – Вмиг своей летящей походкой бабушка оказалась около меня.

– Посмотри!

– Это паутина! – спокойно сказала бабушка. – А вот обжора-убийца, – показала она на паука.

– Он всех мух убивает? – заплакала я.

– Нет, доченька! Посмотри на ту муху – она боролась за свою жизнь, она прорвалась через эту сеть, потому что хотела жить, летать. Так и человек должен бороться за свою жизнь.

И действительно, вокруг паутины летала другая муха.

– Улетела, улетела! – стала я хлопать в ладоши.

Но боязнь жирных, со вздутыми животами пауков на всю жизнь осталась в моем сердце. А в своей тяжелой жизни подобную паутину плели и для меня. Сколько же раз было так, что мне приходилось биться, вспоминая ту неугомонную муху. Признаюсь честно, не раз мне помогло старание той мухи. Вот и до сегодняшнего дня борюсь с этой паутиной.

 
Все радости мои – особый свет,
Нетленный свет струят со дна печали.
И все мои цветы растут от бед —
И отгорят поэтому едва ли.
 

Пауки плетут паутину, от съеденных мух у них раздуваются животы. Боюсь я этих пауков, но Аллах помогает вырваться из сетей, алхамдулилла.

Творить добро

 
Рассвет умеет слезы лить,
Мне по одной бы все слезинки
Собрать
Да нанизывать на нить,
Когда падают лепестки,
Наверно,
Были бы они
Прекрасным самым ожерельем
И самым верным отраженьем,
Где наши сны,
Где наши дни,
И все, что знаем мы одни.
 

Фазу Алиева

«Мудрец меньше всего одинок тогда, когда находится в одиночестве».

Дж. Свифт

Я живу в писательском доме, который находится в парке, и один из моих служебных кабинетов находится рядом. Я старалась всегда как можно раньше уходить из дома: жаждала любоваться каждым деревом, разноликими цветами, и у меня появлялись среди них свои любимчики. Я считаю, что наш парк очень красивый, ухоженный. Женщины, которые работают здесь, украшая его, уже подружились со мной, и, завидев меня, они приветственно машут рукой и кричат: «Фазу, здравствуй, мы радуемся, когда тебя видим!» В моем сердце словно начинают играть солнечные лучи, распространяя свет и тепло, когда они по-свойски называют меня Фазу.

В этом красивом парке у меня есть свой любимый уголок – розовая аллея! Полюбила я ее за один цветок: ярко-красная роза на толстом стебле, она раскрывает свой бутон раньше всех; ее лепестки сверкают в окружении крупных, как граненый изумруд, зеленых листьев. Каждый день, идя на работу, я боялась не увидеть свой любимый цветок: вдруг чья-то рука, не дрогнув, сорвала эту розу? Но, хотя мы и критикуем нашу молодежь, видимо, она тоже не чужда красоты.

Но однажды, возвращаясь с работы, я опять пошла по той тропинке, чтобы сказать своей любимице «спокойной ночи». Не успела подойти, как с розы упал один алый лепесток. Я подняла его, и мне на ладонь упали две капельки воды. Сердце мое учащенно забилось: «Он плачет», – думала я. Может, это была росинка или дождинка. Но на самом цветке потеря одного лепестка как будто не отразилась – он по-прежнему стоял, застыв в своем великолепии.

На другой день я увидела около цветка еще два упавших лепестка, а сам цветок как бы побледнел, согнулся. Я поспешила уйти, что-то тяжелое начало душить меня, и слова, как рассыпавшиеся лепестки цветка, сложились в памятник розе:

Цветы умирают стоя На самом большом ветру. От горькой и гордой их позы, От поднятой их головы Ничто не останется прозе Для пошлой ее молвы. Цветы умирают стоя, Не пряча признательных слез, Уж очень все это скоро, Они б еще много смогли… Уходят возвышенно-скорбно, Как добрые люди с земли…

Уже через десять дней не осталось ни одного лепестка на твердом стебельке. «Вот и все. Но ведь остался корень, значит, весной опять раскроются бутоны и появятся новые цветы!» – думала я. Дважды оглянулась. «Аллах, дай мне возможность увидеть новую весну, ведь и человек не знает, когда он упадет, как лепестки цветка; Аллах, люблю я жизнь, и каждый миг, который ты мне подаришь, я буду ценить, как вечность, и творить добро».