Текст книги "Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол"

Ретроспекция.

21 февраля 1983 года, понедельник.

Москва, Старая площадь, здание ЦК КПСС, 5-й этаж, кабинет Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Андропова

Практически весь февраль выдался для Юрия Андропова жарким – события, одно другого важнее, следовали, как из рога изобилия. И на все надо было реагировать, чтобы не выпустить инициативу из своих рук. Причем работать приходилось на двух направлениях сразу – как на внешнем, так и на внутреннем.

Именно в феврале по каналам внешней разведки Андропову доложили, что американцы готовятся подложить ему «большую свинью» – собираются начать разрабатывать систему стратегической оборонной инициативы. Она подразумевала под собой завоевание господства в космосе, создание противоракетного «щита» США для надежного прикрытия всей территории Северной Америки посредством развертывания нескольких эшелонов ударных космических вооружений, способных перехватывать и уничтожать баллистические ракеты и их боевые блоки на всех участках полёта. Если эта программа осуществится (а на ее внедрение американцы собирались затратить более 25 миллиардов долларов), то это создаст большие проблемы для советской экономики, которая однозначно не сможет вынести бремя адекватного ответа. Впрочем, дело было не только в деньгах, но и в технологическом аспекте, поскольку Москве попросту не хватит соответствующих ресурсов, не хватит технического потенциала. Ведь Советский Союз на десять лет отставал от Америки в области электроники и компьютеров, а также значительно опаздывал в других наиважнейших технологиях третьей революции – электрооптических приборах, компьютерной технике, использовании сигналов для уменьшения возможности засекать летающие объекты радарами и термолокаторами, а также в системах дальней связи.

Аналитические службы докладывали Андропову, что стремительное развитие технологии уже дважды в прошлом вызвало военные «революции». Первая датирована 20-ми годами XX века, когда на смену кавалерии пришли корабли и самолеты. Вторая революция произошла в 50-е годы, когда ядерные боеголовки, размещенные в баллистических ракетах, пришли на смену обычным бомбардировщикам и обычным бомбам. В обоих случаях боевое оружие поднималось на новую ступень развития. И во всех случаях Москве почти удавалось догнать Запад. Но с третьей революцией все обстояло иначе. Использование новых технологий – микроэлектроники и компьютеров в военных системах – несло еще больший вызов, поскольку подталкивало к высокому качеству производства, а это не было самой сильной стороной Советского Союза. А тут еще американцы создали секретный Комитет разведки по делам передачи технологий с базой в штаб-квартире ЦРУ Лэнгли. Единственным заданием Комитета и его 22-х отделов было следить за закупками технологий странами советского блока.

Между тем на одной программе СОИ дело не замыкалось. Как доложили Андропову, американцы стали еще активнее, чем раньше, интересоваться советским экспортом нефти, поскольку он приносил СССР огромные доходы. Именно нефть являлась для Кремля самым большим источником экспортных поступлений, принося порой половину советского дохода твердой валюты. И вот, как стало известно Андропову в начале 1983 года, министерство финансов США в течение полугода провело тайные исследования способов установления цен на мировом рынке нефти. В документе сообщалось, что оптимальная цена нефти для США должна быть около 20 долларов за баррель, то есть значительно ниже 34 долларов, обязательных для 1983 года. В то время США ежегодно тратили 183 миллиарда долларов для закупки 5,5 миллиарда баррелей нефти. В том числе на импорт приходилось 1,6 миллиарда баррелей. Падение цен на мировом рынке до 20 долларов уменьшало бы американские расходы на энергию на 71,5 миллиарда долларов ежегодно. Это означало бы прибавку к доходу американским потребителям на уровне одного процента существующего роста национального дохода. В докладе утверждалось, что если бы Саудовская Аравия и другие страны «с доступными нефтяными ресурсами увеличили производство и добычу с 2,7 до 5,4 миллиона баррелей ежедневно, то это вызвало бы падение цен на нефть на мировом рынке на 40 процентов, что в итоге было бы полезно для Соединенных Штатов и катастрофично для СССР».

В той же секретной справке внешней разведки, легшей на стол Андропова, сообщалось, что в начале февраля этого года два сотрудника департамента энергетики США отправились в Лондон, где встретились с английским министром энергетики Нигелем Лоусовом. Целью визита было склонить к официальному понижению цен нефти и увеличению ее добычи в Северном море. Ведь очень скоро Москва должна была пустить газ по газопроводу в Европу и если цена нефти не понизится, то Европа переключится на газ. Это была бы неслыханная прибыль для Кремля. Поэтому американцы видели Англию в роли катализатора, который мог бы понизить цены на нефть. Запасы Северного моря могли бы значительно повлиять на это.

Кроме этого, в справке сообщалось, что в конце февраля шейх Бандар из Саудовской Аравии должен встретиться с несколькими высшими чиновниками из администрации Рейгана, в том числе с директором ЦРУ Биллом Кейси и министром обороны Каспаром Уайнбергером. Саудовцам было бы желательно, чтобы их интересы понимались в контексте ситуации на Ближнем Востоке. Ливан лежит в руинах, а кровавый ирано-иракский конфликт висел над регионом как дамоклов меч. Сирия и Израиль в любую минуту могли начать войну. Надо всем регионом также висела угроза хомейниизма. Манипулируя этими проблемами, американцы вполне могли уговорить саудовцев на то, чтобы те играли по «их правилам» на нефтяном рынке.

Все эти события вынуждали Андропова на поиски адекватных контрмер с целью изыскания любых возможностей, чтобы снизить риски финансовых расходов. Именно для этого практически весь февраль Главнокомандующий Объединёнными Вооружёнными Силами государств – участников Варшавского Договора Виктор Куликов разъезжал по социалистическим странам и договаривался с их лидерами по поводу ситуации в Польше. Там с декабря 1981 года действовало военное положение, которое Андропов намеревался в скором времени отменить. По его задумке, это помогло бы в его отношениях с лидерами Западной Европы и, в частности, с ФРГ. Именно для этого их канцлер Гельмут Коль должен был в июле (в момент отмены военного положения) приехать на переговоры в Москву и Киев. И тогда же Андропов собирался предложить Колю маршрутную карту по, ни много ни мало, возможному будущему объединению двух Германий. Тем самым советский лидер убивал сразу двух зайцев: улаживал вопрос с газопроводом в Западную Европу и вбивал клин между ФРГ и Америкой.

А в конце марта Андропов собирался провести в Москве переговоры с генеральным секретарем ООН Пересом де Куэльяром. И снова генсек из Кремля намеревался потрясти мир своими инициативами – он готов был начать серьезное обсуждение вопроса о выводе советских войск из Афганистана, что чрезвычайно повысило бы рейтинг Андропова в мире и позволило СССР перестать тратить миллиарды рублей на эту войну.

В этом же русле лежали и инициативы Андропова во внутренней политике. В начале февраля он вызвал к себе своего помощника по экономике Аркадия Вольского (с 1969 года тот работал в ЦК КПСС – в частности, в секторе автомобильной промышленности в отделе машиностроения, и имел тесные связи с итальянцами по линии концерна «Фиат») и поставил перед ним задачу: «У нас слишком много субъектов СССР. Давайте сведем их все в 15–16 экономических регионов и сделаем их, как штаты в США. Ведь разделение по национальному признаку не характерно ни одной стране мира, кроме нашей! Образующая нация должна быть погашена. Так что вы продумайте и начертите мне карту этих регионов!».

Нечто подобное в начале 60-х собирался осуществить Хрущев, но ему этого сделать не позволили – отправили в отставку. И вот теперь Андропов решил вернуться к прежней задумке. Согласно этому, СССР дробился на 41 «штат». В 1983 году население СССР составляло около 270 миллионов человек, на каждый штат могло приходиться не более 7 миллионов. В Молдавии проживало 4 миллиона, в Прибалтике – 8 миллионов, в Закавказье – 15 миллионов, в Белоруссии – 10 миллионов, в Казахстане – 15 миллионов, в Средней Азии – 28 миллионов, на Украине – 50 миллионов, в России – 140 миллионов человек. Таким образом, планируемая реформа должна была привести к децентрализации главным образом двух республик: России (около 20 штатов) и Украины (7–8 штатов).

Советские «штаты» должны были иметь свою конституцию и свои законы, то есть иметь такой же статус, как и союзные республики. И главное – Андропов собирался создать межрегиональные рынки, которые должны были стать субъектами рыночных отношений. То есть, это была попытка капитализировать советскую систему. Причем, учитывая, что некоторые из 15 республик уже были весьма серьезно капитализированы (три кавказско-закавказские республики, три прибалтийские и Западная часть Украины), надо было создать условия для такой капитализации и в остальных республиках. И здесь особое место в планах Андропова занимала Средняя Азия и особенно – Узбекистан. Почему именно он? Во-первых, это была самая густонаселенная мусульманская республика – в ней проживало 17,5 миллионов человек, значительная часть которых относилась к трудовому населению. Во-вторых, ее лидер Шараф Рашидов совсем недавно котировался (в планах Брежнева) в качестве возможного руководителя всего СССР и, значит, продолжал представлять собой опасность, как для Андропова, так и для Запада (а с его мнением советский генсек не считаться не мог), которые боялись прихода к власти мусульманина. И, наконец, в третьих, Рашидов имел возможность влиять на ситуацию в соседнем Афганистане, поскольку там проживала большая узбекская диаспора (четвертая по численности в этой стране). И, учитывая плохие отношения Андропова с Рашидовым, советский генсек не хотел, чтобы именно этот человек имел возможность говорить с ним на равных в этом вопросе (впрочем, как и в остальных тоже). Поэтому в планах Андропова было убрать Рашидова с его поста, разгромить его клан (самаркандский) и привести к власти в Узбекистане более покладистых людей из другой группировки, которые не мешали бы генсеку превратить всю Среднюю Азию в донора для ведущих рыночных «штатов» Советского Союза. Именно для этого и была задумана операция «Эмир», для обсуждения которой в Москву был вызван председатель КГБ Узбекской ССР Левон Мелкумов.

– Я познакомился с вашей запиской, Левон Николаевич, и считаю предложения, изложенные в ней, вполне разумными, – обратился Андропов к главному чекисту Узбекистана, когда тот занял свое место напротив генсека. – Но у меня возник вопрос: вы хотите начать операцию с Бухары, а не с Самарканда, потому что вы сами родом из последнего?

Мелкумов был коренным самаркандцем, появившемся на свет в 1924 году в семье торгового работника. В среде чекистов это был нонсенс – чтобы выходец из торговой среды был принят на службу в КГБ. Но это случилось еще при жизни Сталина – в 1950 году, когда два влиятельных клана – кавказский (Л. Берия) и закавказский (А. Микоян) усиленно тянули наверх своих людей. Вот Мелкумов тогда и поднялся, перейдя на работу в МГБ из комсомольских рядов (он занимал должность секретаря Самаркандского обкома ЛКСМ по кадрам).

Между тем среди самаркандского клана Мелкумов все равно считался чужаком. Собственно, именно поэтому Андропов и протащил его в 1978 году на должность председателя КГБ Узбекистана – как своего возможного союзника в будущем. Рашидов же был вынужден согласиться на его назначение только потому, что у Мелкумова были прочные связи с армянской элитой в Узбекистане, а через нее он имел выход и на номенклатуру в самой Армении. Однако руководитель Узбекистана тоже прекрасно понимал, на чьей стороне будет играть этот «чужак» в случае, если ситуация в республике вступит в зону политической турбулентности. Так оно и вышло.

– Бухара более провинциальный город, Юрий Владимирович, поэтому, нанеся удар там, мы не рискуем вспугнуть наших клиентов раньше времени, – ответил на вопрос генсека Мелкумов. – К тому же, как я написал в своей записке, «бухарцы» являются союзниками «самаркандцев» и с их помощью мы легко выйдем на последних.

– А если они успеют сгруппироваться и пойдут в отказ?

– Мы постараемся, чтобы этого не случилось. Мы же не зря выбрали работников ОБХСС – там есть к чему придраться. Через них выйдем на облторг, а оттуда – на обком партии, глава которого Каримов является ставленником Рашидова. А попутно забросим сети и в столицу – в Ташкент, в республиканское МВД, которое курируется «самаркандцами».

– Каримов является номенклатурой партии, поэтому на первоначальном этапе трогать его я не разрешаю, – предупредил гостя Андропов, который не хотел прямого столкновения с Константином Черненко, контролировавшим партаппарат. – Вы можете только обозначить его как возможного фигуранта нашей операции – то есть, послать сигнал Рашидову, но не более. А вот министра внутренних дел Эргашева трогать можно. Но из вашей записки я так и не понял, у вас серьезный компромат на него или нет?

– У нас есть материалы на людей из его ближайшего окружения, которые мы собираемся использовать в нужном нам направлении. Эти же материалы выводят нас и на Юрия Чурбанова.

– Его тоже пока трогать не будем, – таким же категоричным тоном, как и в случае с Каримовым, возразил на эти слова Андропов. – Наши главные клиенты – Рашидов и его люди. Если у вас не хватает материалов на кого-то из них, мы вам поможем. Я дам распоряжение товарищу Лаптеву, и он позаботится об этом. Вы лучше скажите мне, как отнесутся узбеки к тому, что мы выведем из сферы наших интересов предпринимателей кавказского происхождения, которые не должны пострадать? В вашей записке об этом ни слова.

– Узбеки очень толерантный народ, поэтому больших проблем с этим быть не должно.

– Я бы на вашем месте за весь народ не отвечал, – постукивая карандашом по поверхности стола, произнес Андропов. – Поэтому я разрешаю захватить в наши сети и кое-кого из кавказских. Но из числа мелкой сошки – чтобы не было лишних разговоров. А чтобы вам в этом вопросе было полегче, мы пришлем к вам из Москвы нескольких человек. Они усилят вашу группу, а заодно дадут понять нашим клиентам, что Москва держит руку на пульсе этого дела.

– Спасибо, Юрий Владимирович, – поблагодарил генсека Мелкумов.

– Благодарить будете после завершения дела, – ответил Андропов и добавил: – Причем, удачного завершения. Наша задача создать вокруг Рашидова такую ситуацию, чтобы к июньскому Пленуму он понял, что его дни во власти сочтены. Его отставка позволит нам «зачистить» и его соратников, которые, я надеюсь, после его отставки не будут слишком строптивыми.

– Но я продолжаю сомневаться в Грекове – не подкачает ли? – высказал неожиданное сомнение Мелкумов.

Речь шла о втором секретаре ЦК КП Узбекистана Леониде Грекове, который работал в этой республике вот уже седьмой год.

– Не волнуйтесь, не подкачает – у него в этом деле есть свой интерес, – ответил Андропов. – Ему обещано, что в случае падения Рашидова, он, наконец-то, покинет так надоевший ему Узбекистан. Ведь вы же не хуже меня знаете обстоятельства его попадания туда.

Мелкумов знал эту историю. В 1976 году Греков занимал должность 2-го секретаря Московского горкома и однажды, когда его шеф Виктор Гришин был в отпуске, неожиданно приехал на заседание Президиума исполкома Моссовета. И застал там его главу Виктора Промыслова… крепко спящим прямо в президиуме. Участники заседания, пользуясь этой «отключкой», занимались, кто во что горазд, превратив важное мероприятие черт знает во что. Грекова это, естественно, возмутило и он поставил перед Гришиным вопрос об отставке Промыслова. Но он не знал, что жена последнего дружила с супругой Брежнева. В результате этого пострадал вовсе не Промыслов, а сам Греков – его отправили в ссылку – в Узбекистан. Ехать туда он не хотел из-за тамошнего жаркого климата, но и отказаться тоже не мог, следуя партийной дисциплине. Однако все эти годы он лелеял мечту выбраться из этой республики. И теперь этот шанс у него появился. Перед ним поставили конкретную задачу: помочь сместить Рашидова, после чего его вернут обратно в Москву с повышением. Если же он с этим заданием не справится, то столицы ему не видать – в лучшем случае, отправится куда-нибудь послом.

– А если все же Рашидов встанет в позу и не захочет уходить – может, ударить по нему с хлопковой стороны? – предложил неожиданный вариант Мелкумов. – Этот удар «самаркандцы» вряд ли переживут – ведь они традиционно отвечают за сельское хозяйство.

– А это не отразится на сдаче хлопка стране? – не сводя настороженного взгляда с собеседника, спросил Андропов.

– Я думаю, вряд ли, учитывая, что Усманходжаев, которого вы рассматриваете как преемника Рашидова, человек весьма исполнительный.

Андропов на какое-то время задумался, все так же негромко постукивая карандашом по столу. Наконец, он вновь поднял глаза на гостя:

– Нет, рисковать не будем – хлопковый компромат прибережем на будущее. Он пригодится, когда мы исчерпаем все другие возможности. Нельзя с первого же захода выбрасывать на стол все свои козыри.

Часть первая
Капкан Андропова, или Зубы дракона

15 июня 1983 года, среда.

Москва, проспект Калинина,

Московский Дом книги

Вот уже два дня в Кремлевском Дворце Съездов проходил Пленум ЦК КПСС, на который съехались несколько тысяч делегатов из всех союзных республик. Первый секретарь ЦК КП Узбекистана Шараф Рашидов был одним из них и, как кандидат в члены Политбюро, занял сегодня свое законное место в президиуме этого представительного форума. Между тем за пределами Дворца Съездов Рашидова терпеливо дожидались двое его помощников: водитель правительственной «Чайки» Андрей Леонидов из кремлевского гаража и прикрепленный (сотрудник охраны) Батыр Каюмов. И пока первый коротал время за чтением газеты «Советский спорт», второй решил прогуляться по городу. Миновав два поста охраны возле Троицкой и Кутафьей башен Кремля, Каюмов двинулся в сторону проспекта Калинина, раскинувшего свои владения буквально по соседству – на противоположной стороне. Было утро среды, разгар рабочего дня, поэтому на улицах города было немноголюдно.

Каюмов шел по правой стороне проспекта, не оглядываясь назад, поэтому не видел, как следом за ним шел молодой человек, стартовавший вместе с ним от Кутафьей башни. Это был сотрудник 7-го управления КГБ (наружное наблюдение), входивший в мобильную группу из четырех человек, специально прикрепленную к Рашидову и его окружению. Остальные участники группы – женщина и мужчина – в эти мгновения находились в автомобиле «Волга», которая, обогнав Каюмова, двигалась на средней скорости в потоке машин, направляясь в сторону метро «Арбатская».

Поравнявшись с магазином «Военторг», Каюмов остановился у стеклянной витрины и бросил взгляд на прохожих, которые шли за ним. Их было трое: пожилая женщина с хозяйственной сумкой в руках, юноша, уминавший мороженое и мужчина, на ходу куривший сигарету. Именно он и был сотрудником «наружки» – топтуном. Когда Каюмов спустя несколько десятков метров снова бросил взгляд назад, ни женщины, ни юноши видно не было, зато мужчина по-прежнему шел за ним, но уже без сигареты, которую он успел докурить.

Тем временем «Волга» доехала до Гоголевского бульвара и оба сотрудника наружки выбрались из автомобиля и рассредоточились – женщина осталась на углу у киоска «Союзпечати», а ее напарник прошел чуть вперед до Дома связи, зайдя внутрь него и заняв позицию за стеклянными дверями. Находясь на своих позициях, они должны были дождаться своего первого напарника, чтобы принять от него объект – Каюмова, который не спеша двигался прямо в их сторону. Первой это должна была сделать женщина, которая делала вид, что изучает прессу, выставленную за стеклом киоска. Такая слежка на языке «наружников» называлась «каруселью».

Когда Каюмов поравнялся с киоском «Союзпечати», первый сопровождающий свернул на Гоголевский бульвар, а его напарница стартовала от киоска и пристроилась за Каюмовым, двигаясь в пятнадцати метрах от него. Когда он прошел Дом связи, женщина свернула в его двери, а наблюдение за Каюмовым уже продолжил третий «топтун» – тот, что все это время стоял внутри Дома связи. Он и довел объект наблюдения до Дома книги – огромного книжного магазина, открытого в год пятидесятилетия Великого Октября в 1967 году. Входя внутрь, Каюмов еще раз обернулся, но мужчину, сопровождавшего его от «Военторга» не увидел, что несколько успокоило его. Поднявшись на второй этаж, он зашел в отдел книг по искусству. Следом за ним поднялся и «топтун», который остановился у соседнего отдела, откуда ему были прекрасно видны действия объекта наблюдения.

Постояв у прилавка, Каюмов попросил продавщицу показать ему увесистый фолиант, посвященный средневековой живописи. Это была дорогая книга за сорок пять рублей, что равнялось половине средней зарплаты советской медсестры или уборщицы. Положив книгу на прилавок, Каюмов стал медленно ее листать, делая вид, что с интересом разглядывает иллюстрации. Вскоре в середине фолианта он нашел небольшой клочок бумаги, который полчаса назад для него оставил человек, тоже бравший эту книгу для просмотра. И в тот момент, когда продавщица отошла к другому покупателю, Каюмов скомкал бумажку в кулаке, после чего поблагодарил работницу магазина и вернул ей книгу, сопроводив это действие словами:

– Хорошая книга, но дороговата для моего бюджета.

После этого Каюмов для вида обошел еще несколько отделов и даже взял для просмотра еще пару книг. Но, так и не купив ни одну из них, он покинул магазин, взяв обратный курс на Кремль. Задание, которое ему поручили, он выполнил. В записке было обозначено время и место экстренной встречи Рашидова с его московским информатором, у которого появилась срочная необходимость встретиться с первым секретарем для конфиденциального разговора особой важности.

15 июня 1983 года, среда.

Москва, Орехово-Борисово, конспиративная квартира на Домодедовской улице

Старший инспектор уголовного розыска 160-го отделения милиции города Москвы Алексей Игнатов сидел на тесной кухоньке конспиративной квартиры и, глядя в окно на втором этаже обычной панельной девятиэтажки, ждал прихода своего агента. В это время по радио передавали последние известия. Строгий голос диктора сообщал, что сегодня закончил свою работу Пленум ЦК КПСС, на котором были произведены серьезные кадровые перестановки. Сообщалось, что Пленум вывел из состава ЦК КПСС бывшего министра внутренних дел Николая Щелокова и бывшего первого секретаря Краснодарского обкома КПСС Сергея Медунова за допущенные ошибки в работе. Последние слова в сообщении буквально резали слух – давно уже советские люди не слышали подобных формулировок в отчетах о работе Пленумов ЦК КПСС. Впрочем, Игнатова это сообщение не удивило, поскольку о тех тучах, которые сгустились над головой Щелокова, он знал не понаслышке. Более того, он и сам пострадал от них же.

Еще в декабре прошлого года, когда после смерти Леонида Брежнева министра внутренних дел сняли с его должности и отправили в отставку, начались полномасштабные чистки непосредственно в самом МВД. Туда был прислан новый глава – недавний «главный чекист» страны Виталий Федорчук, который по приказу нового генсека Юрия Андропова устроил в щелоковской вотчине настоящий кадровый погром, увольняя со службы даже не десятки, а сотни людей. Попал под эту «метлу» и Алексей Игнатов, который почти полтора десятка лет прослужил в «убойном» отделе Московского уголовного розыска, дослужившись до звания майора и должности замначальника отдела с прекрасной перспективой в будущем возглавить это подразделение. Но с приходом Федорчука ему стало реально светить не повышение, а увольнение со службы вчистую, как это было, например, с самим начальником МУРа Олегом Еркиным. Однако, благодаря титаническим стараниям кадровиков с Огарева, 6, Игнатова оставили в милиции, переведя (или сослав) на работу поближе к его дому – в 160-е отделение милиции района Орехово-Борисово (сюда он переехал с Цветного бульвара шесть лет назад вместе с матерью, которая недавно скончалась, оставив сына одного). И вот уже полгода Игнатов работал на «земле» по своему прежнему профилю – ловил душегубов, которых, в некогда безопасной Москве, становилось все больше и больше. Например, пару недель назад недалеко отсюда, в доме на Ореховом бульваре, был убит неизвестными ветеран войны Николай Кузьмич Лиознов, у которого были похищены его боевые награды – два ордена Красной Звезды, два ордена Славы, один орден «За отвагу» и ряд других ценных наград времен войны. С тех пор Игнатов буквально «рыл носом землю» в поисках убийц, но пока, увы, безрезультатно. Впрочем, сегодняшняя встреча с агентом Вячеславом Цыплаковым по прозвищу Цыпа могла внести определенные коррективы в эти поиски. Цыпа, вернувшись с «зоны» полтора года назад, где он мотал срок за угоны автомобилей, обладал обширными связями в криминальной среде и вполне мог нарыть нечто интересное и по факту убийства ветерана войны. Во всяком случае, Игнатов на это сильно надеялся.

Тем временем новости по радио закончились, и начался вечерний концерт легкой эстрадной музыки. Открыла его композиция популярной латвийской группы «Зодиак», музыка которой весьма импонировала Игнатову. Однако насладиться любимыми ритмами сыщику было не суждено – в дверь позвонили условным звонком: три коротких и один длинный. Пришлось вставать со своего места и идти открывать.

Первое, на что обратил внимание Игнатов при виде долгожданного гостя, был стильный портфель-дипломат из натуральной кожи в его руке, который до этого он никогда у него не видел. Дипломат был обычный, отечественный, однако в руках у Цыпы выглядел инородной вещью, которая входила в явную дисгармонию с внешностью его обладателя – Цыпа был небольшого роста, имел пивной живот, который он сам называл «мозолью», и большие залысины. Поэтому первое, что произнес Игнатов, закрывая за гостем дверь, было:

– Цыпа, тебе впору носить рюкзак или авоську, но вовсе не дипломат.

– Вы, как всегда, правы, начальник – это не моя «чемодана», – ответил Цыпа, проходя в прихожую.

– Ты хочешь сказать, что ты его у кого-то одолжил? – не скрывая своего удивления, спросил Игнатов.

– «Одолжил» – не то слово, – продолжая держать дипломат в руках, ответил Цыпа. – Правильным будет сказать, что я его скоммуниздил. Но бог мне свидетель, я просто не смог удержаться. Я ведь, как с зоны откинулся, ни разу в руки отмычку не брал – повода не было. А тут по дороге к вам увидел возле «Белграда» роскошный «мерседес» голубого цвета. Верите – не машина, а сказка. Причем явно не из нашей округи – я бы такой сразу заметил. Вот и захотелось проверить – не отвыкли ли мои пальчики от работы. И вы представляете, начальник, я вскрыл эту немецкую «банку», быстрее, чем наши «Жигули» – за полминуты. Даже сигнализация не сработала. А тут, как назло, на заднем сиденье, вот этот красавчик. Ну, я и прихватил его машинально.

– Цыпа, ты же знаешь, что это 144-я статья – тайное похищение чужого имущества, – процитировал гостю статью из уголовного кодекса РСФСР Игнатов. – А если этот дипломат принадлежит еще и иностранному подданному, то это отягчает наказание.

– Да не хрена он ему не принадлежит, – отмахнулся Цыпа. – Хозяин этой штуковины явно наш подданный, а не иностранный. В этом чемодане, которому кто-то дал красивое название «дипломат», шаром покати – кроме говеной газеты «Советский спорт» и такой же кассеты с фотопленкой ничего больше нет. И такие люди ездят у нас в «мерседесах» – куда катится мир?!

– Тогда понятно, почему ты с ходу сознался в краже – по причине отсутствия в дипломате материальных ценностей, – высказал догадку Игнатов.

– Не только поэтому, начальник, – мотнул головой Цыпа. – Я же мог его выбросить по дороге, чтобы не светиться. Но не сделал этого. А все почему? Вас вспомнил. Вы завтра отнесете его к себе на работу и получите поощрение за оперативное раскрытие кражи. Но только без упоминания имени вора. Мы же с вами одно дело делаем как-никак.

– Ладно, оставь дипломат в прихожей и проходи в комнату – нам делом надо заниматься, а не лясы точить, – приказал гостю Игнатов и первым прошел в гостиную, где уселся в кресло.

Следом за ним прошествовал и Цыпа, который опустил свое бренное тело в соседнее кресло и первое, что сделал, достал из кармана рубашки пачку «Примы». Но Игнатов не дал ему извлечь на свет сигарету:

– Курить не будем – хозяйка запретила.

Обладателем этой конспиративной квартиры была пенсионерка, которая полжизни прослужила в милиции и теперь подрабатывала таким вот образом – предоставляла свою жилплощадь бывшим коллегам для тайных встреч с агентурой. Сама хозяйка на это время уходила из дома к своей дочери, жившей неподалеку, под предлогом свидания с внучкой.

– Ну, что расскажешь, Цыпа, по нашему делу? – спросил Игнатов.

– Рассказывать особо и нечего, – возвращая пачку обратно в карман, ответил Цыпа.

– Так прямо и нечего? – усмехнулся Игнатов.

– Ну, есть одна новостишка, которую мне сорока на хвосте принесла.

– Тогда рассказывай – не тяни кота за хвост.

И в тот самый миг, когда Цыпа собирался поделиться своей важной новостью, в прихожей снова раздалась трель дверного звонка. На этот раз вполне себе обычная – одинарная. Игнатов взглянул на свои наручные часы – до возвращения хозяйки было еще добрых полтора часа. Значит, это была не она. Тогда кто? Не успел он об этом подумать, как звонок раздался снова. Стало понятно, что это не ошибка – кто-то явно хотел попасть в квартиру. Цыпа собрался было встать со своего места, но Игнатов остановил его резким движением руки и тихим шепотом:

– Сядь и не дергайся!

После чего сыщик поднялся с кресла и, осторожно ступая, подошел к двери. И в тот миг, когда он к ней приблизился, в дверь стали стучать. Затем снова раздались звонки, причем неоднократные. Ситуация создавалась опасная – этот шум мог привлечь внимание соседей. А этого Игнатов как раз и не хотел. Поэтому, когда в дверь снова стали стучать, сыщик принял решение – повернул ручку дверного замка.

На пороге он увидел мужчину средних лет с челкой, свисавшей на лоб, и кривым боксерским носом.

– Вам кого, товарищ? – спросил у незнакомца Игнатов.

– Если ты хозяин, то тебя, – ответил мужчина.

После чего его взгляд скользнул вниз и уперся в дипломат, лежавший на тумбочке.