Текст книги "Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол"

– Проблем пока нет, но они могут возникнуть, учитывая возможные действия ваших людей, а также противостояние тамошних кланов, которые в пылу борьбы друг с другом могут наломать дров. На территории этой республики проживает много кавказских народов – в частности, грузин, и особенно армян. Многие из этих людей вовлечены в предпринимательскую деятельность и нам бы не хотелось, чтобы они пострадали, как это произошло в начале 60-х годов с евреями. Все-таки вы не волюнтарист Хрущев, мистер Андропов – вы человек цивилизованный.

Американец имел в виду события 1961–1963 годов, когда по приказу Хрущева началась широкомасштабная борьба с расхитителями социалистической собственности, а именно – с владельцами подпольных цехов («цеховиками»), среди которых было много евреев. В итоге только с ноября 1962 по июль 1963 года (то есть за 9 месяцев) в СССР прошло более 80 «хозяйственных» процессов, на которых было вынесено 163 смертных приговора. И чуть ли не половина этих «смертников» были евреями. И когда эта информация дошла до Запада, там поднялась волна возмущения. Весной 1963 года известный английский философ и математик, Нобелевский лауреат (1950) Бертран Рассел написал открытое письмо Хрущеву, где возмущался вышеприведенными приговорами в отношении евреев. Кремлевский лидер вынужден был ответить ему тоже публично на страницах главной газеты страны «Правда» (l марта 1963 года). После чего волна арестов «цеховиков» еврейского происхождения не прекратилась, но несколько снизилась. И вот, спустя ровно два десятка лет, ситуация зеркально повторялась, только теперь речь шла уже не о евреях, а в качестве заступника выступал не англичанин, а американец.

– Спасибо за комплимент, – поблагодарил американца Андропов. – И прежде чем ответить, хочу внести небольшое уточнение. У нас есть Кавказ и Закавказье. Так вот, упомянутые вами грузины относятся к кавказским народам, а армяне – к закавказским. Но вам это простительно, поскольку вы американец. А теперь непосредственно о вашей просьбе. Мне кажется, я догадываюсь, кто именно может стоять за ней. Однако, если я прав, то меня это несколько удивляет. Ведь именно этот человек писал ту самую речь Рейгану, где он назвал нас «империей зла».

Андропов имел в виду личного спичрайтера американского президента Кеннета Хачикяна, который считался одним из важнейших звеньев армянского лобби в США. Он родился в 1944 году в семье армян – выходцев из древнего города Кайсери в Западной Армении. Закончив Нью-Йоркский университет, Хачикян некоторое время работал в научно-исследовательском центре Нью-Йорка в качестве помощника бывшего председателя Совета управляющих Федеральной резервной системы США – Алана Гринспена. А затем вдруг решил заняться политикой. В конце 60-х он написал письмо кандидату в президенты США Ричарду Никсону, в котором выразил свою готовность участвовать в избирательной кампании как волонтер. В итоге по приглашению Пэта Бьюкенена Хачикян присоединился к избирательной кампании Никсона. А когда тот стал президентом страны, то Хачикян был назначен личным помощником Герберта Клейна, который занимал должность главного советника президента. С этого момента Хачикяну было поручено писать не только аналитические доклады, но и первые речи для самого президента Никсона. А в 1980 году то же самое он стал делать и для Рейгана по его личной просьбе. Поэтому неслучайно известный американский политолог Энтони Йорк назвал Хачикяна главным архитектором штаба Рейгана: «Нет сомнений, что Хачикян на тот момент был лучшим политтехнологом страны и мозговым центром в президентских кампаниях Рональда Рейгана».

– В данном конкретном эпизоде у вас неверная информация, мистер Андропов – Хачикян к упомянутой вами речи отношения не имеет, – опроверг предположение генсека Гарриман. – Но в остальном я отдаю должное вашей информированности – просьба исходит именно из этих кругов. В частности, речь идет о Джордже Докмеджяне.

Андропов был достаточно наслышан и об этом человеке, который, как и Хачикян, был близок к Рейгану. Более того, они были давними приятелями. Докмеджян родился в 1928 году в городке Албани в штате Нью-Йорк в семье выходцев из Западной Армении (как и Хачикян). В 1949 году он окончил Сиенский колледж, в 1952-м – юридический факультет Нью-Йоркского университета Сент-Джон. После чего был принят сначала в Нью-Йоркский, а в 1956 году в калифорнийский судебный аппараты. Работал в компании «Тексако» в Париже, а потом в Лос-Анджелесе. В 1962 году он победил на выборах Палаты Депутатов штата Калифорния, а четыре года спустя стал сенатором штата Калифорния. Год спустя (1967) губернатором этого штата стал Рональд Рейган. С 1979 года Докмеджян был Генеральным прокурором штата Калифорния, а с января 1983 года – губернатором этого же штата.

Когда в конце 1980 года Рейган стал президентом США, он предложил своему армянскому другу пост вице-президента, но тот отказался. Что было неудивительно, поскольку он полагал, что на посту губернатора он принесет больше пользы своим соплеменникам (самая многочисленная армянская диаспора в США находилась именно в Калифорнии – там тогда проживало почти 82 тысячи армян). Впрочем, как понял теперь Андропов, интересы этого человека распространялись не только на американских армян, но и на его соплеменников в Советском Союзе. И это было закономерно, учитывая сплоченность этой нации.

А вообще Рональд Рейган был одним из самых проармянски настроенных президентов США, поскольку долгие годы имел отношение к Калифорнии. Еще в период своего губернаторства в этом штате (1966–1974), он стал одним из первых влиятельных американских политиков, призывавших Белый Дом официально признать геноцид армянского народа, со всеми вытекающими для Турции последствиями. А наиболее показательным стал апрель 1969 года, когда Рейган и ряд высокопоставленных чиновников впервые официально посетили мемориал памяти жертвам геноцида армян в Монтебелло. Там Рейган произнес проникновенную речь, где сказал следующее:

«Я горд и тронут тем, что сейчас нахожусь здесь рядом с великим армянским народом. Сегодня мы вспоминаем жертв одной из самых ужасных трагедий в истории человечества – геноцида армян. Мы не имеем морального права забывать трагедию армянского народа, который внес бесценный вклад в сокровищницу мировой науки и культуры»

Вот почему, когда Рейган стал президентом, все американские армяне радовались этому, как дети. И не обманулись. Именно Рейган в апреле 1981 года стал первым президентом Америки, который озвучил декларацию № 4838, где признавался факт геноцида армян.

Естественно, зная обо всем этом, Андропов не мог всего этого не учитывать. Ведь кавказцы и закавказцы (главным образом армяне и грузины) были его союзниками в борьбе за власть. И он не был бы самим собой, если бы не предпринял нужных действий при планировании высадки «десанта» в Узбекистане. Еще в феврале 1983 года, когда разрабатывалась операция «Эмир», в Москву были вызваны два влиятельных чекиста-армянина: председатель КГБ Узбекистана Левон Мелкумов (Мелкумян) и его коллега из Армении Юлиус Юзбашян. Первый должен был взять под контроль защиту интересов кавказской диаспоры в Узбекистане, второй, учитывая его многолетнюю деятельность во внешней разведке на ниве нелегальной работы (в Управлении «С»), должен был забросить удочки в США. Удочки он забросил, причем успешно, но сегодняшний разговор с Гарриманом лишний раз убедил Андропова в том, что кавказцы и закавказцы из Узбекистана проделали то же самое, чтобы иметь лишние (и более весомые) гарантии своей неприкосновенности.

– Итак, что мне передать моим друзьям в Америке? – после того, как он сделал несколько глотков из своего бокала, обратился к Андропову Гарриман.

– По-вашему, у меня есть выбор? – вопросом на вопрос ответил генсек.

– Честно говоря, нет, учитывая тот факт, что об этом прошу вас не только я.

Андропов не удивился этой осведомленности американца. Дело в том, что за минувшие четыре месяца разговор на эту тему с ним заводил еще один человек – министр внешних сношений Франции Клод Шессон, который во второй половине февраля приезжал с официальным визитом в СССР. Именно во Франции существовала самая большая армянская диаспора в Западной Европе, которую связывали тысячи, как видимых, так и невидимых нитей с их советскими соплеменниками. Поэтому Шессон и зондировал почву перед Андроповым в тот самый момент, когда взяла свой старт операция «Эмир» в Узбекистане. И вот теперь о том же самом с генсеком завел разговор Аверелл Гарриман. Все это преследовало одну цель: дать понять генсеку, на какие силы внутри страны ему стоит опираться, чтобы иметь возможность строить нужные ему отношения с западными политическими кругами. Ведь давление на СССР со стороны Запада усиливалось, и Андропову было важно иметь на той стороне не только врагов, но и союзников. Особенно во Франции, которая в начале апреля совершила беспрецедентный демарш – выслала из страны 47 советских дипломатов (двух журналистов и 45 сотрудников КГБ), тем самым сделав своеобразный подарок Рональду Рейгану. В ответ Андропов не стал никого высылать из СССР, чтобы не нагнетать лишнее напряжение.

– Если у меня нет выбора, то мой ответ будет коротким: все находится под контролем, – ответил, наконец, Андропов.

Сказав это, он улыбнулся, что позволило американскому гостю сделать вывод о том, что его просьба услышана. Впрочем, он и не сомневался в том, что ответ будет именно таким. Ведь не зря месяц назад Андропов вернул из Канады Александра Яковлева, который будучи долгое время (и лет) послом в этой стране, установил тесные отношения с представителями тамошней армянской диаспоры, имеющей выходы на США, Англию и ту же Францию: с потомками известного американского миллионера Гюльбекяна, английского миллионера Гукасяна и иранского миллионера Акопяна.

Но когда в тот же день поздно вечером, перед сном, Гарриман поделился деталями этой встречи со своей женой Памелой, она скептически заметила:

– Ты веришь в искренность этого чекиста?

– Ты же знаешь, Пэм, что я не верю никому, кроме тебя, – улыбнулся Гарриман. – Но Андропов сегодня находится не в той ситуации, чтобы диктовать свои условия и не прислушиваться к моим советам. Так что нашу поездку нельзя назвать неудачной.

16 июня 1983 года, четверг.

Москва, Неглинная улица, ресторан «Узбекистан»

– Информация про Гарримана пришла к тебе из надежного источника? – не скрывая своего удивления от услышанного из уст Бородина сообщения, спросил Рашидов.

– Естественно, не из первых рук, а окольными путями, – ответил Александр. – Но этой информации стоит доверять.

Тем более что базируется она на реальных фактах. Там вырисовывается сложная конфигурация, на которую завязаны, как внутренние, так и внешние силы. Если коротко: это грузинские и армянские власти, связанные с цеховиками и криминальным миром, имеющие выходы, как на Узбекистан, так и на Запад – в Америку и Западную Европу. Именно поэтому Андропов не посмеет разворошить этот улей. Ведь в недалеком будущем он может помочь его преемнику в восхождении к власти.

– Если все так серьезно, то, может, не стоит всему этому сопротивляться? – вновь вернулся к своим сомнениям Рашидов. – Говоря откровенно, я так устал от такой жизни, Сашенька. Помнишь у поэта: «Я один, все тонет в фарисействе». Все время опасаешься ударов – либо от своих, либо из Москвы. Иной раз еду по Ташкенту или где-то по республике, смотрю на простых своих земляков и дико им завидую. Они живут обычной жизнь, наслаждаются каждым ее мигом. А я все время в напряжении, особенно в последнее время. А ведь годы берут свое. Хочется уйти от всего этого, понянчить внуков на старости лет, побыть подольше с женой.

– Я понимаю вас, Шараф-ака, – живо откликнулся на этот крик души Бородин. – Я и сам частенько переживаю такие же чувства. Но следом за ними тут же приходят иные мысли. Не дадут вам спокойно уйти в отставку и почивать потом на лаврах. Не для того к власти пришел человек из спецслужб, чтобы жизнь успокоилась – его задача заключается в ином. И удар по Узбекистану – это не только личная атака на вас, это еще и атака на самую интернациональную республику. В свете того, что я уже говорил о проекте капитализации нашей системы, это вполне закономерно. Лидеры моноэтнических диаспор хотят нанести удар по лидерам интернациональных, чтобы в сложившейся ситуации им было легче укрепиться во власти. Я лично видел у себя в отделе списки людей, которые должны были отправиться с Лубянки в Узбекистан в составе «десанта». Так вот, там фигурирует полковник Аркадий Габрилянов, который наделен полномочиями контролировать и разрешать любые проблемы с теми «кавказцами», которые заведуют теневой экономикой на территории Узбекистана.

– Знакомая фамилия, – наморщив лоб, произнес Рашидов, пытаясь вспомнить, где он слышал эту фамилию.

– Габрилянов участвовал в операции против Медунова, – напомнил Рашидову события трехлетней давности его собеседник. – Сочинско-краснодарское дело, которое затеял Андропов, чтобы не допустить перевода в Москву Медунова. Его место в итоге досталось Михаилу Горбачеву – давнему конкуренту Медунова и любимчику Андропова. Так что место Краснодара теперь заняла Бухара. И там не случайно первой жертвой пал начальник ОБХСС – человек из ведомства Щелокова. Вам, как кандидату в члены Политбюро, приходила записка о злоупотреблениях бывшего министра внутренних дел?

– Конечно, – подтвердил этот факт Рашидов, – Ужасные факты там расписаны: что Щелоков заполучил в личное пользование несколько служебных «Мерседесов», не брезговал забирать к себе домой и на дачу, а также раздавать близким родственникам арестованные милицией вещественные доказательства и конфискованные произведения искусства и антиквариата. Даже какой-то магазин организовал для своих людей, где реализовывались те самые вещи из конфиската. И еще меня поразило то, что Щелоков и члены его семьи занимались обменом в сберкассах огромных сумм в ветхих рублях. Неужели все это правда?

– В том-то и дело, что практически все – чистейшая ложь, – ответил Бородин. – «Мерседесы» он не «прикарманивал», вещдоки тоже, хотя такой закрытый магазин существует, но Щелоков и члены его семьи ни разу там не бывали. А что касается ветхих денег, то их действительно меняли по просьбе людей, которые в составе правительственных делегаций выезжали в соцстраны – там к оплате принимают только новые деньги в банковских упаковках. Однако эта ложь сработала – Щелокова вчера вывели из состава членов ЦК КПСС. И я могу сказать, что будет с ним дальше – его продолжат дискредитировать, а вместе с ним и его ведомство, которое он возглавлял семнадцать лет. Таким образом Андропов убирает с шахматной доски те фигуры, которые мешают ему самому и могут помешать его будущему преемнику.

– Но ты свел это дело к бухарским событиям – почему?

– Потому, что ваша возможная дискредитация будет происходить по тому же плану, что и дискредитация Щелокова. Ведь вы не менее сильная фигура, чем он. И в вашем окружении будут искать «замазанных» – тех, кто нечист на руку, как это, например, случилось с начальником хозяйственного управления МВД Калининым. И, благодаря показаниям таких людей, будут стягивать петлю на вашей шее, как это происходит сейчас со Щелоковым или с его женой, которая не далее как четыре месяца назад застрелилась. Вот почему нельзя сидеть сложа руки и ждать, когда эта петля затянется. Лучше сложить голову на поле брани, чем вечно каяться и ждать милости от победителя. Вот Щелоков, например, решил сложить оружие и добром для него это не закончится.

– В таком случае, как ты относишься к тому, что мы попытаемся разворошить этот улей? – задал неожиданный вопрос Рашидов.

И поймав удивленный взгляд собеседника, пояснил:

– Мы создадим свою группу в КГБ, которая займется махинациями в ташкентской торговле. Дело в том, что одним из ее руководителей является супруга Мелкумова.

– Понимаю: хотите следовать старинной поговорке «Только железо режет железо», – после небольшой паузы, которая понадобилась ему для того, чтобы обдумать это предложение, ответил Бородин. – Дело рискованное, но стоящее. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Правда, есть одно «но»: найдутся ли у вас люди, которые пойдут на подобный риск – схватку с Мелкумовым, за которым стоит Москва?

– Если я включу в состав этой группы своего сына Ильхома, то сторонники у меня найдутся.

Услышав это заявление, Бородин с нескрываемым удивлением взглянул на собеседника. Не каждый родитель мог бы бросить своего отпрыска в пекло политических разборок, прекрасно понимая, чем это может ему грозить. Рашидов такое желание продемонстрировал, что лишний раз говорило о его порядочности. Рискуя жизнями других, он не хотел выводить из-под обстрела своего сына – офицера КГБ.

– Хорошо, Шараф-ака, попытайтесь зайти к нашим врагам с тыла, памятуя о моем предостережении, – согласился, наконец, с предложением Рашидова его собеседник. – Но главное, что вам надо сделать – это завтра под любым предлогом отклонить или, на худой конец, отсрочить свою отставку. Найдите любую причину – например, сошлитесь на то, что на носу хлопковая страда, а вы не можете пустить это дело на самотек. Да и двухтысячелетний юбилей Ташкента, который состоится в сентябре, тоже припомните – это все-таки событие не республиканского, а мирового масштаба. Одновременно с этим выйдите на прямой контакт с Черненко и потребуйте убрать из республики Грекова и Мел кумова. Черненко очень зол на Андропова за то, что тот оттесняет его от власти. Полгода назад, как известно, отобрал у него Общий отдел. И хотя заведующим там остался человек Черненко – Клавдий Боголюбов, однако все это явно временно. А Общий отдел, сами знаете, это средоточие всех партийных тайн. Поэтому в этой борьбе Черненко будет на нашей стороне. Пусть он теперь и не заведует Общим отделом, но рычаги воздействия на партаппарат еще не потерял. А у Андропова хорошие позиции по линии КГБ, но в партаппарате его многие недолюбливают. Этим и надо воспользоваться.

– А на кого еще в данный момент я, по-твоему, мог бы положиться в Политбюро? – задал очередной вопрос Рашидов.

– На Алиева и Кунаева – они все-таки мусульмане. Впрочем, у Алиева руки связаны – не зря его оторвали от Азербайджана и перебросили сюда. И в тамошнем КГБ теперь всеми делами заправляет не его ставленник – выходец из контрразведки Юсиф-Заде, а глава разведки Гусейнов, который еще с пятидесятых годов является соперником Алиева. Можно еще положиться на Гришина, на которого Андропов тоже усиленно ищет компромат руками московского управления КГБ. А вот Громыко, Устинов, Романов и Горбачев играют на стороне Андропова.

– Про этих я знаю. Но ты не назвал украинцев – Щербицкого и Тихонова?

– Тихонов всегда был близок Черненко. Так что не изменит ему и в новых условиях. А вот с Щербицким дело сложнее. Его самого обложили, как будто в капсулу засунули. И хватит ли у него духа, чтобы сопротивляться – большой вопрос. Хотя здесь надо будет прощупать почву, чем я вскоре и займусь. А вы пока, Шараф-ака, вернувшись домой, попробуйте серьезно поговорить с главами областей на предмет создавшейся ситуации. Это подвигнет ваших сторонников сплотиться вокруг вас, а противников – искать выходы на Москву. И в этой ситуации мне будет легче узнать про их планы. И попытайтесь через того же Черненко добиться замены министра финансов. Поставьте на эту должность надежного человека, который возьмет в свои руки финансовые потоки республики и сможет уберечь важнейшие активы от чужих поползновений. Надеюсь, у вас на примете есть такой человек?

– Ислам Каримов, – назвал Рашидов имя человека, к которому он давно приглядывался. – И вообще, я уже наметил круг людей, которые в будущем смогут заменить старую когорту. Мы, увы, не вечны, а республика должна жить, несмотря ни на что.

– Золотые слова, Шараф-ака.

Сказав это, Александр взглянул на часы. И это не было бестактностью с его стороны. Именно он был инициатором этой встречи и рисковал после нее больше всего тоже он. Поэтому ему и выпала обязанность следить за продолжительностью этого рандеву из соображений собственной безопасности. А поскольку Рашидов относился к нему как к сыну, было бы глупо с его стороны пренебрегать этим чрезвычайно важным обстоятельством.

16 июня 1983 года, четверг.

Москва, Черемушки, улица Гарибальди

Доехав в метро до станции «Новые Черемушки», Алексей Игнатов поднялся наверх и вышел на площадь имени Брежнева. Свернув на улицу Гарибальди, сыщик прошел несколько сот метров, и оказался в нужном дворе, где обитал человек, с которым у него была назначена встреча.

Звали этого человека Константин Кораллов – он был специалистом по японскому декоративно-прикладному искусству. Найдя нужный подъезд, сыщик пешком поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка нужной ему квартиры. Буквально сразу после этого за дверью послышался шум – лай собаки и крики ребенка. Это означало, что в квартире есть ее обитатели. Главным теперь было, чтобы среди последних был тот человек, с которым у Игнатова была назначена встреча. Вести диалог с ребенком, а тем более с собакой в планы Игнатова не входило.

Спустя минуту после того, как Игнатов позвонил, в двери, наконец, щелкнул замок и на пороге появился пожилой мужчина в спортивном костюме синего цвета.

– Вы товарищ Игнатов? – спросил мужчина у сыщика и, получив утвердительный ответ, расплылся в улыбке. – Люблю пунктуальных людей. А то ведь последние пять минут внук и собака меня буквально одолели: дескать, пойдем, дед, гулять. А как я могу пойти, если я жду гостя? Если бы вы опоздали минут на пять, даже не знаю, как бы я с ними справился.

Во время этого монолога в дверном проеме нарисовались те, о ком говорил хозяин квартиры – симпатичный мальчуган лет шести и рыжая собачонка породы карликовый пудель. Увидев их, хозяин квартиры представил домочадцев гостю:

– Прошу любить и жаловать: мой внук Ванечка и собачка Фанечка.

– Трудно вам, наверное, с ними приходится – зовете одного, а бежит другая, – заметил Игнатов.

– Да уж, как в оперетте «Летучая мышь» с собакой Эммой, – улыбнулся на эту шутку коллекционер.

После чего взял собачку на руки, а внуку приказал надеть на голову кепочку и разрешил выйти из квартиры. Спустя пять минут внук и собачка уже резвились на детской площадке, а коллекционер и сыщик уселись на лавочку неподалеку, чтобы углубиться в беседу. Начал ее Игнатов, который извлек из внутреннего кармана пиджака пачку фотографий с нэцкэ, где был изображен мужчина верхом на черепахе.

– Константин Михайлович, посмотрите, пожалуйста, на эту нэцкэ – вам она знакома? – спросил Игнатов у коллекционера, передавая ему фотографии.

Прежде чем ответить, Кораллов извлек из заднего кармана своих спортивных штанов футляр с очками и водрузил окуляры себе на нос. И только после этого взял в руки фотографии.

– Боже мой, откуда у вас это? – вырвался из уст коллекционера возглас, едва он взглянул на первую же фотографию.

– Вы имеете в виду нэцкэ или фотографии? – не понял сути вопроса Игнатов.

– Во-первых, это не нэцкэ, уважаемый, – тут же поправил сыщика Кораллов. – Нэцкэ – это брелок со сквозным отверстием, который обычно крепится к кимоно. Такового отверстия на ваших изображениях нет. Поэтому это – оки-моно, миниатюрная скульптура, предназначенная для украшения интерьера. А герой скульптуры, которая изображена на ваших фотографиях – рыбак Урасимо Таро. Есть такой вымышленный персонаж и главный герой одной японской легенды. Красивая, кстати, легенда, которая считается одним из ранних примеров истории о путешествии во времени. Вот эта черепаха, на которой восседает Урасимо – это на самом деле дочь морского царя Отохимэ, которая временно приняла облик черепахи, чтобы доставить Урасимо на дно морское, в свой дворец Рюгудзё, где они стали мужем и женой. Но затем рыбак затосковал по своему земному дому, по матери и решил вернуться назад. Принцесса дала ему в дорогу коробочку, наказав ни в коем случае ее не открывать. Но когда рыбак узнал, что на земле с момента его отсутствия прошло порядка семисот лет и никого из тех, кого он знал, давно уже нет в живых, он с горя открыл коробочку. После чего тут же состарился и умер.

– Действительно, красивая легенда, – согласился с коллекционером Игнатов. – Но что вас так удивило в этих фотографиях?

– Дело в том, что данное окимоно считается утерянным с сентября 1941 года, – сообщил сыщику неожиданную новость коллекционер. – С того самого момента, когда в Харькове пострадал после фашистской бомбежки Исторический музей, где хранилось несколько десятков редчайших окимоно. Сколько лет вашим фотографиям?

– Что значит лет – они свежие, сделанные совсем недавно.

– Вы в этом уверены?

– Ну, конечно, наши эксперты установили, что пленка, с которой сделаны эти фотографии свежая – ей от силы полгода.

– В таком случае, я вас поздравляю, молодой человек – у вас в руках уникальное окимоно, которому нет цены.

– Не спешите нас хвалить, Константин Михайлович, пока у нас в руках находятся лишь эти фотографии.

– А окимоно где? – искренне удивился коллекционер.

– Пока неизвестно, но мы над этим работаем, – успокоил собеседника Игнатов, после чего спросил: – Вот вы сказали, что это окимоно бесценно. Но все-таки, какая у него может быть цена в денежном эквиваленте?

– На Западе за него могут дать не одну сотню тысяч долларов. Ведь у этого окимоно редкая родословная. Ее автором является знаменитый мастер Асахи Гёмудзан, который жил в эпоху революции Мэйдзи – во второй половине девятнадцатого века. У него много замечательных работ, но именно эта славна тем, что она была подарена российскому императору Николаю Второму – правда, тогда он еще был цесаревичем – во время его поездки в Японию в 1891 году. Это окимоно он потом всегда носил в кармане в качестве амулета или оберега.

– Насколько я знаю из истории, от смерти он его все-таки не спас, – напомнил Игнатов собеседнику про печальную участь императорской семьи.

– В том-то и дело, что в момент гибели этого амулета с царем не было.

– Откуда это известно?

– Из описи вещей, которая была тогда составлена. Как оказалось, царь оставил свой амулет в Александровском дворце Царского села под Петроградом, а сам вместе с семьей отправился в Тобольск. Именно эти обстоятельства чрезвычайно увеличивают стоимость этого окимоно. Только вам-то зачем знать о том, сколько оно теперь стоит?

– Не бойтесь, не для того, чтобы продать, – улыбнулся Игнатов. – Просто, зная его цену, можно предположить, на что способны люди, которые захотят завладеть этим предметом преступным путем.

– А что, такая возможность существует?

– В нашем обществе, в котором все отчетливее стала звучать мелодия чистогана, всякое возможно.

– Это вы хорошо сказали, – согласно кивнул головой Кораллов.

– А как вы думаете, зачем могли быть сделаны эти фотографии? – задал очередной вопрос Игнатов.

– По разным причинам, – пожал плечами коллекционер. – Например, чтобы показать их кому-то для оценки или для фиксации наличия этого кимоно, в свете того, что оно считается утерянным. Это первое, что лично мне приходит в голову.

– А для определения того, что это, например, подделка?

– По фотографии это определить невозможно – нужно держать окимоно в руках.

– А много в Москве специалистов, вроде вас?

– Чуть больше десяти. Еще в Ленинграде есть четверо, трое в Волгограде. Остальные находятся за пределами РСФСР.

В это время раздался звонкий лай пуделя Фанечки, которая таким образом отреагировала на то, что внук коллекционера устроил гонки по детской площадке с девочкой, примерно одного с ним возраста.

– Ваня, смотри не упади! – крикнул внуку его дедушка.

– Забавные у вас внучата., - произнес Игнатов, глядя на то, как резвятся дети вместе с собакой.

– А у вас, простите за бестактность, семья есть? – поинтересовался коллекционер.

– На данный момент уже нет, – коротко ответил Игнатов. – И детей, кстати, тоже. Как там у Есенина:

 
…Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один…
И разбитое зеркало…
 

– «Черный человек», – выказал свои познания в поэзии коллекционер. – Кстати, Есенин любил собак. Помните, его «Посвящение собаке Качалова» или пронзительную «Песнь о собаке»? Последнюю без слез читать невозможно:

 
…И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звездами в снег.
 

– Если вы любите Есенина, обязательно должны завести себе собаку, – дал неожиданный совет сыщику коллекционер. – Очень советую пуделя – добрейшее и умнейшее создание. Среди всех собак он на втором месте по своему интеллекту.

– А на первом кто?

– Колли. Но они крупные собаки, а вот пудели совсем как дети – всегда скрасят ваше одиночество.

– Спасибо, но с моей сумасшедшей работой заводить домашних животных не резон. Вы лучше подскажите, как нам выйти на обладателя этого окимоно. У нас ведь кроме этих фотографий ничего больше нет.

– У вас два пути: либо обойти всех названных мною российских коллекционеров – а их, помимо меня еще семнадцать человек. Может, они что-то и знают. Либо связаться с одним лишь человеком, который живет в Харькове. Это директор того самого Исторического музея, который пострадал во время бомбежки – Сидор Ефимович Ковальчук. Ему уже за семьдесят, но держится он еще молодцом. И память сохранил отменную.

– А почему его кандидатура перевешивает все остальные? – удивился Игнатов. – Ведь с момента пропажи коллекции прошло уже более сорока лет?

– Дело в том, что он специалист именно по Асахи Гёмудзану, который является автором интересующего вас окимоно. Вполне возможно, он обладает дополнительными данными об экспонатах той коллекции, которая погибла в сентябре 1941 года. Впрочем, теперь, исходя из вашей информации, ее гибель можно поставить под сомнение.

– А координаты его у вас есть?

– Увы, – развел руками Кораллов. – Но вы не отчаивайтесь. Вам надо связаться с украинским министерством культуры и там вас наверняка выведут на Ковальчука. Он личность известная – музейным делом занимается более полувека. Вернее, занимался – сейчас он на пенсии. Вот все, чем я могу вам помочь.

– И на том спасибо, – ответил Игнатов, поднимаясь с лавочки и протягивая на прощание ладонь своему собеседнику.

– А про пуделя все-таки подумайте, – пожимая руку сыщику, напомнил о своем предложении коллекционер.

16 июня 1983 года, четверг.

Москва, Старая площадь, здание ЦК КПСС, 5-й этаж, кабинет Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Андропова

Время было уже позднее, но Андропов не торопился закончить свой рабочий день, который начался для него с важного события. На сегодняшней сессии его избрали Председателем Президиума Верховного Совета СССР. То есть, к должности генерального секретаря ЦК КПСС Андропов добавил еще и пост президента, тем самым сосредоточив в своих руках все нити управления страной. Отсидев положенное время на сессии в Кремле, Андропов затем отправился в свой кабинет на Старой площади, который раньше принадлежал Брежневу и поражал всех своими габаритами – 10 метров в ширину и 30 в длину. Там Андропову предстояло встретиться с его помощником Павлом Лаптевым, который приберег для него важное сообщение. Оказывается, сегодня днем Шараф Рашидов, приехавший в Москву на Пленум ЦК КПСС и сессию Верховного Совета и задержавшийся здесь еще на некоторое время по указанию ЦК для важного разговора, побывал в ресторане «Узбекистан». Вроде бы, рядовое событие, но Лаптев сообщил шефу, что Рашидова в ресторане интересовала вовсе не узбекская кухня.