Текст книги "Гибель советского ТВ"

То, что на похороны великой телеведущей не приехал ни один из сильных мира сего, глубоко символично. Да, они росли на ее передачах, но они стали другими людьми – уже не из ее мира. Они, наивные, думают, что их уход из этой жизни будет более красивым и звонким. Судя по всему, так и выйдет, поскольку деньги решат все (на них можно купить и место на престижном кладбище, и устроить вселенский пиар в СМИ). Но не все можно купить за деньги. Память о большинстве из этих людей растает как дым уже на следующий день после их похорон. А память о таких людях, как Валентина Леонтьева, будет храниться вечно, поскольку она служила той части народа, которая всегда составляла и будет составлять большинство.

И. Кириллов родился 27 сентября 1932 года в Москве. Его отец был журналистом, работал в «Воениздате», мать – библиотекарь.

После окончания средней школы в 1949 году Кириллов подал документы на режиссерский факультет ВГИКа, однако его не взяли – сказали, молод еще, иди на актерский. Кириллов так и сделал. Однако, проучившись всего лишь год на актерском, внезапно забрал документы и перевелся в театральное училище имени Щепкина при Малом театре. В период учебы женился. Его женой стала 19-летняя студентка Московского энергетического института Ирина Полякова, с которой он был знаком... с 11 лет. Они вместе росли в одном дворе и давно уже симпатизировали друг другу. По словам самого Кириллова, у него «это была любовь с первого взгляда. Я вышел зимой во двор и увидел замечательную девочку. Только почему-то с очень красным носом. Потом оказалось, что это она катала свою сестру на санках и замерзла...».

Встречаться друг с другом влюбленные стали в старших классах. Причем Ирина была девушкой видной, и желающих обратить на себя ее внимание среди мальчишек было много. Чтобы пресечь эти попытки на корню, Кириллов мобилизовал все свои силы – к примеру, провожал ее после школы, вооружившись колодезной цепью, ломом и даже топором! Еще тяжелее стало после того, как девушка поступила в институт, где на одну девушку приходилось сразу десять юношей. В конце концов нервы Кириллова не выдержали, и в 1953 году он сделал Ирине предложение.

Через год после свадьбы Кириллов закончил театральное училище и был распределен в Московский Театр драмы и комедии на Таганке. Это распределение можно было назвать чудом, потому что в те годы существовало распоряжение министра культуры, согласно которому выпускники столичных вузов должны были направляться на работу в глубинку. Большинство однокурсников Кириллова покинули столицу, да и сам он мог отправиться в далекий Душанбе, но ему повезло – он попал на работу в театр, который находился в нескольких минутах ходьбы от его дома.

Однако творческая судьба молодого актера в этом театре не складывалась. Играл он в основном эпизодические роли, то, что называют «кушать подано». Как вспоминает сам И. Кириллов: «Это был не мой театр. Все время чего-то не хватало. Не было полной загрузки, что ли. Вот если бы с утра репетиция, маленький перерыв, еще репетиция, вечером спектакль и так каждый день, но нет же. Результат – масса свободного времени, много пришлось думать, страдать, искать что-то такое...»

Жили Кирилловы в те годы трудно. У главы семейства зарплата была мизерной – 690 рублей, еще меньше получала Ирина, работая инженером на ТЭЦ. Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, Кириллову приходилось подрабатывать на стороне – вести самодеятельные кружки при каком-то заводе. Ютилась молодая семья в одной 15-метровой комнате, в которой, помимо них, проживали еще и родители Кириллова. Удобства в квартире были минимальные – не было горячей воды, ванной. Серьезно осложняли жизнь молодым трудные взаимоотношения, которые сложились между свекровью и невесткой. Короче, не сладко им жилось. Однако в 1957 году в жизнь Кириллова прочно вошло телевидение.

Случилось это совершенно случайно – летом того года молодого актера пригласили сняться в какой-то семейной викторине, а затем предложили поработать на Шаболовке в качестве ассистента режиссера в музыкальной редакции. И хотя золотых гор не сулили (зарплата ассистента равнялась зарплате Кириллова в театре), однако предложение было заманчивым – в перспективе можно было рассчитывать на должностное повышение (до режиссера), а с ним и на прибавку в зарплате. В общем, Кириллов согласился.

Вспоминает И. Кириллов: «Мне хотелось реализоваться. Я даже на курсы ассистентские хотел идти: в то время для того, чтобы стать ассистентом режиссера, надо было не только выучиться, но и несколько лет поработать по специальности. Это сейчас приходят режиссеры – 20 лет. Да что ты знаешь к этому возрасту?! Какой ты режиссер?! Короче, я начал с помощника: выходных не было, следовательно, и халтуры, а платили столько же, как в театре. Хорошо, что жена меня поняла, и так я остался там, где нахожусь по сей день...»

В должности ассистента Кириллов проработал всего лишь несколько месяцев, после чего стал... диктором. И вновь все произошло неожиданно. В сентябре на телевидении был объявлен набор дикторов, и Кириллов, шутки ради, решил попробовать в нем свои силы. Причем ему долго пришлось спорить с женой, которая была против этого – в дикторы тогда шли одни женщины, и единственным мужчиной среди них был артист Андрей Хлебников. Однако в конце концов Кириллову удалось уломать супругу, и 27 сентября 1957 года он отправился сдавать экзамен. Предварительно он несколько дней готовился, наизусть выучив несколько передовиц в газете «Правда». Между тем конкурс проходил в очень неудачный для него день.

Вспоминает И. Кириллов: «Моя редакция записывала хор старых большевиков с Красной Пресни. Участники революции аж 1905 года, людям по 75—80 лет. Я, как помощник режиссера, привез их на репетицию и очень переживал: студия маленькая, жаркая, моим большевикам становилось плохо, дело до обмороков дошло. Но они не сдавались, смыкали ряды и пели дальше. Как раз в перерыве между их репетицией и выступлением и проходил дикторский конкурс. В нем принимали участие только два представителя сильного пола – я и еще один парень, диктор из Владивостока, который посмотрел на меня с таким презрением... Он-то уже был диктором, хоть и из провинции, а я кто такой? Я разозлился и думаю: «Ну, я тебе покажу...» Зашел – и чего я только не выделывал! Даже под гитару пел. Мне говорят: «Это все хорошо, но ты новости почитай». А я нахально отвечаю: «А вам как, по бумажке или на память?» И пошел шпарить «Правду» наизусть. В раж вошел – лишь бы победить того парня. Я прошел, а он – нет. И главная мысль – быстрее в студию: как там мои старички? Я ведь был в полной уверенности, что в этот день будет, как обычно, работать диктор с радио. Однако в коридоре меня встретил режиссер отдела информации Сергей Захаров, который меня буквально ошарашил: «Ну все, теперь ты наш. Мы с радио никого не пригласили, у тебя эфир через два часа». Потом мой педагог Ольга Сергеевна Высоцкая (именно она в 1931 году открыла экспериментальное малострочное ТВ на Никольской улице) сказала, что чем проще и естественнее я буду себя вести, тем больше мне будет доверять зритель. «Но запомни – все тебя любить не будут, найдутся и такие, которым не понравятся твои нос, глаза, подбородок».

Став диктором, Кириллов оказался в самом настоящем «малиннике» – рядом с ним работали четыре прекрасные женщины. Все они ютились в крохотной 14-метровой комнатке на Шаболовке. По словам самого Кириллова, «девчонки меня и за мужчину не считали – они там при мне прихорашивались, даже переодевались». Чуть позже сложился прекрасный дуэт Игорь Кирилов – Анна Шилова, который народная молва тут же поженила. Письма с пожеланиями счастья в семейной жизни приходили на их имя мешками. На этой почве возникала масса казусов. К примеру, однажды они выступали на Петровке, 38, и Кириллов решил открыть милиционерам глаза на свои взаимоотношения с Шиловой. Прямо со сцены он обратился к зрителям: «Вы думаете, что мы муж и жена? Так вот хочу вам сообщить...» Однако договорить ему не позволили. Кто-то из первого ряда начальственным голосом заявил: «Ну-ну, не надо, уж мы-то знаем!»

Между тем Анна Шилова давно уже была замужем за другим человеком и воспитывала дочь (она родила ребенка рано – в 20 лет). Что касается Кириллова, то он стал отцом в 1962 году благодаря... Никите Сергеевичу Хрущеву. В октябре 61-го тот выступил на XXII съезде партии и произнес крылатую фразу: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Кириллов в выпуске «Новостей» довел эту фразу до народа, после чего пришел домой и... Но послушаем самого диктора:

«Как было не верить Хрущеву? Я пришел домой и говорю жене: «Ирина, у нас должен быть ребенок, чтобы он жил при коммунизме!» Вот так родилась у меня дочка Аня...»

На втором году работы Кириллова на телевидении прошел слух... что он умер. Дело было так. В конце 1959 года Кириллов впервые за два года взял отпуск и уехал из Москвы. Однако едва он вернулся и переступил порог своей квартиры, как ему звонит его тетка. Трубку сняла мать диктора и тут же была ошарашена вопросом: «Как там Игорь? С ним все в порядке?» – «Да, а в чем дело?» – удивилась мама. А тетка отвечает: «Он давно не появляется в эфире, и у нас ходят слухи, что он запил, подавился огурцом и лежит при смерти».

Первые полтора года работы диктором Кириллову платили весьма скромную зарплату, на которую даже пару новых костюмов купить было трудно. Выручал его отец – полковник, на деньги которого Кириллов имел возможность покупать пускай дешевые, но все же импортные, румынского производства, пиджаки. А в 1961 году, когда Кириллов вступил в ряды КПСС, его материальное положение заметно улучшилось – он наконец-то получил отдельную комнату, прибавку к жалованью. Чуть позже ему бесплатно сшили три новых костюма: один темно-серый, другой черный – для всяких торжественных обстоятельств – и спортивный белый, который он так ни разу и не надел – случая не представилось.

Мало кто знает, что в середине 60-х был момент, когда Кириллов едва не ушел с телевидения. У него случился серьезный конфликт с директором телевещания, и Кириллов всерьез намеревался уйти на радио. Однако затем конфликт рассосался сам собой и надобность в подобного рода поступке отпала.

Работа диктора доставляла Кириллову огромное удовольствие. Ведь пребывание в студии приходилось совмещать с многочисленными поездками по стране, во время которых происходила масса интересных встреч и событий. В то время все работники ЦТ были универсалами. К примеру, дикторам приходилось быть еще и репортерами – брать интервью у знаменитых актеров, спортсменов, политиков, вести передачи самого разного плана. Одно время Кириллов даже вертел глобус, открывая передачу «Клуб путешественников» – заставка еще не была готова. А когда открывали телецентр «Останкино», Кириллов на собственной машине разъезжал по его подземным коридорам и вел прямой репортаж. Однажды ему даже пришлось побыть летчиком, для чего был разыгран целый спектакль. Дело было так. В одной из воинских частей предстояло снять репортаж с борта летящего самолета. Однако посылать диктора в полет военные не решились, предложив сымитировать полет на земле. Для этого Кириллова нарядили в летный костюм, посадили в самолет, а солдат заставили разжечь поблизости дымовые шашки и фанерными щитами гнать дым в сторону самолета. Получилось очень правдоподобно, да так, что даже сосед диктора по дому (в начале 60-х, когда Кириллов стал членом КПСС, ему наконец-то выделили отдельную квартиру), летчик-испытатель, поверил в увиденное на экране телевизора и сказал: «Шесть тысяч метров над землей – разве это высота? Да тьфу! А ты наверняка уже мокрый был, все штаны намочил. Будешь знать – это тебе не бумажки на студии читать...»

Как и положено звезде, Кириллова одолевали многочисленные поклонницы, некоторые не ограничивались эпистолярными посланиями, а приезжали прямо к месту его работы – сначала на Шаболовку, а затем и в Останкино. Среди них встречались самые разные особы – от интеллигентных барышень до экзальтированных дамочек, которые во что бы то ни стало хотели женить на себе красавца-диктора. Однажды одна из таких дам подловила его возле телецентра и поведала душещипательную историю о том, как еще в 1946 году Кириллов, будучи проездом с фронта, остановился в их доме и сделал ей ребенка. И в доказательство своих слов дама продемонстрировала остолбеневшему от удивления диктору симпатичного мальчика. Но женщину ждало разочарование. Кириллов продемонстрировал ей свой паспорт, в котором черным по белому была проставлена дата его рождения – 1932 год. «С какого фронта я мог возвращаться в 46-м году и каким образом смог сделать вам ребенка, если мне в ту пору было всего четырнадцать лет?» – резонно вопрошал Кириллов. Дамочка после этого от него отстала.

Всесоюзная популярность пришла к Кириллову в начале 60-х, когда вместе с Анной Шиловой он стал вести праздничные концерты и «Голубые огоньки». Для всех дикторов это была самая любимая работа, потому что существовала и иная – озвучка разного рода официальных мероприятий типа съездов и пленумов партии, приездов правительственных делегаций и т. д. Между тем, в отличие от своих коллег, Кириллов столь вдохновенно подходил к работе с официозом, что это не осталось без внимания со стороны руководства. Отныне любое правительственное сообщение или рассказ о важном мероприятии поручалось довести до сведения граждан именно Кириллову. Народ чутко отреагировал на это, и за диктором прочно закрепилось неофициальное прозвище «кремлевский соловей». Поворотным моментом при этом стал 1968 год, когда Кириллов достиг больших высот в своей служебной карьере – занял пост художественного руководителя дикторского отдела Главной редакции программ Центрального телевидения и стал одним из ведущих новой информационной программы «Время», которую очень полюбил Леонид Брежнев.

В 70-е годы Кириллов окончательно превратился во второго Левитана, практически перестав вести развлекательные передачи (последней была «Песня года»). Его «коньком» отныне и бесповоротно стала программа «Время», которой он отдавал все свои силы. Как напишет позднее В. Бочкарев: «В эфире информация от Кириллова звучала особенно трепетно, идейно выраженно и значимо. Особенно не было равных Кириллову в зачитывании некрологов. Никто не мог так глубоко трагично, но вместе с тем спокойно и выдержанно произнести фразы «На алых подушечках...», «Верный сын...», «Невосполнимая утрата...», «Навсегда сохранится в наших сердцах...»

Между тем столь ответственная работа отнимала у Кириллова много физических сил и, главное, нервов. Что вполне объяснимо – во время чтения официальных сообщений ни в коем случае нельзя было ошибиться. Был случай, когда один из дикторов с экрана телевизора вместо фразы «юных ленинцев» прочитал «юных ленивцев», за что тут же был уволен с работы. Нельзя было ошибиться даже в одной букве. Однажды Кириллов при чтении речи Брежнева заменил слово «уже» на «уж», так его заставили делать новый дубль. В другой раз ему принесли «тассовку» о том, что Брежнев собирается встречаться с Никсоном, и Кириллов немного изменил текст – разбил его на короткие предложения и вставил несколько человеческих слов. Но руководство тут же завернуло текст с исправлениями. Потом выяснилось, что над этой «тассовкой» три (!) месяца трудились Международный отдел ЦК и дипкорпус.

Вспоминает И. Кириллов:

«Я очень не любил по четвергам, когда заседало Политбюро, вести программу «Время». Но, с другой стороны, у меня просыпался спортивный азарт: смогу ли я убедительно и доходчиво прочесть официальную информацию? И лучшей похвалой для меня было, когда наш сосед, Маршал Советского Союза, дважды Герой Евгений Яковлевич Савицкий, мне говорил: «Ты так хорошо вчера все рассказал, что я сегодня даже «Правду» не читал».

Но бывали у меня и серьезные кризисы, когда я не знал, как дальше работать. Как-то во время очередного съезда я пришел к Лапину и взмолился: «Ну не могу я, Сергей Георгиевич, читать все это на полном серьезе». А он эдак с улыбочкой говорит: «А кто вас об этом просит? Если хотите, читайте иронично. Да как хотите, только не ошибайтесь». Он процитировал мне Сервантеса, Салтыкова-Щедрина – очень образованный был человек. В другой раз я принес ему письмо с десятками подписей старых большевиков – они возмущались, что за 40 минут я 80 раз произнес «товарищ Леонид Ильич». Мол, так не обращались ни к Ленину, ни к Сталину. Лапин с сарказмом ответил: «Так не было, но так будет». Что было делать? Начал тренироваться, даже жену называл «Товарищ Ирина Всеволодовна». В конце концов получилось естественно...»

Согласно легенде, Кириллов довольно быстро сумел стать любимым диктором генсека, который и стал инициатором того, чтобы в 1977 году вручить программе «Время» (а значит, и ее ведущему) Государственную премию. Всего же в числе награжденных оказалось тринадцать человек, которые получили на всех 5 тысяч рублей (сорок процентов этой суммы досталось первому в списке, остальным – по пять). По этому случаю был заказан банкет в гостинице «Украина», где эти деньги благополучно пропили и проели (участникам банкета пришлось даже добавлять по 200 рублей из собственного кармана).

В конце 1982 года (после 25 лет безупречной работы на ЦТ) Кириллов допустил единственный крупный прокол в своей творческой биографии. Дело было так.

В ноябре того года ушел из жизни Леонид Брежнев, и новым генсеком стал Юрий Андропов. Текст его первой тронной речи должен был зачитать с экрана именно Кириллов. Однако в процессе работы телетайп дважды выходил из строя, и в этой кутерьме редакторы, что называется, заработались и допустили ошибку – подкололи речь генсека к выступлению какого-то маршала, которое опубликовали в газете «Красная Звезда», и было оно выдержано в весьма агрессивных тонах. Кириллов сразу почувствовал, что две части текста как-то не стыкуются друг с другом ни по настроению, ни по логике, однако сказать об этом вслух кураторам из ЦК постеснялся. Так и выдал в эфир оба разных текста. Когда ошибка вскрылась, разразился грандиозный скандал. Кириллов, грешным делом, подумал, что его карьера на телевидении на этом и завершится, однако начальство учло его прошлые заслуги и ограничилось выговором с занесением в личное дело «за формальное отношение к работе». Выговор получил и заместитель председателя Гостелерадио. Главному же редактору не повезло больше всех – его сняли с должности.

Наступившая вскоре перестройка и смена руководства на ЦТ заставили Кириллова на время уйти в тень. И хотя в 1988 году ему было присвоено звание народного артиста СССР, однако вскоре после этого «эпоха Кириллова» на ЦТ закончилась – пришедший к руководству программы «Время» Эдуард Сагалаев отказался от его услуг и заменил дикторов журналистами. На какое-то время Кириллов пропал с голубых экранов. В 1989 году он сложил с себя и обязанности художественного руководителя дикторского отдела.

Вспоминает И. Кириллов: «Я врагу бы не пожелал того, что я испытал за 22 года своего руководства. В театре есть прима, а есть массовка, у меня же все претендовали на главные роли. Это очень сложно. Мне иногда приходилось заменять мужчин, когда нужно было читать какие-то важные сообщения. И всегда было неудобно перед коллегами. Я им говорил, что это не мое решение, но они все равно обижались. Я никогда не орал и никому не грубил. Вообще я был мягкотелым руководителем, и, мне кажется, это хорошо. Хотя каждый свой успех мои коллеги воспринимали как собственную победу, а каждую свою неудачу – как просчет художественного руководителя. Но так всегда и бывает...»

Отсутствие Кириллова в эфире длилось недолго. 5 октября 1990 года состоялось второе пришествие популярного диктора на ЦТ – он появился в качестве одного из ведущих в популярной молодежной программе «Взгляд». Сам он вспоминает об этом следующим образом:

«Вначале я очень обиделся на «Время». Я им стал не нужен. Вроде как устарел. Остался без эфира. И вдруг звонок из «Взгляда» – такое странное предложение. Я страшно смутился. Все-таки молодежная программа и самая острая на ЦТ... Решил отказаться. А Любимов принялся уговаривать, говорил, что теперь я смогу стать на экране как у себя дома. Многие у нас знают, что я люблю пошутить. Все знают, кроме зрителей. Помню, несколько лет назад к дочке пришли подружки. Я слышал, как они там в ее комнате смеялись. Вошел – все замерли в позах корейцев на американо-корейских переговорах. Мне стало страшно, каким «офисьяльным», сухим останусь я в памяти людей. И вот теперь представился шанс доказать, что я – другой. Короче, согласился. Во «Взгляде» я из кремлевского диктора превратился просто в человека. Для меня это было практически второе рождение. Я оказался среди молодых ребят, которые, дорвавшись до свободы слова, клеймили наше прошлое, порой, к сожалению, даже слишком. Доставалось от них также и Горбачеву и его команде. Это была очень страстная, открытая программа, которую я даже дома смотрел стоя. Конечно, для зрителей мое появление в этой программе оказалось большой неожиданностью, и некоторые отвернулись от меня, особенно представители старшего поколения. Считали меня даже предателем. Но как раз моя миссия во «Взгляде», как сказали мне Любимов и Разбаш, была в том, что я как бы исполнял роль мостика между поколениями. А это тогда было очень важно...»

А вот как объясняет причины, побудившие «взглядовцев» позвать в передачу Кириллова, Владимир Мукусев:

«Меня всегда мучает долг перед стариками, которые попали в двусмысленную ситуацию, оказались просто ненужными. Они не нужны нам, эдаким перестроечным петушкам, которые кричат и визжат о том, о чем раньше можно было лишь думать про себя, да и за одно это пострадать. Кириллов – интеллигент по большому счету, человек огромной внутренней культуры и, кстати, русского языка тоже.

Всю жизнь Игорь Кириллов воспринимался нами как рупор идей Старой площади. Было непонятно: есть ли у него вторая половина туловища или нет. Мы даже не всегда понимали, кто написал тот или иной указ, постановление, заявление – Брежнев, Андропов или Кириллов. Он потрясающий артист. Любой текст, который произносит, делает своим. Нам хотелось дать понять тем самым старикам, что все происходившее с Кирилловым на телевидении в те годы – впрочем, и с ними самими тоже! – было лишь скорлупой, о которую бились живые сердца нормальных людей. Поэтому мы считали, что, если снять с Кириллова пиджак и посадить не за стол, а в уютное кресло, на наших глазах произойдет перевоплощение...»

Нельзя сказать, что присутствие Кириллова во «Взгляде» было доминирующим – он появлялся в кадре всего лишь на несколько минут, – однако даже этого времени ему хватало, чтобы заинтересовать зрителей происходящим на экране. Видя Кириллова в кресле ведущего, зритель настраивался на душевный разговор, заранее доверял тем, кому популярный ведущий передавал «эстафетную палочку». Однако далеко не всегда это приносило пользу самому Кириллову. Были моменты, когда происходящее на экране настолько противоречило устоявшейся точке зрения на него, что вызывало у зрителей чувство удивления, а порой и разочарования. Например, так было с выпуском «Взгляда», в котором несколько известных рок-музыкантов пародировали... гимн Советского Союза. Зрелище было неприятное. Многие средства массовой информации откликнулись на него, но я приведу здесь только один отклик – самый резкий, опубликованный в газете «День» (1992, № 13). Его автор – старший научный сотрудник из Москвы А. Рябинин:

«Товарищ-господин Кириллов!

В первый раз я обратился к вам с сугубо личным письмом сразу же, «по горячим следам», после эфира программы «ВИД» представляет», вышедшей 15 ноября прошлого года. Как в таких случаях говорят, НЕ МОГ МОЛЧАТЬ. Именно к вам, а не к руководству «ВИДа» (телекомпания «Взгляд» и другие». – Ф. Р.), так как давно уже ничему не удивляюсь и готов ожидать какой угодно низости от всей этой черни, дорвавшейся до микрофонов и телекамер, от всей этой «бывшекомсомольской своры», убедительно высмеянной еще Игорем Тальковым.

Но вы, производящий впечатление порядочного человека, как можете так опускаться, становясь безропотным и услужливым «свадебным генералом» – если не сказать круче – «шестеркой» у этих нравственных ничтожеств?

Видимо, вы не понимаете, что, присутствуя «за кадром» в тот вечер, когда в одном из клипов «13—31» сборная подонков из самых отъявленных рок-козлов поочередно и хором цинично глумилась над музыкой и текстом государственного гимна нашей многострадальной, гибнущей великой страны, вы стали соучастником этой подлости и маразма!

Ведь ни один честный музыкант не счел возможным участвовать в этом постыдном спектакле, сатанинском шабаше, равнозначном пляске на похоронах. Андрей Макаревич специально уехал «в командировку», чтобы не быть втянутым в это дерьмо. Александр Градский, например, тоже не в восторге от текста гимна, но и сам категорически отказался, и к другим певцам обратился через прессу с протестом против готовящегося фарса: пока во всем мире знают только ЭТОТ гимн нашей страны, глумиться над ним – кощунство.

Ну, допустим, все эти «видовцы», «шоу-бизнесмены» – племя подлое, лживое, готовое нынче радостно «мазать дерьмом» и оплевывать все, чему раньше поклонялось, боялось и на чем карьеру делало. Но вы?..

Я не уверен, что ваш отказ от участия в этом шабаше остановил бы авторов фарса. Вы для них – нуль, вас там держат, извините, за дурака с совещательным голосом, но зачем вы там остаетесь до сих пор? Ведь ушли же из этой компании Д. Захаров, В. Мукусев и правильно сделали.

Думается, что вся эта грязная история равносильна глумлению в известные времена большевиков над «Боже, Царя храни», сожжению икон, превращению храмов в отхожие места, а монастырей – в тюрьмы.

Чего от них еще ждать? Когда теперь в погоне за сенсацией вы будете участвовать в выносе бывшего вождя из Мавзолея и весело дергать за нос мертвую голову? Но ведь это только «мертвые сраму не имут».

Настанет время нравственного выбора: если не поставить преграду на пути зла, то оно, как пятно мазута на воде, будет распространяться во все стороны света, не встречая сопротивления и наглея с каждым днем. Неужели вам не стыдно, не гадко участвовать в глумлении над государством, которому вы, как «Верный Руслан», служили верой и правдой почти 30 лет, всемерно поднятый и обласканный? Знаете, как относились на Руси к попам-расстригам? Их презирали и в Храм не пускали, чтобы не оскорблять чувства верующих присутствием живого воплощения нравственной деградации и духовного перерождения «по образу и подобию» Иуды...»

По причинам, которые мне неведомы, Кириллов на это письмо никак публично не отреагировал. Может быть, не прочитал, поскольку газету «День» либерально-демократическая общественность стойко игнорировала.

Между тем «Взгляд» с Кирилловым в качестве одного из ведущих выходил в эфир около двух лет, после чего популярный диктор вновь оказался за кадром. Какое-то время он работал консультантом дикторов, а затем вместе с Валентиной Леонтьевой стал вести передачу компании «ВИД» («Взгляд» и другие) «Телескоп». В 1998 году Кириллову была вручена высшая премия в области телевидения «ТЭФИ» за 1997 год в номинации «За личный вклад в развитие Российского телевидения».

Из интервью И. Кириллова конца 90-х:

«За последние несколько лет я убедился, что жизнь прожита не зря – я счастлив. А всем недоброжелателям благодарен. Меня сразу предупреждали: быть привлекательным для всех невозможно. Я и сам, бывает, взгляну на себя в зеркало и думаю: «Боже, ну что за физиономия?!» А внутренне я за время работы на телевидении очень сильно поменялся. Терпения стало – ну просто хоть взаймы давай...

Я понимаю, что время идет и надо уходить с экрана. И, наверное, уже ушел бы, если бы имел возможность жить без материальных проблем. К тому же усталости я не чувствую, каждая новая запись для меня – праздник. Хотя недавно на одном телеканале довелось услышать: «Боже упаси, чтобы не было «кирилловщины»... Не могу понять, что значит эта фраза. Может быть, то, что я говорю нормальным русским языком?...

Сегодня я чувствую себя не в своей тарелке. На телевидении работает другое поколение, у них другое мышление. Знаете, как раньше было на телевидении? Мы все жили одной семьей, одними заботами, переживали друг за друга. Может, вы не поверите, но этот официозный кремлевский диктор летел на работу, как на праздник. Мы были чем-то одним повязаны. Вот просто встретить кого-то в коридоре, обнять... Теперь люди от тебя шарахаются. Очень мало знакомых лиц. Столько новых людей. Все они, наверное, талантливые, но какие-то закрытые. Пришла тебе идея, летишь на работу окрыленный, вбегаешь, а на тебя никто не реагирует. Все заняты своими делами, каждый сам по себе. Смотрят куда-то сквозь тебя. Весь энтузиазм пропадает...»

В отличие от большинства телезвезд прошлого Игорь Кириллов нет-нет да и появляется на экранах телевизоров. Правда, в основном его можно видеть не в прежней роли – телеведущего, а в рекламе каких-нибудь товаров отечественного производства. Понятно, что делает он это не от хорошей жизни – съемки в рекламе приносят ему хоть какой-то доход, поскольку на одну пенсию сегодня не проживешь. Правда, некоторые из бывших поклонников Кириллова на эту его «рекламную» деятельность обижаются. Например, стоило ему летом 2003 года появиться в «ящике» как «толкателю» чудодейственного лекарственного препарата, как тут же последовала реакция. В газете «Жизнь» (11 сентября 2003 года) была опубликована сердитая реплика читательницы М. Самухиной из Тверской области следующего содержания: «Обидно, что Игорь Кириллов, наш любимый диктор, взялся за рекламу. Надел себе на шею «хомут» и сразу стал здоров! Все же знают, что это вранье! А фастум-гель, который все время рекламируют, я бы купила, да только стоит он очень дорого. Вот и получается: рекламируют либо очень плохое, либо то, что очень дорого! Зачем нужна такая реклама?»

В 2002 году Игорю Кириллову был присвоен почетный титул «Человек-эпоха» Фондом социальной защиты «Третье тысячелетие». А два года спустя в семью телеведущего пришло горе – скончалась жена Кириллова Ирина, с которой он прожил почти полвека. Какое-то время Кириллов жил один в огромной 150-метровой квартире на Смоленской набережной, поскольку его дети (сын и дочь) были уже взрослыми людьми и жили отдельно от отца. А потом (в 2005-м) к нему переехала жить младшая сестра его покойной супруги Наталья (она тоже много лет проработала на ЦТ – ее привела туда жена Кириллова) вместе со своим мужем – врачом болгарином Любомиром Стоиловым.