Текст книги "Очкарик. Боевик. Альтернативная история"

Вспышка, оплавляя бетон до состояния стекла, не только не поразила противника, которого там уже не было, а напротив, отгороженная блоком, стала ярким ночным фонарём, свет которого хоть и резанул Андрея по глазам, но и дал возможность заметить, что метнувший гранату враг обходит блок слева, и движется прямо на скрывшегося в яме подростка, которого попросту не видит. Андрей вскинул пистолет и движимый страхом выпустил патрульному с трёх метров полмагазина в живот. Пули размесили тому пах и подброшенный ударами продукции Люгера, десантник отлетел назад и рухнул в кусты. Андрей бросился вперёд, уходя от источника света, по пути наступив на труп, и слышал, как завопили остальные патрульные, увидевшие взрыв. Фосфор ярко шипел, распространяя удушливую ядовитую вонь. Впрочем через несколько секунд десантники уже ни на что не отвлекались. Вадик обошёл их сзади и приложил длинной очередью в спину, затем, прислушавшись, свистнул:

– Андрюха, жив?! Сюда!

– А-А-А-А!!! – подбегая, Андрей со всего размаху растянулся на земле, запнувшись за продолговатый предмет и больно ударившись локтем.

Вадим подобрал и включил фонарь одного из патрульных.

– Быстро, уходим! – отрывисто прошипел он Андрею и кинулся вдоль берега к рюкзаку. Вскочив, Андрей тоже было метнулся за ним, но случайно бросил взгляд на подло уронивший его элемент обстановки, который оказался большим и широким пластиковым подоконником, под углом торчавшим из нанесённых из реки веток, неведомым путём оказавшийся на берегу. План созрел мгновенно и Андрей, закряхтев, потянул подоконник на себя. Из темноты появился Вадик с двумя рюкзаками и оружием.

– Чё застрял? Давай быстро! – зашипел он Андрею и сунул имущество, – Уходим!

– Тут переправа есть! – зашептал в ответ Андрей, указывая на подоконник.

Вадим понял всё. Включив фонарь, он ринулся обшаривать окрестности и через полминуты с довольным видом вытащил похожий кусок пластика.

По улице сверху замелькали фары, послышался рев двигателя на повышенных оборотах. Надо было уходить. Не сговариваясь, бойцы пробежали вдоль реки ниже по течению и, скрывшись за выступом берега, тихо вошли в воду.

На ходу Вадим подобрал широкий обломок картона, попутно сунув Андрею продолговатый кусок исковерканного металлического листа:

– Весло тебе, греби.

Судорожно сглотнув и содрогнувшись от неприятной и такой свинцово-холодной воды, Андрей кое-как залез на плавучий гроб, и его подхватило течение. Плыть в темноте со всем барахлом и винтовкой на пластиковом подоконнике и грести при этом корявой железкой было страшно и за время переправы его обуревали самые разные жуткие картины собственной гибели в холодной грязной воде суровой сибирской реки. К тому же дул пронизывающий ветер и в мокрой одежде Андрей стал коченеть. Где находился Вадим было непонятно, сигналов или звуков он не подавал и подросток остался один на один с окружающей его глубиной, таившей в себе тысячу угроз, каждая из которых имела один исход. Чтобы не свалиться в воду и не поддаваться нахлынувшему страху, мальчик, навалившись на рюкзак и оружие и с трудом удерживая равновесие, стал осторожно грести, в основном полагаясь на силу течения, которое уносило его всё дальше от дома…

ГЛАВА 9 ШУМЕЛ СУРОВО ТОМСКИЙ ЛЕС

1. Подоконник мягко ткнулся в противоположный берег и от неожиданности этого закоченевший на ветру Андрей, и без того весь мокрый, потерял равновесие и свалился в холодную воду, отчаянно пытаясь не утонуть. Но ноги нащупали вязкое как мягкое масло илистое дно, и это ощущение принесло огромное облегчение. Молча выругав про себя известными и донельзя неприличными словами за собственную трусость и панику, мальчик огляделся, и стараясь как можно тише выбраться на берег, толкнул свой импровизированный плот вдоль прибрежной полосы, после чего, еле передвигая окоченевшими ногами сам с трудом вышел на берег и упал на пахнущую илом и какой-то обычной речной тухлятиной траву. Андрей понимал, что в таком положении нельзя находиться и если продолжать оставаться неподвижным, переохлаждение неизбежно приведёт к дальнейшему сужению сосудов и острой сердечной недостаточности. Помереть на грязном берегу от остановки сердца после всего пережитого ему не улыбалось и превозмогая себя он с трудом поднялся на колени и стал понемногу так ходить по кругу – на руках и коленях, повышая этим кровяное давление в сосудах. Затем аккуратно встал и начал понемногу приседать, наплевав, что на другом берегу к месту стычки подъёхал, судя по звуку двигателя, бронетранспортёр «Р-302» и мечутся с фонарями несколько оккупантов, постепенно удаляясь от реки вверх, в противоположную от побега сторону. Через четверть часа усиленной разминки, почувствовав себя куда как лучше, несмотря на мокрую одежду, мальчик оттащил рюкзак и оружие глубже на берег за кусты.

– Где Вадик? – думал Андрей, осторожно осматривая окрестности и прислушиваясь. Но никаких признаков появления напарника не появилось. Пока было тихо, подросток быстро стащил с себя верхнюю куртку, обильно пропитанную водой, и стал со всей силы выжимать её, а затем разложил на траве, чтобы хоть немного обсохнуть и согреться. Огонь разводить было нельзя – сразу накроют с того берега. Неожиданно зашипела трофейная рация и через помехи в эфир прорвался голос Вадима

– Ты где? Выбрался?

Задохнувшись от радости, Андрей схватил рацию и горячо зашептал:

– Вадик, здесь я, здесь!!! Выбрался! Жду! Ты где???

Прерывая поток вопросов, из рации поступила лаконичная команда:

– Напротив места воткни на берегу палку и навесь на неё кусок дёрна. Найду, – закончил Вадим и отключился. Андрей бросился исполнять, не забывая всё же соблюдать тишину и маскировку. Корявая и гнилая палка длиной около двух метров нашлась достаточно быстро. С дёрном пришлось повозиться – попыхтев минут десять и при этом чуть разогревшись, Андрей вырезал лоскут травы 50х50 см, который подтащил к воде. Кое-как втиснув палку во влажный берег и прижав её двумя камнями, чтобы не упала, Андрей повесил на неё дёрн, после чего, на всякий случай взяв «Босуорт», стал со стороны наблюдать. Постепенно замерший в ожидании очкарик опять начал мерзнуть – всё-таки брюки и ботинки были мокрыми.

Спустя около часа, когда замерзающий мальчик, чтобы хоть как-то согреться, уже натянул на себя мокрую куртку, отчего стало еще хуже, на фоне начинающего сереть новый рассветом неба из кустов тихо появился и чуть свистнул такой же мокрый, но бодрый напарник:

– Ты здесь? Эй?!

– Т-т-т-т-у-у-у-у-т я, – посиневшими губами захрипел Андрей, и еле передвигая ноги вышел из-за кучи, скрюченными пальцами удерживая ставшую страшно тяжёлой и обжигающе холодной автоматическую винтовку. Вадик подбежал и обнял его.

– Жив, очкарик, жив брат!!! – радостно тискал он Андрея. Что-то отвечать сил уже не было, и Андрей, почувствовав через мокрую одежду человеческое тепло, молча повалился вперёд. Удержав собой падающего пацана, Вадим, сам кое-как стоявший на ногах, отволок тушку в небольшую прогалину, где всё же, несмотря на близость врага и появившееся воздушное патрулирование – а беспилотник они заметили ещё из квартиры Бабы Кати, – решился развести в яме небольшой костёр, – слишком уж парень нуждался в тепле. Потрошить рюкзаки и давать оттуда одежду Вадим не стал, – вдруг придётся уходить, перестрелка или ещё что?

Быстро соорудив небольшой костерок в яме, Вадим накрыл его сверху ветками и на небольших палках растянул над ним вещи Андрея, высушивая их горячим дымом. Затем, быстро содрав поодаль несколько особенно густых веток, положил на них Андрея и принялся активно того растирать, восстанавливая пострадавшее от переохлаждения периферийное кровообращение. За этим занятием прошло несколько минут и постепенно губы у подростка посветлели, а цвет лица начал наливаться розовым. Андрей открыл глаза и, когда его взгляд стал осмысленным, спросил:

– Что случилось? Где мы?

– Да нормально всё, на берегу. Ты замёрз сильно, вот и отключился. Давай, поднимайся. Своих искать будем. Здесь они должны быть. Палки только надо также ставить с дёрном, чтобы они метки засекли. И поаккуратнее, англичане беспилотники выпускать стали, сам знаешь, – ответил Вадим и задумался, прикидывая варианты дальнейших поисков. Андрей приподнялся и потянул руки к теплу, жадно впитывая его и словно поглощая через ладони пусть небольшое, но открытое пламя, почти не видимое над землёй. Очень хотелось есть. Поняв это по взгляду мальчишки, Вадик молча извлёк и передал тому пачку такого знакомого по прошлой жизни печенья «Юбилейное», врученного заботливой старухой.

– Возьми, – протянул он Андрею небольшую металлическую кружку горячего пакетированного чая, заваренного на отфильтрованной через ткань речной воде. Андрей вцепился в кружку холодными ещё пальцами и стал жадно мелкими глотками прихлёбывать, не забывая запихивать в рот печенье.

– Доедай, скоро пойдём…, – Вадим договорить не успел, так как с недалёкого противоположного берега послышалась какая – то очень уж активная возня и почти сразу издалека застрекотал подлетающий вертолёт. Андрей, бросив греться и сунув кружку хозяину, а печенье в карман мокрой куртки, вскочил, натягивая влажную еще форму и снаряжение, спиной чувствуя, что это «…скоро пойдём…» на глазах превращается в «…быстро сматываемся…» – прошедшие несколько дней убедили его, что своим ощущениям следует доверять. Про вымокший при переправе Глок в разгрузке парень так и не вспомнил…

2. После атаки на блок-пост Шилов с остатками отряда к реке прорвался за считанные минуты – тут помогла обычная в таких ситуациях неразбериха. С плавсредствами подсобил Иван, который уверенно вывел группу к небольшим прибрежным рыбацким гаражам, где под хлипкими замками хранились несколько стареньких алюминиевых лодчонок и какие-то снасти. Людей в отряде было немного – в бою погибли боец из расчёта Кулиева, нарвавшийся на чью-то очередь при штурме, и один из стрелков нацгвардии, получивший в рукопашной пистолетную пулю в живот от шведского пулемётчика. Впрочем последнему тоже не повезло – Кулиев выдал ему 3 свинцовых аргумента, один из которых навылет пробил рот, осколками зубов наполнив гортань, а два других вскрыли артерию. В качестве трофея старшина забрал «Миними». Поэтому в три лодочки уместились все, показывая на короткой дистанции переправы поистине олимпийские скорости – куда уж там Оксфорду с Гарвардом с их греблей! На дне одной из лодок лежал англичанин, тихо матерясь и выплёвывая периодически попадавшую в рот затхлую воду, скопившуюся в подтопленном корыте. Переправляясь, ребята слышали, что бой с засадой на дороге постепенно затихает. Но в той стороне слышалось тявканье британских автоматических 30 мм пушек (Кулиев насчитал 3), то и дело небо подсвечивали сточки трассеров и после большого взрыва, осветившего половину ночного города, грохнул ещё один, чуть в стороне, похоже за боевыми порядками оккупантов. Вобщем Виктор со своими дал прикурить демократии.

– Жив бы остался, да выбрались бы, – думал командир, на корме лодки с «Печенегом» контролируя берег. Но повезло, и никто на берегу так и не появился.

– Везение – везение, успех, фортуна, улыбка судьбы – как часто вас не хватало в прошлой жизни и как особенно вы нужны сейчас! – отвлёкся майор. Высадка прошла без потерь, и группа, затопив в небольшом затоне лодки, втянулась в прибрежные заросли. Этот район Шилову и некоторым бойцам был знаком, поэтому командир вёл своих людей в дальний дачный кооператив, где были контакты среди круглогодично проживавших там поселенцев, еда и возможность скрыться. Шилова также беспокоила судьба пропавших очкарика и Ушакова с Вадимом Колесниковым. Последние двое были взрослые бойцы, с опытом, знали что делать и куда отходить. А вот очкарик… – тут Шилов вовсе не был уверен, хотя ночной бой, да и предыдущие события тоже, показали, что пацан вовсе не так прост. И это вносило некоторое облегчение. Но парня надо было найти. Его приятель, нагруженный всяким военным добром, шмыгая носом шагал впереди.

Постепенно мысли об отставших уступили место другим. Действительно, для активного сопротивления группа сейчас не годилась: мало боеприпасов, разрозненный состав, голодные и уставшие люди. На первую линию выходила проблема отдыха, продовольствия и боеприпасов. И если отдых и продовольствие Шилов рассчитывал получить в дачных посёлках и деревнях, то где брать боеприпасы к тому же АГСу, который тащил на себе англичанин, подгоняемый пинками старшины, или к автоматам, пока не представлял. Ведь ясно, что дивизионные склады нацгвардии за городом или взорваны своими, или захвачены и под охраной. Через полчаса в ночной темноте показались силуэты первых домов. В третьем по счёту дворе мельнул приглушённый изнутри свет.

Едва Шилов и Рустам Магомедов – один из бойцов расчёта, подобрались к окну, как бесшумно открылась дверь стоявшей во дворе бани и оттуда высунулся ствол.

– Руки!! – спокойно сказал голос из-за двери, – Кто такие?

После некоторых объяснений Шилова на улицу вышел небольшого роста старик и представился:

– Ерохин Василий Максимыч, живу здесь. В дом идите, да остальных зови – обратился он к Рустаму, – чего комаров кормить? Места на всех хватит.

Глянув на старика, Шилов как-то сразу успокоился и почувствовал в нём внутреннюю надёжность что-ли. Кивнув Рустаму, майор с дедом направился в дом.

В избе, по другому язык не поворачивался назвать дом, было стерильно чисто, тепло и мерцала небольшая лампадка. Прибывшим зачуханным в грязи по уши бойцам Шилов приказал построиться во дворе и коротко приказал:

– Привести в порядок оружие, себя и обмундирование. В дом заходить чистыми.

Максимыч показал, где набрать воды и почистить оружие, выделив для этого неслыханное в текущей обстановке богатство – стакан настоящего оружейного масла…

3. Комендант Томского сектора интеграции полковник Парсонс был зол. Каждый день и каждая ночь приносили новые неприятные сюрпризы и верхнее начальство в лице командующего Сибирской группировкой американского генерала Коули постоянно высказывало ему претензии по поводу потерь, регулярных стычек с русскими и слабой организации репрессивных и контрольных мер к населению, требуя уничтожать «этих мерзавцев» при каждом удобном случае, по поводу и без. К тому же русские из нацгвардии и местной полиции отчаянно сопротивлялись и нанёсли коалиции немалый урон – горелую и разбитую технику бригады и шведского батальона королевской морской пехоты каждый день стаскивали в импровизированный ремонтный парк, устроенный в городе на месте трамвайного депо, что на улице с советским названием «prospekt Komsomolsky». Вот только вечером у стоянки машин задержали какую-то пожилую тётку, которая сыпала в топливные баки грузовиков песок и сахар. Теперь минимум три тяжеловоза выведены из строя на неделю – пока промоют или заменят двигатели. Тётку расстреляли прямо на улице. Ночью её труп исчез. Недавно пропал этот грёбаный ниггер по фамилии Шоу (Парсонс был потомком английских работорговцев и, видимо в силу генетических причин, чёрных в душе ненавидел, считая их бездельниками и придурками), вчера – после ночной стычки на блок-посту – недосчитались сержанта Мак Аллана, вдобавок вызванная на помощь группа дежурного фаертима попала в засаду, да ещё как! Русские бунтовщики засели в домах вдоль дороги, умудрившись заминировать проезд самодельным фугасом из больших кислородного и пропанового газовых баллонов. Сапёры лейтенанта Роббинса пришли к выводу, что на баллонах была закреплена обычная противопехотная граната с принудительным подрывом – кто-то просто потянул за верёвку в нужный момент. Результат объёмного взрыва оказался ужасным – убитый пулей в голову водитель грузовика, ещё семеро из фаертима и морпехов; три до угольного хруста зажаренных танкиста в горевшем как бенгальская свечка «Скорпионе» FV-101; разбитый до неузнаваемости Вольво «егерей», въехавший в бронетранспортер сзади – водителю обожгло лицо, от испуга и боли он бросил руль. Пришлось вызывать ещё «Скорпионы» и накрывать террористов по площадям из автоматических пушек и крупнокалиберных пулемётов, подчистую выкосив несколько домов. Шведский командир «егерей» подполковник Эрикссон не остался в стороне – тоже подогнал два «Р-302» и усилил команду зачистки. Впрочем трупов русских они так и не нашли, несмотря на то что те огрызались на стрельбу и кого-то ранили. И это только несколько дней. Да и под утро его поднял адъютант – опять перестрелки: на этот раз на берегу с патрулём и в другой части города, где поймали раненого в ногу старика с древним карабином СКС 1943 года выпуска. Дед стрелял из окна в проезжающие военные машины, и на требование бросить оружие выкинул из окна бутылку с бензином и какой-то дрянью (это было машинное масло), но не попал и получил пулю. Деда тоже застрелили, – не лечить же его? Читая рапорт рядового Абрахама Д. Симпсона – патрульного, участвовавшего в перестрелке на реке, Парсонс всё больше мрачнел. Из объяснений Симпсона следовало что патруль, несмотря на его численный перевес, атаковали минимум двое с автоматическим оружием и первыми же выстрелами был ранен рядовой Клэптон, куривший сигарету (видимо стреляли на светлячок). Он и Клэптон вели огонь из укрытия, а старший патруля сержант Гонсалес решил обойти атакующих, но в темноте нарвался на засаду ещё одной боевой группы, которой и убит, после чего его и Клэптона мятежники зажали в клещи и несколько минут методично расстреливали в спину, ранив его в бедро, а Клэптон получил ещё и сотрясение – несколько пуль вскользь прошли по каске, отчего он с размаху стукнулся лицом в кирпичи и потерял сознание. Читая рапорт, полковник понимал, что сопротивление приобретает всё более массовый и организованный характер. Если нападали с автоматическим оружием, если уже минируют дороги и нахально бьют по вооружённым колоннам, что будет дальше? Впрочем, возможно это остатки нацгвардии расползлись. Он глубоко и основательно задумался. От размышлений его оторвал голос адъютанта:

– Полковник! Сэр! Радиоразведка засекла короткие переговоры по рации Мак Аллана!!! Сэр, за рекой, на другом берегу!!!

Полковник бросил взгляд на адьютанта.

– Эрикссона на связь, быстро!!!

Над горизонтом весело вставало солнце.

4. … В посветлевшем небе было хорошо видно, как со стороны города к противоположному берегу реки быстро приближался чёрный вертолёт, и уже можно было издали различить бортового стрелка. Справа, чуть ниже вертолёта, из-за помещения областного Драматического театра появилась, стремительно набирая высоту, другая цель.

– Андрюха, беспилотник! Прячься!!! – Вадим и Андрей кинулись в жидкие прибрежные кусты, пытаясь найти укрытие. Бросив рюкзак в какую-то полузатопленную яму, отчего он почти скрылся под водой, Андрей, прижав к себе винтовку, кубарем скатился в прогалину и замер. Беспилотник бесшумно приближался, пристально сканируя участок местности своими электронными глазами и передавая телеметрию на приёмник оператора. Следом подходил вертолёт с изготовившимся к бою бортстрелком, и от этого под ярким утренним летним солнцем мёрзла спина. Лёжа неподвижно в неудобной позе, Андрей об этом не думал и как заведённый читал про себя «Отче наш», боясь даже скосить глаза. Беспилотник, покружив над участком несколько минут, сдвинул район разведки дальше по берегу, по всей видимости ничего интересного не обнаружив. Но вертолёт продолжал висеть поблизости, грохотом двигателя оглушая окрестности. Вдруг звук стал удаляться вбок, выше по течению реки, в сторону главного городского моста и дороги на Новосибирск. Дробно ударил пулемёт, струями очередей прижимая кого-то внизу. Приподняв голову от толчка, Андрей увидел, что Вадим наблюдая за манёврами машины вдруг стремительно присел, напряжённо наблюдая за поверхностью воды. Тут до Андрея донёсся незнакомый звук ещё одного или даже двух моторов. По реке, туда, где кого-то добивал пулемётчик, неслись две десантные моторные лодки, набитые до зубов вооружёнными королевскими егерями.

– Мимо идут – констатировал Вадим, – прижали, гады, кого-то. Вступать в бой с такой артиллерией явно было неразумно и смертельно, поэтому, оценив обстановку, Вадик скомандовал:

– Уходим.

– Отметок не оставлять – бросил он Андрею, подбирая рюкзак, и бойцы бегом направились от реки. Парни не знали, что это их короткий разговор засёк оператор взвода радиоразведки и только скоротечность беседы не позволила ему определить местонахождение источника с полной точностью – только примерный район сигнала. Небольшую передышку бойцам обеспечили недостаточно оперативное прохождение информации по команде и предутренняя темнота, мешавшая работе с воздуха.

Углубляясь в прибрежные заросли, они слышали, как в той стороне, куда улетел вертолёт, ещё дважды рыкнул пулемёт, потом стрекотание удалилось и всё стихло. Лодок тоже не было слышно.

Как Андрей на бегу ни отводил ветки, как ни защищался, они безжалостно хлестали его по лицу, оставляя болезненное ощущение и вызывая раздражение. Он уже начал было злиться, перестав обращать внимание на обстановку, как Вадим внезапно остановился и замер. Андрей чуть не сшиб его, едва не налетев сзади.

– Т-и-и-и-и-и-и-х-х-о-о-о-о-о-о – прошептал тот, указывая на появившиеся впереди крыши домов. Справа из кустов раздался короткий свист. От неожиданности Андрей присел, успев однако выставить винтовку. Вадим нырнул за дерево рядом.

Из кустов появилась и помахала, подзывая, мужская рука в камуфляже.

– Эй, сюда, – шёпотом позвал кто-то.

– Выходи, – спокойно сказал Вадим, направив на силуэт в кустах автомат, – стрелять буду.

– Не будешь, – раздался сзади знакомый голос и между деревьев шагнул старшина, увидев которого Андрей заплясал от радости.

– А вас не узнать, барахольщики, вон как нарядились! – радостно пробасил Кулиев, закидывая за плечо автомат и по очереди обнимая ребят.

– Максимыч, выходи! – обратился старшина к кустам, и когда раздвинулись ветки, там появился невысокого роста сухонький старичок с неизвестной Андрею и какой-то экзотической моделью винтовки с оптикой.

– Знакомиться потом будем, – посуровел старшина, – пока к командиру. И указал на ребят

– Вы за мной. А ты, Василий Максимыч, погляди тут пока. Стрельбу сверху слышал? Не к добру это.

Старичок кивнул и перехватив поудобней винтовку растворился в зарослях.

Дорога до лагеря заняла ещё полчаса и вскоре ребята докладывали командиру о своих приключениях. Послушать прибывших прибежали все кроме англичанина, – он сидел в подполе, удрученно обозревая в полумраке запасы картошки и размышляя о своих перспективах.

Выслушав доклад, Шилов потёр ладонью лысоватую голову, помолчал и спустя несколько минут объявил:

– Раз уж все собрались, группа, слушай план дальнейших действий…