Текст книги "Очкарик. Боевик. Альтернативная история"

ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ 10

5. Горячий суп с мясом какого-то зверя и лесными грибами был божественным – другого сравнения кулинарному шедевру Максимыча Андрей не находил, продолжая сосредоточенно прихлёбывать из тарелки большой ложкой. Так делали и остальные, вернувшиеся с короткого рейда по дачным посёлкам. Поиск оказался эффективным – достали консервы, картошку, разную одежду и обувь, многое другое.

– Если бы не война, – с тоской думал Андрей, перебирая в памяти результаты поиска, – получились бы хорошие каникулы!

После ужина, когда разобрав и складировав запасы, бойцы разошлись кто чистить оружие, кто на посты, а очередная смена на отдых, Шилов кивнул Ивану.

…Свет больно резанул глаза после долгого сидения в полумраке подпола за бессмысленным пересчётом запасов картошки и каких – то диких в понимании нормального человека огромных стеклянных банок, доверху залитых жижей, в которой плотными рядами стояли всевозможных размеров огурцы, рядами теснились красные плоды томатов, плавала морковь и непонятные листья, – так штаб – сержант оценил ресурсы Максимыча. Впрочем, извлечённый из подпола во время этого увлекательного занятия, сержант не расстроился. Расстроился он, когда понемногу привыкнув к освещению, смог рассмотреть своих врагов.

Иван усадил пленника на старенький, обшарпанный и рассохшийся деревянный стул, который ради такого случая бойцы специально разыскали в сарае. Перебирая ботинками по дощатому полу и оставляя за собой пыльные следы, Эдвард уселся на всхлипнувший стул и поднял взгляд. Неприятный холодок сразу поселился у него где-то между лопаток, – как опытный военный, Эдвард, едва взглянув на лица окруживших его людей понял, – билетов на тот свет осталось гораздо больше, чем на самолёт до Лондона, и решил не молчать.

– Назовите фамилию, звание, воинскую часть, – Шилов по – английски говорил заученные ещё в военном училище полузабытые фразы из методички по правилам допроса военнопленного (есть такой учебник в большинстве военно-учебных заведений).

– Эдвард Джей Мак Аллан, штаб – сержант, 9 фаертим 16 Британской воздушно-десантной бригады, – ответил пленник, облизнув пересохшие губы сухим как тряпка языком, и кивнул на грязный красно-белый шеврон с изображением птицы.

– Кто ваш командир, каковы цели и задачи бригады? Далее вопросы следовали один из другим и штаб – сержант – вобщем – то не робкого десятка боец, отвечал не раздумывая, сознавая, что каждым ответом покупает себе ещё минуту. Возможно, полноте и скорости ответов способствовало спокойное лицо Ивана, выразительно чистившего рядом ногти своим огромным ножом – пилой, время от времени с равнодушием придорожного камня бросавшего взгляды на пленника.

Со стороны входа пленник услышал негромкий разговор и в комнату вошёл нескладный долговязый подросток в желтоватых камуфлированных штанах, разгрузке поверх такой же куртки и треснувших очках со связанной изолентой дужкой.

– Разрешите, – Андрей обратился к майору, – чайник вот Максимыч сказал принести, – мальчик приподнял старый железный сосуд с погнутым носиком, от которого шёл пар.

– Ставь, чаю хлебнём немного, – повернулся майор. Глянув на стул, Андрей отпрянул, увидев грязного и со связанными руками пленника, лицо которого от уголков рта к ушам пересекали по три бордовые полосы и сразу вспомнил ночную потасовку, когда рвал тому лицо руками.

Мак Аллан, вскинув взгляд на голос, тоже вздрогнул, – Тушканчик?! Дохляк, червяк!!! Гребаный очкарик!!! Из-за тебя всё!!! (приводится перевод – прим. авт.) – вихрем понеслись мысли; забыв об окружающей обстановке и наплевав на все законы физики, штаб – сержант прыгнул со стула, намереваясь достать мерзкого очкарика головой.

Шилов среагировать на стремительные действия не успел, а Иван подходил за чайником, повернувшись спиной к врагу. Впрочем, очкарик не подкачал.

Уходя каким-то полуподкатом влево (справа был стол), подросток, повторяя боковой удар, со всей силы шмякнул штаб-сержанта раскалённым чайником в ухо. Брызнули струи кипятка из-под слетевшей крышки, заливая голову и спину, понялись клубы пара и тайга узнала как умеют кричать фанаты клуба «Ливерпуль»! Сержант, с трудом ворочая полуослепшими обожжёнными глазами и продолжая вопить, покатился полу, пытаясь наугад сбить тушканчика. Кипяток попал и на руки очкарику, который, бросив чайник, перепрыгнул через десантника и пнул того американским ботинком в печень, отчего огромный сержант скрючился, выпучил глаза и захрипел. На шум сбежались и стали заглядывать в комнату бойцы.

Подскочивший Иван дёрнул пленного вверх за шиворот и швырнул назад, отчего тот кубарем пролетел по комнате, сбив по дороге жалобно последний раз в своей жизни скрипнувший стул, и завывая согнулся у стены.

– Хватит! – окрикнул Шилов и толкнул ирландцу табурет – Seat down! Shut up!

Пленник завозился, кое-как поднялся, и ненавидящим взглядом из – под обваренных бордовых век прожигая очкарика помутневшими глазами, уселся на табурет.

– Андрей, дай ему что-нибудь от ожогов, загниёт ещё. Не хватало нам тут… – проворчал майор и распорядился – Иван, а ты проследи, чтоб не укусил доктора нашего. Вернувшись спустя несколько минут с таёжной мазью на основе живицы и чистотела, выданной Максимычем, мальчик подошёл к штаб-сержанту. Он испуганно отстранился, но Иван молча дёрнул обратно, знаками давая понять – терпи мол.

– Stop, don’t move, – сказал ему Андрей, намазывая обожжённые участки кожи. Бросив взгляд на мокрую одежду пленника, мальчик увидел пустые ножны десантного ножа.

– Так это его нож я подобрал, – подумал Андрей, и переминаясь с ноги на ногу обратился к майору, – Товарищ майор, разрешите у пленного ножны забрать?

– Зачем тебе? – повернулся Шилов.

– Да нож его я подобрал, носить неудобно за поясом, а ножны вот они – Андрей указал на пояс ирландца.

Шилов молча кивнул Ивану и тот, подойдя к пленнику, снял с пояса ножны, передав их Андрею. Мальчик тут же подхватил валявшийся чайник и вышел, загремев в коридоре ковшиком для набора воды.

6. Допрос дал много полезной информации. Со слов штаб-сержанта, оснований не доверять которому не было – так ему хотелось выжить, выходило, что Томский сектор интеграции пока находится в ведении 16 Британской и батальона «егерей». Штабная резиденция и собственно комендатура располагались в здании железнодорожного вокзала. Соседнее помещение автовокзала заняли караулы и вспомогательные службы. Там же, на площадке, где раньше парковались затолканные сейчас в один угол смятые междугородние автобусы, теперь размещалась дежурная лёгкая бронетехника и машины связи. В соседних железнодорожных ангарах оккупанты оборудовали полевые склады имущества и боеприпасов. Последнее было особенно интересно – боеприпасы группы были на исходе, и необходимо было срочно что-то предпринять для их пополнения.

Цели миссии были понятны и без объяснений сержанта, но вот то, что главной задачей бригады было не установление и поддержание порядка, а захват ядерной станции, сопутствующих предприятий, запасов ядерного топлива и обеспечение доступа своих, британских, научных специалистов к оборудованию и технологиям вызывало немалую озабоченность. Шилов знал, что Великобритания давно имеет ядерные технологии и активно пользуется энергией атома, но полученная информация наталкивала на мысли, что королевство испытывает значительные трудности в сырье и современных технологиях расщепления атома. Пленник также сообщил любопытные данные о передвижении городских патрулей, начатом режиме регистрации жителей, указал, что основное снабжение частей ведется через аэропорт, а некоторые грузы поступают и перевозятся по Новосибирской трассе.

На небольшой карте Мак Аллан нарисовал известные ему блок-посты и маршруты движения. Стало ясно, что наибольшее сосредоточение охранных структур находится в северо – восточной части города, ближе к району атомной станции, а также в центральном районе. Пищи для размышлений хватало и глядя на карту, майор глубоко задумался. Предстояло также решить, что делать с пленником. Убивать? – не хотелось, да и нужды особой в этом не было. Отпустить? – тоже неверно, сержант мог так или иначе указать расположение отряда, и тогда пришлось бы немедленно уходить. Майор решил оставить этот вопрос до утра.

7. … Дым. Дымом потянуло с южной стороны и Рустам, пробирающийся по уходящему в сумерки лесу вдоль прибрежной полосы против течения реки, замер. С момента выхода в разведку прошло около трёх часов, в течении которых, петляя по оврагам, полянам и редким ручьям он постепенно удалялся от лагеря, не забывая внимательно осматривать окружающее пространство. Лес был хвойный, местами отчасти смешанный, влажный – почва, устланная прелой листвой, хвоей и мхами пружинила под ногами, которые очень быстро намокли – влага так и выступала вдоль подошв. Постепенно от воды потяжелела одежда. Винтовка то и дело цеплялась за ветки, всячески норовившие отобрать её у бойца. Осторожно смахнув капельки пота с лица, Рустам лёг возле старого поваленного ветром дерева и стал вглядываться в открывающуюся впереди картину. Вид был удручающий. На глаза попалась глубокая свежая царапина наискосок сверху– вниз на толстом кедровом стволе, уже начавшая заполняться смолой, потом взгляд зацепил ещё одну, и ещё – все на разных деревьях и высоте. Несколько свежих сломанных веток дали понять, что недавно здесь прошла, не прячась, довольно большая группа людей. Осознав это, Рустам дёрнулся и стал осматриваться внимательнее. Дымом потянуло сильнее и разведчик, прячась за кустами, подтянулся к поляне. Вяло дымили несколько молодых кустов и что-то на взрытой земле в центре поляны.

В середине и ближе к дальнему её краю лежали несколько тел в российском камуфляже. Форма была порвана, в телах по нескольку входных пулевых отверстий. Несколько небольших воронок между тел и обломок хвостового оперения небольшой тонкой ракеты указывали, что обстрел вёлся с вертолёта. Оружия при погибших, несмотря на их форму, не было, и это утвердило Рустама в мыслях что трупы кто-то обыскивал. На полуобгоревшем рукаве одного из погибших, носившего знаки различия старшего лейтенанта, имелась эмблема войск ПВО. Рустам вспомнилустам

,что где-то за городом, в районе аэропорта такая часть имелась и наверное их приняли за отряд, напавший на блок пост.

– Эх, не повезло вам, парни, – с досадой подумал разведчик, стаскивая всех пятерых в овраг и закидывая там ветками, – полностью хоронить было некогда и нечем. Документов у ребят тоже не оказалось. Провозившись с получаса и оставив приметную отметину на стволе, Рустам двинулся по следам недавно прошедшей группы, разумно полагая, что именно эти «почистили» погибших бойцов. Углубившись в лес на несколько десятков метров, парень понял, что осторожничал не зря. Осматривая небольшую прогалину впереди, боец заметил неестественно пригнутое макушкой к земле молодое деревце. Неприметное среди собратьев, оно стояло на самом краю прогалины, в самом удобном для прохода наверх месте, словно приглашая взмахом руки отодвинуть с дороги. Последнее насторожило ещё больше. Подобравшись поближе сбоку, Рустам заметил, что макушка дерева чуть притянута тонким шнуром, уходящим куда-то в сторону. Проследив взглядом направление, разведчик упёрся в толстый ствол кедра поодаль. Изучение ствола показало, что к нему закреплена замаскированная осколочная противопехотная мина неизвестной бойцу конструкции. Главной задачей такой ловушки служит не столько поражение пытающегося пройти, сколько подача сигнала.

– Д-а-а-а-а, не дураки тут шли. Не поверили, что отряд весь лёг на поляне, решили подстраховаться, – правильно думал парень, осторожно обходя ловушку и попутно осматриваясь, чтобы не попасть в другую. Лесные указатели – чуть неправильно лежащая трава, закинутая против роста ветка или сбитый со ствола мох показывали, куда двигалась группа, не особо – то и скрываясь.

– Раз не прячутся, значит с тыла не ждут никого – Рустам ускорил движение. Спустя около часа перемещения в довольно быстром темпе разведчик резко остановился и кинулся в мох, – впереди, метрах в двухстах – совсем близко, взлетела с места птица, затем ещё одна, рядом. Дуновение ветра донесло оттуда слабый и какой-то чужой запах незнакомой еды, что-то рыбное.

Ужом скользя по мокрой хвое, Рустам выбрался на берег небольшого лесного озерца. Справа, почти на противоположной стороне, сидели несколько егерей. Поодаль послышался негромкий голос, и к берегу вышла ещё группа, около десяти человек. Затем из лесной чащи левее Рустама бесшумно появились ещё несколько, все в маскировочной одежде, едва различимые даже вблизи. Перекинувшись несколькими фразами с теми, кто был на берегу, они тоже уселись, по всей видимости, перекусить, – запахло чем-то мясным, немного овощами. У Рустама засосало под ложечкой и заурчал желудок, – казалось на весь лес.

Спустя около двадцати минут один из егерей, видимо офицер, негромко подал короткую команду и все стали собираться. Всего Рустам успел насчитать 28 человек. Здесь же, на берегу, офицер подозвал командиров групп, что – то коротко им пояснил и рукой стал показывать направления движения. Командиры, выслушав пояснения, кивали и со своими группами по

9 человек исчезали в лесу. В составе каждой группы Рустам засёк по пулемёту, у каждого егеря имелся небольшой, но тяжёлый – это было видно, ранец. В каждой группе один из бойцов дополнительно нёс небольшую запаянную в пластик толстую гибкую ленту, прикрепленную к ранцу сбоку. Самое плохое было в том, что все три группы двигались в направлении расположения отряда, охватывая его вилкой. Едва группы скрылись в лесу, Рустам бросился в отряд, следуя вдоль берега, перескакивая через пни, поваленные деревья и другие препятствия, не взирая на хлещущие по лицу ветки и появившиеся при падении со скользкого откоса царапины с разбитым коленом.

…Шилову снился хороший сон, как он с семьёй ехал в отпуск. В поезде нещадно трясло, и недовольный этим он потянулся к дверной ручке купе…

– Вставайте, товарищ майор, срочно! – тряс Шилова за плечо часовой.

С трудом разлепив глаза, майор приподнялся на локте и сел на скамейке, просыпаясь.

– Что там ещё? – одеваясь и натягивая ботинки спросил он.

– Рустам вернулся, срочно просит доложить.

Шилов оживился, выпил стакан холодной воды, ладонью смахнул капли и поднялся.

– Давай, где он.

В комнату ввалился мокрый, красный и весь исцарапанный Магомедов.

– Садитесь, докладывайте…

Через полчаса, коротко посовещавшись над картой с Максимычем, командир поднял группу по тревоге. Кое-как продрав глаза, стоя в шеренге, полусонный Андрей слушал майора.

– В нашем направлении двигаются «егеря», три рейдовые группы силами до тридцати человек. Все вооружены автоматическим оружием, усилены пулемётами. С собой несут какое-то снаряжение, неясно что. Похоже ищут нас. Задача отряда – немедленно покинуть место дислокации двумя группами.

– Первая: Максимыч, два бойца.

– Ты и ты – Шилов ткнул пальцем в грудь гвардейцам.

– С вами «Тень». Руководит Максимыч.

– Вторая: все остальные, командую я, замыкает колонну Иван. Другие задачи будут ставиться после отхода.

На сборы десять минут. Брать, только боеприпасы, гранаты, холодное оружие; бронежилеты, каски бросить, разрешаю разгрузки. Иван – возьми у деда охотничьи спички, пригодятся. Кулиев – оставить АГС в схроне. Перед выходом всем разобрать на столе по куску сала. Разойдись!

Строй рассыпался, и Андрей бросился комплектовать разгрузку и одеваться.

В комнату заскочил Петухов, на ходу жуя кусок холодного мяса.

– На! – сунул Андрею другой кусок и стал быстро надевать разгрузку, проверив на ходу магазины и щёлкнув затвором «Бофорса».

– Андрей, мы выходим, – помялся «Тень» у двери, – ты береги себя. Удачи вам там. Может не увидимся больше. И это, прости, если что. – В носу защипало, и Петух отвернулся, чтобы не заплакать.

– Спасибо – таким же дрожащим голосом ответил очкарик, – и ты себя береги. У вас задача тоже важная, хоть и не знаю какая, но ты слушай деда. Тут серьёзно всё, держись – пацаны обнялись, прощаясь, и Тень вышел во двор. Через окно Андрей увидел, как гружёная какими-то мешками группа из четырёх человек, в которой угадывался долговязый Петух, скрылась в лесу.

– Глаз, ко мне – негромко позвал Шилов. Когда Андрей появился, майор сунул ему в руку небольшую пластиковую бутылку:

– Здесь керосин. Где будем останавливаться, будешь немного брызгать – мазать.

– Экономить, бежать будем долго – остановок будет много. Задача ясна?

– Есть, товарищ майор – Андрей взял керосин и сунул бутылку сбоку в свободный карман разгрузки, пустовавший от выданной Бабе Кате гранаты.

Подскочив к столу, Андрей запихнул в разгрузку заботливо завёрнутый в бумагу небольшой кусок сала.

…Штаб-сержанта выдернули среди ночи, когда он уже устроился на картошке, обложившись по бокам её кучами, чтобы было не так холодно. Повязка на голове, закрывающая глаза, не давала рассмотреть, что происходит, но сержанта молча вывели на улицу и кто – то, привязав к рукам веревку, потянул за собой. После часа интенсивной ходьбы, когда штаб-сержант упал в двадцатый раз, не переставая всё это время шипеть и ругаться, проводник куда-то исчез, незаметно для пленника привязав верёвку к ветке какого-то куста. Это обстоятельство пленник осознал ещё минут через двадцать, ожидая, когда начнётся движение, как ему казалось к смерти. Вот-вот пустят пулю в затылок. Собственно, штаб – сержант ожидал пулю раньше, прямо во дворе, и по этому поводу серьёзно испортил свои штаны – сказалось нервное напряжение. В этом нет ничего удивительного или странного. Если перед боем, как устанавливают современные исследования, свои штаны в разной степени портят 90% бойцов и командиров, то что уж говорить о тех, кто ожидает расстрела в любую следующую секунду. Лес таким запахом мог удивить только очень старый медведь.

8. Следующие двое суток для Андрея и остальных слились в монотонный бесконечный бег, изредка прерываемый короткими остановками. Сырой тёмный лес дышал недавним дождём, и тяжёлый влажный воздух обволакивал людей, оседая на одежде, оружии, мешая нормально дышать. Горячий пот, заливавший глаза, перестал восприниматься как неприятное явление уже через пару часов и Андрей лишь изредка смахивал его рукой, в основном он слетал, сбиваемый ветками. Кругом царил полумрак и сумеречное (но такое обманчивое!) таёжное спокойствие. На остановках Андрей исправно наносил керосин на какие-то ветки вокруг и едва успевал закончить и перевести дух, как отряд двигался дальше. Когда стемнело, Шилов внезапно остановил группу и пока бойцы отдыхали, подозвал к себе Ивана и старшину. Поколдовав несколько минут над картой и что – то с ними наскоро обсудив, майор указал пальцем на нескольких бойцов, включая Андрея:

– Вы за мной – и опять побежал, на ходу поправив переброшенный через плечо «Печенег».

Остальных Иван и Кулиев быстро разобрали на две группы и разными направлениями тоже ринулись в лес.

Ночёвку Андрей запомнил плохо, поскольку едва майор, в ночной темноте забравшись в какую-то прогалину, укрытую под густыми ветками елей, объявил привал и короткий ночлег, тут же, устроившись на мягких нижних ветвях, провалился в сон, обняв свой поцарапанный «Бофорс» и прислонившись к стволу. Едва сомкнув глаза, Андрей проснулся – кто – то осторожно тряс его за плечо. В лесу заметно посветлело – в свои права вступало новое, ещё раннее, утро.

– Тихо – один из гвардейцев, разбудивший Андрея, знаками показал молчать и залечь, после чего сам осторожно устроился поодаль, выставив вперёд автомат.

Наскоро вытерев мокрой травой лицо, Андрей выглянул из-за ствола и похолодел…

… – Василий Максимыч, Василий Максимыч! – громким срывающимся шёпотом затараторил Тень, едва ли не бегом догоняя идущего впереди старика. Лицо деда покрывали мелкие бисеринки пота, он тяжело, но ровно дышал, и не сбавляя шаг спросил:

– Чего тебе? Иди пока. Всё потом скажу, что делать.

Первая остановка случилась через три часа непрерывной изнурительной лесной гонки.

– Так, ребятки, слушай сюда и делай как я. Снимай мешок – дед кивнул одному из бойцов. Тот послушно спустил объёмный и звякнувший чем-то железным мешок на землю. Развязав тесёмки, Максимыч извлёк из глубин сидора (так мешок называется – прим. авт.) какую-то плоскую металлическую штуковину и передал одному из бойцов.

– Взводи! Тот напрягся, раздвигая металлические полосы, – Тень увидел, как на руках у солдата вздулись вены, преодолевая сопротивление пружины. Щелкнул замок, и на бойцов уставилась огромная стальная и весьма зубастая акулья челюсть с маленьким спусковым пятачком посредине.

– Медвежий капкан. Будем гостей встречать – буднично пояснил дед, улыбнувшись.

Осторожно перемещаясь между деревьями и ориентируясь по одному ему известным приметам, дед раскинул капкан под самой низкой, почти у земли, веткой разлапистого, душистого летним ароматом смолы и хвои кедра, нарочито грубовато ловко разворошив хвою чуть поодаль.

Со стороны казалось, что под разворошенной хвоей явно что – то есть. Но чтобы добраться до этого чего-то даже палкой, надо было обойти ствол и ступить на ту самую ветку.

Следующие сутки для «Тени» слились в один большой длинный день, – они бежали, ставили капканы, потом усиленно топтали тропу в сторону какой-то ямы, обнаружить которую мог только тот, кто в неё попадёт, дед крутил замысловатые петли, маскируя их в ветках так, что даже глядя в упор ничего понять было невозможно – ветка среди остальных и всё. И только к следующему рассвету, совершенно измученные, бойцы вышли к охотничьей заимке.

В притулившейся на краю поляны небольшой избушке Максимыч сказал развести небольшой огонь и оставить вещи. Едва бойцы, скромно поужинав (или позавтракав) куском хлеба, который макали в сало, растопленное и поджаренное до оранжево-коричневых шкварок на закопчённой древней чугунной сковородке, стали устраиваться отдыхать, как дед сказал:

– На улицу все, быстро! – и подхватив «Каркано», немедленно вышел. Бойцы и Тень недоумённо переглянулись, но тут же, разобрав своё, вышли следом. Дед присвистнул из небольших кустов напротив входа в избушку. Едва бойцы подошли и скрылись за скатывающимся к небольшому ручью откосом, Максимыч указал им на дом.

– Приманка здесь, а мы в засаде сядем. За мной.

– Засада? – Петух недоумённо пожал плечами, но поспешил за остальными. Метров через 80 дед остановился и подозвал к себе Тень, указывая на небольшое коренастое дерево с развилкой в густых ветках.

– Сюда лезь, да посмотри на дом-то. Что видишь?

Забираясь на мокрый мшистый ствол, Тень кряхтел и карабкался, с трудом уцепившись за нижнюю корявую и скользкую ветку.

– Щ-щ-щ-щ-щ!!! – зашипел он, не удержавшись на ветке и рухнув на мокрые корни, больно стукнувшие в спину.

– Давай уже, быстрее – поторапливали бойцы, игнорируя шипение.

Потерев ушибленную спину и кое-как взобравшись, с трудом удерживая равновесие на скользкой от недавнего дождя поверхности, Андрей огляделся. Сквозь ветки хорошо был виден и сам дом и подступы к нему, от обзора закрыта только задняя стена, где не имелось окон, да участок двора с небольшой поленницей.

– Дом хорошо вижу, подходы вижу, двор почти весь – сообщал Петух сверху.

– Хорошо-о-о-о-о – задумчиво протянул дед, и махнув рукой одному из бойцов на правый фланг, сказал.

– Там яма укрытая, да ход к ней снизу – ледник, значит – мясо охотники держат летом. Туда пройдёшь, осмотрись, и ход проверь, как уйти, да заодно ближние кусты тоже – пригодится. Твоё будет место. Сидеть нам не знаю сколько, но надо ждать.

Другого бойца Максимыч направил чуть в сторону от Петуха в какой-то незаметный закуток из старых покрытых мхом брёвен, объяснив, что там когда – то охотники держали лошадей.

Когда бойцы разошлись, получив необходимые инструкции, Максимыч окликнул мальчика:

– Андрюшка, слазь давай, позицию покажу.

– А чего тут – не моя что-ли? Я уж приноровился как-то.

– Слезай, здесь не позиция – настоял дед. Углубившись в лес и забирая влево ещё метров на сто, Максимыч показал подростку высокий кедр, у основания которого была прибита небольшая неприметная перекладина. Дёрнув какую-то ветку, дед вытянул из-за ствола кусок толстого каната с навязанными на нём узлами.

– Вот что, сынок, – со вздохом сказал Максимыч, передавая канат, – тут такое дело. Он помолчал. Потом снял с плеча «Каркано» и пояс с патронами, протянув всё это Петуху.

– Одевай.

– Дед, да ты что, – возмутился было Петух, – есть у меня же! – он кивнул на свой «Бофорс».

– Одевай, говорю. А свою на ветку повесь, мало ли что. Всякое бывает.

– А ты как, – недоумённо протянул Андрей, – что делать будешь, если придут эти?

– У меня тут есть кой-чего, не беспокойся, – хитро прищурился старик, – я давно живу, запасливый.

– А ты пока подгоняй всё, оптику сейчас настроим под тебя, прицел проверим. А там, как заберёшься, сиденье есть, оно поворачивается, и упоры для стрельбы – это для охоты на кабанов сделали, чтобы сверху их значит.

– Сгодилось вот, – дед помедлил, – на кабанов-то. К нам они, касатики, двигаются.

– Не высовывайся, стрелять только после того как мы начнём. Выцеливай, если удастся, командиров, разведку – но этих ты вряд ли увидишь, наиболее активных и опасных стрелков, может связист будет.

Я здесь, рядом, к тебе не подпущу, не боись. Максимыч вздохнул.

– Дай господи, чтобы этого не случилось.

Над горизонтом поднималось горячее солнце, лес весело шелестел зелёной листвой и шептал на разные голоса. Потянулись долгие – долгие часы…