Текст книги "«Я встретил вас…» (сборник)"

Комментарии

Настоящий сборник стихотворений Тютчева составлен на основе остающихся на сегодняшний день, на наш взгляд, лучших предшествующих изданий произведений поэта, подготовленных его правнуком, известным русским литературоведом К. В. Пигаревым: Ф. И. Тютчев. Лирика. Т. 1 и 2. М.: Наука, 1966, и Ф. И. Тютчев. Сочинения в двух томах. Т. 1. Стихотворения. М.: Художественная литература, 1984.

Комментарии к стихотворениям носят в основном разъяснительно-биографический характер. Там, где для разъяснений приводятся материалы других комментаторов, делается специальная оговорка в тексте примечаний.

Даты написания стихотворений указаны по тем изданиям, которые послужили основой для настоящего сборника. (В отдельных случаях они проверены составителем заново.) Ввиду ограниченности объема сборника мы приняли решение давать комментарии не ко всем стихотворениям.

С. 75. Проблеск. – Воздушная арфа (или Эолова арфа) – музыкальный инструмент в виде ящика, в котором натянуты струны, звучащие от движения воздуха.

С. 76. К Н. («Твой милый взор, невинной страсти полный…»). – Посвящено, скорее всего, графине Амалии Лерхенфельд (1808–1888) и относится к самому концу 1824 г., времени получения Тютчевым отказа на руку мюнхенской красавицы.

С. 77. Весенняя гроза. – Геба — в греческой мифологии богиня вечной юности, разносившая богам нектар. Зевесов орел – символ верховного бога Зевса.

С. 79. Могила Наполеона. – Наполеон Бонапарт (1769–1821) – император Франции. Вначале Наполеон был погребен на острове Святой Елены, где он умер, а в 1840 г. его останки перевезли в Париж. Стихотворение написано не позднее 1828 г., а переработано к началу 1850-х гг. Две строки точек обозначают цензурный пропуск при первой публикации в 1829 г. Перун — бог грома и молнии. Здесь: гром (слав. миф.).

С. 80. Cache-сache. – Сильфида — дух воздуха, легкое подвижное существо. Вероятно, можно отнести к первой жене поэта, Элеоноре Тютчевой.

С. 81. Видение. – Живая колесница мирозданья — планета Земля. Атлас (или Атлант) – гигант, держащий на своих плечах небесный свод. Муза – изящное вдохновение (гр. миф.).

С. 84. Снежные горы. – Дольний — земной. Горе – вверху.

К N.N. – Перси — груди. Аврора — богиня утренней зари. Адресат неизвестен.

С. 87. Полдень. – Пан – бог долин, лесов, стад и пастухов. Нимфа — в греческой мифологии невеста, девушка. Полдневный час считался у древних греков священным.

Лебедь. – В этом стихотворении, как замечал Ю. Н. Тынянов, «сопоставление (символическое) орла с лебедем было излюбленным в европейской поэзии, причем в этом символическом состязании побеждал орел. У Тютчева победа за лебедем». (Юр и й Т ы н я н о в. Архаисты и новаторы. «Прибой», 1923. С. 363–364.)

С. 88. «Ты зрел его в кругу большого света…» – Образ месяца, видимого днем, в этом и следующем стихотворении, подсказан чтением одной из глав третьей части «Reisebilder» («Путевых картин») Гейне, вышедшей в свет в декабре 1829 г. (указ. К. В. Пигарева). Можно предположить, что и стихотворение обращено к Гейне, хотя того уже не было в Мюнхене.

С. 91. Двум сестрам. – К кому обращено стихотворение – неизвестно. «Несомненно, – замечал Тынянов, – в стихах Тютчева – самая надежная поэтическая летопись его интимной жизни». (Ю. Н. Тынянов. Поэтика, история литературы, кино. М.: Наука, 1977. С. 365.) Но если это так, то как найти ключ к ней? К тому же и большинство стихотворений поэта не имеют ни конкретного адресата, ни даты написания.

С. 93. Цицеро́н – римский политический деятель и оратор (106—43 до н. э.). Я поздно встал… – перефразировка слов Цицерона, которым очень интересовался Тютчев. «Скорблю, что я, выступивши в жизни, как бы в дорогу, с некоторым опозданием, – прежде, чем был окончен путь, погрузился в эту ночь республики» («Brutus, sive dialogus de claris oratoribus» – «Брут, или Диалог о знаменитых ораторах», XCVI, 330). Капитолийская высота – главный из семи холмов, на которых расположен Рим. Закат звезды ее кровавой!.. – Речь идет о гибели потопленной в крови Римской республики, идеологом которой был Цицерон.

С. 96. «Через ливонские я проезжал поля…» – Ливонией в Средние века называлась территория Латвии и Эстонии. Кровавой и мрачной порой поэт называет тот период в истории Ливонии, когда она в 1202–1562 гг. находилась под владычеством духовно-рыцарского Ордена меченосцев. Пустынная река — Западная Двина.

«Песок сыпучий по колени…» – Написано, вероятно, на возвратном пути из Петербурга в Мюнхен осенью 1830 г., когда Тютчев приезжал в отпуск в Россию. Строки: Ночь хмурая, как зверь стоокий, / Глядит из каждого куста!.. – вызвали у Некрасова сравнение со стихами М. Ю. Лермонтова из «Мцыри»:

И миллионом темных глаз / Смотрела ночи темнота / Сквозь ветви каждого куста, которые, по его мнению, «значительно теряют в своей оригинальности и выразительности». (Н. А. Некрасов. Полн. собр. соч. и писем. Т. IX. С. 2 07.)

C. 97. Осенний вечер. – Вот мнение об этом и других стихотворных шедеврах Тютчева, высказанное другим великим поэтом России. «Каждый его стих, – говорил Н. А. Некрасов, – хватает за сердце, как хватают за сердце в иную минуту беспорядочные, внезапно набегающие порывы осеннего ветра; их и слушать больно, и перестать слушать жаль. Впечатление, которое испытываешь при чтении этих стихов, можно только сравнить с чувством, какое овладевает человеком у постели молодой умирающей женщины, в которую он был влюблен. Только талантам сильным и самобытным дано затрагивать такие струны в человеческом сердце…» (Н. А. Некрасов. Т. IX. С. 207.)

С. 100. Mal’aria. – Навеяно автору описанием окрестностей Рима в романе Ж. де Сталь «Коринна, или Италия». «Нездоровый воздух – бич жителей Рима, он угрожает городу полным опустением; но именно поэтому роскошные сады, расположенные в пределах Рима, имеют еще большее значение. Коварное действие вредоносного воздуха не дает себя знать никакими внешними признаками: когда его вдыхаешь, он кажется чистым и очень приятным, земля щедра и обильна плодами, прелестная вечерняя прохлада успокаивает после дневного палящего зноя, но во всем этом таится смерть!..» (Сталь де Ж. Коринна, или Италия. М., 1969. С. 87.)

С. 101. «Н а древе человеческом высоком…» – Написано на смерть Гёте, умершего 22 марта 1832 г. Тютчев неоднократно переводил произведения Гёте, ценил его поэзию.

С. 102. Сон на море. – Тютчев, как никто другой, мог через стихи изобразить, романтически преобразив в душе, увиденное и перечувствованное когда-то или несколько дней назад. Таково его стихотворное описание грозы на воде («Под дыханьем непогоды…», см. далее). В стихотворении «Сон на море» поэт также мог изобразить свое морское путешествие во второй половине 1833 г. с дипломатическим поручением из Мюнхена в Грецию.

С. 102. Ар фа скальда. – Скальдами в древние времена назывались народные певцы Норвегии и Исландии.

С. 103. «Я лютеран люблю богослуженье…» – Первая жена поэта была лютеранского вероисповедания. Вероятно, поэтому он не раз бывал вместе с нею в лютеранских церквах. В автографе стихотворения в конце текста стоит дата: «Тагернзее. 16/28 сентября 1834». Озеро Тагернзее в Баварии, неподалеку от Мюнхена, было одним из любимых мест отдыха семейства Тютчевых.

С. 104. «Из края в край, из града в град…» – Стихотворение является вариацией на тему стихотворения Гейне «Es treibt dich fort / von Ort zu Ort…» («Тебя несет из края в край…»).

С. 106. «В душном воздухе молчанье…» – Ланиты — щеки (устар.).

С. 109. «Восток белел. Ладья катилась…» – Ветрило — парус (устар.). Въш, – шея (устар.).

«Как птичка, раннею зарей…» – Пеня – выговор, упрек, укор.

С. 110. «Душа моя – Элизиум теней…» – Элизиум — в греческой мифологии загробный мир, где блаженные души пребывают в царстве теней.

С. 111. «Нет, моего к тебе пристрасть я…» – Синель — сирень (устар.).

С. 114. «Я помню время золотое…» – Обращено к баронессе Амалии Крюднер (Лерхенфельд).

С. 115. «Там, где горы, убегая…» – Пресловутый Дунай — преславный, известный, знаменитый. Фея – русалка.

С. 118. Фонтан. – Стихотворение выражает мысль, характерную для Тютчева, «об одновременном величии и бессилии человеческого разума».

С. 119. «Не то, что мните вы, природ а…» – Одно из стихотворений Тютчева, впервые напечатанных А. С. Пушкиным в журнале «Современник» № 3. К сожалению, 14 июля 1836 г. Петербургский цензурный комитет по предложению цензора А. Л. Крылова исключил несколько строк из этого стихотворения.

С. 123. 29-ое января 18 3 7. – Посвящено дуэли и гибели Пушкина.

С. 124. 1-ое декабря 1837. – Посвящено прощанию поэта в Генуе с Эрнестиной Дернберг (урожд. баронессы Пфеффель, 1810–1894), которая после внезапной кончины Эл. Ф. Тютчевой (1800–1838) все-таки стала его женой (17 июля 1839).

С. 125. Итальянская villa. – …тенью элисейской… – В данном случае эпитет «элисейская» обозначает то же, что и «блаженная» (от античного элизиум – место пребывания праведных душ).

С. 126. «Давно ль, давно ль, о Юг блаженный…» – Написано по возвращении из Генуи в Турин, где жила семья поэта и где он сам служил первым секретарем русской дипломатической миссии. Стремление если не воочию, то хотя бы в мечтах к итальянскому теплу будет потом не раз сквозить в стихотворениях поэта.

С. 128. Весна («Как ни гнетет рука судьбины…»). – Одно из любимых стихотворений Л. Н. Толстого. 1 мая 1858 г. он писал А. А. Толстой: «Я, должен признаться, угорел немножко от весны и в одиночестве. Желаю вам того же от души. Бывают минуты счастия сильнее этих; но нет полнее, гармоничнее этого счастья.

И ринься бодрый, самовластный, В сей животворный океан.

Тютчева «Весна», которую я всегда забываю зимой и весной невольно твержу от строчки до строчки». (Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч. Т. 60. М., 1949. С. 265.)

С. 130. «Живым сочувствием привета…» – Посвящено великой княгине Марии Николаевне (1819–1876), дочери Николая I, с которой поэт познакомился осенью 1840 г. в Тагернзее. Знакомство оказалось для него удачным: в 1845 г. Мария Николаевна содействовала Тютчеву в помещении его дочерей Дарьи (1834–1903) и Екатерины (1835–1882) в Смольный институт благородных девиц в Петербурге, покровительствовала старшей дочери поэта Анне в назначении ее во фрейлины в декабре 1852 г.

С. 132. «Глядел я, стоя над Невой…» – 2 октября 1844 г. с парохода «Николай I», на котором Тютчев с семьей приплыл в Россию, был брошен якорь в гавани Кронштадта. И вот 21 ноября, по прошествии всего полутора месяцев, поэт уже тоскует по местам, «где солнце греет». Исаак-великан — Исаакиевский собор в Петербурге, названный в честь святого Исаака Далматского. Построен в 1818–1858 гг. по проекту архитектора А. А. Монферрана.

Колумб. – Поэт использует вариацию заключительных строк стихотворения Ф. Шиллера «Колумб»: «С гением природа в вечном союзе, – что один обещает, сдержит наверное другая».

С. 133. Море и утес. – Сочинено поэтом в год написания им статьи «Россия и Революция». В нем обыгрываются образы моря как символа революционного Запада и утеса – как символа самодержавной России. И. С. Аксаков подметил, что «относительно стремительности, силы, красивости стиха и богатства созвучий у Тютчева нет другого подобного стихотворения». (И. С. Аксаков. Биография Федора Ивановича Тютчева. М., 1886. С. 118.)

С. 134. «Еще томлюсь тоской желаний…» – Посвящено памяти первой жены поэта, Элеоноры Тютчевой, скончавшейся 28 августа/9 сентября 1838 г. в Турине, где и похоронена.

С. 135. «Неохотно и не смело…» – Написано по дороге из Москвы в Овстуг. Ранее имело заглавие «Гроза доро́гой».

С. 136. «Итак, опять увиделся я с вами…» – Написано по поводу встречи с Овстугом. В черновом варианте стихотворения вместо слов «места немилые» стоит «печальные». Как брат меньшой, умерший в пеленах… – Поэт, вероятно, вспоминает брата Василия, умершего младенцем в 1812 г., когда семья Тютчевых спасалась от французов на Ярославщине. Ах, и не в эту землю я сложил Всё, чем я жил и чем я дорожил! – воспоминания о погребенной в Италии первой жене.

С. 139. «Вновь твои я вижу очи…» – Киммерийской грустной ночи… – Автор намекает на «печальную область» Киммерию, упоминаемую в «Одиссее» Гомера. Край иной – Италия, которую поэт чаще всего упоминал в тоскливом настроении или при наступлении морозов в России. Стихотворение датируется 1849 г., но, вероятно, эту дату можно и еще конкретизировать. Осенью 1849 г. в Петербург на гастроли приехала известная итальянская певица Джулия Гризи (1811–1869). 19 октября того же года Эрн. Ф. Тютчева в письме к князю П. А. Вяземскому пишет «об Итальянской опере, которая в этом году достигла чрезвычайной поэтичности и большого артистического блеска». И далее она продолжала: «Вчера давали „Норму“, другой такой Нормы, как Гризи, нет… Я восхищена тем, как верно она передает муки ревности, терзающей душу страстную и решительную…» (Литературное наследство, т. 97, кн. вторая. М., 1989. С. 236). Муки ревности были близки жене поэта, так как у него в это время как раз начиналось увлечение юной Еленой Денисьевой. Сам же Тютчев, сидя на спектакле, вновь любовался прекрасными очами певицы-итальянки Джулии Гризи, которую он, скорее всего, слушал еще в Италии в 1838–1839 гг. Вот она-то, думается, и могла быть тем самым адресатом стихотворения.

С. 140. «Как он любил родные ели…» – Посвящено известному французскому поэту-романтику, Альфонсу Ламартину (1790–1869), стихи которого Тютчев читал еще студентом и перевел его элегию «L’isolement» («Одиночество»). Этот перевод имел успех и уже в 1822 г. был напечатан четыре раза в разных изданиях.

С. 141. Русской женщине. – Стихи впоследствии были приведены в статье Н. А. Добролюбова «Когда же придет настоящий день?» и охарактеризованы как «безнадежно-печальные, раздирающие душу предвещания поэта, так постоянно и беспощадно оправдывающиеся над самыми лучшими натурами в России» (Н. А. Добролюбов. Собр. соч. в 9 т. М., 1963. Т. 6. С. 137).

Наполеон. – Стихотворный цикл, складывавшийся на протяжении многих лет и ныне состоящий из трех стихотворений.

Первое: «Сын Революции…» дает характеристику Наполеону – отголосок того, что писал о нем Шатобриан: «Детище нашей революции, он поразительно похож на свою мать»; «рожденный главным образом для того, чтобы разрушать, Буонапарте несет зло в самом себе».

Второе: «Два демона ему служили…» Оно писалось под впечатлением высказанного в публицистических очерках Гейне «Французские дела», где в характеристиках автора Наполеон был «гением», «в голове которого гнездились орлы вдохновения, между тем как в сердце вились змеи расчета». (Г. Гейне. Собр. соч. Т. 5. М., 1958. С. 263–264.)

Третье: «И ты стоял – перед тобой Россия!» – поведало о бесславном конце императора Франции Наполеона Бонапарта. Вещий волхв… – мудрец, чародей, колдун, волшебник. Да сбудутся ее судьбы!.. – цитата из приказа Наполеона по армии при переходе через реку Неман 22 июня 1812 г.: «Россия увлекаема Роком: да свершатся ее судьбы». Под новою загадкою в изгнанье подразумеваются слова Наполеона, сказанные им на острове Святой Елены, куда он был сослан: «Через пятьдесят лет Европа будет либо под властью революции, либо под властью казаков». На родину вернувшийся мертвец… – В 1840 г. останки Наполеона были перевезены с острова Святой Елены в Париж; …смотрит на Восток… – Под Востоком Тютчев подразумевал Россию.

С. 144. Поэзия. – «Примирительный елей…» Елей – оливковое масло, деревянное масло. Святой елей – освященный по обрядам церкви, для помазания христиан в разных случаях.

С. 145. Венеция. – В первых двух строфах стихотворения вспоминается обряд «обручения» венецианских дожей с Адриатическим морем, справлявшийся ежегодно вплоть до конца XVIII в. Дожем назывался высший правитель в республиках Генуэзской и Венецианской. Расцвет Венецианской республики относится к XII–XV вв. Тень от львиного крыла – намек на крылатого льва, эмблему святого Марка, считавшегося покровителем Венеции. Эти кольца стали звенья Тяжкой цепи наконец!.. – С 1814 по 1866 г. Венеция в составе Ломбардо-Венецианского королевства находилась под владычеством Австрии.

С. 146. «Кончен пир, умолкли хоры…» – Амфора – употреблявшийся у греков и римлян большой кувшин из обожженной глины, с узким горлышком и двумя ручками по сторонам. С тускло-рдяным освещеньем… – Рдеть – гореть. Выспреннем – высочайшем.

С. 146. «Пошли, Господь, свою отраду…» – В статье «Несколько слов о стихотворениях Ф. И. Тютчева» И. С. Тургенев писал: «…такие стихотворения, каковы: „Пошли, Господь, свою отраду…“ – и другие пройдут из конца в конец Россию и переживут многое в современной литературе, что теперь кажется долговечным и пользуется шумным успехом». (И. С. Тургенев. Полн. собр. соч. и писем. Т. V. М.; Л., 1963. С. 427.)

С. 147. На Неве. – Это стихотворение можно считать началом знаменитого «денисьевского» стихотворного цикла Тютчева, в который, по нашим подсчетам, вошло двадцать четыре пьесы. Оно подсказывает и примерную дату начала «последней» любви Федора Ивановича и Елены Александровны Денисьевой (1826–1864), племянницы инспектрисы Смольного института А. Д. Денисьевой, в классе которой учились дочери поэта Дарья и Екатерина (См.: Г. Чагин. «О ты, последняя любовь…». Женщины в жизни и поэзии Ф. И. Тютчева. СПб., 1996).

С. 148. «Как ни дышит полдень знойный…» – Стихотворение как раз «денисьевского» цикла.

С. 149. «Под дыханьем непогоды…» – Стихотворное описание бури, случившейся во время водного путешествия поэта с дочерью Анной и Еленой Денисьевой в начале августа 1850 г. на остров Валаам.

С. 150. Два голоса. – Это стихотворение было одним из любимых стихотворений А. Блока. Его он даже намеревался поставить эпиграфом к своей драме «Роза и крест».

С. 152. «Смотри, ка к на речном просторе…» – Мета – цель (устар.).

С. 153. «О, как убийственно мы любим…» – Одно из самых трагических стихотворений начала «денисьевского» цикла, в котором обнаженно выражено раскаяние поэта в том, что его любовь стала «ужасным приговором» для такого юного создания.

С. 154. «Не знаю я, коснется ль благодать…» – У Тютчева совсем немного стихотворений, обращенных к жене Эрнестине Федоровне. Но, к счастью, сохранилось это, заменившее собой, может быть, не один десяток других, ненаписанных… В апреле 1851 г., когда поэт уже давно страстно влюблен в Елену Денисьеву, он вдруг, тайком от обеих женщин, пишет свое любовное признание и жене, давно уже своей, близкой… и вкладывает этот листочек со стихами, с пометой: «Для вас (чтобы прочесть наедине)» в ее альбом-гербарий. Стихи эти пролежали незамеченными двадцать четыре года, до мая 1875 г. По поводу этого стихотворения И. С. Аксаков сказал: «Стихи эти замечательны не столько как стихи, сколько потому, что бросают луч света на сокровеннейшие, интимнейшие брожения его сердца к его жене… Но что особенно поразительно и захватывает сердце, это то обстоятельство… что она об этих русских стихах не имела никакого понятия…В 1851 г…она еще не настолько знала по-русски, чтобы понимать русские стихи, да и не умела еще разбирать русского писанья Ф[едора] И[вановича]… Каков же был ее сюрприз, ее радость и скорбь при чтении этого привета замогильного, такого привета, такого признания ее подвига жены, ее дела любви!» (К. Пигарев. Жизнь и творчество Тютчева. С. 149–150.)

С. 156. «Не раз ты слыша ла признанье…» – Обращено к Е. А. Денисьевой вскоре после рождения у нее дочери Елены (20 мая 1851 – 2 мая 1865).

Наш век. – Днесь – ныне, сегодня, в сей день. «Впусти меня! – Я верю, Боже мой!..» – перефразировка евангельского изречения (Мк. IX, 24).

С. 157. «Неостывшая от зною…» – Зеницы – зенки, очи, глаза.

С. 160. «Не говори: меня он, как и прежде, любит…» – Эти стихи, отнесенные к «денисьевскому» циклу, написаны так, что они могли бы прозвучать как из уст Елены Александровны, так и Эрнестины Федоровны. (См.: Г. Чагин. «О ты, последняя любовь…» С. 76–78.)

С. 164. Памяти В. А. Жуковского. – С Жуковским у Тютчева была связана вся поэтическая жизнь, от начала и до конца. Жуковский фактически благословил Тютчева на поэзию, побывав в доме его родителей, когда их сын только еще становился на стезю стихотворчества.

Жуковскому же посвящено одно из самых последних стихотворений Тютчева, находившегося уже почти на смертном одре: «На первой дней моих заре…» (а п р е л ь 1873). Он были мне Омировы читал… Омир – Гомер. В августе 1847 г. Жуковский в Эмсе действительно читал Тютчеву свой перевод «Одиссеи» Гомера. Лишь сердцем чистые, те узрят Бога! – несколько перефразированное евангельское изречение (Мф. V, 8).

С. 165. «Сияет солнце, воды блещу т…» – Стихотворение написано Тютчевым в Петербурге, вскоре после его возвращения из Овстуга, где его семья, по обыкновению, проводила очередное лето. Не имея постоянной квартиры, Федор Иванович на этот раз поселился у друзей, на Каменном острове.

С. 166. «Чародейкою Зимою…» – Написано, вероятно, уже по приезде в Овстуг, хотя в автографе дата: «31 декабря 1852». В дневнике старшей дочери поэта Анны записано: «1 января 1853 г. Папа приехал сегодня во время всенощной…»

Неман. – Ранее стихотворение печаталось под заглавием: «Проезжая через Ковно». Ковно – старое название Каунаса. 2 сентября 1853 г. Тютчев выехал из Варшавы в Россию. «Усталость и ужасная скука», испытанные им во время «48-часового заключения в почтовой карете», вынудили поэта отдохнуть в Ковно два с половиной дня. В письме жене вместе со стихотворением «Неман» он пояснял: «Эти стихи, о которых я тебе говорил, навеяны Неманом. Чтобы их уразуметь, следовало бы перечитать страницу из истории 1812 г.». Южный демон – намек на корсиканское происхождение Наполеона. Стоял Другой… – можно предположить, что это М. И. Кутузов.

С. 169. Лето 1854. – Стихотворению предшествовало примерно неделей ранее посланное жене письмо от 5 августа 1854 г.: «Какие дни! Какие ночи! Какое чудное лето! Его чувствуешь, дышишь им, проникаешься им и едва веришь этому сам. Что мне кажется особенно чудесным – это продолжительность, невозмутимая продолжительность этих хороших дней, выдающая какое-то доверие, называемое удачею в игре. Уж не отменил ли Господь окончательно в нашу пользу дурную погоду?» (Старина и Новизна, кн. 19. Петроград, 1915. С. 87–88.)

С. 170. На новый 1855 г од. – Стихотворение впервые было опубликовано в «Русском архиве» (1867, вып. 12, стлб. 1638) под заглавием «На новый 1855 год» и продолжало так публиковаться. В изд.: «Ф. И. Тютчев. Полн. собр. соч. Л., 1957. С. 203, 363–364. Составитель, правнук поэта К. В. Пигарев, справедливо предложил заглавие «1856», основываясь на том, что в автографе ГПБ, в альбоме Г. П. Данилевского, ему предшествуют строки: «С.-Петербург, 31 декабря 1855». Я не свое тебе открою… – намек на модное в светских кругах того времени увлечение спиритизмом («столоверчением»), которому поддался и Тютчев.

С. 171. «Пламя рдеет, пламя пышет…» – Обращено к Е. А. Денисьевой. Сообщено в редакцию «Русской старины» поэтом Я. П. Полонским, получившим эти стихи от сына поэта и Денисьевой Федора Федоровича Тютчева (1860–1916).

С. 172. «Эти бедные селенья…» – Написано в Рославле, Смоленской губернии, по пути из Москвы в Овстуг. Стихотворение в разные годы вызывало восхищение у Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, Т. Г. Шевченко, Н. Г. Чернышевского, не раз упоминавших его и даже цитировавших.

С. 173. «Вот от моря и до моря…» – Нить железная… – телеграфная линия. Стихи проникнуты мрачными предчувствиями, вызванными осадой Севастополя во время Крымской войны 1854–1855 гг.

С. 174. «О вещая душа моя!..» – Как Мария… – Имеется в виду Мария Магдалина, раскаявшаяся евангельская грешница.

«Не Богу ты служил и не России…» – Стихотворение является эпиграммой-эпитафией Николаю I, умершему, 18 февраля 1855 г.

С. 175. «Всё, что сберечь мне удалось…» – Обращение к жене Эрнестине Федоровне, написанное в день ее рождения, 8 апреля 1856 г.

Н. Ф. Щербине. – Посвящено поэту Николаю Федоровичу Щербине (1821–1869), в творчестве которого видное место занимали античные темы и мотивы.

«Над этой темною толпой…» – С начала августа 1857 г. Тютчев проводил свой отпуск с семьей в Овстуге, где пробыл около трех недель. Церковный праздник Успения Пресвятой Богородицы, проводившийся в селе 15 августа, и дал повод к написанию стихотворения. А отражало оно думы поэта о предстоящей крестьянской реформе.

С. 176. «Есть в осени первоначальной…» – Стихи пришли к поэту внезапно, в неспеша ехавшей карете по дороге из Овстуга в Москву 22 августа 1857 г. Федор Иванович взял в руки первый же попавшийся на глаза листок с перечнем почтовых станций и дорожных расходов и стал писать на его обратной стороне. Но, видимо, тряская дорога сбивала и руку, и мысли, и поэт передал листок дочери Дарье, которая и закончила стихотворение под диктовку отца.

С. 177. «В часы, когда бывает…» – Посвящено памяти первой жены поэта, Элеоноры Федоровны Тютчевой.

С. 178. «Она сидела на полу…» – Можно отнести стихотворение как к Эрнестине Тютчевой, так и к Е. А. Денисьевой. Присущая – присутствующая.

С. 179. Успокоение. – Вольный перевод, стихи на тему стихотворения немецкого поэта-романтика Н. Ленау «Blik in den Strom» («Взгляд в поток»).

С. 180. «Осенней позднею порою…» – Белокрылые виденья – лебеди. Порфирные ступени – ступени из порфи́ра, горнокаменной первозданной породы, близкой к граниту.

С. 181. На возвратном пути. – Оба стихотворения написаны по дороге из Кёнигсберга в Петербург. С 9 мая по начало ноября 1859 г. Тютчев находился в Европе с дипломатическими поручениями и в отпуске, на лечении.

С. 182. Е. Н. Анненковой. – Посвящено Елизавете Николаевне Анненковой (1840–1886), в замужестве княгине Голицыной. Годом ранее этого Тютчев написал восемнадцатилетней красавице первое, на французском языке, стихотворение: «D’une fille du Nord, chètive et languissante…» («Неужто томною, болезненной девицей, / Что в северных лесах живет…»). Но, вероятно, разница в летах все же останавливала поэта от прилюдных ухаживаний за ней.

С. 183. «Хоть я и свил гнездо в долине…» – Датировка стихотворения внушает сомнение. Понятна правота К. В. Пигарева, предположившего его написание в Женеве. Действительно, в октябре 1860 г. Тютчев был в Женеве вместе с Е. А. Денисьевой, и там, в октябре, родился их сын Федор, будущий бытописатель.

С. 184. На юбилей князя Петра Андреевича Вяземского. – Вошло в брошюру «Юбилей пятидесятилетней литературной деятельности академика кн. Петра Андреевича Вяземского». (СПб., 1861. С. 20–21.) Стихотворение было прочитано 2 марта 1861 г. П. А. Плетневым на банкете, устроенном Академией наук в честь пятидесятилетней литературной деятельности Вяземского. С князем Тютчева связывали многолетние приятельские отношения.

С. 187. «Я знал ее еще тогда…» – Адресат стихотворения не установлен.

«Играй, покуда над тобою…» – Кому посвящено стихотворение, не установлено.

С. 188. При посылке Нового Завета. – Поэт обращается к старшей дочери Анне (21 апреля 1829, Мюнхен – 11 августа 1889, Сергиев Посад, Моск. губ.). С 1866 г. – замужем за И. С. Аксаковым. Под «нелегким жребием» Тютчев имеет в виду раннее сиротство дочери, тяжелое привыкание к мачехе, придворную службу (Анна Федоровна была фрейлиной императрицы Марии Александровны, а потом – воспитательницей ее дочери). А. Ф. Тютчевой принадлежат записки «При дворе двух императоров». М., 1928–1929 (в двух частях).

С. 189. «Иным достался от природы…» – Стихотворное послание к Афанасию Афанасьевичу Фету (1820–1892), посланное одновременно с другим: «Тебе сердечный мой поклон…» Давний и преданный поклонник поэзии Тютчева, Фет в книге «Мои воспоминания» не раз дает прекрасные зарисовки о нем, еще в конце 1850-х гг. пишет восторженную статью «О стихотворениях Ф. Тютчева», посвящает ему несколько стихотворений, давая в них оценку его поэзии:

…Муза, правду соблюдая, Глядит, а на весах у ней Вот эта книжка небольшая Томов премногих тяжелей.

С. 189. Н. И. Кролю. – Посвящено поэту и драматургу Николаю Ивановичу Кролю (1823–1871).

С. 190. «Утихла биза… Легче дышит…» – Написано в один из самых трагических для Тютчева дней, через два месяца после смерти Е. А. Денисьевой, в Женеве. Биза – местное название северного ветра, дующего на Женевском озере. Сонм – сход, сборище; здесь: художественный образ. Белая гора – дословный перевод Montblanc («Монблан»). Одной могилой меньше было… – Имеется в виду могила Денисьевой на Волковом кладбище в Петербурге.

С. 191. «Как неразгаданная тайна…» – Посвящено императрице Марии Александровне (1824–1880), жене Александра II. На автографе стихотворения помета: «Ницца. 3 ноября 1864». А чуть раньше, 27 октября, фрейлина императрицы, вторая дочь поэта Дарья писала сестре Екатерине: «Императрица очень добра ко мне, я каждый день обедаю у нее, а вчера был приглашен и папа, который блистал на этом обеде…» (Литературное наследство, т. 97, кн. вторая. М., 1989. С. 361.)

«О, этот Юг, о, эта Ницца!..» – Посвящено памяти Е. А. Денисьевой. Тютчев прожил в Ницце до 4 марта 1865 г. «Странную роль сыграла Италия в моей жизни… – писал он дочери Анне весной 1865 г. – Дважды являлась она передо мной, как роковое видение, после двух самых великих скорбей, какие мне суждено было испытать…» (Первая скорбь – смерть Эл. Тютчевой.)

С. 193. «Когда на то нет Божьего согласья…» – Посвящено дочери поэта Дарье Федоровне Тютчевой (12 апреля 1834, Мюнхен – 13 апреля 1903, Петербург). Передавая стихотворение дочери, Тютчев сделал внизу следующую приписку на французском языке: «Моя милая дочь, храни это на память о нашей вчерашней прогулке и разговоре, но не показывай никому… Пусть это будет иметь значение лишь для нас двоих… Обнимаю и благословляю тебя от всего сердца. Ф. Т.». Эту тайну отца и дочери не разглашали в семье – она заключалась в увлечении девушки самим императором и резко отрицательном отношении к этому ее отца. Дарья Тютчева так и не вышла замуж.

С. 193. «Есть и в моем страдальческом застое…» – Посвящено воспоминанию о Е. А. Денисьевой.

С. 195. «Певучесть есть в морских волнах…» – Мусикийский – музыкальный. Мыслящий тростник – образ, восходящий к известному афоризму Б. Паскаля: «Человек не более как самая слабая тростинка в природе, но это – тростинка мыслящая» («Pеnseеs» – «Мысли»). Написано в Петербурге, во время поездки Тютчева с сестрой Елены Денисьевой Марией Александровной Георгиевской, которой поэт изливал свою душу, на Острова.

Друг у моему Я. П. Полонскому. – Дружеское послание Якову Петровичу Полонскому (1819–1898), сослуживцу Тютчева по Комитету цензуры иностранной, в ответ на его также стихотворное послание «Ночной костер зимой у перелеска». Полонский долгое время ухаживал за дочерью Федора Ивановича Марией и даже делал ей предложение.