Текст книги "Третий удар. «Зверобой» из будущего"

Расположение 1-го батальона 138-й морской стрелковой бригады
Ленинградский фронт, последние числа апреля 1942 года

Пыль. Дым. Комья земли, летящие, кажется, во всех направлениях сразу. Водяная взвесь.

«Откуда пыль, – лезет в голову странная и непрошеная мысль, – сырость же страшенная!»

– Пехоту! Пехоту отсекай! – хриплый голос комбата откуда-то слева. – Бронебойщики!…! От…сь от тяжелых, «тройки» бейте, «ганомаги»!..ли вы…, выеживаетесь?!

Акулич сплюнул черную, горькую слюну.

– Отделение! Огонь по пехоте! Прикрыть пулеметчиков! На пулемете – заткните МГ на мотоциклах! Сидор, Леха, поможете пулеметчикам! – Отдавая команды, Осип высмотрел уцелевшую ячейку, упал в нее, прижался щекой к прикладу ППС и дал длинную малоприцельную очередь. Не столько стараясь попасть, как показать своему отделению – я тут, жив, веду бой.

Тут же вспомнилось из наставлений офицеров ОМБрОН и сержант заорал через плечо:

– Короткими очередями! Три-четыре очереди – сменить позицию! Не смещаться в одну сторону, в кучи не сбиваться! – Как раз три очереди, по одной после каждой фразы. Плюс длинная в начале – пора перебегать. Вовремя! В бруствер покинутой ячейки впивается очередь МГ-34 и уходит в небо – очередь «максима» из роты тяжелых пулеметов, оказавшегося рядом, перечеркнула мотоцикл, опрокинула пулеметчика на сиденье, свалила на землю второго мотоциклиста…

В ячейку тут же вывалился из траншеи молоденький боец из последнего пополнения, прижался спиной к брустверу и замер, пытаясь трясущимися руками вставить новый рожок в ППШ-41.

– Все правильно! Перебежками, так и надо! Короткими бей – реже придется перезаряжать!

Солдатик кивнул, магазин как по заказу попал-таки в приемную горловину, зафиксировался.

Клин немецких танков продолжал надвигаться. Десяток дымных костров отмечал доездившиеся Pz-III и Pz-IV, но танки на острие клина уже перемалывали гусеницами «колючку» перед позициями второго батальона.

– Гранаты к бою! Приготовиться к штыковой! – крикнул Осип. Эхом ему отозвался голос ротного. Молодой командир взвода, уже оправившийся от шока первого боя, но еще бледноватый, продублировал команду для всего взвода. Акулич не без удовольствия отметил твердый голос своего подопечного.

«Лимонка» и две гранаты без рубашек легли на бруствер. Тщательно подточенная пехотная лопата вынута из чехла, воткнута в землю около правой ноги. Автомат перезаряжен. Короткий взгляд по сторонам – бойцы отделения, косясь то и дело на матерого отделенного, готовили «карманную артиллерию». Вооруженные винтовками и карабинами бойцы пристегивали штыки, обладатели пистолетов-пулеметов еще вели огонь по немцам. Вот первый номер пулеметного расчета с подобранной где-то АВС-36 (видимо, конец пулемету), рядом второй номер с наспех перемотанной головой и мосинским карабином.

Взгляд вперед. Метров пятьдесят. Пора, пока кольцо выдернешь, пока долетит, пока замедлитель выгорит…

– Гранатами – огонь! – волна команд по окопу, через несколько секунд – волна взрывов впереди. Подождать, пока просвистят над головой осколки – и тут же, одну за другой, обе выложенные перед собой «наступалки». Прижаться к брустверу, переждать взрывы. Отшатнуться к задней стенке окопа. Метрах в трех откуда-то выскакивает немец – очередь в упор, опрокидывающая вражеского солдата обратно в воронку. И тут же – мощный удар, вырывающий из рук ППС. Уже потом Акулич, примерившись, понял: не подними он автомат, чтобы пристрелить пластуна, – эта прилетевшая под углом справа девятимиллиметровая пуля попала бы в левую часть груди…

Но это – потом. Пока сержант машинально наклонился подобрать оружие, посмотрел на смятую ствольную коробку, нашарил правой рукой ручку лопаты, левой – последнюю гранату, немецкую «колотушку». Казалось – прошло от силы пару секунд, но, выпрямившись, Осип увидел стоящего рядом на «перекрестке» окопа и хода сообщения немца, целящегося в него из 98-го карабина. Метр от груди до дульного среза. Двадцать сантиметров пройти стволу, поднимаясь на уровень сердца. Не успеть. Сзади – звук удара о землю подошв спрыгивающих в пулеметный дворик людей.

Морпех рванулся вперед и вверх всем существом. В ушах раздался тонкий переливчатый звон – похожий на тот, что бывает при сильной кровопотере, но все же не такой. Тот затапливает все вокруг, растворяя сознание. Этот – растворил остальные звуки, омыл сознание и стал фоном – постоянным и неосязаемым, как воздух. В суставах после прошедшей волны звона остались клубки холода. Не колючего зимнего, не цепенящего холода страха, – как будто прохладная оболочка охватила суставы. А вот воздух стал густым, как овсяный кисель, липким.

Ни на что не надеясь, сержант взмахнул невзведенной гранатой, как простой дубинкой, и попытался бросить ее в лицо немцу. Рука медленно, с заметным усилием пошла вперед. Так же неспешно граната выскользнула из ладони и поплыла навстречу замершему на месте врагу.

Сознание работало четко, отстраненно. Сильно мешала скованность и мучительная медлительность движений – но, не считая этого, отделенный чувствовал себя на удивление бодро. Ушибленная надкостница, ссадины и ушибы – все затянуло таким же холодом, как и суставы.

Сержант обернулся назад – трое. Застыли в тех позах, в которых приземлились в окоп и как-то очень не торопясь распрямлялись, глядя на Акулича. Боец шагнул вперед, взмах лопаткой горизонтально перед грудью, слева направо, поперек горла ближайшего противника. «М-е-д-л-е-н-н-о! медленно!» – билось с пульсом в голове. Шаг левой (м-е-е-е-дленно), подшаг правой. Как хорошо, что есть столько времени, чтоб продумать свои действия. Вот только жаль, тело стало таким медленным и непослушным… Одновременно с шагом правой ноги – тычок лопатой в переносицу среднего. Левая рука выхватывает тесак из ножен на поясе первого из троицы и вонзает его между ребер второго. Третий, такой же медленный и неуклюжий, успел встать и почти успел вскинуть МП-38. Удар ребром лопатки (незаточенной частью) по стволу пистолета-пулемета, тычок ножом в глаз.

Кипятком по нервам – первый! Самый первый, с карабином! Он уже отбил или поймал гранату, сейчас выстрелит – и все! Акулич развернулся и увидел… Увидел, что немец еще падает! Точнее, уже почти остановил падение, упершись левой рукой в стенку траншеи. Граната, ударившая в каску, еще отлетала в сторону. За спиной этого немца – еще двое. Вот теперь точно – все…

Пришла отстраненная мысль о странности происходящего: воздух сковывает движения, как вода, а немцы просто не успевают что-то сделать! Удивление разбило хрупкую скорлупу того странного звона, мир рывком вернулся в обычное состояние. Осип, пока разлетались осколки звона, еще успел прыгнуть навстречу карабину и взмахнуть лопатой. Толчок, и привычная тяжесть в руке исчезла. Одновременно в плечо выстрелила боль. Двое немцев в траншее вскидывали свои карабины каким-то странным движением, как будто пытались заслониться ими от чего-то, спрятаться.

Сзади-слева раздался крик:

– Акула, ложись! – И очередь ППШ-41, длинная, нервная, забарабанила по стенкам траншеи, по телам немцев, по брустверу.

Тот самый молоденький солдат стоял в окопе, стиснув побелевшими руками автомат и не замечая, что он уже выплюнул все, что оставалось в магазине. Взгляд его был прикован к командиру отделения.

Как-то сразу вокруг стало людно и шумно. Около Акулича присел взводный:

– Вы, того… Отдохните пока, посидите, уже все, почти все…

Младший лейтенант взмахнул рукой, посылая бойцов вперед, на зачистку окопа, и сам пошел вслед за ними, как-то резко повзрослев.

Сержант сидел на дне окопа, обхватив руками колени. Его трясла крупная, неостановимая дрожь, зубы сжались как тиски. Это «выгорали» остатки гормонов, эндорфинов и прочей «активной биологии» в крови, хоть сельский парень Осип Акулич и не знал этого. Его рука сжимала обломанный черенок лопаты. Глаза сержанта невидяще смотрели на лезвие этой же лопатки, которое торчало в наполовину разрубленной каске немца. Молодой берсерк трудно выходил из первого в своей жизни боевого транса.

– Танки частично прорвались! Около пятидесяти машин! Отрезали, отрезали пехоту! Да, всех! И мотоциклистов положили! Морпехи на второй позиции отрубили пехоту и контратакой закрыли прорыв! Почему танки прошли? Новые танки, тяжелые! Да, уверен! Дивизионка с пятисот метров не взяла, лично видел не менее пяти рикошетов! Вооружены? Орудие 85—100-миллиметров, с дульным тормозом. Нет, не панцер-фир, крупнее! Уверен, они рядом шли, видно было! Да! Есть! Есть!

Командир пехотного полка положил телефонную трубку, дежурно выругавшись в адрес качества связи. Провел руками по лицу, как бы стирая усталость, и обернулся к стоящим рядом морпехам:

– Спасибо, выручили. Теперь слушайте приказ из штаба фронта…

Саня

– Товарищ Мехлис, а ведь фотографии с Ленинградского парада обязательно немцы увидят?

– Не исключено. А что вы хотите предложить?

– Они наверняка знают, что здесь ведется подготовка к производству нового тяжелого танка…

– Наверное, знают.

– А если мы покажем его на параде? В сопровождении реальных?

– Не понимаю вас, товарищ Бондаренко…

– Делаем на шасси ИСа фанерную маску – лоб корпуса как у КВ, только с двумя шаровыми установками. И башню из фанеры – маленькую, узкую, и втыкаем туда двухдюймовую водопроводную трубу… метров пять-шесть. Конец трубы зачехляем. Пусть голову поломают. Ну и американцы с англичанами озадачатся…

– Успеешь? – улыбнулся глава госконтроля. – А на корму башни еще миномет прикрути! А на крышу – пулеметную башенку!

– Один – точно успею!

– Тогда почему еще не делаешь? Вместе посмеемся! А может, над катками пружины изобразить?

– Попробую, только не знаю из чего…

– Думай! По тексту, что можно говорить, а что нет, я тебя потом проинструктирую.

Для придания макету большей реалистичности в люке на параде пришлось торчать мне. Больше всего я опасался за прочность крыши башни, выполненной из обрезков авиационной фанеры, – подо мной верхний лист ощутимо прогибался. Надеть пришлось парадную форму со всеми орденами и медалями – правда, в сочетании с танкошлемом. После прохождения пеших колонн двинулись мимо трибун и мы. Первым шел немодернизированный Т-28 в сопровождении двух двухбашенных Т-26, за ним КВ с двумя Т-50, потом Т-34М2 с двумя Т-34М1, затем мой псевдо-ИС с двумя Т-52. Фотографы щелкали аппаратами, как заведенные. Видок, конечно, был хорош! К счастью, двигались быстро, и парад обошелся без конфузов. Даже пружины над балансирами, сделанные из шланга и покрашенные в цвет машины, не вывалились из своих мест. Пройдя через площадь, я выбрался из танка, снял краги и шлем, водрузил на голову подобающую форме одежды фуражку и направился, как и было заранее оговорено, к трибуне руководства. ИС в сопровождении сотрудников НКВД немедленно пошел на завод, а на меня набросились с вопросами иностранные журналисты:

– Это новый тяжелый танк?

– Да.

– Сколько весит? Толщина брони?

– Шестьдесят тонн. Военная тайна!

– Какое вооружение?

– Пушка и четыре пулемета.

– Пушка новая? Калибр?

– Военная тайна.

– Мотор?

– Очень мощный!

– Пушка так высоко поднята…

– По самолетам стрелять. Извините, дамы и господа, остальные данные машины являются военной тайной.

– Когда новые танки ожидаются в войсках?

– К штурму Хельсинки, к концу мая, – первые, а к морозам – основная масса. Извините, больше никаких комментариев.

Из записок корреспондента «Манчестер гардиан»[6]6
  The Guardian – ежедневная газета в Великобритании, основана в Манчестере в 1821 году под названием The Manchester Guardian. По политическим взглядам издание относят к леволиберальным, считается, что редакция при этом состоит в достаточно близких отношениях с Лейбористской партией.


[Закрыть]

Опять еду в старую столицу русских и опять по их приглашению. В отличие от прошлого раза, такой секретности не разводили – просто за пару дней сообщили, что на Labor Day в Ленинграде состоится военный парад, и предложили желающим подать заявку на аккредитацию. Один из моих кураторов намекнул, что состоится что-то, «похожее на 15 апреля», а знакомый русский коллега сказал, что есть слух – будет возможность увидеть новейший немецкий (!) танк. Когда я спросил, что может делать немецкий танк на русском параде, он, кажется, сообразил, что сказал слишком много и попросил «молчать, а лучше забыть». Я был не просто заинтригован – я заглотил приманку вместе с грузилом!

Этот сноб, «настоящий джентльмен» из «Таймс», ехать не захотел. Заявил, что, видите ли, «серьезные люди в Лондоне предпочтут знать, чем занимались серьезные люди в Москве», и поэтому ему, мол «нет резона шастать по провинции». Естественно, я не стал говорить ему о полученной мною неофициальной информации – достал он меня своей заносчивостью. Пусть потом локти грызет!

За эти две недели заметно потеплело. Ленинград – город прифронтовой, суровый, поэтому особых украшений к празднику незаметно. Но настроение у горожан приподнятое. Labor Day празднуют и у нас, но не с таким размахом, здесь это один из главных государственных праздников. Мы собрались на трибуне, появилась возможность пообщаться с местным начальством. Вряд ли будет что интересное, но работать надо.

(через несколько страниц)

Вот и собственно парад. Вначале прошли войска гарнизона, все как обычно, стандартные пехотные каре. Ждем обещанной техники. По трансляции передали, что к площади приближается колонна бронетехники, «включающая новые образцы оружия». Становится интересно! Но просто так смотреть – это одно, мне же надо будет писать! Нужно найти консультанта.

Удалось! Насев на нашего сопровождающего от НКВД, заставил его представить мне (и окружающим коллегам) русского офицера-танкиста, худо-бедно говорящего по-английски (однако гораздо лучше, чем я по-русски).

Первым на площадь вползает русский танк, чем-то похожий на наш А-1 «Индепендент». По словам консультанта – довоенный и безнадежно устаревший. Это «средний Т-28». Его сопровождают две танкетки, с двумя пулеметными башенками каждая, – «легкие Т-26».

Вторая тройка – «тяжелый КВ-1», мощный танк, принятый русскими на вооружение 3 года назад. По слухам, русских он уже не устраивает и они готовят ему замену. Думается, наши ребята в Африке были бы рады получить десяток таких «начинающих устаревать» машин. В сопровождении танки, похожие на несколько уменьшенные Т-34. Мой консультант назвал их «Т-50». Это ровесники КВ-1, потому и идут вместе.

Третья волна рева моторов и лязга гусениц – три почти не отличающиеся машины. Это модификации основного крейсерского танка русских – «Т-34».

Четвертая тройка. Тут уже и мой «чичероне» напрягся – похоже, и для него эти машины в новинку. Дал отмашку фотографу – не жалеть пленку. Объявили, что в центре идет прототип нового тяжелого танка – ИС-1, «Иосиф Сталин». Судя по названию, русские возлагают на него особые надежды. Командует танком майор Бондаренко – личность достаточно широко известная и даже легендарная. Если верить всему, что наговорили про него на банкете 15 апреля, то он в немецком тылу собрал из металлолома танковую дивизию, вывел ее с боями к своим, по дороге пристрелил из танковой пушки Гудериана, на фронте истребил чуть ли не 100 немецких танков – короче, ходячая легенда. Даже если поделить на 16 – все равно впечатляет, а набор наград подсказывает, что, может быть, делить стоит не на 16, а всего лишь на 8. Судя по хитрой и довольной физиономии, танком он доволен, а мнение такого специалиста дорогого стоит. По бокам от тяжелого танка опять эскорт – явно Т-50, но с башнями от Т-34. Довольно забавный гибрид – похоже на попытку усилить легкий танк с минимальными расходами и в самые сжатые сроки.

По радиотрансляции объявили, что сейчас на площади будет продемонстрирован трофей – один из новейших тяжелых немецких танков, которые «немецкое командование попыталось применить на советском фронте». Танк, который согласно трансляции называется «Тигр», тащат на буксире. Объявлено, что за рычагами тягача – Герой Советского Союза капитан Кокорин, который захватил этот танк в бою, командуя батареей тяжелых САУ. Еще один знакомый по прошлой поездке. Если верить диктору, один «Тигр» уничтожен, один захвачен и еще один разбит несколькими попаданиями при попытке к бегству. «Тигра» волокут за хвост! Думаю, его взяли на жесткую сцепку задом наперед именно для того, чтоб вызвать такую ассоциацию – «за хвост, как кота шкодливого». Пушка опущена вниз до упора, в итоге вид у «Тигра» чрезвычайно тоскливый. А до чего же огромная зверюга, этот «Тигр»! Говорят, броня – 120 мм! Чем, интересно, русские уничтожили его близнеца? Сомневаюсь, что хоть один британский или американский танк сможет хоть что-то сделать с броней этого чудовища…

А верхом на «Тигре» – другая зверюга. Самодовольная огромная собака. Что она делает там наверху?! Сомневаюсь, что случайно пробралась на стоянке, надо будет узнать.

Все, парад окончен. Побегу, попробую узнать что-то о новом танке.

Пока выбирался с трибун – танк угнали на завод, а Бондаренко, бросив пару фраз моим более быстрым коллегам, скрылся за оцеплением. Ага, вот представитель завода – отдан нам на растерзание. Рядом – хранитель военной тайны от НКВД, куда ж без него. Послушаем.

«Новая концепция – длинноствольная пушка для борьбы с бронетехникой и самолетами, универсальная, на базе зенитного автомата с усиленным пороховым зарядом для стрельбы по танкам. Для борьбы с пехотой – 4 пулемета, один из них в командирской башенке, чтобы командир мог вести огонь и наблюдение одновременно, и 82-мм миномет.

Миномет прикреплен снаружи к задней стенке башни. Он предназначен для борьбы с пехотой и уничтожения пулеметных гнезд. Для стрельбы предусмотрен специальный люк сбоку от командирской башенки. Чтобы защитить минометчика, люк снабжен лепестковой диафрагмой: три створки, благодаря особым поворотно-скользящим шарнирам, при открытии люка образуют полузакрытую рубку на крыше главной башни. Подробности конструкции засекречены.

Независимая пружинная подвеска всех катков обеспечивает особую плавность хода, что повышает точность стрельбы, особенно зенитной, и улучшает условия службы экипажа».

Думаю, мои материалы будут интересны не только моему редактору и читателям, но и военным специалистам.

Центральный офис фирмы «Хеншель»

– Доктор Адерс! Вам пакет, распишитесь. И послезавтра вас, доктора Порше и господина Круппа ожидают в Берлине. Подробности в пакете!

– Спасибо, господин обер-лейтенант. Кофе?

– Нет, я должен вас покинуть.

Оставшись в одиночестве, Эрвин Адерс, еще не получивший прозвище «тигерфаттер», вскрыл пакет с надписью «Секретно» и печатями Абвера. Небольшая записка и пять фотографий. Новые русские танки. Ленинградский парад. Легкий не заинтересовал конструктора, а вот тяжелый… Он оказался совсем не таким, как предполагал хозяин кабинета. Неужели русские решили перепрыгнуть на другую концепцию тяжелого танка? И если возврат к пружинам можно объяснить производственными трудностями, то остальное… Что это может значить? Почему настолько разный подход к тяжелым и средним? Чем дольше шестидесятилетний мужчина рассматривал фотографию танка ИС, тем больше вопросов складывалось в его голове. Эрвин посмотрел на лицо танкиста, сидевшего на крыше башни. Такой жизнерадостный, уверенный вид… Видимо, он знает о своей машине очень многое и уверен в ней. Если ордена на его груди не бутафория, то его уверенность дорогого стоит. А самая нижняя фотография заставила старика схватиться за сердце – его выстраданный ребенок, его «тигренок», на прицепе к тягачу на улице Ленинграда. И какая-то огромная собака на башне.

Рейхсминистерство Вооружений

– Создание новых танков упирается в сложность их изготовления, – меланхолически заметил чиновник из Рейхсминистерства Вооружений, – предложенные образцы от фирм «Крупп», «Порше», «Даймлер-Бенц» и «МАН» страдают излишне высокой культурой проектирования.

– Простите, – приподнял брови генерал-танкист…

– Насколько мне известно, – русские танки отличаются простотой, я бы даже сказал – примитивизмом и технологичностью изготовления и сборки. У них нет новшеств, которыми так любят щеголять наши высокоученые господа инженеры. Максимум боевых качеств и необходимый минимум для обитания экипажа…

– Но качество изготовления КПП, смотровых приборов и прицелов невелико, – ехидно ответствовал полковник из ОКВ, – я уж молчу о воздушном и масляном фильтрах…

– Все это преодолимые трудности, – хмыкнул чиновник, – вы вспомните, как преобразился опытный русский Т-34 после исправления указанных вами недостатков, проведенных на фирме «Даймлер-Бенц». Что сказали наши танкисты?

– «В высшей степени превосходно…» – буркнул генерал, дернув обожженной щекой.

– Вот видите, мой дорогой полковник… Русские, эти «унтерменши», смогли опередить нас в создании нового вида танков – танков военного времени. Я не удивлюсь, если завтра из Абвера мы получим данные о новых русских танках… и окажется, что они лучше наших.

– Бред, – коротко бросил полковник, – немецкая конструкторская школа – самая лучшая в мире!

– Не спорю – лучшая, – отметил генерал, – но пока они улучшают свои изделия, мы рискуем оказаться вообще без танков. Я не понимаю: раз уж русские танки по ряду параметров лучше наших «роликов» – почему бы не скопировать или создать по образцу их танк для наших панцердивизий?

– Это невозможно, – сухо ответил полковник, – мы считаем, что излишняя похожесть наших танков на танки противника приведет к неоправданным потерям от огня по ошибке.

– Пока вы считаете, – ядовито откликнулся генерал, – в панцердивизиях уже не успевают латать технику и менять экипажи. Да, вы слышали, как обосрались ребята из 23-го отдельного тяжелого панцербатальона?

– Что-то говорили на совещании, но глухо и вскользь, – осторожно заметил полковник. Чиновник лишь невесело ухмыльнулся…

– Понятно… Так вот, их бросили против танковой дивизии русских, причем большинство танков у тех были легкими. Тем не менее им здорово накостыляли по шее, подбив около двадцати машин. Если бы не поддержка тяжелой артиллерии – вряд ли они отделались так легко. Но дальше – их просто-напросто расстреляли сверхтяжелые САУ противника.

– А Люфтваффе? – поинтересовался полковник.

– А люфты завязли в бою с отдельным авиаполком русских, действовавшим в том районе… Пока они героически пытались сбить асов противника – русские штурмовики накрыли позиции артиллеристов. Так что от панцербатальона остались только тыловые подразделения…

– Вчера на совещании в Бергхофе Фюрер в очередной раз устроил разнос, – понизив голос, сказал чиновник. – Досталось всем… но особенный гнев Фюрера вызвал провал попытки применения 23-го панцербатальона… Я уж не говорю о том, что потеряны все новейшие танки, за исключением поломанных на марше к фронту. Доктор Порше смог убедить Фюрера, что конструкция «Тигров» на порядок превосходит все танки противника. В общем, – тяжело вздохнул чиновник, – вернулись к тому, с чего начали, – создание новых танков будет вестись по проектам герра Адерса. В ближайшем приближении – модернизация «троек» и «четверок».

– Но копировать у «унтерменшей»! Это немыслимо! Это… поношение арийского духа! – взвился полковник.

– Герр полковник, я надеюсь, вы сумеете удержаться в рамках, – ледяным тоном осадил его генерал.

– Вы знаете, герр полковник, – устало сказал чиновник, – теми же словами говорили на совещании у Фюрера. И вызвали его очередной гнев – он был неописуем! Если вкратце: «…это немыслимо!!! Это гнусное, абсолютно ужасное извращение арийских идеалов и германского духа!! Только доблестные немецкие инженеры, носители арийского духа, могут создавать совершенные, превосходные конструкции, не то что эти жалкие убожества, кое-как сляпанные наспех, плохо выученными, немытыми и бородатыми славянами…»

– Вот именно, – торжествующе произнес полковник, – наш гениальный Фюрер оказался, как всегда, прав!

– Это несомненно, – зло бросил чиновник, – но если наши инженеры и дальше продолжат заниматься техническим онанизмом, то я не гарантирую того, что все многообещающие проекты воплотятся в жизнь…

– Гхм, – поперхнулся генерал… Полковник ожег его гневным взглядом, но предпочел промолчать.

– Далее, – чиновник постучал указательным пальцем по папке с документами, – здесь, помимо всего прочего, лежит сводка по военным заводам и, в частности, отзывы наших специалистов о русских, работающих под их началом. Так вот, почти все наши весьма хорошо отзываются о русских – хорошее образование, ум, смекалистость. Многие предпочли бы вместо всех европейских специалистов русских. И если целый штат именитых и заслуженных инженеров, технической элиты Рейха, весьма дорого обходящихся Фатерлянду, не может организовать работу, предпочитая заниматься бесплодным умствованием, то я бы, пожалуй, пошел по стопам господина Сталина…

– Хгм, – в очередной раз кашлянул танкист, полковник лишь тоскливо поглядел на него, поджав губы.

– Так что, господа, нам остается или ждать, – чиновник безразлично посмотрел в окно, – или молиться, что мы успеем раньше…

– Есть один вариант, – нехотя начал генерал…

– Какой? – ожил чиновник. Полковник глянул с интересом.

– Как вы знаете, фирмы «Рейнметалл-Борзиг» и «Хеншель» работали над прототипом Pz-IV. В рамках программы были созданы два шасси и было принято решение создать из них тяжелые САУ с установкой 128 мм – PaK 40 L/61. Оба бронекорпуса модернизируются под вес орудия. Единственное – требуются испытания…

– Я могу это устроить, – задумчиво протянул полковник, – есть у меня один хороший знакомый…

– Я тоже подключу кое-кого, – хитро прижмурил глаза чиновник, – и надеюсь, дело выгорит. Так что, генерал, с вас бутылка коньяка…

– Две, – подмигнул полковник.

– Без проблем, – улыбнулся генерал, – и мы сможем выпить за успех «Твердолобого Эмиля» – как уже окрестили самоходку наши остряки…