Текст книги "На службе в Генеральном штабе. Воспоминания военного историка. 1941—1945 гг."

В 1947 году, когда я снова был в Сталинграде в составе съемочной группы картины «Битва под Сталинградом» в качестве военного консультанта, проезжая по полям битвы, я не мог не заметить, что трупный запах преследовал нас. Ведь это было летом, летом очень жарким, а захоронение останков 147 тысяч солдат врага даже через четыре года давало о себе знать.

После уничтожения остатков 6-й армии Паулюса в северной и южной частях Сталинграда было полностью завершено очищение города от фашистских войск. В связи с этим 4 февраля 1943 года в центре Сталинграда был проведен митинг. А в Германии по поводу гибели 6-й армии Паулюса Гитлером был объявлен трехдневный траур.

С завершением Сталинградской битвы нашей группе военных историков предстояло проанализировать это событие за период нахождения в Сталинграде с декабря 1942 года по февраль 1943 года. В 1943 году в «Сборнике материалов по изучению опыта войны» № 6 была опубликована наша первая работа «Разгром немецких войск под Сталинградом» объемом в 16 авторских листов. В этой работе весь раздел по ликвидации окруженных войск под Сталинградом был подготовлен мною. А в сборнике № 7 была напечатана статья «Некоторые вопросы из опыта битвы под Сталинградом», объемом в 3 авторских листа.

Мой труд был высоко оценен командованием. В мае 1943 года мне было присвоено очередное воинское звание – полковник. Указом Президиума Верховного Совета СССР я был награжден орденом Красной Звезды. Как активный участник Сталинградской битвы, также я был награжден медалью «За оборону Сталинграда».

Следует отметить, что наша работа продолжилась углубленным исследованием сталинградской эпопеи. В результате нашей группой был создан труд «Битва под Сталинградом», объемом в 18,5 печатного листа, в том числе 61 схема, которые были изготовлены лично мною. Монография была одобрена А.М. Василевским и в 1944 году в закрытом варианте издана Военным издательством Народного комиссариата обороны.

Наша группа работала чрезвычайно напряженно. С декабря 1942 года по февраль 1943 года было подготовлено и опубликовано шесть крупных работ общим объемом более 50 печатных листов. И это осуществлялось в условиях боевой обстановки, зачастую под артиллерийским обстрелом. Работали мы день и ночь. Не помню, когда и в какое время приходилось отдыхать.

На Курской дуге

Руководитель нашей группы полковник Н.М. Замятин получил задание Генерального штаба – продолжить работу в действующей армии. 14 февраля 1943 года, в день освобождения войсками Южного фронта Ростова-на-Дону, мы прибыли в этот город, в котором в этот день было безлюдно и в общем-то очень тихо, только редкие выстрелы и отдельные взрывы нарушали эту тишину. Оставшиеся в Ростове жители находились в своих квартирах и не решались показываться на улице. Мы с Замятиным зашли в один дом, в квартиру пожилого рыбака, который любезно нас принял и тут же стал готовить нам уху из огромного сома. Уха удалась на славу, а на второе блюдо нам было предложено по большому куску вареной рыбы. Обед показался нам отменным, ведь много дней мы были без горячей пищи. Дед оказался хорошим рассказчиком, с большим чувством юмора. За обедом, глядя, как мы уплетаем кушанье, он начал свой короткий рассказ: «А как же так случилось, что им, фашистам, посчастливилось дойти в такую даль? От Неметчины до Украины? А теперь что им делать? Таким долгим путем им придется драпать до своей Неметчины? Машины их Красная армия загубила, как же они пешком дойдут? Значит, им теперь хана?» Мы от души рассмеялись. «Да, – сказал я, – теперь, дедуля, фашизму конец, дорого они заплатят нам за порушенное».

Поблагодарив за угощение, мы отправились в войска Южного фронта, которые успешно преследовали фашистов, продвигаясь к реке Миус. Нас больше интересовали события, которые развивались на курском и харьковском направлениях. В тот же день, 14 февраля 1943 года, мы на автомашине «Виллис» отправились в путь, чтобы детально ознакомиться с положением дел на Южном фронте. Здесь, в штабах армий и фронта, мы убедились, что войска готовятся к закреплению достигнутых рубежей. Наступательных действий войск вести не предполагалось. Согласовав по прямому проводу вопрос с руководством Военно-исторического отдела, наша группа в конце февраля 1943 года через Ворошиловград отправилась в войска Юго-Западного фронта. По решению руководителя нашей группы мы расположились в районе Старобельска, это в ста километрах севернее Ворошиловграда. Здесь, в районе Сватова, что западнее Старобельска, мы встретили генерал-майора Ивана Федоровича Нефтерева, заместителя Н.Ф. Ватутина по боевой подготовке. Он любезно принял и устроил нас, решив вопрос с жильем и питанием.

Генерал Нефтерев сообщил, что в середине марта 1943 года во фронт прибывает Георгий Константинович Жуков и что при нем в качестве адъютанта находится генерал Менюк. Этого генерала хорошо знал Н.М. Замятин. Они – Замятин и Менюк – до войны были преподавателями в Военной академии связи, и Н.М. Замятин решил воспользовался знакомством, чтобы спланировать встречу с маршалом. Мы отыскали «резиденцию» Г.К. Жукова. Замятин немедленно встретился с генералом Менюком, объяснил, кто мы и с какой целью пребываем в войсках и в штабах фронтов и армий, и попросил организовать встречу с маршалом Жуковым. После переговоров с Жуковым генерал Менюк сказал, где находится домик, в котором он расположился.

Вот как протекало начало встречи с маршалом. Жуков занимал небольшую хату украинского типа. Вот к этой хате и направился Замятин. Буквально у самого входа вдруг появляется небольшого роста, в военной гимнастерке, коротенькой юбочке, в аккуратно, до блеска начищенных сапожках, очень красивая девушка. Она вышла из хаты и у самого порога внезапно оказалась перед лицом полковника Замятина. Девушка встала по команде «смирно», приложив руку к головному убору, и спросила: «Что вам угодно, полковник?» Мы со стороны наблюдали эту картину. Стоит наш Замятин, рост которого около двух метров, а перед ним девушка, ростом ему по пояс, с поднятой головкой, в упор рассматривает нашего великана. Замятин на ее вопрос сказал: «Мне необходима встреча с маршалом Жуковым». Тут же, незамедлительно последовал ответ девушки: «Маршал сейчас, после обеда, будет отдыхать». Последнее слово девушка произнесла громко и по слогам: «От-ды-хать!» Тут же она быстро закрыла ставни окон, открыла дверь хаты, вошла в нее и перед лицом Замятина захлопнула дверь. Тот какое-то время постоял перед закрытой дверью ошарашенный, а затем вернулся к нам. Вот уж мы потом посмеялись над этим эпизодом.

В этот день, 1 или 2 апреля 1943 года, поздно вечером, все же состоялась длительная беседа (по времени более полутора часов) Н.М. Замятина с Г.К. Жуковым. Последний весьма обстоятельно рассказал, как развиваются события на курском и харьковском направлениях. Поделился Жуков информацией о мероприятиях, связанных с сосредоточением резервов, с образованием Степного фронта, наметками на летнюю компанию 1943 года. Жуков сказал Замятину: «То, что я буду говорить вам, должно быть в строжайшей тайне. Должны знать только ваши историки и больше никто. Я знаю, что вы посланы сюда, чтобы выполнить задание Генерального штаба». После этих вступительных слов Жуков пригласил Замятина к карте, на которой была зафиксирована обстановка на фронтах. «С 18 марта я и командующий войсками Воронежского фронта генерал Ватутин обстоятельно изучили события под Харьковом и Белгородом и пришли к заключению, что после потери 16 марта Харькова и 18 марта Белгорода противнику большего достичь не удастся. Убедившись в твердой уверенности Ватутина, я приказал ему прочно удерживать занимаемые рубежи. Мне известно было, – продолжал Жуков, – что и войска Центрального фронта Рокоссовского прочно удерживают западный фас Курского выступа вплоть до Малоархангельска. По реке Оскол группируются резервные армии Степного округа генерала Конева. Из сказанного, – продолжал Жуков, показывая на карту, – я делаю вывод, о чем и буду докладывать в Ставку, что на Курской дуге войска Брянского, Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов должны перейти к жестокой непреодолимой обороне. – Жуков остановился и посмотрел на Замятина. – Вот что я конкретно буду докладывать 8 апреля Верховному главнокомандующему. Мой обстоятельный доклад Верховному будет изложен письменно, с которым вы сможете детально ознакомиться по приезде в Москву, в Генеральном штабе. Главный смысл этого доклада состоит в том, чтобы на всем южном участке советско-германского фронта от Курской дуги и до реки Миус перейти к обороне. Основательно построить оборонительные рубежи на большую глубину до реки Дон. Измотать наступающего противника на этих рубежах, а затем перейти в контрнаступление и полностью разгромить врага на Курской дуге и во всей Левобережной Украине. Вот смысл моего доклада в Ставку. Хочу заметить, – заключил Жуков, – командующие Центрального, Воронежского, Юго-Западного фронтов, Степного военного округа во время моей поездки по этим фронтам уже получили указания о приостановке наступательных действий, переходе повсеместно к обороне, строительстве оборонительных рубежей. Общая глубина обороны на Курской дуге должна достигать 300 километров».

Рассказывая нам об этом, Замятин обратился ко мне и Савину: «Смотрите внимательно на карту, запоминайте обстановку без каких-либо пометок на карте. Повторяю, все, что я вам, Михаил Викторович и Федор Данилович, доложил, остается в нашей памяти, как важный ориентир в ходе нашего пребывания в войсках и штабах фронтов. Никаких записей в своих блокнотах по этому вопросу не делать. А вот когда мы приедем в Москву для решения задачи по исследованию событий на Курской дуге, мы постараемся немедленно детально изучить доклад товарища Жукова в Ставку. С этого, разумеется, мы и начнем свою работу по исследованию событий на Курской дуге».

Если читатель или исследователь событий под Курском пожелают проследить содержание изложенного выше, они могут раскрыть книгу первую «Битва под Курском», изданную Военным издательством Министерства Вооруженных сил СССР (М., 1946. С. 17–20, 116, 117, 217, 235, 236), где идея замысла в беседах Г.К. Жукова и Н.М. Замятина была воспроизведена авторами этой книги.

Получив убедительную ориентацию относительно замысла Ставки Верховного главнокомандования на весну и лето 1943 года, мы активно приступили к изучению оперативной документации по подготовке войск фронтов к оборонительным действиям на Курской дуге и планов предстоящего большого контрнаступления войск фронтов летом 1943 года.

Особенность нашей работы состояла в том, чтобы своими действиями не нарушать ритм работы штабов и войск. Ведь наша работа носила характер исследования, а действующие штабы и войска осуществляли практические дела. Надо сказать, мы своими правами не злоупотребляли, стремились найти хороший контакт со всеми людьми, с которыми надо было встречаться. Наша группа военных историков, наряду с изучением на месте хода событий, в срочном порядке собирала материал через штабы армий и фронтов и направляла их в адрес Военно-исторического отдела Генерального штаба.

На Курской дуге мы находились в войсках и штабах армий и фронтов. Наибольшее внимание мы уделяли действиям войск Воронежского фронта. Здесь особенно активно осуществлялись оборонительные действия. Ведь в границах Воронежского фронта противнику удалось продвинуться в глубь обороны фронта на 35 километров, в то время как на участке Центрального фронта противник продвинулся всего лишь на 12 километров. На одном из участков Воронежского фронта нас интересовало развернувшееся 12 июля в районе Прохоровки танковое сражение.

Во время контрнаступления мы продолжали находиться на Воронежском и на Степном фронтах. В действиях войск Степного фронта нас привлекал тот факт, что войскам этого фронта предстояло освобождать город Харьков. В связи с этим для более обстоятельной ориентировки мы часто встречались на вспомогательном пункте управления (ВПУ) Степного фронта с полковником Василием Андреевичем Светличным, который всегда находился на переднем плане и хорошо знал обстановку. Василий Андреевич, понимая суть нашей работы, старался дать в развернутом виде планы действий войск Степного фронта. Я с особой признательностью вспоминаю наши встречи на ВПУ фронта. После войны мы часто встречались в ЦДСА с генерал-майором В.А. Светличным и обменивались воспоминаниями о событиях на Курской дуге.

Выходом войск Воронежского и Степного фронтов 23 августа в район Богодухова и Харькова завершилось контрнаступление войск этих фронтов. Началось развернутое широкое наступление войск Центрального, Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного фронтов в направлении Днепра.

Мы получили указание: после выхода советских войск к Днепру возвращаться в Москву для завершения монографий, посвященных событиям под Сталинградом и на Курской дуге. Примерно в середине сентября 1943 года Замятин, Савин и я возвратились в Москву, чтобы приступить сначала к тщательному изучению фронтовых документов, связанных с подготовкой этого сражения, а затем к изучению хода вооруженной борьбы под Курском.

В ноябре 1943 года Замятин, Воробьев и Паротькин (зачисленный в штат Военно-исторического отдела) приступили к обстоятельному обобщению обширного материала и к подготовке монографий. Завершение монографии «Битва под Сталинградом» осуществлялось в составе группы – полковник Н.М. Замятин (руководитель группы), полковник М.В. Савин, полковник Ф.Д. Воробьев и подполковник И.В. Паротькин. Будучи офицером штаба Донского фронта под Сталинградом и на Курской дуге в штабе Центрального фронта, Иван Васильевич Паротькин активно разрабатывал материалы о противнике, которые затем были использованы в исследованиях «Битва под Сталинградом» и «Битва под Курском». М.В. Савин после завершения монографии «Битва под Сталинградом» в дальнейших работах нашей группы историков участия не принимал. Он был переключен для выполнения других задач Военно-исторического отдела. Мы собрали большой документальный оперативный материал, личные записи бесед с начальствующим составом, с воинами. Весь этот богатый, весьма ценный материал в закрытом порядке через фельдсвязь был сосредоточен в Военно-историческом отделе Генерального штаба для использования в этих объемных работах.

Монография «Битва под Сталинградом» была одобрена начальником Генерального штаба маршалом А.М. Василевским и сдана в печать в последнем квартале 1943 года. Объем рукописи составил 18,5 авторского листа (13 авторских листов текста плюс 61 схема объемом 5,5 авторского листа). Эта работа вышла в свет в 1944 году.

В процессе подготовки монографий на нас возлагалась также обязанность выступать с лекциями в академиях и публиковать отдельные материалы в периодической печати.

А первым результатом работы с материалами Курской битвы стал труд объемом 22 авторских листа «Основы организации обороны Курского плацдарма». Эта работа была опубликована в «Сборнике материалов по изучению опыта войны» № 11, изданном Воениздатом в 1944 году.

Затем наш авторский коллектив был пополнен Павлом Семеновичем Болдыревым и Николаем Федоровичем Артемьевым. Это были военные историки из Военной академии имени М.В. Фрунзе. В новом составе авторской группы – Н.М. Замятиным, Ф.Д. Воробьевым, П.С. Болдыревым, И.В. Паротькиным и А.Ф. Артемьевым – был подготовлен новый обобщающий труд «Битва под Курском», который был опубликован Военным издательством. Это была вторая обстоятельная публикация о сражении на Курской дуге. Она имела объем 8,8 авторского листа и издана отдельной книгой в 1945 году.

Работа указанных военных историков над темой «Битва под Курском» продолжалась. Ими была подготовлена первая книга – монография «Битва под Курском» объемом в 26 авторских листов и альбом карт к ней (15 авторских листов текста и 11 авторских листов – схемы), изданная Военным издательством в 1946 году. Теми же авторами была подготовлена вторая книга – монография «Битва под Курском» объемом в 22 авторских листа (13,75 авторского листа текста и 6,25 авторского листа схем), которая была опубликована Военным издательством в 1947 году.

Необходимо иметь в виду, что работа над монографиями «Битва под Курском», так же как и работа над монографией «Битва под Сталинградом», проходила под большим впечатлением событий, свидетелями которых были Н.М. Замятин, Ф.Д. Воробьев и И.В. Паротькин. Авторы были участниками победоносного наступления советских войск из района Курской дуги в сторону Орла и в сторону Белгорода, Харькова и с рубежа реки Миус к нижнему течению Днепра.

Работы писались в ходе боев, а полное завершение их осуществлялось после разгрома фашистских полчищ на Курской дуге и после возвращения авторов в Москву.

То, что авторы прошли весь путь с войсками, осуществили сбор и подготовку материалов для дальнейшего изучения и обобщения в условиях боевой обстановки на Курской дуге, составляет особую ценность созданных трудов.

В ходе завершения разработки труда «Битва под Курском» (1-я и 2-я книги) в Москве наша работа проходила под пристальным наблюдением начальника Военно-исторического отдела Генерального штаба генерал-майора Н.А. Таленского. Он не принимал участия в написании этого труда в качестве автора, но всячески поддерживал авторов при его создании. Часто в процессе работы Николай Александрович заходил в нашу рабочую комнату, садился к одному из нас прямо на рабочий стол, просматривал по листку, что и как написано. Для того чтобы дать нам передышку, отвлекал нас на несколько минут от работы рассказами на отвлеченные темы, забавные, смешные, анекдотические. Это позволяло нам перевести дух и немного отдохнуть. Готовые к печати авторские рукописи Николаем Александровичем тщательно перечитывались. Только убедившись в качестве написанного, он немедленно докладывал начальнику Генерального штаба, с санкции которого труд направлялся в Военное издательство. С 1946 года было образовано Главное военно-научное управление, которое возглавил генерал-полковник Александр Петрович Покровский. С этого времени все наши работы докладывались начальнику Генерального штаба А.П. Покровским.

При создании этих работ были у нас и значительные трудности. Архива оперативных документов еще не существовало. Сам архив документов Великой Отечественной войны начал создаваться с конца лета 1941 года. Местом его дислокации был определен город Бузулук Чкаловской области, находившийся в глубоком тылу. Его организацией занимался полковник Василий Васильевич Кондрашев. Это был высокообразованный человек с большими организаторскими способностями, знающий и хорошо понимающий архивное дело. Он со своим малочисленным коллективом нашел подходящее место. Этим местом оказалась бывшая бузулукская тюрьма. Туда из действующей армии непрерывным потоком шла архивная документация. Работа архивных служащих состояла главным образом в том, чтобы без малейших задержек успевать принимать поступающие документы, которые, в связи с недостатком времени на обработку, без аннотаций и тщательного учета, в буквальном смысле сваливали в отведенное место. Мне довелось познакомиться с начальником архива В.В. Кондрашевым и ознакомиться с состоянием работы архива. Таким образом, наш доступ к нужным материалам не всегда был простой задачей.

Основным источником информации было наше пребывание в действующей армии, в армейских и фронтовых штабах. Полковник Н.М. Замятин, как руководитель авторского коллектива, через начальников штабов фронтов и армий и командующих фронтами и армиями был хорошо осведомлен в подготовке, планировании, ходе и исходе операций и доводил необходимые сведения до нас. Знание Замятиным английского языка в значительной степени помогало в общении с пленными офицерами для получения нужной информации, которая помогала нам в практической работе.

Надо сказать, что Замятин имел очень широкие полномочия на получение сведений особой важности. Мы работали с документами высшей секретности, в том числе с документами Ставки Верховного главнокомандования, Генерального штаба. Это накладывало на нашу работу дополнительные трудности. Все наши документы готовились с грифом «секретно». Записи в своих рабочих тетрадях мы вели так, чтобы они были понятны только тому лицу, которое их вело. Все наши обобщения, рабочие тетради, необходимая нам оперативная документация в конце каждого рабочего дня сдавались в секретную часть, а наутро получались вновь. При накоплении материалов они отправлялись фельдъегерской связью в адрес Военно-исторического отдела Генерального штаба, и, соответственно, нам приходилось держать огромный объем информации в памяти, так как доступа к этим материалам мы уже не могли получить до прибытия в Москву.

Таким образом, все наши труды создавались только на основе оперативных документов и личных бесед с непосредственными организаторами и исполнителями оперативных планов. В опубликованных трудах читатель не всегда найдет на страницах этих книг ссылки на оперативную документацию по причине соблюдения повышенной секретности. Несмотря на то что работы носили гриф «секретно», доступ к работам получал уже более широкий круг лиц, у которых отсутствовал допуск к документам повышенной степени секретности. Разрешение на публикацию работ давал начальник Генерального штаба после проверки фактической стороны событий и сделанных по ним выводам.

До 1961 года книги 1-я и 2-я труда «Битва под Курском» имели гриф «секретно». 4 марта 1961 года для этих книг был установлен пониженный гриф – «для служебного пользования». И лишь 29 мая 1964 года гриф полностью был снят. Этот труд в библиотеке Военно-научного управления был определен на общих основаниях для читателей. Но так как эта работа готовилась «грифованной», она была издана Военным издательством тиражом всего лишь в 3 тысячи экземпляров и поэтому в широком доступе так и не появилась.

Значение этих работ в 1940–1960-х годах было велико. По ним военные академии, военные училища воспитывали офицерские кадры. Многие военные историки и в последующее время в своей практической деятельности руководствовались этими трудами, по праву считали их первоисточниками событий, которые проходили летом 1943 года на Курской дуге.