Текст книги "Брак по расчету"

5
Джемма

Я? Замуж за него?

Я хочу, чтобы в моей жизни была страсть, а не расчет и выгода. Мне хочется тепла объятий, мурашек от поцелуя!

А с этим Эшфордом все явно мимо. Весь такой собранный, в безупречной рубашке, с туго завязанным на шее галстуком, сидит степенно, как требует этикет. Нет уж, спасибо.

И вообще, мне нравятся мужчины с латинским типом внешности: темноволосые, загорелые, с темными глазами, которые так и излучают тестостерон. А с его каштановыми волосами и зелеными глазами что прикажете делать?

Не понимаю, какого дьявола Дереку вообще пришло в голову нечто подобное.

И потом, какой отвратительный характер! Обращается со всеми как со слугами. Если это не высокомерие, то тогда и не знаю, что это слово означает. Будь ты хоть герцогом, но нельзя обращаться со всеми так, будто они хуже тебя. И хотя я ниже его по социальному статусу, но таковой себя не ощущаю.

Не знаю, злюсь я или больше расстроена. Когда вчера я прочитала сообщение от Дерека, то всерьез поверила, что он придумал, как обойти условие со свадьбой, а вместо этого мне пришлось столкнуться с разочарованием. Никакого решения у Дерека не было, кроме как мне выйти замуж за Эшфорда, что означает, что я никогда не получу ни пенни.

Я не корыстный человек и не считаю, что в деньгах счастье, и даже никогда не предполагала, что могу стать богатой, но теперь не перестаю думать только об этом. С наследством бабушки я могла бы снять прекрасную квартиру в центре, загородный домик для родителей, с фермой и кучей животных, купить себе шикарную машину, может, даже «порше» (интересно, делают ли их розовыми?). Можно было бы выбрать платья от известных брендов, как те, что я вижу в «Космополитене», никаких больше блошиных рынков и секонд-хенда!

И потом, я могла бы вместе с остальными болельщиками ездить за «Арсеналом» во все их поездки каждое воскресенье!

И поехать отдыхать на Карибы! Да куда угодно, поехать отдыхать, и все.

Это всегда было моей мечтой, и сейчас, когда я так близка к ней, взять и отказаться – просто мука.

Если бы я приняла предложение Дерека, то стала бы просто куском мяса в мясной лавке.

Я хочу видеть рядом мужчину, который меня обожает, хочу быть светом его очей, а не занозой в одном месте. Да, потому что именно так я себя и чувствую с Эшфордом: бесполезной, нежеланной, лишней и раздражающей. А мечтаю я о человеке, для которого стану необходима как воздух.

Я хочу, чтобы он был как Ретт, который спасает Скарлетт О’Хару от опасности; как Джек, который тонет, чтобы спасти Розу; как Ромео, который принимает яд ради Джульетты. Я хочу сказки! Всегда о ней мечтала и не перестану в нее верить, пока наконец не получу.

Мои родители бросили вызов своим семьям ради того, чтобы быть вместе, и тридцать лет спустя они любят друг друга, как и в первый день.

А Эшфорду не нужно восхищаться женщиной – очевидно же, что он восхищается самим собой, и этого ему хватает с лихвой. Ему нужна красивая статуэтка, чтобы выставлять напоказ, манекен, который можно возить повсюду с собой. Может, он и прав: на роль герцогини я не подхожу, во мне слишком много от человека, я слишком многого хочу и не готова брать на себя роль фарфоровой куклы.

За завтраком, жуя гречневые хлебцы, которые приготовила мама, думаю, не рассказать ли обо всем этом родителям, вот бы они посмеялись.

Уже половина второго, так что я нехотя снимаю пижаму, одеваюсь и иду в театр кошмаров.

Сегодня перед дневным спектаклем назначено общее собрание.

Надеюсь, там нам скажут, что со следующего года мы поставим более веселый мюзикл с новыми костюмами, и я смогу придумать новый грим, поярче. То, что мы ставим сейчас – история семьи, разлученной во время эпидемии испанки, – убивает меня изнутри, и идет мюзикл слишком давно. Постоянно задаюсь вопросом, почему зрители вообще приходят его смотреть. Положа руку на сердце очереди у касс нет, и причина очевидна. Мюзиклы должны веселить, а не вгонять в тоску.

Для разнообразия я приезжаю почти вовремя, точнее, опаздывая не так сильно, как обычно, – но вина не совсем моя: я стараюсь изо всех сил, но метро с автобусами никак не могут договориться!

Адриана при виде меня закатывает глаза, поэтому я поспешно сажусь и вжимаюсь в стул в надежде спрятаться от ее взгляда.

Оливер со своим обычным флегматичным видом объявляет, что придумал идею для нового спектакля: последние часы Рут Эллис, последней женщины, получившей смертный приговор в Англии в 1955 году. Суть спектакля в том, что главная героиня рассказывает историю своей жизни, находясь уже в камере. И все это с минимальными декорациями и почти без костюмов.

У меня возникает желание высказаться.

– Рут Эллис прожила достаточно насыщенную жизнь. Она была моделью, танцовщицей в ночных клубах, оказалось, что еще и в борделе, потом у нее было два мужа, куча любовников и она управляла клубом… На мой взгляд, из подобной жизни можно сделать прекрасный спектакль, динамичный и захватывающий. Создадим на сцене Лондон начала пятидесятых годов с ритмичной музыкой, которая запомнится и застрянет в голове!

Идея меня воодушевляет, и я думаю, что над таким спектаклем трудилась бы с большей мотивацией.

Но Оливер, похоже, моего мнения не разделяет.

– Я хочу сосредоточиться на внутренней драме.

После этих слов я замолкаю. Не будет никаких красивых декораций, классных мелодий, вообще ничего не будет.

Причина: ему вдруг захотелось заняться современным искусством.

Продюсер: предыдущий отказался, так что этот спектакль будет самодельным, и ставить его будут Оливер вместе с Адрианой.

Театр: тот же, но с более высокой арендной платой.

Бюджет: мизерный.

После завершения собрания я набираюсь храбрости и иду к Адриане задать несколько вопросов, но она смотрит на меня отсутствующим взглядом.

– Адриана, так как ты художественный директор и раз мы начинаем готовиться к новому спектаклю, я бы хотела спросить, каким ты видишь грим и костюмы, чтобы подготовить предложения.

– Ты о чем?

– О том, что мне делать: о гриме актеров и костюмах.

– Костюмы будут самые простые, а грим не понадобится. Лицо без макияжа гораздо сильнее передает внутренние муки персонажей.

– В таком случае… прости, но раз нет ни макияжа, ни костюмов… Мне что делать?

Адриана барабанит пальцами по дверному косяку:

– Мы обсуждали это с Оливером, твои услуги больше не требуются. Считай, что ты свободна.

– Но… ты увольняешь меня вот так, ни с того ни с сего?

Адриана смотрит на меня с каменным лицом, без единой эмоции.

– Нет, «ни с того ни с сего» значило бы уволить тебя без причин. А причины я тебе назвала. – После чего она скрывается в гримерной, закрыв дверь у меня перед носом.

Я не верю своим ушам, и мозг отказывается обрабатывать только что полученную информацию, поэтому я бегу к Оливеру.

– Адриана меня уволила! – налетаю я на него без какого-либо вступления. – Она сказала, что вы это обсуждали и я вам больше не нужна!

Оливер кивает, тряхнув немытой гривой волос.

– Да, ну слушай, ты не должна злиться. Это вопрос бюджета, мы должны были урезать лишние траты…

– Лишние? Ты сейчас мне говоришь, что я лишняя?

– Джемма, в новом спектакле твоя работа не так необходима, ты должна это признать.

Высказав все, что думаю, я все равно не смогла бы его задеть так, как хотела, поэтому разворачиваюсь и иду к выходу и оборачиваюсь только у дверей:

– Знаете, что я вам скажу? Старый мюзикл был ужасен, а этот будет еще хуже. Вы смываете свой последний шанс в унитаз. Рано или поздно кто-то возьмет эту вашу идею, но реализует ее лучше! Вы из тех, кто только «хочет, но не может», и мне даже не нужно желать вам провала, потому что я и так знаю, что произойдет! Когда в последний раз на спектакль приходило больше пятнадцати человек, исключая родственников? Вы меня увольняете? Отлично! С удовольствием ухожу с этих похорон!

А потом я оказываюсь одна на тротуаре, вне себя от ярости, под дождем, без работы. И без зонтика.

6
Эшфорд

Вторую ночь подряд я лежу на кровати без сна и смотрю в темноту.

Ничего унизительнее банкротства со мной просто не могло произойти: это одна из причин, по которой меня могут исключить из палаты лордов и я стану посмешищем всего парламента, еще и титул могу потерять.

Тут все просто: дворянский титул – это честь, а не платить долги бесчестно, и твое слово уже ничего не стоит.

Ночью накануне я был всего лишь обеспокоен новостями о банкротстве, но в этот раз могу сказать, что определенно зол на Дерека. Он не нашел никакого решения, даже не пытался! Выудил откуда-то из своих клиентов эту чокнутую, чья ситуация хуже моей, притащил ее на ужин, посмотреть, что из этого выйдет.

Мужчина плюс женщина, долги плюс наследство – равно свадьба. Бинго! И стоило учиться в Оксфорде, чтобы стать настолько посредственным юристом. Можно было просто посмотреть «Перри Мейсона» [12]12
  Сериал про адвоката-идеалиста.


[Закрыть], и то бы лучше получилось!

Как он мог даже подумать о том, чтобы заставить меня жениться на той девчонке!

Эта Джемма меня просто потрясла. Не будем вспоминать о ее манерах – мне казалось, я сижу за столом с дальнобойщиком, при всем уважении к их профессии.

Но как же внешний вид? Тридцать лет я прожил в счастливой уверенности, что женщины о своей внешности заботятся, но Джемме удалось ее пошатнуть. Этот клоунский макияж, несочетающийся наряд, слишком провокационный даже для танцовщицы в ночном клубе, эти длинные, ниже талии волосы, наполовину розовые… Неудачная версия певицы из Spice Girls.

А Spice Girls олицетворяют всю безвкусицу девяностых годов. Вы можете представить себе, что кто-то из участниц группы становится герцогиней?

Нет. Убедившись, что Дерек фигурально бродит в потемках, я должен взять ситуацию в свои руки.

Перед завтраком я надеваю один из лучших костюмов от портного, решив, что сегодня объеду все банки, где счета ушли в минус, и разберусь с ситуацией.

И именно в тот момент, когда я завязываю узел галстука, слышу настойчивый стук в дверь: это Ланс.

– Ваша светлость, прошу простить за беспокойство, но ваше присутствие требуется внизу.

– Спущусь через десять минут. Уверен, какой бы предлог ни выдумала моя мать, это может подождать.

– Герцогиня отправилась в ателье гобеленов и внутренней отделки, а у входа ждут двое посетителей, они приехали именно к вам.

Фыркаю, застегивая запонку:

– Какая морока! Раз уж они столь нелюбезно явились без приглашения и даже предупреждения, подождут столько, сколько потребуется.

– Они сказали, что представляют Королевский банк.

Эти слова звучат для меня точно сигнал воздушной тревоги.

Бросаю запонки на кровать и выбегаю из комнаты, сбив по дороге самого Ланса.

При виде двух серьезных банковских служащих, которые стоят у подножия лестницы каждый с черным блестящим дипломатом в руке, у меня перехватывает дыхание.

– Господа, добро пожаловать в Денби-холл. Вы из Королевского банка?

Они обмениваются взглядами, а затем один из них щелкает замком и извлекает из портфеля лист бумаги.

– Да, герцог Берлингем, мы представляем юридический отдел. Банк направил вашему консультанту и адвокату множество уведомлений, призывая как можно скорее погасить задолженность. Вам об этом сообщили?

– Мы это обсуждали, – признаю я, стараясь не сообщать ничего конкретного, чтобы не слишком их беспокоить.

– Хорошо, в таком случае вам также должно быть известно, что, так как ответа с планом по возвращению средств получено не было, мы вынуждены перейти к более решительным действиям. Прошу. – Тот, что повыше, протягивает мне бумагу.

Я скорее смотрю на нее, чем читаю, потому что охватившая меня паника мешает воспринимать слова.

Но представитель банка не собирается ждать моей реакции и объявляет о неизбежном:

– Это последнее уведомление, в котором банк извещает вас, что подает судебный иск. Если ответа не последует, банк будет вынужден начать процедуру взыскания причитающейся задолженности до получения исполнительного приговора от суда по данному вопросу.

– Взыскание долгов? Вы имеете в виду… – Спазм стискивает горло, и продолжить не получается.

– Путем наложения ареста на имущество.

– Что? Нет! Так нельзя! – Я не знаю, как возразить, как помешать.

– Вы сможете высказать свои возражения судье, когда он вас вызовет. Но мой вам совет: воспользуйтесь последней возможностью и погасите долги. Арест имущества вряд ли благоприятно скажется на вашей репутации.

– Послушайте. Я знаю, что после смерти моего отца ситуация ухудшилась, я сегодня сам собирался к вам в банк, поговорить о положении дел. Давайте сядем и все обсудим и найдем решение. Я герцог Берлингем, среди моих владений, безусловно…

– Владений, которые, по данным Королевского банка, находятся в большой опасности, – с энтузиазмом гробовщика вмешивается высокий и худощавый сотрудник банка.

В конце подъездной дорожки я вижу легкое облачко пыли из-под колес маминой машины. Еще чуть-чуть – и в одной комнате окажутся моя мать и сотрудники банка, которые говорят об аресте имущества.

– Сорок восемь часов. Дайте мне двое суток, и вы получите деньги с процентами. Остановите ход дела! Я даю вам слово, что вы получите все до последнего фунта.

– Сорок восемь часов – довольно мало для той суммы, о которой мы говорим.

Думай, Эшфорд, и побыстрее.

– Я собираюсь жениться, – вдруг слышу я собственный голос. – Моя невеста очень богатая женщина. Я гарантирую вам правдивость своих слов.

Сотрудники банка переглядываются, красноречиво приподняв брови.

– Банк отнесся к делу крайне серьезно, подумайте над тем, что мы вам сообщили. Ситуация весьма непростая. Ни одной из сторон не нужно, чтобы ее освещали в СМИ. И вам, я полагаю, прежде всего.

Гробовщики прощаются и собираются уходить, как входит моя мать.

– Эшфорд, ты не хочешь мне сказать, кто эти люди? – изумленно спрашивает она.

Я отвожу ее в сторону, чтобы служащие нас не услышали.

– Я вызвал сотрудников безопасности для проверки. Для будущего визита в Денби-холл потребуется установить наблюдение, – говорю я, подчеркнув слово «визит».

– Королевского визита, – уточняет она с сияющими глазами, будто так событие стало еще более осязаемым и возможным.

– Именно, и эти два джентльмена в костюмах с портфелями – представители компании, я показывал им поместье, чтобы они могли продумать, как обеспечить безопасность.

– О, Эшфорд, великолепное решение! А я думала, тебе это неинтересно.

– Я шутил, мама. Ты никогда не понимаешь, шучу я или говорю всерьез.

Стоит заметить, и слава богу.

Моя мать уходит в оранжерею, а я со смесью облегчения и ужаса наблюдаю, как удаляется по дорожке машина банкиров. По-кошачьи неслышно ко мне подходит Ланс.

– Ее светлость герцогиня не должна узнать об этом, не так ли?

– Ты унесешь тайну с собой в могилу, Ланс.

– Я так и подумал.

Удивленный и раздосадованный сам на себя, я достаю мобильный телефон и собираюсь звонить Дереку.

7
Джемма

В офисе Дерека царит благоговейная тишина. Мы с Эшфордом сидим друг напротив друга, а Дерек – во главе длинного отполированного стола, на другом конце – его секретарша.

– Джемма Пирс после свадьбы с присутствующим здесь Эшфордом Паркером, двенадцатым герцогом Берлингемом, получает доступ к наследству, оставленному ее бабушкой Катрионой. Наследство включает в себя: поместье…

Да, я старалась внимательно слушать, но не получается. Дерек читает опись имущества строчку за строчкой, папку из восьмидесяти девяти страниц с кучей цифр и таких слов, как «усадьба», «парк», «дом», «Моне», «яхта», «ценные бумаги», «акции»… и я уже ничего не понимаю.

Тем более когда он протягивает мне лист бумаги с банковскими выписками, плотно заполненный неразборчивыми строками цифр.

Когда Дерек замечает, что я остекленевшим взглядом морской рыбки смотрю на стопку бумаги, он берет блокнот, пишет на нем крупно цифры и протягивает мне.

– Ладно, Джемма, поскольку ты явно не в состоянии воспринимать то, что я говорю, вот все, что тебе нужно знать: это сумма, которая завтра появится на счету, открытом на твое имя.

Я круглыми глазами смотрю на цифру: никогда в жизни не видела таких чисел! Похоже на международный номер телефона. Мы с Эшфордом недоверчиво склоняемся над столом.

Увидев его растерянное выражение, я хватаю листок и прижимаю к груди:

– Руки прочь, это мое! Ты получишь деньги, только когда – и если – я так скажу, – угрожаю я с собственническим видом.

– Если бы не я, эти деньги тебе бы только снились!

Дерек вырывает у меня листок, комкает в шарик и раздраженно выкидывает.

– Продолжаем. Эшфорд Паркер, герцог Берлингем, благодаря браку, заключенному с присутствующей здесь Джеммой Пирс, получает согласованную сумму для выплаты накопленного перед банками долга, не меньше той, которая позволит ему вернуть полное право владения над своей собственностью.

Дерек по очереди смотрит на нас, проверить, все ли нам понятно.

– И остается только один вопрос, – начинает Эшфорд с этим его высокомерным выражением. – Супружеская жизнь. Мы здесь вчетвером, и только мы четверо знаем, что это брак по расчету, поэтому после подписания документов в мэрии я посчитал бы целесообразным продолжить жить так, как и до этого.

– Согласна. Лучше, чтобы никто ничего не знал, – эхом вторю я.

Дерек нервно откашливается.

– Ну, Эшфорд, ну хотя бы Порции ты должен что-то сказать?

– При чем здесь Порция?

– А кто такая Порция? – с любопытством спрашиваю я.

– Нельзя ли оставить Порцию в покое? Не нужно, чтобы она о чем-либо знала!

– Ладно, – сдается Дерек, поднимая руки. – Я только думал, что…

– Ты ошибался, и это часто происходит в последнее время! – огрызается Эшфорд.

– В любом случае меня устраивает делать вид, что ничего не произошло, – говорю я. – Представляешь, если мои родители узнают, что я вышла замуж ради денег? Эта новость их убьет!

– А моя мать? Если она увидит Джемму, уедет в изгнание в колонии!

– У нас больше нет колоний, – замечает Дерек.

– В мире моей матери есть.

Дерек переводит тему, сосредоточившись на плюсах ситуации:

– Выше нос, друзья! К завтрашнему дню все ваши проблемы решатся! Джемма, тебе больше не придется искать работу во второсортных театрах. А ты, Эшфорд, вернешься в общество с высоко поднятой головой.

Эшфорд смотрит мне прямо в глаза:

– И рассчитываю после завтрашнего дня никогда тебя больше не видеть.

В моем ответном взгляде ненависти не меньше:

– Можешь не сомневаться.

Как одеваются на фальшивую свадьбу? Ну, то есть свадьба настоящая, но причина-то нет. Я не люблю Эшфорда, он не любит меня, и жить вместе мы совсем не собираемся.

Так что из присутствующих будем только мы с Эшфордом, Дерек и чиновник, все пройдет в безликом зале и займет не больше пятнадцати минут, так что никаких нарядов не нужно, обычная одежда и никаких намеков на «новобрачную».

Когда я подхожу к мэрии, Эшфорд с заскучавшим видом уже меряет шагами ступеньки, а Дерек поодаль говорит по телефону.

– А ты не торопилась! – приветствует меня Эшфорд, любезен, как всегда.

– Пришлось подождать, пока мои уйдут, чтобы ничего не объяснять.

– Это твоя проблема, и причину я знать не хотел – лишь указал на нее.

Его слова вызывают во мне чистую ярость и желание ответить ему в том же духе.

– Так или иначе, опоздала я или нет, разницы никакой. Я передумала. Может, мне и придется вкалывать в худших театрах Лондона и в будущем меня ждут только латиноамериканские танцоры и пицца навынос в моем подвальчике, но у меня никогда не было денег, я к этому привыкла и не боюсь так прожить всю жизнь. Ночью я все обдумала и решила, что хочу выйти замуж по любви. Тебе придется одолжить денег у кого-нибудь другого. А я вообще могу жить так, будто никакого наследства бабушки никогда и не существовало.

Высокомерие на его лице сменяется чистым ужасом.

Он хватает ртом воздух, хочет что-то сказать, но не выходит. Господи, спасибо тебе за это зрелище. Впервые за все время этот заносчивый сноб-аристократ потерял дар речи.

– Видишь, Эшфорд, я тебе показала, что не всегда последнее слово остается за тобой. И, так как после этой церемонии я тебя больше никогда не увижу, я доставила себе это удовольствие. Кстати, я все еще согласна выйти за тебя замуж, так что пойдем покончим с этим – и до нескорого свидания.

Эшфорд хватает меня за локоть и тащит ко входу.

– Ты знаешь, кто ты?! Причина нервного срыва!

– Дорогой мой, будь нежнее, мы же собираемся пожениться! – подкалываю его я. – Любовь моя-а-а!

– Не говори так больше, у меня мурашки по коже.

Мы отдаем копии своих паспортов и другие документы и заполняем все бюрократические формуляры для свадьбы. Служащая мэрии при этом смотрит на нас квадратными глазами: мы, наверное, самая странная пара новобрачных. Мрачные, кислые, говорим отстраненно и вырываем друг у друга ручку, точно дети в начальной школе.

– Вы женитесь? – уточняет служащая.

– А вам как кажется? – язвительно отзывается Эшфорд.

– Я лишь хотела убедиться…

Скупым жестом Эшфорд передает ей подписанные документы:

– Теперь убедились?

– Джемма Пирс и Эшфорд Паркер. Герцог Берлингем! Ух ты, и вправду вы! Синьорина, вам встретился прекрасный принц! – восклицает женщина.

– Да, прекрасный. Как айсберг в океане.

Женщина, явно растерянная, перестает задавать вопросы и выдает нам номерок.

– Проходите в очередь, вас вызовут.

Очередь перед нами кажется бесконечной, так что мы молча встаем в хвост.

– Я стою в очереди, точно в миграционном центре. Как же низко я пал, – бормочет стоящий рядом Эшфорд.

– Что касается тебя, подтверждаю. А я тут внизу была всегда, поэтому разницы не замечаю, кроме твоего назойливого присутствия.

Он фыркает, а потом отворачивается в другую сторону.

Проходит добрый час, убийственная пытка для меня – присесть негде, и туфли на каблуках не снимешь, а еще и Эшфорд все это время молчит! Дерек как вошел в кабинет к прокурору, так оттуда и не вышел, поэтому убить время за беседой мне не с кем. Я отхожу от Эшфорда и иду играть в машинки с малышом четырех лет, чья мама стоит в очереди впереди нас. Она была только рада отдать мне сыночка на время, так что я наконец снимаю туфли и сажусь на пол рядом с ним. Мы притворяемся, что я работаю в автосервисе, а он должен припарковать машины. Проблема возникает, когда Келиб решает, что блестящая туфля Эшфорда – это «лежачий полицейский» и все машинки должны через нее проехать.

На первом же разе Эшфорд подпрыгивает как ужаленный.

– Да что с тобой такое? Это же просто детская машинка, а не бензопила!

– Если ты деградировала до ступени детского сада, то хотя бы меня в это не втягивай.

– Тебе стоит задуматься, раз я после часа в твоем обществе предпочитаю компанию четырехлетнего ребенка, – замечаю я.

Он пожимает плечами, сдерживая смешок.

– Тут не о чем задумываться – я прекрасно понимаю, почему тебе комфортно общаться с ребенком четырех лет.

Мама Келиба поднимает своего сына, и они исчезают в одной из комнат, после чего металлический голос объявляет наш номер.

Я поднимаюсь с пола, а Эшфорд тем временем уже широким шагом идет к двери; так что мне приходится догонять его как есть, босиком, и так я и появляюсь перед чиновником, который оформит наш брак. Я и не замечала, насколько Эшфорд высокий. Пусть я сейчас без каблуков, но он действительно очень высокий. И оттого, что из-за его спины ничего не видно, чувствую я себя необъяснимо неловко.

Дерек протягивает чиновнику папку со всеми нашими документами.

– А второй свидетель? – спрашивает чиновник, не поднимая взгляда от бумаг.

Дерек только закатывает глаза, утомленно фыркнув.

– Одного не хватит, нужны двое, – уточняет служащий.

Дерек пытается выиграть время:

– Я знаю. Моя ассистентка запаздывает, но должна прибыть с минуты на минуту…

– Я не могу вас ждать целый день! – раздраженно замечает чиновник. – У нас есть Клэр, наша сотрудница. Парочки нередко заявляются сюда, даже правила не прочитав. И в таких случаях помогает кто-то из сотрудников.

Дерек выбегает из кабинета и возвращается с Клэр, секретаршей, которая выдавала нам формы на заполнение.

За четверть часа чиновник зачитывает нам наши права, спрашивает Эшфорда, согласен ли он (его ответное «да» радостным не назовешь), потом спрашивает меня (на мгновение мне очень хочется ошарашить жениха и сказать «нет»), потом мы расписываемся в журнале регистрации, нас объявляют мужем и женой, после чего выставляют вон.

И все закончилось. Я замужем.

И Я БОГАТА!