Текст книги "Битва за рейх. Последние бастионы Гитлера. 1944–1945"

Бои за город Капеллен продолжались вплоть до 4 марта. За уничтожение в этих боях 13 вражеских танков Хайнц Дойч получил Железный крест 1-го класса и кроме того был представлен к награждению Немецким крестом в золоте.

12-я бригада штурмовых орудий стала для 7-й парашютной дивизии просто незаменимой. В решающие моменты боя она была тем спасителем, который помогал оторваться от противника, нередко обходившего наши подразделения с флангов.

В первые дни марта передовые отряды 53-го танкового корпуса отошли к Рейну, который Гитлер рассматривал как последнюю границу, через которую не разрешалось переступать ни одному немецкому солдату. Корпус получил приказ удерживать плацдарм на западном берегу Рейна западнее города Везель. Командный пункт 53-го танкового корпуса располагался в городке Райнфельд, который уже с 3 марта обстреливался вражеской артиллерией и американскими танками. Тогда командный пункт был перенесен ближе к Рейну. Утром 4 марта генерал-лейтенанту Байерляйну было дано специальное разрешение на переход Рейна.

Этот приказ фюрера вышел еще 1 марта. Он гласил, что «ни один штабной офицер не имеет права переправляться на восточный берег Рейна». Единственное исключение допускалось только в случае наличия специального контрприказа ОКВ. Офицер должен был до конца оставаться со своим формированием, чтобы повысить его способность к сопротивлению.

Танковая лавина 30-го британского корпуса, который, продвигаясь через Мариенбаум, Аппельдорн и Нидермёрмтер, вышел к населенному пункту Вардт, остановилась у Ксантена. Немецкие парашютисты заняли оборонительные позиции в строениях западнее и северо-западнее Ксантена. Оборонительные бои за Ксантен проходили под лозунгом «Помни подвиги юного Зигфрида – героя немецкого эпоса!». Уже с самого раннего утра 2 марта 1945 года здесь действовал штаб 1-й парашютной армии во главе с генералом Шлеммом. На генерала Шлемма было возложено командование на всем плацдарме под Везелем. В области подчинения этого крупного оперативного объединения находилось не менее 9 мостов через Рейн. В письме автору, оглядываясь назад, генерал Шлемм заметил по поводу сложившейся ситуации:

«Я был ответственным за 9 мостов через Рейн и если бы допустил, что хотя бы один мост попал в руки врага, могла бы разразиться катастрофа огромного масштаба. Самым простым выходом из сложившегося положения был бы немедленный взрыв всех мостов. Но об этом не могло быть и речи, так как из района боевых действий через реку надо было переправить большое количество промышленного оборудования и перегнать многочисленные стада крупного рогатого скота.

Для каждого из этих мостов я назначил в качестве коменданта энергичного офицера-сапера, который был обязан подготовить мост к взрыву и постоянно поддерживал со мной радиосвязь, чтобы я мог немедленно связаться с ним, если возникнет такая необходимость. Тем не менее не все шло гладко. С юга на плацдарм устремились остатки 15-й армии, которые – ссылаясь на указания фельдмаршала Моделя – часто не повиновались моим приказам.

Когда рано утром 3 марта я отправил радиограмму с приказом взорвать мост под Хомбергом, какой-то полковник из 15-й армии попытался помешать коменданту моста выполнить полученный приказ. Только после того, как я пригрозил этому господину, что через полчаса лично пристрелю его, мост удалось взорвать. Ведь если бы мы ждали, пока противник приблизится к мосту на расстояние выстрела, то в этом случае он мог бы очень легко перебить запальные провода. После этого происшествия я направил на помощь охране остальных мостов крупные отряды полевой жандармерии и тем самым добился того, что все мосты были взорваны в назначенное время». (См.: В битве за лес Рейхсвальд // Немецкий парашютист. 1954; письмо генерала Шлемма автору.)

С началом наступления американцев от города Нойс в направлении Крефельда 2 марта 1945 года генерал Шлемм выехал в Нойс, на южной окраине которого он предполагал встретить партийное руководство города, поскольку оно обратилось к нему с предложением пощадить их город. Но когда он прибыл на место, то, к своему ужасу, обнаружил, что не господа из городского партийного руководства сидели в окопах на окраине города, а формирование местной организации гитлерюгенда численностью около 200 человек. Он приказал немедленно оправить детей по домам, заменив их каким-нибудь воинским подразделением. Однако, прежде чем удалось сделать это, американцы начали свое наступление, которое развивалось не по обе стороны от Нойса – как предполагало командование армии, – а было нацелено непосредственно на южную окраину города.

В то время как полиция и местное партийное руководство поспешно отступили, юные бойцы гитлерюгенда отважно защищали свои позиции. Под огнем вражеских «Шерманов» это малочисленное формирование было почти полностью уничтожено. Только совсем немногие попали в плен.

Имея такое громадное преимущество в живой силе и технике, западные союзники могли бы уже 3 марта или не позднее 4 марта достичь западного берега Рейна в районе Везеля. Однако, прежде чем продолжить свое наступление, они пытались сломить сопротивление малочисленных немецких соединений в ходе многочасового артиллерийского обстрела и с помощью введения в бой своих огнеметных танков.

Все-таки с каждым днем плацдарм у Везеля становился все уже и уже. Когда генерал Шлемм предложил отвести измотанные войска на восточный берег Рейна и там создать новый оборонительный рубеж, это было категорически отвергнуто. Плацдарм под Везелем был провозглашен «крепостью», которую следовало удерживать всеми средствами до последнего солдата. Именно отсюда Гитлер хотел, если представится хотя бы малейший шанс, начать свое новое контрнаступление.

Когда вечером 2 марта противник ворвался с юга в город Крефельд, а несколько его танковых клиньев попытались внезапным ударом овладеть мостом в районе городка Юрдинген, последние небоеспособные части стоявшей здесь учебной танковой дивизии были отведены на восточный берег Рейна. Для обороны подъезда к мосту командир 130-го истребительно-противотанкового батальона смог выделить еще три истребителя танков «Ягдпанцер» Pz IV, которые выстроились в ряд друг подле друга и таким образом заблокировали въезд на мост. Этим «Ягдпанцерам» удалось так удачно подбить головные танки американской танковой группы, что горящие боевые машины загородили дорогу остальным «Шерманам», следовавшим за ними.

Подошедшим в последний момент подразделениям 2-й парашютной дивизии удалось остановить и оттеснить американскую пехоту, следовавшую за танками.

Тогда артиллерия союзников открыла беглый огонь. Противник стрелял снарядами с неконтактными взрывателями, которые позволяли снарядам взрываться еще в воздухе до удара о землю. Тем самым американцы хотели помешать немецким саперам подготовить мост к взрыву.

В наступившей темноте одной из штурмовых групп американских саперов удалось незаметно приблизиться к мосту и обезвредить целый ряд подрывных зарядов, перерезав провода запального устройства. Тем самым у противника появился шанс заполучить в свои руки неповрежденную переправу через Рейн.

Когда рано утром 3 марта немецкие саперы попытались взорвать мост, не сработал ни один из заложенных ими подрывных зарядов. Теперь надо было в последний момент найти возможность уничтожить мост у Ирдингена (района города Крефельд).

Одному из офицеров 2-го батальона 130-го танкового учебного полка удалось раздобыть на складе, находившемся на другом берегу реки, грузовик, до отказа нагруженный снарядами и авиабомбами. Под огнем подошедшего к реке передового отряда американцев он сумел выехать на этом грузовике на мост и оставить машину в центре моста. После этого немецкая артиллерия открыла огонь по оставленной машине. После прямого попадания грузовик загорелся, и в конце концов авиабомбы с оглушительным грохотом сдетонировали. Средний пролет моста и его западная часть рухнули в воду. Так в самую последнюю секунду удалось сорвать план американцев беспрепятственно переправиться на восточный берег Рейна у Ирдингена.

Тогда американские войска повернули на север и устремились к городу Мёрс. В бою у населенного пункта Хохфельд отходившим в арьергарде «Ягдпанцерам» и танкистам учебной танковой дивизии удалось подбить в общей сложности 24 вражеские боевые машины. Когда следующей ночью левый сосед учебной танковой дивизии отошел к Хомбергу, утром 4 марта ей тоже пришлось начать отход, если дивизия не хотела попасть в окружение.

Теперь противник перенес главное направление своего удара по плацдарму на южный участок, где держала оборону учебная танковая дивизия. Благодаря тяжелым зениткам, которые были использованы в наземном бою, удалось с большой дистанции подбить несколько вражеских «Шерманов», возглавлявших атаку противника.

Утром 5 марта вражеская артиллерия открыла ураганный огонь по плацдарму, который не ослабевал в течение нескольких часов. Тем не менее атака 137-го американского пехотного полка, поддержанная танками, была снова отбита. На поле боя остались 3 танка, которые сгорели. Учебная танковая дивизия отошла на рубеж Райнберг – Эверзаль и продержалась здесь вплоть до 7 марта 1945 года. Уже с 6 марта она подчинялась 2-му парашютному корпусу. Ее соседом справа стала 116-я танковая дивизия, которая снова оказалась в эпицентре оборонительных боев.

В результате постоянных энергичных атак противника площадь плацдарма с каждым часом уменьшалась. Боевая мощь учебной танковой дивизии сократилась всего до 2 боевых машин. Боевая численность этой элитной дивизии составляла теперь около 600 человек. Она удерживала свой участок фронта от Оссенберга до Рейна, отражая атаки противника, имевшего многократное численное превосходство.

6 марта английские войска внезапной атакой захватили наблюдательный пункт 1-й парашютной армии на высоте Бённингхардт. Плацдарм на западном берегу Рейна, имевший первоначально глубину около 30 километров, теперь сократился более чем вдвое, и его глубина составляла только 12 километров. Противник непрерывно обстреливал этот узкий плацдарм из всех видов оружия. Потери росли просто с пугающей быстротой.

Генерал Шлемм доложил в штаб группы армий «Б», что надо немедленно отводить войска с плацдарма, чтобы вообще сохранить шансы на успешную оборону на восточном берегу реки.

Но в штабе снова сослались на приказ фюрера, который провозглашал Рейн и плацдарм западнее Везеля «крепостью».

Тем не менее 7 марта Верховное главнокомандование вооруженных сил (ОКВ) направило на плацдарм своего наблюдателя, чтобы самим получить информацию о сложившемся там положении. Генерал Шлемм предоставил этому подполковнику Генерального штаба возможность провести на плацдарме незабываемый день, полный тревог и волнений. Вечером подполковник доложил в ставку фюрера о положении, сложившемся в этот момент на плацдарме, и уже вскоре генерал Шлемм получил разрешение отвести свои войска с плацдарма.

Отвод войск готовился очень тщательно. Тем временем надо было до тех пор сдерживать наседавшего противника, пока все немецкие войска не окажутся на восточном берегу Рейна.

В арьергарде были и штурмовые орудия парашютистов под командованием лейтенанта Дойча. 6 марта они уничтожили под городом Альпен один «Шерман» и один «Черчилль». Когда у местечка Лоо группа вражеских танков атаковала с фланга парашютистов, переходивших через Рейн, 3 штурмовых орудия лейтенанта Дойча сумели отогнать их. После этого и бойцы лейтенанта Дойча получили приказ на отход за Рейн.

Все парашютисты благополучно перебрались на другой берег реки. Рано утром 10 марта за арьергардом последовали и последние штурмовые орудия. Часы показывали 04:00, это было то время, когда генерал Шлемм собирался отдать приказ о взрыве моста. Но по мосту все еще двигались солдаты, которые до самого последнего момента удерживали свои позиции. Тогда офицер саперных войск перенес момент взрыва моста через Рейн под Везелем на 6 часов утра, но, когда и в это время по мосту продолжали двигаться пехотинцы и отдельные транспортные средства, он отложил взрыв еще на один час. Но больше он уже не мог ждать, так как разведка доложила о приближении к мосту вражеских танков.

10 марта 1945 года в 07:10 утра офицер отдал приказ о подрыве моста. Четыре мощных подрывных заряда взорвались одновременно. Везельский железнодорожный мост сорвался со своих опор и, разваливаясь на куски, рухнул в реку, увлекая за собой в глубину последних солдат, отставших от своих частей и не успевших перебраться на восточный берег Рейна.

Сотни солдат, оставшихся на западном берегу, ждали спасения. Они даже открыли огонь по собственным саперам, которые, взорвав мост, лишили их последнего шанса на спасение.

Только в районе населенного пункта Бюдерих в плен попало около 3000 солдат. В сводке вермахта от 11 марта 1945 года об этом говорилось следующее: «Для того чтобы воспользоваться более удобными оборонительными рубежами на правом берегу Рейна, наши войска, в соответствии с планом и соблюдая полный порядок, оставили плацдарм на левом берегу Рейна в районе города Везель».

После отвода войск за Рейн территория восточнее реки тоже стала районом боевых действий. 7-я парашютная дивизия заняла оборонительный рубеж, проходивший от городка Хаффен-Мер через Дирсфорд до Бислиха. 8-я парашютно-десантная дивизия заняла оборону в районе населенного пункта Рес, в котором разместился и командный пункт армии. Севернее Реса заняли позиции подразделения фольксштурма.

Тем временем счастье улыбнулось западным союзникам в другом месте.

Мост Людендорфа в Ремагене

5 марта 1945 года 7-й американский армейский корпус под командованием генерала Коллинза подошел к Кёльну. Все кёльнские мосты через Рейн были взорваны, и их фермы торчали из воды. Тем не менее американским войскам удалось к 7 марта занять весь Кёльн, правда, они так и не смогли перебраться на восточный берег Рейна.

В это же самое время 3-й и 5-й американские корпуса наступали вверх по Рейну на юг и юго-восток, чтобы атаковать с фланга те немецкие соединения, которые все еще оставались в низкогорье Айфель, в то время как 3-я американская армия атаковала этот участок фронта в лоб.

Рано утром 7 марта 1945 года 9-я американская танковая дивизия под командованием генерал-майора Леонарда получила задание с ходу форсировать реку Ар в районе населенных пунктов Арвайлер и Зинциг и после этого соединиться с 4-й танковой дивизией 3-й американской армии.

Боевая группа под командованием подполковника Энгемана, которая в качестве передового отряда основной боевой группы под командованием бригадного генерала Хоуга двигалась через Ремаген, неожиданно обнаружила с вершины холма, находившегося западнее Рейна, мост, который еще не был взорван. Это был мост Людендорфа в Ремагене. Энгеман сообщил об этом по радиотелефону командованию, и бригадный генерал Хоуг приказал ему немедленно двигаться к мосту и захватить его.

Танки Энгемана проехали по улицам города и, не встретив никакого сопротивления, подъехали к мосту. Саперы выбрались из своих бронетранспортеров и начали перерезать запальные провода, которые смогли обнаружить. Под огневой защитой взвода танков «Першинг»[16]16
  «Першинг» – танк М-26, классифицированный как тяжелый (позже как средний), использовавшийся в самом конце войны, позже воевавший в Корее. Боевая масса 43 тонны, 90-мм пушка длиной 50 калибров. Броня: лоб до 102 мм, борт и корма 56 мм, толщина лобовой стенки башни – 102, кормовой, бортовых – 76 мм. (Примеч. ред.)


[Закрыть], которым командовал лейтенант Тиммерман, штурмовые группы проехали по мосту, и в 16:00 сержант Алекс Драбик первым из американских солдат ступил на правый берег Рейна.

С высот по ту сторону реки немецкая зенитная батарея открыла огонь, однако это не смогло помешать боевой группе Энгемана переправиться через Рейн. Всю работу выполнили лейтенант Тиммерман и лейтенант Барроуз, который со своими танками присоединился к первой группе. Мотопехотинцы создали на правом берегу плацдарм и взяли в плен тех немецких солдат, которые попытались оказать сопротивление.

Тем временем сработало одно из маломощных взрывных устройств, взрыв которого заставил мост содрогнуться, но не причинил ему видимого вреда. Взрыватель главного заряда не сработал из-за выхода из строя основного запального провода.

По радио тотчас проинформировали генерала Ходжеса о том, что удалось захватить неповрежденный мост через Рейн. Командующий 1-й американской армией приказал всей 9-й танковой дивизии немедленно переправиться на другой берег, чтобы захватить на восточном берегу Рейна как можно больший плацдарм. После этого он распорядился связать себя со штаб-квартирой 12-й группы армий в Намюре. Когда генерал Брэдли, который в этот момент как раз разговаривал с бригадным генералом Булем из главного командования союзных сил, подошел к аппарату, то он услышал голос Ходжеса.

«У нас есть мост. Под Ремагеном, Брэд!» – торжествующе воскликнул командующий 1-й американской армией.

«Как же это кстати, Кортни! – обрадовался Брэдли. – Мы немедленно бросаем туда все, что может двигаться».

Брэдли приказал связать себя с главнокомандующим, генералом Эйзенхауэром, который находился в Реймсе. В этот момент «Айк» разговаривал со своими командирами корпусов и дивизий воздушно-десантных войск, они как раз обсуждали возможность переброски через Рейн десанта, когда позвонил Брэдли и сообщил о такой удаче. Эйзенхауэр так вспоминал об этом:

«Я не мог поверить своим ушам. Мы оба, Брэдли и я, часто говорили о том, что нечто такое могло бы произойти при счастливом стечении обстоятельств, однако мы никогда не льстили себе напрасной надеждой. Я чуть ли не закричал в телефон: „Что у вас есть под рукой? Что вы можете немедленно отправить на другой берег?“

Брэдли сказал: „У меня более четырех дивизий, но я хотел сначала позвонить вам, чтобы узнать, отвечает ли это вашим планам, если я пошлю их за Рейн“.

Я ответил: „Послушайте, Брэд! Ведь, собственно говоря, мы рассчитывали на то, что многие дивизии будут скованы под Кёльном. Но теперь они свободны. Поэтому как можно быстрее перебросьте через реку минимум пять дивизий и, кроме того, все остальное, что там может понадобиться, чтобы можно было в любом случае удержать плацдарм“.

Когда Брэдли ответил, я по его голосу сразу понял, как он обрадовался: „Именно это я и собирался сделать, но потом мы тут задались вопросом, а согласуется ли это с вашими планами. Вот это я и хотел у вас выяснить“.

Это был один из тех редких моментов войны, когда я действительно от души радовался».

На немецкой стороне этот провал произвел эффект разорвавшейся бомбы. К несчастью, вблизи Ремагенского моста не было ни одной дивизии, которая смогла бы немедленным контрударом разгромить переправившегося на правый берег Рейна противника. Потребовалось 11 часов, прежде чем удалось перехватить 11-ю танковую дивизию, только что переправившуюся через Рейн под Кёльном, чтобы отразить удар на Кёльн, и перенаправить ее в район Ремагена.

На следующий день генерал-фельдмаршал Кессельринг получил указание из ставки фюрера немедленно прибыть туда. Когда фельдмаршал поинтересовался причиной вызова в ставку, ему был дан уклончивый ответ, что фюрер желает поговорить с ним.

К полудню 9 марта 1945 года генерал-фельдмаршал Кессельринг прибыл в Берлин. От генерал-фельдмаршала Кейтеля он узнал, что Гитлер решил назначить его главнокомандующим Западным фронтом вместо генерал-фельдмаршала фон Рундштедта. Замечание Кессельринга, что его присутствие необходимо на Итальянском театре военных действий, хотя и было услышано, но генерал-полковник Йодль, который также присутствовал при этом разговоре, заявил Кессельрингу, что фюрер не примет эту отговорку. Так оно и случилось, когда во второй половине дня 9 марта Альберт Кессельринг смог поговорить с Гитлером с глазу на глаз. Фюрер объяснил Кессельрингу, что падение Ремагена окончательно сделало неотвратимой смену командования на Западном театре военных действий. И предполагается назначить его, Кессельринга, новым главнокомандующим Западным фронтом.

От генерал-фельдмаршала Кессельринга мы узнаем подробности этого разговора: «Не упрекая фон Рундштедта ни в чем, Гитлер обосновал принимаемые меры тем, что только более молодому, энергичному и обладающему опытом борьбы с войсками западных держав генералу, который пользуется к тому же доверием фронта, возможно, еще удастся справиться с положением, сложившимся на Западе». (См.: Кессельринг А. Солдат до последнего дня.)

Гитлер изложил Кессельрингу общую обстановку и при этом подчеркнул, что судьба войны решается на Востоке и что крушение на Восточном фронте будет означать конец и поражение в войне. Он отметил, что слишком поздно осознал, что все его усилия на Западе в конце концов ни к чему не привели, а только ослабили Восточный фронт.

«В этой ситуации, – заявил Гитлер фельдмаршалу, – речь идет исключительно о том, чтобы выиграть время, пока не будет сформирована новая 12-я армия и пока мы не сможем в гораздо большем масштабе применять новые реактивные истребители и другое, совершенно новое оружие. Кроме того, скоро даст о себе знать гросс-адмирал Дёниц со своими новейшими подводными лодками, что принесет нам заметное облегчение».

Задание, которое Гитлер дал генерал-фельдмаршалу Кессельрингу в конце этой беседы с глазу на глаз, гласило: «Держаться! – Держаться любой ценой!»

Сначала генерал-фельдмаршал должен был командовать Западным фронтом анонимно, так как его фамилия должна была продолжать упоминаться относительно боев в Италии.

Из Берлина генерал-фельдмаршал Кессельринг сразу же отправился в штаб главнокомандующего Западным фронтом в Цигенберге. Там начальник штаба Западного фронта, генерал кавалерии Вестфаль, проинформировал его о сложившемся положении. В разговоре с Гитлером генерал-фельдмаршал Кессельринг настоял на том, чтобы генерал Вестфаль, его прежний начальник штаба в Италии, и теперь остался под его командованием начальником штаба Западного фронта. Гитлер как раз собирался сменить этого неудобного генерала.

Вестфаль мог назвать генерал-фельдмаршалу все 55 дивизий, задействованных на Западном фронте, и рассказать, в каком они находились состоянии, так как он лично познакомился со всеми дивизиями во время многочисленных выездов на фронт. Он без прикрас описал новому главнокомандующему сложившуюся обстановку: «После начала советского зимнего наступления главнокомандующий Западным фронтом был вынужден передать на Восточный фронт 10 танковых дивизий, 6 пехотных дивизий, 10 артиллерийских корпусов и 8 минометных бригад. Пехотные дивизии не имеют даже 50 процентов от своего штатного состава, а все танковые дивизии ощущают острую нехватку боевых машин».

Когда генерал Вестфаль заметил, что генерал-фельдмаршал немного смущенно и недоверчиво улыбается, он спросил его, неужели тот не доверяет его донесению об обстановке. Кессельринг ответил: «Нет, просто фюрер говорил мне совершенно другое».

Вестфаль остановился в своем докладе на состоянии, в котором находились отдельные дивизии, и заявил, что будет просить о своей немедленной отставке, если его главнокомандующий ему не верит. Он подчеркнул, что будет рад оставить эту должность, чтобы иметь возможность принять командование любым соединением действующей армии.

«Об этом не может быть и речи!» – возразил Кессельринг.

Однако он все еще не верил своему начальнику штаба. Только несколько дней спустя, во время своих поездок в войска и после посещения отдельных дивизий он был вынужден пересмотреть свое предубеждение по отношению к фактам. (См.: Куровски Ф. Завещание – Зигфрид Вестфаль в качестве начальника штаба трех фельдмаршалов.)

Во время одной из таких поездок на фронт в район плацдарма западных союзников под Ремагеном генерал-фельдмаршал Кессельринг встретился с генерал-фельдмаршалом Моделем, командующим группой армий «Б». Когда Кессельринг начал упрекать своего визави, Модель в резкой форме отверг все упреки. К тому же было не очень умно, что Кессельринг упомянул фамилии Кейтеля и Йодля, так как Модель вспылил и ледяным тоном заявил: «Об этих людях я не хочу ничего больше знать и не желаю ничего больше слышать!»

Однако вернемся к нашему мосту в Ремагене. Как могло такое произойти, что он попал в руки неприятеля? Что случилось с подрывными зарядами, почему не все из них сработали? Кто был виноват в этой катастрофе, позволившей противнику создать обширный плацдарм на восточном берегу Рейна, ставший удобной исходной позицией для дальнейшего продвижения в глубь Германии?