Текст книги "Человек, который плакал от смеха"

22:00

Дело только во мне или это мир сходит с ума?

Артур Флек (первая фраза Джокера, главного героя одноименного фильма Тодда Филипса, 2019)

1

Тому, кто ни разу не переживал страха обозревателя, работающего по четвергам, не понять его. Какой спортсмен согласится в течение года каждую неделю ставить на кон свой титул? Страх возникает за три дня до эфира. В понедельник ты начинаешь гуглить новости. Во вторник просматриваешь Quotidien и Touch Pas à Mon Poste[109]109
  «Не трогай мой пост» — ток-шоу, посвященное телевизионным и медийным новостям, где о них спорят обозреватели и гости.


[Закрыть], чтобы понять сатирическую тенденцию недели. Кто сейчас козел отпущения? Над кем будут издеваться в ближайшие дни? В среду опасаешься трагического события или природной катастрофы, которые заставят тебя быть серьезным. Как-то раз Натали Феррожи пожаловалась в эфире, что ей пришлось от и до переписать все обозрение из-за случившегося накануне в Нью-Йорке захвата заложников и гибели восьми человек. Натан сделал Натали втык, и на следующий день она вынуждена была извиняться, чтобы не вылететь с работы. Юморист, работающий на «Утре», не имеет права отрываться от актуальных событий. Его шутки должны базироваться на телепрограмме новостей, что убивает всякую спонтанность. Юмор становится банальным и перестает быть смешным. Переизбыток шуток убивает шутки, поэтому политкорректность в конце концов берет верх над насмешкой. Так случилось в Штатах, а сейчас происходит во Франции. Если каждый день из последних сил шутишь на тему новостей, рискуешь потерять контроль, шокировать – и придется извиняться… Что может быть грустнее клоуна, который натужно ищет тему горяченькую-но-не-шокирующую? Я уж не говорю о проблеме «культурного собственничества»: только евреи могут подшучивать над евреями, так же обстоит дело с мусульманами, геями и иже с ними… Это называется юмористической общинностью. Юмор сегментирован – как и общество. Если белый человек передразнивает чернокожего или азиата, его называют расистом (но мне не стыдно признаться, что в детстве актер Пьер Пешен смешил меня своей арабской версией «Стрекозы и муравья»).

Не будь Бланш Гарден француженкой, женщиной и актрисой, она не смогла бы признаться, что рассказы жертв сексуальных домогательств до смерти ее заводят. Плохая новость? Юмор теперь культурно разделен и во Франции, и в Америке. А хорошая?

Самобичевание остается последней социально допустимой формой дискредитации. А ведь это издавна было моим коньком.

Кстати, кто придумал, что новости нуждаются в шутовском комментарии? Когда началось это безумие? В США с «Позднего шоу» Дэвида Леттермана, или еще раньше, благодаря Джонни Карсону[110]110
  Карсон, Джонни (1925–2005) – американский журналист, телеведущий и режиссер. Наибольшую известность приобрел в качестве многолетнего ведущего телепрограммы «Сегодня вечером» на канале NBC.


[Закрыть], или «Субботнему вечеру в прямом эфире»?[111]111
  «Субботним вечером в прямом эфире» — вечерняя музыкально-юмористическая передача на американском канале NBC, одна из самых популярных и долгоиграющих в истории телевидения США. Премьера состоялась 11 октября 1975 года. Программа была придумана Диком Эберсолом и Лорном Майклзом. Первым музыкальным руководителем оркестра программы был композитор Говард Шор.


[Закрыть] Во Франции этому поспособствовал дуэт Жильдаса и де Кона[112]112
  Кон, Антуан де (р. 1953) – французский актер, режиссер и сценарист театра, кино и телевидения, был ведущим культовой программы «Дети рок-н-ролла» и еженедельной программы «Рапидо».


[Закрыть], паяца и серьезного журналиста. Цирковая традиция: белый клоун работает на пару с рыжим. Дон Кихот и Санчо Панса, Дон Жуан и Сганарель, Лорел и Харди[113]113
  Тщедушный плакса-простак Стэн Лорел и самоуверенный здоровяк Оливер Харди — британо-американские киноактеры, комики, одна из наиболее популярных комедийных пар в истории кино. Их совместная работа началась в 1927 году, в общей сложности ими снято более 200 короткометражных и полнометражных фильмов.


[Закрыть].

Одно я знаю наверняка: мы угодливо копируем американских комиков. Но давайте помнить, что это они помогли Трампу стать президентом, без устали высмеивая его, так что непогрешимыми их не назовешь. Когда сборная Франции по футболу выиграла чемпионат мира по футболу 2018 года, главный американский сатирик Тревор Ноа заявил в своем «Ежедневном шоу»: Африка победила. Трудно придумать более расистскую «шутку», прозвучавшую, между тем, из уст символа прогрессивности. Ноа думал, что его защищает цвет собственной кожи, он ведь сам черный! Увы, на следующий день пришлось старательно извиняться.

Во Франции существует давняя традиция неуважения к сильным мира сего. Все началось в средние века, с праздника сумасшедших, эстафету подхватили дерзкие лакеи Мольера и «Отец Дюшен»[114]114
  «Отец Дюшен» — революционная газета Жака-Рене Эбера (1757–1794), деятеля Великой французской революции, крайне левого среди якобинцев, «предводителя» эбертистов и защитника санкюлотов. Его газета стала популярнее газеты Марата. Эбер умел разоблачать контрреволюционные интриги, проницательно предрекать ход событий, но прежде всего – общаться с санкюлотами на их языке. Эбер был арестован 13 марта 1794 года, судим за участие в «заговоре против свободы французского народа и попытку свержения республиканского правительства». Помимо этого ему вменялась в вину заурядная кража рубашек и постельного белья. Его приговорили к смертной казни, 24 марта 1794 решение суда было исполнено.


[Закрыть] в революционную эпоху. В 1970-м, после издевательского уведомления о смерти генерала Де Голля: «Трагический бал в Коломбе: один погибший» (Коломбе – родная деревня генерала), цензура закрыла газету Hara-Kiri[115]115
  Hara-Kiri был ежемесячным французским сатирическим журналом, впервые вышедшим в свет в 1960 г., предшественником Charlie Hebdo. Газета была основана Жоржем Бернье, Франсуа Каванна и Фредом Аристидесом.


[Закрыть]. Le Canard enchaîné[116]116
  Le Canard enchaîné — французская еженедельная сатирическая газета о политике. Одно из старейших, популярнейших и влиятельнейших периодических изданий Франции. В каждом номере печатается большое количество фельетонов, обзоров, подборок высказываний политиков, множество карикатур.


[Закрыть], основанная в 1915-м ради высмеивания бошей, сделала карикатуру главным источником политической мысли французов. Их воззрения формируют шутки и прибаутки, а не беспристрастная информация, люди повторяют высказывания юмористов, которые принимают за чистую монету. «Макрон – коррумпированный банкир империи Ротшильда, который сюсюкает со своим личным охранником, когда они трахаются», «нервный коротышка Саркози страдает тиками, любит яхту своего давнего друга миллиардера Венсана Боллоре, носит «Ролекс» и ужинает в ресторане «Фуке»; «Олланд приударяет за артистками и катается на скутере в промокшем от дождя галстуке». Ироничный взгляд на власть начинается с правдивого анализа власти. Он заставляет нас признавать собственное ничтожество, испытывая при этом чувство превосходства. Сарказм юмористов позиционируют как необходимый ответ на высокомерие власть имущих, но не будем упускать из виду, что это и ответ на месть бессильных.

2

Я сижу во внутреннем баре «Фуке» и заказываю уже третий коктейль Moscow Mule[117]117
  «Московский мул» — коктейль на основе водки, имбирного эля и лайма, который подают в медной кружке. Название могло появиться благодаря крепости этого напитка – после выпитого человек ощущает что-то вроде удара копытом. Популярность стал набирать после начала бума потребления русской водки в США в 1950-х годах. Входит в число официальных коктейлей Международной ассоциации барменов, категория «Современная классика».


[Закрыть] за вечер, читая новости на iPhone 27. Ищу ту, у которой самый высокий комический потенциал. Говорят, в молодости Колюш являлся к восьми вечера на террасу ресторана и подходил к клиентам с вопросом: «Я заканчиваю смену, не могли бы вы расплатиться?» – после чего смывался, заработав за пять минут 500 франков.

Коротко стриженная брюнетка – матовая кожа, белые зубы, взгляд олененка, попавшего в волчий капкан – смотрит на меня одну, две, нет, – три, нет – четыре секунды. Она начинает разговор. Теперь, когда мужчины больше не решаются подкатывать к женщинам, те вынуждены делать первый шаг.

– Я фанатею от звукового релакса.

Эту уловку я придумал, чтобы облегчить себе жизнь в эфире при помощи флейты-дудочки и птичьих голосов и сочинять меньше слов. Дуэт Бартлби и Паранго[118]118
  Намек на фильм «Догма» Кевина Смита (1999).


[Закрыть]. Девушка с томными глазами одета в пиджак от Баленсиаги, пуговицы начинаются очень низко, вырез получается зазывный – когда она нагибается, видны маленькие грушевидные грудки. Нагибается она часто. Не реагировать. Хранить полную невозмутимость, не смотреть то и дело на золотую цепочку, ласкающуюся к левому соску. От нее пахнет пачулями и потом. Я влюбился за пять минут.

– Куришь?

– Нет.

Трюк с сигаретой мне хорошо известен. Выходишь покурить на улицу, тебя снимают папарацци – и ты на обложке Closer![119]119
  «Ближе!» — французский журнал о знаменитостях.


[Закрыть] Нет уж, благодарю покорно. Девушку зовут Марина. Предпочитаю не знать, сколько ей лет: думаю, она моложе моей старшей дочери.

– Ты просто пародия на мудацкого сноба из квартала Сен-Жермен.

– Вы, кажется, были без ума от моих сеансов звукового массажа…

Марина пьет пятый по счету мохито.

– Ты воняешь сексом, Паранго.

– Видите, как несправедливо получается, мадемуазель: произнеси эту фразу я, вы могли бы уничтожить мою жизнь в «Твиттере».

– Ты старый, но хочешь меня трахнуть, это заметно. КАЖЕТСЯ, я это делаю ОЧЕНЬ хорошо. Книги твои я прочла и вкусы твои знаю. Ты – гнусный старикашка, а губы у меня мягонькие – И НАВЕРХУ, И ВНИЗУ. Кончаю я супербыстро, а когда кончаю, ГРОМКО ору «ЧЕРТ-ЧЕРТ-ЧЕРТ». Предупреди соседей, пусть купят беруши.

Понятно, она «ЕСПН» (Есть Способ Переспать с Ней). Профессионалка. Деньги закончились, а мне нужен перуанский продукт, который на ближайшие три часа отобьет всякое вожделение. Рецепт прост: хочешь ежедневного секса – женись. В первые годы ты почти уверен, что будешь получать регулярные соития по добровольному согласию. Позже адюльтер привносит остроту – как отпуск за свой счет вдобавок к регулярному. Моя сексуальная жизнь делится на периоды: голод – до двадцати лет, избыток – до пятидесяти и, наконец, теперь – умеренная нехватка, смягченная упадком моей популярности. Я не чувствую эту поклонницу, напившуюся в хлам к десяти вечера на Елисейских Полях. Марина либо вышедшая на охоту девушка по вызовам, либо ютюбница, пытающаяся заманить меня в ловушку, чтобы прячущийся за пальмой сообщник щелкнул нас. Нужно продолжать улыбаться – а вдруг я и впрямь окажусь в журнале «Перископ»? Есть и третья возможность: девица – лесбиянка, заключившая пари с подружкой, что «снимет» Октава Паранго. Я решаю сменить тему.

– «Фуке» испортился после того, как Жак Гарсия все переделал. Зачем ему понадобились абажуры с бахромой, красные кресла и черный как смоль бархат на потолке? Только пылевых клещей разводить!

Все это глупости, к тому же я заметил другую брюнетку – гораздо аппетитнее – у стойки уличного бара. Я влюбляюсь второй раз за десять минут. Выпрашивать секс в 2020-х стало во Франции крайне сложным делом. Впрочем, для меня это всю жизнь было проблемой. В подростковом возрасте я из-за робости впадал в ступор. Смотрел на красоток, как бульдог на косточку. Ужасно боялся великолепных представительниц противоположного пола, понимая, что никогда не получу ни одну из них. Со временем известность упростила дело, но я ни разу не добился внимания задумчивой прелестницы с вечно приоткрытым ртом и чуть опущенными веками, которая могла бы сделать меня счастливым. А сегодня движение #МеТоо[120]120
  #МеТоо – «Я тоже» (англ.) – хештег, подчеркивающий осуждение сексуального насилия и домогательств, получил распространение во время скандала в октябре 2017 года, в ходе которого кинопродюсера Харви Вайнштейна обвинили в сексуальных домогательствах. Актриса Алиса Милано предложила женщинам ставить лайк и делать перепост, чтобы поделиться своим печальным опытом.


[Закрыть] вернуло меня во времена половых неудач начала сексуальной карьеры. Теперь нечего и думать о том, чтобы завязать с женщиной даже самый невинный разговор – обзовут свиньей. Опасно просто смотреть в глаза хорошенькой дамочке дольше пяти секунд, особенно если засветился на телевидении или на YouTube.

В 1990-х достаточно было сказать: «Хочешь перепихнуться?» – а сейчас мне придется вылакать гектолитры Moscow Mule, чтобы сбивчиво проблеять что-то вроде этого:

– Извини, но мне надоело, что мы незнакомы. Долго еще мы будем НЕ встречаться? Думаю, наши жизни больше не должны катиться по параллельным рельсам. Прости, но я уже час смотрю на тебя и не осмеливаюсь подойти. Больше всего на свете я боюсь показаться неуклюжим, но, если не сделаю этого, никогда себе не прощу. Плевать, ставлю все на кон: меня привлекает ваше молчание, я не понимаю, почему такая красотка здесь одна, читает сообщения с меланхоличным видом, не пьет, ни с кем не общается? Сначала я шпионил за тобой издалека, смотрел на твои белые теннисные тапочки, замшевую сумку Levi’s, аккуратные ушки с маленькими мочками и хэбэшную маечку с большим вырезом на спине. Нет, я не сужу о вас по твоим физическим данным, но доступна мне сейчас только ваша безупречная внешность. Я не могу познать твою душу, если видел лишь лицо. Что у вас за духи? Их аромат причиняет мне боль. Вряд ли желание познакомиться с тобой излишне и неприятно навязчиво, я стыжусь моего любопытства, но это самое нежное, что есть в человеческом существе. Я хочу понять, почему ты смотришь этими зелеными глазами прямо перед собой, я проверил – там только стена, забранная красной тканью, у тебя голые ноги и плечи, длинные волосы, и мне чудится, что я слышу балладу Can’t Fight This Feeling – «Не могу бороться с этим чувством» — в исполнении американской рок-группы REO Speedwagon, как было летом 1979-го, когда я в теннисном лагере влюбился в американку. Ты, конечно же, знаешь все, что происходит, когда вдруг перекидываешь волнистые волосы с одной стороны на другую и молекулы твоего аромата принимают в воздухе форму сладкого удара ножом в мой живот, и мне как будто снова двенадцать, и кажется, что решение всех проблем – уткнуться в вашу шею на тысячу лет (столько длятся объятия). Ваша ямочка на твоей левой щеке делает меня еще несчастнее, вы там – и ничего не говорите, чем дольше вы ничего не говорите, тем более одиноким я себя чувствую. Когда я думаю, скольким пожертвовал за всю жизнь, чтобы нравиться женщинам – рекламой, книгами, кинематографом, телевидением и радио, всей известностью, призванной сократить дистанцию между вами и мной… – все тщетно. Я одержим желанием, таким болтливым, похотливым и досадным, но ты начала первой: появилась в баре и по недосмотру вторглась в мою жизнь.

Я подойду, ведь зло уже свершилось, я жалок, но таково отныне положение мужчин, мы – «выклянчиватели» чувств, нищие любви. Скажи мне кто, что я сегодня вечером процитирую Энрико Масиаса[121]121
  Масиас, Энрико, настоящее имя Гастон Гренассиа (р. 1938) – французский шансонье и актер.


[Закрыть], совершил бы аутодафе, но должен признать, что иудейско-арабский шансонье умело сгустил краски: мое желание просит милостыню. Я, бедняк, под завязку накачавшийся имбирным пивом, простираюсь ниц у ваших ног, я – «желтый жилет» сердца, бомж причинного места. Умоляю тебя, признайтесь, будет абсурдом расстаться, не встретившись, верно?

Я встаю и со стаканом в руке направляюсь прямо к красавице в линялых шортах с «приободренными» сосками, которая грызет арахис, пропитанный соусом из перигорских трюфелей. Пока я читаю ей любовную тираду, записанную в блокноте, замечаю, что она нарисовала фломастером на скулах фальшивые веснушки, чтобы выглядеть совсем уж инженюшкой. Обожаю хорошо пошаливших в прошлом женщин, когда они напускают на себя наивный вид. Дослушав мой монолог, великолепная дива делает красноречивый жест: Sorry I don't speak French[122]122
  Извините, я не говорю по-французски (англ.).


[Закрыть], потом Марина – та, что с короткой стрижкой – подходит и влепляет ей смачный поцелуй. Мои чувства противоречивы. С одной стороны, я горжусь, что у меня глаз-алмаз, как у настоящего скаута, с другой – обидно, что я потерял время и лишился моего мохито. Комкаю любовное письмо и выбрасываю в желтую урну: его переработают в туалетную бумагу. Плачу за выпивку, выхожу на улицу, поворачиваю налево, на авеню Георга V, и шагаю к Crazy Horse[123]123
  Crazy Horse — «Дикая лошадь» (анг.) – знаменитое парижское кабаре, основанное в 1951 году. Отличительной чертой, изюминкой, стал принцип отбора танцоров и танцовщиц. Они должны были обладать весьма жестким, ставшим позже характерно узнаваемым, «фирменным» набором внешних данных, таких, как стандартный рост, стройность, подтянутость, общая схожесть черт и даже объем и форма груди.


[Закрыть]. Пора насладиться зрелищем упругих попок, выгнутых спин, торчащих сисек, нужно же чем-то утешиться в этом равнодушном мире. Я знаю одну танцовщицу по имени Дея, возможно, она работает сегодня вечером (второе представление начинается в 23:00). Решаю предупредить ее и останавливаюсь, чтобы написать сообщение. Человек шестьдесят демонстрантов в желтых жилетах громят стоянку такси на углу. Странно, поблизости – ни одного полицейского. Легкий хмель заставляет меня заговорить с бородатым костоломом в бейсболке козырьком назад.

– Я с вами, парни! Сожгите весь этот bling-bling![124]124
  Вычурная роскошь (фр.).


[Закрыть] Они колеблются. Некоторые меня узнали и снимают на телефон. Другие закатывают глаза, не понимая, в каком порядке действовать: сначала сделать селфи и потом убить меня или сначала убить, а после этого запечатлеть труп.

– Мы начнем с тебя, Паранго! Коллаборационист! Грязный соглашатель на содержании у системы! Отброс! Отдай нам свои деньги!

– В банке у меня ничего нет, но я могу взять у бармена из «Фуке» бутылку Cristal Roederer… если хотите шампанского.

– Мы затолкаем ее тебе в задницу, продажный кретин! А потом подпалим ресторан Сарко!!![125]125
  Саркози.


[Закрыть]

Сбоку ко мне подбирается здоровяк, в руке у него бутылка из-под виски с «коктейлем Молотова»… Хвала Небесам, один из корешей в этот момент разбивает ветровое стекло «Порше Кайенн», стоящего перед «Временами года». Заходится воем сигнализация, и вся банда оборачивается к спецназовцам, которые явно собираются применить оружие. Я тихо удаляюсь на улочку, ведущую к Дому Икры, изображая разговор по телефону. Кажется, сейчас не лучший момент для восстановления диалога между светскими людьми и средним классом. Это, конечно, «юмор на лестнице», но я мысленно перечисляю три вопроса, которые не осмелился задать:

– Совместим ли Великий вечер с палкой для селфи?

– Вы забросали «Порше 911» Кристиана Этчебеста горящим мусором. Считаете, это самый эффективный способ борьбы с социальной несправедливостью?

– Имеет ли смысл бороться за зарплату, когда горит твой дом?

Мне стыдно продолжать шутить, но это сильнее меня: я упрекаю других, а по какому праву? Выпиваю рюмку «Белуги» в баре на углу улицы Кентен-Бошар и взбадриваюсь. В XX веке Советская Россия сумела примирить социальную справедливость и радости номенклатуры: нужно было предложить революционерам бутылку водки «Распутин».

3

Классовая борьба существует, я видел ее собственными глазами. Из моей трилогии стоит запомнить одну вещь: нельзя жить без идеала. Идеал по сути своей – безумие, но его отсутствие – трагедия. Я сожалею, что не сумел четко объяснить протестующим, как взять Елисейский дворец. Достаточно в воскресенье вечером устроить в квартале четыре вечеринки, назначив начало на один и тот же час. Потратить некоторое количество денег на аренду залов и костюмы: никаких жилетов, масок, касок, только 200 черноблоковцев в смокингах в баре «Бристоль», 100 смутьянов в пиджачно-галстучной униформе в пабе «Ран», 300 бунтарей в вечерних туалетах на фальшивой свадьбе в павильоне «Габриэль» на Елисейских Полях и 150 zadistes[126]126
  Аббревиатура «ZAD» — «Зона отложенного развития». В 2015 году французский термин «zadiste» вошел в редакцию словаря Le Petit Robert 2016 года: «боевик, занимающий ZAD, чтобы выступить против предлагаемого развития, которое нанесет ущерб окружающей среде».


[Закрыть], которые будут присутствовать на представлении в театре Мариньи. Сочувствующие аптекари снабдят всех «боевым наркотиком» каптагоном. Как только все участники напьются, четыре группы активистов ровно в полночь ринутся к Елисейскому дворцу: «бристольцы» атакуют главный вход на улице Фобур Сент-Оноре, 55, «рановцы» побегут с улицы д’Анжу к улице д’Элизе, а соучастники с авеню Габриель в это время ворвутся на ту же улицу с противоположной стороны. И, наконец, зрителям из театра останется пересечь авеню Мариньи, чтобы попасть в сад, перебравшись через ограду. Охрана дворца будет бессильна против орды из 750 разнузданных революционеров, взявших дворец с четырех сторон. Нужно помнить незыблемое правило: французская полиция не имеет права на убийство. С помощью праздника Республику можно свалить за несколько минут. Я скоро раскрою modus operandi будущей Революции в работе «Праздничное решение». В тот день, когда моя метода сработает, французские демократы будут рыдать, как когда-то немцы, принявшие «Майн кампф» за шутку деревенщины.

Шутки: у этого слова несколько значений. Юмористы открыли шлюзы. Перед разгромленным бутиком «Булгари» горят машины. Восставших бесит недоступная им роскошь. Богатство выставляет себя напоказ, играя на нервах бедняков. Чем дороже становятся французские предметы роскоши, тем выше престиж страны и сильнее фрустрация большинства. Франция гордится своей фривольностью, она же – причина ее раскола. Все мы счастливы, что Шанель, Эрмес, Картье и Вюиттон олицетворяют Францию для всего мира, но скольким из нас доступно то, что они производят? Пора признать, что индустрия роскоши с ее заведомо недоступными для большинства ценами, назначаемыми совершенно сознательно, унижает подавляющее большинство граждан этой страны. Реклама нашей главной индустрии вездесуща, от нее не скроешься ни на улице, ни в магазинах, ни в аэропортах, ни на вокзалах, ни в соцсетях, она проникла в кинотеатры и на телеканалы и делает несчастной почти всю планету. Роскошь – это каждодневное подавление, «пашминовое» оскорбление. Власть плутократии держится на одной шерстяной нити от козы родом из Кашмира.

Мне бы следовало швыряться булыжниками вместе с черноблоковцами, но я слишком ленник[127]127
  Вассал, наследный держатель лена; тот, кто находится в ленной зависимости от сюзерена.


[Закрыть] по натуре и предпочел вызвонить по WhatsApp своего дилера, чтобы он спас меня от этой жакерии[128]128
  Жакерия — крестьянское восстание во Франции 1358 г. Получило название от прозвища крестьян – Жак-простак, Жак-добряк. Непосредственным поводом к восстанию были разорения, которые произвел наваррский король Карл Злой в окрестностях Парижа и которые особенно тяжело отозвались на сельском населении.


[Закрыть]. Я – буржуа, испытываю не только материальные страдания и потому покинул поле битвы.

Заканчивается сорокалетие хиханек и насмешек. Итог? Ноль перемен. Юмор есть не что иное, как консерватизм и безынициативность. Выход для нерадивых и равнодушных. Воистину, поджог Елисейских Полей куда как эффективней четырех десятилетий шуточек. Елисейские Поля, расположенные «на самом краю света», это «тот свет» из древнегреческой мифологии, вот и нечего удивляться, что пироманы зажигают там блуждающие огоньки.

«Юмор – это грамматика», – постановила Шарлотта Вандермеер, королева обозревателей France Publique. Однако, если нет ничего другого, да и приемлемый ответ отсутствует, юмор превращается в указание, бардак становится новым порядком, а шутка – машиной, сминающей все на своем пути. «О нас злословят», но разве это обязательно? Все открыто именуют себя прогрессистами, начиная с Сабрины Рамы до Уильяма Морриса (и даже сама любезность Шарлотта Вандермеер). А между тем France Publique – это бег к вирусному хэппенингу[129]129
  Хэппенинг — театрализованное представление с участием художников. Обычно построен на импровизации, не имеет, в отличие от перформанса, четкого сценария. Является одной из форм современного искусства.


[Закрыть], клоуны мечтают стать заразными, как микробы. Педро Мика побрил голову в прямом эфире, Анжелина оголила грудь, обличая пуританство… Если приглашенный отказывается три минуты слушать убойные шутки о себе, Шарлотта и Уильям приглашают в студию статиста в парике, и он исполняет роль боксерской груши. Роль Марин Ле Пен, которая покинула студию 511, сыграл бородач, всем своим видом демонстрировавший недовольство, пока юмористы читали скетч о ее лживости, расизме и демагогии. Шутники похожи на бульдогов: вцепляются в сбежавшую жертву, осмеивая ее физические недостатки, не понимая, что идея подмены мишени превращает их в тех самых демагогов и своекорыстных искателей народной популярности, которых они стремятся разоблачать. Попытка победить Зло, выставляя напоказ превосходство Добра, оборачивается битвой двух популизмов: вульгарной неотесанности избалованной фашизоидной и коррумпированной «папиной» дочки и законоучения, презирающего благоразумных наемных госслужащих. Занимаешься реслингом в грязи – не надейся остаться чистеньким…

Я не способен предложить ничего нового – разве что самоубиться в прямом эфире. Может, рассказать о встрече с восставшими на Елисейских Полях под мелодию Джо Дассена? Ни один обозреватель до сих пор не решился сказать о них хоть слово. Омикрофоненные недовольные уже пятнадцать лет призывают к антикапиталистической революции, а теперь, когда она вышла на улицы страны, куксятся, как девицы из благородных семейств. Гораздо удобнее изображать левака в студии, чем поджигать машины и бросать бутылки с «коктейлем Молотова», рискуя потерять глаз или руку, в мотоциклетном шлеме и шарфе, прикрывающем нижнюю половину лица. Революция рычит, а мы ни черта в ней не понимаем. Считаем, что руководим бунтом, думаем, что бьем тревогу, воображаем себя насмешниками и вольнодумцами, а взбешенный плебс называет нас оторванной от жизни элитой. Мы мним себя благородными альтруистами, но не можем убедить в этом настоящих свирепых бунтарей, громящих шикарные тачки. Обидно, если ты каждую среду зубришь наизусть Charlie Hebdo, а тебя называют олигархом. Все мы критиканствовали, анализировали, разбирали по косточкам систему, не замечая, что сами стали этой системой. France Publique перестала честно бороться за социальную справедливость, теперь она прокручивает несправедливость через насмешку, как через мясорубку. Это означает одно: левые стали смешны сами себе.