Текст книги "Душа мира. Притчи о любви и мудрости"

6
Сны

Рабби Шломо пришёл к завтраку последним. Он выглядел уставшим и, казалось, был чем-то озабочен. Габриелль спросила, что его беспокоит.

– Мне приснился ужасный кошмар, – пробормотал старый раввин. – Я увидел землетрясение, уничтожавшее город Иерусалим. В конце концов, камня на камне не осталось – лишь сплошные руины. И больше я не мог сомкнуть глаз до самого утра!

Остальные мудрецы обомлели. Крайнее изумление читалось в их глазах. Тогда шейх Юсуф прервал молчание:

– Мне приснился точно такой же сон. Только я увидел Мекку, стёртую с лица земли.

– А я увидел потоп, накрывающий святой город Варанаси, – произнесла затем Ма Ананда.

– Мой даосский храм тоже затопило наводнение, – подхватил учитель Конг, – всё снесло волной за считаные минуты.

– А я увидела пламя, испепеляющее великие монгольские степи, – проговорила шаманка Анся.

– А в моём сне вспыхнул и рухнул собор Святого Петра, – добавил отец Педро сдавленным голосом.

– А в моём – Амстердамский университет… – сказала Габриелль.

– А в моём – этот монастырь! – закончил лама Дордже.

После некоторой паузы отец Педро снова заговорил:

– Каждый из нас увидел во сне гибель святого для своей религии места. Поразительно, что нам это приснилось в одну и ту же ночь!

– Ещё и накануне нашего отъезда, – заметила Анся. – Как будто судьба дала нам новый знак, чтобы мы остались…

– И смысл его как никогда ясен, – подхватил суфий, – на земле разразится какая-то катастрофа и бóльшая часть человечества может погибнуть.

– Я не совсем согласен с таким толкованием, – проговорил отец Педро, поразмыслив немного. – Мы увидели гибель тех мест, которые символизируют мировые религии, – это над ними нависла угроза, а не над человечеством. Может быть, мы станем свидетелями конца того мира, в основе которого лежат великие религиозные традиции, и рождения новой эпохи – эпохи, оторванной от этих метафизических основ.

– А ведь мы уже наблюдаем что-то подобное, – согласилась Габриелль. – Современный мир, европейский во всяком случае, лишился памяти: он отрекается от своего религиозного прошлого. А то, что происходит в Европе, пожалуй, охватит в конце в концов и весь мир.

– Ну не со дня же на день! – воскликнул рабби Шломо. – Да и не обязательно всё будет так: посмотрите, сколько людей сейчас вновь обращаются к религии! Я думаю, скорее, как и шейх Юсуф, что нам суждено пережить внезапную глобальную катастрофу и что Всевышний собрал нас здесь, чтобы оставить послание для людей будущего.

Отец Педро, казалось, был полон сомнений:

– Что вы имеете в виду?

– Для чего судьба – как бы её ни называли – удосужилась бы собрать нас в одном месте, а затем дать нам знак о грядущей катастрофе, если не для того, чтобы мы смогли прийти к согласию и создать единое учение? Единое послание, которое мы смогли бы записать и оставить для выживших…

– Такое мнение я разделяю, – подхватила Ма Ананда, – не так уж и важно, случится катастрофа или нет. Действительно ли исчезают с лица земли наши святилища, или это символ упадка наших религий – не столь велика разница. Вот что означают наши сны: пришла пора перевернуть ещё одну страницу истории человечества, а потому нам и впрямь следует преодолеть те различия, что есть между нами, чтобы вместе поведать о тех столпах, на которых зиждется вселенская мудрость.

И вновь воцарилась тишина. Каждый, казалось, погрузился в глубокие раздумья. Тогда заговорил лама Дордже:

– Хорошо, представим, что всё так и есть. Но появляется пара вопросов. Первый: «Какое знание следует передать?» И второй: «На каком носителе?»

– Второй вопрос попроще будет, чем первый, – иронично отозвался рабби Шломо, – у вас наверняка есть бумага и карандаши. Можно просто записать!

– Я бы не была в этом столь уверена. Если грядёт настоящая катастрофа, которая затронет и этот монастырь, что останется от нескольких исписанных листков бумаги? – возразила Анся.

– Верно, – сказал учитель Конг, – стоит, пожалуй, вырезать это послание на деревянных дощечках, а ещё лучше – высечь в камне, чтобы ни пожар, ни землетрясение его не уничтожило.

– Не мне, ученику Моисея, который получил Закон Божий, выгравированный на каменных скрижалях, с вами спорить, – заметил раввин, – но в монастыре нет резчика по камню, как я полагаю…

Лама Дордже отрицательно помотал головой.

– А я не понимаю, как всё-таки у нас бы вышло в нескольких фразах изложить основы мудрости, – сказала Габриелль. – Вот правила морали можно сформулировать в нескольких словах, но законы духовной жизни требуют хотя бы минимальных объяснений.

– Да и к тому же наше слово может быть истинно лишь для нас самих, – подхватил отец Педро. – Кто мы такие, чтобы вырезать на камне наше скромное понимание мудрости!

Все шумно согласились. А шаманку вдруг осенило. Анся повернулась к детям, которые хранили молчание на протяжении всего разговора.

– А вы? Вам что-то приснилось?

Все взгляды обратились к подросткам.

– Да! – ответили те почти что хором.

– Мне принилось, что я маленький ручеёк, – заговорила Натина. – И вдруг восемь рек влились в этот ручеёк. Тогда я стала большой рекой и хлынула на сухую, безводную землю, туда, где словно когда-то пересохло море…

– Вдруг воды этой реки заполнили пространство пустыни… И начали там расти самые разные растения и цветы, – продолжил Танзен. Он схватил девочку за руку и наклонился к ней:

– Мне приснилось то же, что и тебе, Натина.

И снова воцарилась тишина. Учитель Конг, который долго сидел с закрытыми глазами, заговорил:

– Сон этих детей мне кажется кристально ясным. Мы – это восемь рек, которым суждено наполнить их душу. И это учение, которое мы передадим им устно, обогатит душу тех, кто получит его от них.

– Я согласна, – отозвалась Анся. – Устная форма лучше подходит для передачи духовного учения, нежели форма письменная, ведь всё написанное навсегда застывает. То, что мы поведаем этим детям, будет выгравировано на их сердцах, но они перескажут это по-своему, так, как они поймут, и, что главное, так, как они сами смогут это пережить.

Другие мудрецы согласно кивнули.

– Мы почти справились со второй трудностью, на которую указал нам лама Дордже, но не с первой, – сказала Ма Ананда, – каким же будет содержание того учения, которое мы передадим этим детям?

7
Самого главного глазами не увидишь

– Проще, пожалуй, сказать о том, что нас разделяет, чем о том, что нас объединяет, – проговорил рабби Шломо с ноткой иронии.

– Самое главное, о чём нам никогда не удастся договориться, это проблема определения Абсолюта, – согласилась Габриелль. – Вот я, например, разделяю пантеистическую точку зрения мудрецов-стоиков и Спинозы: Бог и Природа слиты воедино. Бог – это не высшее существо, создатель мира, который обращается к людям через пророков, как считают евреи, христиане и мусульмане. Бог – это безликая сила, которая, пребывая в каждом существе, несёт в мир свою гармонию.

– Тогда давайте не будем говорить о Боге! – воскликнул шейх Юсуф, и все вокруг расхохотались. – Есть и другие убеждения, которые нас объединяют. Мы все верим, например, что существует зримый мир, доступный нашему восприятию, и мир незримый, существование которого мы ощущаем нашим сердцем, сознанием, интуицией.

– Верно, – подхватила Габриелль. – Незримый дух и зримая материя переплетаются каким-то таинственным образом. Впрочем, этот момент, о котором многие тысячелетия твердят все духовные учения мира, подтверждают последние научные исследования. Но в конечном счёте мы слабо себе представляем, что относится к области материи, а что – к области духовной энергии.

– Мы знаем, что существуют невидимые потоки, пронизывающие Вселенную и тело человека, – заговорил затем учитель Конг. – Этот постулат лежит в основе традиционной китайской медицины. Этот незримый мир, сотканный из разных сил или разных видов энергии, не представляет собой что-то сверхъестественное – наоборот, он естественен. Просто мы, в отличие от материалистов, полагаем, что существует множество уровней реальности в природе. Есть уровень зримый, видимый, измеримый нашими органами чувств, а есть более тонкий уровень, который глазами не увидишь, но он тоже реален, и на этот уровень мы тоже можем подняться. Ведь как раз этим вы ежедневно и занимаетесь, дорогая Анся?

– Именно так. Транс у шаманов – это изменённное состояние сознания, в котором мы выходим на другой уровень реальности. Когда я вхожу в транс, моё восприятие меняется. Я ощущаю формы и цвета душ тех людей, которые меня окружают, а вместе с этим и незримые тлетворные сущности. Моя работа заключается в том, чтобы вылечить тело, исцеляя душу.

– Проблема души – это фундаментальный тезис, который нас объединяет, – решительно заявил раввин. – Как бы мы её ни называли, мы все знаем о той части нас, сокровенной и невидимой, нетождественной с какой-то частью тела.

Остальные мудрецы кивнули в знак согласия. Тогда суфий взял слово:

– Я бы добавил ещё, что мы все также верим в бессмертие части души – её разумного начала. И в этом были убеждены, если я не ошибаюсь, философы Древней Греции?

– Всё верно, – ответила Габриелль, – большинство античных философов, от Пифагора до Плотина – Сократ, Платон, Аристотель и мудрецы-стоики – верили в бессмертную часть души. По мнению греков, есть растительная душа, которая поддерживает целостность всякого живого организма, у людей и животных есть животная душа, и, наконец, у человека есть разумная душа, noos, которую мы могли бы назвать «разумом». Эта разумная душа бессмертна. Божественная по своему происхождению, после смерти она отправляется навстречу божественному. С этой точки зрения выходит, что мы верим в совершенно одно и то же.

Лама Дордже поднял правую руку в знак возражения.

– Конечно, но вот для нас, для буддистов, сознание не имеет ни начала, ни конца, тогда как, по мнению наших друзей евреев, христиан и мусульман, оно сотворяется Богом в момент зачатия или во время вынашивания плода в чреве. И в то время как мы верим, что сознание переходит из одного тела в другое, пока оно не достигнет Просветления, наши друзья убеждены, что оно обретает плоть лишь однажды и что после смерти оно продолжает жить за пределами этого мира, либо в раю, либо в аду, в зависимости от положительных и отрицательных поступков, совершённых в этой жизни.

– Следует всё-таки пояснить нашу точку зрения, – отозвался отец Педро. – То, что мы называем адом, есть лишение высшего Блага, которое есть Бог… а то, что мы называем раем, есть вечная радость Господа. Однако большинство душ усопших после смерти оказываются, вероятно, в переходном состоянии – состоянии очищения: оно предполагает и радость, которую приносит знание о том, что высшее Благо существует и что оно есть любовь… и кару, ведь это Благо далеко, и принятие тех очищающих страданий, которые необходимы, чтобы приблизиться к нему.

– Как бы то ни было, – заговорила Ма Ананда, широко улыбаясь, – мы все убеждены, что эта жизнь имеет первостепенное значение и что наши мысли и наши поступки определяют не только наше счастье на земле, но и будущую жизнь нашего духа после смерти нашего физического тела, не правда ли?

Все мудрецы согласились.

– Тогда я предлагаю сделать так, чтобы в центре того учения, которое мы собираемся передать этим детям, были не эти убеждения, а такая форма поведения, которая позволит преуспеть в жизни, в самом глубоком понимании этого слова.

– Я полностью согласен, – сказал суфий. – Оставим в стороне ритуалы и теологические аспекты, в которых кроются различия между нашими традициями, а возьмём лишь те наставления, которые помогают жить и идти вперёд, продолжая свой духовный путь.

– Обратимся к нашему опыту, – согласился отец Педро. – Мы уже смогли заметить, что за пределами тех догм и обрядов, которые нас разделяют, он объединяет нас в поиске мудрости.

– Я тоже соглашусь с таким положением, – сказала Анся. – Мы все находимся в поисках истины и света. Мы точно сможем определить главные направления наших странствий и простыми словами объяснить их этим детям с чистым сердцем и жгучей жаждой познания.

– Вернёмся к идеалу древних философов, – добавила Габриелль. – Как прожить славную жизнь? Поиск мудрости объединяет всех людей, которые жаждут познать высокий идеал жизни, и неважно, верующие они или нет. Это и есть само определение философии, которая означает «любовь к мудрости». И этот поиск опирается прежде всего на разум и на опыт. Именно поэтому он универсален.

– Очень хорошо, – заключил лама. – Поскольку все согласны, я предлагаю нам всем уединиться на несколько дней, чтобы помолиться и помедитировать. Затем мы снова соберёмся, чтобы вместе изложить фундаментальные основы мудрости, какими мы их себе представляем. Только тогда мы сможем передать плоды наших размышлений Танзену и Натине. Что думаете?

Семеро других мудрецов согласились с предложением ламы и стали подниматься, чтобы разойтись по своим комнатам – размышлять.

8
Воздушный змей и Душа мира

Подростки остались одни на террасе. Они впитали в себя то, что говорили мудрецы, хотя смысл их слов не всегда был им понятен. Больше всего они переживали из-за огромной ответственности, которая свалилась им на плечи. Удастся ли им понять и запомнить то учение, которое им будет даровано? Натина прочла во взгляде Танзена ту же тревогу, что нарастала и в её душе. Тогда она взяла его за руку и тихо сказала, улыбаясь:

– Как хорошо, что нас двое. То, что не смогу уловить я, поймёшь, конечно же, ты. То, что, быть может, забудешь ты, наверняка вспомню я!

Танзен тоже улыбнулся.

– Ты права! Дадим нашему сознанию отдых. Ему скоро предстоит суровое испытание! Пойдём, я покажу тебе чудесного воздушного змея, которого лама Дордже подарил мне на мой двенадцатый день рождения.

Пока Танзен и Натина играли со змеем на террасе или занимались йогой, дабы укрепить тело и дух, восемь мудрецов три дня не выходили из своих комнат. Затем, как и предложил лама Дордже, они вновь собрались в общем зале, где разговаривали друг с другом ещё четыре дня. По их просьбе утром и вечером им приносили еду, а всё оставшееся время они обсуждали те вопросы, которые хотели затронуть в беседе с подростками. Поздно вечером они возвращались в свои комнатки, чтобы отдохнуть. С первыми лучами солнца они вновь пускались в обсуждения.

Утром пятого дня, пока мудрецы собирались в общем зале, вдруг сами собой зазвонили все колокола, какие были в монастыре. Старый лама, у которого был дар предвиденья, истолковал этот знак как плохое предзнаменование. Он решил, что оно связано с таинственным паническим бегством муфлонов:

– Судьба дважды предупредила нас о том, что в мире пробудилась какая-то тёмная сила и что скоро она доберётся до нас, – сказал он и, не добавив ничего больше, вновь принялся читать молитвы.

Тогда восемь мудрецов решили, что с передачей знания медлить больше нельзя, и договорились о дне отдыха, когда большинство из них отправились гулять за пределами монастыря.

На следующее утро, сразу после службы и завтрака, лама Дордже собрал детей и мудрецов на террасе. Все сели в круг: кто-то расположился прямо на земле, а кто-то – на маленьком стульчике. Танзен и Натина, которые сели рядом, сложив ноги по-турецки, были смущены торжественностью церемонии. Мудрецы переменились за эти восемь дней. Кто-то исхудал, кто-то выглядел напряжённым. Лица у всех были серьёзными и казались очень сосредоточенными. Вот уже несколько вечеров подряд Натина с удивлением обнаруживала, как её мать погружается глубоко в себя, чего с ней раньше никогда не бывало.

Многие из мудрецов задумчиво прикрыли глаза, когда лама Дордже начал говорить, медленно и торжественно:

– Дети мои, нам удалось прийти к согласию и понять, что есть семь главных элементов, из которых складывается самая суть человеческой мудрости. Каждый новый день мы посвятим одному из этих семи положений. Мы будем говорить по очереди, иногда возьмём слово даже несколько раз. Мы будем говорить медленно, не забывая давать вам отдых перед началом новой речи, чтобы изречённые слова могли отпечататься в вашей памяти. Некоторые из нас растолкуют всё очень подробно. Другие расскажут сказку или историю, связанную с их традицией, а может, произнесут всего несколько слов, какие подскажет им наитие.

– Время от времени мы будем ссылаться на того или иного древнего учителя мудрости, – продолжила Габриелль, – но не будем называть его имени, как и не будем раскрывать источники нашего вдохновения, чтобы показать, что это учение универсально. Наконец, чтобы не отсылать открыто к тому, что некоторые из нас зовут «Богом», другие – «Дхармой», «божественным», «Дао» или «Абсолютом», мы условились использовать лишь одно выражение: «Душа мира». Для древнегреческих философов оно обозначало, вне всяких религиозных догм, присутствие во Вселенной какой-то таинственной благой силы, которая поддерживает порядок в мире – именно так мы и будем его понимать. Верующим это выражение напоминает о присутствии в мире Бога или какого-то организующего разума и его провидения.

Другим оно говорит о той духовной энергии, которая поддерживает гармонию Природы, как душа поддерживает тело.

Я повторю: мы будем говорить лишь о том, что познали на нашем собственном опыте. Некоторые формулировки непременно будут отражением наших традиций, но всё же мы условились, каким будет ядро нашего учения. То, что мы поведаем вам, внимайте разумом и сердцем.

Взволнованные, Натина и Танзен тоже прикрыли глаза, заглянув внутрь себя, туда, где сияли алтарь сердца и алтарь разума.

Часть вторая
Семь ключей от врат мудрости

День первый
Гавань и источник

О смысле жизни

Заговорил один из мудрецов: «О дети людей, выслушайте первое высокое наставление о смысле жизни человеческой.

Бóльшая часть тех бед, что случаются в жизни, происходят из-за того, что многие люди, особенно богатые и обладающие властью, ни разу не спрашивали себя, в чём же заключается смысл их существования. Они живут, идя на поводу у собственных импульсов и физиологических потребностей. Бессознательно плывут они по реке бытия, словно брёвна, покачиваемые на волнах, не имея никакой власти над течением собственной жизни. Выходит, что даже трупы, выброшенные в воду, быстрее спускаются по реке, чем живые люди! Но жив ли ещё человек, ведомый одними лишь сиюминутными потребностями своего тела и подавляющий вопросы и потребности, которые возникают в душе его?

Зачем мы на земле? Есть ли у каждого из нас какая-то особая миссия? События, что происходят с нами, – следствие случайности или же они имеют какое-то значение? Уготована ли нам какая-то судьба? Мы – это игрушка в руках наших инстиктов и нашего воспитания, или же мы можем обрести истинную свободу? А если это так, то как правильно распорядиться этой свободой? Из каких камней сложить фундамент нашей жизни? Как прийти к подлинному и долговечному счастью? Чем питать свою душу так, как мы насыщаем своё тело, и как обеспечить гармоничный союз души и тела человеческого существа? Наше сознание исчезает вместе с физическим телом? Продолжает ли оно существовать в другом измерении, или же ему суждено переродиться в ином теле?

Такими вопросами стоило бы задаться каждому человеку для осознания того, что он не просто животное, которое подчиняется универсальным законам удовольствия и неудовольствия, влечения и отвращения; для понимания того, что у него есть разум или разумная душа – не столь важно, какое слово мы подберём, – которые позволяют ему властвовать над своим телом, над своими эмоциями, над своими порывами. Величие человека заключается в том, что он является единственным живым существом, которое может задаться вопросом о смысле своего существования и определить его направление и цель.

Но несчастен тот человек, которому не открылся алтарь разума! Несчастен тот, кто не заботится ни о чём другом, кроме выживания! Несчастен человек, который никогда не спрашивает себя: „Как жить по-человечески, собственно говоря? Как прожить хорошую жизнь? Что по-настоящему важно, а что – нет? Как всецело стать самим собой и быть полезным для других? Как прожить такую жизнь, чтобы, уходя на покой и оглядываясь назад, я мог бы посмотреть на неё со спокойной душой?“

Несчастен человек, который не знает, что внутри него заключены два великих сокровища: ясность ума, которая может сделать его свободным, и доброта сердца, которая может сделать его счастливым. Несчастен человек, живущий жизнью, подобной существованию животного, прикованный к своим инстинктам и беспокоящийся лишь о материальных сторонах жизни.

Несчастен человек, который не знает, что он – человек».

Заговорил следующий мудрец: «Жизнь есть путешествие. Нам, как птицам, предначертано однажды покинуть гнездо, где прошло наше детство, чтобы взлететь, расправив наши собственные крылья. Нам предстоит открыть для себя любовь и, в большинстве случаев, создать семью. Нам предстоит получить профессию, чтобы проявить себя в работе и удовлетворить материальные потребности – наши и наших детей. Всё это хорошо. Но всего этого недостаточно. На протяжении всего нашего жизненного путешествия мы встретим множество препятствий. Внезапно может одолеть болезнь, может угаснуть любовь, нашим близким суждено умереть – невозможно всегда быть уверенным в том, что мы при любых обстоятельствах устоим перед лицом материальных трудностей бытия. Нам предстоит также узнать, как трудно любить, как редко удаётся найти работу, которая даст нам возможность полностью раскрыться, как часто нас обуревают внутренние противоречия, страхи, гнев, фрустрация, ревность, уныние. Жизнь будет идти, и нам придётся научиться жить. Не выживать, но жить. Жить полной жизнью, открыв глаза, осознанно и внимательно. Жить, будучи способным выбирать правильных людей, с кем можно разделить повседневные заботы, избегая тех ошибок, которые мы уже совершали в прошлом, находя способы по-настоящему быть собой, быть счастливым, насколько это возможно. Все эти знания приходят со временем и с опытом. Но всё-таки невероятно важно как можно раньше обратиться к нашему ясному уму, чтобы он повёл нас по жизненному пути. И тогда так много заблуждений, ошибок, неправильных решений и драм удастся избежать».

Заговорил другой мудрец: «Послушайте историю о той женщине, которая держала на руках своё дитя. Проходя мимо одной пещеры, она услышала таинственный голос, который сказал ей: „Войди и возьми всё, что хочешь. Но помни об одном: когда ты выйдешь, дверь закроется навсегда. Воспользуйся шансом, но не забудь самое главное.“ Женщина проникла в пещеру и нашла там невероятные сокровища. Очарованная золотом, бриллиантами и украшениями, она опустила ребёнка на пол, чтобы взять столько, сколько она могла унести. Она уже мечтала о том, что сможет сделать с этими богатствами. Таинственный голос сказал: „Время истекло, не забудь самое главное“. При этих словах женщина, нагруженная золотом и драгоценными камнями, бросилась вон из пещеры, дверь в которую навсегда закрылась за ней. Любуясь своими сокровищами, она только тогда вспомнила о своём ребёнке, забытом внутри».

Другой мудрец взял слово: «Сколько людей самую важную часть своей жизни посвящают вещам материальным или незначительным, забывая найти время для познания самого главного: любви, дружбы, творчества, созерцания красоты мира? Они не глупые и не злые, но несведущие. Они и не подозревают о том, что самое лучшее жизнь может дать им… совершенно безвозмездно! Излишнее обходится нам дорого, а самое главное преподносится даром. Просто об этом нужно знать. А сколько людей следуют за массой, которая подчиняется законам тела и современной моды? Научитесь, о дети людей, идти по вашему собственному пути, который подходит вам, который уготован вам и который принесёт вам самое большое счастье».

Ещё один мудрец заговорил: «Наше тело испытывает голод и жажду. Душа мира наполнила землю тем, что может накормить и напоить всех людей от сотворения мира и до скончания времён. Если бы мы умели делиться и приходить на помощь нашим братьям, никто бы больше никогда не голодал, никто бы больше никогда не испытывал жажды.

Душа мира поселила голод и жажду и в нашей душе – они и придают главный смысл нашей жизни. Голод души – это голод того призвания, которое мы несём глубоко внутри себя. Пока мы не отыщем эту гавань, мы так и будем блуждать, словно неприкаянные, словно моряки без компаса. Нам может потребоваться время, чтобы найти наше подлинное место в этом мире и понять, что есть то лучшее, что мы можем в него привнести. И пока мы не отыщем наше призвание, мы вечно будем изнывать от голода. Эта цель, это место – оно постижимо. Это может быть работа, рождение и воспитание ребёнка, творчество, спорт или политика, религиозное поприще. Не столь важно – главное познать то, ради чего мы появились на свет. То, что радует, воодушевляет нас и позволяет полностью раскрыть наши способности и дарования».

Другой мудрец заговорил: «Стань тем, кто ты есть. Делай то, что можешь делать только ты. Слушай своё сердце».

Ещё один мудрец взял слово: «Нам следует найти не только свою гавань и своё призвание, но и тот единственный источник, который сможет утолить невыносимую жажду нашей души. Совсем немногие знают об этом, поэтому чаще люди предпочитают спускаться вниз по реке вместе со всеми, вместо того чтобы подниматься вверх – к источнику.

Как только ни называли в прошлом этот источник: „слияние с божественным началом“, „последняя свобода“, „самореализация“, „Просветление“, „окончательное счастье“. Название не столь важно. Существенно лишь одно: двигаться к источнику, чтобы навсегда утолить нашу самую жгучую жажду, жажду совершенной внутренней гармонии и глубокого единения с миром».

Заговорил ещё один мудрец: «Вам не нужно, о дети людей, знать, где находится эта гавань и где находится этот источник, чтобы начать поиски и прийти туда. Достаточно лишь вашего желания исполнить этот великий замысел. Эта гавань и этот источник спрятаны, будто сокровище. Но они непрестанно дают нам знаки, чтобы мы их отыскали. Они посылают навстречу нам людей, которые могут указать нам верный путь. Они запечатлевают в нашем сердце какую-то навязчивую мелодию, сыгранную на флейте, которая пробуждает в нас радость – стоит нам услышать всего несколько нот.

Вам не нужны ни карта, ни компас. Голод и искреннее желание найти эту гавань поведут за собой ваше судно. Жажда и непреклонная решимость подняться к источнику помогут проложить путь. Если вы слышите потаённые желания вашей души и стремитесь воплотить их в жизнь, то Душа мира направит вас. Как говорил один древний учитель мудрости: „Тот, кто испытывает жажду, пусть придёт. Тот, кто этого желает, пусть изопьёт влаги жизни даром. И больше никогда не познает он жажды“».

Другой мудрец взял слово: «Трудность заключается в том, что мы нередко принимаем за голод и жажду нашей души голод и жажду наших чувств. Жажда наших чувств хоть и приносит много наслаждения, но вместе с этим она оказывается страшной ловушкой, ведь может завести нас в море, где нет гавани, и на гору, где нет источника. Если мы не осознаем этого, то всю свою жизнь будем бродить от одного желания наших чувств к другому, от удовлетворения одних чувств к удовлетворению других, и при этом сами мы никогда не будем удовлетворены. Вот почему один древний учитель мудрости сказал, что следует „умерить жажду“, чтобы достигнуть подлинного счастья. Он говорил не о жажде разума, который находится в поиске мудрости, а о безмерной жажде чувств и жажде привязанности к боли, которая не даёт нам оторваться от закона желания и фрустрации».

И ещё один мудрец заговорил: «Сегодня наш мир бьётся в лихорадке под названием „всегда недостаточно“, лихорадке продуктивности, накопления богатств, в то время как человеку нужно совсем немного для счастья. Сущность его счастья заключается не в том, чем он владеет, а в умиротворении его души. Послушайте историю о простом рыбаке, который отдыхал в тени пальмового дерева. Он наслаждался счастьем быть. Его встретил богатый человек и сказал, что тому следует больше работать.

– Зачем? – отозвался рыбак.

– Чтобы заработать денег.

– Зачем?

– Чтобы жить в прекрасном доме.

– И что потом?

– Иметь большую семью.

– А потом?

– Укреплять своё дело вместе со своими детьми.

– А потом?

– Потом ты будешь спокоен и счастлив, обретя возможность отдыхать.

– Именно этим я уже и занят».

Заговорил тогда другой мудрец: «Удовлетворённость приносит счастье, даже бедным. Неудовлетворённость приносит несчастье, даже богатым. Нет хуже наказания, чем алчность. Как сказал один древний учитель мудрости: „Счастье – это когда ты продолжаешь желать того, чем уже владеешь“».

Взял слово следующий мудрец: «Пока вы будете искать ваше счастье вовне, в обладании предметами или другими людьми, оно будет хрупким и непостоянным. И на это есть три причины.

Первая причина заключается в том, что получить всё, чего мы страстно желаем, тяжело. Можно мечтать о всегда здоровом теле, о прекрасном доме, о счастливой личной, а затем гармоничной семейной жизни, об увлекательной карьере, о преумножении успеха во всех наших начинаниях… но как трудно достичь всего этого. Мы тратим всю нашу энергию, чтобы обрести то, чего мы желаем, и очень часто нам это не удаётся. Тогда мы впадаем в уныние, разочарованные, опечаленные, озлобленные на жизнь.

Вторая причина кроется в том, что все эти внешние вещи, которыми мы хотим овладеть, подчинены великому универсальному закону: закону непостоянства. Всё в мире изменчиво. Нет ничего устойчивого, постоянного, определённого. Вещи меняются, люди меняются, всё находится в процессе становления. Мы развиваем наше тело, пребываем в добром здравии, но тело может заболеть и попасть в аварию. Мы живём с человеком, присутствие которого для нас необходимо, но он может уехать или умереть. У нас есть профессия или дело, которое захватывает нас, но и оно может исчезнуть из-за внешних обстоятельств, над которыми мы не властны. У нас есть замечательная машина или холст кисти мастера – их могут у нас украсть. Мы построили империю, но никакая империя не вечна. Мы накопили огромное богатство, но завтра мы умрём и ничего не унесём с собой в могилу.

Третья причина такова: направляя наше желание к внешним вещам, к материальным объектам, мы никогда не будем знать покоя. Человек по природе своей всегда желает чего-то другого. Взгляните на ребёнка. Он, кажется, доволен своей игрушкой, но затем он видит другую игрушку в руках другого ребёнка – своя ему больше неинтересна, в нём тут же загорается желание иметь ту. Желание человека подражательно: он всегда желает того, чем обладает другой. Знаете ли вы, в чём разница между ребёнком и взрослым? В размере игрушки.