Текст книги "Мистер Инкогнито"

10

Чудеса, если и случаются, то не каждый день. Неделя Блэкфилда, привлекшая необычайно много туристов, пронеслась как сон. Власти с гордостью говорили о небывалом успехе праздника, скромно упоминая о затраченных средствах и приложенных усилиях. Торговцы потирали руки, подсчитывая прибыль, а Эльвира Муркок, по слухам, намеревалась обзавестись новой коляской. Нечего и говорить, что особой популярностью у гостей пользовался магазин «Радужный мир», а особенно его владелица Линда Шеппард. Смущенная расспросами, интервью и вообще обрушившейся на нее известностью, она хотела уехать на время, но в конце концов смирилась со своей участью и даже согласилась принять участие в ток-шоу, организованном прибывшей из Денвера знаменитой телеведущей Лорой Страйк. Что касается Дорис, то девушка просто купалась в лучах славы.

Через неделю после окончания торжеств полиция закончила расследование. Результаты его потрясли Блэкфилд.

Кто бы мог подумать, что Джефф Кингсли окажется наркодилером, безжалостно расправившимся со своими подручными! Благодаря бдительности некоего агента ФБР преступника удалось задержать в самый последний момент, когда он уже садился на самолет в Пуэбло.

Но еще большей сенсацией стало известие о том, что похитителем Дорис Карпински, маньяком, дважды покушавшимся на жизнь Линды Шеппард, был не кто иной, как хозяин ресторана «Три луны» Шон Маккелан!

В общем, лето выдалось богатым на события, и Блэкфилд, почувствовавший себя в центре внимания всего штата, пребывал в состоянии легкого головокружения.

Ей снова снился он.

В этом сне было все то, чего ей так не хватало в реальной жизни, а главное – в нем был Кайл Уоррен.

Линда проснулась в полной темноте и не сразу поняла, где находится. Она по привычке протянула руку к ночнику, стоявшему на тумбочке слева от кровати. Из наполнявшего комнату мрака постепенно проступали очертания незнакомых предметов: платяного шкафа в углу, столика у окна и чего-то еще, напоминающего понурую фигуру в бесформенном длинном плаще.

Вешалка. И на ней мой халат, поняла Линда. Боже, я не узнала собственную комнату!

Она потянулась. Тело еще горело от призрачных ласк. Сердце стучало, как работающий на пределе мотор гоночного автомобиля. Только рядом никого не было. Ее окружала пустота.

Глаза различали все новые и новые предметы: овал зеркала с застывшим в нем мертвенно-бледным бликом лунного света, одиноко стоящий в середине комнаты стул, шлепанцы на полу, похожие на следы, оставленные невидимкой. Каждый из этих предметов существовал отдельно от других, между ними не было никакой связи, они не создавали атмосферы дома, а казались деталями картины какого-нибудь сюрреалиста. Картины под названием «Одиночество».

Что-то сломалось в ее жизни. Сломалось уже давно, но до поры Линда предпочитала не замечать поломку, мирясь с неудобствами, неустроенностью и одиночеством. Какое-то время она двигалась по инерции, не зная куда, но надеясь, что рано или поздно дорога сама выведет ее к залитой солнцем зеленой поляне.

И вот… Все, что у нее осталось, это сны. Но если сны – это лучшее, что есть, то к чему такая жизнь?

Она поднялась, включила верхний свет и, подойдя к зеркалу, долго смотрела на свое отражение. Потом взяла с полки первую попавшую под руку книгу и снова легла. Она долго старалась вникнуть в смысл расплывающихся перед глазами слов, теряя строчки и поминутно поглядывая на часы.

Линда грустно улыбнулась своему отражению в зеркале, и оно ответило ей тем же. Иногда она ловила себя на том, что видит в нем не себя, а кого-то другого, знакомого, но все же чужого человека с печальным, усталым лицом, жестким ртом, грустными, неулыбчивыми глазами и давно утратившими блеск волосами, перехваченными на затылке зеленой ленточкой. Женщина, смотревшая на нее из зеркала, жила в мире без радостей и надежд, в мире, где день начинался и заканчивался работой, где даже выходные и праздники ничем не отличались от однообразно серых будней.

Она жила в этом мире третий месяц.

Может быть, уже хватит ныть?

Голос, принадлежащий прежней Линде Шеппард, еще звучал в ней, доносясь из то ли какого-то уголка памяти, еще хранящего образы минувшего, то ли из параллельного мира, где, возможно, жила и была счастлива настоящая Линда.

Когда все переменилось? В какой день и час она вдруг потеряла уверенность в себе, утратила интерес к людям и миру и превратилась в жалкого клона, в бледную и чахлую копию себя самой?

Нет, это произошло не вдруг, не в одночасье.

Устало, как будто позади осталась целая рабочая неделя, проведенная у конвейерной ленты какого-нибудь цеха готовых завтраков, Линда прошла из ванной в кухню, включила электрический чайник и стала готовить бутерброды.

Утро только наступило, а солнце уже припекало вовсю, обещая еще один жаркий день. Август подходил к концу. Линда всегда любила осень. Это время года как нельзя лучше подходило для размышлений, для новых начинаний. Лето слишком взбалмошная и кипучая пора, летом человек живет не разумом, а чувствами, действует под напором гормонов. Поэтому-то именно весной и летом люди чаще всего и совершают глупости, о которых потом сожалеют, и ошибки, которые приходится потом долго исправлять.

Вот и ты совершила глупость – влюбилась.

Старомодный чайник засвистел. Линда положила в чашку чайный пакетик, налила воды и только поднесла ко рту бутерброд, как зазвонил телефон.

Время, когда от каждого звонка замирало сердце, давно прошло.

– Да?

– Мисс Шеппард? Линда Шеппард?

– Слушаю.

– Это я.

Боже, какая самоуверенность! Я. Можно подумать, что она машина, в памяти которой все когда-либо слышанные голоса разложены по отдельным файлам и снабжены ярлычками.

– Извините, но… Не могли бы вы назвать себя?

В голосе звонившего прорезались нетерпеливые и даже обиженные нотки:

– Быстро же ты меня забыла. А вот я тебя, как видишь, не забыл.

Что-то знакомое… эти капризные интонации… это произношение… Неужели…

– Стэн? – неуверенно спросила она. – Стэн Брэдли?

– Ну наконец-то! – хмыкнул он. – Я звоню тебе из Денвера. Прилетел в отпуск и хочу встретиться. Когда ты сможешь приехать?

Вот здорово! Бросил ее беременную, удрал, столько лет от него ни слуху ни духу, а теперь, объявившись, он полагает, что она кинется к нему по первому свистку! Каков наглец!

– Зачем? – стараясь сохранять хладнокровие, спросила Линда.

Простой, казалось бы, вопрос застал Стэна врасплох.

– Как это зачем? Мы ведь не чужие в конце концов. Посидим, вспомним…

– Нам нечего вспоминать, у нас нет ничего общего. И не звони мне больше.

– Эй-эй, постой! Не клади трубку! Мне нужно тебя увидеть… Это важно.

Она выдернула телефонный шнур из розетки и постаралась успокоиться, что оказалось не так-то просто – нервы, как потревоженные струны, гудели до самого вечера. Линда вспомнила предостережение Эльвиры Муркок насчет опасности, исходящей от человека из прошлого. Оказывается, прошлое у нее было, и из него, как из гадкого,» вонючего болота, вылезали мерзкие щупальца. Стэн Брэдли… Джефф Кингсли… Шон Маккелан… Два месяца назад ей казалось, что с прошлым покончено, но вот оно снова дало о себе знать. Неужели человек обречен до конца жизни таскать это бремя? Неужели нельзя начать жизнь заново, с чистого листа? Может быть, взять отпуск, закрыть магазин и уехать куда-нибудь на пару недель? Куда-нибудь, где тебя никто не знает, где на тебя не показывают пальцем и не шепчут вслед: «Ведьма». Туда, где можно смешаться с толпой и стать песчинкой на морском берегу.

Туда, где в голову не будут лезть мысли о Кайле Уоррене.

Линда почти забыла о звонке Стэна, но через два дня он снова напомнил о себе.

– Мисс Шеппард, к вам пришли! – крикнула Дорис, хотя дверь офиса была открыта.

– Попроси пройти сюда! – Линда поймала себя на том, что тоже кричит без всякой на то необходимости. – И займись делом! – Сама она занималась делом с самого утра, стараясь разобраться в новой бухгалтерской программе, которая, по уверениям Роберта Шеклинга, позволяла составить баланс за пять минут. Потратив три или четыре часа, Линда мысленно смирилась с тем, что снова придется обращаться за помощью к Дорис.

– Вот ты где, – произнес слегка надтреснутый мужской голос.

Линда отвела глаза от монитора.

– Стэн?

Если бы не голос, если бы не его недавний звонок, Линда, наверное, и не узнала бы своего давнего любовника и отца ее не родившегося ребенка. Стэн не просто изменился – как ни крути, она тоже была уже далеко не та, что десять лет назад, – он стал, точнее выглядел, другим человеком, состарившись лет на двадцать. Прежний Стэн Брэдли, лоснящийся, упитанный, ухоженный, самодовольный и уверенный в себе бизнесмен исчез, а вместо него появился неопределенного возраста тип с заметным, переваливающимся через ремень рыхлым брюшком, поредевшими и потерявшими блеск волосами и болезненно-серым лицом.

– Стэн? – невольно повторила она, словно надеялась в глубине души услышать какое-то другое имя.

– Что, не узнала? – Он усмехнулся. – А вот я тебя сразу узнал. – Масленый взгляд скользнул по ней, и Линде моментально захотелось принять душ, а еще лучше ванну. – Совсем не изменилась.

– Зачем явился?

– Явился? Не очень-то ты мне рада. Ладно, признаю, сам виноват. – Стэн вдруг распрямился, расправил плечи, подтянулся и стал почти похож на себя прежнего. – Нам надо поговорить. Пойдем куда-нибудь. Ты же можешь оставить свою лавочку на часок-другой? Угощу тебя ланчем. Как в старые добрые времена, ладно?

Похоже, отделаться от него будет непросто, подумала Линда, а раз так, то разговор лучше перенести в другое место, подальше от любопытных глаз и ушей.

– О'кей, я могу уделить тебе полчаса. Но не больше. Здесь, за углом, есть кафе. Поговорим там.

Она поднялась, выключила компьютер и прошла мимо застрявшего в дверях Стэна, который не сделал ни малейшей попытки посторониться. От соприкосновения с его жирным брюхом ее едва не передернуло от отвращения.

– Вы уходите, мисс Шеппард? – вежливо осведомилась Дорис, с любопытством и без всякого стеснения рассматривая Стэна.

– На ланч. Вернусь через полчаса.

– Хорошо, мисс Шеппард.

Уже за дверью Стэн самодовольно рассмеялся.

– Так и осталась «мисс», а? И застряла в этом городишке. Похоже, жизнь не удалась? Ничего, это поправимо.

В кафе яблоку негде было упасть, но Линда все же отыскала пару свободных мест за уютным столиком в углу и помахала рукой, подзывая официантку, достаточно молодой возраст которой позволял надеяться, что она не умрет раньше, чем выполнит заказ.

– Думаю, для шерри сегодня слишком жарко, так что я возьму пиво, – решил Стэн. – Ты что будешь?

– Не откажусь от пива. Он взял меню.

– Ты не возражаешь, если я закажу тапас?

– Разве от моих возражений что-то изменится? Валяй, заказывай.

– Если я правильно помню, ты не любила оливки…

– А я уже позабыла. – Линда постаралась произнести это твердо, но прозвучало все равно с оттенком грусти. – Итак, что тебе от меня нужно?

Стэн театрально вздохнул и развел руками.

– Ты все-таки изменилась. Ладно, перейду к делу. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Наверное, если бы в кафе вошел и заказал двойной виски Усама бен Ладенг Линда не испытала бы такого шока.

Воспользовавшись возникшей паузой, Стэн отпил холодного пива из высокого запотевшего стакана и крякнул от удовольствия.

– Удивлена?

– Не то слово, – пробормотала Линда. – Ты… серьезно?

– Абсолютно. Я виноват перед тобой и хочу по мере возможности загладить свою вину. Ты не пожалеешь. У меня устойчивое финансовое положение, так что работать тебе не придется. Понимаю, предложение неожиданное, есть над чем подумать. Я подожду. Но думай быстрее – через неделю мне нужно вернуться в Сингапур. Мы могли бы вылететь вместе.

Удивительно, однако он не стал навязывать свое общество после ланча и, пообещав позвонить через пару дней, оставил ее в покое.

Но о каком покое может идти речь после такого визита? Вообще-то Линда верила в благородные порывы, в пробудившуюся совесть, в духовное просветление и в тому подобные феномены, но никак не могла убедить себя в том, что нечто подобное случилось именно со Стэном Брэдли. Однако если отвергнуть такой вариант, то чем тогда объяснить его опоздавшее на десять лет предложение создать семью, слепив ее из пепла давно сгоревших чувств?

Что-то явно не увязывалось. Прокрутив в голове самые разные сценарии, Линда решила обратиться за помощью к Роберту Шеклингу. После случая в парке Роберт приезжал в Блэкфилд еще несколько раз, они много разговаривали и даже подружились.

Вечером Линда набрала его номер и, когда Роберт ответил, коротко объяснила суть проблемы.

– Я хочу, чтобы ты попытался выяснить все, что только возможно, о человеке по имени Стэн Брэдли. Ему тридцать восемь лет. Когда-то он работал в «Банке Колорадо», потом перевелся в сингапурское отделение. Меня интересует любая информация.

– Надеюсь, ты не собираешься принимать предложение этого мерзавца? – спросил Роберт.

– Конечно нет. Но мне нужно знать; что за игру он затеял. И, пожалуйста, поторопись.

– Сделаю все, что могу. С тебя обед.

– Согласна. Только не в «Трех лунах».

Роберт рассмеялся и пообещал позвонить, как только что-то узнает.

Позвонил он уже через два дня.

– Боюсь, одним обедом ты не отделаешься.

– Что-нибудь откопал? Так быстро? – удивилась Линда. – Рассказывай. А к обеду предлагаю добавить поход в кино.

– У меня есть план лучше. Как насчет поездки в Скалистые горы? Я прочитал об одном миленьком местечке у Золотого озера…

– Не забегай далеко вперед, – оборвала полет его фантазии Линда. – Рассказывай, что у тебя. Мне почему-то кажется, что Стэн – путешествующий многоженец или хозяин подпольного гарема, решивший пополнить естественную убыль одалисок за мой счет.

– В гарем ты не прошла бы… по возрасту, – пошутил Роберт. – Ладно, слушай. Я посетил несколько сайтов в Интернете и вот что узнал. Во-первых, твой приятель действительно работал в сингапурском отделении «Банка Колорадо».

– Значит, не соврал, – прокомментировала Линда.

– Во-вторых, в данный момент человек с таким именем в списке служащих банка не значится.

– Вот как!

– Да. Ни в головном офисе, ни в периферийных отделениях, – продолжал Роберт. – Но это еще не все.

– Слушаю.

– Из списков служащих он исчез в две тысячи втором году. В денверских газетах никакой информации на этот счет нет. Я порылся в сингапурских и кое-что обнаружил. Тебя еще интересует?

– Даже очень.

– Если коротко, то Стэн Брэдли сделал в Сингапуре неплохую карьеру, поднялся почти на самый верх. Судя по всему, пользовался большим доверием руководства. А потом начались проблемы.

– И почему это я не удивлена?

– Не знаю. В общем, твой приятель почувствовал вкус восточной жизни и, наверное, решил, что ему все позволено. Купил яхту, «бентли», апартаменты, виллу и… о мелочах говорить не буду. Но, как ты сама понимаешь, всему рано или поздно приходит конец. Похоже, в Денвере почувствовали неладное и прислали проверку. Не стану утомлять тебя деталями, но Брэдли уволили. Как сказано в официальном пресс-релизе, «за утрату доверия, несанкционированные финансовые операции и поведение, дискредитирующее репутацию банка».

– Даже так!

– Даже так. Но и это еще не все.

– Боже, что еще натворил бедняга Стэн? Разбил служебную машину? Или подделал кредитную карточку?

Роберт усмехнулся.

– Нет, это уже из другой области. Твой дружок успел жениться в Сингапуре, стать отцом двух детей, двух девочек, и развестись. Так что он сейчас вполне свободен и готов вступить в новый брак.

Поблагодарив Роберта, Линда положила трубку и задумалась. То, что она узнала о Стэне, не стало сюрпризом. Вопрос был в другом: зачем ему она, Линда? У нее же ничего нет.

Загадка.

Он позвонил на третий день.

– Я уже в Блэкфилде. Буду у тебя через четверть часа. – Твердый тон. Нотки самоуверенности.

И повесил трубку.

Линда мысленно выругалась – она не успела и слова сказать. Какой апломб! Неужели он всерьез полагает, что она примет его предложение? Неужели думает, что все эти годы она ждала его, Стэна Брэдли?

Ровно через пятнадцать минут в дверь позвонили. Линда открыла и едва не рассмеялась – огромный букет почти скрывал гостя. В другой руке бутылка шампанского, под мышкой – коробка дорогих шоколадных конфет. Стэн явно рассчитывал произвести впечатление.

– Это тебе. – Он протянул цветы и сделал попытку поцеловать ее в щеку.

Линда уклонилась. Бедняжка, как взял за образец голливудских героев пятидесятых, так и не может с ним расстаться!

– Спасибо, Стэн, но не стоило так тратиться. Уверен, что можешь себе такое позволить?

Стрела попала в цель – на лице гостя появилось оскорбленное выражение.

– Не беспокойся, с этим у меня все в порядке.

– Ну и хорошо. – Она сделала приглашающий жест. – Проходи в гостиную.

Стэн кивнул и уверенно повернул направо – не забыл, хотя и был в доме всего лишь один раз. Положил конфеты на журнальный столик, поставил бутылку, огляделся.

– А у тебя все по-прежнему. Даже диван тот же.

– Да. Подожди минутку, я сейчас.

– Конечно.

Когда Линда вернулась, Стэн уже расположился на диване. Она отметила и свежую рубашку, и модный галстук, и отлично сшитый костюм из шелка.

Стэн разлил шампанское.

– За нас.

Линда промолчала. Выпили.

– Не люблю откладывать дело в долгий ящик. – Стэн аккуратно промокнул губы тонким платком с вышитой монограммой – настоящий джентльмен. – Ты подумала о моем предложении, не так ли?

– Да, подумала. – Линда поставила бокал на стеклянный столик. – Хочу спросить тебя кое о чем. Ты не против?

– Разумеется, нет. Нам же не по двадцать лет, чтобы бросаться в омут с головой. – Он усмехнулся. – К тому же я не красавчик, при одном взгляде на которого у девушки кружится голова. Спрашивай.

– Хорошо, я тоже не хочу ходить вокруг да около. Скажи, зачем я тебе нужна?

С домашним заданием Стэн справился – проиграл возможные ситуации, подобрал подходящие маски и теперь ловко нацепил ту, что шла под ярлычком «раскаявшийся грешник»: мягкая грусть в глазах, морщины на лбу, складки у рта, застывший на губах горький вздох.

– Знаешь, я прошел нелегкий путь, а когда оказался наверху, вдруг понял, что растерял все самое дорогое. И прежде всего тебя.

Ничего иного Линда и не ждала. Стэн принял ее молчание за приглашение продолжать.

– Понимаю, у тебя есть основания обижаться, сердиться и не доверять, но теперь все будет по-другому.

Линде вдруг стало противно.

– Ты знаешь, что я потеряла ребенка? – тихо спросила она. – А кого потерял ты?

– Что? – не понял Стэн. – О чем ты говоришь?

– Ты сказал, что растерял самое дорогое. Что именно?

Он растерянно посмотрел на нее.

– Ну…

– Что для тебя самое дорогое? Должность?

– Послушай, Линда…

– Или, может, вилла в Сингапуре? «Бентли»?

Стэн открыл и тут же закрыл рот.

– Жена? Двое дочерей? Уж не они ли для тебя самое дорогое?

Он криво усмехнулся.

– Похоже, в наше время тайн уже не осталось, верно? Сама узнала или кто-то рассказал?

– Неужели тебе мало того, что ты уже сделал? – Линда словно и не слышала его. – Им… мне… всем…

– Успокойся, я все объясню.

– Нет, Стэн, хватит. Я могу только повторить то, что сказала тебе десять лет назад: убирайся отсюда! Выметайся! И никогда – слышишь? – никогда не попадайся мне на глаза!

Так Стэн Брэдли во второй раз покинул дом Линды Шеппард. Только теперь он не уехал на «понтиаке», а ушел пешком, и Линда, проводив его взглядом, не расплакалась, а рассмеялась: уходя, Стэн прихватил и цветы, и открытую бутылку шампанского, и коробку конфет.

А вечером позвонил Кайл.

11

За годы службы Кайл привык к тому, что, если операция проходит успешно, начальство не стесняется приписать заслуги себе, а если что-то идет не так – сваливает вину на подчиненных. Так было всегда, и так будет всегда. Но на этот раз, выслушав язвительные комментарии начальника денверского отделения ФБР, в которых его участие в освобождении Дорис Карпински называлось «ничем не оправданным авантюризмом», он не выдержал и ответил, изложив собственную точку зрения на задачи и приоритеты в работе Федерального бюро расследований.

Старший агент молча и почти бесстрастно выслушал его пламенную речь, после чего посоветовал Кайлу взять отпуск и подумать на досуге, стоит ли и дальше продолжать карьеру в организации, «мало чем отличающейся от СС», и под руководством человека, «чьи интеллектуальные способности вызывают большие сомнения».

Кайл понял, что погорячился, хватил через край, но извиняться и брать слова обратно не стал, а заявил, что в отпуск уйдет сразу после того, как отчитается по делу.

Но через три дня в городе произошло серьезное убийство, и отпуска были отменены, а затем агента Уоррена отправили в академию ФБР в Квонтико на очередные курсы – в общем, колесо вертелось в обычном режиме.

Наконец в конце августа, когда Кайл уже был готов сдать табельное оружие и стать на две недели свободным человеком, ему позвонил начальник полиции Блэкфилда Том Гордон.

– Надо поговорить, – коротко сказал он. – Я в Денвере, и у меня полтора часа времени.

– Встретимся на центральной площади, – предложил Кайл. – Вы знаете, где это?

– Найду, – буркнул Гордон. – В конце концов, я полицейский.

– Отлично. Там есть одно заведение, где восхитительно готовят каламари.

– Не уверен, что так уж люблю этих ваших… как их…

Кайл рассмеялся.

– Не беспокойтесь, ваш желудок не пострадает. Итак, встречаемся через двадцать минут в «Пензано».

Полчаса спустя они уже сидели в уютном зале ресторанчика, хозяин которого был кое-чем обязан Кайлу, а потому проблем со свободным столиком у Кайла никогда не возникало.

Гордон немного успокоился, увидев, что за таинственным и немного пугающим названием «каламари» скрывается обыкновенный кальмар, приготовленный, правда, по особому рецепту, секрет которого сохранялся в глубокой тайне. А отведав превосходного фритто мисто, гость из Блэкфилда отбросил последние опасения и принялся за еду с аппетитом холостяка, привыкшего довольствоваться гамбургерами и баночным пивом.

– Нравится? – спросил Уоррен, глядя на Гордона через дымчатое стекло бокала.

– Не отказался бы и от второй порции, – признался тот. – Наверное, все дело в названии. Поставь передо мной обычное жаркое из овощей, я бы, может, и стал носом водить, а фритто мисто… тут у любого слюнки потекут.

Отдав должное шедеврам средиземноморской кухни и вину, мужчины сделали наконец паузу и посмотрели друг на друга.

– Так что все-таки случилось, Том? Гордон огляделся и тяжело вздохнул.

– Здесь ведь не курят, а? – спросил он.

– Не курят. Курение теперь считается общественно опасным деянием и карается почти так же строго, как убийство.

– Черт бы их побрал, – выругался под нос Гордон. – Во что превратили Америку! Помяните мое слово, они скоро запретят нам носить оружие.

Кайл имел на этот счет свою точку зрения, но вступать в дискуссию не стал.

– Итак, Том…

Гордон отложил вилку и, еще раз оглядевшись, подался вперед.

– Помните канал, в котором вас едва не утопили?

– Помню. Премерзкое, должен признаться, место. По крайней мере, себе бы я такую могилу не пожелал.

– Насчет могилы вы в самую точку.

– То есть?

– После того случая власти решили привести парк в порядок. Ну, установить освещение, заасфальтировать дорожки, поставить беседки, скамейки и все такое. Но главное… – Гордон многозначительно помолчал, – почистить канал.

Кайл молчал.

– Работы начались на прошлой неделе. Спустили воду, вызвали технику… дно оказалось заиленным… и…

– Черт возьми, Том, перестаньте делать паузы. Что они там нашли? Клад медных монет?

– Не совсем. Труп. Точнее, то, что от него осталось. Похоже, пролежал там не один год. Ну, вам-то такое не в диковинку, а мои ребята не выдержали. Ваш приятель Моррис расстался с завтраком прямо на месте. В общем, для опознания он уже не годился.

– Моррис?

– Труп. Тело. Скелет. Останки. Называйте как хотите.

– И все-таки вы что-то нашли, верно, Том? Иначе не позвонили бы мне. Вы же не случайно приехали в Денвер?

– Не случайно. – Гордон отвел глаза. – На пальце было обручальное кольцо с двумя именами и датой.

Кайл скрипнул зубами. Он уже все понял.

– С датой гадать не буду, а имена…

Гордон кивнул.

– Да, Крис Бейкер и Шейла Шеппард. Родители Линды Шеппард. Дата – мы проверили – их свадьбы.

Некоторое время оба молчали.

– Линда говорила, что ее отец исчез, пропал, когда ей не было и года, так?

Гордон кивнул.

– Да, надо признаться, его особенно и не искали. Решили, что парень просто сбежал. Вы же знаете, как у нас некоторые относились к Шеппард… считали их ведьмами.

– Шон Маккелан… По словам Линды, он сам сказал ей, что убил ее мать и отца.

Шон Маккелан мертв, а никаких доказательств, кроме слов Линды, у нас нет. Доказать его причастность к убийству Шейлы практически невозможно. Что же касается Криса Бейкера… В общем, останками занимаются сейчас эксперты. Во-первых, надо установить личность, а во-вторых, причину смерти. Придется, наверное, проводить генетическую экспертизу.

– Линда уже знает?

Гордон покачал головой.

– Пока нет.

– Но вам же нужен образец… для сравнения.

– Кое-что у нас есть. Раздобыли. В медицинском центре была ее кровь… Линда сдавала анализы три месяца назад.

– Когда станут известны результаты?

– Послезавтра.

– Понятно. – Кайл задумчиво побарабанил по столу. – А теперь скажите, Том: вы же приехали не только для того, чтобы сообщить мне это? Есть что-то еще?

Гордон потянулся за сигаретами, но, вспомнив, что тут не курят, досадливо фыркнул.

– От вас ничего не скроешь. Да, есть кое-что еще. Слушайте…

– Как ты?

Линда так растерялась, что вместо того, чтобы приглушить звук телевизора, сделала его громче.

– Я? Нормально… хорошо… – Сердце заколотилось вдруг так, что она положила руку на грудь, опасаясь, как бы Кайл не услышал предательского стука.

– Извини, что не звонил.

– Ничего, все в порядке. У тебя же дела.

Ей показалось или он действительно вздохнул?

– Нам нужно встретиться… поговорить… Ты не против, если я приеду?

– Нет, конечно. Приезжай, буду рада. Уикэнд у меня свободен, так что…

– Я бы хотел приехать раньше, скажем, завтра. Тебя устроит?

– Мм… хорошо. Днем ищи меня в магазине, после шести дома.

– Буду к шести.

– Договорились.

Тема была исчерпана, но ни Линда, ни Кайл не спешили класть трубку. Молчание затягивалось.

– Как Дорис? – наконец спросил Кайл.

– У нее все в порядке.

Вздох. На этот раз ей уж точно не показалось.

– Ладно, до завтра.

– До завтра.

– Спокойной ночи.

– И тебе тоже.

Линда положила трубку, посидела, глядя в темное окно, и, понимая, что не уснет, прошла в кухню.

Кайл приезжает. Зачем? О чем он хочет с ней поговорить? Что случилось?

Она заварила чаю с мелиссой, выпила чашку, потом, почувствовав, что проголодалась, съела шоколадку.

Что ждет ее завтра? Очередное разочарование? Или…

Нет, лучше всего ни о чем не думать и ничего не ждать.

Кайл в строгом сером костюме, в голубой рубашке и синем галстуке в мелкую зеленую полоску выглядел непривычно. Он долго устраивался на диване, потом вдруг вспомнил про принесенную им бутылку вина, а Линда никак не могла найти словно нарочно запропастившийся куда-то штопор. В конце концов инструмент отыскался, бутылку открыли, но напряжение не спало, а только усилилось.

Линда еще накануне дала себе слово не готовиться к визиту специально, однако не выдержала и сначала сбегала в магазин, где купила фрукты, сыр, хлеб, два бифштекса, греческий салат и даже баночку икры, чем нанесла сокрушительный удар по своему недельному бюджету.

С работы она ушла раньше, с честью выдержав допрос Дорис, умело замаскированный под невинное любопытство. В конце концов девчонка, так и не вытянув из нее ни слова, покачала головой и объявила:

– Если вы ждете Кайла Уоррена, то ни в коем случае не надевайте свое бирюзовое платье.

Пораженная такой прозорливостью и способностями к дедукции – она и в самом деле собиралась надеть бирюзовое платье, – Линда сначала застыла как столб, а «потом выдавила из себя одно лишь слово:

– Почему?

Дорис снисходительно усмехнулась.

– Потому что в нем вы выглядите совершенно юной, я бы сказала, девочкой, а мужчины определенного склада предпочитают иметь дело с женщинами. Все, чего вы достигнете в бирюзовом платье, это спугнете его, а потом себя же винить будете.

– Откуда ты это все взяла? – удивилась Линда. – И почему решила, что я жду мистера Уоррена?

Дорис достала из-под прилавка книгу в яркой обложке и с самоуверенным названием «Как приручить и удержать мужчину. Руководство для начинающих и сомневающихся».

– Твоя мать знает, какие книги ты читаешь? – строго спросила Линда.

Дорис отвела глаза – врать не краснея она еще не научилась.

– Ну я не знаю, но сама она ее уже прочитала.

Линда спрятала улыбку.

– А что касается мистера Уоррена, то тут и гадать нечего – ради кого вы бы еще стали покупать икру!

Под таким напором логики Линде ничего не оставалось, как только спешно ретироваться.

В итоге бирюзовое платье осталось висеть в шкафу, откуда было извлечено другое, сиреневое с вышивкой. Демонстрировать его Дорис Линда не решилась.

И вот они сидят, потягивая вино, закусывая сыром и виноградом, разговаривают обо всем на свете, но только не о том, что привело его сюда.

Стрелки часов неумолимо приближались к восьми, когда Линда все же решилась перейти к делу.

– Ты говорил…

Кайл поднял голову.

– Да, мне нужно сообщить тебе кое-что. Она потупилась. Вот оно… Господи… Кайл вздохнул, собираясь с духом.»

– Полиция нашла твоего отца.

– Что?

Кайл наклонился и взял ее за руку.

– Его тело. Они нашли его на прошлой неделе, когда расчищали канал в парке.

Линда сглотнула подступивший к горлу комок. В ушах зазвенело, перед глазами запрыгали разноцветные круги.

– Как… как его опознали?

– Сначала по кольцу… обручальному кольцу. На нем были их имена, его и твоей матери. И дата. Потом провели генетическую экспертизу. Результат стал известен только вчера. Это он, сомнений нет.

Отец… Линда знали его только по фотографиям. Он не был для нее реальным человеком, но боль утраты, пустота, отчаяние и надежда были настоящими.

– Как он… умер?

– От удара каким-то тупым предметом по голове.

– Его убил Маккелан?

– Нельзя сказать наверняка. Улики только косвенные. Но можно предположить, что…

– Он… я чувствую это… знаю… – прошептала Линда.

– Есть кое-что еще.

Линда подняла на него влажные от подступивших слез глаза.

– Что… еще?

– Ты говорила, что твоя мать не получила деньги по страховке. По закону…

– Да, я знаю.

– Так вот, мы нашли тот страховой полис. Твой отец был застрахован в компании «Колорадо иншуэренс». Ты можешь получить деньги.

Она кивнула.

– Миллион долларов, – добавил Кайл.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы постичь смысл услышанного.