Текст книги "Маленький золотоискатель"

Глава III
В индейской деревне

По дороге у Джорджа было достаточно времени, чтобы рассмотреть своего спутника. Это был широкоплечий, высокого роста человек. Его тело было темно-медного цвета, волосы длинные, жесткие и черные, нос орлиный, черты лица благородные, глаза огненные и живые. Одежда индейца состояла из длинной, до колен, голубой шерстяной рубашки. Ноги, несмотря на снег, голые. В волосах торчало орлиное перо. В виде украшения сквозь ноздри носа была продета ость еще одного пера, а уши увешаны множеством стеклянных бус и кусочков перламутра.

Индеец был вооружен крепким, длинным, искусно изготовленным луком. Наконечники деревянных стрел, оснащенных перьями, покрыты желтой и красной красками, нижняя часть отделана отшлифованным вулканическим камнем. Стрелы уложены в колчан, сшитый из шкуры лисицы, длинный хвост которой доставал до земли. Кроме того, на спине индейца висел нож на шнурке, перекинутом через шею.

Джордж вскоре получил возможность удостовериться в искусстве индейца стрелять из лука. Они не прошли и ста шагов, как Гектор, который, казалось, примирился с присутствием дикаря, спугнул белку. Она прыгнула с одного орешника на другой, а потом на землю. Несмотря на близость собаки и то, что по соседству было несколько деревьев, где она легко могла скрыться, белка начала прыгать взад и вперед по земле, как будто бы дразня собаку. Гектор стал бегать вокруг нее, но та так ловко увертывалась, что собака только хватала ртом снег. Наконец, на довольно открытом месте Гектор настиг белку, так что она вынуждена была искать укрытия на дереве. Собака осталась внизу, посматривая то на белку, то на своего хозяина.

Тем временем индеец вынул из колчана стрелу, натянул лук, и когда шагах в двадцати от них белка на мгновение остановилась, он метким выстрелом пронзил стрелой бедного зверька. Белка замертво упала с дерева. Гектор тотчас же подскочил и принес стрелу и добычу своему юному хозяину, что чрезвычайно понравилось индейцу.

Они продолжили свой путь к лагерю, из которого, как заметил Джордж, им навстречу вышло несколько мужчин, и вскоре они были окружены десятком таких же фигур, как и вожатый Джорджа.

Все они казались очень радушными и с удивлением рассматривали мальчика, поглядывая при этом вдаль – как бы ожидая прибытия и других белых. Они не могли представить, что Джордж пришел к ним один.

Индейский лагерь, или, лучше сказать, деревня, состоял из десятка круглых земляных хижин высотой около шести футов[3]3
  Фут – английская мера длины, примерно 30 сантиметров; в 1 футе 12 дюймов.


[Закрыть] и диаметром примерно шестнадцать футов и нескольких шалашей, или вигвамов.

Мужчины сидели на корточках и молча курили трубки. В отдалении толпились женщины в плетенных из тростника передниках, с одеялами на плечах, и дети – совершенно голые.

Когда Джордж подошел достаточно близко, все жители деревни увидели, что он белый, дети и девушки со страхом разбежались и попрятались в хижинах, как кролики в норках. Потом они один за другим с любопытством высовывались и тут же снова боязливо прятались, как только Джордж посматривал на кого-нибудь из них.

Индейский лагерь состоял из десятка круглых земляных хижин и нескольких шалашей, или вигвамов.

Только несколько женщин, занятых работой, спокойно остались на своих местах.

Индейцы хотели понять, что могло заставить мальчика прийти к ним в одиночку и где остальные его спутники. Джордж пытался объяснить им, что в горах есть еще белые, которые нуждаются в помощи. Он объяснялся жестами, стараясь делать это как можно живее и выразительнее, но индейцы его не понимали. Они с удивлением покачивали головами и переговаривались между собой на своем языке, часто указывая вниз, в долину, и Джордж решил, что они, вероятно, говорят о белых, которые недавно прошли в том направлении. Когда это было, он, несмотря на все усилия, никак не мог от них добиться. На все его вопросы они только показывали в одну сторону, и он никак не мог догадаться, что это значило.

При этом индейцы, похоже, не имели никаких враждебных намерений. Они сняли с себя оружие и ходили вокруг Джорджа, рассматривая его одежду и со смехом показывая друг другу то, что казалось им незнакомым. Только Гектор не понимал их дружеского отношения. Пару раз он, оскалив зубы, становился между своим молодым хозяином и дикарями, и Джордж вынужден был его успокаивать, опасаясь внезапного нападения собаки на коричневые ноги индейцев. Туземцы, казалось, тоже побаивались собаки и по возможности избегали ее соседства. А местные дворняжки, сначала громко лаявшие, теперь и вовсе не показывались. Они скрылись в землянках вместе с детьми и выглядывали только изредка, но Гектор не обращал на них никакого внимания.

Индеец, приведший Джорджа в деревню, после совета с товарищами начал какую-то длинную речь, показывая на долину и на еще высоко стоявшее солнце. Джордж, конечно, ничего не понял, и тогда индеец взял его за руку и повел на другой конец деревни. Мальчик охотно последовал за ним, надеясь понять его намерения.

Оказалось, что Джорджа просто пригласили к приготовленному женщинами завтраку, состоявшему из чего-то вроде каши, разлитой по туго сплетенным маленьким корзиночкам.

Джордж, получив свою корзиночку, стал по привычке искать ложку. Сначала индейцы не понимали, чего он хочет, пока он не показал жестами, что не знает, как есть это блюдо. Все вокруг стали громко смеяться, а проводник подмигнул ему, чтобы мальчик посмотрел, как он это будет делать. Индеец придвинул к себе одну из корзиночек, обмакнул в нее четыре пальца и без всяких церемоний облизал. Он с явным удовольствием повторял это движение, пока почти до половины не опорожнил свою корзинку.

Женщины, стоявшие поодаль, с веселыми лицами приблизились к нашему герою и, указывая на индейца, старались объяснить мальчику, что он должен следовать его примеру.

Но Джордж решил иначе: усмехнувшись, он отрицательно покачал головой, потом поднес корзинку к губам и попросту выпил жидкую кашицу, которая была немного горьковата, но, впрочем, вполне съедобна.

Дикари удивленно переглянулись и дружно захохотали.

В итоге гость и хозяева, можно сказать, стали добрыми друзьями.

Джордж, однако же, хотел поскорее отсюда убраться, потому что у индейцев не было ни лошадей, ни вьючных животных, и они ничем не могли ему помочь. Он снова попытался объяснить им, что ему нужно. Наконец, после жаркого спора с соплеменниками, индеец-проводник, указав на солнце, взял свой лук и кивнул мальчику, чтобы тот следовал за ним.

– Куда? – спросил Джордж.

Индеец показал на долину, и по его жестам мальчик смог заключить, что тот выведет его на дорогу, по которой можно прийти к белым.

Джордж радостно подхватил свои пожитки и, распростившись с новыми друзьями, которые по очереди крепко пожали ему руку, и раскланявшись с женщинами в ответ на их поклоны, отправился в путь.

Глава IV
Старые знакомые

Индеец быстро шел вперед, спускаясь вниз по долине. Джордж старался не отставать. Солнце так пригревало, что снег почти на глазах таял под его лучами и кое-где уже проглядывала зеленая травка. Лес становился гуще, огромные сосны гордо устремляли вверх свои стройные стволы.

Дорогу часто пересекали быстрые ручьи. Один из них они перешли по обрубленному дереву, перекинутому с одного берега на другой. Так они шли около часа, как вдруг индеец остановился и поднял руку, призывая спутника к вниманию. Джордж присмотрелся и увидел, как что-то белое мелькнуло за кустарником. Пройдя еще немного, они очутились у каравана переселенцев, состоявшего из двух повозок.

С громким радостным криком мальчик бросился к людям. Он узнал их: часть пути они проделали вместе с его семьей. Но волы и лошади у них были лучше, и они ушли вперед. Джордж легко догадался о причине их остановки, когда увидел возле речки, через которую они переехали, сломанное колесо. Двое мужчин уже насаживали на ось новое: обитатели американских лесов, даже не будучи ремесленниками, обычно мастерски владеют топором.

Насколько Джордж обрадовался встрече со старыми знакомыми, настолько они, казалось, были недовольны его внезапным появлением.

– Здорово, Джордж! – сказал один из них, не поднимая глаз от работы. – Вы что, уже здесь? А нас задержало это проклятое колесо, и мы теряем с таким трудом выигранное время. Черт бы побрал этот проклятый край с его камнями и буераками!

– Нет, мистер Гослинг, – ответил Джордж, – мы еще далеко отсюда. Отец остался с повозкой в горах и послал меня вперед за помощью. Скот наш весь пал, моя мать больна и не может идти по снегу…

– Гм, – откликнулся другой, – ну и в беду же вы попали! Да, в этих путешествиях, думаю, уже немало народу пострадало. А мы – сколько времени мы потеряли! Мы могли бы сейчас уже рыться в золоте по локоть, а вместо того сидим в овраге, из которого, может быть, и выхода никакого нет. Надеюсь, по крайней мере, что это колесо довезет нас до места.

– Оно кажется довольно крепким, – согласился Джордж. – Но не будете ли вы столь добры и не пошлете ли к отцу пару ваших лошадей, чтоб они с матерью и сестрой смогли наконец выбраться из снега.

– Я? Чтобы я еще раз послал пару моих скотов на эти обагренные кровью горы, в эти снега? – воскликнул Гослинг, выпрямившись и с раздражением взглянув на мальчика. – Ты, должно быть, сумасшедший или полагаешь, что это я сошел с ума! Я благодарил Создателя, что вы остались позади, и ни за что не стану вытаскивать из гор каждого, кто там увязнет.

– Но разве вы не понимаете, – продолжал Джордж, – что неподалеку от вас гибнет целое семейство, которому вы, именно вы можете помочь?

– Помочь, помочь… – проворчал мужчина, продолжая заниматься своей работой. – Я думаю, ты знаешь нашу американскую поговорку: помогай себе сам. Каждый должен сам помогать себе как умеет, и если кто не в состоянии одолеть подобное путешествие, тому не следовало его предпринимать. Как ты думаешь, – продолжал он, повернувшись к мальчику, – твой отец остановился бы здесь чинить мое колесо, если бы до этого места мы доехали вместе?

– Конечно, остановился бы, – уверенно ответил Джордж, – он уже многим помогал в дороге, и вас не оставил бы в беде.

– Неужели? И потерял бы из-за меня время даром?

– Непременно.

– Ну, значит, он еще глупее, чем я полагал, – с усмешкой сказал американец, похлопывая рукой новое колесо.

Между тем женщины, следовавшие в караване, подошли поближе и прислушались к разговору.

– Но, отец, – сказала одна из них, молодая девушка с милым и открытым лицом, – ты не можешь уехать отсюда, оставив Окли в горах. Пошли ему с Джоном двух из наших волов; теперь дорога гораздо легче, и мы обойдемся остальными.

– Думай о том, что тебя касается, Дженни! – сердито ответил отец. – Где же я их потом отыщу, если уеду вперед? Ведь если я пошлю их снова на эти богом забытые горы, эти волы, которые мне дорого стоили и которых я смогу продать в Калифорнии за золото, будут потеряны безвозвратно.

– А не подождать ли нам их здесь? – робко спросила девушка.

– Что? Дожидаться? Когда там, на приисках, один человек добывает по одной или даже по две унции[4]4
  У́нция – мера веса, равная примерно 28 г.


[Закрыть] золота в день, а мы, пять крепких и здоровых мужиков, будем сидеть здесь без дела? Вы целыми днями только вздор несете да небом любуетесь! А когда до дела доходит, на чьи плечи сваливаются все заботы? За все отвечаю я. Так вот, я знаю, что мне делать, и говорю твердо, что моих волов я в горы не пошлю, даже если бы там сидел мой родной брат. Ну, разве только если бы он мне за это хорошо заплатил.

– Отец вам обязательно заплатит сколько следует, – живо откликнулся Джордж.

– Мы, любезнейший, знаем эти слова – «сколько следует»… Но сколько это будет стоить в Калифорнии? Здесь цены другие, нежели у нас дома, и мы давно читали в газетах, что за наем пары волов там можно легко получить пять-шесть унций золота в сутки. Мне бы следовало взять с твоего отца за эти двое суток пару сотен долларов. Само собой разумеется, что он мне столько не даст, зато обругает и раструбит на всю Калифорнию, что я скряга и живодер. Не думаю, чтобы у него было столько свободных денег, потому что в Штатах он перебивался кое-как и продал последнее, чтоб снарядиться в путь.

Джордж молча, потупив глаза, выслушал эти жестокие слова. Что ему теперь делать? Идти дальше в поисках помощи, навстречу новым опасностям, или вернуться к своим с пустыми руками? Что же тогда будет с матерью, с сестрой? Тут его взгляд остановился на лошади, привязанной поблизости к дереву. Может быть, этот человек сжалится над ним и даст ему на время хотя бы одну лошадь? Как ни тяжело было просить после всего, что он выслушал, Джордж, вспомнив бедную мать, заставил себя сделать это.

Но все было напрасно. Гослинг, живший когда-то с его отцом в одном городе, и слышать ничего не хотел об одолжении. Вместо этого он предложил мальчику купить у него лошадь.

– Много ли у тебя с собой денег? – спросил он Джорджа. – Хотя в Калифорнии мне дадут вдвое или даже втрое больше, я согласен продать тебе лошадь здесь, пусть даже за меньшую цену.

– У меня нет денег, – ответил Джордж, – но отец мой вам наверняка заплатит.

– Нет, на это я не могу согласиться, – возразил американец. – Если я или один из моих людей отправимся с лошадью в горы, то твой отец может назвать свою цену или даже вовсе не дать ничего, а я все равно должен буду помочь ему, иначе меня назовут негодяем, варваром или еще похуже. Дело прежде всего. У кого нет денег, тот ничего и не получит. На этом все, прощай. А вы, – продолжал американец, обращаясь к своим людям, – закладывайте лошадей. Мы и так тут долго простояли и проболтали, пора двигаться.

– Итак, вы не хотите нам помочь? – в отчаянии спросил Джордж, с трудом сдерживая слезы.

– Не то чтобы не хочу помочь, – ответил Гослинг, которому все-таки трудно было признаться в своем жестокосердии. – Я уже многим помогал в своей жизни и вас, наверное, не оставил бы в горах, если бы это не было так близко к Калифорнии. Здесь каждый сам по себе, а я и без того уже третий день сижу в этой проклятой дыре и теряю драгоценное время. Если бы ты пришел дня два-три тому назад, мы с тобой, скорее всего, сговорились бы. Но сейчас, когда я уже починил колесо и снова собрался в путь, терять время мне нельзя. Иначе мне придется отвечать перед моим семейством.

– Ладно, – сказал Джордж, стиснув зубы, – будьте здоровы. Если когда-нибудь вам случится попасть в такое же положение, как мы, надеюсь, вы вспомните о том, что сделали или, вернее, чего не сделали для нас сегодня.

– Э, дружище, не беспокойся обо мне! Я всегда сумею выбраться оттуда, куда забрался. Я не боюсь Калифорнии!

С этими словами американец засунул руки в карманы и, посвистывая, направился в ту сторону, где его люди закладывали лошадей.

Джордж тяжело вздохнул. Он не знал, что ему теперь делать, куда идти…

Вдруг он почувствовал на своем плече маленькую ручку.

– Ты завтракал? – робко спросила Дженни. – Ты, должно быть, проголодался, скитаясь по этим лесам.

– Спасибо, Дженни, – ответил мальчик, протягивая ей руку, – я уже позавтракал. Благодарю тебя за твое доброе сердце и желание помочь мне.

– Ты, наверное, сердишься на моего отца? – спросила Дженни, и глаза ее наполнились слезами.

– Нет, Дженни, – ответил Джордж, понимая, что прямой ответ огорчил бы бедную девушку.

– Право, мой отец вовсе не так жесток, – продолжала девушка, – он злится только в эти последние дни, потому что мы здесь так надолго застряли. Куда же ты теперь пойдешь, Джордж?

– Бог знает, – со вздохом ответил мальчик. – Будь здорова, Дженни. Пойду попытаю счастья еще где-нибудь…

Джордж привычно вскинул на плечо ружье и в задумчивости направился в ту сторону, откуда пришел. Юная девушка грустно смотрела ему вслед – несмотря на горячее желание, она ничем не могла ему помочь…

Индеец был немым свидетелем разговора белых, но не приближался к ним. Даже не зная языка, на котором они говорили, он, похоже, понял суть дела. Расстроенный Джордж поначалу вовсе забыл про него. Но, вновь увидев своего проводника, тут же вспомнил, что тот сделал для него больше, чем его соотечественники.

– Хеу? – спросил дикарь, кивком показав на покинутый мальчиком караван.

Джордж в ответ отрицательно покачал головой.

Индеец, казалось, призадумался. Потом он еще раз посмотрел на телегу, которую закладывали для продолжения пути, и снова взглянул на мальчика, как будто что-то хотел сказать. Но Джордж не понимал его. Тогда индеец, как будто приняв какое-то решение, дружески похлопал мальчика по плечу, сделал знак рукой, чтобы тот следовал за ним, и быстрыми шагами направился в сторону гор. Недолго думая, Джордж двинулся следом.

Они молча шли часа три и добрались до возвышенности, где снег был гораздо глубже. Несмотря на свои босые ноги, краснокожий, казалось, не испытывал никаких затруднений. На вершине он остановился, поджидая своего спутника.

Затем они опять спустились в долину, и Джордж заметил, что горы здесь более отлогие, а попадавшиеся лощины гораздо шире. Он подумал, что для переезда через горы лучше придерживаться этой стороны, чем следовать по течению ручья. Он старался запоминать дорогу, по которой они шли, чтобы не заблудиться на обратном пути, если проводник по какой-либо причине оставит его.

Лес вокруг них явно был богат дичью: им поминутно встречались свежие оленьи следы. Вскоре они снова спустились вниз и повернули налево. Пока они придерживались северного склона, лес все еще был полон снега. Но когда путники достигли подножия гор, местность совершенно изменилась. Там, где деревья росли немного реже и пропускали солнечный свет, земля была покрыта травой, среди которой уже виднелись ранние цветы.

Перед ними лежала широкая долина, и Джордж подумал, что они уже приближаются к первым поселениям белых. Однако нигде не было заметно никаких следов деятельности человеческих рук, – на земле были видны только следы диких зверей.

Путники по-прежнему молча шли рядом. Неожиданно Джордж почувствовал руку дикаря на своем плече. Обернувшись, он увидел, что индеец поднял свой лук и с напряженным вниманием смотрит вдаль.

Джордж не сразу заметил стоявшего в кустах зверя. Это был один из самых рослых оленей, каких ему приходилось видеть, с великолепными рогами. Он спокойно кормился, не замечая никакой опасности.

Джордж еще ни разу в жизни не охотился на оленей, хотя часто встречал их, и ему всегда хотелось положить к своим ногам этого князя лесов. Если бы он действительно пристрелил оленя, то не справился бы с такой тяжелой ношей. Однако в пылу охотничьей страсти мальчик, конечно, об этом и не подумал.

С малолетства приученный к охоте, он первым делом обратил внимание на ветер. Легкое, почти незаметное движение воздуха было благоприятным для юного охотника. Джордж укрылся за толстым деревом, кивнул индейцу, чтобы тот не шевелился, и бросил шапку на землю – знак для Гектора оставаться на месте.

Гектор тут же исполнил знакомый приказ, но индеец действовал по-своему. Возможно, он думал, что мальчику опасно подходить одному к такому зверю. Он тихо шел следом, держа наготове свой лук и стрелы.

Вскоре индеец убедился, что его сомнения напрасны: Джордж хорошо знал, как подобраться поближе к зверю. Он использовал каждое дерево, каждый куст, каждый камень, за которыми можно было укрыться, и оказывался все ближе и ближе к цели. При этом он не упускал из виду главного – осторожно ступать по земле, чтобы под ногой случайно не хрустнула сухая ветка.

Индеец двигался за Джорджем так тихо и незаметно, что тот увидел его только случайно, когда обернулся в его сторону. Краснокожий молча, но с одобрительной улыбкой кивнул мальчику головой. Ему понравилось, как Джордж подкрадывается к оленю.

Вскоре оба охотника очутились в какой-нибудь полусотне шагов от оленя, который, общипав сочную траву, вышел из кустов и, казалось, по-прежнему не замечал опасности. Подкрадываться ближе уже не было возможности. Джордж положил ружье на ближайший пень, тщательно прицелился и спустил курок.

Глава V
Встреча на охоте

Одновременно с выстрелом охотники услышали глухой стук от удара пули, вонзившейся в тело зверя. Олень отпрыгнул назад, закружился на месте, потом бросился вниз по склону. Индеец, проследив за ним глазами, вдруг радостно вскрикнул и начал подпрыгивать.

Джордж с удивлением и смехом смотрел на странный танец краснокожего. Теперь надо было отыскать собаку и пойти с ней по следам раненого зверя. Джордж не сомневался в том, что его выстрел поразил цель.

Но Гектор нашелся сам. Как ни был он послушен приказам хозяина, но на этот раз он оставил свое место, подстрекаемый криками индейца или, может быть, просто любопытством, и появился поблизости, держа шапку Джорджа в зубах.

Джордж был слишком счастлив в эту минуту, чтобы сердиться на собаку. Он желал теперь только одного: отыскать оленя и окончательно убедиться, что этот огромный зверь пал от его руки. Взяв у собаки свою шапку, он бросился на то место, где стоял олень в момент выстрела. Индеец последовал за ним.

Тут они тотчас же нашли кровь и клочки шерсти – верные признаки того, что зверь был ранен. Гектор обнюхал вытоптанную траву и мгновенно взял след.

У охотников принято сразу не преследовать подстреленную дичь. Если слишком рано потревожить раненого зверя, у него может хватить сил снова подняться и убежать достаточно далеко. Если же его оставить в покое на месте, где он упал, то он там и пролежит, пока силы окончательно не оставят его.

Но Джордж был слишком нетерпелив, чтобы терять время. Он знал, что Гектор – отличная собака, на которую вполне можно положиться. Если олень и правда вскочит, то Гектор догонит и задержит его.

Впрочем, им не пришлось долго искать. Едва они спустились вниз шагов на двести, как Гектор прыгнул в кусты и громким лаем возвестил о находке добычи.

Но прежде чем Джордж успел до него добежать, перед ним, откуда ни возьмись, очутился какой-то пожилой мужчина с угрюмым и даже грозным лицом.

На нем была обычная одежда американского охотника: кожаная куртка, кожаные, длинные, зашнурованные с боков штаны и меховая шапка. В руках он держал длинное американское ружье. Прислонившись к дереву, охотник стоял шагах в десяти от издыхающего оленя. Сурово глядя на Джорджа, он громко сказал:

– Откуда ты здесь взялся, мальчишка? Это ты убил моего оленя? По какому праву ты убил под носом старого охотника дичь, которую тот преследовал целый час?

– А откуда мне знать, что вы за ней гнались? – резко ответил Джордж, которому не понравился грубый тон незнакомца. – Я первый подошел к оленю на ружейный выстрел и имел на него столько же прав, сколько и любой другой. Но, – прибавил он уже более мягко, – если хотите, мы можем поделиться. Более того, вы можете взять все, – улыбаясь, продолжал он, – только оставьте нам небольшой кусок на ужин.

– Делиться, брать все… – проворчал старик. – Мне не нужно ничего чужого, даже дареного. Если мне понадобится дичь, то я сам могу ее подстрелить. Но все-таки откуда ты взялся здесь, к тому же с этим краснокожим? Еще молоко на губах не обсохло, а уже бегаешь один по лесам?

Джордж почувствовал явную насмешку в его словах. Но прежде чем он собрался ответить, индеец подошел к старику, протянул ему руку, которую тот дружески пожал, и начал рассказывать на своем родном языке какую-то длинную историю.

Старик внимательно слушал, не спуская при этом глаз с мальчика. Он, видимо, хорошо понимал рассказ дикаря, потому что прерывал его краткими вопросами, а когда тот закончил, обратился прямо к Джорджу:

– Что это за история? – спросил он. – Почему ты бегаешь по горам и ищешь каких-то белых, когда тебе следовало бы сидеть в школе?

Джордж внезапно почувствовал укол в сердце – радуясь удачному выстрелу, он совершенно забыл о своих бедных родителях. В нескольких словах он поведал старику, что привело его сюда, как он безуспешно просил о помощи своих соотечественников и как, наконец, последовал за индейцем, сам не зная куда.

– Краснокожий рассказал мне обо всем этом, – отозвался старик, – и он хотел привести тебя именно ко мне. Я живу недалеко отсюда, но, право, не знаю, чем я смогу тебе помочь. Как тебя зовут?

– Окли, Джордж Окли.

– Окли? – удивленно переспросил старик и посмотрел на мальчика испытующим взглядом. – Но так зовут многих. Откуда ты?

– Из Соединенных Штатов.

– Это я понял, но из каких мест?

– Из Арканзаса[5]5
  Арканзас – штат США; одноименная река.


[Закрыть].

– А как зовут твоего отца? Тоже Джордж?

– Нет, Джон. Разве вы его знаете?

– Я? Откуда же мне его знать, – ответил старик, почему-то быстро отвернувшись. – Я никогда в жизни не бывал в Арканзасе и, надеюсь, никогда не буду. Но давай сперва посмотрим, что за оленя ты подстрелил, а потом успеем поговорить и о другом. А твой отец должен будет сам справиться. Сомневаюсь, что ты найдешь в этих краях кого-нибудь, кто даст тебе хотя бы одну скотину: народ здесь не слишком доброжелательный…

– Как? По-вашему, я тут не найду ни одного вола? – с испугом спросил Джордж.

– Что с ними сделаешь? – ответил старик, пожимая плечами. – Люди… Я живу здесь один в лесу и стараюсь поменьше с ними встречаться. Однако что за чудный олень!

Это восклицание было обращено к убитому зверю, которого караулил верный Гектор. Старик взял оленя за рога и поднял вверх его голову. Однако собаке это не понравилось. Она заворчала и оскалила зубы.

– Ах ты бестия! – воскликнул старик. – Того гляди, еще куртку мне порвет! Ну-ка придержи свою собаку!

– Гектор, сюда! – прикрикнул Джордж. – Ты что, не видишь, что это свой!

– Да, хорош! – ворчал американец, продолжая рассматривать оленя. – Чудо что за зверь! Если бы мы могли доставить его на золотые прииски, то получили бы за него неплохие деньги. Здесь же он ничего не стоит.

Действительно, олень был огромный, величиной с крупную лошадь, с мощными ветвистыми рогами. Втроем они с трудом перевернули его на другой бок, чтобы узнать, куда попала пуля.

– Гм! Неплохой выстрел, – сказал старик, когда нашел небольшую рану под лопаткой. – Твое ружье метко бьет, иначе с такой маленькой пулей зверь мог бы далеко уйти. Ты случайно попал ему прямо в сердце.

– И вовсе не случайно, – обиженно возразил Джордж, – я попадаю туда, куда целюсь!

– Вот как! – усмехнувшись, сказал старик. – Да ты, должно быть, уже опытный охотник. Впрочем, это видно: полчаса, как сделал выстрел, а еще не перезарядил ружье.

Джордж покраснел как рак. Старик был прав. В восторге от удачного выстрела Джордж забыл сразу перезарядить ружье, как это обычно делают охотники. Пристыженный, он немедленно принялся за дело, и через минуту ружье было готово.

Между тем старик с индейцем принялись разрезать оленя на части. Тут они окончательно убедились, что юный охотник попал прямо в сердце. Во время этой операции собака, разумеется, не была забыта и получила изрядный кусок мяса. Старик отрезал заднюю ногу, филейную часть с печенкой и отдал все это индейцу. Потом, взяв ружье, сказал Джорджу:

– Сейчас пойдем домой, а позже двинемся дальше. Я не хочу отпускать вас голодными. Ты можешь взять из оленя что захочешь, остальное я спрячу у себя.

– Но все же нет ли здесь поблизости кого-нибудь из белых, кто мог бы помочь моим бедным родителям? – с отчаянием спросил Джордж.

– Не знаю, – сухо ответил охотник. – Впрочем, мы поговорим об этом дома. – И, не обращая больше внимания на мальчика, он сказал несколько слов индейцу, вскинул ружье на плечо и быстрым шагом направился в долину.

Джордж решительно не знал, что и думать об этом старике. Впрочем, ему ничего другого не оставалось, как следовать за ним. И хотя старик уже объявил, причем довольно грубо, что он ничем не может ему помочь, у Джорджа появилось смутное предчувствие, что незнакомец сказал ему далеко не все…

Вскоре они все втроем подошли к маленькой деревянной, хорошо отстроенной хижине. Неподалеку от нее паслись маленький пони и еще одно животное, которое Джордж сперва принял за жеребенка, но, подойдя поближе, увидел, что это крепкий темно-серый осел. Завидев издали своего хозяина и услышав его свист, пони с ослом со всех ног бросились к нему.

Двери в доме не было, ее заменяли два тонких поперечных шеста, поставленные, чтобы помешать животным входить в дом в отсутствие хозяина, в особенности любопытному ослу, который так и норовил стащить что-нибудь съедобное.

Внутри дом с первого взгляда казался пустым. В одном углу лежало несколько одеял, седло и пара невыделанных оленьих шкур, которые, скорее всего, служили хозяину постелью. В другом углу висело большое вьючное седло и два маленьких мешка с мукой. Тут же было что-то вроде камина, но без трубы. В нем стояли жестяной котелок, кофейник и сковорода с длинной ручкой. Столов и стульев здесь не было – как в индейской хижине.

Войдя в хижину, старик принял на себя роль хозяина: он повесил мясо возле очага, бросил сухих щепок на тлеющие угли и приказал индейцу принести воды. В скором времени был приготовлен довольно сытный обед. Джордж с удивлением смотрел, как уверенно и ловко действует старик. За все это время он не произнес ни одного слова. Когда же сварился кофе, изжарилось мясо и испеклись лепешки из муки, он по-прежнему молча вынес все блюда, поставил на большой отесанный пень перед хижиной и жестом пригласил гостей к столу.

Все трое уселись вокруг пня и, орудуя охотничьими ножами, быстро управились с отлично приготовленным обедом. Только индеец остался без кофе. Сначала, когда старик придвинул к нему жестяную кружку, из которой они пили по очереди, краснокожий собрался было опустить в нее свои пальцы, как он это делал у себя в деревне, но старик строго остановил его:

– Что ты делаешь, невежа? Не собираешься ли ты мыть свои грязные лапы в нашем чудесном кофе? Нет, этого я не допущу. Если не хочешь пить как следует, так лучше откажись.

Тут он объяснил индейцу, как следует держать кружку, и тот довольно быстро все понял. Но лишь только он поднес кружку к губам и почувствовал на лице пар от горячего кофе, как тут же с испугом поставил ее на стол и больше ни за что не соглашался взять кружку в руки.

К обеду пожаловал еще один гость – осел. Правда, прежде чем он смог подойти к столу, ему пришлось выдержать сражение с Гектором. По представлениям Гектора, подобная бесцеремонность была неприличной, и он решил преградить ослу путь к обществу. В свою очередь, ослу не понравилось самоуправство собаки: со страшным ревом он повернулся и начал бить задними ногами, причем так сильно и быстро, что Гектору ничего не оставалось, как с достоинством отступить.

Старик смотрел на эту сцену со своим обычным насмешливым выражением. Когда осел, одержав победу, подошел к хозяину, тот потрепал его по шее и ласково сказал: