Текст книги "Луговые разбойники"

Глава VI
Неожиданные посетители. Новый план

Джонсон жил в маленькой, наскоро построенной, но уютной хижине, совершенно затерявшейся в самой чаще большого леса. Она стояла одиноко, и к ней не вела ни одна тропинка. Авантюрист купил ее за бесценок у какого-то охотника, прельщенный ее удобствами, уединенностью и красотой окружающей местности, поселился здесь, сначала намереваясь заняться возделыванием земли. Он было уже приступил к работе, но вскоре тяжелый труд ему опостылел, и Джонсон ограничился тем, что отгородил только небольшой участок земли забором. Кроме того, он устроил еще небольшую конюшню для лошади. С тех пор в хижине из посторонних почти никто не бывал, так как сам хозяин постоянно находился в разъездах, и хижина стояла наглухо запертой. Лишь изредка сюда забредали какие-нибудь заплутавшие в лесу охотники. Все это пришлось по душе любившему уединение владельцу, и он очень был доволен своим выбором местожительства.

Постоянную связь он поддерживал только с Аткинсом, слуга-мулат которого, посвященный во все таинственные делишки своего хозяина, частенько ходил с различными поручения с фермы в хижину и обратно.

Вечером того дня, когда происходили описанные выше события на ферме Аткинса, хижина не была, вопреки обыкновению, заперта. Напротив, внутри горел яркий огонь, над которым висел чугунный котелок, а около сидели, мирно беседуя между собою, Коттон и Джонсон. Изредка кто-нибудь из них поднимался, чтобы взглянуть, как варится пунш.

– Ну, кажется, готово! – сказал Коттон. – Попробуйте, Джонсон, а то я опоздаю к Аткинсу!

– Не торопитесь-ка лучше, приятель! Если не дать воде как следует прокипеть, то получится такая бурда, которую и в рот-то противно взять… Вот теперь готово. Давайте кружку.

– Ой, как горячо! – воскликнул нетерпеливый Коттон, обжигая губы об оловянную кружку. – Из этой посудины невозможно пить. Губы обожжешь!

– Что делать! – хладнокровно ответил Джонсон. – Приходится довольствоваться тем, что есть. Откуда я вам наберу стеклянных стаканов или фарфоровых чашек? Э, да кого это бог несет?

– Что? Кто-нибудь едет? – встревожился Коттон, моментально вскакивая на лесенку, соединяющую верхний этаж с нижним.

– Полно, дружище, – успокоил его Джонсон, – прятаться вовсе нет надобности. Идет Дан, слуга Аткинса!

– Какого черта ему понадобилось? – сердито проворчал, возвращаясь на прежнее место, Коттон. – Надеюсь, не случилось ничего дурного?

– А вот сейчас узнаем! – произнес Джонсон, отворяя дверь мулату. – Что скажешь, Дан?

– Хозяин велел передать, что масса Коттон должен остаться здесь, – сказал, кланяясь сидевшим, мулат. – К хозяину приехал масса Браун и остался у нас ночевать!

– Что за дьявол! – рассердился Коттон. – Что понадобилось Брауну от Аткинса? Чертовски некстати, так как мне нужно многое бы передать нашему общему приятелю!

– Масса Браун остановился у нас по дороге к Барилю, у которого на завтра назначено собрание регуляторов! – ответил мулат, выплевывая, без всяких церемоний, прямо на пол жвачку табаку.

– Собрание регуляторов, говоришь? – переспросил Коттон. – О, чума побери всех этих мерзавцев! Я дорого бы дал, если бы мне представилась возможность передушить их всех до единого своими руками. Ну, да ладно! Настанет и на нашей улице праздник! Уж покажу же я им тогда!

– Не велел ли тебе хозяин передать еще что-нибудь? – спросил Джонсон.

– Нет, больше ничего, масса! Я думаю, впрочем, что завтра он сам сюда придет!

– Ну так передай ему, что мы его ждем. Ступай! Ну, чего вытаращил свои бельма? Не понимаешь, что ли?

– Масса, – сказал мулат, заискивающе улыбаясь и показывая свои ослепительно белые зубы. – Вон там кружка…

– Что, выпить захотелось? – догадался хозяин. – Ну что ж, держи кружку, плесну тебе джина. Пей и живо проваливай обратно!

Одним духом проглотив джин, Дан отер губы, щелкнул от удовольствия языком, поклонился хозяину и гостю, сбежал с крыльца и исчез в чаще. Джонсон затворил дверь.

– Ну, так мне здесь больше делать нечего, – сказал Коттон, поднимаясь, – я отправлюсь домой. Черт бы взял этого проклятого Брауна, совсем некстати его принесла нелегкая, а я-то…

Он не успел договорить, заслышав топот скачущей лошади. Не медля ни минуты, он опять быстро взобрался вверх по лестнице, не желая попадаться на глаза постороннему человеку. Но, как и раньше, его предосторожность оказалась излишней: подойдя к окну, Джонсон воскликнул:

– Ба, да это Роусон!

Не успели оба приятеля опомниться от изумления, как раздался нетерпеливый стук в дверь.

– Чего вы так долго не отпирали, черт вас подери?! – нетерпеливо произнес проповедник, входя в хижину.

– Советовал бы вам быть поосторожнее! – насмешливо произнес Коттон. – Ну что бы было, если бы здесь оказался посторонний и услышал, как ругается уважаемый патер Роусон?

– Да ну вас к дьяволу! – окончательно разозлился Роусон. – Есть мне время думать о мнении каких-то дураков, когда мне все равно приходится удирать отсюда!

– Что? – испуганно вскричал Джонсон, вскакивая с места. – Неужели уже все открыто? Неужели узнали, что…

– Полно пороть горячку! – оборвал его методист. – Пока еще ничего не узнали, но с минуты на минуту нужно ожидать этого: Ассовум вернулся!

– О, лучше бы он остался там, где был! – заметил с неудовольствием Коттон. – Этот чертов индеец постоянно становится нам поперек дороги!

– Да полноте, господа! – рассмеялся Джонсон. – Я уж невесть что подумал! Поверьте, что, несмотря на всю проницательность, краснокожий ничего не может с вами поделать.

С этими словами он налил себе и Роусону по кружке пунша.

– Следы наши исчезли давно, – продолжал он, прихлебывая из кружки, – теперь и черт ничего не отыщет, а краснокожий и подавно!

– Дело вовсе не в том! – возразил Роусон. – Регуляторы настолько вошли в силу, что каждый считает за честь попасть в их отряд. Благодаря этому они сделались настолько решительными, что на завтрашнем собрании окончательно будут утверждать решение произвести обыск у всех более или менее подозрительных людей нашего округа и подвергнуть их строгому допросу! Как это вам нравится?

– Ого, дело скверно! – воскликнул Джонсон при таком неприятном известии. – Я вижу, что мне полезно поскорее переменить климат! Нет сомнения, что их первый визит будет ко мне. Но вам-то, мне кажется, решительно нечего бояться. Не могут же они заподозрить в чем-либо предосудительном и вас?!

– Так-то так, если бы не Ассовум! – ответил Роусон. – Право, он что-то нюхом чует! Неужели нет средства избавиться от него?

– Средство-то есть, – ответил Коттон. – Но это будет чертовски трудно!

– Ну, то средство, о котором вы говорите, применять, пожалуй, не стоит, – ответил проповедник, – и так уж слишком много пролито крови. Нет, следует поискать другое средство, да поскорее, а то будет поздно!

– Да, мое средство верное, но опасное, – ответил, не обращая внимания на возражение методиста, Коттон. – Но у меня созрел хитроумный план. Вы ведь знаете, что Ассовум прибыл в Арканзас после изгнания родным племенем за убийство верховного вождя. Никто не удивится, что какой-нибудь родственник убитого вздумал отплатить Ассовуму! Чтобы все выглядело правдоподобно, краснокожего нужно прикончить отравленной стрелой. Мы-то, слава богу, за столько лет пребывания в Арканзасе и Техасе научились пользоваться ядом.

– А вы сумеете приготовить сильный яд? – спросил Роусон.

– Э, господа, полноте! – вмешался Джонсон. – Ну к чему тут яд? Дело вовсе не в этом паршивом индейском псе. Один он все равно ничего не сделает. А вот обезопасить себя от регуляторов необходимо! По-моему, Роусон прав, собираясь уносить ноги отсюда. Важно только сделать это вовремя. Пускай те из нас, кто пока совершенно вне всяких подозрений, отправятся на завтрашнее собрание регуляторов, хотя бы вы, Роусон, и Аткинс. Там вы все услышите и разузнаете, и если положение наше окажется более чем двусмысленным, садимся на коней, и поминай как звали! Поверьте, мы сумеем найти край и побогаче вашего хваленого Арканзаса.

– Хорошо вам рассуждать! – возразил Роусон. – Вы люди свободные, холостые, вскочил на коня, да и был таков. Ну а я…

– А вы что? Не то же самое? – спросил Джонсон.

– Сегодня то же, что и вы, ну а завтра – другое дело!

– По-моему, вам лично и удирать-то вовсе не придется. Вы совершенно напрасно волнуетесь. Да будь я на вашем месте и пользуйся таким же уважением, и в ус бы себе не дул! Ну а уж если вы так боитесь, то какого рожна вы женитесь, скажите на милость?

– Отступать слишком поздно! – ответил проповедник. – Если бы я все это мог предвидеть, то, конечно, отложил бы свадьбу. Теперь же подобная отсрочка может возбудить подозрения. Впрочем, жена волей-неволей должна последовать за мной. Что мешает мне написать самому себе письмо из какого угодно города?! Пусть, например, мне напишет моя мифическая старушка-тетка, которая перед смертью желала бы в последний раз повидаться со мной. Тогда я собираюсь и вместе с женой улетучиваюсь из пределов Арканзаса. А потом-то пускай обо мне думают и говорят, что хотят: тогда-то уж меня не достанешь – руки коротки! Но пока проклятый индеец не дает мне покоя!

– Прекрасно! – гневно воскликнул Коттон. – Если Ассовум окажется нам опасным, мы его живо спровадим на тот свет. Правда, подобное событие окончательно взбудоражит весь Арканзас, так что лучше постараться как-нибудь избежать убийства…

– Вот дался вам этот краснокожий! – с досадой воскликнул Джонсон. – Говорю вам, что опасность грозит нам вовсе не со стороны этого бродяги: нам опасны регуляторы, и больше никто. Так или иначе, от них необходимо скрыться. Роусон, постарайтесь завтра попасть на их собрание.

– Обязательно постараюсь. Думаю, что у них не найдется достаточно серьезных причин, чтобы помешать мне присутствовать на их сборище. Ну, да как бы там ни было, приложу все старания.

– В таком случае, пока не стоит и загадывать наперед. Будут намечены какие-нибудь опасные меры, мы узнаем их, постараемся нейтрализовать или попросту смоемся. Врасплох-то уж они нас в любом случае не застанут ни при каких обстоятельствах.

– Теперь мне, собственно говоря, довольно глупо покупать у Аткинса его ферму, – решил Роусон, – а вдруг и в самом деле нам придется бежать отсюда, тогда ведь это чистый убыток. Ну да будь что будет! Попробую начать жизнь честного человека, пора мне и отдохнуть!

– Так не желаете ли отправиться с молодой женой на остров? – спросил Коттон. – Там, я думаю, найдется немало заблудших овец, которых полезно было бы возвратить на путь истинный! Что вы можете возразить против такого предложения?

Роусон ничего не ответил.

– Да, кстати, об острове! – подхватил Джонсон. – Пора бы рассказать мне, что это за место и где оно находится. Я уже два раза водил туда лошадей, но ничего не мог узнать от тамошних обитателей. Больно уж они скрытничают. Я ведь знаю только, что остров расположен на Миссисипи.

– Да и я точно в таком же неведении! – проговорил Коттон. – Если бы в прошлый раз за нами гнались регуляторы, они наверняка сцапали бы нас с Уэстоном, как цыплят. Представьте только, островитяне не пустили нас к себе, а забрав лошадей на барку, отплыли, оставив нас на берегу. Через некоторое время они вернулись и привезли нам деньги.

– Подождите-ка, – перебил его Роусон, всюду чуя измену и шпионов, – нас не могут подслушать со двора?

– Конечно нет! – ответил Джонсон. – И чего только вы беспокоитесь, Роусон? Положим, у страха глаза велики!

– Ну, лишняя предосторожность никогда не мешает!

– Ладно, ладно, Роусон, рассказывайте про остров!

– Странно, – сказал Роусон, – вы хотите знать, где находится остров? Да ведь вам известна дорога туда. Это и есть главный остров. Ниже его находится другой, меньший, совершенно почти неприступный. Туда-то в случае крайней опасности и переберутся обитатели главного острова. Их предводитель ловкий и умный человек. Имени его я вам назвать не могу, так как связан клятвой молчания.

– Так, значит, это большая банда? – спросил Коттон.

– Ну да, и банда, заметьте, прекрасно организованная. Это, пожалуй, самое опытное войско, но о нем никто не знает, так как состоящие в сношениях с бандитами никогда их не выдадут ради собственных выгод.

– Так каким же образом они наживают деньги, если не трогают соседей, а те вследствие этого не выдают их?

– Очень просто! Они действуют по мудрому принципу: не грабь того, с кем живешь.

– Ну, ну, так рассказывайте дальше! – нетерпеливо перебил его Коттон, сгорая от любопытства.

– Видите ли, – продолжал Роусон, – обитатели острова не трогают жителей своего штата. Обыкновенно их жертвами становятся чужаки. У островитян имеется много специально нанятых агентов, весьма энергичных и ловких людей, которые, путешествуя по реке, разузнают подробности о проплывающих судах и их ценности, и если среди перевозимых грузов имеются предметы, годные им самим или удобные для сбыта в южные штаты, то агенты стараются наняться на них лоцманами или рулевыми. Если такому парню удастся его затея, он ведет судно прямо на мель у острова, где его выкидывает на берег и разбивает волнами. Обыкновенно это происходит ночью, когда на палубе остается, как правило, один дежурный матрос. Ну, конечно, на острове не зевают и, завидев поданный лжелоцманом сигнал, выскакивают на берег и расправляются по-свойски с экипажем.

– Так вот чем объясняется множество трупов, плавающих по Миссисипи! Однажды я ночью насчитал семь трупов, плывших подряд. Однако ни на одном из них не было признаков насильственной смерти, мы подумали, что это – утонувшие матросы с какой-нибудь разбитой бурею барки.

– О, в этом отношении наши приятели с острова дьявольски ловки, – сказал с некоторым содроганием Роусон. – Настоящие виртуозы. Признаюсь, подобные делишки мне не по душе: слишком уж много крови проливается!

– Да, промысел грязный, что и говорить, – поддержал его Коттон. – Прямо бойня какая-то!

– Зато они так же дороги для своих друзей, как грозны для врагов. Поверьте, если человек будет нуждаться в помощи, поддержке и убежище, они сумеют оказать ему это в полной мере!

– Ну, не думаю! По крайней мере, пока я дожидался их возвращения с деньгами, я чуть не умер с голода, а никто и не подумал дать мне поесть. Кроме того, я видел, что если мне будет угрожать какая-нибудь опасность, то ни один из них и пальцем не шевельнет, чтобы помочь мне!

– А это все оттого, что вы не знали условного знака! – сказал Роусон. – Не могут же они довериться всякому!

– А какой же у них условный знак?

– Если вам понадобится когда-нибудь помощь от них, отыщите большое дерево, зажгите головешку и перебегите с ней четыре раза от дерева к дереву. Тотчас же к этому месту подплывет барка с вооруженными людьми.

– Благодарю за информацию! – задумчиво сказал Коттон. – Как знать, может, вскоре нам придется ею воспользоваться и просить помощи у этих милых островитян.

– Не забудьте еще одного: как только вы попадете на остров, вы превращаетесь в их соучастника и должны навсегда отказаться от намерения вернуться обратно.

– А вы сами там были? – спросил его собеседник.

– Не довелось, – ответил методист. – А где Уэстон? Его тоже нужно было бы уведомить об угрожающей опасности.

– Он по поручению Аткинса отправился в горы, – сказал Джонсон. – Вернется завтра, тогда мы с ним и потолкуем.

– Мне что-то захотелось спать, – заметил, зевая, Коттон. – Джонсон, не осталось ли чего-нибудь в котелке?

– Вот чудак, да вы сами вылили оттуда остатки!

– В таком случае, спокойной ночи! Кто проснется раньше, пусть разбудит остальных!

Коттон взял несколько оленьих шкур, уложил их на пол и, завернувшись в старый плащ, несмотря на жесткость постели, почти тотчас же крепко уснул.

Оставшись сидеть у огня, Джонсон и Роусон молча смотрели на догоравшие угли. По-видимому, и тот и другой хотели заговорить о чем-то, но ни один из них не решался нарушить молчание. Наконец Джонсон спросил:

– Неужели вы в самом деле предполагаете, что вас могут выследить?

– Ну, сейчас-то это им не удастся, но я не исключаю возможности, что рано или поздно они застанут меня врасплох.

– Каким образом?

– Очень просто! Меня удивляет не это, а то, что мы до сих пор так долго оставались безнаказанными.

– Э, да вы начинаете трусить, приятель!

– Не трушу – опасаюсь. И мои опасения относительно индейца вполне основательны. Сегодня, по крайней мере, он бросил на меня такой взгляд, что готов побиться об заклад, он наверняка что-то раскопал!

– Да, в отношении вас у Ассовума, должно быть, имеются веские подозрения!

– Да вы-то откуда это знаете?

– Не горячитесь, друг мой! Вас выдает собственный голос. Впрочем, я нахожу, что вы поступили совершенно резонно. На вашем месте всякий сделал бы то же самое. Хорошо ли только вы замели следы?

– Неуместный вопрос! Конечно, я принял все предосторожности. Несмотря на боль в раненой руке, я тщательно отмыл одежду от крови, заштопал прорванный томагавком Алапаги рукав и даже закопал в землю свой нож. Тем не менее меня продолжает преследовать предчувствие чего-то недоброго. Я боюсь, и сам не знаю чего, но…

– Полноте, дружище! – успокоил его Джонсон. – Предоставьте бабам бояться и верить в непонятные предчувствия. А как другое дело? Следов не осталось? Перочинный нож вы тоже зарыли?

– То-то и есть, что нож попал к Робертсу, я сам видел его у него. Он мне показывал и спрашивал, не знаю ли я, кому он принадлежит. Как я тогда не выдал себя каким-нибудь неосторожным движением, один бог знает!

– Мне недавно рассказывали про покушение на жизнь одного богатого фермера с берега Арканзаса. Передают, что грабителям удалось похитить у него около десяти тысяч долларов, – сказал авантюрист, пристально вглядываясь в лицо собеседника. – Скажите, ведь вы в то время обитали как раз в тех местах, нет ли у вас каких-нибудь более подробных сведений об этом деле?

– Да я-то откуда это могу знать! – рассердился Роусон. – Кажется, вы готовы подозревать меня во всех убийствах, совершающихся в нашем округе! Обращайте лучше побольше внимания на свои собственные дела! Как вы думаете, предаст нас Уэстон или нет? Мне он кажется почему-то очень ненадежным, и я уже начинаю раскаиваться, что посылал его к острову.

– Полагаю, ему можно доверять, а впрочем, черт его знает, в душу человеку не влезешь!.. Итак, завтра ваша свадьба?

– Непременно завтра! Быть может, я допускаю ошибку, связывая себя брачными узами, которые, впрочем, в случае крайней необходимости нетрудно и разорвать. Попросту махну на все рукой, брошу жену на произвол судьбы и смоюсь. Мне ведь не привыкать: проделывал и не такие фокусы!

– Да, при таких взглядах на вещи можно спокойно жениться при любых обстоятельствах и на ком угодно! – засмеялся Джонсон. – Мне кажется, что вы не особенно увлечены девушкой, не понимаю, зачем только вы это делаете!

– Я не увлечен ею? Да зачем же я стал бы подвергаться таким лишениям и опасностям, если бы не любил ее?! Я питаю к ней самые страстные, самые нежные чувства, и эта страсть по отношению к такой чистой и непорочной, как ангел, девушке кажется мне самым большим преступлением в моей жизни!

– И, несмотря на все, вы все-таки решитесь ее бросить?!

– А что делать, если она откажется последовать за мною? Мне больше ничего не остается в таком случае. О, если б я мог вернуть былые годы!.. Как бы там ни было, но я не разлучусь с Мэриан до самой последней, самой страшной своей минуты!

– Надеюсь, вы приняли все меры на случай, если вас накроют в собственном доме?

– Конечно! В тростниках у меня запрятана лодка, в ней в плотно закупоренном ящике уложены съестные припасы. Оружие же у меня всегда под рукой. Вы знакомы с моим подземным ходом?

– Да. Сколько людей поместится в вашей лодке?

– Пять-шесть, она легка на ходу, и на ней за шесть часов можно добраться аж до Арканзаса!

– Прекрасно придумано, только я уверен, что нам не придется ею воспользоваться. Повторяю вам, вряд ли регуляторы сумеют обнаружить давно потерянный след. А теперь ложитесь-ка спать, вот на тюфяк, а я пойду взгляну на вашу лошадь!

Измученный физически и нравственно, Роусон быстро заснул. Вскоре к нему присоединился и вернувшийся со двора Джонсон, и в хижине раздался храп спящих крепким сном трех негодяев.

Но как ни крепко спали авантюристы, громкий крик филина, несколько раз подряд раздавшийся неподалеку от хижины, тотчас же разбудил Джонсона. Он мигом вскочил, осторожно обошел спящих Коттона и Роусона и направился к двери.

– Что за шум? Кто здесь? – раздался сердитый голос тоже проснувшегося и схватившегося за ружье Роусона.

– Неподалеку прокричал филин! – шепотом сказал Джонсон.

– А нам-то какое до этого дело? Вы что, охотиться на него вздумали? Чего вы всполошились?

– Погодите! Вот снова он кричит! – прервал его Джонсон. – Несомненно, явился Аткинс. Странно только, что ему понадобилось от меня ночью, да еще в такую погоду? Входите! – крикнул он в темноту, отворив дверь. – Здесь посторонних нет, все свои!

– Здорово, приятель! – воскликнул Аткинс, перепрыгивая через невысокую ограду и подходя к крыльцу. – Что, небось удивился нашему позднему приезду?

– Что значит «нашему»? Разве вы не один?

– Да, я прибыл с одним приятелем, у которого есть кое-какой товар для продажи. А кто у вас?

– Коттон и Роусон.

– Роусон? – удивился незнакомец, плотно закутанный в широкий плащ. – Неужели? Вот не ожидал встретить старинного знакомого!

– Знакомого? – переспросил поднявшийся Роусон, разгребая золу в очаге. – Разве вы знакомы с Роусоном?

– Черт возьми! – воскликнул незнакомец. – Неужели знакомство с ним такая редкость? Что, он по-прежнему проповедует?

– На это я сам вам отвечу! – недовольно пробурчал Роусон. Раздув головешку, он приблизился к говорившему. – А, это вы, Гаккер! – изумился он, увидев при свете огня лицо незнакомца. – Какой черт занес вас в Арканзас? Кажется, вам раньше не особенно нравился наш климат? Здорово, старый друг! Руку! Входите же и затворите дверь!

– Долго мы у вас все равно не останемся, – сказал Аткинс. – Мы ушли, никого не предупредив, ничего не сказав, поэтому…

– Во всяком случае, – перебил его Роусон, – если вы желаете разговаривать с нами, а не с запертой дверью, то входите в дом: холодный ветер так выстудит комнату, что потом в ней и не заснешь! Пожалейте хоть нас-то!

После такого заявления ничего не оставалось делать, как последовать приглашению Роусона. Аткинс, заметив при свете факела расставленные на столе стаканы и котелок, быстро подошел к нему и схватил посуду, намереваясь подкрепиться глотком горячего виски. Но его ждало полное разочарование: котелок был холоден и совершенно пуст.

– Черт бы подрал ваши ненасытные глотки! – выругался он. – Нет бы оставить глоток-другой своим приятелям!

– Да почем же мы знали, что вы придете сегодня, да еще ночью? – возразил Джонсон. – Впрочем, если вы повремените четверть часика, я приготовлю вам свежую порцию!

– Нет, спасибо! – отказался Аткинс. – Нам непременно надо…

– Ну ладно, ладно, – перебил хозяин, – рассказывайте пока, зачем вас сюда принесло, а тем временем, быть может, на ваше счастье, вскипит вода!

– А вы, Гаккер, – обратился к незнакомцу Роусон, – расскажите, что делается на Миссури и как идут ваши дела?

– Во-первых, – возразил тот, – я вовсе не Гаккер, а Джонс. Меня зовут Джон Джонс, зарубите себе на носу!

– Постойте-ка, Джонс, если это имя вам так нравится, не хотите ли принять участие в комическом розыгрыше? – спросил Роусон.

– Что ж, мне не привыкать стать к такого рода спектаклям! Я прекрасно играю комические роли и всегда не прочь одурачить какого-нибудь честного простофилю. Если вы думаете, что я могу быть вам полезен, рассказывайте, в чем дело. Коли игра стоит свеч – я весь к вашим услугам. Ну-с, что такое затевается?

– Готов посвятить вас во все подробности, – сказал весело Роусон, усаживаясь поудобнее, со стаканом уже поспевшего виски в руке. – Завтра назначено собрание местных регуляторов!

– Ну, если вы будете сообщать все такие же приятные новости, то я предпочитаю вас вовсе не слушать! – так же весело отозвался Джонс. – Из-за них мне зачастую приходится ездить гораздо быстрее, чем хотелось бы! Я здесь не задержусь.

– И совершенно напрасно! – заметил Роусон. – Напротив, вам следует присутствовать на их собрании!

– Мне? Да вы в своем уме, дружище? – изумился Джонс.

– Да, вам, потому что вас здесь никто не знает. Я было собрался присутствовать там сам, но, к сожалению, это не совсем удобно; да мне и нельзя. Заранее я познакомлю вас с Брауном и даже рекомендую вас ему как регулятора с Миссури и сообщу, что вы прибыли в Арканзас со специальной целью завязать непосредственные сношения со здешними регуляторами, так как, мол, это, по-вашему, единственный способ удачно справиться с многочисленными и дерзкими разбойниками обоих штатов.

– Блестящая мысль! – воскликнул Аткинс, сообразив, к чему клонит проповедник. – Браво, Роусон!

– Тут, видите ли, есть одна загвоздка… я не могу ручаться, что у меня хватит времени, чтобы присутствовать там! – нерешительно сказал Джонс, видимо желая уклониться от столь «лестного» поручения.

– Советую вам хорошенько обдумать мое предложение, – сказал Роусон, поняв, конечно, колебания своего сотоварища. – Дело в том, что если регуляторы выработают какие-нибудь решительные меры против нас и мы не сумеем вовремя нейтрализовать их планы, вам и вашим друзьям в Миссури нечего будет рассчитывать на какие бы то ни было сношения с нами. Тогда нам самим придется улепетывать как можно скорее, а не думать о прибылях!

– Я прекрасно понимаю всю справедливость и необходимость предложенного вами, – горячился Джонс, – но каким способом мне удастся убедить Брауна в верности моих заявлений? К сожалению, я сегодня уже познакомился с ним, но даже не заикнулся о намерениях регуляторов Миссури.

– Это ничего не значит! – нетерпеливо возразил Роусон. – Не могли же вы с первого раза разоткровенничаться с незнакомым человеком!

– Пусть так! А как же быть с другими регуляторами?

– Ваше предложение придется как раз кстати, так как точно известно, что регуляторы Арканзаса сами намерены войти в контакт с такими же обществами других штатов. На первое время, следовательно, они, во всяком случае, поверят вам!

– А ведь совсем неплохо придумано! – не мог не признать Джонс. – Пусть следят за действиями регуляторов те самые люди, которых они собираются ловить! Ловко!

– Так что же? Согласны?

– Теперь, конечно, колебаний больше и быть не может! – воскликнул Джонс. – Поверьте, я сумею заставить этих щенков взять ложный след. Часть я направлю вверх по реке, часть – вниз, вообще размещу их в петлях нашей сети небольшими группами, а затем – трах! И атмосфера сразу очистится от их зловредного дыхания!

– Следовательно, Роусон, вы не поедете на собрание? – спросил Коттон.

– Теперь в этом нет никакой надобности, – ответил проповедник.

– А как же мы узнаем о результатах?

– Если возникнет что-нибудь непредвиденное, – сказал Роусон, – Джонс сообщит Аткинсу, у которого должен непременно быть завтра вечером, и тот, в свою очередь, известит нас через слугу. Завтра я буду разъезжать по делам, а заночую у Робертсов. В воскресенье, рано утром, я буду поджидать вашего мулата, Аткинс, у известного и ему и вам дуба. Быть может, и у меня найдется, что сообщить вам.

– Итак, все решено. Прекрасно! – сказал Аткинс, поднимаясь с места. – Едемте, Джонс, меня особенно беспокоит, что с моим сыном, хотя там и ухаживают за ним три соседки, которые, вероятно, останутся у нас до утра.

– До моего возвращения не отпускайте Брауна! – сказал Роусон.

– Не беспокойтесь, но приезжайте поскорее. До завтрака-то я его, во всяком случае, задержу, ну а уж после – как получится!

Бандиты распрощались друг с другом. Аткинс и Джонс прежним путем, через забор, ушли в лес и растворились в темноте, а остальные снова улеглись и опять крепко заснули.