Текст книги "Отмороженный"

3

Костя, как уже было сказано, имел обыкновение звонить не вовремя. И как обычно, мы некоторое время лениво препирались с Ириной, кому снимать трубку, а также выяснили заодно, кто забыл отключить телефон.

– Это тебе твой Меркулов звонит, ты и сними, – сказала она.

Ничего другого не оставалось. Снял трубку, погрозив ей кулаком.

– Убита журналистка Клейменова. Тем же способом. Ее подстерегли на пороге ее дома. Стреляли через улицу. Как раз собиралась на работу.

– Клейменова, Женя? – ахнул я. – Ее-то за что?

– Не я стрелял, как ты догадываешься, – устало сказал Костя. – Немедленно выезжай. Прямо в ее редакцию. Кстати, Фрязин уже там.

– Как раз сегодня они договорились встретиться! – вспомнил я. – Еду! Ты будешь там?

– Я звоню из редакции, – сказал он и положил трубку.

Я лихорадочно одевался. Итак, охота продолжается. Новая серия убийств? Отдохнул от трудов праведных – и за старое? Чем ему помешала эта девочка?.. Помню, хорошо помню, приходила к нам в Генпрокуратуру. Часами сидела в приемной генерального… Черт-те что про нее говорили. Мол, любительница жареного и неподтвержденных фактов. Ради красного словца не пожалеет и родного отца. И все такое, что принято говорить в подобных случаях. Потом видел ее заплаканную, выбегавшую из приемной. Кто-то пытался остановить, но она отмахнулась…

Я как-то спросил про нее у Кости. Мол, что происходит? Он отмахнулся почти тем же жестом, что и она. Сослался при этом на неосведомленность.

По дороге в редакцию я вдруг подумал: странно, что едем не к месту убийства, а на ее работу. Но Косте виднее. Там, возле ее дома, уже работает дежурная оперативно-следственная группа. Пока мне там делать нечего. Дежурный следователь, судмедэксперт, криминалисты и опера МУРа знают свою работу четко.

В редакции было накурено, никто не работал, девочки плакали, парни были злые как черти. И орали на Меркулова и Володю Фрязина.

Поначалу я не понял: за что?

– Вы же из Генпрокуратуры? – кричал на них, а теперь и на меня худой черноволосый парень, возбужденно размахивая бумагами, которые ронял на пол. – Вот сколько писем мы вам отправляли! Это вы ее убили! Вы! – И почему-то ткнул пальцем в меня. Возможно, потому, что Володю и Костю он уже истыкал.

– У меня есть алиби, – попробовал я отшутиться. – Я утром был дома.

Но это только добавило масла в огонь.

Теперь орали все. У некоторых сотрудников была истерика. И тут Костя меня удивил. Взял и включил телевизор. И уселся напротив экрана, внимательно глядя на происходящие там латиноамериканские страсти.

– Вы что, сюда пришли кино смотреть? – выкрикнул было главный оратор.

– Сейчас будут последние известия, – сказал Костя, не оборачиваясь. – Может, там скажут про гибель вашей Жени что-нибудь существенное.

Они переглянулись и примолкли.

– А нас вы не хотите выслушать? – спросил парень.

– Мы затем и приехали, – невозмутимо сказал Костя. – Но когда все говорят одновременно, ничего не разберешь.

– А вы хотите на самом деле найти убийцу? – спросила какая-то девушка.

– Ищем, – развел руками Костя. – Какой месяц ищем. Ваша Женя – уже восьмая на его счету. Но прежде чем узнаем кто, хотим узнать – за что. Мотивы, так сказать, выясняем. Вот, кстати, следователь, ведущий это дело.

– Кто совершает эти преступления, мы уже знаем, – сказал я. – Даже ваша газета печатала его фоторобот. Помните, да?

– Вы и есть следователь Турецкий? – спросил парень, говоривший пока что за всех.

– Он самый, – сказал я. – А вы, простите, кто?

– Воронин Толя, – он протянул мне узкую холодную ладонь, перепачканную чем-то черным. – Заместитель главного редактора. Женя работала в моем отделе.

– Очень приятно, – сказал я. – Представляю, сколько вы тут потратили времени на эмоции.

– А кто этот парнишка? – Он бесцеремонно показал пальцем на Володю, отчего тот смутился. – Он тоже следователь?

– Он работает в моей следственной группе, – сказал я. – Будет поддерживать с вами контакт. Разбираться с вами и – допрашивать. Все? Вопросы закончились? Могу я кое о чем спросить?

– В моем кабинете вопросы задаю я, – сказал он в пародийном стиле, что вызвало на заплаканных девичьих лицах улыбки (впрочем, быстро погасшие). Наверное, насмотрелись детективов с их обязательными штампами. – С чего вы решили, будто это тот же самый убийца? – спросил Воронин уже нормальным тоном.

– По почерку, – ответил я. – И по имеющимся у нас доказательствам. К тому же могу сослаться и на столь нематериальный аргумент, как интуиция.

– Мы писали об этом киллере, – сказал он. – Хотя вы отказывались идти с нами на контакт. Давать информацию. Или я что-то путаю? – сощурился он.

– Из вас получился бы неплохой следователь, – сказал я, – если бы вы в свое время закончили юридический, а не журналистский факультет. Но может, поговорим в более узком кругу? Я хочу быть уверенным, что услышанное не выйдет за эти стены.

– Я своим сотрудникам доверяю! – сказал он с вызовом.

– А я вот не совсем. Или вы предпочитаете перенести разговор в мой кабинет?

Он поглядел на своих товарищей. Парни и девушки гурьбой вышли из кабинета. Толя Воронин остался с нами. Он выключил телевизор.

– Зря, – сказал Костя. – Возможно, покажут место убийства, которое мы еще не видели.

– Я не могу на это смотреть, – сказал Толя дрогнувшим голосом. – Поймите правильно… И я скажу вам больше, чем сказано там. Но сначала объясните, на чем основана ваша уверенность? Я ведь помню наши публикации по этим убийствам. Помню погибших. Там выстраивается некий ряд. Некая закономерность. Пусть пока для вас необъяснимая… Но Женя сюда никак не вписывается! Извините, если что не так сказал… Состояние – сами понимаете.

– Ничего страшного, – сказал Костя, переглянувшись со мной. – Как раз все правильно. Мы тоже плохо понимаем, чем руководствовался убийца или те, кто его ангажировал. Хотя какие-то соображения существуют… И правильно, я тоже с вами согласен: Женя Клейменова не вписывается ни с какой стороны в этот печальный ряд. Но существуют объективные факторы. И в этом нам поможет баллистическая экспертиза. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?

– В общем, да, – кивнул Толя. – Но разве вы уже знаете результат?

– Еще нет, – помотал я головой. – Я говорю лишь про собственную интуицию. Что-то мне подсказывает, что так оно и есть, хотя фактами мы еще не располагаем. – И тут я прочитал маленькую лекцию. – Следы на пуле четко отображают микрорельеф стенок канала ствола. Отобразившиеся признаки позволяют идентифицировать оружие, из которого данная пуля вылетела.

– Результат будет сегодня же, – сказал Костя, взглянув на часы. – Я распорядился. Эксперты уже занялись этим делом.

– Даже если будет по-вашему, – сказал Толя. – Я все равно не смогу поставить в один ряд Женю и Руслана Садуева или этого украинского националиста. Боюсь, вы окажетесь на ложном пути, когда действительно пожелаете разобраться.

Я взглянул на Володю Фрязина, до сих пор не проронившего ни слова. Он серьезно смотрел на Толю, стараясь не пропустить ни слова.

Я выразительно вздохнул:

– Возможно, вы правы. Но не будем гадать. Следствие действительно не терпит ворожбы. Теперь я смогу задать вам вопросы?

Он кивнул, напряженно глядя на меня.

– За что ее могли убить? – спросил я. – Я имею в виду мотивы.

– Трудно вот так сразу… – сказал он, подумав. – Столько скандальных историй. Ей угрожали по телефону. Потом угрозы прекратились. Тематика ее статей стала более спокойной после этой некрасивой истории, случившейся в вашем ведомстве, где ваш прежний шеф попросту выставил ее за дверь. Сейчас он сам находится в следственном изоляторе. Я понимаю, что порядки у вас изменились со сменой руководства. Но вы-то сами раньше там служили, при вас это же все происходило! Почему никто из вас не пожелал тогда разобраться, за что обидели девушку?

– Пожалуй, вы не очень представляете себе, чем Генпрокуратура отличается от вашей редакции, – сказал я.

– Все правильно! – перебил меня Костя. – Мы там работали, хотя в это время мы с Турецким были отстранены от дел.

– Константин Дмитриевич Меркулов теперь зам генерального, – сказал я Толе Воронину, кивнув на Костю. – Теперь, а не тогда. Поэтому объясните нам все-таки, что это за история, с которой она обращалась в прокуратуру.

– Это связано с Чечней, – сказал Толя, и мы с Костей переглянулись.

Я и не думал скрывать своего торжества и показал Косте большой палец.

– Она туда ездила, как мы ни отговаривали, – продолжал Воронин. – Вернулась сама не своя. Все боялась, что за ней следят. Ничего не хотела нам рассказывать. Потом вдруг принесла мне заметку. Одни обвинения в адрес властей предержащих – и никаких конкретных данных… «Боюсь – так и сказала. – Надо сначала заинтриговать. Пусть кто-нибудь спохватится, сделает запрос… А то, что я привезла оттуда, не могу показать даже тебе». Главный ее заметку снял с номера. Сослался на бездоказательность. Для меня это было неожиданностью. Я полагал правильным вызвать сначала огонь на себя. Пусть будет судебное разбирательство, вот там Женя и представит свои материалы. Кстати, мне показалось странным поведение главного. Очень нервничал, вдруг стал кричать и махать на меня руками. Никогда его таким не видел. Словом, заметка не пошла. Я ничего не мог понять. Проходили куда более скандальные материалы. А тут – стоп! Она ревела, была сама не своя, девочки отпаивали ее валерьянкой. Говорила, что пойдет к генпрокурору. Ходила столько раз. Без толку. Ее просто выставили, обвинив черт знает в чем.

В этот момент в двери показалась чья-то голова. Какой-то паренек показал Толе на часы: пора, мол.

– Простите, но мы должны ехать к ней домой, – сказал он, вставая.

– Последний вопрос, – сказал Костя, когда мы тоже поднялись. – Где ее материалы – блокноты, статьи, записи? Их можно увидеть?

– После посещения прокуратуры у нее дома и в редакции был произведен обыск, – сказал Толя. – Я не знаю, кто производил. Все перевернули вверх тормашками. Она возмущалась, плакала, но я понял, что во время этого обыска были изъяты ее бумаги. Возможно, она имела копии, которые еще где-нибудь спрятаны. Возможно… После обыска она быстро успокоилась. Это странно, но так было. Сказала, что всех нас очень любит, но никому пока не может довериться полностью. Что время этому придет. И вот оно пришло…

Я выразительно посмотрел на Володю. Он понимающе кивнул в ответ.

– Мы поедем с вами, – сказал я Толе. – А вообще, держите связь с Володей Фрязиным. Он будет вплотную вместе со мной заниматься этим убийством.

Всю дорогу мы молчали. Редакционный «уазик», в котором тряслись мы с Володей, был переполнен. Костя уехал к себе в Генпрокуратуру. У него было назначено совещание.

Я думал, что все услышанное не вполне вписывается в мою версию. Журналистка явно выпадала из ряда. Хотя тоже ее работа была связана с Чечней. Ее шеф, этот нервный Воронин, был прав. Невозможно поставить ее рядом с другими из той семерки убитых. Но что-то она знала, кому-то мешала – это было ясно как день. С чем, с какой информацией она приходила к нам в прокуратуру? Остались ли в нашем секретариате какие-то следы, бумаги, письма? Костя наверняка уже поручил эту проверку своим помощникам. Но сейчас меня больше занимало другое: что раскопал Слава Грязнов? Он, по обыкновению, не терял время на расспросы, занимался делом, в отличие от кое-кого из присутствующих…

Взять того же Костю Меркулова. Еле выбили из него разрешение на прослушивание телефона Горюнова. Возможно, Костя не зря тянул. Телефон, стоящий на спальной тумбочке Горюнова, возле гигантского телевизора, – был для отвода глаз. Сам Сережа небось носится по Москве с сотовым, цифровым. А в этом сотовом секретный код. Фиг подслушаешь…

Вопрос в другом. Кому он может звонить? Отпуск у него еще не закончился. Залег и выжидает? Надеется, что киллера возьмут без него?

Пусть надеется. На работу он позвонит обязательно, как пить дать. Такими должностями не бросаются. Или жизнь все-таки дороже?

Установить прослушку в его военном ведомстве? Бр-р… За это придется ответить. Это никто не возьмет на себя. Есть кому и куда еще звонить. Яснее ясного – Алле Светловой, бывшей Тягуновой. Расспросить бы Светлану, что у них было. Алла сказала полушутя, будто Горюнов отбил ее у генеральского сына, ставшего киллером.

Хорошо бы подробности! Или стоит еще потрясти папашу Тягунова? Поди, не знает, что сынок жив-здоров настолько, что лишает жизни и здоровья своих соотечественников…

Нет, старика жалко. Да и доказательств вины сына мы еще в полном объеме не собрали. Можно пока обойтись. Строит эту здоровенную дачу, сам не зная для кого. Единственный сын пропал в Чечне. Ни внуков, ни правнуков пока не ожидается. Такое впечатление, что строит себе пирамиду, как древний фараон.

Однако вернемся к этой убитой девочке. Я видел ее предполагаемого убийцу в театре и никогда бы не подумал, что он на такое способен. Не тот у него взгляд. Я даже потом подумал: этот не выстрелит в женщину или ребенка. А тут – женщина и ребенок в одном лице. Но если не он, то кто же?

Сейчас главное звено – судебно-баллистическая экспертиза. Наверное, следовало бы поехать прямо к криминалистам НТО, на Петровку, 38, чтобы узнать хотя бы о предварительных выводах.

Только спокойно. Еще неизвестно, что скорее разрушит твои домыслы – идентичность оружия или наоборот? И так и так – плохо.

Возможно, кто-то, чтобы замести следы, постарался попасть этой девочке под основание черепа, дабы переложить ответственность на киллера, которого уже идентифицировали, хотя и не нашли еще его винтовку. Но он, этот убийца, стрелявший в юную журналистку, не мог не знать: нужно, обязательно нужно, чтобы совпала баллистика!

Не такой дурак этот стрелок, чтобы не понимать этого. Возможно, он рассчитывает на погоню за сенсацией наших газетчиков?

Не имея достоверных данных, на основании поверхностной информации, подгоняемые мыслями о подписке, они творят свое дело. И вот выскакивает на другое утро статейка, будоражащая общественность. Только зачем это ему, самозванцу? Кого-то напугать? Внести раскол, панику, подозрения?

В чем смысл?

Чем ближе мы подъезжали к месту убийства Жени Клейменовой, тем больше мне казалось, что я эти места знаю. Не в том смысле, что когда-то здесь был. А в том, что был здесь недавно. Так и есть. Тот самый огромный дом, возле которого таксист высадил киллера, бежавшего с премьеры своей бывшей супруги… Фу! Устал я от этого сюрреализма, будь он неладен. Просто голова кругом.

– Узнаешь? – спросил Слава Грязнов после того, как поздоровались.

– Ты накаркал… – проворчал я. – Хорошо, мол, отсюда стрелять!

– Получилось-то наоборот! – сказал он. – Стреляли не отсюда туда, – он махнул рукой в сторону элитных зданий, – а оттуда сюда! А она живет здесь, на седьмом этаже… Вернее, жила, – поправился Слава.

Мы озадаченно уставились друг на друга. Что бы это значило?

– Это говорит лишь о том, что нам было лень прочесать все подъезды этого дома, – сказал Слава. – Я все помню, можешь не напоминать. Я так сказал. А вам не надо было меня слушать!

– Значит, он не случайно сюда приехал? – спросил я.

– Ну! Ты верно сказал, что это новичок. Его никто не готовил.

– У меня что-то с головой… – пожаловался я. – Возможно, это просто совпадение. Труднообъяснимое, но совпадение. Ты хочешь сказать, что он в тот вечер приехал к ней, в этот дом, чтобы спрятаться, а потом застрелить ее с крыши дома напротив? Чушь собачья!

Наконец я сформулировал этот бред. Бред сивой кобылы.

– Не морочь мне голову! – разъярился Слава. – Я этого не говорил! И этого не может быть! Если, конечно, они не были сообщниками. А потом он ее убрал. У сообщников это бывает…

Стоявшие вокруг оперативники слушали нас разинув рты. И только Володя Фрязин понимал, о чем мы спорим.

Я посмотрел на Толю Воронина, тоскливо взирающего на нас.

– Вот спроси его, – сказал я, взяв Славу за рукав. – Объясни ему, Толя, могла эта юная журналистка, надежда нашей независимой печати, такая чистая и благородная, стать сообщницей убийцы?

– Даже не собираюсь обсуждать! – мотнул тот головой и отошел в сторону.

Я с мольбой уставился на Володю Фрязина. Вот кто должен нас рассудить. Но у него тоже глаза смотрели в разные стороны – верный признак поехавшей крыши.

– Давай сами посмотрим место происшествия, – сказал Слава. – Только спокойно. С соблюдением всех тактических и технических приемов, разработанных для осмотра таких вот дел, связанных с применением огнестрельного оружия.

– Молодец! – сказал я. – Ставлю пять с плюсом. Теперь пошли увязывать теорию с практикой.

4

Таксист подвез их к высокой кирпичной башне на Маросейке.

– Здесь живет, – кивнул таксист на дом. – Видали? Квартира – пять комнат, два унитаза, две ванные комнаты… – И почему-то от души сплюнул.

По-видимому, наличие двух унитазов в одной отдельно взятой квартире претило его этическим и эстетическим убеждениям.

– Неудобно как-то, без приглашения, – сказала Алла.

Таксист покосился на нее. Мол, нечего тут кокетничать, или что-то в этом роде. Такие женщины – всегда вовремя.

– Договоримся сразу, – строго сказала она. – Ты меня не за ту принимаешь. Я за валюту не даю. Я другим местом зарабатываю.

Таксист пожал плечами.

– Мне-то что, – сказал он. – Шестой этаж, пятнадцатая квартира. Вызов по домофону. Ну что?

– К нему я не пойду, – сказала она. – Надо будет – сам спустится.

Таксист еще раз пожал плечами, на этот раз более озадаченно. И двинулся в направлении дома. Потом вернулся и вытащил ключи от машины. И снова, без слов, отправился к подъезду, возле которого теснились иномарки.

– У меня подруга– самая лучшая валютная проститутка. Я против нее – посудомойка из тюремной столовой. Лучше Светки я никого не знаю. Только ничему не удивляйся. За время твоего отсутствия в Москве случилось много разных происшествий. Понаехало столько жлобов, что плюнуть некуда. Ты таращишь на все это глаза, поскольку слишком засиделся в своей дыре. Так что я буду вести переговоры, а ты держи ухо востро.

– Договорились, – сказал Сережа. – Но если не получится – беру инициативу на себя.

Тем временем из подъезда таксист вышел не один, а вежливо пропустив вперед своего клиента. Тот был действительно узнаваем – седовласый, вальяжный и белозубый. И очень на себя похожий. Вот только что в программе «Время» выступал. А теперь отдыхает – без грима.

Увидев Аллу, он оторопел, потом, придя в себя, покачал головой. Но так и не представился. Мол, меня вы и без этого должны знать. А мне ваши инициалы не обязательны. Все равно не запомню. Впрочем, поцеловал ей руку, склонив голову. И так же молча взял в руки колье.

– Посвети, – сказал он таксисту. – Фонарь у тебя с собой? – Потом достал лупу в изящной оправе. Внимательно, с ужимками опытного ювелира, осмотрел колье. Потом с сожалением вернул.

– Договоримся сразу, – сказал он, глядя на Аллу. Похоже, Горюнова он так и не заметил. – Я вас не знаю, вы меня не видели. Потому что я представляюсь лишь после того, как вещь мне понравится.

– Она вам не понравилась? – сощурилась Алла. Набивает цену, не без этого…

Он замялся, вздохнул. Потом посмотрел на часы.

– Видите ли… Это знаменитая вещь. Она в розыске. Ее выкрали из коллекции одного петербуржского собирателя. Я не утверждаю, что это сделали вы. Отнюдь. И меня не интересует, как она к вам попала. Но кое-кого это может заинтересовать. Вы понимаете, что я имею в виду? Поэтому нам лучше разойтись без каких-то последствий для обеих сторон.

Поклонившись, он отдал ей колье и направился к подъезду, старчески сгибая спину.

– Аристократ, мать его так! – сказал таксист. – Намучился я с ним. Все ему не то, все не так…

– Накрылись комиссионные? – насмешливо спросила Алла.

– А ты думала! – Он сел после них в машину, рванул с места.

Какое-то время они ехали молча.

– Мне, конечно, все равно, – вдруг сказал таксист. – Только кому вы его сейчас, на ночь глядя, загоните? Тем более что эти стекляшки милиция ищет. Сами все слыхали… Настоящую цену только такие графья дадут.

Сережа положил свою руку на руку Аллы и чуть заметно подогнул, когда она повернулась к нему. Теперь он брал инициативу на себя.

– Так возьми ты! – сказал Горюнов таксисту.

Тот покосился на него в зеркальце. Вроде не шутит.

– Да я бы, к примеру, взял, – сказал он. – Хоть на всю сегодняшнюю выручку.

И снова покосился на сидящих сзади. Вроде не смеются.

– Выручи, а? – попросил Сережа.

Таксист даже взопрел. Стал вздыхать и кряхтеть, соображая. Этому малому сейчас главное – что? Кралю в койку завалить. Когда мужик вот так загорелся – лупи с него на всю катушку.

Он остановил машину. Секунду сидел неподвижно, косясь в зеркальце на пассажиров. Потом снова стал кряхтеть и вздыхать.

– Ну-ка дай еще взгляну! – сказал он.

– Отъедем подальше, – ответил Сережа. – Вон туда, к гостинице. Там светлее.

Возле гостиницы стояли такси, поэтому взять другую машину не составляло проблемы.

– Вот, – сказал таксист, протягивая пачку денег. – Сколько, сам не знаю. Еще своих добавлю… – Он порылся в карманах.

– Но вы хоть вычтите с нас за поездку, – усмехнулась Алла.

Сережа толкнул ее локтем, когда таксист подозрительно покосился на нее.

– Да ну что вы! – сказал таксист. – Поездка входит в стоимость. Поняли, да? И побыстрее, а то менты нарисуются. А вам это без нужды. Правильно я говорю?

– Правильно, правильно, – закивал Сережа, возясь с колье и пряча его от взгляда водителя за спинкой переднего сиденья.

– Ну чего там? – спросил таксист. – Подменить, что ли, собрался?

– Чего тут менять! – возмутился Сережа. – Зацепилось просто. На, держи… Ограбил, можно сказать, и еще в претензии. Держи!

Краем глаза он уже заметил белую «восьмерку», водитель которой явно скучал.

Таксист внимательно осмотрел на свет колье. Как будто что-то понимает, подумал Сережа. Не дай Бог, вернет… Хотя вряд ли. Такое богатство да за бесценок сваливается раз в жизни. Нет, не отдаст.

– Прямо не знаю, – сказал таксист. – Спросить бы кого… Что я, ювелир? Ладно – была не была… Ну, будьте здоровы. Не обижайтесь, если что не так.

Они смотрели ему вслед, пока его машина, резво рванувшаяся с места, не скрылась из виду. Потом Алла не выдержала, рассмеялась, припав головой к плечу Горюнова.

– Умора… Что ты хоть задумал, можешь сказать?

– Потом, – отмахнулся он. – Быстро, быстро…

Он подбежал к белой «восьмерке». Что-то торопливо сказал водителю, тот кивнул. Алла с тревогой следила за ним. Что он придумал? Такси с бесценным колье исчезло в сумраке, растворилось в потоке машин, мчавшихся к центру. Он думает, что делает?

– Быстрее! – крикнул он ей, садясь в машину.

– Этот таксист уже знаешь где… – сказала она и села рядом. – Там такси – может, видели – только что отъехало? – обратилась она к водителю, молодому парню, сразу уставившемуся на нее в зеркальце. – Надо догнать.

Тот пожал плечами.

– Мне сказали: на старый Арбат? – перевел он взгляд на Сережу.

– Вот туда и поезжай! – кивнул Горюнов. – Слушай, не мешай, а? – Он повернулся к Алле.

– Но ведь пропадет вещь! – воскликнула она.

– Пропадет и пропадет! – махнул он рукой. – Туда ей и дорога.

– Так куда едем? – спросил водитель, поглядывая на обиженную пассажирку.

– Мы, кажется, договорились, – зло сказал Сережа.

Через несколько минут они были снова на Маросейке. Возле того самого дома. И там уже стояло их такси. Пустое…

Алла счастливо ойкнула, взяла его под руку, прижалась к нему.

– Ой, как здорово! – хихикнула она. – Значит, ты все рассчитал, да? Ты все знал наперед?

– Подожди… – поморщился он, отстраняясь. И сказал водителю: – Останови здесь. Мы немного подождем.

– А я не спешу, – пожал тот плечами. И снова уставился на Аллу.

Ждать пришлось недолго. Таксист вышел из подъезда, на ходу застегивая оттопыривающуюся куртку, быстро сел в машину, ни разу не оглянувшись. Сел и сразу погнал в сторону Нового Арбата.

– Спасибо, – сказал Сережа, протянув деньги водителю. – Как договаривались… Все верно?

Они вылезли из машины. Она взяла его под руку. Оглянувшись, они вошли в подъезд.

– И как ты обо всем догадался? – спросила она. – Такой умный. Такой рисковый. Я бы ни за что…

В тамбуре они остановились перед домофоном.

– Ну что? – спросил он. – Может, ты поговоришь? У тебя лучше получится. Не забывай: говоришь с человеком, который своего не упустит.

– Я все поняла, – кивнула она и нажала на кнопку с номером квартиры «15».

Почти тут же послышался щелчок и бархатный голос Клиента произнес:

– Слушаю.

– Извините, это опять мы, – сказала Алла.

– Кто это – мы? – переспросил Клиент.

– Ну те самые, – заторопилась она, боясь, что он отключится. – Вы на нас еще доносить не собирались? Очень благородно, по-моему…

И в этот момент Сережа показал ей небольшую подвеску с бриллиантами, которую он отщипнул либо откусил в темноте салона такси, пряча колье за спинкой сиденья.

Алла сделала большие глаза, потом заговорила еще быстрее.

– Только мы вот не очень благородно поступили, – продолжала она. – Взяли и отрезали одну такую симпатичную висюльку… Вот и хотим вам ее тоже продать. Ведь без нее, сами понимаете, смотрится уже не так… Не обратили внимания? А вы посмотрите! И потом скажете. Я подожду.

Послышалось что-то вроде ворчания и скрипа кресла, потом сопение и снова, после тяжкого вздоха, раздался его голос.

– Ну и что вы собираетесь делать? – спросил он. – Будете меня шантажировать?

– Да нет, ну что вы! – воскликнула она возмущенно. – Скажете тоже… Мы тут с приятелем поспорили. Он говорит, будто вы больше всего на свете цените свою коллекцию, а я говорю – репутацию ведущего телевизионного обозревателя. Кто прав, не скажете?

– Короче. Сколько? – недовольно спросил Клиент.

– За колье или за репутацию? – спросила она. – Или за все вместе?

– Разумеется, за все вместе! – раздраженно сказал он. – Вы ведь не отвяжетесь. Только мне нужны гарантии.

– Гарантия может быть только одна, – сказала Алла. – Вы покупаете у нас эту висюльку, правильно? И мы уже ничего не сможем доказать… А за сколько, если не секрет, вы купили бриллианты у своей «шестерки»?

– Такая с виду приличная, интеллигентная женщина, – вздохнул он. – Давайте сделаем так. Я заплачу вам за то и другое, но за вычетом суммы, которую я уже выдал этому сукину сыну… Кстати, вы не вместе это проделали?

Он спустился к ним через несколько минут. Один. Оглядываясь в сторону стола, за которым дремала старенькая консьержка, отсчитал деньги.

– Недавно видела вас по телевизору, – сказала ему Алла.

– Ну и как я вам? – приосанился он, став лет на двадцать моложе, каким запомнился большинству зрителей. – А мне понравилось, как вы это проделали, – сказал он, уходя.

– Он-то предложил мне обмануть вас, чтобы не знали, куда это колье попадет, а вы в результате обманули нас…

Он поцеловал ей руку на прощанье.

– Был рад познакомиться.

– Вы тут кое-что забыли! – крикнул ему вслед Сережа, переглянувшись с Аллой.

– Ах, да… – Он вернулся уже от лифта. И протянул руку за отрезанной висюлькой. Секунду полюбовался светом трех бриллиантов, поворачивая нитку и так и эдак.

…Потом они не знали, как избавиться от богатства, свалившегося на них. Как будто деньги жгли им руки.

– Идем в самый-самый ресторан! – сказал он, когда они бегом, взявшись за руки, выбежали на Новый Арбат. – И чтоб там было казино.

– И проведем там ночь! – сказала она.

– Пока все не спустим, – усмехнулся он, глядя на нее. И она поцеловала его в губы.

А уже через час не могла оторвать его от рулетки. Сережа ставил и проигрывал раз за разом…

Она его оттаскивала, он ее отталкивал… Она махнула рукой и отошла к бару. И увидела давешнего Клиента, недавно целовавшего ей руку. Сейчас он со скорбным видом вещал с телеэкрана о всеобщем падении нравов.

– Вот сволочь, – сказала она, пьяно растягивая слова. – И когда только успевает? Ведь недавно с ним расстались! – обратилась она к бармену, подставляя опустевший фужер.

– Это в записи, – сказал бармен, высокий, толстый парень с усиками. – Повторить?

И налил ей французского шампанского. Подумал и налил себе.

– Повторить – значит джин с тоником! – капризно сказала она.

– Извини, – он быстро сменил фужер. – Я тебя никогда здесь не встречал. Про наших я все знаю, кому и что.

– Слушай, закрой ему рот! – сказала она, указав на Клиента. – А то сейчас стошнит.

– Сделаем так, – кивнул он и выпил свой фужер шампанского. Потом отстранил ее руку, протянувшую доллары. – За счет заведения. Кто твой спонсор?

– Да вон… – небрежно кивнула она в сторону Сережи, которого уже обступила публика. – Писарь, одним словом.

– Кто? – не понял бармен.

– Чернильная душа, – сказала она. – Пока все не спустит, не успокоится.

– Приходи, когда будешь на мели, – подмигнул он ей.

Она подошла к Сереже, посмотрела на него со стороны. Он старательно ставил фишки, чуть высунув язык.

Она заботливо вытерла ему лоб платком.

– Может, сделаем паузу? – спросила, обняв его за плечи.

– Не мешай! – оттолкнул он ее руку. – Пока не выиграю… Что за игра, не понимаю, если от тебя ничего не зависит!

– Значит, вам везет в чем-то другом! – засмеялась девушка-крупье, подмигнув Алле. – Будете еще ставить?

– Немного погодя, – сказала Алла, почти насильно уводя его от стола, к разочарованию публики.

И тут же она натолкнулась на Светлану, свою давнюю подругу.

– Боже, Светик… Тебя не узнать! Прямо мисс Вселенная. Ты или не ты?

– Алка? Ты же… мне наши говорили…

– Ну да, – кивнула Алла, пьяно засмеявшись. – Правильно тебе говорили. Уехала за мужем в сибирскую тайгу! Как жена декабриста. Вернее, как последняя дура. А он нашел там себе другую. А знаешь, как ее зовут? Карьера!

– Ничего не пойму! – всплеснула руками Светлана. – Мы тебе все завидовали. Такая пара!

– А что ты здесь делаешь? – спросила Алла. – Ты не одна? Как твой французский? Слышала, все больше по Парижам да Ниццам?

– Вот мой французский… – грустно сказала Светлана, махнув рукой каким-то двум толстячкам в серых дорогих костюмах, искавших ее глазами. – Жорж, я здесь!

– Сережа, не таращь на мою любимую подругу глаза! – сказала Алла Горюнову. – Ослепнешь. Лучше принеси нам шампанского.

– А это кто? – спросила Светлана, глядя вслед Сереже.

– Мой Паша сбежал с Карьерой, а я сбежала с ним, полковым писарем, – ответила Алла. – Ты себе представить не можешь… Потом как-нибудь расскажу.

– Он твой любовник? – спросила Светлана.

– Хуже! – вздохнула Алла. – Сообщник.

– Узнаю Алку, – засмеялась Светлана, обняв подругу, – с ее приколами.

И обратилась к своим толстячкам, уставившимся на Аллу:

– А это моя лучшая школьная подруга. Зовут Алла. А это Жорж – советник министра по экономическим вопросам. Этьен – атташе по культуре. Говорит по-русски не хуже меня. А это… – Она повела рукой в сторону подоспевшего Горюнова с парой бутылок шампанского и пятью фужерами, которые он каким-то образом ухитрился не уронить.