Электронная библиотека » Фридрих Незнанский » » онлайн чтение - страница 19

Текст книги "Хочу увидеть океан"


  • Текст добавлен: 13 марта 2014, 03:08


Автор книги: Фридрих Незнанский


Жанр: Полицейские детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 20
Немного о разгульной жизни

В августе стояла небывалая жара, и в выходные дни Москва пустела. Все, кто мог, отправлялись за город. Ирка спровадила маму с детьми на дачу к тестю и праздновала избавление от семейства с подругой Веркой за бутылочкой красного винца. Как оно называлось, они уже забыли, а читать наклейку было внапряг, буквы расплывались. Обе были хороши и делились впечатлениями о своей разгульной жизни. Вместо закуски на столе стояло парадное блюдо со скромной горкой перепелиных яиц. Подруги целеустремленно тыкали в них вилками, каждая со своей стороны, яйца упорно расползались по всему блюду и не поддавались. Ирка наконец догадалась подать две столовые ложки, и дело пошло на лад. Вера старательно пережевывала крохотное яичко, чтобы не проскользнуло целиком в горло, но процесс разжевывания не мешал ей рассказывать о наболевшем.

– Я своего Гришку вечером отправила за колготками. Говорю: чем зря бегать по бульвару, сходи лучше в магазин, купи мне новые колготки. А то завтра не в чем в школу идти. Наш директор совсем обнаглел, запретил учительницам в брюках уроки вести. Я ему говорю: «А если у меня ноги кривые? И я только брюками и спасаюсь?» А он посмотрел на мои ноги и говорит: «У вас заниженная самооценка. У нас теперь появилась штатная единица – школьный психолог. Пойдите к нему. Не зря же я ему зарплату плачу».

– Ну, сходила? – Ирка уронила голову на согнутую в локте руку и, стараясь не терять внимательного выражения на лице, слушала подругу.

– Подожди. Я тебе еще про колготки недорассказала. Гришка побежал – в спортивных трусах, как всегда бегает. Его в магазин впустили, а когда он выходил, не выпустили. Говорят – колготки украл. Кошелька-то в руках у него не было. Я ему деньги в кулак сунула. А чек он выбросил в магазине. Вызвали администрацию, позорили его, за трусы заодно досталось. Дескать, специально без штанов бегает, внимание продавщиц отвлекает. Он не выдержал, кому-то из охранников в морду дал. Так они, сволочи, милицию вызвали и в кутузку его засадили. Главное, не разрешили ему домой позвонить. Я вся извелась, все морги и больницы обзвонила. Про милицию как-то не подумала – он же у меня тихий. Утром в школу в рваных колготках пошла. А днем его отпустили, даже не извинились.

– И когда это было? Каникулы давно на дворе, чего ты вдруг вспомнила?

– В мае… А сейчас мне Гришку стало жалко, – вдруг заплакала Верка. – Я ему тогда изменила. Он из-за меня такие мытарства прошел, а я, сволочь, даже не задумываясь, меня пальчиком поманили – и я… – Верка зашлась в плаче.

– Да ты че? – оживилась Ирка. – Расскажи скорее: с кем изменила? когда?

– С психологом… – шмыгая носом и вытирая слезы бумажной салфеткой, наконец произнесла Верка. – Я к нему тогда зашла, ну когда колготки были драные, он и говорит: «Какие у вас ноги сексуальные, столько эротики…» Я, как дура, уши развесила, Гришка мне давно таких слов не говорил, я даже отвыкла… А этот психолог так пальчиком поводил в дырке на колготках, на коленке, во мне что-то как вспыхнет, как полыхнет во всем теле, даже уши запылали. И он меня голыми руками взял… Прямо на кушетке. За дверью шум, гам, переменка была, а я все на свете забыла.

– Ты что, очумела? Вдруг кто зашел бы?

– А я дверь заперла. Как поняла, что сейчас будет, ключик-то и повернула.

– Чтобы ему некуда было деваться, – поняла Ирка.

– Ну я же раньше никогда Гришке не изменяла…

– Ни фига себе. И столько молчала. Три месяца! – посчитала по пальцам подруга. – Но вообще ты стервь! Муж незнамо где, может, под кустом в парке с проломленной головой валяется, а ты как ни в чем не бывало на работу поперлась, да еще к психологу не поленилась сходить… Да ладно, с кем не бывает? Подумаешь, позволила себе разок… – тут же утешила она подругу, когда та бурно задышала, готовясь опять разразиться слезами.

– Так если бы разок… Я к нему по три раза в неделю приходила. На психотерапию. Результат каждый раз один и тот же был – только я дверь на ключик, он меня голыми руками.

– Ну и ладно, хоть познала радость жизни, – порадовалась за подругу Ира. – С одним всю жизнь тянуть лямку тоска смертная, разнообразие необходимо для полноценной жизни каждой женщине. У меня подружка была, Ленка, веселая такая девка. Она года на три меня младше. То есть мне самой только двадцать стукнуло. Я тетешкаюсь с детьми, а она притащилась посмотреть, что получилось. Смотрит, смотрит, будто детей никогда не видела, и вдруг спрашивает: «А ты мужу своему изменяешь?» Я говорю: «А зачем? Я же его люблю». А она: «Так ведь тоска какая, скучно с одним. Так и разлюбить недолго. Их почаще менять нужно, тогда своего больше ценишь. Есть такая теория».

– Она сама придумала? Или повод нашла – решила у тебя его увести?

– Может, и увести хотела. Как-то пришла к нам, напилась, стала к нему с поцелуями приставать. У меня на глазах! Он ей говорит: «Леночка, нельзя!» А она его хватает за разные места и лепечет: «Если очень хочется, то можно!»

– Я б ее сразу выгнала. Чтоб моего мужа при мне за разные места…

– Уж лучше при мне, я хоть проконтролирую. Кстати, наверное, она все-таки права была. Вот я его любила, любила, не изменяла, пока не разлюбила. А сейчас, если бы верность ему хранила, ждала своего благоверного, то есть я хотела сказать – убогого, пока он по родине не затоскует, вся бы высохла, как смоковница. А я наоборот, он еще только чемодан собирал, а я уже сразу решила – возьму от жизни все, чтобы было что в старости вспомнить. Мне кажется, я даже расцвела, когда стала внедрять свою идею в жизнь. – Ирка с удовольствием оглядела свою попышневшую фигуру. – Помнишь, какой я была тощей, злющей? А сейчас я такая добрая, прямо всех обнять хочется, к груди прижать, обласкать… Доброта так и прет из меня во все стороны. Мужики знаешь какие отзывчивые на доброту?

– Ну? – Верка уже пришла в себя и даже протрезвела. – Расскажи про него. Которого потом вспоминать будешь.

– А я не мелочусь. Если бы он был один, что тут вспоминать? Надолго не хватит. Я сразу четверых завела. Хорошего чем больше, тем лучше.

– Мать честная, где же ты их набрала? Они же все считанные, давным давно прирученные…

– А я вольных ищу. Один был еще зимой, австралиец.

– Ух ты! Ничего себе!

– Мужик – закачаешься, глаза голубые, волосы золотые, высокий, ноги-руки длинные, спортивные, зубки… про них не будем. Глаза закрою, он как начнет целовать, все готова была ему отдать за эти поцелуи. Ради него пришлось мать с детьми в гости отправлять на два часа, чтоб было где встречаться. Не мужик, а голубая мечта.

– Почему – голубая? – подозрительно спросила Верка.

– Мечта всегда бывает голубой. Или розовой. Про мужика ведь не скажешь – розовая мечта.

– Ну да… А дальше?

– Любовь была до гроба. Пять дней. Он мне такой подарок на прощание преподнес – триста долларов на пальто дал. Вместе покупали. И хорошо, что вместе, а то пришлось бы с Юркой делиться…

– Каким Юркой?

– Да это я так, оговорилась. В общем, не пальто, а сказка. Такое теплое, пушистое. Я в нем всю зиму проходила. И весной бы носила, да жарко стало. А второй был из Бельгии. Тоже классный мужик. Руки все время целовал, на концерты приглашал. Домой почему-то не решался зайти, я его три дня приглашала. На четвертый наконец уломала. С ним особая песня. В общем, сам измучился, меня расстроил. Оказывается, он уже четыре года как недееспособный. Жена, гадина, его отлучила, застукала однажды с подружкой и решила наказать на всю оставшуюся жизнь. А он ей, глупенький, не поверил, все надеялся помириться, а практику-то и растерял. Бедный мужик. Все-таки мужикам хуже, чем нам. Они как-то тоньше нас устроены. Все на них действует – и шум за стеной, и младенец, орущий рядом, и когда жена застукает… Тогда все – суши весла.

– Да, на моего Гришаню тоже действует, когда мамаша, того гляди, дверь снесет, если мы с ним в ванной и ей туда же нужно. А в комнате дети галдят, тоже отвлекают. Бедный Гришаня… А я, сволочь, нашла себе кобеля, которому все по фигу – и топот за дверью, и кабинет директора за стеной… – Верка опять заплакала, жалея обманутого мужа.

– Да брось, не плачь, давай лучше выпьем за плотника Гошу. Вот уж мужик так мужик! Если дверь чинит, то навеки, если рамы ремонтирует – сроду не протекут, если в постель затащит – пока до истерики не доведет, не успокоится. Это мой третий. Классный мужик. Представляешь, однажды в самый разгар мамаша с детьми начали в дверь ломиться, а он мне: «Не дергайся, пока дело до конца не доведем, дверь не откроем. Намек поняла?»

– Ирка, а на фига тебе их так много? И как же твой Коляныч?

– А ему ничего не надо. Он и так постился круглый год, а сейчас в Америке храм расписывает, уже полгода там. Домой и не рвется. Пишет, по родине тоскует. А семья ему по барабану. Ну и нехай. Я без него хоть жизнь узнала. Опять же пальто новое купила. Для дома всякое – телевизор, стиральную машину, холодильник наконец новый, само…разме…размора…живающийся, – не без труда произнесла она сложное слово.

– А твой четвертый? – Верка слезы-то лила, но счет Иркиным поклонникам вести не забывала, романтические приключения отчаянной подруги очень ее увлекли, и она уже не казалась себе падшей женщиной, которую можно было взять голыми руками.

– Ой, Верунчик, прямо и не знаю, что тебе сказать. По виду страшный – как смертный грех. Я с ним на люди даже не показываюсь, стесняюсь.

– Господи, да на кой он тебе такой?

– Верунчик, это любовь! – твердо ответила Ирка. – Вот этого точно буду помнить всю жизнь. Даже если его парализует. И он меня страсть как любит. Я у него как-то спрашиваю: «Если ты ослепнешь, ты меня на ощупь узнаешь?» А он мне: «Даже не беспокойся. Я тебя по дуновению ветерка вычислю». По запаху, значит.

– Ух ты! Какие красивые слова говорит! И где же вы с ним встречаетесь?

– Ночью, в машине. Он меня увозит в лес. Ночь непроглядная, бледный месяц сквозь рваные тучи глядит, деревья шумят, совы угукают, мелкая тварь под спиной копошится… Так романтично.

– Мыши копошатся? Я бы умерла от страха.

– Я с ним не ведаю страха. Кто его хоть раз увидит, для того страх переходит в философскую категорию. Я уже пережила и эмпирическую стадию, и метафизическую. Я о нем пыталась даже стихи сочинить, но ничего не получилось, все какая-то чертовщина в голову лезет. О нем скорее сагу можно сложить. Типа: вглядываюсь с трепетом в его плоское лицо, подобное каменной бабе в диких степях, глажу его бугристый лысый череп, целую его мохнатые кустистые брови, низко нависшие над узкими черными глазами, как у дикого кочевника, а как прекрасен его нос – костистый треугольник с глубоко вырезанными ноздрями, а губы – узкие и твердые, в рубцах от шрамов, следов многочисленных драк, а зубы – крупные и желтые, да все разных размеров…. Нет, такого природа может создать только однажды. Штучный экземпляр. Этим он и ценен. А уж любовник – таких нет на этом свете. Он только коснется своей волосатой загорелой рукой моей коленки, я уже начинаю подвывать, как раненый зверь, которого настигает меткий охотник. Верка, он такой меткий…

– Как – меткий?

– Сама догадайся. Интимные подробности лучше опущу.

Вера задумалась, но, видимо, на ум пришло что-то уж совсем непотребное. Она растерянно взглянула на Ирку и перевела разговор в более приличное, романтическое русло:

– Какая сказочная история… Ночь, совы, мыши и лицо кочевника, дикие глаза которого мерцают антрацитовым блеском в черной тени деревьев…

– Верка, я знала, только ты способна поэтически оценить образ человека с нестандартной внешностью. Этот кочевник – моя тайна. Смотри не проболтайся никому. А то он, ко всему прочему, в Москве лицо известное.

– Ой, ну скажи, кто это? Никому не скажу, под пытками не признаюсь!

– Не могу. Он в министерстве работает. А в каком – не скажу.

Резко зазвонил телефон – подруги вздрогнули. За окном давно стемнело.

– Кочевник? – тихо спросила Верка, опасливо поглядывая на телефон.

– Сейчас узнаю. – Ирка подняла трубку. – Да, Юрик, хорошо, Юрик, завтра в три. Поняла. Пока.

– В три ночи встречаетесь? – Вера перегнулась через стол и круглыми глазами впилась в Ирку.

– Да нет, это другой, пятый. Только он мне не любовник. Так, денежный мешок. Деньги дает за некоторые услуги.

– Какие еще услуги может предоставить женщина мужчине, чтобы он ей давал деньги? Стираешь на него? Или убираешь его квартиру?

– Его подъезд. Он один занимает весь подъезд. Неплохо платит… – отшутилась Ирка, не желая раскрывать источник своего постоянного дохода. Но Верка поверила и этому. После сказания про кочевника любая история из уст подруги звучала правдиво, словно высеченная на скрижалях.

– Ириш, мне домой пора, только мне чего-то боязно. Проводи меня до автобуса, хорошо? Тебе после твоего кочевника уже ничего не страшно, а я девушка впечатлительная…

– Да уж, впечатлительная, а кто Васькову из пятого «бэ» в прошлом сентябре волосья из башки клочьями выдирал? Притом зная, что его старший брат только что из зоны вышел?

– Так это я от злости. Я когда в ярость прихожу, себя не помню. А Васьков достал меня, урок не давал провести. Сорвалась… Кстати, после той истории выхожу из школы дня через два, стоит этот братан, сверлит меня взглядом. Думаю: ну, конец мне, сейчас на глазах у всех ножиком пырнет. А он мне так уважительно: «Здрасте, Вера Павловна!» Ты поняла? Бандюки только силу уважают.

Подруги вышли из подъезда и медленно направились к автобусной остановке. Ноги у них немного заплетались, и они бережно поддерживали друг друга. Пока ждали автобус, их еще немного качало, но на свежем воздухе они окончательно протрезвели, и в автобус Вера запрыгнула молодой козочкой, услышав на прощание напутствие подруги:

– Смотри не усни, а то остановку пропустишь, пьянчужка!

Пассажиры с интересом взглянули на новую попутчицу, но ничего особенного не заметили. Она безмятежно смотрела в темное окно, ее бурная фантазия учительницы русской литературы рисовала всех героев романов Ирки. Но почему-то больше всего хотелось взглянуть на кочевника, ну хоть одним глазком. В глубине души она мечтала об острых ощущениях.

Глава 21
Добрый человек из Кот-д’Ивуара

Ирина заполняла бланк на сумму две тысячи долларов и перед графой «Из какой страны ожидаете поступление» споткнулась взглядом на диковинном названии «Кот-д’Ивуар», переписывая его с листка бумаги, который предупредительно подсунул ей Юра.

– Юр, – почти прошептала она, – хоть я человек образованный, убей меня, не припомню я что-то эту страну. Это что за Кот?

– Потом лекцию прочитаю, давай пиши скорее, а то они уже на часы смотрят.

Юра нервно поглядывал на операторов, потому что девицы уже не таясь потихоньку доставали свои косметички, прихорашиваясь перед маленькими зеркальцами. Рабочий день подходил к концу, а он раньше не мог освободиться. Весь день был расписан по минутам. Юра вообще заметил, что с каждым годом жизнь бежит все быстрее, его это раздражало. Что же будет в старости? Он собирался работать до тех пор, пока его будут носить ноги. А если он их едва сможет передвигать? Что ж – бросать все? Смешно, конечно, в тридцать два года думать о старости. Но от таких мыслей никуда не деться. Старость все равно приходит, хотя ей никто не рад…

Наконец Ира заполнила обе бумажки и протянула их в окошко девушке со строгим выражением лица. Та долго колдовала в компьютере, наконец выдала очередной счет, и Ира с Юрой почти бегом поспешили к кассе. Успели получить за две минуты до окончания рабочего дня. Слава богу, порадовалась Ира. Юра выдал ей три тысячи рублей и сказал с улыбкой:

– Ну как тебе Кот-д’Ивуар? Не жмотничает, правда?

– Так где эта страна, скажи, а то вдруг ученики спросят, теперь все такие продвинутые, где только не бывают. Не хочется в их глазах быть невеждой.

– В Западной Африке. Представляешь, во всей республике населения меньше, чем в Москве. Государственный язык французский. Управляет президент.

– И что за дела у тебя с этим крохотным государством?

– Ира, о своих делах я не докладываю, мы же договорились. – Он укоризненно посмотрел на Ирку.

– Не хочешь – не говори. – Она совсем не обиделась, ее просто разбирало любопытство. Больше всего ее сейчас волновало, потратить ли деньги сразу или все-таки что-нибудь положить в копилку. Как-то в дружеской беседе Юра советовал ей откладывать деньги на черный день.

– А когда же я успею порадоваться, если черный день не наступит? – Ирке противна была сама идея откладывания денег. Тогда ей казалось, что они не ее, кто-нибудь придет и заявит на них свои права. А так потратила – и что-то себе купила. Или детям, или маме. Она любила, чтобы в доме все время появлялось что-нибудь новое. Как бы в подтверждение ее самостоятельности. Колька присылал деньги регулярно, но она их как-то не принимала в расчет. Сразу меняла на рубли и тратила на хозяйство. Ели они теперь сытно и разнообразно, но деньги уходили очень быстро, так что Колькиных денег как бы и не было. Были – и сплыли. Письма он писал очень редко, в основном руководя семьей издали по библейским заповедям. И как он жил на самом деле, невозможно было представить. Скорее всего, как затворник. А такого Кольку Ира видеть совсем не хотела. Они все больше отдалялись друг от друга, и порой она о нем вспоминала только тогда, когда получала очередной небольшой перевод. В голове все чаще мелькала мысль «чужие люди». Если бы он захотел остаться в Америке, она бы не возражала. При условии, что переводы будут поступать и впредь.

Все-таки Ирка решила пробежаться по магазинам. Захотелось купить каких-то обновок к новому учебному году. А Юра спрятал деньги в бумажник и поспешил домой. Дядя Вася по привычке зорко смотрел в правый ряд, откуда, как всегда, выскакивали клиенты, но при хозяине, конечно, нечего было и думать о халтуре.

– Сегодня еще куда-нибудь едем? – спросил он, с трудом отрывая взгляд от правого ряда.

– К Сусанне, потом в ресторан «Савой». Часа три подождешь, а затем опять к Сусанне. И свободен до завтра.

Дядя Вася повеселел. Неплохой расклад. В центре, возле ресторана, всегда есть клиенты, много иностранцев, с которых за близкие расстояния можно слупить неплохие деньги. Да и вечером еще времени останется полно. Так он скоро и на дом себе накопит. Дядя Вася последнее время вынашивал мечту купить в ближнем Подмосковье хороший дом, чтобы там лелеять свою надвигающуюся старость. Потянуло на природу. Вот что значит деревенские корни. Рано или поздно все равно проявляются. Купит дом с готовым садом и будет жрать на халяву вишни и яблоки сколько влезет… А из остального наливки заготовит, дружбанов будет привечать.

На следующий день Юра сидел за компьютером и набирал сообщение в загадочную страну Кот-д’Ивуар. Честно говоря, когда он его обнаружил впервые в сайте знакомств с месяц назад, пришлось открыть энциклопедический словарь – название страны ему ни о чем не говорило. Письмо было очень трогательное. Некий молодой выпускник Московской сельскохозяйственной академии, вернувшись на родину и окинув пристрастным взглядом своих соотечественниц, вдруг понял, что выбирать жену не из кого. Белолицые русские девушки были гораздо милее его сердцу. Недолго думая, он воспользовался служебным компьютером и написал объявление в сайт знакомств, немного попереписывался с девушкой Ириной, она единственная ответила на зов его души, и, когда она согласилась переехать к нему на постоянное местожительство и составить его счастье до конца их жизни, он тут же перечислил ей деньги на дорогу: ехать за ней самому было слишком накладно. Юра благодарил за полученные деньги и сообщил, что загранпаспорт будет готов через месяц. Потом придется еще немного подождать, чтобы получить визу. «Но время пролетит очень быстро, и, когда ты меня встретишь у трапа самолета, я буду самой счастливой девушкой на свете. Твоя Ирина».


Николай Щербак прямо с поезда отправился в агентство. Настроение было неважное: Никаких приключений, никаких приятных знакомств. Пока ехал в Питер, весь вагон оккупировала шумная толпа суворовцев, направлявшихся на экскурсию. Они всю дорогу переговаривались, бесконечно шелестели фантиками конфет, и он уже мечтал, чтобы у них разболелись зубы. Угомонились только под утро. Когда он вышел на платформу, сеял мелкий дождь, а Николай забыл захватить зонтик. Мало того, жаркий московский август сбил его с толку, и он забыл даже про куртку. А в Питере тем часом было несравнимо прохладнее. Пришлось срочно покупать зонтик, в общественном туалете переодеваться из мокрой сорочки в теплый свитер, а потом уже искать справочное бюро. Нашел. И адрес Востряковых получил быстро. И даже у их двери оказался уже через полчаса после получения адреса. Да вот незадача – никто не отвечал на звонок. А времени всего восемь утра. На работу отправляться еще рановато, кто-то же должен еще быть дома. Николай подождал полчаса в подъезде, не стоять же под дождем, потом стал обзванивать соседей. Новость была неутешительной – Востряковы поехали к дочери в Италию на две недели. Стариков отправили в санаторий куда-то под Питер. В городе делать больше было нечего. Вечером он сел на поезд и утром уже докладывал о неудаче Денису Андреевичу.

– Надо же, в Москве никто из соседей не в курсе, куда уехала дочь Востряковых. А в Питере уже знают, – поднял брови Вячеслав.

– Может, старики похвастались. Знаешь, как бывает, сидят старички у подъезда на скамеечках и хвастаются друг перед другом об успехах детей и внуков. Скамейки видел у подъезда? – обратился Грязнов к Щербаку.

– Аж две, друг против друга стоят. Как на собраниях. Правда, в такую рань пенсионеры еще на свои посиделки не собрались. В основном собачники гуляли. Но про Италию мне в двух квартирах сообщили.

– Так, база данных пополнилась на одну, но зато важную деталь.

– Может, в Италию махнуть? – размечтался Щербак. – Так я готов. У меня загранпаспорт есть, визу можно получить дней за пять…

– Я и сам могу в Италию слетать, – проворчал Грязнов. – А надо ли?

– А давайте всем бюро слетаем? Отпуск себе устроим за счет Тучкова. – У Вячеслава загорелись глаза, и он уже всерьез стал планировать поездку, прикидывая, во сколько им это может обойтись, вооружившись дорогой ручкой и открыв свой толстый ежедневник.

– Мечты об Италии придется отложить. Тучков поставил перед нами две задачи – найти Александру Вострякову и наказать виновника, который его облапошил. Вострякову мы, считай, нашли. Если хочет знать ее точный адрес, пусть дает команду. Через итальянское консульство мы получим о ней все сведения. А вот вторая задача значительно сложнее. И с какого конца за нее браться, я пока даже не представляю. Тут нужны усилия всего нашего коллектива.

– Через две недели Макс приедет из Болгарии, подождем его. Он у нас мозговой центр. Как раз голова у него отдохнула, пока тело плескалось в волнах Черного моря, а тут и мы со своей задачкой. Свежая голова всегда дает лучшие результаты.

– Вы на Макса все не сваливайте. За что зарплату получаете? Тоже думайте, господа. Кстати, как там дело с Ворониным? Мне сегодня должна звонить эта дамочка Филаретова, надо ей дать отчет за вчерашний день.

– Воронин после работы сразу домой поехал. Я там покрутился до одиннадцати, у него так свет и горел. Надо же, как он эту носатенькую любит… Она с мужем вчера на премьеру ездила, а он чин чинарем в родную обитель.

– Устал мужик. Целый день среди хворых, к вечеру, наверное, одна мысль – скорее бы домой добраться.

– Мужики, давайте я сейчас махну в отделение ЗАГСа того района, где прежде Вострякова была прописана. Раз нельзя в Италию, отработаем эту версию. Она как жительница Москвы могла зарегистрировать свой брак либо в районном ЗАГСе, либо в консульстве страны, гражданином которой является ее муж. – Щербака обуяла жажда деятельности, поскольку не доведенное до конца дело в Питере его угнетало.

– Давай езжай, тогда опередим просьбу Тучкова, пусть видит, что денежки его мы отрабатываем полной мерой.

Щербак сделал всем ручкой и вышел на улицу, где сияло солнышко, а голубое небо не предвещало никаких природных катаклизмов. Он с удовольствием огляделся – хорошо жить в Москве, в Питере все-таки как-то слякотно…

В районный ЗАГС он зашел с некоторым трепетом, а увидев две пары женихов и невест, разнаряженных соответственно случаю, про себя подумал: «Чур меня». Ему недавно исполнилось двадцать восемь лет, а он себе дал зарок жениться не раньше тридцати пяти. В этом деле торопиться не надо. Половина ребят с его бывшего курса уже переженились, и, когда встречались на какие-нибудь мужские праздники, женатые сильно отличались от свободных. Расслабиться надолго им не удавалось. Уже часа через два названивали жены, и те тихо линяли. Некоторые хорохорились, пытались показать свою независимость, но по раздраженным переговорам по телефону становилось ясно – дома назревал скандал. Только Паша Коломиец, который женился раньше всех, лет в двадцать, гулял на мальчишниках до конца. Однажды друзья его прижали к стенке, чтобы поделился опытом, как воспитать жен, чтобы не портили праздник жизни.

– А я сразу понял: хочешь свободы – давай свободу жене, – ответил он посмеиваясь. – Жена злится, что должна сидеть с малышней, пока ее муж отдыхает в приятной ему компании. А я Юльке сразу сказал, еще когда она беременная ходила: буду нянчиться с малышом при условии, что ты меня будешь тоже отпускать. В кино так по очереди ходили. Все молодые мамаши с колясками, а я к своей выхожу с книжечкой: «Иди, Юляша, в кино, а я тут пока почитаю, нашу детку покачаю». Знаете, как ей все завидовали? Мужья бывают все-таки дураки. Со скандалом уходят в свою компанию, к скандалу и возвращаются. А моя меня еще и поцелует, когда я ухожу. Потому что знает – завтра она к своим подружкам на посиделки отправится, пока я с нашей Манюней в паровозик поиграю.

– А вместе вы куда-нибудь ходите? – поинтересовался Николай.

– Ну да, соседку нанимаем. Часа на три запросто можно выбраться. Ну а в те компании, где свои дети есть, и вовсе проблем нет. Договариваемся все с малышней приходить. Выделяем им отдельное помещение, там накрываем на стол в пластмассовой посуде и харчей подкинем, что попроще, старшие присматривают за младшими. Ну извозятся, изваляются, что-нибудь по полу размажут. Убрать не проблема, зато пару часов чистого кайфа.

Николай запомнил эти слова и решил, что, пока не подыщет себе девушку, с которой можно обо всем договориться, не женится. Время шло, но такие не попадались. Видно, не очень искал.

В небольшой комнате ЗАГСа сидела секретарь и что-то писала, низко наклонившись над бумагой. Длинная челка закрывала ее глаза, и, когда она подняла лицо, Николай встретился с ее взглядом – карие глаза смотрели спокойно и мудро, как будто они принадлежали не юной девушке, а опытной женщине лет шестидесяти, прожившей длинную жизнь и познавшей все ее тайны.

– Я вас слушаю, – приятным голосом заговорила она. Николай уж приготовился услышать голос взрослой женщины и заранее напрягся: несоответствие ее зрелого взгляда и юного облика и так его уже обескуражило.

– Детективное агентство «Глория». Частный детектив Николай Щербак, – представился он официально. – А вас как звать-величать?

– Седова Валентина, секретарь. Чем могу помочь? – Все-таки голосок у нее был ангельский.

– Наше агентство расследует одно дело. Нужно узнать, с гражданином какой страны регистрировалась Александра Вострякова. И если это оформлялось здесь, то по какому адресу она отбыла.

– Присаживайтесь, пожалуйста. – Девушка указала на стул напротив себя, а сама отодвинула бумаги и защелкала легкими пальчиками по клавиатуре компьютера. Некоторое время в комнате было тихо. За дверью слышались возбужденные голоса, прибывали гости одной и второй пары. А может, еще налетели женихи-невесты со своими гостями. Наконец девушка оторвала взгляд от экрана.

– Вам распечатку дать? Или продиктовать?

– Лучше распечатку, если вам нетрудно, – попросил Щербак: с распечаткой явиться пред ясные очи его начальника будет солиднее. Получив лист бумаги А-4, он по-деловому достал из кармана ручку и обратился к Валентине: – Мне бы еще ваш служебный телефон на всякий случай и расписание ваших рабочих дней. Вдруг придется что-то уточнить.

– Я вам свою визитку дам, – улыбнулась приветливо девушка, и в ее глазах появились искорки. Наверное, не он один пускался на такие хитрости. Хотя кто еще? Сюда приходят создавать семью, а не клеить сотрудниц ЗАГСа. Ну еще регистрировать новорожденных. Наверное, здесь и брак расторгают… Во всяком случае, хотя бы приходят за информацией, как расторгнуть брак. Оказывается, не так уж мало людей наведывается в это учреждение. И каждый получает ее прелестную улыбку. Будем надеяться, что большинству достается ее строгий взгляд, который отбивает всякую охоту продолжать знакомство. Николай попрощался и на улице уже заглянул в распечатку. Да, Вострякова зарегистрировалась с гражданином Италии Леонардо Понти, который проживает в городе Риме. Был указан его подробный адрес и несколько телефонов – видимо, домашний, служебный и мобильный. Отлично, часть задачи агентство выполнило. Дело осталось за малым – найти прохиндея, который предположительно организовал свой бизнес на обмане иностранных женихов. С какого бока подступиться к этой проблеме, Николай не имел представления.

Грязнов прочитал распечатку и тут же позвонил племяннику Тучкова.

– Сергей Дмитриевич, мы выяснили, куда исчезла Александра Вострякова. Она вышла замуж еще полгода назад и уехала к мужу в Италию. Сменила фамилию, ее адрес у нас есть. Мне очень жаль, что наша информация огорчит вашего дядюшку. Но, думаю, к такому результату он был готов. Во всяком случае, она жива и с ней ничего не случилось. Я сейчас подготовлю материал и вышлю его на электронный адрес Ивана Рудольфовича. А поиски афериста продолжаются. Боюсь, это не так просто, как хотелось бы. Но мы приложим все силы. Не стоит благодарности, это наша работа. – Он положил трубку. – Да, ребята, честно говоря, наша работа сведется к поиску иголки в стоге сена. А в виртуальном мире эта иголка и вовсе превращается в виртуальный атом. Думайте, напрягайте свои недюжинные умы, поскольку работа такого рода нам досталась впервые.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации