Текст книги "Меткий стрелок"

Глава одиннадцатая

Новая встреча старых знакомых состоялась в Петровско-Разумовском парке. День был жаркий, и Штейн предложил Денису поваляться на пляже, совмещая приятное с полезным. Денис, поразмыслив, согласился. В конце концов, когда еще доведется подставить спину под теплые лучи летнего солнца и покувыркаться в прохладной, искрящейся воде.

– Ну как загар? – обратился Денис к распластавшемуся на покрывале журналисту, пожимая протянутую снизу вверх руку.

– Пристает, – с улыбкой ответил Григорий.

Он перевалился на бок, вытащил из сумки две бутылки пива. Одну оставил себе, а вторую протянул Денису:

– Угощайся, старина.

– Да нет, спасибо. У меня свое.

Денис показал Штейну пакет ананасового сока, который держал под мышкой.

Григорий хлопнул себя по лбу:

– Черт! Совсем забыл! Ты же у нас приверженец здорового образа жизни. Помнил бы, накупил бы тебе живых йогуртовых культур и полкило бифидобактерий в придачу.

– Ничего. Я как-нибудь обойдусь, – заверил старого приятеля Денис, вскрывая пакет с соком.

– Ты-то обойдешься, а мне что делать?

Григорий приподнял сумку и легонько ее тряхнул. Раздался тихий звон бутылок.

– Видал? Что же мне теперь, все это самому глотать? Никакого здоровья не хватит!

– Ты сам себе враг, маленький Буратино, – назидательно сказал Штейну Денис и сделал большой глоток из своего пакета. – Ах! – выдохнул он, вытирая губы рукавом толстовки. – Вкуснотища!

– Присаживайся, – пригласил его жестом Штейн. – Стоишь здесь, как тополь на Плющихе. Да, и не забудь стянуть брюки. На нас и так все оборачиваются.

Денис послушно разулся, стянул с себя брюки и толстовку и, глянув на поблескивающую невдалеке воду, махнул рукой:

– Разговоры потом. А сперва…

Он отошел немного назад и с разбегу ухнул в озеро, подняв целый сноп ослепительных брызг.

Вода была чудо как хороша.

Штейн открыл бутылку пива, приложился к горлышку и, когда бутылка опустела на треть, последовал примеру Дениса.

– Пусть сильнее грянет буря! – гаркнул он, падая на воду мускулистым животом.

Минут через десять журналист и сыщик валялись на покрывале, блаженно щурились на солнце и попивали свои напитки.

– Как поживают Филя и Сева? – улыбаясь, спросил Штейн.

– Лучше всех, – ответил Денис. – Есть, конечно, и проблемы, но эти ребята привыкли решать все свои проблемы сами.

– Это точно, – убежденно сказал журналист. – Насколько я помню, они и с чужими проблемами неплохо справлялись. Передавай им при встрече привет.

– Обязательно.

Приятели помолчали, наслаждаясь теплым солнышком.

– Ну, – вновь заговорил Штейн, тряхнув мокрыми волосами, – так что у тебя ко мне за дело, Рыжий?

Денис посмотрел на приятеля и улыбнулся:

– Ты, Гриша, сейчас больше похож на викинга, чем на борзописца. Ну да ладно.

Денис сделал серьезное лицо, сразу постарев лет на пять. Поперек высокого чистого лба пролегла глубокая морщина.

– Для начала пообещай мне, что все, что я тебе сейчас скажу, останется между нами.

Штейн провел рукой по волосам, проверяя – не высохли ли, и произнес зловещим, хриплым шепотом:

– Могила.

– Верю, – сказал Денис. – На тебя всегда можно было положиться. По крайней мере раньше.

– Люди меняются, – как бы между прочим заметил Штейн.

Денис пропустил это замечание мимо ушей.

– Дело, Гриша, обстоит следующим образом. Наша контора расследует одно загадочное убийство. Загадочное потому, что ни прокуратура, ни МУР за два месяца работы не сумели напасть на след преступника. Убитая – сотрудница радиостанции «Свободная волна», в которой ты когда-то имел честь работать.

– Тоже мне честь, – тихо пробурчал Штейн. – А про твою убитую я и так знаю. Это Доли Гордина, так?

– Так, – кивнул Денис. – С вашим братом журналистом и разговаривать неинтересно, – пожаловался он. – Все-то вы знаете.

– Ну, положим, знаем мы не все. Но кое-какие предположения, конечно, имеются.

Григорий Ефимович вытащил из сумки вторую бутылку пива и открыл ее зубами.

– Силен! – похвалил Денис.

– Зубы – единственное, что во мне осталось здорового, – грустно сообщил Штейн и тут же запил свою грусть хорошим глотком пива. После чего громко икнул и сказал: – Продолжай.

– Спасибо, – склонил голову в легком поклоне Денис. – Только продолжать-то мне пока нечего. Известно, что у Доли Гординой был острый и зловредный язычок и многие из сотрудников «Свободной волны» отзываются о ней как о сущей мегере…

– Это так, – кивнул Штейн. – С Доли лучше было не связываться. Она могла так припечатать одним словом, что потом полдня будешь себя от стенки отскребать.

– Как думаешь, это могло стать причиной ее смерти?

– Вряд ли, – пожал плечами Григорий Ефимович. – Хотя как знать, как знать… Мне-то сдается, что дело тут совсем в другом.

Заинтриговав приятеля, Штейн вновь взялся за свое пиво. Денис терпеливо ждал. Лишь когда вторая бутылка опустела, журналист отбросил ее в сторону и соблаговолил продолжить разговор.

– Видишь ли, друг мой Грязнов, в мире – извини меня за невольный каламбур – полно грязи. И порой человек не замечает, как сам, по собственной воле вляпывается в нее.

– Ты имеешь в виду вашу радиостанцию?

– Ее, – подтвердил Штейн. – Ее, родимую, и имею. Как раньше она имела всех нас. Опять-таки прости за каламбур. Так вот. Ты наверняка знаешь, что финансирование «Свободной волны» шло из кармана американского налогоплательщика. Это де-факто. А де-юре – деньги на работу волны выделял конгресс США. Деньги это были, я скажу тебе, немалые. На праведное дело борьбы со Страной Советов, на подрыв устоев советского общества конгресс никогда не жалел денег. Журналисты, выезжающие в Москву, получали огромные командировочные…

– Это что-то типа нынешних боевых, которые выплачивают бойцам и журналистам в Чечне? – поинтересовался Денис.

– Ну можно и так сказать. Вот только суммы уж больно несоизмеримы. Ну ладно. Это одна сторона медали – финансовая, а была еще и другая.

Штейн потянулся за третьей бутылкой, но Денис перехватил его руку.

– Сначала дело, Гриша, – твердо сказал он.

– Ты что, моя мама? – ощерился на него Григорий Ефимович. – Да ты мне в сыновья годишься, мальчишка!

Денис пожал плечами и выпустил запястье журналиста.

– Вот так-то лучше, – усмехнулся Штейн, потирая запястье.

Он достал из сумки бутылку, вскрыл ее обычным своим способом, глянул на насупившегося Грязнова и примирительно произнес:

– Последняя, Денисыч. Гадом буду.

Денис лишь пожал плечами – дескать, поступай как знаешь, что я тебе, в самом деле, мама, что ли.

– Обиделся, – констатировал Штейн. – Ладно.

Он сделал пару глотков из открытой бутылки и отставил ее в сторону.

– Продолжаем разговор, – произнес заметно повеселевший журналист. – Итак, у этого темного дела помимо чисто финансовой была еще и нравственная сторона. Покрытая завесой тайны для всех непосвященных. И сейчас я тебе эту завесу чуть-чуть приоткрою. Ты, конечно, знаешь, что главой русской службы «Свободной волны» является господин Леонидов Юлий Семенович, а московское бюро возглавляет Зелек Шустов, ставший с недавних пор знаменитым тележурналистом.

– Я в курсе, – кивнул Денис.

– Так вот, – продолжил Штейн. – У Шустова и Леонидова весьма своеобразные представления о способах набора в штат персонала и проведения корпоративных вечеринок. Говоря короче – в конторе Леонидова процветает беспросветное пьянство, а в конторе Шустова – столь же беспросветное и ужасающее по своим масштабам блядство. Ты следишь за моей мыслью?

– Я слушаю, слушаю.

– Молодец. Итак, что же происходит в двух этих замечательных конторах? – Григорий Ефимович протянул руку к бутылке с пивом, но наткнулся на суровый взгляд Дениса и тут же отдернул руку. Во избежание эксцессов. Он тяжело вздохнул и продолжил: – Напротив конторы Леонидова имеется дивный пивной бар, где Юлий Семенович по четвергам устраивает «День открытого пьянства».

– Звучит впечатляюще.

– В жизни это впечатляет еще больше, уверяю тебя.

– А поподробней можно?

– К тому и веду, старина, к тому и веду… – Штейн вновь покосился на бутылку, но уже незаинтересованно, безо всяких притязаний, как на произведение искусства. – В общем, на этих четвергах все сотрудники Леонидовской конторы упивались в стельку. Сам Юлий Семенович за вечер приговаривал пару бутылок «Джонни Уолкера». Это такая марка виски.

– Я в курсе, – обронил Денис.

– Вот так так! – восхитился Григорий Ефимович. – Довольно глубокие познания для непьющего. Ладно. В общем, Леонидов был знатным пьяницей и, насколько я слышал, таким он и остался. Более того, в штат он брал только тех, кто принимал участие в «Днях открытого пьянства». Тем, кто не соглашался пить, тут же указывали на дверь.

– А что, этот твой Леонидов обеспеченный человек?

Григорий Ефимович усмехнулся:

– Спрашиваешь! У него недвижимость по всей планете. Дом в Нью-Йорке, вилла на Гавайях! А ведь когда-то Леонидов был простым юрисконсультом на фабрике детской игрушки.

– Выходит, когда-то нынешний алкаш был правозащитником.

Штейн коротко хохотнул:

– Не правозащитником он был, а элементарным фарцовщиком! Ну да ладно, неважно. Это все были цветочки, а я тебе про ягодки расскажу. Про клубничку, так сказать. Дело в том, что господин Леонидов установил у себя в офисе интересное правило: каждый сотрудник должен был переспать с каждой сотрудницей! Это блядство он называл «корпоративной дружбой»! Ну а самому Леонидову сам Бог велел переспать с каждой пишущей дамой из российской службы «Свободной волны». И поговаривают, что не только с дамой. – Григорий Ефимович криво усмехнулся. – Ну что скажешь, сыскарь?

– Скотство какое-то, – отреагировал Денис. – Что тут еще скажешь.

– Абсолютно верное определение, – поддакнул Штейн. – Причем особенно в этом, как ты выразился, скотстве отличился наш маленький Зелек Шустов. Его специализацией были молоденькие журналистки, которые жаждали работать на «Волне». Начиналось все вполне благопристойно. Скажем, приходит к Шустову студенточка-выпускница и просит: «Дядя Зелек, возьмите меня на работу». «Запросто, – отвечает Зелек. – Вот только для начала ты должна овладеть компьютером. Если ты не против, то я сам с тобой позанимаюсь. У меня как раз выдался свободный денек». Ну и начиналось. Сначала просто сидел рядом, обнимал за плечики, потом недвусмысленно намекал, а потом и…

– Дальше можешь не продолжать, – оборвал его Денис. – И так все понятно.

– Надо же, какой впечатлительный, – ухмыльнулся Григорий Ефимович. – Никогда бы не подумал. Короче, наградой девушке была высокооплачиваемая работа на модной радиостанции.

– Да-а, – протянул Денис. – Хорошая же у вас там компания.

– Почему – у нас? – обиделся Штейн. – Я там давно не работаю. Я уже и дорогу-то туда позабыл. Теперь я могу выпить глоток пива, гражданин начальник?

– Теперь можешь, – разрешил Денис.

– Вот спасибо, благодетель ты мой! – произнес Штейн гнусавым голоском, изображая юродивого.

– Все, что ты мне сейчас рассказал, аморально, но не противозаконно, – заметил Денис, глядя, как лихо журналист расправляется с бутылкой пива. – Может, есть информация поинтересней?

– Может, и есть, – кивнул Григорий Ефимович. – Правда, утверждать ничего такого не могу. Так, слышал кое-что…

– Рассказывай, – потребовал Денис.

– Да, но ведь это только слухи.

– Я же не заставляю присягать тебя на Библии. И диктофона у меня тоже нет. – Денис развел руками. – Мне его и спрятать-то некуда.

– Не знаю, не знаю, – покачал головой журналист. – От вас, рыжих, чего угодно можно ожидать. Ну да ладно. Рискну, пожалуй. В общем, слышал я, Денисыч, о некой финансовой фирме, в создании которой приняли участие сотрудники «Свободной волны». Из руководящего, так сказать, состава. Леонидов, Шустов и… – Штейн сделал выразительную паузу и посмотрел на Дениса.

– Гордина? – выпалил тот.

– Она самая, – улыбнулся находчивости приятеля журналист. – Доли Гордина. Был там и еще кое-кто, но это так, разная мелюзга.

– Что за фирма?

– Очередная финансовая пирамида, созданная с целью умыкнуть у добропорядочных граждан часть их честно заработанных и быстренько смыться, имея в кармане энную сумму с шестью нулями. В долларах, разумеется.

– И что, сработало?

– А как же! В нашей стране срабатывают любые методы, кроме честных. Сам знаешь. Итак, Шустов, Леонидов, Гордина и иже с ними стали соучредителями фирмы и принялись набивать себе карманы неправедными деньгами. Помнишь, как это тогда делалось? Реклама по телику, всякие там Лени Голубковы, МММ и прочая лабуда. Доверчивых граждан завлекали идеей легкой наживы, сулили им большой куш. А разве против этого кто-нибудь устоит?

Григорий Ефимович философски крякнул и допил пиво с сознанием выполненного долга.

– Вот, собственно, и все, – сказал он, вытирая губы тыльной стороной ладони. – По крайней мере, из того, что известно мне.

– Как называлась эта фирма?

– Точно не помню, – Штейн задумался. – Не то «Кордильеры», не то «Гималаи»… В общем, что-то, связанное с горами.

– Да-а, – протянул Денис, доставая из кармана брюк расческу. – Кому – «Гималаи», а кому – геморрои…

– Ты прав, – кивнул журналист. – Впрочем, как всегда.

– Слушай, а что за человек была Доли Гордина? Было в ней что-то примечательное, кроме злого язычка?

Штейн задумался:

– Да как тебе сказать… Журналистка она, конечно, была хорошая. И как баба ничего. Такая аппетитная блондиночка.

– В протоколе осмотра написано, что у нее были каштановые волосы.

– Ну сегодня каштановые, вчера русые, – махнул рукой журналист. – Сам понимаешь – женщины! – Он вновь задумался. – Баба она, конечно, была умная. И, мягко говоря, очень практичная. Помню, как она захомутала Стивена…

– Ты имеешь в виду Стивена Кросса, директора радиостанции?

– Да. Помню, у них тогда был очень бурный роман. И все это на виду у коллег. Вся служба следила за их взаимоотношениями… Этакий мексиканский сериал, только страстей побольше! Стивен ведь был женат, имел двоих маленьких детей. Но для Доли дети и жена не помеха. Поначалу она подвизалась сделать большой репортаж для журнала «Шпигель». Что-то вроде «Русские, которые пытаются вытащить свою родину из лап большевиков». Статья была посвящена сотрудникам радиостанции «Свободная волна» и их самоотверженной работе.

– Но при чем тут Стивен Кросс? Или он на самом деле не Стивен Кросс, а какой-нибудь Степан Крысятников?

– Ничего подобного. Он такой же русский, как я тунгус. Но Доли сумела убедить редакторов из «Шпигеля», что, прежде чем писать о команде, нужно сказать и два слова о командире. Два слова вылились в статью на целый журнальный разворот. Стивен тогда много катался по миру – должность обязывала. А Доли подвизалась сопровождать Кросса в его путешествиях. Якобы так нужно было для статьи. И в конце концов она добилась своего. После одной из таких поездок Стивен подал на развод. А спустя несколько месяцев Кросс и Доли поженились.

– Да, интересная история. Но в общем-то вполне типичная. Ты мне лучше скажи, могла твоя Доли так кому-нибудь насолить, чтобы ее за это убили?

– Как тебе сказать… – Григорий Ефимович задумчиво почесал подбородок. – Своевольная она была. Говорила в лицо, что думает, не стесняясь в выражениях. Все знали: если Доли кому-то чем-то пригрозила, она не остановится ни перед чем, чтобы воплотить свои угрозы в жизнь. Про таких, как она, обычно говорят «дамочка без тормозов». Что касается всего остального… Ну была довольно жадной, в том смысле что никогда не упустит своего… Так ведь мы все такие… Не знаю, что тебе еще о ней сказать…

– У нее были друзья или подруги? – неожиданно спросил Денис.

– Хм. Сложный вопрос. Ты знаешь, раньше никаких подруг я рядом с ней не замечал. Доли терпеть не могла женщин, считала их глупыми пустышками… Или пустыми глупышками? Что-то в этом духе. Но недавно, где-то с полгода назад, я встретил ее в «Мираже» – там была какая-то шумная презентация. Так вот в тот вечер Доли всюду ходила под ручку с молоденькой девушкой. Она представила ее как свою подругу, а с недавних пор и коллегу по работе… Кажется, ее звали Лена. А фамилия – Озерова. Хотя точно утверждать не берусь. Ну что тебе еще сказать…

Лицо Штейна изобразило напряженную работу мысли.

– Ладно, не напрягайся, – сжалился Денис. – Все, что было нужно, я от тебя услышал. Портрет получился довольно подробный. Фон ты мне тоже детально обрисовал. Попробую плясать от этого…

– Давай, давай, сыскарь, – Штейн хмыкнул. – Только смотри не споткнись. Такие танцы требуют большого мастерства.

– Если бы я не знал, что ты играешь на моей стороне, – заметил Денис, – я бы подумал, что ты мне угрожаешь.

– Что ты, – развел руками Григорий Ефимович, – разве я похож на самоубийцу?

Глава двенадцатая

Директору частного охранного предприятия «Глория» Денису Андреевичу Грязнову было тридцать лет. Он был самым младшим из сотрудников «Глории». Комплексов по этому поводу у Дениса не возникало, но порой, отдавая приказания и распоряжения своим подчиненным, он чувствовал себя довольно неуютно. Каждый из них прожил долгую, насыщенную событиями жизнь, каждый из них неоднократно рисковал своей головой, видел смерть товарищей и торжество негодяев. Это были люди, общаться с которыми Денис почитал за честь.

С Севой, Филей, Демидычем и другими оперативниками он сумел тесно сойтись и перейти на «ты». Отчасти этому способствовало то, что никто из ребят не считал себя выше и круче других. К войнам, которые остались у них за плечами, они относились спокойно. А когда кто-то брался, вспоминая их боевое прошлое, отвешивать им комплименты, они морщились, как от зубной боли, и говорили тихими, усталыми голосами: «Просто повезло» или «Так уж получилось».

Единственным членом команды, обращаясь к которому Денис продолжал говорить «вы», был Алексей Петрович Кротов. Ни внешность старого разведчика, ни его манера вести себя не содействовали возникновению особо доверительных отношений. Кротов сознательно дистанцировался от товарищей, очертив свою личную жизнь «демаркационной линией», переступать которую не дозволялось никому. Денис понимал разведчика и принимал его правила. Со своей стороны Кротов, чтобы не ставить молодого начальника в неловкое положение, обращался к нему исключительно на «вы».

С недавних пор Денис Андреевич Грязнов ездил на почти новенькой «БМВ» белого цвета, которая досталась ему по случаю и по дешевке (помогли старые связи). В первый же день, едва он подкатил на своих новых колесах к дверям агентства, его тут же окрестили «большим боссом». Прозвище держалось две недели, пока ребята не привыкли к новому средству передвижения директора «Глории».

Белая «БМВ» Грязнова-младшего остановилась возле дома номер тридцать пять по проспекту Вернадского. Следом за ней во двор въехала бежевая «восьмерка», за рулем которой восседал Филипп Агеев.

Филипп припарковал машину к бордюру, выбрался наружу и подошел к «БМВ» Дениса.

– Вот ее подъезд, – сказал Денис. – Квартира номер двенадцать. А вот, – директор достал из кармана фотографию и протянул ее Филе, – и сам объект. Оцени. На мой взгляд, девушка вполне примечательная.

Филя взял фотографию и поднес к глазам.

– Да-а, – протянул он. – Везет же некоторым.

– Это ты про что? – не понял Денис.

– Да так. Просто подумалось: наверняка же у нее есть ухажер… Ты посмотри, какие глаза! В таких глазах и утонуть не грех! – Филя возвел очи долу и с выражением продекламировал:

 
Твои глаза, как чистые озера,
Где крохотные камушки на дне,
Где водорослей тонкие узоры,
Где сам я отражаюсь в глубине!
 
 
Они играют бликами живыми,
Мне радость и уверенность даря!
И, отступая, меркнут перед ними
Все в мире океаны и моря!
 

– Бурные, продолжительные аплодисменты! – съехидничал Денис. – Никогда не думал, что ты такой лирик!

– Просто ты меня плохо знаешь, – пожаловался Филя. – Это снаружи я весь покрыт иголками, а внутри я добрый, ласковый и пушистый.

– В общем, так, мой пушистый друг, сейчас я, как директор агентства и твой непосредственный начальник, изложу тебе суть задания.

– Валяй, – разрешил Филя. – Только без перегибов. Не забывай, что ты еще под стол пешком ходил, когда я уже подносил портфели девочкам.

Денис приосанился и изрек:

– Суть задания такова. Ты должен узнать об этой Елене как можно больше. Во сколько приходит, во сколько уходит, где и с кем проводит свободное время… И не вздумай к ней клеиться. Не забывай, черт возьми, что ты на работе!

– И это все? – состроил разочарованную мину Филя. – Ну хоть познакомиться-то я с ней могу?

– Запросто. Если хочешь провалить задание.

– Ладно, начальник, не кипятись. Сделаем все по высшему разряду.

Филя отошел от машины Дениса и помахал ему на прощание рукой. Денис ответил коллеге тем же.

Затем он вывернул со двора в переулок и, дождавшись зеленого света, двинул по направлению к центру. За этот участок работы он был спокоен. Филя Агеев не из тех людей, кому приходится повторять дважды. Несмотря на малый рост и хрупкое сложение, он был из тех, с кем лучше не встречаться один на один в темном переулке. Однако в отношении друзей Филя был человеком редкой доброты и отзывчивости.

Честно говоря, Денис Грязнов страшно гордился, что в его агентстве работают лучшие профессионалы, каких только можно найти. Филипп Агеев, Сева Голованов, Демидыч, Коля Щербак – все они прошли Афган и Чечню, причем служили в разведроте специального назначения. Им удалось вселить такой страх в души чеченских боевиков, что те назначили за голову каждого из «русских волков» (прозвище, которое дали им бандиты) огромную награду – в долларах и с таким количеством нулей, какое редко кому удается увидеть при жизни.

– Надо же, как мы дорого стоим! – восхищался Голованов. И тут же вздыхал: – Эхма! Обналичить бы процентов десять из этой суммы, я бы горя не знал…

– Для того чтобы хоть что-то обналичить, нужно сначала отнести боевикам твою красивую голову, – резонно замечал Филя. – А я думаю, что ты не захочешь с ней расставаться.

В ответ на это замечание Голованов лишь тяжко вздыхал.

Отрядив Филиппа Агеева следить за подругой Доли Гординой, Денис позвонил Кротову.

Бывший майор КГБ и подполковник внешней разведки Алексей Петрович Кротов пообещал Грязнову-младшему навести о деятельности сотрудников радио «Свободная волна» справки – по своим каналам, распространяться о которых Крот страшно не любил.

– Слушаю, – раздался в трубке бодрый, сочный баритон Алексея Петровича.

– Денис на проводе, – начал было Грязнов, но Кротов тут же его перебил.

– На проводе? – взволнованно переспросил он. – На каком проводе? Где? Назовите точное место.

– Так, – сокрушенно сказал Денис. – И вы туда же. Да что у меня сегодня за день такой! Все меня подкалывают!

Кротов рассмеялся:

– Извините, Денис Андреевич, не удержался. По-моему, шутка получилась неплохая. Впрочем, тот, кто шутит, всегда чувствует себя намного лучше того, над кем шутят. Вы на колесах.

– Да, – ответил Денис. – И как раз направляюсь к вам.

– И очень вовремя, – поддакнул Алексей Петрович. – У меня есть кое-что, что может показаться вам интересным. Адрес не забыли?

– Спасибо, на память пока не жалуюсь.

– Молодцом! Нижний код – сто шестьдесят три. Жду вас с нетерпением.

Денис убрал трубку в карман и нажал на педаль газа, надеясь проскочить очередную пробку. Однако это ему не удалось.