Текст книги "Незримая паутина"

Только одна из них, стоявшая в стороне, пожалуй, самая стройная и высокая, в самой коротенькой юбчонке, лишь на секунду косо взглянула на Андрея, после чего отвернулась и достала новую сигарету. Он поспешно попытался дать ей закурить, вынув свою зажигалку, но уронил ее на пол. Девчонки прыснули, а «мисс Инвестбанк», как он окрестил ее про себя, снова покосилась в его сторону и снова тут же забыла о его существовании.

Зато Андрей сразу на нее уставился – не только потому, что понравилась. Он был просто убежден, что где-то видел ее раньше. И даже захотел ее об этом спросить, но дверь в курилку открылась, и в комнату сунул голову какой-то молоденький клерк в округлых, как колеса, очках.

– Андрей Витальевич? Вас ждут…

8

Чтобы не привлекать к себе внимания, Самоха оставил свою тачку возле въезда на территорию аэропорта. Недоуменно огляделся. Придумал Денис задание, ничего не скажешь… Поезжай туда, не знаю куда, отыщи его машину, номер которой еще нужно вспомнить.

У Дениса бежевая «шестерка». Легко сказать, труднее найти. Таких автомобилей здесь был не один десяток. Правда, только в одном из них – в самом последнем – сидел растерянный, скучающий родственник Грязнова, ничуть на него не похожий. А впереди, правильно, стояла широкозадая темно-красная «тойота», перегретая на солнце.

Родственник Дениса подавал признаки нешуточного беспокойства и уже намеревался выбраться из своего заточения, когда Самоха склонился над его окошком.

– Извините, вы Дениса ждете? – вежливо спросил он.

– Да… А вы кто? – с некоторым облегчением откликнулся Ладейников, соображая, потребовать ли у порученца удостоверение личности или он сам покажет.

Словно почувствовав его опасения, Самоха сунул в окошко удостоверение ЧОПа «Глория».

– Он велел вам передать свои извинения. Влип в какую-то историю и, чтобы вас не засекли, если я правильно понял, уехал отсюда на другой машине…

– Мне бы до ветру, – попросился Ладейников у Самохи, как если бы тот был его конвоиром, который только что пришел на смену. – И перекусить чего-нибудь. Третий час здесь торчу. А он до своего возвращения не разрешил мне вылезать.

– Да, конечно, – смешался Самоха. – Ну, вы же понимаете, почему Денису пришлось…

– Да все я понимаю, – едва сдерживая настоятельные позывы мочевого пузыря, сказал Ладейников и уже взялся за дверную ручку.

– Я вас здесь подожду, – заверил его Самоха и тут же придержал его рукой, заметив, как оживился, зашевелился хозяин стоящей впереди «тойоты», когда на горизонте показалась эффектная, белозубая, как на рекламе зубной пасты, длинноногая, как на рекламе колготок, и загорелая, как на рекламе турецкого курорта, блондинка, катившая за собой тугой черный чемодан на колесиках, набитый, надо полагать, ее курортными туалетами.

Профессиональное внимание Самохи привлекла даже не столько она, хотя его взгляд задержался на ее фигуре дольше, чем может себе позволить на работе частный сыскарь, сколько блеснувшая на солнце в ее сторону оптика из окошка джипа «чероки», находящегося в десяти метрах от происходящих событий. Самоха даже успел запечатлеть в своей памяти стриженого рыжего парня, на мгновение, не больше, высунувшегося из салона джипа.

Похоже, Денис был прав: дамочку и встречавшего ее толстяка, наверняка потенциального клиента «Глории» (Самоха отметил про себя, когда тот выбрался из машины и девица поцеловала его в лысинку, для чего ей пришлось грациозно пригнуться, а ему, напротив, приподняться на цыпочки), вели некие стриженые ребята с видеокамерой, смутно видневшейся за приоткрытыми тонированными окнами шикарной тачки. И они же сразу поехали вслед за «тойотой», едва та тронулась с места. Самоха в очередной раз отдал должное проницательности своего непосредственного начальника и работодателя, предположившего такое развитие событий.

– Ладно, поехали, – повернулся он к Ладейникову. – Не гнаться же за ними.

– За кем? – не понял тот.

– Долго объяснять, – сказал Самоха. – Денис тебе кем приходится? Что-то вы с ним ничуть не похожи.

– Седьмой водой на восьмом киселе, – сказал Ладейников. – А может, и девятой. Сроду бы сюда не прилетел… Ты погоди разворачиваться, мне до ветру, говорил уже!

– Может, потерпишь? – осведомился Самоха. – А то черт его знает, вдруг сейчас кто за нами наблюдает, как мы вон за ними. Минут несколько, и я тебя возле ближайших кустиков выпущу.

– Потерплю, – тоскливо согласился Ладейников. – А что, у вас в Москве все вот так друг за другом следят да гоняются?

– А то у вас там все по-другому, – хмыкнул Самоха, записывая номер отъехавшего «чероки».

Джип мчался за темно-красной «тойотой», держа дистанцию не больше тридцати метров.

– Слушай, Кент, там вроде Хмырь сидит с телкой, – сказал в мобильный телефон сидевший за рулем «бык» с темным ежиком волос. – А я-то все думал, он или не он…

– Так он или вроде? – нетерпеливо спросил абонент.

– Когда вылезал ее встречать – точно, он! Два года, сука, прятался! Знает, что его ждет… А вот сейчас он торчит за тонированными стеклами, и начинаю сомневаться. Черт его знает!

– А телка?

– Нормальная, я бы ей впер.

– Слушай, Гриня, тебя не об этом спрашивают! – раздраженно заметил Кент. – Проверь, он или не он.

– А если он?

– Тебя учить надо, как обращаться с волыной? Он же приговоренный! Найди способ узнать, он или не он. Понял, нет?

– Да все понял… – Гриня отключил аппарат, кивнул водиле, и тот добавил газу.

Когда шоссе опустело и джип поравнялся с «тойотой», Гриня посмотрел в зеркальце заднего обзора на сидевшего за спиной спутника, рыжеватого и тоже стриженого.

– Давай, Чубайс, проверим, кто там сидит, пока свидетелей нет.

Он достал из-под сиденья израильский автомат «узи», прицелился, дал очередь по «тойоте». Та резко вильнула в сторону, завалилась набок.

– Ты че, дурак? – заорал Чубайс.

– Да ну вас! То ему узнай и замочи, то дурак… Идем посмотрим, он или не он.

Когда они вылезли и подошли к «чероки», девица еще дышала. Гриня выстрелил ей в лоб, огляделся. Шоссе было пустынно. В кустах пели птицы.

– Не, это не он, – заключил Гриня, достав мобильный. – Говорил же Кенту, что сомневаюсь…

– Придурок! – охнул Чубайс. – Давай мотать отсюда, пока менты не нарисовались…

– Да подожди ты… Кент, это опять я. Слышь, это не он. А девку не знаю… Вроде видел ее где-то.

– Так расспроси!

– Легко сказать! – огрызнулся Гриня. – Щас Михаил архангел составляет с них протокол. – И перекрестился.

– Ты… ты что, их шлепнул? – ошалел Кент.

– Ну-у, – растерянно протянул Гриня. – Ты ж пристал, как банный лист к жопе, разгляди, кто такой, да разгляди… И если он – мочи. А как я на них, по-твоему, в упор посмотрю? Вот теперь точно вижу – не он!

– Придурок, это же Косой… – простонал Чубайс, присмотревшись к трупу. – Ты хоть понимаешь, что теперь будет?

Денис приехал к следователю по особо важным делам Московской областной прокуратуры Жигулину в конце рабочего дня. В кабинете кроме хозяина находились члены его следственной группы.

После короткого обмена рукопожатиями Жигулин сказал Денису:

– Я хотел бы еще раз уточнить для моих сотрудников. Вам случайно до вчерашней встречи в аэропорту не приходилось общаться с Потапом?

– Нет, – подтвердил Денис. – В его преступной группировке я не состоял. Увы, не довелось. Даже в качестве засланного казачка. И увидел его только здесь, в ресторане аэропорта. Это как в том анекдоте про даму, впервые увидевшую абстрактную живопись: если раньше я мигрень чувствовала, то сейчас ее увидела. Потом, знаете ли, особо себя не афишировал.

Хозяин кабинета не проявил никаких эмоций. Как если бы ему рассказали не анекдот, а дали свидетельские показания. И его сотрудники не улыбнулись, а, наоборот, нахмурились, настороженно глядя на гостя.

– То есть вы ничего не знали о его предстоящем прилете и ваша встреча была случайной? – спросил Жигулин после паузы.

– Именно, – ответил Денис. – Я встречал своего троюродного братца, он в Москве никогда не бывал. А вот ему с Потапом пришлось лететь одним рейсом.

– У кого-нибудь есть вопросы? – обратился к подчиненным Жигулин.

– Есть, – подняла руку строгая девушка в затемненных очках, при знакомстве назвавшаяся следователем Зоей Панюшкиной. – Это правда, что вы племянник Вячеслава Ивановича Грязнова? И он вас нам сосватал?

– Зоя, Зоя… – покачал головой Жигулин.

– Да уж, – вздохнул Денис. – Семейственность, однозначно. Пережиток социализма, еще не искорененный в постсоветском сознании.

На этот раз невозмутимый Жигулин изобразил нечто вроде улыбки, и все синхронно заулыбались.

– И это верно, будто вы, как частный детектив, согласны работать с нами без договора? – спросила Зоя, словно не веря своим ушам. – Какой вам в этом интерес?

– Как всегда, шкурный, – сказал Денис. – Я только вчера заключил по факсу договор с ассоциацией предпринимателей Барнаула. Там у них убили одного из членов ассоциации, имевшего конфликт с местным авторитетом по кличке Потап. И я обязался найти убийцу. Полагаю, он недавно прилетел в Москву. Так что дело у нас общее. Буду ходить к вам, если не возражаете, как на работу. И потом, у вас не грех поучиться, используя родственные связи.

– А если не найдете?

– С голоду не помру. Свои издержки мы, как правило, возмещаем за счет новорусских рогоносцев, за чьими женами следим. Стало быть, мы будем обеспечены работой до конца их дней.

– И сколько вы зарабатываете в месяц? – не отставала Зоя.

– Это к делу не относится, – опередил Дениса Жигулин. – Если вопросов по существу дела больше нет, то… – Виктор Петрович вставил дискету в дисковод своего настольного компьютера, указал на появившийся на экране текст и фотографии: – Итак, как уже говорилось, два банка, Инвест и Коминвест, считаются основными игроками на предстоящих торгах. На аукционную продажу выставлено обанкротившееся, но перспективное предприятие «Алтайский редкозем». До сих пор это предприятие контролировала группировка того самого Потапа, упомянутого нашим гостем… – Он пролистал текст на экране, и там появилось фото Потапа. – Кстати, вы его узнаете? – обернулся он к гостю. – Это его вы видели в аэропорту?

– Вылитый, – кивнул Денис. – У меня к вам тоже есть вопрос, если можно…

– Пожалуйста, – кивнул Жигулин.

– Почему мы постоянно говорим о Потапе, когда речь заходит об убийстве Абрамяна? Нет, я знаю: он не хочет терять «Редкозем», раз его решили продать. Но, возможно, были затронуты еще чьи-то интересы. Что, других версий или подозреваемых у вас нет?

– Вопрос справедливый, – согласился Жигулин. – Здесь, безусловно, сказывается наш субъективный подход. Большинство из присутствующих работали в Московской прокуратуре, когда три года назад мы дважды расследовали преступления группировки Потапа здесь, в Москве. Но тогда оба раза дела разваливались в суде. И «меня ушли» с повышением в Мособлпрокуратуру. Ребята перевелись вслед за мной. Поэтому, когда мы узнали, что Потап снова объявился здесь, то сделали стойку. Другие подозреваемые у нас тоже есть. Дело в том, что от группировки Потапа откололись бывшие молодые спортсмены во главе с неким Удавом, которые повели против него собственную игру, стараясь взять «Редкозем» под свою «крышу». Источники из МВД утверждают: «удавы» тоже прилетели в Москву, несколькими днями раньше. Похоже, убийство Абрамяна, чей банк московские ОПГ также пытались взять под свой контроль, застало всех врасплох.

– А кому перебежал дорогу Абрамян? – спросил Денис. – Его есть за что мочить?

– Мы этого пока не знаем, – ответила Зоя. – Все в один голос говорят, что покойный умел со всеми ладить.

– Так не бывает, – сказал Денис. – Начальное накопление капитала, то-се… Кто из банкиров в начале девяностых был без греха?

– По поводу начального накопления капитала вопрос тоже интересный, – снова заговорил Жигулин. – Могу напомнить: в начале девяностых банк Коминвест принимал денежные вклады населения под большие проценты, но так их и не вернул. Правда, тогда еще Абрамян не стоял во главе банка… Если вопросов больше нет, то теперь сюрприз… – с нажимом в голосе произнес Жигулин, взглянув на часы. – Сейчас мы имеем возможность услышать разговор Потапова с его подельниками в ресторане аэропорта Домодедово, который наш гость записал на кассету.

Присутствующие удивленно переглянулись, их настороженность исчезла.

Денис достал из кармана аудиокассету и, повертев ею в воздухе, чтобы у его новых коллег исчезли остатки сомнений, вставил ее в диктофон.

Они несколько раз прослушали кассету, на которой был записан разговор Потапа с человеком, которого Потап однажды назвал Калитой. Продолжительность записи была не более десяти минут. Слишком многие слова было трудно разобрать, поэтому смысл неясных фраз приходилось разгадывать.

– Хорошо бы записывать на видео, – сказал Денис, когда они решили отдохнуть. – На Петровке есть специалисты, расшифровывающие разговоры по губам.

– Где только их взять, эти портативные видеокамеры, – развел руками Жигулин. Он уже отпустил галстук и расстегнул пиджак.

– Разве вы не можете взять в качестве трофея? – спросил Денис. – У тех же бандитов. Разве вам нельзя использовать вещдоки в оперативных целях и под предлогом недостаточного финансирования?

– А мы так и делаем, – скупо улыбнулся Жигулин – Приходится, как партизанам, добывать в бою… Ладно, помечтали – и будет, – добавил он. – Итак, что нового мы узнали о Потапе?

– Наш разговор мне напоминает мастер-класс, – заметил Денис. – Не подумайте, мне это нравится. Значит, мы теперь точно знаем, что этот Удав очень опасен. Раз, – загнул палец Денис. – В Москве Потап поддерживает контакты с обоими банками, поскольку не кладет яйца в одну корзину, а также поддерживает связь с преступной группировкой Бурды, в то время как Удав связался с конкурирующей группировкой Урюка. Это два.

– Бурда был в ресторане? – оторвал взгляд от своих записей Жигулин.

– Нет, прислал вместо себя Калиту. Может, он потомок древнерусского князя? – предположил Денис.

– Ну что, еще раз послушаем? – предложил Виктор Петрович и, не дожидаясь ответа, снова включил запись.

«К а л и т а. Почему так дорого?

П о т а п. Билеты подорожали – раз…

Калита. Это верно. Только Удав платит Урюку меньше (неразборчиво)… Как я объясню Бурде?

Кто-то из присутствующих. А гостиницы в Москве сколько теперь стоят? Совсем оборзели.

К а л и т а (неразборчиво)…можно где-нибудь за городом.

П о т а п. Тогда набрось на транспорт. Вот и считай. За маслята вы сколько сейчас берете?

К а л и т а. Патроны тебе и твоим ребятам по старой цене, сам знаешь, все, что могу…

П о т а п. Знаю только (неразборчиво, похоже на мат)… Калита, не вешай мне лапшу! Сам и разберись, кто кладет разницу в карман!

К а л и т а. Суки… Теперь я понял. И все равно, Сашок. Три штуки сверху – перебор. Согласись.

П о т а п. Мы с тобой не в очко играем…

К а л и т а (неуверенно). Ну, я доложу Бурде… Он теперь мне ребят Удава расхваливает, ставит в пример. Может, говорит, лучше с ними помажемся? А я ему так сказал: его пацаны дешевле, а твои – надежнее.

П о т а п. Ты и другое ему скажи. Все меня просят прислать Гнедого, мол, чисто работает, за ним переделывать не надо… а он в нашем аэропорту ментам уже примелькался… Уже все его там в лицо знают… Летает туда-сюда, то в Москву, то в Питер, а числится безработным. И они же, менты, мне потом говорят, типа, сколько можно? Он с какими башлями возвращается, а потом из кабака не вылазит? Город у нас небольшой, это тебе не Москва, все всё про всех знают.

К а л и т а (после паузы). Гнедой – ас. Может, Урюк решил, будто это твой Гнедой пришил банкира…

П о т а п. Херня. Гнедой был при мне в Барнауле. И сейчас там остался за меня… Это вам любой наш мент скажет. У него тогда на повестке дня был заказ. Причем срочный.

(Дальше снова было неразборчиво, похоже, Потап матерился.)»

Жигулин остановил запись.

– Продолжим «мастер-класс», как сказал наш гость. Вот что Потап решил, как вы думаете? – спросил Виктор Петрович. – И почему Калита считает, что Абрамяна убил Гнедой из группировки Потапа?

– Виктор Петрович, вы сами не поняли, или вам все ясно и вы проверяете меня на вшивость? – смиренно спросил Денис.

– Понимайте как хотите.

– А что тут думать. Ясно как божий день. Потап хочет отмазать своего лучшего киллера по кличке Гнедой, наезжающего в столицу для терактов. Гнедой, сказал он, в родном аэропорту уже всем надоел и примелькался. И тамошние ГУВД и ФСБ уже видеть его не могут. К тому же Потап выдал ему алиби, мол, он кого-то другого мочил в родном Барнауле. Чем черт не шутит, возможно, того самого предпринимателя Малинина… А я его здесь пасу… И еще. В Москве у Потапа жесткая конкуренция со стороны Удава, бывшего соратника, вставляющего ему палки в колеса… И плюс ко всему у них какие-то внутренние разборки по части стоимости маслят, то бишь патронов. Я так полагаю, что Потап имел в виду разницу, которую люди его союзника Бурды кладут в карман. А Урюк – конкурент Бурды… Кстати, кликуха этого Урюка случайно не от фамилии Абрикосов?

– Верно! – воскликнул Жигулин. – Абрикосов. Когда-то был молодой и перспективный кандидат наук.

– А что вы на меня так смотрите? – подозрительно спросил Денис у Зои.

– Завидую. Вашей проницательности, хватке и сообразительности. Как вы сразу до всего дошли… Теперь скажите, кто замочил Абрамяна, и мы окончательно притухнем. Лично я подам заявление об увольнении.

– Да ну вас, – отмахнулся Денис. – Я серьезно.

Жигулин молчал, с веселым прищуром внимая их пикировке.

– И мы серьезно, – заговорил он после паузы. – Итак, сюда из Барнаула наезжают киллеры от Потапа, которые конкурируют здесь с киллерами от Удава. Те сбивают им цену у заказчика… Что при растущем спросе становится тем более опасно.

– Демпинг в целях захвата рынка, – сказал Денис и, встретив взгляд Жигулина, поднял обе руки вверх, сдаваясь. – Молчу, молчу!

– Похоже, Калита – свой человек для Потапа в окружении Бурды, конкурирующего с Урюком, – подытожил Жигулин. – Послушаем дальше?

И снова включил диктофон.

«Калита. Ганса, как ты велел, в нужнике чуть не утопили.

Чей-то голос. Это где? И почему – чуть?

Калита. А у него на даче! Приехали в гости, он чуть не обосрался, когда Бурду увидел. И сразу жену к плите поставил – фаршированный перец готовить, Бурда это любит… А мы отвели его к нужнику – мол, покажи, в натуре, как ты его отделал… Он вроде хвастал, будто английский биотуалет ставить собрался. Мол, без мух и без запаха… Уссышься! А он говорит: не готово еще. Бурда тогда его мордой ткнул в толчок – понюхай напоследок. Может, вспомнишь, перед тем как туда нырнуть, куда наши бабки девал! Хотя все равно Ганс с его жопой-то туда не пролез бы… Ну, он и замычал, Ганс, сначала негромко так, вдруг жена услышит. И показал пальцем на потолок. И верно, там в трубе какой-то сверток нашли, а в свертке баксы… Пересчитали, а их даже больше, даже со счетчиком. Бурда говорит: надо запомнить, где ты их прячешь. А лишние тоже заберем, в виде штрафа. Потом к столу вернулись. Жена спрашивает: что это у тебя глаза красные? Геморрой, говорит, замучил. Она вскочила, фи, говорит, невежда. За столом такое, да при гостях… Она у него молодая совсем, в Библиотечном училась на Левобережной, сейчас Институт культуры называется… Поели, выпили, она принюхалась, снова вскочила: чем, говорит, от тебя, в натуре, пахнет? Опять руки не мыл? Гансу – хоть стреляйся. Собственная жена и та опустила, дальше некуда.

П о т а п. Таких только и опускать. Пусть на меня свою фирму перепишет, так и передай. И квартиру. У него ведь три квартиры?

К а л и т а. Было семь. Одну Бурде отписал, в Сокольниках, одну мне обещал, две Удаву.

П о т а п. Две? Выходит, Удав у Бурды пасется?

К а л и т а. Ну. Ты уже спрашивал.

П о т а п. А Урюк об этом знает?

К а л и т а. Не в курсе… Считай, три квартиры осталось. Трехкомнатную в Сытинском переулке рекомендую. Или двухкомнатную в Отрадном. Там потише. Тебе какую?

П о т а п. Я о другом тебя спрашиваю! Урюк об Удаве все знает?

К а л и т а. Да. Так вот Бурда мне сказал: мол, хочу теперь у Ганса дачу вместе с женой и биотуалетом забрать. Очень фаршированный перец ему понравился… И жена что надо. А насчет Удава, говорил, будто кош…»

На этом запись оборвалась, Жигулин выключил диктофон.

– Пленка кончилась, – виновато пояснил Денис. – Как всегда, на самом интересном. Неплохо бы выяснить, кто такой этот Ганс? Кто он и за что его опустили…

– Похоже, покусился на общак, – предположил Жигулин. – Или захотел выйти из дела… Но если мы им займемся вплотную, начальство опять скажет, что посторонними делами занимаемся. Наше дело – тушить пожары. Когда они как следует разгорятся. А насчет профилактики и слышать не желают.

– Ну да, а случится по вине Потапа громкое убийство, опять скажут: разбирайтесь, – поддакнула Зоя.

– У вас есть еще какая-нибудь информация? – спросил Жигулин у Дениса.

– Информации нет, но есть нетрадиционный способ ее получения, – ответил Денис. – Я его, как козырь, пока придерживаю в рукаве. Это компьютерный ас, проще говоря – хакер. Его сегодня пригласили в Инвестбанк, а до этого активно обрабатывали люди из Коминвестбанка на предмет взлома сервера у конкурентов с целью получения секретной информации. И он, похоже, затеял с ними двойную игру. Сейчас с ним работает мой сотрудник Коля Щербак… – Он взглянул на часы. – Коему пора бы уже доложиться.

– Кстати насчет двойной игры… – задумчиво сказал Жигулин – Есть еще один участник в этой игре за «Алтайский редкозем»… Это депутат Думы от Алтайского округа Павел Соломин, бывший подполковник ФСБ. Он ведет себя осторожно и поддерживает связь с обоими банками… Но мы к нему еще вернемся. На сегодня все. Полагаю, мы получили немало разрозненной информации, теперь ее следует осмыслить.

Он встал с места, давая понять, что разговор закончен. В это время на экране телевизора, на который до сих пор они не обращали внимания, появилась заставка информационной программы «Криминал».

– Виктор Петрович, – умоляюще сказал Денис. – Мы всегда всей «Глорией» в это время смотрим. Позвольте? Это займет не больше пяти минут.

Жигулин нехотя взял пульт и прибавил громкость.

Увидев на экране разбитую красную «тойоту», ту самую, номер 4277, Денис вскочил с места. Камера оператора скользнула по двум трупам, лежащим на асфальте.

– Это Косой, ближайший соратник преступного авторитета Абрикосова по кличке Урюк, – сказал в телекамеру пожилой милиционер с погонами подполковника. – Пассажирка – его подруга. Их расстреляли в упор, видимо, из другого автомобиля, который их обогнал. Похоже на очередную бандитскую разборку.

– Черт… Возможно, это я навел убийц, – растерянно пробормотал Денис. – Вернее, не я, а дежурный по отделению капитан Абросимов… Надо, конечно, проверить… Или это просто совпадение.

Выходившие из кабинета сотрудники застыли в дверях.

– Вы можете нам объяснить, о чем идет речь? – спросил Жигулин.

– Попробую. Мне показалось подозрительным поведение капитана милиции Абросимова, дежурного по отделению на Павелецком вокзале, откуда я звонил своим коллегам. Я решил его проверить и по телефону попросил своего подчиненного заехать в Домодедово и забрать моего родственника, которого я встречал. Для капитана Абросимова я потом позвонил к себе домой, где никого нет, и сказал, будто мой коллега сидит в этой самой «тойоте». Я только хотел узнать, передаст ли Абросимов кому-то эту информацию… И вот узнал… Вряд ли это совпадение. Поверьте, я думать не мог, чем это обернется!

– Убит бандит, вы же слышали, – фыркнула Зоя. – Хватит вам оправдываться!

– А с ним погибла девушка, она, возможно, и не знала, кто ее спутник, – вздохнул Денис. – Так как бы нам проверить этого милиционера с Павелецкого вокзала? – спросил он у Жигулина. – Он ведь раскрыл себя, раз клюнул на мою наживку, и сразу отзвонил кому-то об этой «тойоте».

– В результате преступный мир понес невосполнимую утрату… – добавила Зоя.

– Это у ГУВД пусть болит голова насчет продажных офицеров, – заметил Жигулин. – Можем только им подсказать. У них там есть отдел внутренней безопасности «Чистые руки», вот пускай они за ними и проследят.

– И птичка сразу упорхнет, – серьезно сказал Денис. – И еще сам засомневаешься: а был ли мальчик в возрасте не менее пятидесяти лет от роду, весом не менее ста кэгэ, по фамилии Абросимов и в чине капитана.

Жигулин промолчал. Только рассеянно смотрел в окно, вертя в пальцах прозрачную авторучку. Как правило, в МВД на подобные сигналы со стороны о предательстве в собственных рядах реагируют очень болезненно. Другое дело, когда предателей они находят сами. Сразу рапортуют общественности, которая сегодня милиционеров боится не меньше бандитов.

– Выходит, ментам вообще нельзя доверять? – спросила Зоя.

Жигулин не ответил, включил диктофон на перемотку.

– Ну почему, – пожал плечами Денис. – Моему дяде доверять можно и нужно. А значит, и тем, кому доверяет он. Мне, например. Но только не во всем.

– Меня сейчас другое беспокоит, – бормотал Жигулин, включив компьютер. – Черт, исчез файл Косого, который в миру был Косинский… Черт, попробую еще раз… Странно… Так вот, Денис, люди Потапа вас видели в ресторане аэропорта, потом вас видел и слышал этот самый капитан Абросимов. А после вашей наводки на «тойоту» погиб преступный авторитет Косой… Понимаете, чем это для вас чревато?

– А что они мне сделают? – беспечно пожал плечами Денис, следя за экраном монитора.

– Косой – второй человек в группировке, возглавляемой Урюком. А у них принято похищать детей с целью мести или шантажа. Они на этом специализируются. Но вы, кажется, не женаты, у вас нет детей?

– Вот именно, – подтвердил Денис. – Не женат. Когда увлеченно следишь за похождениями чьих-то жен, почему-то не остается ни времени, ни желания вступить в законный брак.

– Но кто-нибудь из близкой родни у вас в Москве есть? – спросил кто-то из сотрудников.

– Есть родной дядя по отцу Вячеслав Иванович, – загнул палец Денис. – Только за него я почему-то спокоен. Есть еще тетка по матери, Екатерина Васильевна. И двоюродная сестра Ира.

И замолчал, встретив пристальный взгляд Жигулина.

– Что вы так смотрите? – удивился Денис. – Думаете, меня не беспокоит безопасность родственников? Еще как… Кстати, у меня есть на примете один компьютерный ас, говорят, на сегодня это один из лучших специалистов по информационным технологиям. Что, если попросить его разобраться с загадкой исчезновения ваших файлов?