Текст книги "Кровавый песок"

Часть третья

«Московский комсомолец»,
хроника происшествий.

Вчера ночью в номере люкс гостиницы «Корона Республики» был обнаружен труп бизнесмена с криминальной репутацией Анатолия Жигунова, известного также как Мустанг. По слухам, Мустанг и являлся владельцем «Короны Республики», которая перешла к нему после гибели американского бизнесмена Роберта Клифланда, который ее, собственно, и построил.

Жигунов, он же Мустанг, был застрелен из пистолета Макарова двумя выстрелами в упор. Первая пуля пробила печень, второй контрольный выстрел был произведен в голову.

Жигунов имел интересы в самых широких сферах российского бизнеса и, хотя был в прошлом судим, в целом, пользовался заслуженно законопослушной репутацией и нередко выступал третейским судьей в конфликтах между криминальными и деловыми структурами. Впрочем, иногда и у него самого случались размолвки в «профессиональной среде». Но об этом – ниже.

Уникальность ситуации заключается в том, что убийцу удалось взять с поличным. Им неожиданно оказался владелец частного сыскного агентства «Глория» 31-летний Денис Грязнов. Грязнова с дымящимся пистолетом в руке обнаружил портье, которого, предчувствовавший, вероятно, опасность Жигунов, успел вызвать за несколько минут до гибели.

Пока неизвестно, решал ли таким образом частный детектив свои личные проблемы или выполнял чей-то заказ. Впрочем, не исключено, что детектив-киллер стал орудием криминального авторитета по кличке Пломба (к сожалению, настоящее имя нашему источнику неизвестно), с которым, по слухам, покойный Жигунов-Мустанг последнее время находился в большом конфликте.

В настоящее время он уже дает показания в следственном изоляторе Лефортово. Родственник задержанного высокопоставленный милицейский генерал Вячеслав Грязнов от комментариев отказался.

Сотрудники гостиницы сокрушаются, что в результате происшедшего безвозвратно пострадала замечательная картина известного художника-реалиста Шилоглазова «Депутат Шандыбин обучает депутата Юшенкова азам кулачного боя».

Денис Грязнов

В комнате работал телевизор. В выпуске новостей на НТВ вице-премьер Аникушин давал пресс-конфренцию.

«Как вы относитесь к проблеме урегулирования мирного вопроса в Чечне», – спрашивала хорошенькая корреспондентка.

«Мы, конечно, все что можем, со своей стороны делаем, но не все мы можем, – отвечал государственный муж. – То есть, мы можем, но совесть нам не позволяет».

«Простите, я не поняла, – говорила корреспондентка».

«Объясняю, – говорил Аникушин. – Не только будем противодействовать, а будем отстаивать, чтобы этого не допустить».

«Правда ли, что нас ожидает очередное сезонное повышение цен?» – задавал традиционный вопрос другой журналист.

«Правительство пошло на целый ряд предложений и мер, которые способствовали бы неповышению цен, даже если оно случится!» – уверенно отвечал вице-премьер.

– Нет вы поглядите! – сибирским баском хохотал Демидыч. – Кто-нибудь понял, что он сказал?!

– Да выключи ты этого мудака, Демидыч! А ты, Дэн, лучше расскажи еще раз, – не унимался Щербак.

– Что именно?

– Ну, как этот толстозадый к тебе в камере приставал. Очень у тебя душевно получается.

– Раcскажи! – одобрительно загалдели остальные.

Сидели в «Глории». Денис пил минералку, окруженный своими сотрудниками (Щербак, Демидыч, Макс), а также под пристальным отеческим оком влиятельного родственника – сам Вячеслав Иванович Грязнов пожаловал отметить благополучное возвращение племянника «из застенок».

– Да что рассказывать, – отбояривался Денис. – Подходит он ко мне сзади и просит спинку почесать…

В дверь постучали, и тут же она распахнулась.

– Денис, ну, слава богу, – завопила Тамара. – Я уже думала, вас пытают! – Из-за ее плеча, поблескивая очками, выглядывала мышка-учительница Жанна.

Грязнов-старший поморщился. Он-то всегда считал, что каждому порядочному человеку следует некоторое время провести в камере. Поиметь, так сказать, опыт.

– Это наша клиентка, Тамара Федоровна, – сказал Денис, отставляя подальше банку с пивом. – И ее сестра.

Грязнов-старший немедленно попрощался. Он уже давно взял за правило знать о делах племянника как можно меньше. Остальные взволнованно засопели, явно предвкушая повышенные гонорары.

– Расскажите мне все немедленно! – потребовала Меньшова.

– Да рассказывать, в общем, нечего. Тем более, что начало вы сами знаете.

– Ну да! – затараторила Тамара. – Накануне утром вы нашли господина Жигунова в его гостинице, вызвонили и сказали, что хотите с ним побеседовать. Он сказал, что ваши желания совпадают. А вы сказали, что просто счастливы это слышать. – На этом месте Демидыч с Максом, не сговариваясь, покрутили пальцами у висков.

– Встречу назначили в «Короне Республики» в девять вечера, – привычно продолжил Денис. За последние сутки он рассказывал эту историю раз пятнадцать и каждая следующая фраза рождалась автоматически. – Я пришел вовремя. Постучал. Из-за двери говорят: «Подождите минутку». Потом слышу – два выстрела. Я вытаскиваю оружие, пытаюсь войти, чувствую, дверь чем-то подперта. Я ее высаживаю (это был стул) и вижу труп какого-то мужчины. Как оказалось позже, Жигунова. Я начинаю искать, куда могу улизнуть убийца. Проверяю соседнюю комнату, ванную. В это время появляется спецназ и меня кладут на пол. Все. Дальше – Лефортово, где выясняют, что в моем пистолете все патроны на месте. Появляется Гордеев, вправляет им мозги и меня отпускают. Все.

– За исключением того, Дениска, – напомнил Демидыч, – что Мустанга завалили прямо перед твоим приходом.

– Ах, ну да, – согласился Денис. – Вывод?

– Это подстава, – сказали едва ли не хором все присутствующие.

Денис рассуждал следующим образом. Если кто-то действительно пытался его подставить, подсунув мертвого Жигунова, то не лишено оснований подозревать, что этот КТО-ТО и есть похититель Седого, или, по крайней мере, человек, имеющий к его исчезновению самое непосредственное отношение. Хотя насчет подставы – конечно, перебор, ведь и ежу было ясно, что не миновать баллистической экспертизы, да и его, Дениса, пистолет не израсходовал ни одного патрона. Это больше похоже на издевательство, на демонстрацию силы. И надо сказать, она удалась. Убийца Мустанга ушел прямо из-под носа. Но какова наглость! Дождаться девяти часов, моего стука в дверь, застрелить Мустанга и спокойно улизнуть! Да и Мустанг – не ягненок. В прошлом, мастер спорта по борьбе. Значит, что? Значит, опасности он не чувствовал? Значит, это был человек ему знакомый? Ну да, конечно, а как же иначе этот тип мог знать о моем приходе… Разве что Тамарин телефон, с которого я звонил Мустангу, прослушивается. Надо его проверить. Ну ладно, это успеется, а пока – самое время податься в верха.

Для начала Денис позвонил Турецкому.

– Александр Борисович, как живете?

– Из камеры звонишь? – поинтересовался в свою очередь Турецкий.

– Нет, выпустили на прогулку. Я вот что хотел спросить. Кто такой, этот пресловутый Пломба, о котором в «МК» писали? Я, конечно, допускаю, что может и нет такого человека, от желтой прессы всего можно ждать, вон про меня какие сказки сочинили «с дымящимся пистолетом в руке»… Но я тут спрашивал у дяди, а он почему-то посоветовал вам позвонить. Я ему говорю: «Дядя Слава, ведь Турецкий не в МУРе и не в ГУБОПе работает, откуда ему с криминалом знаться», он – позвони, да позвони.

– Хм, – сказал Туреций. – Просто по горячим следам. А так я тоже о Пломбе ничего толком не знаю. Помнишь дело о калужском банке, когда местные бандиты, не разобравшись, хотели на Седого наехать, а мне некоторое официальное лицо поручило организовать ему юридическое прикрытие? Так вот, эти бандюки – работники Пломбы. Я с ними встречался. Кто такой Пломба – они мне внятно объяснить не смогли. Более того, мне кажется, они его в глаза никогда не видели – вот как этот уголовник себя поставил. Известно только, что кликуха его взялась от того, что тот, кто с ним дело имеет, от страха зубами лязгает, или что-то в этом роде, подобная муть. Короче, парни, опекавшие банк, так своего Пломбу боятся, что попытались немедленно на Седого наехать, на всякий случай, впрок. (Хотя его так и не нашли, судя по тому, что и ты не нашел). Пломба же о том, что банк остался наполовину пуст, даже еще и не знал. Но когда узнал, псов своих почему-то отозвал. Кто его знает, может, договорился с Седым полюбовно, а может…

– Что – «может»? – почему-то шепотом спросил Денис.

– А может – уже вынес ему приговор.

– Александр Борисович! – взвился Денис. – Так почему же вы мне раньше…

– Стоп! – прервал Турецкий. – Я тебе что – частный осведомитель? Я – государственный служащий. И если вообще иногда открываю рот, то только тогда, когда это для интересов государства – максимально безопасно…

«Иди ты, – почти весело подумал Денис. – А когда ты на грудь грамм пятьсот принимаешь, то рот не открываешь?! Тогда такие военные тайны можно узнать – только держись». Вслух он же сказал:

– Это самое важное, что я узнал за последние несколько дней. В любом случае – спасибо. Но есть еще одна просьба.

– Начинается, – заворчал Турецкий.

– Речь идет о том самом официальном лице, по чьей просьбе вы ездили в Калугу…

Вечером этого же дня Денис подъехал на своем «форде» к углу двух тихих переулков в районе Кропоткинской, где в цокольном этаже размещалась закрытая финская баня.

Его ждали, Денис это понял, когда секьюрити, не то что не спросили документы, даже открыли дверь навстречу. Дениса сперва обыскали, затем любезно провели в душевую. Там дюжий банщик (не иначе, бывший борец) с шапочкой на голове, закрывающей поллица, выдал мохнатое полотенце и тоже шапочку – чтобы не сжечь волосы. «Все-таки без пошлости, – подумал Денис, – банщик, не банщица».

Денис ополоснулся и пошел в парилку. Пар, как водится, костей не ломил, но с непривычки даже потемнело в глазах. Парилка была на двух человек, больше бы и не поместилось. На соседней полке лежала какая-то туша, в которой лишь при известном напряжении усилий можно было разглядеть человеческие очертания. Но Денис знал, что если тушу запаковать в рубашку, слегка придушить галстуком и занавесить пиджаком, она превратится в вице-премьера Аристарха Аникушина.

Духота все сгущалась, совершенно опустошая поры кожи и забирая в себя последние капли жира. А Аникушин лишь слегка шевелился и, кажется, все больше распухал.

Минут через пятнадцать Денис понял, что еще минут через десять просто умрет. На его счастье в этот момент туша приподнялась и знаком показала следовать за ним. Вышли через другую дверь. Денис ринулся к душу и, не раздумывая, врубил мощную струю холодной воды, подставил себя под нее. Раздалось натуральное шипение…

Через четверть часа красные и умиротворенные мужчины сидели напротив друг друга на лавках за столом, на котором стояли три чайника с заваренными на все вкусы травяными чаями.

– Молодой человек, – внушительно сказал Аникушин. – Я согласился встретиться с вами исключительно по просьбе весьма мною уважаемого Александра Борисовича Турецкого. Так что цените мое время, оно, знаете ли, не резиновое.

«Куда девалось все его косноязычие!» – поразился Денис, а вслух сказал:

– Аристарх Иванович, я ценю любое время, а значит и ваше тоже. У меня к вам только один вопрос. По просьбе известной вам Тамары Федоровны Меньшовой я ищу ее мужа…

– То есть? – не понял Аникушин, благодушно вливая в себя полчашки.

– То есть, Георгий Викентьевич куда-то пропал, а Тамара волнуется и хочет его найти.

– Седой пропал?! – заорал вдруг Аникушин таким диким голосом, что в комнате немедленно материализовались двое секьюрити. Но он одним взглядом послал их куда подальше. – Почему я ничего не знаю?! Почему не доложили? Дело уже передали в ФСБ???

– Аристарх Иванович, – заволновался теперь Денис, – ради бога, попейте лучше чайку. – Это частное дело, ФСБ тут ни при чем, возможно, даже, Седого никто не похищал, просто он куда-то уехал, а у Тамары появились срочные проблемы, которые может решить только ее муж.

– А, ну это другое дело, – мигом успокоился Аникушин. – Выкладывайте, какая у вас просьба.

– Просьба такая. В числе нескольких десятков гостей, побывавших в доме Седых за последний месяц, были и вы. Не могли бы вы сообщить мне в приватном, разумеется, порядке, какие дела вас связывали с Седым.

Аникушин, тем временем, встал и вразвалочку отправился к велотренажеру. Под его грузом тот даже слегка осел.

– Ну это разве просьба, пых-пых, – сказал Аникушин, крутя педали. – Ко мне обычно деньги приходят просить. Пару миллионов на тот проект, пых-пых. Пару миилиардов на этот. А с Георгием известно какие дела – государственной важности. Других не ведем. Пых-пых.

– А на дела государственной важности государственная тайна распространяется?

– Хм. Пых-пых. Могу сказать только то, пых-пых, что уже решено, пых-пых. Другого сказать не могу.

– Ничего не понимаю! – взмолился Денис. Он здорово испугался, что Аникушин начнет сейчас разговаривать как по телевизору, и тогда ни слова нельзя будет понять, начни он хоть самые страшные секреты выбалтывать.

На его счастье этого не случилось. Аникушин задумчиво поковырял в носу и сказал неожиданно скучным голосом:

– Тут можно долго говорить, но от этого понятней не станет. Знаете, есть даже скороговорка такая: Чубайс либерализовал-либерализовал, да не вылиберализовал…

– Я слышал другое выражение: «Приватизация бывает только один раз в жизни». – Говоря это, Денис, пока что не понимал, куда отклоняется разговор.

– Вот! Золотые слова. Самое тяжелое последствие приватизации в том, что у нас появился класс безответственных собственников. Нынешние владельцы предприятий заинтересованы только в том, чтобы как можно быстрее превратить свои права в ликвидные активы. В деньги, в ценные бумаги, в недвижимость, в том числе, и зарубежную. Пых-пых.

– Но что в этом плохого? Ведь если он толково распоряжается своим имуществом, значит, оно дает какой-то доход, значит, в казну государства идут налоги… – «Что за черт? Он собирается говорить о Седом или нет?!»

– Новоявленные собственники относятся к присвоенным ими предприятиям как к «дойным коровам»: изымают оборотные средства, берут заведомо непосильные кредиты и в итоге доводят до банкротства.

– Но почему? Ведь во всем мире частные кампании работают эффективнее, чем государственные.

– Отнюдь не всегда и не везде, пых-пых. Если законность прав собственности находится под вопросом, прихвативший ее «прихватизатор» вряд ли станет вкладывать деньги в развитие и добиваться высокой эффективности. Он предпочтет выжать максимальный доход, «отмыть» и спрятать в надежном месте за границей. Вот здесь и кроется причина колоссального оттока капитала из России, который продолжается уже добрых десять лет. У нас «собственника» заменил «временщик». Седой же уникален тем, что ведет себя ровно наоборот. Возможно, потому, что денег у него столько, что ему их скучно просто перекачивать за границу. И он все время придумывает что-то новенькое…

На этом месте за спиной Дениса открылась двери. Вошел дюжий банщик сменить остывший чай на горячий. Впрочем, и остывший-то Аникушин почти выпил. Он дождался пока банщик сделает свою работу, весело подмигнул ему и продолжил:

– Вы за Седого не волнуйтесь, молодой человек. У него всегда все в порядке. Седой соорудил один южный проект, как всегда гениальный. Но один его не потянул. Слишком масштабно. И слишком горячо, даже для него. – На этом месте Аникушин вдруг довольно рассмеялся, повторив: – Вот именно, слишком горячо!

– Горячо – в смысле – рискованно? – уточнил Денис.

– Седому нужны были иностранные партнеры-инвесторы, но эти субчики сейчас боятся вести дела в России, если государство не подписывается. Так что государство тоже вложило свои средства. Это так сказать изнанка. А фасад выглядит посолиднее: именно правительство Российской Федерации решило превратить черноморский город Анапу в грандиозную курортную зону. Государство вложило свои часть средств, а затем, как водится, привлекло частных инвесторов. Имя Седого нигде пока не афишируется (хотя, конечно, именно он выступает гарантом всей сделки), так что и вам я рекомендую помалкивать, а впрочем, вы не журналюга какой-нибудь, вас профессия обязывает. Пых-пых. – Аникушин слез с тренажера и затрусил к электронным весам. Встал на них. Весы крякнули.

– Сто тридцать четыре, – удовлетворенно сообщил вице-премьер. – Минус шесть кэгэ.

Когда Денис ехал домой, в кармане запищал телефон. Денис вытащил трубку и нажал на кнопку «talk».

– Господин Грязнов? – осведомился писклявый голос.

– Допустим.

– Слава богу, мне дали правильный телефон. Это из ГУБОПА, из второго отдела беспокоят. Вам, конечно, уже передали, что вы обязаны немедленно сдать деньги, полученные за транспортировку тела американского гражданина…

– Ничего мне не передавали, – оборвал Денис. – А если и передали, то мало ли кто что вслух говорит. Давайте я вам сейчас скажу, что вас назначили личным банщиком первого вице-премьера Аникушина. И бегите теперь немедленно ему спинку натирать.

– Вы не хамите! – обиделся писклявый голос. – Вы наверняка уже получили нашу официальную бумагу об этом…

– Ничего я не получал. И вообще меня целые сутки дома не было. Я сидел в тюрьме.

– Что вы делали?!

Денис дал отбой. Вот ведь беда с этими тремя тысячами «клифландовскими». «В самом деле, ведь негде деньги взять… Можно, конечно, попросить еще бабок впрок у Меньшовой, но… как-то несолидно. Хотя почему несолидно? Да нет, несолидно. А вообще насколько законно они у меня пытаются деньги отнять? А с какой это стати? Налоги у меня автоматически вычли, когда бабки на счет поступили. Тут можно поспорить. Позвонить что ли Гордееву? Хотя он, кажется, не спец в таких вопросах… Хотя с другой стороны, может лучше отдать бабки и не париться? Наживать себе врагов в ГУБОПе – незавидная перспектива.»

Телефон опять зазвонил. «Ну, сейчас я этому писклявому вмажу!».

– Дэн! – это был Щербак. – Я звоню от Седых.

– Откуда? – не сразу переключился Денис.

– От Меньшовой, то есть. Ты что, забыл, что посылал меня проверять их дом на предмет «жучков»?

– А, ну да. Ну так что? Впрочем, что я спрашиваю, если бы там было не чисто, ты бы, Коля, по телефону об этом сообщать не стал.

– Ага. – И Щербак отключился.

Через полчаса Щербак позвонил снова.

– Дэн, я уже в Москве, звоню из автомата.

– Ну что еще?

– Как что?! Должен же я доложить тебе о проделанной. «Жучок» у Меньшовой в домашнем телефоне, самый, что ни на есть кондовый.

– Так ты же только говорил, что нет ничего?!

– Это я специально, – объяснил Щербак. – Военная хитрость. Пусть они, те, кто слушают, думают, что мы их не засекли. И Тамаре я ничего не сказал.

– Это правильно, – задумчиво произнес Денис.

«Что же получается, – думал он. – Кто-то постоянно держит руку на пульсе. Водит меня за нос. Слушает разговоры Тамары. У Аникушина с Седым бизнес. – Он ему нужен живым и здоровым. Всем, у кого с Седым бизнес, он нужен живым и здоровым. Потому что в любой крупной сделке (а мелких у него не бывает) Седой выступает гарантом всего. Капиталовложений, привлечения зарубежных партнеров, налоговых льгот, участия государства… Короче, все заинтересованы в целости и сохранности Седого, пока… Пока что? Пока отношения развиваются? Пока нет конечного результата? Который можно урвать – а там трава не расти? Нет, как-то это все туманно… Вот Мустанг с Седым поссорился и в результате получил дырку в башке. Из того списка из четырех человек (Гилленсбург, Аникушин, Жигунов, Аджоев) остается только последний. Александр Аджоев по кличке Татарин, давно уже объявленный в розыск за убийство американского гражданина Роберта Клифланда. Кстати, просматривается вполне определенная цепочка. Аджоев – наемный убийца, устраняет Клифланда, и гостиница американца переходит в руки Жигунова-Мустанга. Не он ли был заказчиком этого убийства? И кто, все-таки, теперь убрал его самого? Друзья американца? Следствие у Турецкого по этому поводу стоит. Надо подбросить ему идейку связки Мустанг – Татарин.

Как бы там ни было, если действительно Аджоев похитил Седого, то боюсь, что это надолго. Чеченцы отменно умеют прятать своих заложников…

Все это лирика. Как там сказал Турецкий? „Пломба псов своих почему-то отозвал“. Это по поводу финансовых разногласий с Седым. „Кто его знает, может, договорился с Седым полюбовно, а может…“ Может! Еще как может! Может и должен. Вот кого надо искать. Пломбу.

Стоп.

А что если Тамара сама сперла своего мужа? Или даже порешила? Почему? Да потому что целое наследство – это гораздо больше, чем половина. Она ведь все равно собирается с ним судиться.

Так. Идея, конечно, безумная, но ее надо продумать. Тогда этот „жучок“ она сама себе прицепила, для понта? А почему нет? Можно попробовать проверить. Сказать ей по телефону якобы что-то важное, назначить встречу, обещая показать НЕЧТО, в общем, придумать что, и тогда посмотрим, как оно окажется. Организовать качественное наблюдение. И если будет слежка со стороны, значит Тамара – чиста, а если нет, может, это как раз ее рук дело. Только наживку надо придумать такую, чтобы хищник, кем бы он ни был, заглотнул ее непременно… Что же сочинить…»

Размышления, как водится, прервал телефон. Звонила Тамара.

– Денис!!! – Она кричала срывающимся от волнения голосом. – Денис, он сегодня звонил. Меня не было дома, пришла, а на автоответчике – Георгий!

Денис мочал пораженный, смятенный, совершенно не зная, что сказать. Впрочем, она сама тут же все и сказала.

– Он где-то в Коста-Рике! Он сказал, что у него нет времени, что долго разговаривать опасно, нас могу подслушивать и что если еще будет возможность (возможность?!?!), он позвонит… – И она, уже не сдерживаясь, зарыдала.