Текст книги "Пуля для следователя"

Глава 4
Хлебное место

У Вероники Горелкиной имелись два сильных увлечения, без которых ее трудно представить: курение и чтение. В последнее, благополучное для себя время она, маявшись от безделья, особенно много курила и читала, чаще всего совмещая оба занятия. Не стало в этом смысле исключением и нынешнее, по ее понятиям, утро – было двенадцать часов. Полулежа на диване, она дымила сигаретой и увлеченно читала книгу «Убить мента», когда к ней заявилась ее близкая подруга Люся.

Люся принадлежала к числу увлекающихся натур, чьим предназначением служит следование моде во всех ее проявлениях. Как и многие ее продвинутые ровесники, она интересовалась бизнесом. Не имея специального образования, Люся надеялась на природную сообразительность и хваталась за любую привлекательную идею, независимо от того, сама придумала это или кто-то подсказал.

Сначала ей показалась заманчивой торговля поддельной фирменной одеждой. Она с энтузиазмом уговаривала Веронику заняться этим бизнесом, все уши прожужжала ей про то, что выгода от торговли подделками – Люся называла это по-английски «фэйком» – сравнима с доходами от продажи наркотиков и оружия: триста двадцать процентов навара. Откуда она взяла столь точные данные, одному богу известно. Утверждала, что перед таким искушением, как продажа фальшаков, не могут устоять владельцы многих модных магазинов. Выставляют откровенный «фэйк», забывая о приличиях. А уж про оптовые рынки и говорить нечего. Там все держится на контрафактной продукции.

Открыть дело самостоятельно у Люси была кишка тонка. Тут понадобится солидный первоначальный капитал, которым она не обладает. Люся работала в кафе официанткой и доходы имела не слишком большие. Самой крупной единовременной суммой, полученной Люсей за двадцать восемь лет жизни, были деньги, которые однажды заплатила женщина, сбившая ее машиной. Пожалуй, «сбившая» – слишком громко сказано. Машина легонько толкнула Люсю, когда та собиралась перейти улицу. Правда, этого толчка оказалось достаточно, чтобы она упала на асфальт и запачкала светлое пальто. Никаких телесных повреждений не было и в помине. Однако Люся подняла страшный шум, грозила нерадивой водительнице дьявольскими карами. Чтобы отвязаться от крикливой пострадавшей, женщина не сходя с места заплатила за причиненный ущерб все наличные деньги – пятьсот долларов. Для Люси это был подарок судьбы, такую большую сумму она отродясь в руках не держала. Однако таких денег для открытия собственного дела все равно не хватало, – значит, нужно было искать компаньона.

От «фэйка» Вероника с грехом пополам отбилась. Объяснила, что покупка квартиры сожрала почти все сбережения. Сегодня Люся пришла с еще более выгодным предложением:

– На улице Чапаева продается пекарня, считай, даром. Дело налажено, есть сотрудники, есть договоры на поставки готовой продукции. Нужно только выкупить у хозяина акции – и больше никаких забот. Будем грести деньги лопатой.

– Если это так выгодно, почему он продает?

– Тебе-то какое дело! – Люська всегда огрызалась, если ее пытались уличить в неточности. – Продает, – значит, деньги нужны. Кажется, он собирается наладить бизнес в Москве.

– А то там без него хлеба не хватает. Ну, предположим, купим мы пекарню. А дальше что? Я в этом деле ничего не понимаю.

– Владельцу понимать не обязательно. Там есть кому понимать. Есть технолог, то есть дипломированный пекарь, есть тестомес, шофер, продавщица, бухгалтер. Машина уже отлажена, конкуренции никакой – за версту нет ни одной булочной. Все жители будут покупать хлеб только у нас. Вдобавок у тебя будет лежать трудовая книжка.

– На хрен она мне сдалась!

– Ну как же, – растерялась Люся. – Когда-нибудь пенсию придется оформлять, будет стаж.

– Не смеши меня, – сказала Вероника. – Неужели ты думаешь, я буду до пенсии жить в этой поганой стране!

Тем не менее, поддавшись штурму и натиску подруги, она съездила с ней на улицу Чапаева, посмотрела, что представляет собой пекарня, познакомилась с тамошними сотрудниками, и ей показалось, что это действительно выгодная затея. В итоге она решила завтра поговорить об этом с Вольфгангом.

На следующий день Вероника подробно рассказала Вольфгангу про пекарню и попросила денег.

Тот долго смотрел на нее немигающим взглядом. У него были странные светло-голубые глаза: иногда они казались очень ясными, а иногда – мутными.

«Она или просто идиотка, или дьявольски хитра, – подумал Вольфганг. – Если в самом деле считает, что я возьму ее с собой в Германию, то просто дубина стоеросовая. Если это проверка, то очень ловкая. Надеется, я скажу, зачем тебе, дорогая, покупать пекарню, такую обузу, если все равно мы с тобой скоро отсюда уезжаем».

Склонившись к тому, что Вероника просто хитрит, он так и сказал. Красотка принялась объяснять все преимущества столь выгодного приобретения. «Для тебя это не такие уж большие деньги, зато будет постоянный доход. Сейчас все умные люди вкладывают средства во что-то. Впрочем, так всегда было», – настаивала Вероника.

Вольфганг пообещал при случае поговорить с шефом.

Шеф прореагировал на эту просьбу не моргнув глазом. Ему не пришлось даже объяснять всех плюсов и минусов такой сделки. Он только велел уточнить подробности: помещение является собственностью пекарни или арендуется. Если это собственность, тогда нужно покупать не раздумывая. На худой конец можно загнать оборудование и сдавать домик в аренду. Так или иначе, это беспроигрышное вложение капитала.

– И еще нужно узнать, как придется платить: наличными или через банк, – подсказал Вольфганг.

– Это я тебе и так могу объяснить, – ответил шеф. – Часть в любом случае придется давать наличными. Даже если между юридическими лицами заключается договор, то в нем будет указана меньшая сумма, чтобы налоги не увеличивать. А разница отдается под расписку.

– Может, в наличные и подсунуть фальшивые доллары? – осторожно спросил Вольфганг.

– Отчасти для этого, мил-человек, я и благословлю Веронику на покупку. Иначе бы эта дурочка черта лысого от меня получила. К тому же мне хочется посмотреть, насколько ты отточил свое мастерство.

Глава 5
Ужин в загородном ресторане

Последние дни Поливанова не покидало ощущение нереальности происходящего. Сына нет; сам он обращается за помощью к Лазаревской, которую раньше не жаловал; последним Юрию звонил человек с аппарата, зарегистрированного в Ярославле. Есть от чего прийти в недоумение.

Сделав первые шаги в самостоятельном расследовании, Павел Игнатьевич понял, что роль частного детектива ему не по силам. Если бы все происходило лишь в Зеленодольске, где его хорошо знают и ему многое знакомо, еще куда ни шло. Но вот потребовалась первая отдаленная проверка факта, и тут он вынужден спасовать, потому что требуется посторонняя помощь. Хотя кое-что удалось разыскать и не покидая своего города. Например, установить, кому принадлежит мобильник, с которого звонили в прокуратуру. Здесь прямо все из области фантастики: думали ли наши недавние предки, что будут существовать определители номеров?! И что по номеру можно будет выявить имя человека и его домашний адрес.

Ладошкин Ростислав Григорьевич, проживает в Ярославле. Скорее всего, человек этот ни при чем, не станет преступник звонить со своего собственного телефона. Наверное, мобильник у этого ярославца, с такой уютной, располагающей фамилией, украли. Но вдруг он знает, при каких обстоятельствах это произошло, и что-то подскажет. Вдруг название Зеленодольска позволит ему увязать имеющиеся разрозненные подозрения в единое целое – и это поможет Поливанову разыскать убийцу, а Ладошкину вернуть аппарат.

Человек с фамилией Ладошкин представлялся Павлу Игнатьевичу круглолицым, с носом бульбочкой и маленькими голубыми глазками, обязательно в кепочке. Наверное, он очень добрый и постоянно улыбается. Жаль, у него нет простой возможности познакомиться с этим человеком, придется опять просить о помощи, на этот раз – милицию.

В пятницу днем вице-мэр позвонил начальнику городского УВД Гордиенко. Он поведал ему в двух словах о своих расследованиях. Сказал, что хотел бы уточнить адрес ярославского обладателя мобильного телефона. Сообщил, что будет пытаться найти свидетеля.

– Да у вас прямо талант! – хохотнул Альберт Васильевич. – Дар божий! Может, пойдете ко мне в сыскари? А то у меня с кадровым вопросом полный пердимонокль.

Потом, посерьезнев, главный городской милиционер записал все данные неведомого Ладошкина.

– Я сейчас же телеграфирую ярославцам и попрошу собрать все нужные сведения о нем, – пообещал он. – Пусть пробьют по информационным базам его личность.

Разговор с балагуром Гордиенко несколько приободрил Павла Игнатьевича, а то он в последнее время совсем скис. Во вторник было девять дней со дня гибели Юрия. Помянуть сына собрались у Поливановых дома. Хоть и просторная у вице-мэра квартира, да невозможно было всем поместиться. Некоторым гостям, из тех, что помоложе, пришлось стоять. Хорошо хоть, не все в одно время пришли. Некоторые заходили ненадолго, уходили, потом появлялись другие, и так целый вечер. У Поливановых вообще все это время постоянно кто-нибудь гостил. Многие родственники, приехавшие на похороны, не вернулись сразу домой, а так и ждали девяти дней в Зеленодольске. Кое-кто не смог прибыть на похороны, а приехал только сейчас. В частности, таким оказался давний друг Поливановых, московский бизнесмен Игорь Матвеевич Лагман.

Лагман учился вместе с Валентиной Олеговной в энергетическом институте, так что дружили они еще со студенческих времен. Его молодежное прозвище Флагман у них до сих пор в ходу, хотя с расширением популярности узбекской кухни, в частности лагмана, появилось у Игоря Матвеевича и другое, образованное простой перестановкой ударения в его фамилии. Если учесть гастрономические пристрастия Игоря Матвеевича, такую выдумку можно считать весьма удачной. Юрку он знал с рождения. Со временем товарищеские отношения Лагмана и Поливановых дополнились и деловыми. На заре перестройки Игорь Матвеевич сколотил компьютерную фирму, которая худо-бедно дожила до нынешних дней. Дела шли по-разному: то хуже, то лучше, но в общем и целом эта небольшая компания функционировала безбедно. Как любил говорить сам Лагман, на табачок хватало. Поливанов, особенно став вице-мэром, при случае обязательно поддерживал друга. Услышит, бывало, что какое-нибудь зеленодольское предприятие собирается обзаводиться компьютерами, сразу спрашивает: мол, где будете покупать? И тут же обязательно советовал: поезжайте лучше к моему московскому знакомому. Игорь Матвеевич человек проверенный, обслужит без обмана, если вдруг претензии к товару появятся, безропотно заменит, наладит. Поэтому в становлении и расширении лагмановской фирмы есть и толика его забот.

Когда незадолго до Нового года друзья разговаривали по телефону, Игорь Матвеевич вскользь упомянул о том, что намеревается организовать в соседней области филиал своей фирмы. Где-нибудь во Владимирской или в Калужской, чтобы рынок расширился и в то же время его было легко контролировать, без накладных расходов. Намотал на ус Поливанов эти слова, появилась идея – уговорить Лагмана, чтобы тот осел в их городе. Зеленодольск тоже достаточно оживленное место для успешной торговли. Мэрия райцентра заинтересована в том, чтобы заполучить фирму с хорошими традициями, а потому он мог рассчитывать на льготные условия.

Договорились, что Игорь Матвеевич заедет к другу в пятницу и они неспешно потолкуют о делах. Приехал, а у Поливановых еще полон дом гостей – не все родственники разъехались.

– Пойдем в какую-нибудь общепитовскую точку, – предложил Лагман.

Павлу Игнатьевичу не хотелось идти в ресторан. Он в городе заметная фигура, наверняка кто-нибудь его узнает, потом станут чесать языками: мол, сын на днях погиб, а отец уже по ресторанам гуляет. Но и оставлять московского гостя голодным тоже не с руки, это уж совсем позор.

– Есть тут под Зеленодольском ресторан «Старая мельница», – сказал Поливанов. – Он на шоссе, там народу мало.

Лагман приехал из Москвы на машине, а без выпивки в ресторане сидеть нелепо. Друзья договорились, что свою «хонду» он оставит возле поливановского дома, а в «Старую мельницу» и обратно съездят на такси.

Через полчаса друзья входили в ресторан, построенный недавно на месте заброшенной водяной мельницы. На стенах висели старые мукомольные предметы, неизвестно откуда взявшиеся, но вызывавшие зависть даже у сотрудников краеведческого музея. За стеной вода вращала чудом сохранившееся, а теперь отреставрированное мельничное колесо. Мерный шум ручья завораживал посетителей не хуже любого оркестра. Казалось, долго шел усталый странник, пока не встретился на его пути домик с гостеприимными хозяевами. Несколько столиков было установлено в маленьком зале, а большая часть прилепились к стенам, отделенным декоративными деревянными решетками, украшенными искусственными головками подсолнуха. На каждом столике стоял светильник, стилизованный под керосиновую лампу. Большая люстра в зале распространяла приглушенный свет.

Как и следовало ожидать, посетителей в ресторане было мало. Объяснялось это не столько временем дня, сколько временем года. Зимой на шоссе гораздо меньше проезжающих, чем летом. Лагман и Поливанов заняли столик в дальнем от входа отсеке. Лишенная ресторанной оживленности обстановка сейчас вполне соответствовала их настроению. Еду заказали самую что ни на есть простую, без особых изысков: салаты, фирменное жаркое в горшочках, бутылку водки.

Первую выпили не чокаясь. Разговаривали о Юре. Лагман вспоминал случаи из его жизни, про которые Павел Игнатьевич или забыл, или не знал вовсе. Вице-мэр поведал о печальных новостях, рассказал, что Юрия заманил в ловушку незнакомец, позвонивший с мобильного телефона, зарегистрированного в Ярославле.

К деловой части встречи – по поводу организации зеленодольского филиала лагмановской фирмы – перейти не успели. Только Поливанов заикнулся об этом, когда неожиданно в зале появились пятеро мужчин в камуфляжной форме с нашивками ОМОНа и натянутых на головы масках. Каждый вооружен короткоствольным автоматом. Они пересекли зал и остановились возле столика, за которыми сидели вице-мэр и бизнесмен.

– Вы гражданин Поливанов Павел Игнатьевич? – спросил один из них. Вице-мэр молча кивнул. – Попрошу вас пройти с нами.

– Для чего?

– Вы арестованы.

– Арестован? Помилуйте, за что? Очевидно, произошла ошибка.

– Сами прекрасно знаете за что, – ответил командир.

– Пожалуйста, предъявите ваши документы.

Услышав это, двое дюжих омоновцев со словами «Он еще будет права качать» бесцеремонно подхватили Поливанова под руки и, не слушая его увещеваний, буквально выволокли из зала. Остальные милиционеры вышли за ними следом. Один из них с такой силой стукнул поднявшегося было Игоря Матвеевича по шее, что тот, охнув, рухнул на стул.

Все произошло настолько стремительно, что ни редкие посетители, ни официанты не среагировали на показанное «маски-шоу». Они как сидели или стояли на своих местах, так там и оставались. Застывшая обстановка напоминала немую сцену из гоголевского «Ревизора». Какое-то время люди даже перестали разговаривать между собой.

Игорь Матвеевич был не столько перепуган происшедшим, сколько ошарашен его внезапностью. Он не знал, нужно ли сразу звонить Валентине Олеговне, огорчать ее. Вдруг это недоразумение и все в скором времени выяснится. Решил сначала выйти из ресторана, посмотреть, что там делается. Возможно, у Павла Игнатьевича проверят документы – и сейчас он вернется.

Потирая ноющую шею, Лагман вышел на крыльцо и не увидел никого из участников инцидента: ни Поливанова, ни омоновцев, ни машины, на которой могли приехать как минимум пятеро здоровяков.

Вернувшись за столик, бизнесмен расплатился с официантом, после чего позвонил Валентине Олеговне:

– Валя, тут произошла чистой воды чертовщина. Мы сидели в «Старой мельнице». Вдруг сюда ввалились пятеро омоновцев с автоматами, сказали Павлу, что он арестован, и увезли его.

– Куда?

– Не знаю. На меня вообще смотрели, как на пустое место. Следили, лишь бы не двигался. Я пытался у них спросить – все равно что разговаривать с кирпичной стеной. Я сейчас приеду.

– Приезжай. Буду узнавать.

К тому времени, когда вернулся Лагман, Валентина Олеговна обзвонила всех зеленодольских силовиков. Прокурор и начальник милиции только диву давались: никакого приказа о задержании вице-мэра они не давали. Поливанова принялась названивать в Москву. Ни в ФСБ, ни в МВД об аресте Поливанова никто не слышал. По многоступенчатой цепочке Валентина Олеговна дозвонилась до областной прокуратуры, потом до Генеральной – везде получала ответ: о задержании Поливанова никто распоряжения не давал.

Один из родственников Павла Игнатьевича высказал предположение о выкупе. Остальные засомневались: вице-мэр не банковский воротила. На какое богатство могли рассчитывать похитители? К тому же они не могли не знать о трагедии в семье Поливановых.

– Нет, тут что-то другое, – сокрушенно повторяла Валентина Олеговна.

Легко представить, какую ночь провели обитатели поливановской квартиры. Они не спали, лишь под утро кое-как от усталости забылись в полудреме. А на рассвете были разбужены телефонным звонком.

Глава 6
Черная метка

Дней десять назад заместитель генерального прокурора по следствию Меркулов узнал про убийство молодого прокурорского следователя из Подмосковья. Об этом Константину Дмитриевичу рассказал знакомый преподаватель из Академии МВД. Погибший Юрий Поливанов учился у него в заочной аспирантуре. Это был хорошо воспитанный и образованный парень, прирожденный юрист.

Узнав о зверской расправе, Меркулов рассвирепел. Черт знает что творится! По стране пошло новое веяние: работников правоохранительных органов отстреливают словно зайцев. Убивают сотрудников милиции, прокуратуры, судов, чекистов. И зачастую это совершается с иезуитской хитростью. Через три дня Константин Дмитриевич поинтересовался в районной прокуратуре, как идет расследование убийства Юрия Поливанова, и тамошний прокурор дал понять, что на горизонте маячит очередной «глухарь» – никаких следов. Ясно только, действовал не одиночка, преступление было тщательно подготовлено и совершено большой группой лиц.

Трагедия случилась семнадцатого января. А сегодня, не прошло еще двух недель, Меркулову сообщили про убийство отца Юрия Поливанова, вице-мэра этого городка. Вопиющие преступления наделали в городе много шума, зеленодольская общественность заволновалась. В прокуратуры разных уровней, вплоть до Генеральной, посыпались петиции, телеграммы, письма – индивидуальные и коллективные. Люди возмущались неудержимым разгулом криминала в городе, бессилием правоохранительных органов, слабостью властей. Меркулов вызвал к себе на ковер прокурора Зеленодольска Селихова. Сначала он предлагал ограничиться основательной накачкой по телефону. Однако быстро передумал – чувствовал, что дела придется забирать в Генеральную прокуратуру. Интуиция подсказывала, что так нужно. Зеленодольск находится под боком у столицы, а возможностей у московских следователей было побольше. Поэтому на встречу с Селиховым он пригласил и старшего следователя по особо важным делам Александра Борисовича Турецкого, свою правую руку. Они плодотворно сотрудничали уже много лет, так что ему не помешало бы сразу войти в курс дела. Скорее всего, именно ему он поручит расследование убийства отца и сына.

– Пришло коллективное письмо рабочих дизельного завода, – сказал Константин Дмитриевич.

Под его взглядом Селихов поежился, будто ему стало холодно.

– Сами понимаете, меньше всего в нем говорится о том, какими распрекрасными людьми были погибшие следователь и вице-мэр, – продолжал Меркулов. – Люди беспокоятся о себе, о повседневном существовании своих близких. Что у вас творится?!

– Беды милиции общеизвестны.

– С этим спорить трудно, – подтвердил зам Генерального. – Не меньше, впрочем, известны проблемы прокуратуры. Тут сотрудники тоже особенно не жируют. И тем не менее… Короче говоря, мы оба дела у вас забираем. – Перехватив удивленный взгляд зеленодольца, добавил, отвечая на невысказанный вопрос: – Как раз областная прокуратура уже успела поплакаться в жилетку: они тоже не могут разорваться. Обстоятельства сложились так, что в контексте нашей работы эта задача окажется, надеюсь, посильной. Александр Борисович возглавит следственную группу. Пусть ваши подопечные введут его в курс дела и передадут все материалы.

– Ими занимается один следователь.

– Объединили? Или нехватка людей? – поинтересовался Турецкий.

– Оба обстоятельства сыграли роль. В случае надобности их можно выделить в отдельное производство. В глаза же бросилось, что почерк один. Причем оба Поливанова были убиты чуть ли не на одном месте – на окраине города, точнее, в прилегающем к нему поселке. Это своего рода наш микрорайон.

– Тогда логично.

– Прошло девять дней после убийства следователя, и на том же самом месте застрелили вице-мэра?! – поразился Меркулов. – Совсем обнаглели.

Повернувшись к Александру Борисовичу, Селихов подобострастно спросил:

– Когда нашему работнику явиться к вам?

– Чего уж там усложнять. Сам приеду.

– Завтра?

– Сегодня, Виктор Николаевич. Сейчас. Вместе поедем, на вашей машине. Звоните, предупредите следователя, чтобы был на месте.

Прокурор связался с Позолотиным. Тот сидел в городской администрации, изучал документы, связанные с деятельностью погибшего вице-мэра. Договорились, что к двум часам он вернется в прокуратуру.

При сером, пасмурном дне Москва выглядела уныло. Дорога оказалась на редкость тягомотной. Город убран плохо, из-за снежных завалов по бокам размеры проезжей части сузились чуть ли не вдвое. Долго добирались до Кольцевой автодороги, надеясь дальше помчаться с ветерком. Однако на Ярославском шоссе прокурорская «Волга» тоже несколько раз попадала в пробки – то ремонт на пути, то авария. Поэтому, когда в Зеленодольске Селихов сказал, что обратно отправит Александра Борисовича на своей машине, тот отмахнулся:

– Спасибо. Я уж как-нибудь на электричке доберусь. Быстрее получится.

У Позолотина был большой, неуютный кабинет, здесь работал сферический обогреватель со спиралью. Дмитрий Андреевич напоминал сдающего экзамен студента. Он заметно волновался, старательно перечислял московскому «важняку» обстоятельства, которые удалось установить. И после многочисленных наводящих вопросов Турецкий понял, что следствие практически нужно начинать сначала. Те жалкие крохи, которые удалось раздобыть Позолотину, давали лишь самое общее представление.

Несколько раз в кабинет заходили какие-то люди. Почти всех Позолотин представлял высокопоставленному коллеге. Те документы, которые можно было забрать с собой, Александр Борисович взял, с других сделал ксерокопии. Ничего особенно существенного следствию нарыть еще не удалось, а бумаг уже накопился целый пакет.

Перед отъездом Турецкий еще раз зашел в кабинет к Селихову. Виктор Николаевич повторил свое предложение довезти его до Москвы на своей машине. Турецкий отказался, попросив лишь подбросить его до станции. Потом он подошел к подробной карте города. Сразу нашел поселок Ноготково, центр, станцию железной дороги.

– Прокуратура здесь?

Селихов кивнул. Потом Турецкий посмотрел, где находится станция и каким путем машины обычно от прокуратуры едут в Москву. Попытался разобраться в хитросплетении незнакомых улиц.

– Скажите своему водителю, чтобы он безропотно выполнял мои просьбы, – попросил на прощание Александр Борисович.

Сев рядом с пожилым, степенным водителем прокурорской «Волги», Турецкий сказал:

– Если можно, давайте проедем на станцию по улице Чернышевского.

Тот расплылся в улыбке:

– Получается, вы знаете наш город.

– Совсем немного.

Когда доехали до конца улицы Чернышевского, водитель растерянно спросил:

– Дальше куда?

– На станцию.

– Почему же тогда мы здесь поехали, а не напрямик? Я думал, вам нужно куда-то зайти.

– Правильно подумали. Зайти нужно, чуть дальше. – Александр Борисович заметил вывеску пункта приема телефонных платежей. – Вот здесь остановитесь, пожалуйста.

– Что вас интересует? – вежливо спросил его высокий длинноносый паренек. Турецкий задал несколько дилетантских вопросов. Заодно купил карточку экспресс-оплаты – пригодится, дочка вечно забывает платить в срок.

Ему были знакомы криминальные нравы таких вот райцентров, поэтому-то он и не сдерживал Позолотина, когда тот знакомил его со всеми подряд. Совсем не исключено, что его поджидали на выезде из города. Выбрав же для поездки на станцию замысловатый маршрут, он узнает, не устроили ли за ним с первых шагов слежку. Вряд ли какие-нибудь эксцессы могут устроить в электричке, но на всякий пожарный случай нужно сесть в вагон, где побольше пассажиров.

До дома Турецкий добрался без происшествий. Час ехал до Ярославского вокзала, а оттуда на метро – прямая ветка до «Фрунзенской». А на машине он сейчас болтался бы где-нибудь на полпути. Надо будет сказать ребятам, что удобнее ездить в Зеленодольск на электричке. Сообщил он об этом уже на следующее утро, когда следственная группа собралась в его кабинете.

Сначала обрисовал ситуацию, какой она представилась ему после вчерашнего ознакомления с материалами следствия в Зеленодольске.

– У меня сложилось впечатление, что эти преступления неладно скроены, да крепко сшиты, – сказал Турецкий. – Жертвы убивали без особых затей, не пытаясь повести следствие по ложным следам. Просто постарались не оставить следов. Но мы ведь тоже не у плетня родились.

– Мне больше по душе хитро продуманные преступления. А с такими прямолинейными заморочками, как эта, трудновато разбираться, – сказал генерал Грязнов.

Оперативная группа под руководством заместителя директора Департамента уголовного розыска МВД Грязнова была выделена в помощь Турецкому. Сейчас на совещании присутствовали подчиненные Вячеслава Ивановича – Галина Романова и Владимир Яковлев. Из прокурорских сотрудников Турецкий включил в бригаду опытного Курбатова и молодую следовательницу Светлану Перову – не по годам серьезную, очкастую девицу двадцати шести лет от роду. На предыдущих делах она проявила недюжинную следовательскую хватку.

– Придется в этом Зеленодольске дневать и ночевать, – с притворной горечью вздохнул Яковлев.

– Ничего страшного, – в том же тоне осадил генерал. – Чем сильнее соскучишься по дому, тем быстрее найдешь убийц.

Прервав их пикировку, Турецкий изложил в общих чертах план действий:

– Что касается Поливанова-сына, то бишь прокурорского следователя, нужно будет отправиться по следам его дел, подготовленных для суда. Тамошний следователь тоже намеревался это сделать. Работа весьма трудоемкая, однако месть настолько распространенный фактор, который невозможно не учитывать.

– Я предлагаю выстроить мстителей по рейтингу, – сказала Перова.

Все с удивлением оглянулись на нее.

– То есть посмотреть, кто какой срок получил с легкой руки Поливанова. Ведь злость осужденного прямо пропорциональна сроку его заключения. Поэтому вероятность выше, что убийца находится среди тех, кто получил больший срок.

– Ну, Турецкий, – с серьезным видом произнес Вячеслав Иванович, – выроненное нами знамя подхватят надежные руки.

Все засмеялись, кроме Яковлева, который, настроившись на серьезную волну, терял всякое чувство юмора. Он сказал:

– Кто больше получил, Светлана, пока мстить не могут. Они еще сидят.

– У них есть подельники, родственники, – упорствовала Перова.

– Светлана права, – поддержал Турецкий. – При таком подходе хотя бы будет логическая система, она облегчит поиски.

– Вот пусть Перова сама и ищет.

– Я охотно.

– Договорились. Хотя такой подход не дает гарантии успеха. Можно получить маленький срок и все равно затаить злобу на всю оставшуюся жизнь.

Взглянув на часы, Вячеслав Иванович попросил:

– Давайте займемся вице-мэром. У меня сегодня еще одно совещание.

– Поливанов Павел Игнатьевич. Занимал эту должность два с лишним года. Разумеется, был связан со множеством людей в сфере бизнеса, и, легко догадаться, среди них недовольных им хоть пруд пруди. Тем более что сейчас ведется борьба с контрафактной и безналоговой торговлей. В Зеленодольске тоже строятся торговые центры и супермаркеты. Для многих нынешних хозяйчиков такие перспективы не сулят ничего хорошего. Честных инвестиционных конкурсов им не выдержать. Поэтому-то сейчас повсеместно распространилась тактика запугивания непокорных. Вполне вероятно, убийство сына было черной меткой вице-мэру. Хотя могут быть и другие мотивы. Это уж Романова и ночующий там Яковлев разберутся.

– Ночевка ночевкой, а сориентировали вы нас, товарищ советник юстиции третьего класса, неправильно, – с затаенной иронией в голосе откликнулся Яковлев. – По вашим словам получается, что вице-мэр человек кристальной честности и пострадал исключительно за свою принципиальность. Между тем в природе существуют и другие варианты.

– Разве он это говорил? – удивился Курбатов. – Видно, я прослушал.

– Не дословно, а по духу. Между строк чувствовалось.

– Хорошо, уточню по словам. Я говорил только об одной возможности. Обелять никого не обеляю, тем более заранее. Да это и невозможно, – например, у следователя в машине нашли следы героина.

– Доза? – ахнула Перова.

– Нет, именно просыпалось немного порошка.

Курбатов спросил:

– Что показала баллистическая экспертиза?

– Следователь Юрий Поливанов убит из пистолета ТК, «Тульский Коровин». По второму убийству результатов еще нет.

– Экспертиза где проводится?

– В областном ГУВД.

Совещание закончилось. Грязнов собрался уходить. Все, что можно было обсудить, уже обсудили. Остались лишь мелкие вопросы по завтрашней поездке оперативников и следователей в Зеленодольск. На прощание Турецкий, который из-за расследования другого дела завтра оставался в Москве, попросил:

– Кто-нибудь, например, ты, Володя, загляни на Ударную улицу, дом десять. Там есть салон связи, я вчера туда заходил, провернул маленький тест. Высокий, длинноносый менеджер, его зовут Кирилл. Бейджик на рубашке висел. Спроси, интересовался ли кто-нибудь вчера нашим с ним разговором.