Текст книги "Абонент недоступен"

8

Не задавая вопросов, они покорно уселись в этих нехитрых приспособлениях. Гордееву в качестве капитана корабля достался Тарантул, который первым делом занялся тем, что прикрепил к кормовой части нечто, напоминающее фен для укладки волос, откуда к поясу спецназовца тянулся тонкий провод, где и соединялся с черной коробкой, которую Гордеев сначала принял за пейджер. Тарантул нажал несколько кнопок. Сперва раздался писк, а затем фен вдруг выплюнул наружу струю сине-зеленого пламени.

Лодка задрожала и медленно двинулась вперед, подталкиваемая реактивной тягой. То же самое в данный момент происходило и с остальными тремя судами. Набирая скорость, они двигались, выстроившись гуськом на равном друг от друга удалении, чтобы огненные хвосты из сопел их реактивных моторов не спалили идущего сзади.

– Через сто пятьдесят метров поворот тридцать градусов, – сказала рация Тарантула голосом Леопарда, чья лодка шла во главе колонны.

Гордеев хотел спросить у Тарантула о том, куда направляется вся их компания, но передумал, потому что, миновав поворот, лихая эскадра набрала такую скорость, что вокруг установился страшный рев, подобный реву обезумевшего пещерного медведя. В ушах зашумел ветер, кирпичные стены, мимо которых они мчались, перестали быть стенами, а превратились в гладкую поверхность, которую захотелось потрогать, чтобы убедиться в этом.

9

– Мудачье! – произнес Федотов. – Долбаное мудачье!

По экрану монитора проносились одна за другой все четыре лодки «Красноярска», за которыми тянулись огненные хвосты.

– Что, донимают? – бесстрашно спросила Лена из-под мешка.

– Закрой свою пасть! Иначе я ее сам тебе заткну, – заорал Федотов. – И уже навсегда.

– Фу, какой грубый.

На эту фразу Федотов уже не отреагировал, потому что на экране появилось нечто, заставившее его вскочить с места и направиться к двери, ведущей в соседнюю комнату. Оттуда он вскоре вылетел с взъерошенными волосами, держа в руках массивную трубу гранатомета, похожего на выкрашенный в полевое хаки фагот. Из заднего кармана достал промасленный «ТТ» и заткнул себе за пояс. И замер посередине комнаты, прислушиваясь, как голодный волк, к шумам, которые могли бы доноситься извне.

Между тем стояла кромешная тишина.

Где-то очень далеко-далеко вверху шуршали шины городского автотранспорта, где-то еле слышно прогрохотал поезд. И все.

Федотов бросил взгляд на мониторы. Там тоже ничего интересного. Во всяком случае, для него. Он склонился над клавиатурой и нажал несколько кнопок. На экране сменилось несколько картинок.

Однако несколько изображений все же привлекли его внимание, а именно те, на которых совершенно ничего не было, кроме пустоты и мало заметной надписи в правом верхнем углу: «Камера отключена».

– Гребаная шпана! – закричал он. – Мои глаза! Они до них добрались. Я ослеп.

10

Эскадра надувных каноэ на реактивной тяге неслась по каналам этой подмосковной (в самом прямом смысле) Венеции, когда Леопард скомандовал:

– Стоп! Всем судам прибиться к ближайшему банку.

На английский манер Леопард называл «банком» берег канала.

Двигатели смолкли. Тарантул спросил:

– В чем дело?

– Двадцать или тридцать метров назад я вроде бы заметил камеру слежения. Как ты думаешь, Тарантул, откуда здесь камеры слежения, если это не банковский офис и не супермаркет?

Тарантул пожал плечами.

– Должно быть, кому-то очень необходимо наблюдать за миграцией фекалий в сливных коммуникациях.

– Логично, – кивнул Леопард. – Теперь не мешает выяснить, кому.

– Мне кажется, что мы именно для этого здесь и собрались, – сказал Угорь, отпивая из мельхиоровой фляги.

– Смерть, Тарантул! – заострил внимание Леопард.

– Да, – отозвались они.

– Нужно найти все камеры и вывести из строя.

– Ага, – согласился Смерть.

– Меня почему-то вовсе не радует тот факт, что уже на протяжении часа я представляю из себя телезвезду, – пожаловался Леопард. – Да и вас, я думаю, это не особенно восхищает?

– Совершенно верно, – сказал Смерть, задрав голову и внимательно рассматривая потолок. Затем снял с плеча автомат и сделал одиночный выстрел. С потолка посыпались крошки кирпичной кладки и остатки прибора, который раньше, по всей вероятности, был видеокамерой.

– Тот, кто эти штуки ставил, – конченый идиот, – сказал Угорь.

– Почему? – насторожился Леопард.

– Какой же дебил будет выставлять их на виду?

– По всей видимости, ему просто не хватило времени позаботиться о более тщательной маскировке, – просипел Тарантул.

– Тем лучше, – кивнул Леопард. – Однако мою душу не очень-то греет новость, что все это время мы были в поле его зрения.

– Это больше не повторится, Леопард, – сказал Тарантул, передергивая затвор автомата.

В следующую минуту насыщенный сероводородом воздух над каналом пополнился запахами сгоревшей пороховой смеси, которая обычно содержится в автоматных патронах образца 1947 года выпуска.

Когда стрельба закончилась, Леопард сказал:

– Я селезенкой чувствую, что мы вплотную подошли к самому логову нашего зверя.

– Я тоже чувствую, – закивал Тарантул.

– И я, – сказал Угорь.

– Где-то должна быть потайная дверь, – сказал Смерть.

– Как в «Дум»? – спросил Угорь.

– Ага.

– Правильно, киберпанк ты мой, – согласился Леопард, и резко скомандовал: – Все ищут потайную дверь!

«Красноярцы» расплылись в разные стороны, шаря лучами фонарей по стенам.

Гордеев тоже стал осматриваться. Ничего похожего на дверь поблизости не находилось. На это даже не было никакого намека.

В течение десяти – пятнадцати минут Леопард то и дело спрашивал:

– Ну как, нашли?

– Нет еще, – отвечали коллеги и соратники.

Однако первый победный вопль издал не спецназовец, а адвокат Гордеев.

– Кажется, оно! – сказал он неожиданно для самого же себя.

– Где? – закричали все хором.

– Да вот же! – Гордеев показывал на проржавленную перегородку из ветхого металла.

– Точно, она, – подтвердил Леопард, убедившись. – Давай, Денис, свой УПГ, – сказал он с дурашливым акцентом: – Будем делать немножко фейерверк.

Леопард причалил свое каноэ к обнаруженной Гордеевым двери и вывел на ней геометрическую фигуру в виде перевернутой пентаграммы. Казалось, что его рукой водит сам Сатана. В общем в известном смысле так оно, видимо, и было.

Затем он отплыл немного в сторону, чтобы его не зацепила тепловая волна от затеянного фейерверка, и нажал нужные кнопки.

11

Федотов метался по лаборатории как угорелый, не находя себе места, когда услыхал, что к потайной двери подкрались его преследователи.

Первым делом он подбежал к компьютеру, стал лихорадочно лупить по клавишам, то и дело оглядываясь на дверь, из-за которой до его слуха доносились пугающие звуки. Времени было в обрез. Он встал, взял в руки стул и занес его над головой, глядя на компьютер. Но в последний момент передумал, вернул стул на место, когда же шум за дверью стал угрожающим настолько, что пора было рвать отсюда когти, он подбежал к Лене, сорвал с ее головы мешок, размотал липкую ленту, которой она была привязана к стулу, схватил ее за руку и потянул за собой.

– Пойдем!

– Куда?

– Не спрашивай.

– Разве здесь есть еще выход? – все же спросила Лена.

– Есть.

– Ну тогда пошли, а то тебе и вправду крышка будет.

– Не вякай, зараза! – Федотов отвесил ей звонкую затрещину.

У Лены искры из глаз посыпались.

– Сукин сын, – сказал она, всхлипывая.

– Еще хочешь? – спросил Федотов, снова замахиваясь, но на этот раз у него ничего не получилось, потому что Лена вцепилась зубами в ту руку злодея, что обхватывала ее запястье.

Михаил издал короткий вопль, отпустил ее руку и закрутился волчком, тряся кистью руки.

Его уста произносили одно и то же слово:

– Сука! Сука! Сука! Сука! Сука! Сука, что же ты наделала, сука, падла?! До кости прокусила, ведьма! Как же я теперь?..

Он не успел договорить, а Лена так никогда и не узнала, что должно последовать после этого «теперь», потому что в следующий момент пентаграмма из ускорителя плазмы сделала-таки свое дело, образовав довольно обширный проем, в который запросто теперь мог протиснуться взрослый мужчина. Но в проем протиснулись по очереди семеро мужиков с лицами, искаженными ненавистью.

– Юра! – закричала Лена, увидев в проеме адвоката Гордеева, замызганное лицо которого первым показалось в подземной лаборатории Федотова. – Юрочка! Я знала, что ты меня найдешь! Любимый!

Она бросилась на жилистую шею Гордеева, моментально забыв все неприятности, свалившиеся на ее бедную голову. И с ходу залепила рот своему спасителю и возлюбленному в одном лице поцелуем такой силы, что у адвоката перехватило дыхание и, само собой, пропал дар речи.

Тем временем пятеро прытких парней моментом оккупировали помещение и стали хозяевами положения. Каждый из них нес на себе столько военного добра, что мог запросто поднять на воздух Останкинскую телебашню со всем Останкино.

– Где Федотов? – проорал Леопард. И тут же в глубине увидел дверь.

– Тарантул, Пиранья, за ним!

– Есть.

– Можно и мне с ними? – спросил Гордеев.

– Хорошо, – кивнул Леопард. – Тарантул, останься!

Они быстро взломали дверь и нырнули в темный проем.

Смерть тем временем взял на себя контроль над компьютером.

Угорь орлиным глазом осматривал потолок и стены на предмет поиска камер слежения и прочей провокационной мишуры.

Тарантул шарил по всем возможным и невозможным шхерам, углам и щелям.

Лена и Денис у стеллажей с химреактивами принялись тщательно обнюхивать каждую колбу, реторту, пробирку, банку с тем или иным порошком, маслом, кислотой, коробку с лабораторными инструментами, пялиться в микроскоп, заглядывать в ванночки для катализации химпроцессов.

Словом, дело шло.

В этом аккуратном мире никеля и дорогого пластика, которым с большим вкусом была отделана лаборатория, все казалось каким-то мертвым, неземным, нечеловеческим. Каждого из присутствующих свербило подсознательное желание взять какой-нибудь острый предмет и нацарапать на безупречной поверхности стены страшное ругательство. Так бывает, когда чей-то вкус кажется слишком изысканным, сверхэстетским, что ли.

Леопард стоял посреди лаборатории, ожидая поступления докладов от своих подчиненных, чтобы тут же принять соответствующее решение.

Через десять минут доклады начали поступать.

– Да тут целая телестудия, – подал голос Угорь, вытряхивая из ящиков, громоздящихся на полу, всевозможные приспособления для визуального слежения. – Что с этим делать, командир?

– Отсортируй и опиши, – ответил Леопард.

– Есть.

– Леопард! – позвал Тарантул.

– Что там? – настороженно спросил Леопард.

– Ты только глянь, – предложил Тарантул. Он держал за ремни несколько автоматов Калашникова. – Целый арсенал игрушек. Как минимум роту хватит оснастить.

– Опиши и отсортируй.

– Понял.

– Вот же дрянь! – возвестил Денис.

– Чего там? – спросил Леопард.

– Тебе лучше самому убедиться. Это не просто так.

– А ну, – Леопард подошел к стеллажам с препаратами.

– Вот, – Денис дал ему банку с белым порошком.

Леопард взял банку и поднес к глазам:

– Что это?

– Я только что провела короткий тест и сравнила несколько версий, – сказала Лена. – Ошибки быть не может, это – гексоген. Особо мощное взрывчатое вещество. Но, правда, тут его совсем немного. Вероятно, держали для исследований.

– Стало быть, где-то должен быть склад, – сообразил Леопард. – Тарантул!

– Да?

– Еще раз прошерсти каждую щель на наличие взрывчатки. Кажется, запахло жареным.

– О'кей.

– Смерть! – позвал Леопард.

– Я здесь, – Смерть поднял голову от монитора.

– Что показывает вычислительная техника?

– Боюсь, новости не из разряда утешительных, – провещал Смерть.

– Что такое?

– Я думаю, будет проще и яснее, если ты сам на это взглянешь.

Леопард бросился к столу, на котором был установлен компьютер с пятью мониторами.

К нему присоединились Денис и Лена. И пока они приближались к месту, где восседал спецоперативник Смерть, в голове Лены пронеслись тысячи самых ужасных картин, подсказанных разыгравшимся воображением. Какие еще кошмарные данные мог оставить в компьютере этот монстр по фамилии Федотов? Она представила себе, как на экране высвечиваются фотографии очередных жертв, которых планируется ликвидировать или что-то в этом роде.

Как оказалось, ничего подобного компьютер не показывал. На экране была какая-то совершенно обычная таблица, Лене ничего не говорящая: ни фотографий, ни имен, ни фамилий. По большей части все какие-то цифры, коды, крестики-нолики.

– Что это обозначает? – Леопард задал вопрос, который хотелось задать и Лене, и Денису.

– Если мне не изменяет чутье вместе с интуицией, – принялся разъяснять Смерть, – то это не что иное, как план-схема закладки взрывных устройств.

– Что? Что ты сказал?

– Взрывчатки. Бомб или еще чего-то подобного.

– Где? – спросил Леопард. – В этом помещении?

– Нет. Бери выше. – Смерть указательным пальцем показал вверх.

– Не понял? – нахмурился Леопард. – Куда выше? Выше – Москва.

– Вот и я о том же, – кивнул Смерть.

– Ты хочешь сказать, что Москва заминирована?

Смерть отрицательно мотнул головой:

– Не я хочу это сказать, а вот эта штука. – Он щелкнул ногтем по одному из пяти экранов.

Все присутствующие стали тревожно обмениваться взглядами, будто ища друг у друга поддержки.

– Так, давай успокоимся, – предложил Леопард, – и ты нам подробно расскажешь, где и что, сколько, когда и все такое.

– Максимум, какой вывод из всего этого я могу извлечь, я уже изложил, ну, пожалуй, еще средний объем каждого заряда.

– И какой объем?

– Минимально – триста килограммов тротилового эквивалента.

– Килограммов? Ты ничего не напутал?

– Нет, я ничего не напутал.

Леопард присвистнул:

– А когда и где оно должно взорваться? Можешь это сказать?

– Не могу.

– Почему?!

– Тут везде защита на защите.

– Так взломай ее к едреной фене!

– Не могу.

– Опять «не могу»! Почему?

– Не хватает софта, – сказал Смерть и постучал себя пальцем по макушке: – Вот здесь не хватает.

– Черт! – Леопард сжал кулаки. – Тебе нужно было не в «Дум» резаться, а повышать свою компьютерную грамоту.

– Леопард, – вступил в разговор Денис, – у нас есть один человек…

– Ну?

– Только за ним нужно смотаться. Он наверху… в Москве…

– Что за человек?

– Наш человек. Для него все эти компьютерные орехи, что тебе семечки.

– Ты уверен?

– Как в себе.

– Тогда бери Тарантула – и дуй за ним! – возбужденно скомандовал Леопард. – Часа вам хватит?

– С головой, – кивнул Денис.

– Тарантул!

Рядом возник Тарантул, поправляя на себе полевую амуницию и демонстрируя отменную строевую выправку:

– Я здесь.

– Отправляешься с Грязновым.

– Я готов.

– Тогда пошли, – сказал Денис.

12

Гордеев едва поспевал за прытким спецназовцем под вызывающей кличкой Пиранья. В туфли, не приспособленные для подобных прогулок, давно набралось столько воды, что в иной ситуации адвокат почувствовал бы себя совершенно разбитым и лишенным элементарного комфорта. Но сейчас для подобных пораженческих мыслей в голове не осталось места.

В голове было только одно – найти Федотова.

Не просто найти, а найти, взять и вытрясти из него все, что касается убийства Волкова. Даже теперь, находясь в довольно экстремальной ситуации, Гордеев не переставал быть адвокатом.

У Гордеева было такое впечатление, что с Федотовым он знаком уже добрый десяток лет: об этом человеке за короткое время он узнал столько, сколько, возможно, не знает о себе сам Федотов. Все это было весьма и весьма странно. Они даже никогда раньше не встречались, Гордеева он даже не видел на фотографии. Но взаимная ненависть была настолько сильна, что в конце концов она буквально породнила двух непримиримых оппонентов. И сейчас этот «родственничек» убегал от Гордеева и Пираньи.

Сначала они шли за ним, контролируя его спину, теряя из виду и снова беря его на мушку. Однако вот уже минут двадцать, как они сбились со следа. Теперь они рыскали по колено в воде, заглядывая во все дыры, не обнаруживая ни единой живой души.

Вдруг из-за ближайшего поворота ударил пистолетный выстрел.

Пуля угодила в стену в десятке сантиметров от головы Гордеева.

– А, черт! – И адвокат резко опустился на корточки.

За ним последовал Пиранья, ни на секунду не теряя бдительности. Он направил свой автомат в сторону, откуда вылетела пуля, и сделал одиночный выстрел. Затем еще и еще. После чего направил туда луч фонаря. Это был длинный коридор, конец которого терялся в темноте.

Внезапно Пиранья закричал:

– Ложись!

Гордеев упал там же, где стоял, вляпавшись в топкий ил.

Над его спиной просвистело что-то увесистое, ударилось в стену и… взрыв разнес в клочья тишину, вырвав из стены целую глыбу мелких и крупных камней, от которых Гордееву пришлось укрываться руками. Однако это не помогло. Несколько острых камешков все же зацепили голову. Адвокат почувствовал, как по виску побежал теплый ручеек крови.

Он поднял голову. Что с Пираньей?

Пиранья сидел, привалившись к стене, держась за окровавленный бок.

Гордеев по-пластунски подполз к нему.

– Что с тобой? Ты ранен?

– Зацепило малость, – простонал Пиранья.

– Глубоко?

– Не знаю. Но рация накрылась.

– Черт с ней.

– Мы теперь без связи.

– Убери руку, – попросил Гордеев. – Я посмотрю.

Его взору открылась рваная, но неглубокая рана. Очевидно, от осколка. Крови было предостаточно, чтобы проявить повышенное беспокойство – она так и хлестала.

– Идти сможешь? – спросил Гордеев. – Нужно перебраться на более сухое место.

– Не знаю еще, – сдавленно проговорил Пиранья. – Сейчас попробую.

Пиранья попытался подняться, но тут же с искаженным от боли лицом возвратился на место.

Юрий взвалил на себя тело Пираньи, благо сделать это оказалось легко – его вес вряд ли достигал пятидесяти килограммов. Найдя камень, возвышающийся над водой, он аккуратно усадил на него окровавленного спецназовца.

– Где у тебя аптечка?

– Там, за спиной, на поясе.

Гордеев извлек из-под бронежилета Пираньи миниатюрную коробочку, в которой, тем не менее, он нашел все самое необходимое, применяемое при подобных ранениях: перевязочный пластырь, антисептические микстуры и даже морфин.

Он тщательно промыл рану и залепил ее пластырем. Прикинув, сколько крови мог потерять этот боец, которому, по всей видимости, не было еще и двадцати трех лет, решил, что не так много, чтобы всерьез беспокоиться за его жизнь. «Скоро выкарабкается, – подумал Гордеев. – Этот выкарабкается». Не в состоянии себе объяснить почему, Гордеев был убежден, что Пиранья был из тех, кто благополучно выходит из самых-пресамых безнадежных положений.

13

Федотов изо всех сил пытался оторваться от преследователей, среди которых был его «враг номер один» – адвокат Гордеев. Но оторваться не удавалось. Уж очень проворен был у Гордеева напарник, который, казалось, предугадывал каждый последующий шаг, который только пытался совершить Федотов.

И вот, наконец, укрывшись в глубокой темной нише, он понял, что преследователи остались с носом. Потому что они прошли мимо него, не обратив ни малейшего внимания.

Федотов перевел дыхание. Ему позарез нужно было связаться с поверхностью и сообщить о случившемся. Но отсюда, из глубокого подземелья, его сотовый телефон не пробивался наружу. Необходимо было выбраться наверх. Но сейчас каждый его шаг контролировался преследователями.

Он прислушался. Преследователи возвращались. Его тело напряглось, рука сама потянулась к пистолету ТТ. Он высунул голову в узкий проем и первым, кого увидел, был Пиранья с фонариком. За ним шел Гордеев. Федотов вскинул пистолет и выстрелил. Но не попал. Слишком большое расстояние их разделяло. Тогда он решил идти ва-банк, пока такая возможность предоставлялась. Взяв в обе руки массивный раструб гранатомета, направил его в проход.

Вдали снова показалась миниатюрная фигура напарника Гордеева, который несколько раз выстрелил из автомата. Федотов не успел как следует увернуться, и одна пуля все же ужалила его в плечевую мышцу. Гранатомет чуть не выпал из рук. Однако палец в последний момент все же нажал на спусковой крючок, и в конец коридора полетел смертоносный заряд.

От взрыва у Федотова заложило уши, и первое время он не слышал ни малейшего шума, решив, что его преследователям пришла самая настоящая крышка. Он даже не стал проверять место взрыва.

Федотов осветил потолок над головой и увидел, что прямо над ним зияет дыра, напоминающая канализационный колодец, который, по всей вероятности, вел на поверхность. Федотов взялся за одну из стальных скоб, которая служила в качестве ступенек, подтянулся на одной руке, стал подниматься, мягко наступая на скобы, чтобы не вызвать лишнего шума. Когда он прошел уже несколько метров, то снова глянул вверх, направив туда луч фонаря: конца пути видно не было.