Текст книги "Трон змей"

Глава двенадцатая. Аррик

Рен мало говорила о том, что касалось повстанцев, а Хосену передал ему лишь необходимую информацию о женщине по имени Эвер. Поэтому Аррик не представлял, чего стоит ждать от ценной заложницы, которую они схватили во время облавы на логово мятежников. Аррик не сомневался в том, что женщина была сильной и дисциплинированной, а к тому же занимала высокое положение. Но она также была молчалива, словно камень.

Даже после трех дней допросов она не сказала ни слова.

– Она не поддается, Ваше Величество, – сообщил один из стражников, когда вечером Аррик спустился в подземелье, чтобы проверить заключенных. – Мы уже начали… эм, действовать жестче, но она все равно молчит.

– Об этом мне судить, – коротко ответил Аррик.

Если хочешь сделать что-то хорошо, то ты как минимум должен наблюдать за тем, как это делается. Особенно если дело касается такой важной пленницы. Даже спустя столько лет Аррик испытывал некий дискомфорт, когда приходилось силой вытягивать информацию из людей. Эту слабость Сорен долго пытался выбить из него, но потерпел поражение.

Эта женщина – Эвер – знала то, что было необходимо Аррику. Ему требовалось любой ценой получить у нее информацию. От этого зависело будущее его королевства.

А некоторые вещи стоят того, чтобы продать за них душу.

Твоя жена не согласилась бы.

Аррик оттолкнул эту мысль в сторону. У каждого из них были свои сильные стороны. Он мог справиться с этой частью управления королевством. Отец обучил его этому, и он не станет просить Рен запятнать свою душу подобными делами. Но его душу спасать уже поздно.

Он замер снаружи тюремной камеры и кивнул солдату, возглавлявшему допрос Эвер.

– Спросите у нее снова, кто спланировал атаку на порт, – велел он и заложил руки за спину, наблюдая за пленницей сквозь прутья решетки.

Сейчас был отлив, но вскоре вода вернется, и женщине придется карабкаться на решетку, чтобы спастись от обитавших в подземной реке плотоядных рыб, поджидавших обреченных пленников.

Это изобретение его предков, грубое, но эффективное.

И варварское.

Совсем как ты сам.

Вновь что-то кольнуло его сердце. Аррик опять это проигнорировал.

Лысая женщина была перемазана грязью и кровью; над ее левым глазом начал наливаться темно-сиреневый синяк. Аррик изучил ее с головы до пят, заметив, под каким странным углом изогнуты ее правая лодыжка и запястье. Его люди и в самом деле начали действовать жестче. Его затошнило, но, когда Аррик вспомнил о детях, которых она помогала убить, чувство вины испарилось. Пускай мужчина за свою жизнь совершил бесчисленное множество злодеяний для своего короля и королевства, он всегда старался защищать детей. Эту черту переступать он не собирался.

Женщина медленно вскинула голову и встретилась с ним взглядом. И хотя она была избита, окровавлена, голодна и измучена нехваткой воды и сна, свет не покинул ее глаз – она не сдавалась.

Она все еще хотела бунтовать.

Аррик уважал ее за это.

Многие люди вели себя как плаксивые младенцы, когда попадали в темницу. Но изредка попадались и такие, кто не сдавался до самого конца. Аррик был вынужден мириться с печальной дилеммой, когда дело касалось пленников, которые продолжали сопротивляться: он их уважал. Они походили на него, просто сражались по другую сторону линии, начерченной задолго до их рождения. Иногда эти черты не имели значения: они были нарисованы избалованными королями, которым нравилось попусту растрачивать свое время.

Но в этом случае линия была важна.

Мятежники взорвали порт, не дав мирным жителям времени на эвакуацию. Десятки людей – десятки семей – погибли. Такого Аррик никогда не смог бы простить. И едва ли он мог закрыть глаза на это преступление, если надеялся, что подданные станут доверять своему новому королю.

– Твое молчание не защитит тех, кого ты любишь, – прошептал он женщине. – Ты совершила убийство и предательство. Говори сейчас, или твои страдания станут сильнее.

Она сжала губы, но не произнесла ни звука.

Стражники посмотрели на Аррика, чтобы понять, как им стоило реагировать на продолжающуюся тишину. В конце концов, они не могли заключить с пленницей сделку. У них не имелось рычагов давления на нее: ни любовников, ни детей, ни славы или богатства, ни других скучных и ничтожных вещей, за которые менее достойные люди готовы продать своих лучших друзей.

– Да будет так.

Он мрачно кивнул своим людям, давая им разрешение перейти к следующему этапу допроса.

Двое стражников схватили ее за руки и сунули ее голову в отступившую от берега реку. Вода смыла кровь с ее лица, превращая женщину в живую наживку. Эвер не сопротивлялась. Она не пыталась сражаться. Она даже не начала биться в конвульсиях, когда из ее легких вышел весь воздух или когда вода вокруг нее забурлила – явный знак приближения плотоядных рыб.

В голове Аррика возникло непрошеное воспоминание о том, как Рен вжималась в решетку с выражением животного ужаса на лице. Мужчина выпал из бесстрастного уголка своего сознания, когда чувства вырвались наружу.

Паника, смешанная со злостью, волной поднялась в нем, грозя полностью поглотить его.

– Вытаскивайте ее, – холодно приказал он.

Его люди не смели оспаривать приказы своего короля. Они вытащили Эвер из воды и безжалостно швырнули обратно на мокрый каменный пол. Она принялась судорожно втягивать ртом воздух. Все ее тело тряслось, когда она села, но стоило ей поднять голову, как Аррик увидел, что в глубине ее глаз все еще горело пламя.

Она никогда не сломается.

Эта женщина молча примет свою смерть.

Недовольное шипение сорвалось с его губ, пока он смотрел на нее сверху вниз. Облава на мятежников провалилась. Ему придется найти другой способ закончить свою миссию, потому что от Эвер он не получит никакой информации.

– Мы закончили на сегодня, – прорычал он стражникам и отвернулся от камеры.

Шейн стоял и наблюдал за Арриком, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Король прошел мимо него и начал подниматься по лестнице, и мужчина тенью последовал за ним.

– Говори, – проворчал Аррик. – Я практически слышу, как ты на меня кричишь.

– Ты слишком рано велел достать ее из воды, – ответил Шейн.

– Это не так. Она все равно ничего бы нам не сказала, – холодно возразил Аррик.

Шейн схватил его за рукав, чтобы заставить остановиться, и Аррик предупреждающе рыкнул. Но друг остался невозмутим: король его никогда не пугал. Именно поэтому они так хорошо ладили.

– Военачальник, которого я знаю, позволил бы рыбам насытиться ее плотью до того, как приказал вытянуть ее из воды.

– Она не будет говорить. Не было смысла продолжать пытать ее.

– И ты все равно не сдался бы так рано, а попытался бы сломить эту женщину, – выпалил Шейн с придыханием.

– Что ты имеешь в виду?

– Твоя жена изменила тебя.

Этого он и боялся.

Аррик напрягся:

– Осторожно выбирай свои дальнейшие слова, Шейн.

– Из нас двоих не мне нужно быть осторожным. Не я один заметил, что с ее появлением ты стал слишком мягким. Просто я единственный, у кого хватает смелости напрямую сказать тебе об этом. Ты должен спать с ней, Аррик. Чтобы завести наследника. Чтобы продемонстрировать всем ваш союз. Ты не должен любить ее.

Аррик мог бы прервать полную горечи речь Шейна. Мог бы велеть ему заткнуться. И хотя речь действительно была горькой – лишь глупец не заметил бы насколько, – Шейн, к сожалению, озвучил правду, от которой Аррик не мог отмахнуться или проигнорировать.

И все же…

– Я ее не люблю. – Слова по вкусу напоминали ложь.

Шейн фыркнул:

– Бога ради, да ты позволил ей притащить шпиона ко двору! Шпиона, Аррик! Пленника, которого ты когда-то сам держал в подземелье. Теперь он сидит наверху, ест виноград и пьет медовое вино с твоей чертовой женой. Она – средство для достижения цели, мой лорд. Неужели ты готов пожертвовать всем ради Рен?

– У меня все под контролем.

Но правда ли это?

– Я всегда был твоим другом, – мягко продолжил Шейн. – Я связан клятвой защищать тебя даже от самого себя. Я не дам этой драконьей принцессе уничтожить тебя.

Не доверяя самому себе, Аррик промолчал. Он стряхнул с плеча руку Шейна, отвернулся и пошел прочь.

– Вспомни, что любовь сделала с твоей матерью, – крикнул Шейн ему вслед.

Неверие сковало Аррика, заставив резко остановиться. Он оглянулся через плечо:

– Да как ты смеешь?

Другу хватило совести выглядеть пристыженным, но он не стал забирать свои слова назад. Вместо этого он стоял, выпрямив плечи и высоко вскинув голову, и решительно смотрел на короля:

– Я предан тебе.

Он был прав, и они оба это знали.

Тошнотворное чувство обосновалось у Аррика в животе. Он позволил себе стать слишком уязвимым рядом с Рен. Слишком понимающим. Пытаясь порадовать – пытаясь найти компромисс между своими и ее целями, – он, как и сказал Шейн, стал слишком мягким.

Но мягкость – последнее качество, которое он мог себе позволить. В темных уголках его королевства пряталось слишком много врагов, и Аррик должен был стать крепким, как алмаз, и острым, как сталь.

Шейн прав: Аррик начинал влюбляться в Рен и подозревал, что эти чувства станут его погибелью.

Он наконец стал королем, и все его мечтания были в пределах досягаемости – лишь руку протяни. Никто не отнимет этого у него.

Даже его маленький дракон.

Глава тринадцатая. Рен

Как она до такого докатилась?

Рен никогда не чувствовала себя менее похожей на принцессу Лорна, чем в это мгновение. Она лежала на роскошной бархатной кушетке размером с кровать Аррика, ела миниатюрные верлантийские лакомства, пока вокруг нее крутились слуги с десятком бутылок вина разных сортов. Вокруг нее разместились полураздетые верлантийские придворные, которых обслуживали в той же манере.

Идея присоединиться к придворным во время ленивой послеобеденной встречи принадлежала Каллесу, который настоял на том, чтобы присоединиться к Рен на время этой операции под прикрытием, когда стало ясно, что она собирается воспользоваться его идеей. В конце концов, единственный способ узнать, что происходит в королевстве, – это прислушаться к тому, что обсуждает ее окружение.

Лейф сновал между диванами в одежде слуги, флиртовал и обменивался слухами со всеми, на кого падал его взгляд. Не было сомнений, что к концу вечера у него наберется много занятных историй и скандальных сплетен. Информация – вот в чем нуждалась Рен, чтобы начать ориентироваться при дворе темных эльфов.

Рен сделала еще один глоток из своего кубка и подавила дискомфорт, вызванный всей этой ситуацией. Она пришла сюда ради новостей. Наблюдая за тем, как прислуга буквально выпрыгивает из штанов, чтобы удовлетворить самые безумные прихоти знати, Рен порой испытывала тошноту. Но ей придется сыграть свою роль, если она хочет изменить текущий порядок вещей.

– Еще вина? – лениво протянул Каллес.

– Нет, у меня есть, – ответила она и сделала еще один маленький глоток.

Принц улыбнулся ей:

– Не думай, что я не заметил: ты уже очень долго не наполняла свой кубок. Что именно вы задумали, моя королева?

Рен послала Каллесу хитрую улыбку. Он никогда ничего не упускал.

– Я просто наслаждаюсь гостеприимностью моих придворных.

– М-хм.

Он переключил внимание на трех девушек, одетых в шифоновые платья цвета розовых лепестков. Их лица были нарумянены, глаза подведены сурьмой, а губы покраснели от выпитого вина. Рен наблюдала за принцем и женщинами, которым, без сомнения, завидовали многие дворянки. На их прекрасные тела, не стесняясь, смотрели несколько придворных.

– А когда Роддик зашел в комнату, его жена Пози лежала в кровати не только с Данилем, но еще и с рабом! – нарочито громко прошептала брюнетка, и две ее подружки – блондинка и рыженькая – ахнули, прикрыв рты руками.

– С его лучшим другом и слугой? – воскликнула блондинка, явно восхищенная услышанной историей. – Это так унизительно!

– Ох, все еще хуже. Теперь Пози собирается уйти от него, чтобы вступить в брак с Данилем. И вы помните, как на прошлой неделе я рассказывала, что это Пози владеет их состоянием? Да, наследство досталось ей от ее бедного дядюшки, который так и не смог обзавестись собственными детьми. И теперь кто-то видел, как Роддик бродил по торговому кварталу в поисках работы.

– Она оставила его ни с чем! – хихикнула рыжая.

– Так ему и надо, – сказала брюнетка, надменно сморщив носик. – Он мне никогда не нравился. Он уже много лет не был верен Пози.

Рен уставилась в свой кубок, не желая дослушивать эту историю – все-таки это была простая сплетня, и королева сама не знала, следует ли ей поддержать в этой ситуации Роддика или Пози. Но едва ли это имело значение. Рен осуждала супружескую неверность. Интересно, как сильно возмутились бы придворные, если бы она решила отдать этих двоих под суд за измену?

Развеселившись от собственных мыслей, она улыбнулась Каллесу, когда заметила, что он тщательно следит за ее реакцией. Он думал, что она будет шокирована? Даже если разговоры придворных ее удивили, она бы никогда не показала окружающим своих истинных чувств. Все они были змеями, ждущими возможности полакомиться ею.

– Что же, он не единственный во дворце, кто вступил в брак ради статуса. По крайней мере, он был более честен на этот счет.

Эти слова привлекли внимание Рен. Она вновь взглянула на трех девушек, которые, не отрываясь, смотрели на нее. Двое мужчин, которые подслушивали разговор, с неприкрытым обожанием глядя на красавиц, захихикали, словно прачки-сплетницы.

Рен только улыбнулась им и подняла свой бокал. Глаза девушек широко распахнулись, и они быстро опустили головы, словно им стало стыдно за свои слова. Но все это всего лишь представление. Они хотели, чтобы Рен знала, как сильно она им не нравилась, хотя и постарались скрыть свои оскорбления за вскользь брошенными фразами.

Но Рен тоже могла сыграть в эту игру.

Каллес пихнул ее локтем в бок, обрывая гляделки, и указал на двух мужчин:

– Вон тот седеющий мужчина… с большим пузом.

– Они оба подходят под это описание.

Каллес сморщил нос, соглашаясь.

– Тот, что в бордовом. – Рен кивнула, давая принцу знать, что поняла, о ком он говорил. – Он один из советников моего дорогого почившего отца. Он верит, что Аррик хочет несправедливо лишить его должности.

– А он хочет? – спросила она.

Что именно задумал Каллес?

– Да, но очень даже справедливо. Этот мужчина совершенно некомпетентен.

Теперь Рен пришлось сдерживать улыбку.

Мужчина, на которого указал Каллес, нарочито вальяжно откинулся на спинку кушетки, на которой восседал, и протянул:

– Кажется, в наши дни кто угодно может высоко подняться при дворе, лишь слегка похлопав ресницами и тряхнув волосами экзотического огненно-алого цвета.

Не было сомнений, что этот комментарий предназначался исключительно Рен. На несколько футов позади мужчины Лейф стоял на коленях и с руки скармливал невероятно огромному толстяку кусочки запеченного на огне гуся. Друг послал девушке выразительный взгляд, намекая, что ей не стоит терять контроль над собой.

Но Рен точно знала, как ответить. Еще год назад она бы растерялась, но сейчас все изменилось. Слова мужчины не оскорбляли ее. Она ведь никогда не желала выходить замуж за короля. Ее, черт возьми, подарили этому мужчине, как военный трофей.

Рен не собиралась соблюдать скучный верлантийский этикет, который велел говорить за спиной то, что так хотелось сказать в лицо. Она выпрямилась на своей кушетке и с легкой улыбкой обратилась к мужчине:

– Мне интересно, неужели вы так завидуете тому, что у меня имеются навыки, необходимые, чтобы заманить короля в постель и получить от него клятву верности и любви, – мурлыкнула она, и ее голос был почти таким же сладким, как у Астрид. – Возможно, в следующий раз при встрече вам стоит похлопать ресницами и посмотреть, куда вас это приведет. Не сомневаюсь, что прямиком в темницу. Я слышала, рыбам очень нужен плотный обед. – Рен позволила взгляду задержаться на его объемном теле: – А вы, сэр, можете им его предоставить.

Рен говорила достаточно громко, чтобы весь двор услышал ее слова. Воздух наполнился смешками и хихиканьем придворных, потешавшихся над советником. Тот надулся, став еще больше размером, густо покраснел от стыда и начал бурчать себе под нос какую-то чепуху.

Удовлетворившись, Рен снова откинулась на спинку кушетки и позволила Каллесу забросить виноградинку ей в рот. Он смеялся громче, чем все остальные, хотя Рен точно знала, что Лейф дал бы ему фору, если бы ему не приходилось притворяться слугой. Сегодня вечером, когда они будут ужинать вместе, он наверняка изложит ей свою версию событий.

Она с нетерпением этого ждала.

– Должен сказать, я впечатлен, – прошептал Каллес, успокоившись достаточно, чтобы пригубить вино из своего кубка. – Ты привыкла к нашему двору куда быстрее, чем я мог себе представить. У королевы Драконов, оказывается, есть коготки. Боюсь, не успею опомниться, и ты уже будешь просить меня отвезти тебя в дом удовольствий. Вот там-то можно послушать настоящие сплетни.

Его слова испортили триумфальное настроение Рен и вмиг вернули ее обратно в реальность. От мысли, что она так хорошо адаптируется к жизни в Верланти, ей стало плохо. Но она должна исполнять роль, и если не сможет убедить публику в своей искренности, ее ждет гибель.

И все же когда знакомая зловещая фигура Аррика появилась во дворе, Рен вздохнула с облегчением. Муж прорезал толпу словно шелк, направляясь к ней. Рядом с ним она могла быть самой собой, зная, что он принимал ее такой, какая она есть.

Она ненавидела его за это.

– Мой король, добрый веч… – начала Рен, но окончание приветствия растаяло на ее губах, когда Аррик бесцеремонно поднял ноги Рен, сел на кушетку, а затем устроил ее голени у себя на коленях.

Она не дала маске сползти с лица и покрутилась, стараясь не выглядеть испуганной.

Не говоря ни слова, Аррик забрал у Каллеса блюдо с виноградом и положил его Рен на колени. Отщипнув виноградину от веточки, Аррик прижал ее к губам Рен. Она медленно приняла угощение, чувствуя, как его рука скользнула от ее лодыжки к колену под длинным подолом платья.

Это было так по-домашнему. У нее даже не возникло чувства, что он просто «играл» с ней в мужа и жену. Нет, его действия казались естественными. И все же он все равно притворялся для зрителей.

Он заявлял свои права на нее.

– О чем думаешь, брат? – поддразнил Каллес.

Он прошелся взглядом сначала по Рен, а потом по своему брату. От его внимательных глаз не укрылась то, как по-собственнически Аррик обнимал жену.

– Просто размышляю, – холодно ответил король, словно его ледяной тон мог положить конец этому разговору.

Но если Рен и узнала что-то о Каллесе за время их знакомства, так это то, что он прекрасно умел задевать людей за живое. И все же даже она не была готова к тому, что брат Аррика скажет дальше.

Она взяла из блюда виноградинку и положила ее Аррику в рот, отлично зная, что взгляды всех присутствующих были направлены на них. Возможно, еда сможет улучшить ему настроение.

– Сомневаюсь, что повстанцы, которых вам удалось схватить несколько дней назад, заговорили, не так ли?

Тело Аррика обратилось в камень. Он уставился на брата, и Рен замерла, не успев донести следующую виноградинку до его губ. Она поняла, что не должна была знать о пленниках.

Ее кровь обратилась в лед, а руки дрогнули. Кого из ее друзей удалось поймать?

Не предавай их или себя.

Рен даже не думала, что обладает таким самоконтролем. Она скормила Аррику виноград, и он перевел взгляд на ее лицо, словно пытаясь обнаружить трещины в ее маске, любые признаки того, что она чувствовала на самом деле. Но он ничего не увидит. Если она покажет свои истинные эмоции сейчас – здесь, в окружении верлантийской знати, – то выдаст свою подлинную суть.

Она предательница, которой нельзя доверять.

Вместо этого она прикусила язык и продолжила исполнять роль королевы змей: Рен кормила своего короля виноградом.

Советник, которого Рен так легко поставила на место, выглянул со своего места, услышав слова Каллеса.

– Я слышал, вы сумели поймать троих мятежников, – сказал он, явно стремясь вновь завоевать утраченное расположение. – Включая кого-то очень высокого ранга. Должно быть, вы уже близки к тому, чтобы узнать местоположение остальных слизней.

Губы Аррика сжались в тонкую линию.

– Это не то, о чем я бы стал говорить так свободно, – произнес он, а затем вновь сосредоточил внимание на Рен.

Он попытался скормить ей еще одну виноградинку, но она оттолкнула его руку с застенчивой улыбкой.

– Мне кажется, я съела слишком много, – прошептала она, поднимаясь на ноги, потянулась, а затем склонилась, чтобы поцеловать Аррика в щеку, отстранилась и изобразила зевок, прикрыв рот рукой. Она оглянулась вокруг, а затем встретилась взглядом с мужем и подмигнула ему: – Вы слишком долго не давали мне спать, мой король. Думаю, мне стоит удалиться, чтобы немного отдохнуть. Прошу меня простить.

Рен присела в реверансе, дожидаясь, когда Аррик позволит ей уйти.

Краем глаза она заметила, как Лейф выскользнул со двора.

Она взглянула на мужа из-под опущенных ресниц. Было ясно, что Аррик не хочет отпускать ее. Каллес едва ли не сиял от удовольствия, наблюдая за развернувшейся сценой.

– Отдыхайте, миледи. Вам понадобятся силы, – глухим тоном проурчал Аррик.

Дрожь пробежала по ее телу, но Рен проигнорировала раздавшиеся вокруг смешки. Она вышла со двора, высоко подняв голову, но маска спала с ее лица, как только она оказалась в коридоре. Королева подобрала юбки и побежала по прохладному мраморному полу в вихре шелка и кисеи под аккомпанемент вопросов, бешено крутящихся в голове.

Каллесу нет нужды рассказывать об этом Рен – он завел разговор о пленниках только потому, что Аррик был рядом. Но зачем? Чтобы поиздеваться над ней или над королем? А может, над ними обоими?

Разочарование закипело в ее груди. Сейчас она понимала истинные мотивы поступков младшего брата Аррика не лучше, чем в день их первой встречи. Она не доверяла Каллесу; у него имелась собственная цель.

Но Рен искренне верила, что он не планировал причинять ей вред.

По крайней мере, пока.

Каллес предоставил Рен жизненно важную информацию: – что-то, о чем она бы никогда не узнала, если бы Аррик сумел утаить это от нее, – и тому имелась причина.

Теперь ей просто нужно понять почему. И что с этим делать.

Ее сердце ускорило бег. Ей нужно узнать, кого заключили в темницу.

Аррик придет за ней. Лишь вопрос времени, когда ему удастся выследить ее. Рен скинула свои легкие туфельки и побежала.

Ей необходимо добраться до тюрьмы прежде, чем муж найдет ее.