Текст книги "Разбойница"

Глава девятая

Робин

Ей снова снился сон.

На мгновение возник вопрос, как Робин могла осознавать, что спит и что она прячется от чего-то в своей голове, вместо того чтобы предстать перед сложившейся в реальности ситуацией. Там происходит что-то… Что-то опасное для жизни, с чем нужно поскорее справиться.

Но как бы она ни старалась, Робин не могла проснуться. Ей снился сон, и ей оставалось только принять его и двигаться дальше. Сначала ничего не было видно. Края раскинувшегося перед ней пейзажа мерцали и перемещались, не позволяя сосредоточиться. Воздух вокруг был теплым, даже приятным, но темным и полным опустошения.

Но когда Робин уже собиралась сдаться, не обнаружив ничего стоящего внимания в своем сне, на горизонте появилась знакомая фигура. Человек прихрамывал, направляясь к ней, как всегда, слегка пригнувшись.

– Папа! – позвала Робин, тут же забыв, что находится во сне, предпочтя здравому смыслу встречу с любимым отцом. Девушка подошла к нему с колотящимся сердцем и встала прямо перед мужчиной. Она потянулась к его рукам, но он крепко сцепил пальцы под длинными рукавами. – О, как я скучала по тебе! Я не собиралась убегать, должно быть, ты знаешь, и если мы просто присядем, я смогу все объяснить.

Но отец отказывался на нее смотреть. Лорд Локсли, казалось, глядел прямо сквозь дочь. Робин словно не существовало. Внутри все упало, и она схватилась за его широкий рукав.

– Папа, посмотри на меня, – умоляла она. – Я сделала то, что должна была сделать ради семьи. Если бы я не ушла, если бы я не боролась, то это пришлось бы делать тебе… Такого я бы не вынесла. Пожалуйста, посмотри на меня. Пожалуйста.

Он проигнорировал ее слова и отвел взгляд.

– Ты опозорила меня.

Робин ахнула и отпустила рукав. Она упала перед ним на колени, а вокруг начали вспыхивать воспоминания самых важных и неудачных моментов ее жизни. Моментов, подтолкнувших ее к осознанию, что семья полагается на нее, и только на нее. Ее болеющего брата-близнеца, ушедшего из мира, несмотря на оптимистичный настрой и доброе сердце. Слезы обжигали глаза, и она разрыдалась при виде улыбающегося ей Джона, его фигура дрожала рядом с отцом. Джон действительно почти во всем походил на папу, особенно в отношении к простым людям. Робин стремилась подражать ему во всех аспектах своей жизни, особенно в те трагические месяцы после его смерти.

– Я скучаю по тебе, – прошептала она.

А затем внезапно перед Робин появилась мать, но не та бедная женщина из настоящего. Не больная леди Локсли, которая так и не выздоровела от почти смертельного удара по голове, полученного от копыт нервного боевого коня. Не та мать и жена, почти уже неспособная узнать ни мужа, ни детей.

Нет, эта леди Локсли родом из детства Робин: красивая, беззаботная и щедрая на улыбки. Робин любила ее такой. Любила ее и сейчас, хотя от этой женщины в настоящее время почти уже ничего не осталось.

Она вытянула дрожащую руку и нерешительно коснулась края маминого роскошного синего платья.

– Мама! Мама, это твоя дочь Робин. Ты меня узнаёшь? Я наконец-то вернулась домой, – прошептала она.

Леди Локсли, в отличие от мужа, позволила Робин прикоснуться к себе. Она протянула ей руку и заключила в объятия.

– Здравствуй, моя прекрасная дочь.

Девушка прижалась лицом к прямым черным волосам матери и заплакала. Когда последний раз мама узнавала ее? Казалось, прошла целая вечность. Ее кожа была слишком теплой, даже горячей, но Робин уткнулась в нее носом. Создавалось такое ощущение, будто она месяцами жаждала этого жара. Годами.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– А я тебя, – ответила мама.

Отстранившись, она обхватила щеки Робин. В ее глазах читалась осознанность, а не хаотичное безумие, к которому так привыкла девушка. Робин нахмурилась, когда мать поперхнулась, широко раскрыв глаза.

– В чем дело?

Мама хватала ртом воздух, крепко держась рукой за горло и впившись в кожу, словно что-то внутри отчаянно пыталось выбраться наружу. Спустя мгновение ее взгляд потух.

– Мама! – закричала Робин, когда женщина прямо в ее объятиях свалилась замертво. Женщина была слишком горячей и становилась еще горячее. Горячее, чем горящие угли. Горячее, чем подожженные дрова. Она зашипела, но не отпустила, как можно? Ведь это ее мать.

– Сделай что-нибудь! – кричала она отцу.

Именно в этот момент лорд Локсли признал наконец присутствие Робин: лицо его исказилось от ярости из-за представшей перед ним картины. Вокруг них образовалось огненное кольцо. Робин отпрянула от пламени. Не говоря ни слова, он схватил ее за воротник, вырвал тело матери из ее рук и бросил Робин в пламя.

Пламя.

Оно окружило ее со всех сторон. Девушка поперхнулась дымом и попыталась выползти из огня, но облегчения не наступало. Она горела и кричала, кричала и горела. Она билась в агонии. Кожа Робин, пронзенная тысячами раскаленных добела игл, почернела и лопнула, как у жарящегося на вертеле поросенка. Она умирала. Она…

Робин ахнула, распахнув глаза.

Несколько диких секунд, проведенных в панике, она не могла ничего видеть, слышать и чувствовать. За исключением жара и боли, но они уже стали ее старыми друзьями. Она цеплялась за грудь, не обнаружив ничего, кроме целой ткани. Грудь сотрясли рыдания после того, как она провела рукой по необожженному лицу. Сон казался таким реальным. Даже во сне она не смогла избежать боли. Неужели таков ее жизненный удел?

Успокойся. Ты в порядке.

Она положила левую руку на глаза и попыталась выровнять дыхание. Ей просто приснился кошмар, нет в нем ничего такого. С ее матерью и отцом все в порядке. Джон умер. Сон вовсе не реален.

Вот только пульсирующая боль в плече, горле и легких казалась вполне реальной. Робин словно проглотила пригоршню гвоздей. Она попыталась сосредоточиться на том, что произошло до потери сознания, но воспоминания предстали перед ней хаотично, почти ничего невозможно было вспомнить. Картинки сменяли друг друга: преследующие ее мужчины, боль и нависшие над ней глаза хищника. Она тяжело вздохнула. Галлюцинации, вызванные лихорадкой, – это что-то с чем-то.

Почувствовав сильный запах горящего дерева, Робин нахмурилась. Приподняв немного руки, она прищурилась. Мерцающий теплый свет падал слева и сочетался с мягким треском костра. Ей удалось развести приличный костер до атаки, но к моменту ее пробуждения он должен был уже превратиться в пепел. Девушка отдернула потную руку от лица и осторожно опустила. Из-за лихорадки все тело покрывал пот, но дело не только в этом. Холод больше не сковывал ее тело, и она слышала стук дождя.

Что-то не так.

Ее мозг старался разобраться, что именно.

Робин моргнула, глядя на небо, медленно фокусируя зрение. Сверху неба не наблюдалось. Темные сталактиты свисали с каменного потолка, едва заметные из-за высоты. Пещера? Каким, черт побери, образом она оказалась в пещере? Она прислушалась, пытаясь распознать чье-либо движение. Ничего, кроме огня. Может, она прибежала сюда в лихорадочном бреду?

Сосредоточься.

Она потерла голову левой рукой и проверила, сможет ли она сесть. Больно, но мир вокруг не стал вращаться или плыть перед глазами, так что уже что-то. В животе заурчало, и она сглотнула, несмотря на пересохшее горло. Когда она в последний раз пила?

Робин игнорировала свои нужды, сосредоточившись на окружающей обстановке. Слева от нее, посередине гигантской пещеры, располагался огромный костер. Пещера оказалась настолько велика, что невозможно было увидеть противоположную стену. Свет пламени не освещал все темные участки. Справа от нее виднелся вход в пещеру, но его почти полностью закрывали виноградные лозы и снег.

Ее внимание снова привлекло пламя.

На мгновение Робин сосредоточилась только на огне, его мерцании и танце, напоминающим последние мгновения ее сна. Кошмара. Она сильно задрожала и попыталась посильнее обернуть одежду вокруг тела.

И поняла, что никакой одежды на ней нет.

Она побледнела. Вместо одеяла ее накрывал плащ, но одежды поблизости не было видно. Быстро-быстро моргая, Робин огляделась, отчаянно пытаясь найти что-нибудь, что угодно, что можно надеть.

Но вокруг ничего не было.

Где ее одежда?

В груди разрасталась паника, и одновременно с ней в голову стали просачиваться мысли. В лихорадочном забытьи она бы ни за что не развела такой огонь. Камни вокруг него неестественно симметрично выложены. Плюс ко всему плащ. На ней огромный плащ, явно мужской.

Прижав плащ к телу, она бесцеремонно поднялась на четвереньки, чтобы отыскать свою сумку и оружие. Очевидно, она добралась сюда не самостоятельно. Кто ей помог? Друг или враг? Куда подевались долбаные вещи?

Плечо ужасно болело, а на лбу выступил пот. Тут же вымотавшись, она опустилась обратно, натянула на себя плащ-одеяло и накинула капюшон. Вместо того чтобы перегружать себя вопросами, остающимися без ответа, лучше здраво расценить обстановку и разобраться, в какую ситуацию она попала на этот раз. Под прикрытием плаща она пыталась нащупать левой рукой на земле камень или что-нибудь, что можно использовать в качестве оружия. Пальцы сжались вокруг острого камня размером с кулак.

Оружие найдено. Теперь нужно разобраться с состоянием тела.

Да, Робин все еще горела из-за лихорадки, но острая боль в плече значительно уменьшилась. Она выпустила камень из рук и откинула плащ, чтобы посмотреть на рану. Которая оказалась не перевязана. Глаза девушки широко распахнулись. Рану очистили, обработали и зашили. Она осторожно коснулась ее пальцами левой руки. Признаков отравления больше не наблюдалось. Она выглядела ужасно, вне всяких сомнений, но не так, словно угрожает жизни.

Тот, кто переместил ее сюда, не желал ей смерти. Они хотели, чтобы она исцелилась и пришла в сознание.

Она не знала, видеть в этом плюсы или минусы. Честно говоря, тот факт, что она еще не умерла, не приносил особого облегчения. Насколько Робин понимала, сейчас она находилась в еще более затрудненном положении, чем ранее с бандитами.

Она застыла от покалывания на затылке.

За тобой следят.

Как она могла такое пропустить?

Заставив себя расслабиться, она опустила ресницы и оглядела пещеру, стараясь не выглядеть так, будто кого-то выискивает. Ничего. Слишком темно, но она с уверенностью могла сказать, что кто-то наблюдает за ней в уютной темноте откуда-то слева.

Стараясь двигаться как можно меньше, чтобы наблюдатель не понял ее подозрений, Робин опустила левую руку на острый камень. Пальцы нашли опору в импровизированном оружии. Сжав его изо всех сил в ладони и обернувшись в плащ в попытке прикрыть свою наготу, она приложила все усилия, чтобы подняться на ноги. Робин не собиралась встречать угрозу сидя.

Поначалу девушка опасно покачивалась – как же долго она лежала без сознания? – но потом выпрямилась и повернулась к своему спасителю. Робин подняла руку, чтобы заслонить глаза от света, и собралась с мыслями.

– Я знаю, что ты здесь, – позвала она, ненавидя слабый звук своего собственного голоса. – Тебе пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить мне жизнь. Почему бы тебе не выйти и не поздороваться?

Секунду ничего не происходило. Она затаила дыхание, услышав насмешливое фырканье, и большая тень зашевелилась в темноте. При виде надвигающейся огромной фигуры Робин раскрыла от удивления рот.

Мозг не лгал, когда она потеряла сознание в лесу. Глаза хищника. Яркие изумрудно-зеленые с узкими зрачками.

Не просто хищника.

Глаза дракона.

Да, нынешнее положение определенно хуже, чем преследование бандитов.

Из огня да в полымя.

Глава десятая

Дэмиен

Дэмиен, должно быть, задремал, потому что, когда он моргнул и открыл глаза, едва различимый свет и изменение температуры у входа в пещеру указали на то, что уже наступила глубокая ночь. Снаружи начался унылый, монотонный дождь, как он и определил ранее по запаху в воздухе. Движение со стороны женщины означало начало ее пробуждения.

Он дернул хвостом в восхитительном предвкушении и облегчении.

Прошло три дня с тех пор, как он принес ее в свое логово. Три долгих дня ожидания и заливания трав и бульона ей в горло.

Дэмиен заставил свое тело не шевелиться.

Что она подумает, когда полностью оценит ситуацию? Будет ли кричать и атаковать, как поступила с бандитами? Идея показалась привлекательной. Или же она упадет на колени и будет молить о пощаде? В таком варианте приятного мало. Он надеялся, что она не выберет последнее. Женщина не должна умолять сохранить ей жизнь.

Он старался не сдвинуться ни на дюйм, наблюдая за женщиной. Тени пещеры скрывали его от ее глаз, и он старался не направлять свой взгляд на костер, чтобы в глазах не отражался свет.

Привыкнув к окружающей обстановке, женщина первым делом расслабилась и приняла сидячее положение. Убедившись, что на самом деле все еще жива, она стала искать свою одежду.

Искорка веселья скользнула в его груди, когда она выругалась и крепче прижала плащ к груди. Словно кто-то собирался пробраться под все эти слои ткани, чтобы найти там ее обнаженное тело. Дэмиена безмерно забавляло то, насколько люди озабочены одеждой. Они ненавидели свою наготу, особенно в присутствии посторонних.

Неестественно.

Лично Дэмиен ненавидел одежду. Ткань вызывала у него кожный зуд, неважно: тончайший ли это шелк или же грубейший хлопок. Она цеплялась за его чешуйки. И ограничивала движение его мышц. Вещи раздражали, ограничивали и, самое главное, скрывали истинную красоту.

Женщина перед ним была живым тому доказательством.

Света костра оказалось достаточно для того, чтобы Дэмиен полностью погрузился в созерцание женщины, пока та обыскивала пещеру в надежде найти свою одежду и, как он с ликованием осознал, оружие. Она действительно была крошечной. Почти как фея. Нежная и тонкая, но невероятно женственная, несмотря на скромные изгибы стройной фигуры, но было в ней что-то, что вызывало в нем…

Желание.

Давно в нем не возникало желания к женщине. В груди образовался тугой узел. Конечно, он хотел обладать красивыми женщинами. Он всегда обожал представительниц прекрасного пола, но также знал, что они отличались коварством. Одно дело восхищаться красотой, а другое – желать ее. Желание легко превращалось в другие эмоции. А эмоции для таких, как он, опасны. Драконы создавали пары на всю жизнь, а люди…

Он запыхтел.

Большинство из них не сдерживают данных клятв и бросают своих партнеров. Просто ужасно. Немыслимо.

Женщина замерла на месте, и ее запах приобрел крупицу страха. Страх считывался в воздухе. Его настроение испортилось. Ему очень нравился ее естественный запах с тех пор, как он очистил ее тело от грязи. Но теперь, когда он смешался со страхом? Отвратительное ощущение. Из горла почти вырвался рык. Она явно заметила и поняла, что что-то или кто-то находится здесь, в пещере, и что это вовсе не человек.

Он уловил звук удара камня о камень за секунду до того, как женщина встала. Воодушевление выжгло все отвращение. Его маленький человечек поднял камень. Предположительно, чтобы использовать в качестве оружия. Ему нравился такой поворот событий.

Как она отреагирует на его драконью форму?

Он сдвинулся всего на дюйм, но этого оказалось достаточно, чтобы женщина повернулась и посмотрела прямо на него.

Выражение ее лица, когда она поняла, кто именно за ней наблюдает, было бесценным.

Правильно, голубка. Пора тебе встретиться с драконом.

Глава одиннадцатая

Робин

Это какая-то жестокая шутка.

Пережить все, чем жизнь в нее бросалась, только ради того, чтобы попасть в лапы дракона? Робин утвердилась в своей уверенности, что в прошлой жизни она, должно быть, являлась ужасным человеком. Убийцей, совершившим геноцид, или основателем рода Мержери. Возможно, она была супругой дьявола.

Неужели она не заслужила долбаного перерыва? Робин не сделала ничего, чтобы заслужить подобной участи. Она знала, что нет. Это несправедливо.

В любом случае вот что происходило прямо сейчас.

– Просто съешь меня, и покончим с этим, – сказала она надломленным и хриплым от долгого молчания голосом. Горло пересохло. И все же, несмотря на это, ее слова прозвучали громко, эхом отразившись от стен гигантской пещеры, куда ее принес дракон, и создавалось впечатление, что она продолжала кричать:

– Съешь меня, съешь меня.

Она поморщилась. Оставалось надеяться, что всё произойдет быстро.

Робин собралась с духом и посмотрела прямо на зверя.

Дракон ничего не делал. Не шевелился, не моргал, казалось, даже не дышал. Она моргнула, глядя на существо, сжимая пальцами камень. Чего он ждет? Она предложила ему себя съесть.

Если бы он хотел твоей смерти, ты бы уже была мертва.

Эта мысль показалась ей забавной. Драконы – умные животные, но не настолько. Возможно, у него есть хозяин? Это объяснило бы плащ.

– У тебя есть хозяин? – спросила она.

Дракон зарычал, и она вздрогнула. Судя по всему, ему что-то не понравилось. Дело в тоне ее голоса или самом вопросе?

Он не может тебя понять, идиотка.

Она вздохнула и решила пока помолчать.

Теперь, привыкнув к темноте пещеры, Робин посмотрела сквозь тусклый свет костра, чтобы получить представление о внешнем виде дракона. Пламя отражалось от его чешуи, наполняя ее трепетом, несмотря на ситуацию. Чешуя дракона была ошеломляющей: смешение всевозможных оттенков зеленого. Изумрудный. Цвет сочной травы. Виридиан. Глубокий, чувственный оттенок зеленых сосен, стоящих посреди леса, такой темный, что казался почти черным. Где-то чешуя переливалась золотом. Даже при плохом освещении дракон был великолепен.

А его размер…

Этот дракон не какая-то бродячая ящерица с гор. Его тело выглядело мощным, покрытым мышцами. Возможно, ей и не доводилось видеть зверей крупнее. И тогда Робин поняла, почему пещера такая большая. Ее похитителю необходимо много места еще и для своего спутника-дракона.

– Ого, – прошептала она, не в силах сдержаться.

Пробежав взглядом по зверю, она почти перестала дышать. Пыхтение дракона чем-то напоминало мурлыканье. Свет костра упал на его пасть. Под его неземными ядовито-зелеными глазами девушка разглядела целый набор устрашающих, свирепых, острых, как иглы, зубов.

Дракон внушал ужас. Даже в нынешнем состоянии каждый дюйм тела Робин содрогался от опасной близости этого монстра. Опасности, которую она не могла себе позволить. Время тратилось впустую. Если он все же планирует ее съесть, пусть больше не медлит. Она устала от этого подвешенного состояния, той неопределенности, в которой она застряла на несколько дней. Ей нужно было знать наверняка: выживет она и вернется к своей семье в родную деревню или умрет. Для всего остального она слишком устала.

– Ну же, – сказала она, пытаясь побудить дракона к действию. Камень в ее руке казался бесполезным против такого огромного зверя, но тем не менее пальцы сильнее сжали его. – Сделай что-нибудь. Раздави меня своими лапами. Перекуси меня своими челюстями. Сделай что-нибудь, иначе я выйду из пещеры прямо сейчас и ты никогда больше меня не увидишь. Я устала быть во власти окружающих. Я отказываюсь становиться твоей игрушкой! – выкрикнула она, и ее голос эхом разнесся по пещере.

Она резко втянула воздух и приготовилась к тому, как дракон отреагирует на ее возмутительные заявления, но все, что сделал зверь, – это подполз немного ближе. Его живот скользил по полу пещеры. Он позволил ей получше себя рассмотреть, остановившись всего в паре шагов от костра.

Немигающие изумрудные глаза с узкими зрачками, казалось, следили за каждым ее движением. Робин немного сдвинулась влево, затем вправо, и эти самые глаза перемещались вместе с ней. Это нервировало.

Они что-то напоминали, но, когда Робин попыталась ухватиться за воспоминание, приступ боли в плече и бред, вызванный лихорадкой, вынудили ее отступиться.

Хотя дракон подошел ближе, он все еще ничего не предпринимал. Когда ее терпение, а возможно, и здравомыслие подошли к концу, Робин потрясла камнем в направлении зверя. Он не сдвинулся с места.

– Во имя Дотэ! – крикнула она, чувствуя подступающую истерику, но совершенно об этом не беспокоясь. – Я впервые встречаю дракона, а он, оказывается, сделан из камня. Почему ты ничего не делаешь? Почему ты принес меня сюда? Где ты меня нашел? – Она ходила взад и вперед, паника подступала к горлу вместе с желчью. – Почему ты не дал мне просто умереть? Я уже приняла смерть. Мне пришел конец, так почему?..

Ей больше нечего было сказать. По крайней мере, дракону. Измученная испытаниями и травмами последних нескольких дней, она рухнула на место, где проснулась, и укуталась поплотнее в плащ, чтобы сохранить хоть какое-то достоинство.

Не то чтобы оно у нее осталось, учитывая наготу под искусно сшитой тканью. Кто вообще решил оставить столь изысканную одежду незнакомке? Плащ может принести хорошие деньги на черном рынке. Она скривилась. Возможно, хозяин плаща забрал ее лук и одежду в качестве платы. Или…

Взгляд в ужасе метнулся обратно к дракону. Она еще раз осмотрела пещеру. Что, если ее спаситель разбил лагерь в логове дракона, а зверь в ответ его просто съел?

– Ты его съел? – потребовала ответа девушка.

Дракон просто смотрел на нее.

Замечательно. Теперь она разговаривает с животным так, будто он мог ее понять.

С другой стороны, если дракон съел человека, спасшего Робин, он наверняка не проголодается так скоро? Но что она знает о драконах? Хеймсерия славилась своими чудовищами, но ей известно только то, что они сидят в своих покрытых льдом горах и отваживаются выйти оттуда только в случае крайне голодного года. Драконы практически считались вымыслом.

Она прислонилась головой к стене и сосредоточилась на успокоении сердцебиения, подумав, что если дракон собирается и дальше ничего не делать, то ей следует расслабиться. Нет никакого смысла в излишнем беспокойстве. Он либо оставит ее в покое, либо съест. Просто и ясно.

Едва заметное движение привлекло рассеянное внимание Робин, и она вздрогнула, когда дракон отступил во тьму. Чего это он?

– Эй! – позвала она. – Куда ты… – Она подавилась словами, увидев вышедшего из темноты мужчину.

Голого мужчину.

Огромного человека.

Он был массивным, больше любого встречавшегося ей мужчины. Он улыбнулся, обнажив устрашающие на вид клыки, а затем откинул с лица волнистые темно-зеленые волосы и сверкнул глазами. Ей даже не хватило приличия покраснеть при виде его наготы. Слишком уж она испугалась. Однако едва различимые чешуйки на его бледной коже привлекали внимание. Взгляд девушки снова вернулся к его глазам. К уже знакомым глазам. Именно их Робин видела до того, как потеряла сознание, как ей тогда казалось, в последний раз в своей жизни.

Робин вскочила на ноги и, не раздумывая, швырнула в него камень, который все еще держала в руках. Но мужчина легко поймал его на лету и небрежно отбросил. Он сделал несколько легких, уверенных шагов в ее направлении, и с каждым шагом огонь все ярче подсвечивал необычные черты его лица.

От осознания происходящего сердце упало в пятки. Он и есть дракон. Он талаганец. Оборотень. Конечно, это объясняет то, почему выше любого мужчины, которого Робин когда-либо встречала раньше, и шире даже неповоротливого деревенского кузнеца или Гончих, которые время от времени проезжали через их деревню по делам лорда Мержери. В таком случае одна из ее проблем разрешилась. Никто ее не съест, хоть что-то приятно.

«Двуногие хищники не менее опасны», – эхом отозвался в ее голове голос мадам Джады.

Робин была чрезвычайно благодарна взрослой женщине за совет и лекарство, которым она ее снабдила. Ее совет не раз спасал жизнь девушке, а лекарство ослабляло естественный запах на случай, если на пути ей встретятся талаганцы. Никто из них так и не уловил ее запаха и не решил против воли оставить ее себе в качестве пары. Мадам Джада сказала, что такое случается крайне редко, но лучше перестраховаться. Робин не хотела рисковать.

Она подняла плащ с земли для большей подвижности на случай, если возникнет необходимость бежать. Его волосы имели такой же зеленый оттенок, как и нечеловеческие глаза, и, Робин заметила еще в лесу, что его кожу покрывала чешуя. Больше всего чешуйки были заметны на его предплечьях и ногах, хотя Робин изо всех сил старалась не смотреть ниже линии бедер. Его лицо состояло из четких прямых линий.

Благородный на вид. Высокородный.

– Нравится то, что видишь, моя красавица? – нараспев произнес он, и от его низкого хриплого голоса по ее коже побежали мурашки. Его говор отличался аристократичностью и имел легкий акцент, которого ей не доводилось слышать.

Она не знала, что и думать. Он, конечно, красавец, но это не имело значения. Робин поджала губы, чтобы не ответить ему грубостью. Не нужно портить их и без того хрупкую связь, особенно когда у него есть возможность превратиться в монстра из легенд.

С дьявольской ухмылкой на губах он подошел ближе.

– Молчишь, ошеломленная моей красотой. И почему я не удивлен? – с низким рычанием промурлыкал он, и Робин прочувствовала его голос всей душой. Он постучал по уху и склонил голову. – Даже сейчас я слышу, как из-за меня трепещет твое сердце. Неожиданно, но я такое приветствую, хотя ты сейчас не в той форме, чтобы заниматься такого рода играми, правда?

Он думал, что ее сердце колотиться из-за его привлекательности.

Робин фыркнула, не успев даже задуматься над тем, что делает. Она вскинула бровь.

– Большое спасибо, но я не делю постель с монстрами.

Заткнись.

Оборотень улыбнулся.

– Я люблю тяжелые задачи. Готова заключить сделку, моя красавица?