Текст книги "Рынок. Государство. Бюрократия. Коррупция"

Правовое государство и рынок

В западноевропейской политической и государственно-правовой мысли в настоящее время преобладает плюрализм точек зрения на правовое государство. Современное правовое государство рассматривается в основном как некий теоретический идеал, который предстоит достичь в процессе реформ, на основе существующих реальных элементов[20]20
  См.:. Постников В.Г. Государство в социальном и национальном измерении (Опыт историко-политологического анализа): дисс… докт. полит. наук. СПб., 2003. С. 120.


[Закрыть]. «Сегодня к принципам (а значит и характеристикам правового государства. – Авт.) традиционно относят следующие: гражданское общество как его необходимую предпосылку; верховенство права; разделение властей; взаимную ответственность индивида и государства»[21]21
  Гражданское общество: истоки и современность / Науч. ред. проф. И.И. Кальной. СПб.: Юридический центр Пресс, 2000. С. 229.


[Закрыть]. Выходя из гражданского общества, правовое государство вырастает из экономического базиса, основанного на товарной, рыночной форме хозяйствования и подчиняющегося в своем развитии законам капиталистического товарного производства. Рынок и сама товарная форма производства содержат в себе те особые и уникальные качества и свойства, без которых человечество не может обрести и овладеть такими ценностями, как свобода и равенство.

Будучи адекватным политическим выражением рынка, правовое государство приобретает при этом право оказывать влияние на его функционирование. Тем самым оно, хочет того или нет, оказывает воздействие на содержание свободы и равенства. Тема экономической свободы и равенства, становится превалирующей, когда заходит речь о взаимодействии рынка и правового государства. Исследуется в основном аспект политического ограничения экономической свободы, предоставления равных политических условий для взаимодействия экономических субъектов, но совсем не исследуется влияние рынка на государство, экономики на политику.

Некоторые редкие работы по этой проблеме все-таки не дают полного ответа на вопрос о том, почему рыночному хозяйству соответствует правовое государство? В анализе взаимодействия бизнеса и государства преобладают абстрактные, а тем самым – малодоказательные подходы. В этих подходах мы не находим вразумительного ответа на вопрос о том, насколько и в каком качестве необходимо государство в рыночных условиях[22]22
  См.: Гайнутдинов Р.И. 1) Бизнес и политика в современном обществе. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2005; 2) Роль бизнеса в современном политическом процессе: дисс… докт. полит. наук. СПб., 2006; Ясин Е.Г. Новая эпоха – старые тревоги: Политическая экономия. М.: Новое издательство, 2004.


[Закрыть]. До сих пор анализ указанной проблемы вращается вокруг определения места государства. Одни говорят о том, что государство противоположно гражданскому обществу, и мостиком между ними является рынок. Другие предлагают опосредованную систему взаимодействия государства и рынка, между которыми пролегает «широкая публичная сфера гражданской активности, расположенная между рынком, с одной стороны, и государственными… образованиями»[23]23
  Гайнутдинов Р.И. Бизнес и политика в современном обществе. С. 175.


[Закрыть]. При этом также невозможно понять, почему рынку соответствует ни какое-нибудь государство, а правовое.

Подобный разброс подходов напрямую связан с положением политической науки в системе гуманитарного знания, с внутренней структурой самой политической науки. Во-первых, в отечественной политической науке, например, не заняла достойного места политическая экономия, которая институционализирована в современной политической науке США[24]24
  См.: Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина и Г.Д. Клингемана; науч. ред. русского издания проф. Е.Б. Шестопал. М.: Вече, 1999.


[Закрыть]. Отечественная политическая наука хочет быть чисто политической наукой, наукой, не выходящей за рамки чисто политических отношений и чисто политических процессов. Во-вторых, в государственном образовательном стандарте по юриспруденции в аннотации дисциплины федерального компонента «Политология» «государство» не представлено в виде дидактической единицы, что влечет за собой сужение предмета политологии. В-третьих, сохраняются попытки, с одной стороны, юристов возвысить право над государством, с другой стороны, – политологов не признавать правовой фактор деятельности государства. Поэтому государство «очищается» от гражданского общества, рассматривается отдельно и стоит над обществом. Государству отводится роль политического посредника, абсолютизируется его автономность и независимость от других сфер общества.

Государство опосредует человека рыночного с нерыночным человеком, выступает инструментом, порождающим и разрешающим конфликт между представленными формами бытия человека. Отсутствие понимания государства как инструмента, согласующего интересы в обществе за счет достижения компромисса между рынком и гражданским обществом, порождает поверхностные представления о правовом государстве, в которых отсутствуют причины, породившие его, и лишь присутствуют политические инструменты, якобы в полном объеме указывающие на правовой характер государства. В этих представлениях дается простое перечисление ряда признаков государства, в котором одним из существенных признаков является господство конституционного режима правления. Тогда как уже в XIX веке Р. Фон Мольставит вопрос намного шире. Он под правовым государством понимает не просто конституционализм, но и способность государства управлять жизнью гражданского общества с опорой на конституцию[25]25
  См.: Постников В.Г. Государство как политический институт: социальные и национальные аспекты. С. 93–94.


[Закрыть]. По сути дела, государство является правовым в силу приобретения права регулировать и управлять обществом. Приобретя его, оно формулирует такое же правовое отношение к гражданам, закрепляя за собой полномочия всеобщего характера. При этом за гражданами и их объединениями, такими как рынок, церковь, профессиональные союзы и партии закрепляются полномочия не всеобщего, а особенного и единичного характера. Вместе с приобретенным правом управлять и господствовать над обществом, государство приобретает и обязанность управлять им, исходя из договоренностей и в соответствии правом очерченных полномочий.

Но помимо государства, претендующего на всеобщее право управлять обществом, в обществе есть объединения людей, которые регулируются не правом, а обменом. И чем шире эти отношения охватывают общество, тем больше претензий у рынка на свой всеобщий характер.

У рынка, как и у любого объединения индивидов с определенными целями и задачами, имеется своя юрисдикция, т. е. свое право. Но в силу того, что это – право частной собственности и оно всегда подвержено изменению по причине изменяющейся конъюнктуры, – юрисдикция рынка могла бы быть представлена как постоянная борьба прав. Поэтому общие правовые особенности рынка, отражающие уровень достигнутой цивилизации, обязаны закрепляться. Если бы отсутствовало государство, то они закреплялись бы в обычаях и традициях, в догматах церкви и объединениях работодателей и т. п. Но этот путь институционализации обменного права вряд ли смог бы состояться в рыночных условиях. Самоорганизация рынка – это мечта современного и прошлого человека, полагающего, что ему не нужно принуждение. Но не всегда идеи отдельно взятого индивида, переросшего свое время, адекватны идеям общества в целом, которое к этому моменту еще не приобрело достаточных предпосылок для самоорганизации. Оно не может самоорганизоваться, и потому право, приобретаемое рынком в более благоприятные периоды своей жизни, закрепляется политически, отделяется от рынка и предоставляется в пользование государству. С этого момента государство становится правовым объединением индивидов, включенных в рыночный обмен.

Поэтому государство приобретает обозначение правового государства, распространяя приобретенное право на все общество в целом. Поэтому в определении правового государства обязательно должно быть включено право, которое выполняет две функции. Одна из этих функций непосредственно вытекает их потребностей рынка, а другая – из потребностей самого государства.

К первой функции относится функция поддержания рынка, его регулирования, а вторая функция связана с поддержанием нерыночных форм связей между людьми. Первая функция требует соответствующих учреждений государства, которые обеспечивают жизнеспособность обмена и частной собственности, потому что без частной собственности обмен превращается в мертвую форму. Вторая функция связана с прямым распределением, минуя обмен. Эта функция поддерживается учреждениями и общественной или государственной собственностью. Эти две функции носят противоречивый характер. Мера, в пределах которой разрешаются эти противоречия, – есть закон. Конституция тем самым становится основным не только политическим, но и экономическим законом, не только законом в правовом смысле, но и законом жизни. Она может меняться, но не может быть уничтожена, не будучи уничтоженной самим обществом, не могущим жить по данному закону. Но при этом сами граждане должны жить иначе, противоположно конституируемой норме.

В определении правового государства тем самым основной акцент делается на законе как основном инструменте взаимодействия рынка, государства и общества. Правовое государство – власть разумных законов по Е. Ясину. Все важнейшие вопросы экономической и общественной жизни должны быть урегулированы законодательно. Больше законов, меньше голосований, – пишет он[26]26
  Ясин Е. Новая эпоха – старые тревоги: Политическая экономия. С. 86.


[Закрыть]. Естественно, что тот или иной закон принимает объективную форму выражения интересов рынка. Оформление этого интереса в закон осуществляется в борьбе заинтересованных сил. Как рыночная, так и политическая борьба являются способом утверждения интереса в законе. Приобретя после долгих или скорых баталий жизнь, закон становится политической силой, определяющей правовым образом расстановку политических сил и формы последующей борьбы, направленной на сохранение или изменение форм обмена, форм рынка. Поэтому сегодняшние отечественные либералы бьются с государством как с тенью отца Гамлета, не подозревая, что они бьются с необходимой формой государства, вытекающего из сложившейся формы обмена и их общего интереса. Но, не пренебрегая им в целом, они предъявляют претензии к «расточительству» государства, к засилью номенклатурно-капиталистической бюрократии, которая препятствует свободе обмена, а своей расточительностью снижает доходы корпораций. Они не понимают того, что большая свобода торговли или обмена, которую они требуют сегодня, – потребует существенного изменения права и закона. Изменениям подвергнутся не только те законы, которые регулируют обмен, но и законы, которые регулируют необменные формы жизни граждан. А в силу того, что закон вводится почти мгновенно, а положительный эффект от него может сказаться чуть позже (как это было с ФЗ № 122 в начале 2005 года. – Авт.), то усилится рост социальной напряженности, которая благие намерения «Правого манифеста»[27]27
  Там же. С. 81–108.


[Закрыть] может уничтожить в одночасье. Они своей видимой борьбой с государством в обществе насаждают иллюзию борьбы с государством, вовлекая в нее все те силы общества, которые страдают от засилья рынка. Тем самым государство становится заложником алчности одних и обмана других. Государство тем самым превращается в цель борьбы, следствием которой является господство над обменным и необменным правом. Правовое государство, выдерживая подобное давление со стороны гражданского общества, по своей форме постоянно колеблется между тоталитаризмом и демократизмом.

В современных отечественных представлениях о правовом государстве контекст влияния рынка на формирование и функционирование правового государства исчезает. Анализ правового государства ограничивается простым описанием элементов правового государства. Взаимодействие между ними не носит противоречивого характера, а анализ не носит объяснительного характера, он акцентирует внимание на описании элементов и связей правового государства. Так, «Политология: энциклопедический словарь» под правовым государством предлагает понимать тип государства, в котором функционирует режим конституционного правления, существует развитая и непротиворечивая правовая система и эффективная судебная власть, вместе с реальным разделением властей, с их эффективным взаимодействием и взаимным контролем, с развитым социальным контролем политики и власти[28]28
  См.: Политология: Энциклопедический словарь /Общ. ред. и сост. Ю.И. Аверьянов. М.: Изд-во Моск. коммерч. ун-та. 1993. С. 313–314.


[Закрыть]. Данное определение не дает нам представления о происхождении правового государства. Оно не дает нам возможности увидеть реальное соотношение политики и права, не объясняет механизм становления правового государства и его необходимость для обменного общества.

В зарубежных исследованиях обращается внимание на то, что правовое государство есть атрибут рыночной экономики, но делается это без должной аргументации и доказательства. Такая манера исследования, при которой атрибут чего-либо выдвигается как должный атрибут, вряд ли сулит увидеть завершенные результаты исследования, вряд ли приведет к положительным результатам анализа. Безосновательно поступает Д. Кола, который говорит о том, что современное государство «должно» быть правовым. Он пишет, что «современное государство должно (курсив наш. – Авт.) быть правовым и формулировать безличные и универсальные юридические правила, защищающие права граждан и устанавливать кодекс рынка»[29]29
  Кола Д. Политическая социология. М.: Весь мир; ИНФРА-М, 2001. С. 243.


[Закрыть]. В этом определении правового государства автор не смог избежать оценочных суждений о том, что государство должно быть правовым. Ответ на вопрос: «Почему оно должно быть правовым?» – повисает в воздухе.

Этого ответа нет, правда, и в практике современного государства. Но все-таки утвердилось понимание современного государства как правового. Со второй характеристикой современного государства, которое дает Д. Кола, также нельзя согласиться. Государство, согласно этому определению, формулирует безличные правила, эти правила приобретают всеобщий характер. Государство, как мы выяснили, закрепляет в праве отношения, сложившееся в обмене, в рынке. Государство утверждает в форме закона то, что приобрело действительное значение. Государственная Дума производит закон как право. Используя категорию «универсализм» юридических правил, Д. Кола тем самым акцентирует внимание на их технологичности, на способности правил не защищать, а объединять людей в государство. Тем самым он подчеркивает принудительный характер универсальных правил. Надо признать, что государство, хотя и предстает перед нами как объединение людей, базирующееся на праве, но не защищает права этих людей. Оно защищает от самих людей те отношения, которые и есть государство. Как общество есть продукт человеческих отношений, так и государство есть продукт человеческих, но принудительных отношений. Отношений, которые приобрели самостоятельное существование и могут развиваться только как самостоятельные отношения, отчужденные от человека отношения и существующие вне человека.

Что же это за отношения, которые придают государству самостоятельное значение? Ответ на этот вопрос сулит нам некоторую перспективу детального уяснения правового характера государства. И он, как нам видится, заключается в том, что государство, как формальное объединение людей, есть отражение и выражение вещных отношений. Вещные отношения в условиях обмена превращаются в товарные отношения. Человек при этом приобретает также форму товара. Тем самым государство становится продуктом товарных отношений и само превращается в товар. Теории менеджерального государства акцентируют внимание как раз на товарной сущности государства. Теории минимального государства также ратуют за минимум цены за такой товар как государство. Налоги, которые составляют экономическую суть государства – это цена такого товара, как государство. Поэтому универсальные юридические правила защищают не так называемые права человека, а права человека как товара, защищают от проникновения в товарные отношения нетоварных, человеческих отношений. Поэтому Л. фон Мизес, вслед за Ф. Энгельсом, говорит о государстве как о зле, как об инструменте, который уничтожает человечность.

Универсальные юридические правила защищают отношения найма, которые как раз и превращают человеческую сущность в товарную сущность. Они защищают условия воспроизводства найма – частную собственность как отношение, оторванное от человека. Отсутствие защиты частной собственности как отношения повлекло бы за собой возврат к прошлому состоянию государства, которое покоилось на личнозависимых связях. Не вдаваясь в более глубокий анализ определения правового государства, данного Д. Кола, необходимо остановится в этом определении на положении о том, что правовое государство обязано выработать кодекс рынка. Обязательства государства выработать этот кодекс сводятся к тому, что государство формулирует принципы рынка из состояния самого этого рынка и потребностей его участников. Забегание вперед, как и отставание в этом деле всегда чревато ростом социального напряжения, недовольства субъектов рыночных отношений. В целом представление о правовом государстве, данное Д. Кола, устанавливает непосредственную и необходимую связь рынка с государством, определяет значение государства для рынка – устанавливать кодекс рынка, т. е. основные принципы, на которых базируется рыночное производство, и следование которым становится для него обязательным. Д. Кола возвращает нас к сложившемуся представлению о государстве, которое обязано вмешиваться в дела рынка, но не силовым давлением, не принуждением силой, а закреплением принципов самого рынка. Однако в действительности рынку подобная услуга государства не нужна. Рынок знает, что все то, что вырабатывает государство для него, для него же и губительно. Рынок пользуется услугами такого государства, которое в праве, кодексе закрепляет выработанные самим рынком принципы.

Завершая исследование представлений о взаимодействии государства и рынка, о механизме внутреннего единства рынка и правового государства, остановимся на отдельных ключевых элементах структуры рынка, обеспечивающих условия относительной экономической свободы и равенства, а также на соответствующих им элементах в политической надстройке, воспроизводящие необходимые условия для рынка.

Для экономики рыночного типа характерны следующие свойства, пишут авторы работы «Гражданское общество: истоки и современность»[30]30
  См.: Гражданское общество: истоки и современность. С. 80–81.


[Закрыть]:

• разнообразие товаропроизводителей и, соответственно, разнообразие товаров и услуг;

• равенство товаропроизводителей, их экономическая самостоятельность и независимость;

• равенство потребителей на рынке и свобода выбора товаров и услуг;

• экономическая свобода и независимость потребителей;

• осуществление товарообмена на эквивалентной основе (действие закона стоимости);

• независимая оценка товаров (а, следовательно, и самих производителей) дается на рынке потребителем. Отсюда – отсутствие диктата производителя над потребителем.

Характеристики экономики, основанной на обмене, связаны как с равенством, так и экономической свободой. Экономическое и рыночное равенство предполагает равенство тех, кто производит, и тех, кто покупает. Равенство производителей заключается в том, что они имеют одинаковый доступ к производству товаров. Однако в действительности есть только равные возможности производить товары, но не производить их в действительности. Равенство товаропроизводителей может быть представлено в доступности обмена. Каждый из существующего многообразия производителей может продать свой товар, но не каждый может его произвести. Рынок формулирует равные права на продажу произведенного товара, но не на его производство. Поэтому на равенстве обмена может быть сформулировано рыночное право. Регламентация взаимодействия производителя с рынком приобретает для всех производителей общий характер. Каждый может выйти на рынок со своими предложениями и обменять на соответствующий эквивалент. На этом основании государству передаются права по регулированию данного отношения собственности, связанного с юридическим оформлением равенства между производителями товаров. Обмен для всех производителей является общим механизмом взаимодействия, является собственностью всех товаропроизводителей, и потому требуется всеобщее и равное, а также свободное общение с ним. Государство, взяв под контроль обращение, политико-юридически закрепляет его всеобщий характер. При этом обмениваться могут только товары, но и предметы могут стать таковыми, если проходят через сито обмена. Государство берет под контроль рыночное право в силу того, что не все предметы могут обмениваться, исходя из их свойств оказывать разрушающее воздействие либо на организм потребителей, либо на духовное здоровье, либо на социальные качества индивида, либо на отношения.

Свобода, так же как и равенство, есть свойство обмена. Все, что произведено, должно беспрепятственно обмениваться. Эта свобода торговли является основой рынка. Свобода, выраженная в беспрепятственном вхождении на рынок, должна защищаться. Грабежи, поборы, коррупция и другие формы ограничения свободы торговли, не осуществляемые государством, пресекаются и наказываются. Свобода торговли – движитель всего обмена, жизненная сила рынка. Свобода – как право – приобретает общий характер и получает политико-юридическое закрепление.

Характеристикой рынка и экономики, основанной на нем, является также конкуренция. Обмен осуществляется конкурентным образом. Конкурентная борьба есть основная форма обмена, обмена ради прибыли. Поэтому конкуренция становится правом, которое также носит общий для обмена характер. Политико-юридическое закрепление этого права необходимо.

И последним элементом рынка является частная собственность. Она – последняя в ряду перечисленных признаков рынка, но не последняя по значимости. В обмене она становится частной собственностью, хотя отношения частной собственности пронизывают всю систему отношений в обществе. Проявлением частной собственности в обществе является социальное неравенство и разделение общества на классы. Наиболее ярким проявлением частной собственности является бедность как социальное качество и отношение. Политико-юридическое закрепление частнособственнеческих отношений в праве является такой же необходимостью, как закрепление равенства, свободы и конкуренции.

Эти элементы рынка являются всеобъемлющими, общими для рынка в целом и потому передаются государству, которое посредством политики производит право. Почему посредством политики возможно это сделать? Потому что политике присуще принуждение, о котором говорилось выше. В неравном обществе к рыночному равенству необходимо принуждать. Принуждать приходится к свободе торговли не только потому, что возможна монополизация рынка, но и потому, что рынок может быть несвободным из-за искусственных ограничений, создаваемых различными организациями в обществе. Так, например, церковь может выступить как ярым противником расширения обмена, так и его ярым сторонником. Чем массовиднее общественная организация, тем ее возможности ограничивать свободу торговли выше. Та же ситуация может происходить как с конкуренцией, так и с частной собственностью. Требуется сказать о том, что те элементы или признаки рынка, которые приобрели в литературе общепринятый характер и на которые мы ссылались, вряд ли могут быть приняты за действительные признаки. Авторы, выдвигающие эти признаки, не догадываются, что рынок оперирует товарными сущностями, к судьбе которых так называемые товаропроизводители имеют опосредованное отношение. Конфликт, основанный на противоречии между произведенным предметом или услугой и его приобретением и использованием, как раз указывает на то, что в товарных отношениях нет живых субъектов этих отношений, если товаром не являются животные или люди. Но и они несут в себе голую фикцию жизни. Вся их жизнь в товаре. Поэтому говорить о равенстве товаропроизводителей в обмене – это значит, в лучшем случае, ввести в заблуждение, а в худшем – извратить всю сущность рынка. Те же признаки, которые предлагаются нами, являются действительными признаками, на которых осуществляется обмен. Эти признаки носят общий или общественный характер и становятся правом, правда, отчужденным от рынка правом, принудительным правом, но все-таки правом, а не войной всех против всех. Эти признаки, представленные как право, становятся основой государства, определяющей функцией которого становится защита всех перечисленных признаков от гражданского общества, которое, вырвавшись из пут обменных отношений, норовит использовать нетоварные связи как антипод товарным. В воспроизводящемся антагонизме гражданского общества и рынка государство, посредством права и болтовни депутатов, наподобие В.Жириновского, принуждает гражданское общество принять правила и ценности рынка.

Для политической системы, соответствующей рыночной основе, характерны свои элементы, пишут авторы уже упоминавшейся книги:

• разнообразие партий (наличие многопартийной системы) и, соответственно, – наличие разных политических платформ;

• равные условия, независимость, самостоятельность политических партий;

• равенство граждан в политической жизни (т. е. на своего рода политическом рынке), свобода выбора политических платформ при участии в свободных выборах;

• политическая свобода и независимость граждан;

• независимая оценка программ политических партий производится самими избирателями. Поэтому эти программы должны выражать интересы последних. Отсюда – отсутствие прямого диктата партий над избирателями[31]31
  Гражданское общество: истоки и современность. С. 81.


[Закрыть].

В совокупности названные элементы, присущие как рыночному хозяйству, так и правовому государству, обеспечивают и воспроизводят тот уровень свободы и независимости, уровень равенства, который характерен для современных индустриальных стран Запада[32]32
  Там же.


[Закрыть]. Данное заявление констатирует факт соответствия существующих политических систем рынку. Явное или неявное отступление от господствующей политической системы говорит об обратном: о несоответствии и несвободе рынка. Если над рынком выстраиваются иные политические системы, с отсутствием того или иного элемента, то такие политические системы мало способствуют развитию равенства и свободы, т. е. самому рынку. Данный постулат может быть выдвинут и быть работающим при условии, что исследователь ограничивается тем набором элементов, которые предлагаются. Однако легитимированная политическая система, т. е. конституируемая система и реальное ее воплощение не всегда соответствуют. Не всегда в действительности наблюдается политическое равенство. Не всегда выбор программ партий является также свободным делом гражданина. В первом случае в действительности достаточно ограничений политического равенства, во втором случае достаточно ограничений свободы выбора программ партий. Чтобы не быть голословными, приведем примеры ограничения политического равенства и свободы выбора программ партий.

Политическое равенство предполагает не только равное отношение государства к своим гражданам, но и равный доступ граждан к политическим средствам. В современном государстве не наблюдается ни того, ни другого. Государство – это объединение людей по признаку принуждения. Поэтому государство как социальный феномен только тогда реально представлено, когда принуждение становится фактическим. Принуждение же требуется там, где не обеспеченно равенство. В силу уже такого понимания государства, а оно таким только и может быть, государство не может обеспечить равного отношения к гражданам. Так, например, отказ государства от принципа всеобщей воинской повинности свидетельствует о неравном отношении государства к своим гражданам, обладающим способностью освоить военное искусство. Ограничения, связанные с неравными возможностями граждан на занятие государственных должностей, свидетельствуют о неравном доступе граждан к политическим средствам. Таким же образом в действительности уничтожается свобода выбора гражданами программ партий. Во-первых, идеологические барьеры свободного выбора той или иной партии создаются посредством массированного манипулирования сознанием граждан и укрепления враждебности по отношению к партиям оппозиционного характера. Во-вторых, они создаются сужением конкурентной среды в партийно-политическом пространстве, прямым или опосредованным ограничением информационного пространства для партий-оппозиционеров[33]33
  См.: Мельников И. России нужна народная демократия, основанная на полном экономическом и политическом суверенитете страны // Правда. 2006, 1–4 сентября.


[Закрыть]. Тем самым обществу посылается «сигнал» о предпочтительных и непредпочтительных партиях. В таких условиях по форме выбор свободный, но по своему содержанию он ограничен сознательным действиями государства, направленными на подрыв авторитета той или иной партии. Фактически гражданин принуждается к такому выбору, который угоден руководству государства. «Права человека на участие в политической жизни общества, как и некоторые другие права, нарушаются разными способами. Установление избирательных цензов и порогов является недемократическим актом, ограничивающим свободу миллионов людей», – пишет Д. З. Мутагиров[34]34
  Мутагиров Д.З. Права и свободы человека: теория и практика: учеб. пособие. М.: Университетская книга; Логос, 2006. С. 228.


[Закрыть]. Он же приводит пример России, которая, подражая ряду зарубежных стран, в начале 90-х годов установила 5 %-ный барьер, означающий, что партии и блоки, которые набрали меньший процент голосов, не получают ни одного мандата в Государственной думе.

Указанные примеры фактического политического неравенства и несвободы уживаются с декларированным политическим равенством и свободой. Из подобного противоречия между декларированной политической формой рынка и политической действительностью рынка напрашивается вывод о том, что политическая форма ушла далеко от действительных политических отношений. А потому либо декларируемые политические отношения должны быть реализованы в полном объеме, и тогда рынку придется сузить сферу регулирования человеческих отношений, либо фактические политические отношения должны получить форму декларации (конституции) и тем самым сузить политическое пространство, в пределах которого представлено политическое равенство и свобода выбора. Но как бы мы ни хотели этого добиться, мы не сможем переломить требования рынка к политике и государству. А то, что мы сможем сделать, – так это вывод о том, что современное государство декларирует то, что в действительности отсутствует. Тем самым оно не есть государство настоящего, оно государство будущего, идеальное государство, которое к рынку не имеет прямого отношения.

У рынка, помимо общего интереса с политикой, есть собственный интерес, от которого он не откажется в угоду политическим декларациям. Посему политике ничего не остается делать, как мирится с тем, что декларируемые ею принципы игнорируются рынком. Борьба рынка с политикой и государством представлена как борьба будущего с настоящим, реальности с ирреальностью. Из этого проистекают все коллизии современного государства, не могущего справиться с постоянными проблемами, порождаемые рынком.

Можно сделать в связи с представленным анализом общий вывод, касающийся соответствия рынка и политики: попытки усмотреть в политической организации общества, которая закрепляется в Конституциях всех развитых стран, некоторую соотнесенность с рыночной организацией, не могут быть приняты всерьез. Наоборот, между рынком и политикой существует пропасть, которая заполняется иллюзиями, вымыслами, а то и вообще фантазиями о всесильности государства, о его величии, о патриотизме и любви к отечеству. В действительности государство в рыночных условиях сильно только в создании общих условий, необходимых рынку. К этим условиям относятся: защита частной собственности, охрана территории, где господствует национальный рынок, охрана зоны торговых отношений со странами и союзами стран, предоставление свободы перемещения капиталов и рабочей силы, создание равных условий подготовки, эксплуатации и защиты рабочей силы, предоставление равных финансово-кредитных условий. Для подобных целей государство использует свой арсенал политических средств, которые могут быть поняты как принудительный механизм функционирования государства. Для чего требуется политический монизм, т. е. господство одной партии хотя бы на определенный период, обозначенный избирательным законодательством. Поэтому политический плюрализм, который как будто бы является адекватным политическим элементом рынка, есть некоторая иллюзия, отрицаемая фактическим политическим монизмом. Господство республиканцев или демократов в США, социал-демократов в Швеции или Германии, лейбористов в Великобритании и «Единой России» в России как раз указывает нам на монополизацию власти на определенный период той или иной партийно-политической силой. Но при этом основные цели политики, о которых мы говорили, остаются неизменными. Тем самым политический монизм укрепляется не только приходом к власти одной партии или коалиции партий, сходных по своим идеологическим основаниям, но и неизменной системой ценностей, в пределах которых функционирует господство.