Текст книги "Ключик"

Глава 13

– Рада тебя видеть, дорогая, – блондинка радушно улыбнулась темнокожей девушке напротив.

При взгляде на эту женщину приходило на ум только одно – она великолепна. Из числа тех особей женского пола, от которых у мужчин перехватывает дух, и все животные инстинкты просыпаются даже у самых рациональных и холоднокровных. А большинство женщин в их присутствии тоскливо начинают ощущать собственное несовершенство и позволяют комплексам грызть себя.

– Я пришла сказать, что больше не буду следовать первоначальному плану, – ответила собеседница блондинки.

– Что? – на секунду в мягком голосе сверкнула вспышка ярости, и совершенное лицо исказилось, теряя всю свою божественную привлекательность. Но блондинка справилась с собой моментально. – Почему, милая?

– Потому что это нечестно, – последовал твердый ответ.

– Нечестно? О какой честности можно говорить при нынешнем положении вещей? Или то, как вы, полукровки, вынуждены жить в этом мире людей – это честно? Вы же практически рабы, вещи, пушечное мясо. Разве это справедливо? У вас что, разве нет таких же чувств? Вам не бывает больно? У вас не идет кровь, когда вас ранят? – Голос блондинки был ласковым, но при этом давил, обволакивая, захватывая, подавляя.

– Нет. В этом мое мнение не изменилось. Но лгать и использовать Джимми в темную я просто больше не могу. Просто не могу и все.

– Пич, дорогая, у нас был договор. И у нас есть общая цель. Мне казалось, что ради единственно важной цели можно поступиться и принципами, и представлениями о порядочности. В такой борьбе, как наша, не приходится быть слишком щепетильным в выборе средств. И ты была вроде со мной полностью согласна. А что теперь? Ты собираешься отказаться от всего? Хочешь просто сдохнуть на одном из этих своих заданий, так и не узнав, что такое быть свободной? – Давление возросло, но собеседница блондинки была совсем не той, кого можно подмять.

– Я не отказываюсь от цели. И быть свободной я хочу больше всего. Но меня не устраивает такая цена, ясно? Считаю, что мы должны честно рассказать Джимми о том, чего хотим, или найти другой способ.

– Нет другого способа! – рявкнула блондинка, привлекая удивленные взгляды посетителей бара. Не то что бы на нее не пялились до этого. Но этот властный рык никак не соотносился с ангельским обликом женщины.

Но эта вспышка погасла так же, как и предыдущая, не оставляя следов на прекрасном лице. Блондинка одарила всех, кто смотрел на нее, ослепительной улыбкой.

– Пич, ты же не можешь не понимать, что эта девочка выросла совсем в других условиях, нежели ты и все остальные полукровки. – Женщина наклонилась через стол и положила ухоженную ладонь с золотистыми ногтями на темнокожую руку, упрямо сжатую в кулак. – Она никогда не сможет полностью осознать, через что вы прошли. Знаешь, что она сделает, если ты честно расскажешь ей о наших планах? Побежит к своему так называемому отцу и все ему выложит! Пока ее растили, ей промыли мозги до основания. Она не видела той жестокости и тягот, что выпали на вашу долю, и ей никогда не проникнуться вашим положением по-настоящему. Если расскажешь ей все – считай, тут же подпишешь себе приговор. И мне, между прочим, тоже. Как и всем тем, кто сейчас трудится над тем, чтобы сделать вас свободными. Это, по-твоему, справедливо? У нас был прекрасный план, почему бы ему и дальше не следовать? Тебе жаль эту девчонку?

– Дело не в жалости. Совсем нет. Вчера эта, как ты говоришь, девчонка спасла мою жизнь. Она по-настоящему добрая и искренняя. Она доверчивая и беззащитная. И я буду последней тварью, если и дальше позволю себе использовать ее вслепую и склонять к тому, чего она не хочет только для того, чтобы позже подло этим воспользоваться.

– Спасла жизнь, потому что это ее работа, Пич. А вовсе не потому, что питает к тебе привязанность, или ты дорога ей, – раздраженно сказала блондинка.

– Тебя там не было. Откуда тебе знать. Но даже если и так, я ценю это и не собираюсь отвечать на это низостью. Я отказываюсь использовать наивность Джимми против нее. Нужно найти другой путь, – Пич упрямо опустила голову и посмотрела на блондинку исподлобья.

Та откинулась на спинку стула и нервно постукивала ногтями по поверхности стола. Она пристально смотрела на собеседницу.

– Ладно. Вероятно, ты права, дорогая. Может, толкать девчонку в чьи-то объятия – это и правда не слишком порядочно. Но есть ведь кто-то, кто, по-твоему, ей нравится? Тот, к кому она могла бы начать испытывать настоящие чувства? В ее возрасте девушки всегда в кого-то влюблены – тайно или явно. И, учитывая, что вся ее жизнь – это ваша база, это может быть кто-то из тех, кто как раз способен проникнуться нашими планами. Тогда все выйдет само собой, и тебе не придется корить себя, что склоняешь девчонку к тому, чего она на самом деле не хочет.

Пич опустила глаза и задумалась.

– Допустим, если верить в то, что постоянные стычки – это на самом деле признак скрытого взаимного притяжения, то я бы сказала, что ее привлекает наш лейтенант Сеймас. Только, боюсь, Джимми ни за что на свете не признается в этом.

– Тот самый Сеймас, по которому ты сохнешь столько лет? – сочувственно заглянула ей в глаза блондинка.

– Тот самый.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– Я уже давно смирилась с тем, что его не интересую. Своим я его никогда не считала, так почему должна вообще хоть как-то к этому относиться?

– А как, по-твоему, сам лейтенант относится к девчонке?

– Если учитывать, что он буквально трясется над ней во время заданий и тщательно игнорирует все остальное время, можно предположить, что он тоже не равнодушен.

– Но если так, то, может, тебе стоит довериться этому Сеймасу. Рассказать ему о нашем плане. Как думаешь, его прельстит идея получить свободу, да еще и желанную женщину в придачу?

– Я не могу сказать. Сейм – военный до мозга костей. Он всегда следует приказам.

– Ну, знаешь, сильные чувства меняют нас до неузнаваемости.

– Откуда мне знать, есть ли эти самые чувства.

– Спроси.

– Нет, что ты. Он не из тех, кто расскажет, даже будь они на самом деле.

– Вы же вроде как близкие друзья и сослуживцы в течение стольких лет. Неужели это ничего не значит?

– Значит. И, скорее всего, он даже не выдаст меня, если я ему откроюсь. Но он никогда не скажет о своих чувствах. Нет. Только не СС.

– Ну, тогда, вероятно, стоит начать с малого. Поведай ему о том, что для вас возможна другая жизнь, и, может, его и не придется просить и подталкивать? Если он сам захочет помогать нам, все может получиться даже лучше, чем мы планировали. И тебе не придется брать на себя грех и обманывать эту милую девочку, к которой ты так неожиданно привязалась.

– Хорошо. Я подумаю. Мне нужно возвращаться.

– До свидания, дорогая.

Пич стремительно пошла к выходу и не видела, как разительно изменилось лицо блондинки. Нежная улыбка обратилась злобным оскалом.

– Ненавижу вас – слабых и никчемных. Вечно пускаете слюни и слезы из-за каких-то эмоций и тупой порядочности. Ничего, скоро все изменится, – прошипела она вслед темнокожей девушке.

Она достала из сумочки дорогой телефон и провела по экрану пальцами, выбирая нужный номер.

– Нужно увидеться, – отрывисто бросила она собеседнику на том конце. – У меня для тебя кое-что есть. Да, и прихвати все, что у тебя есть на лейтенанта Сеймаса. Хочу знать, насколько он управляем.

* * *

Нынешнее утро для Эммы началось с привычного за эти годы еженедельного медосмотра. Она уже научилась не обращать внимания на чужие руки, ощупывающие ее, на измерения, на многочисленные уколы. Единственное, что отличало сегодняшний день, – это то, что в конце, после забора крови ей еще что-то ввели. Инъекция была довольно болезненной.

– Могу я спросить, что это, док? – поинтересовалась девушка у невозмутимого медбрата.

– Прошлый анализ показал падение уровня некоторых жизненно важных элементов у тебя в организме, – ответил он, не глядя в лицо.

– Почему?

– Может, ты недостаточно хорошо питаешься. А может, просто возросла нагрузка. Хотя и стресс тоже не нужно сбрасывать со счетов. В любом случае скоро все изменится, дорогая. Иди. На сегодня ты свободна. Но завтра у тебя опять инъекция в это же время.

Эмма послушно кивнула и, одевшись, пошла в свою комнату. Едва она подошла к двери, как из жилого отсека напротив стремительно вышел лейтенант.

– Привет, Джимми.

Нет, все же ей не показалось. Что-то разительно поменялось между ними. Скорее даже не что-то, а все. Сеймас даже здесь, на базе, в их выходной не смотрел сквозь нее, как раньше. Совсем наоборот. Его взгляд был буквально прикован к Эмме, будто ничего более важного или даже хоть сколько-то интересного вокруг не было. И его голос, и манера говорить с ней разительно отличались от прежних. Тогда, за редким исключением, казалось, что он делает над собой усилие, чтобы выдавить из себя пару слов, кроме сухих приказов и указаний. А сейчас ей вдруг стало казаться, что мужчине… нравится, что ли, общаться с ней. От этих мыслей Эмме стало жарко, и реально выступил пот, который она быстро вытерла рукавом.

– Добрый день, сэр, – как можно вежливей ответила она.

– Ты немного бледная. У тебя все нормально?

– Э-э-э. Да. Просто была у медиков и лишилась небольшого количества крови. Но я уже привыкла.

Мужчина нахмурился, помрачнел и бросил быстрый гневный взгляд в ту сторону, откуда она пришла. Но потом его лицо расслабилось, и на нем отразилось напряжение совсем другого рода. Вот только она не могла понять, какого именно. С минуту они так и стояли друг перед другом в пустом коридоре, и Эмма понимала, что просто сказать «Извините» и уйти сейчас совсем не вариант. Сеймас что-то явно хотел ей сказать.

– Сегодня у нас выходной, – наконец произнес мужчина. – У вас с Пич есть какие-то планы?

– Да нет вроде. Она уехала куда-то еще рано утром. И вообще… мне кажется, что она на меня за что-то обижена. – Эмма не смогла скрыть грусть и растерянность в своем голосе. Пич стала неожиданно важным и даже дорогим человеком для нее, и странная отчужденность, что девушка ощутила между ними после последнего задания, по-настоящему задевала и ранила. Она не могла понять, чем могла обидеть свою первую и единственную подругу.

– Пич? На тебя? Да с чего бы? – удивился лейтенант.

– Я не знаю. Просто чувствую. Может, я нарушила какие-то негласные правила и мне нужно за что-то извиниться?

– Не говори ерунды. Думаю, это какие-то заморочки, касающиеся только самой Пич и никого больше. Но я, собственно, хотел поговорить не об этом. Если у тебя нет четкого плана на увольнительную, то не могли бы мы… ну… не знаю, пойти куда-нибудь посидеть и выпить.

Эмма моргнула, не веря своим ушам, и, молча, уставилась на мужчину. Тот явно неверно истолковал ее молчание и немного нервно сложил на груди свои мощные руки.

– Может, кино? Ну, не знаю… парк? – продолжил он и вдруг сжал зубы так, что они скрипнули. – Черт, Джимми, я в жизни не пытался пригласить куда-то девушку. Облегчи ты мне хоть чуть-чуть эту гребаную задачу. Куда обычно приглашают парни, если хотят пообщаться?

– Я не знаю, – отмерла Эмма. – Меня ведь тоже никогда еще не приглашали.

– Хм. – Лейтенант опять схватился за свою переносицу. Он, похоже, делал так всегда, когда волновался. – Та еще задачка.

Он усмехнулся и покачал головой, выдавая степень своего смущения.

– Чувствую себя ужасно глупо. Почему-то орать и приказывать мне намного легче и привычней, чем вежливо просить.

– Ну, раз так, то попробуй приказать, – неожиданно даже для себя улыбнулась Эмма.

– Мне приказать тебе пойти со мной на свидание? – фыркнул Сеймас и рассмеялся.

Веселье сделало его лицо удивительно расслабленным и привлекательным, и Эмма поймала себя на том, что тупо пялится на него, открыв рот.

– А ты этого хочешь? – пораженно промямлила она.

– Чего?

– Ну… свидания.

– Если скажу да, ты не убежишь с криками? – Мужчина опять стал серьезным и напрягся, словно действительно ждал от нее такой реакции.

– А ты попробуй.

Сеймас еще с минуту пристально смотрел на нее, а потом кашлянул, будто готовился к важной речи и не доверял своему голосу.

– Боец Джимми, как твой непосредственный командир я приказываю тебе пойти сегодня со мной на свидание, – громко и четко своим командным голосом сказал он и тут же добавил совершенно по-другому: – Но у тебя есть все права отказаться и послать меня, если ты этого на самом деле не хочешь и…

– Я пойду, – перебила его Эмма, смущенно опустив глаза. – Только у меня есть одно условие.

– Господи, да хоть сотня. – Не нужно быть особо чувствительным, чтобы расслышать, какое облегчение прозвучало в голосе мужчины.

– Я бы сначала хотела навестить отца. Просто перемолвиться парой слов дома, а не тут на базе. Это займет всего минутку, а потом ты бы мог повести меня в кино, в парк или куда там еще.

– Хорошо. Скажи, когда будешь готова, и мы заедем, куда скажешь, а дальше… Ну, будем как на задании ориентироваться по обстановке, раз для нас обоих это незнакомая территория, и в разведку послать некого.

Сеймас снова широко улыбался, и Эмма совершенно не могла сдержать ответной улыбки.

– Ну, я пойду собираться? – отступила она к своей двери.

– Иди, боец Джимми.

Закрыв за собой дверь, Эмма сползла по ней, потому что ноги стали похожи на мягкую резину.

Она сошла с ума, или у нее галлюцинации? Стальной Сейм только что пригласил ее на свидание, и она согласилась? Это не порождение разыгравшегося воображения, а было на самом деле? Дышать было трудно, будто легкие расширились и никак не хотели сжиматься. Или это сердце вдруг стало таким огромным? Она сидела на полу, прижав к пылающим щекам ладони, и часто моргала. Мысли проносились со сверхсветовой скоростью разные, сумбурные, но все они вращались вокруг одного центра. Почему он позвал, и почему она даже без раздумий согласилась? Ничего разумного и адекватного в голову не приходило, и Эмма просто решила не сходить с ума, изводя себя. Мало ли, может, это вообще ничего не значит.

На дрожащих ногах она подошла к своему шкафу, и тут ее взгляд упал на те вещи, что они выбирали вместе с Пич. Пич…

Волна стыда и вины моментально загасила весь этот сумбурный пожар в крови. Как Пич отнесется к тому, что Сейм пригласил ее? Настроение Эммы стремительно катилось вниз.

Она вышла из комнаты и пошла по коридору в сторону берлоги подруги. Эмма не собиралась вилять и что-либо скрывать. Она просто скажет Пич все, как есть, и если заметит, что ей это причиняет настоящую боль, то пойдет, просто извинится перед Сеймом и отменит все. Ведь так будет правильно? Но на долгий стук так никто и не откликнулся. Пич явно не было дома, или она и в самом деле не хотела общаться именно с ней. Эмма, озадаченная и уже совсем не радостная, отправилась назад. Ну что же, она пойдет на свидание с лейтенантом. А после обязательно поговорит с подругой. Терять те теплые взаимоотношения, что между ними возникли, было больно. Но и просто пойти и сказать Сеймасу, что она передумала, когда она явственно видела, как нелегко этому суровому и замкнутому мужчине далось это самое приглашение…

Да, черт, зачем кривить душой и искать себе оправдания. Она хотела пойти. Хотела знать, каково это – пойти с кем-то на самое настоящее свидание. Ну ладно, не с кем-то. А именно с этим загадочным и завораживающим ее мужчиной. Так и не пошли бы тогда все эти дурацкие сомнения и метания?

Глава 14

Спустя полчаса Эмма стояла полностью одетая посреди своей комнаты, нервно одергивала на себе новое платье и смотрела на часы. Что, ей сейчас следует выйти из дверей и постучать в противоположные? Сказать, что она уже готова? Только… Может, она слишком быстро собралась? Наверное, ей стоило возиться дольше, одеваться медленно и тщательно, чтобы у Сейма не сложилось впечатление, что она настолько рада приглашению, что носилась по комнате как чокнутая, натягивая одежду? В прочитанных ею книгах женщины собирались на свидания обстоятельно, никуда не торопясь. Заставляли мужчин ждать себя и нервничать. Эмма посмотрела опять на себя в зеркало и приложила руку к быстро колотящемуся сердцу. Господи, ну чего же так трясет-то всю? Девушка подошла к кровати и присела на край. Но, посидев буквально пару минут, решительно поднялась и пошла на выход. Едва распахнув двери, она замерла, столкнувшись взглядом с лейтенантом, который стоял в коридоре, опершись плечом о стену. Одет он был в белую футболку, которая не скрывала скульптурно-четкие рельефы его мощного тела, и черные джинсы, превращающие его длинные ноги и мощные бедра в картину, непреодолимо притягивающую ее взгляд. Сейчас, когда на нем не было формы, перед ней стоял просто потрясающе привлекательный огромный мужчина, от которого захватывало дух. Воспринимать его как своего командира мозг просто отказывался. Увидев Джимми, Сейм выпрямился и, пройдясь по ее телу взглядом, нахмурился. Эмму накрыл приступ паники. Значит, что-то она сделала все же не так!

– Я… Так нормально? – робко спросила она, теребя платье на боку.

– Нормально… – мужчина повторил за ней и громко сглотнул. – Джимми, ты выглядишь… Хорошо. Очень.

Неужели сегодня не только у нее проблемы со связной речью и заиканием?

– Почему тогда ты злишься? – удивленно спросила Эмма.

– Злюсь? Черт, Джимми, я не злюсь… то есть злюсь, но не на тебя. Просто боюсь не сдержаться, если все вокруг станут пялиться на тебя.

– Но я ведь буду с тобой, так что какая разница, кто смотрит?

– Эм-м-м. Думаю, ты сама поймешь. Позже. Или нет. Мы идем? Или тебе еще что-то нужно сделать?

– Ты намекаешь на то, что я собралась слишком быстро? – прямо спросила девушка.

– Быстро? Мне показалось, что я поседею тут, дожидаясь тебя, – ухмыльнулся Сеймас.

– Ну, ты немного преувеличиваешь.

– Не буду спорить. Ощущение времени у каждого субъективное и зависит от обстоятельств.

В машине они хранили немного настороженное молчание, потому что никто не знал, о чем нужно говорить. О погоде? Глупость какая-то. О службе? Точно не та тема. О дальнейших планах на сегодня? Но ведь бог его знает, как все сложится. Сеймас то и дело осторожно косился на Эмму, стремясь угадать, о чем она может думать.

– Наверное, я хреновый кавалер, если у меня нет даже четкого плана, куда тебя отвести и чем поразить, – наконец пробурчал мужчина, сдвинув брови.

– Ну, мне-то сравнивать не с чем, так что я всем довольна, – ободряюще улыбнулась Эмма.

– Это хорошо. – Руки перестали сжимать руль до скрипа. – Потому что я чувствую себя реальным придурком. Как-то не привык в этой жизни делать что-то, не имея ясного представления, что и как будет в следующий момент. Так, как будто болтаюсь в воздухе и ни за что не могу ухватиться.

– Ну, может, это тоже иногда нужно, и не все так плохо?

– Пока ты здесь и мной довольна, все просто замечательно, Джимми, – позволил себе хоть немного расслабиться Сейм. – Ты ведь скажешь мне, если тебе станет скучно или что-то не понравится? Я ведь действительно хочу во всем тебе угодить.

Эмма смутилась от беспокойства в голосе мужчины. Сейчас тот резкий и властный СС, к которому она уже привыкла за это время, будто исчез, уступая место совершенно незнакомому, но безумно притягательному для нее мужчине.

– Можно я спрошу? – решилась она.

– Да. Все, что захочешь, – твердо кивнул лейтенант.

– Я понимаю, что не совсем вправе задавать такие вопросы, но… – замялась Эмма.

– Джимми, ты можешь задать мне любой вопрос, какой придет тебе в голову. Я сейчас не твой командир, а просто мужчина, который хочет тебе понравиться.

Ух, ты! От его слов у Эммы снова захватило дух. Это и правда прозвучало? Стальной Сейм сказал, что хочет понравиться ей?

– Джимми? – позвал Сеймас, заставляя ее вынырнуть из радостного ступора.

– Я хотела просто сказать, меня удивляет, что ты очень волнуешься, – начала она.

– Хм. Что тут, по-твоему, удивительного?

– Но ты ведь… то есть… раньше ты ходил на свидания и встречался с женщинами… Так что… в общем, я пытаюсь сказать… Почему? – Да о ее сегодняшнем косноязычие можно уже прямо легенды слагать.

Лейтенант направил джип на обочину и остановился. Эмма сжалась и часто заморгала, понимая, что ляпнула что-то не то. Вот сейчас Сейм наорет, что она сует свой наглый нос не в свое дело, и отправит ее обратно пешком. А сам поедет и найдет себе нормальную девушку для свидания. Такую, которая не заикается через слово, знает, какие вопросы можно задавать мужчинам, а о чем лучше и рта не раскрывать. Боже, она глупая, глупая, глупая…

– Джимми, посмотри на меня! – с нажимом сказал лейтенант.

Эмма закусила губу и вцепилась в ручку двери, упорно глядя перед собой в лобовое стекло. Ну, вот и все. Первое свидание закончилось и не начавшись. А чего она, собственно, вообще ожидала?

– Джимми, малышка, пожалуйста, – в голосе Сейма просьба, почти мольба и… нежность?

Эмма медленно повернулась, встречаясь с карими глазами, в которых читалась теплота и растерянность сродни ее собственной, а еще надежда и нечто, то самое глубинное, обжигающее темным яростным пламенем, лишающее ее власти над собственным телом, мыслями и желаниями.

– Джимми, я взрослый мужчина, и да, раньше я встречался с женщинами с совершенно определенными целями. – Сеймас смотрел открыто, ничего от нее не пряча и предлагая осуждать его или нет только ей самой. – Не буду лгать, это были одноразовые свидания с одной только целью – получить сексуальное удовлетворение. И так было буквально до последнего времени. Надеюсь, это не слишком для тебя? Мне стоит извиниться за свои прежние похождения?

– Что? Зачем? Просто я… Прости, это действительно совсем не мое дело. – Эмма старалась сделать вид, что услышанное не задевает, но голос предал, дрогнув, словно она собиралась заплакать.

– Ничего подобного. Даже хорошо, что ты сама начала этот разговор. Я хочу, чтобы ты четко понимала, что то, что было у меня раньше, и то, чего я хочу с тобой, – это абсолютно разные вещи. Я понимаю, что, возможно, для тебя немного рано услышать от меня подобное, когда мы еще не добрались даже до первого нормального свидания. Но, Джимми… Я принял некое решение для себя и менять его не намерен. Оно касается всей моей жизни. И твоей тоже. Я хочу, чтобы мы были вместе. Отныне и всегда. Так что да, это очень отличается от всего, что было раньше в моей жизни. И я не просто волнуюсь, я прямо-таки полумертв от страха, что ты сейчас возьмешь и пошлешь меня, отказавшись даже думать о перспективе совместного будущего. И прости, что все так на тебя вываливаю, но не вижу причины тянуть кота за хвост и притворяться.

Слова мужчины, сказанные вроде негромким уверенным голосом, просто оглушили Эмму. Они словно метались по салону автомобиля, смущая, сбивая с толку. У Эммы было странное ощущение, что ее мысли в одно и тоже время замерли в оцепенении и при этом неслись с дикой скоростью, путаясь и переплетаясь, но не давая уловить некой очень важной сути. У нее была к Сейму куча вопросов, но сформулировать хоть один она сейчас была не в состоянии.

– Это несколько неожиданно, – севшим голосом пробормотала девушка.

– Я не требую от тебя никаких решений и ответов прямо сейчас, – торопливо ответил Сейм, будто извиняясь за тот шок, в который ее поверг, но это мало помогло.

Девушка неподвижно сидела, переваривая услышанное.

– Твою мать, я, кажется, все испортил, да, Джимми? – раздосадованно выдохнул Сейм и, ударив кулаком по рулю, сжал зубы и уставился так же, как она до этого прямо перед собой. – Ну кто меня за язык-то тянул? Да уж, вояка с одной прямой извилиной!

Они просидели еще несколько минут в какой-то тревожной и туго натянутой между ними тишине. Эмма, немного придя в себя, осторожно, словно крадучись, коснулась руки Сейма, которая, сжатая в кулак, лежала на его бедре. От первого же легчайшего касания мужчина вздрогнул и опустил глаза на их руки, будто не веря в происходящее. Пальцы Эммы неуверенно вздрогнули, как готовый убежать пугливый зверек, скользнули по грубой мужской коже, но потом уже смелее легли сверху. Лейтенант очень медленно разжал стиснутый кулак, переворачивая и открывая навстречу узкой девичьей ладошке. И едва они полностью соприкоснулись, судорожный вздох, как от мгновенного ожога, вырвался у обоих. И Эмме показалось, что их джип вдруг переместился в самое жерло вулкана, потому что стало невыносимо жарко и безумно мало воздуха. Она тоже смотрела на их руки, потому что встретить взгляд Сейма ей сейчас было очень страшно. Всезнающая первобытная часть ее шептала, что за этим последует взрыв, после которого ни она, ни весь мир вокруг не будут прежними.

– Просто еще сутки назад я думала, что ты меня едва терпишь, – еле слышно пробормотала она и улыбнулась, пытаясь хоть немного снять то напряжение, что пронизывало воздух. – Мне казалось, что я тебя жутко раздражаю.

– Ну, не без этого. Учитывая, как я с собой боролся, стараясь не приближаться к тебе, когда у меня кишки узлом сворачивало от желания прикоснуться, раздражение – вполне простительная эмоция. Тебе так не кажется? – Сейм поддержал ее попытку, но, похоже, не особо у них получалось.

– Но ты прикасался ко мне, – прошептала Эмма.

– Не так, как хотел… И, черт, давай сейчас не будем об этом говорить, или я сделаю нечто, что может шокировать или напугать тебя. Я и так едва держусь, – мужчина дернулся. Но контакт их рук не разорвал.

– Держишься?

– Держусь, чтобы не поцеловать тебя, ясно? – немного сердито ответил Сейм.

– Это должно напугать меня? – Откуда вдруг взялась смелость поднять глаза и встретить эту стихию, что беснуется в глазах напротив.

– Нет. Но то, что я не способен буду остановиться на одном поцелуе, должно. А я абсолютно точно на это не способен. Нам лучше ехать, – тяжело сглотнув, ответил Сейм, но при этом даже не шелохнулся, позволяя Эмме и дальше стремительно тонуть в жадном водовороте своих яростных желаний.

– Хорошо, – одними губами беззвучно произнесла Эмма.

От того, как ни за что на свете не хотелось прерывать этот момент, и от того, что растягивать его дальше уже не было никаких сил, она едва слышно всхлипнула и опять закусила губу.

Карие глаза полыхнули, сначала потемнев почти до полной черноты, а потом карий стремительно стал жидким золотом, и Сейм хватнул воздух так, будто приступ жесткой боли ударил по нему.

– Господи, да что же это… Джи-и-имми-и-и, – простонал он.

Мужчина стремительно подался вперед, слово боялся, что не сможет ее настигнуть. Остановок не было и времени на осознание тоже. Просто их губы столкнулись, немного болезненно и неуклюже в первый момент. Два небесных тела врезались друг в друга, и окружающий мир взорвался, стираясь начисто, распыляясь на атомы, которые будут вечность блуждать в пространстве, чтобы однажды стать новым миром для кого-то другого. А двоим, запертым в тесной железной коробке на пустынной дороге, он был больше ни к чему. В том месте, где больше не было ни молекулы расстояния между их губами и душами, рождалась их собственная новая Вселенная.

– Джимми, маленькая… моя малышка, – словно пушинку, Сеймас пересадил Эмму на свои колени. Его губы на краткие мгновения отрывались, чтобы дать мизерные глотки воздуха им обоим и чтобы шептать сумбурные слова оглушающей нежности. А Эмма не могла разобрать ни одного из них. Но при этом отчетливо ощущала каждую крошечную каплю неистового восторга и восхищения мужчины, ласкавшего ее податливые губы своими жесткими и нетерпеливыми. Впитывала каждое трепетное и при этом жадное прикосновение рук по своему телу и сама подавалась, прося о большем. Не пугаясь того, что собственное тело стало мягкой раскаленной субстанцией в руках этого мужчины. Эмма задыхалась и целовала в ответ. Неумело, суматошно, захлебываясь. Так, словно сердце остановится, как только они разомкнут губы. Руки Сейма бесстыдно скользнули по ее бедрам, задирая платье, и даже тогда ни на секунду разум не вернулся к Эмме. Она приветствовала, выгибалась, требовала больше и больше его рук на себе.

В этот момент со стороны базы появился еще один джип, в котором ехали четверо бойцов в увольнительную. Притормозив напротив, сидевшие там явно поняли, что происходит в машине Сейма и Эммы. Они оглушили их сигналом, заставляя очнуться и отпрянуть, и, отпустив несколько похабных шуток, помчались дальше.

– Господи, Джимми, малышка, что же я творю?! – ужаснулся Сеймас, поняв, где находятся его руки, и быстро ссаживая оцепеневшую Эмму с себя. – Ты, черт возьми, должна была врезать мне за такое!

Мужчина выскочил из машины и стоял согнувшись, успокаивая тело и разум. А Эмма, вернувшись из их общей невесомости, вдруг почувствовала себя такой глупой и одинокой, что слезы без спросу сорвались, делая окружающее мутным и размытым.

Сейм тихо ругался себе под нос, осыпая свою тупую башку самыми последними словами. Как он вообще позволил этому выйти из-под контроля? Мудак, тупой мужлан! Усадил Джимми себе на колени и задрал юбку, будто она шлюха, для которой быстрый перепих в машине в порядке вещей! Если бы не случайность, он бы, наверное, опомнился, только когда было бы уже слишком поздно. Одурел, как мальчишка, первый раз допущенный до женского тела, в самом-то деле! Если теперь Джимми, отойдя от возбуждения, решит послать его, то он поймет девушку на все сто. Сеймас выпрямился, когда монстр внутри недовольно заворчал. Поймет. Но это не значит, что отступит. Для него ведь вопрос не стоит, сумеет ли он добиться Джимми или нет. Главное – когда и какими средствами. Но она будет с ним, несмотря ни на что. А эта несдержанность только что может отодвинуть желанный миг. Джимми неопытная, еще толком не осознающая своих желаний и может испугаться, если он будет напирать. Ему ведь от нее нужен не разовый секс, после которого она почувствует, что совершила ошибку, и не захочет больше даже смотреть в его сторону. Хотя, случись даже так, он ей не позволил бы отдалиться. Если придется, Сейм готов был удержать свою женщину любым возможным и невозможным методом. Но все же ему мечталось о том, что она будет хотеть принадлежать ему так же сильно, как он хотел этого. А значит, нужно сдержать свою сжигающую похоть и добиваться в первую очередь чувств, а не покорности и отклика тела Джимми.

Нужно. Но, гори оно все огнем, как же она отвечала ему, когда Сейм ее поцеловал. Робкая, неуверенная девочка обратилась в живое пламя в его руках, настолько мощное, что едва не спалило их обоих. Сейм сжал зубы и глухо застонал, когда тело, чуть только успокоившись, снова налилось жаром и отозвалось болезненной тяжестью в паху от того, как он, облизнув губы, ощутил вкус Джимми. Лучший из возможных. И теперь единственно желанный. Его руки задрожали, желая снова ощутить ее изгибы и восхитительную кожу гладких бедер.