Текст книги "Айшет. Магия разума"

– Я никому не скажу.

– Договорились. А ваши способности – это какая магия?

Ленер пристально наблюдал за мной. И если бы я не ожидала чего-то подобного… глупо же ждать, что ведущий каравана будет передо мной отчитываться. Если пригласил – значит ему что-то надо.

Что именно?

Да всё то же. Не мои прелести, а мои способности. В дороге таким цены нет, но раскрываться я не собиралась. Так, чуток.

– Я особенно ничего не умею. Мама говорит, такое у многих есть.

– Такое – что?

– Да почти ничего. Вижу, когда кто-то рядом лжет. Или сильно нервничает… почему – не вижу. Может, там любовь, может, ненависть, просто человек напрягается, вот и всё.

Ленер задумчиво кивнул.

– У вас в роду магов не было?

– Может, и были, кто ж скажет? – вздохнула я. – Тиртан, сами понимаете, там такое не одобряют.

– Магов нигде, кроме Раденора, не одобряют.

– То-то и оно. Вроде как магов в нашем роду не было, а вот умельцы, – я выделила голосом это слово, – были.

И не солгала.

Магов – не было. Были магини. Или магички – в любом случае мужчин-магов не было.

– Вот оно как…

– Многого я не сделаю. Но вот так, посмотреть и увидеть…

Ленер кивнул:

– Это очень много, Шанна. Спасибо за помощь.

– Не за что.

С тем я и вернулась к костру. Все уже спали, и я полезла в телегу к Корсу. Обняла братишку, притянула поближе к себе.

Брат, не просыпаясь, подкатился под бочок, прижался, вдохнул мой запах и успокоился. Тяжко ему. Это днем он весь из себя беззаботный, а ночью выходят наружу тоска, страх, боль разлуки. И вспыхивают алыми тонами.

Я потерлась щекой о темную макушку.

Все хорошо, братик. Прогоним мы злые мысли. Сейчас я тебя обниму, вот так, и твой сон станет прозрачно-голубым, нежным, уютным…

Интересно, а по чужим снам я ходить смогу?

Сон – это ведь тоже мысль? Или лучше не рисковать? Нет, не надо. Только не в дороге, мало ли что приключиться может? Хватит мне уже одного несчастного случая с Рианой.

С тем я и уснула.

И снилось мне что-то очень хорошее.

Глава 5

Дорога вилась прихотливой серой лентой.

То скользила между холмов, то пылила рядом с рекой, то ныряла под сень деревьев, то палила солнцем так, что у меня обгорел и облупился нос.

Корс был доволен и счастлив. Ему было интересно все – от большого жука до невиданного ранее цветка, от рассказов возчиков до беготни с новыми приятелями. Ему даже нравилась немудрящая работа, к которой всех мальчишек приставил Ленер. Хвороста набрать, коней покормить, стоянку помочь обустроить.

Ничего тяжелого мальчишкам не поручали, но к вечеру они просто с ног падали. Даже те, кто постоянно ехал в каретах, – и те уставали.

Мы с Корсом старались не злоупотреблять добротой ведущего. Орас приглядывал за нами, не давая никому в обиду. Пару раз от него уже досталось Карне Галикст, которая вздумала меня воспитывать. Я бы ей тоже ответила, но не успела. Мужчина оказался рядом и цыкнул, что смотреть надо за своими сорванцами, а не за чужими дочерями. Или вы, госпожа Галикст, невесту приглядываете? Так не извольте переживать, с этой у вашего сына ничего не сладится.

Карна обиделась и замолчала на целых два дня.

Если честно, я перестала удивляться тому, что кто-то вышел замуж за Галикста, уже на четвертый день пути. Муж и жена были достойны друг друга. Поразительное сочетание спеси, лени и глупости. Никогда раньше такого не видела.

Зато ими легко было управлять.

Для этого не требовалось ни читать мысли, ни внушать свои. Надо было вызвать определенную эмоцию у себя: радость, грусть, злость, раздражение, а потом приблизиться на достаточное расстояние к человеку.

Радость я могла проецировать с пяти шагов, лично проверила на Рене.

Злость – с трех. Раздражение тоже. С чем это связано, неясно, может быть, радость мне вызывать проще? Тоску я тоже могла проецировать шагов с шести…

Вполне возможно, что те эмоции, которые проще испытывать самой, и внушать получалось легче. Пока еще было недостаточно материала, но я исследовала дальше. Было интересно, но я старалась не увлекаться. Ленер наблюдал за мной, наблюдали и его люди, и это логично. Кто ж поверит на слово?

Кто знает, может, я бы и дотерпела до Дилайны, но…

* * *

Обычно караваны останавливаются на ночлег в чистом поле. Много телег, карет, животных, людей – не все постоялые дворы примут такую ораву. Да и условия должны быть для всех разные. И для благородных, и для простонародья. Никогда граф не займет покои, в которых ночевал кто-то вроде нас с Корсом. Да у нас и денег не хватит…

В этот раз постоялый двор был действительно огромным. Хватило в нем места всем, нашлась комнатка и для нас с Корсом.

Я подумала немного и решила принять горячую ванну. Не просто пойти в общую мыльню, а именно заказать ванну в номер. Чуть дороже, но оно того стоит.

В дороге мы купались в речках, но это не то, совсем не то. А вот наполнить горячей водой бадью, капнуть туда немного полынной настойки для запаха и полежать, наслаждаясь терпкой горечью…

Мне всегда нравилась именно полынь, и мы с мамой рвали ее, делали вытяжку… пахло – чудесно. А кому не нравится, не мои проблемы.

Конечно, ждать пришлось долго, почти до ночи, в караване были люди и знатнее меня. Я успела и поужинать и почитать с Корсом и решила немного прогуляться.

Недалеко. Просто подышать воздухом.

Привыкли мы с братом засыпать на свежем воздухе, под звездами или под навесом, если идет дождь, и маленькая комнатка показалась душной.

Корс решил идти со мной.

Мы осматривали двор, хозяйственные постройки, прогулялись к скотному двору, полюбовались на коней и не смогли справиться с искушением.

Сеновал, устроенный над конюшней.

Знаете, как здорово валяться в свежем сене?

Как оно пахнет, какое мягкое, душистое… мы немножко, честное слово. Не удержались ни я, ни Корс. И полезли на второй этаж по приставной лестнице.

Раскинулись, наслаждаясь запахом травы.

Отец на зиму тоже запасал сено, и когда его стаскивали, оно так же пахло, и мы не выдерживали, приходили в нем поваляться. Папа не ругался. Ему тоже нравилось, по-моему.

В Тиртане ведь такого нет, и сено там такое не косят, как в Риолоне, там другие места, другие травы, запахи, а здесь… дорвались.

Надо только потом вымыться как следует и голову вымыть, а то колоться будет.

Мы уже собирались слезать, когда я почувствовала чужого человека. Схватила брата за руку, сжала. Прошептала:

– Замри!

Я бы так не нервничала, но человек был злым.

Чернота давила, окутывала его, проблескивала багровыми всполохами злобы… кого он так ненавидит? За что?

Кони тоже почувствовали его, заметались, захрипели, особенно тот самый жеребец. Мужчина зло выругался, ударил кулаком в стену. А потом достал из кармана небольшой мешочек и принялся что-то сыпать в корыто с зерном.

Мы с Корсом переглянулись.

Мужчина еще раз огляделся и вышел вон.

И столько ненависти от него шло… меня опять затрясло.

Корс схватил меня за руку, но молчал. Я тоже закрывала ладонью рот, чтобы не издать ни звука. Первый раз такое вижу. Даже Риана, хотя… да! Похоже, очень похоже!

Она так же ненавидела.

Пять минут.

Тишина. Он ушел.

– К Ленеру. Скорее, – шепнула я.

– Ты думаешь?.. – Братик не договорил, и так все было ясно.

– Уверена.

Я даже не сомневалась, что в зерне, которое достанется завтра коням, будет какой-то яд. Или еще что-то гадкое, чтобы они захворали среди поля. Чтобы мы… задержались в дороге?

Да.

Я была в этом больше чем уверена, осталось рассказать все Ленеру.

* * *

Первым мы наткнулись на Ораса.

Мужчина шел из общей мыльни. Сначала, по заведенному обычаю, купались женщины, потом уже мужчины. Женщинам же всегда больше времени требуется, пусти их мыться под вечер, так до полуночи не выгонишь, а на следующий день и не поднимешь. А с мужчинами проще. Вымылись – и готово.

Корс буквально врезался в него.

– Дядя Орас, а где дядя Ленер?

После того происшествия с конем к нам относились чуточку теплее и разрешали обращаться именно так.

Мужчина пожал плечами.

– У себя должен быть. А что?

– Все очень серьезно, – тихо сказала я. – Мне надо с ним сейчас поговорить. Немедленно.

Орас внимательно поглядел мне в глаза, кивнул – и пошел вперед. Видимо, выглядела я очень убедительно.

Ленер действительно был у себя в номере. И ничем, кроме отдыха, заниматься не хотел.

Во всяком случае, сначала в дверь полетел сапог, судя по звуку, потом проклятие, и только потом на пороге объявился Ленер. В одном полотенце, обвязанном вокруг пояса. Злой и раздраженный, и учитывая смятую постель за его спиной и девушку в ней – основания у мужчины были.

– Какого… – начал он на подъеме, потом заметил за спиной Ораса меня и Корса и смущенно кашлянул. – Шанна?

Дверь была невежливо захлопнута перед нашим носом. Через пять минут Ленер вышел в коридор в кое-как застегнутой рубахе и штанах, на ходу приглаживая растрепанные волосы.

Он весь переливался желтыми и оранжевыми всполохами раздражения, но не злился. Просто не понимал, что происходит. Орас покачал головой.

– Пошли ко мне? На пару минут.

– Зачем?

– Ленер, это важно. Правда.

Мужчина поглядел на лицо Ораса, на меня и решительно махнул рукой:

– Идем.

* * *

Орас плотно прикрыл дверь своего номера, встал рядом с ней и кивнул мне:

– Шанна?

Я кашлянула.

– Я не знаю… мы с братом гуляли. Решили поваляться на сеновале, как дома.

Ленер покачал головой.

Вообще, правильно, это дома нас четверо, а тут постоялый двор, если каждый на сеновал полезет, что там от сена останется? Но мы не удержались.

– Пока мы были в конюшне, туда зашел мужчина. Высыпал что-то в ларь с зерном – и вышел вон. Нас он не заметил.

Ленер прищурился:

– Ларь с зерном, говоришь?

Я кивнула.

– Если оттуда будут давать зерно коням… – Ленер прикусил губу. Подумал пару минут и кивнул Орасу: – Пошли. Ребята, вы пока останетесь тут, поняли?

Мы поняли.

* * *

Орас вернулся через два часа, злой, как медведь-шатун.

– Тис, – коротко бросил он.

Мы с Корсом ахнули.

Тис… такая дрянь!

Так-то это красивый кустарник, круглый год зеленый, но его листья ядовиты для лошадей. Три часа, край – до пяти часов, и смерть.

И доза-то нужна маленькая, горсти хватит.

– Тис? – шепнул брат.

Уговорить его поспать у меня так и не вышло. Ни в какую не соглашался, хотя я клялась, что разбужу, как только будут новости.

– Да. Кто-то порубил листву и подмешал к зерну. Конюхи б спросонок и не заметили.

Это да, коней кормили еще затемно. Насыпали бы зерна, они бы поели, мы бы успели и выехать, и достаточно далеко отъехать – доза не такая большая, – а потом у нас бы начали болеть и умирать кони. И куда?

И как?

Легкая мишень, вот кем бы мы стали.

Меня затрясло, будто от холода. Орас покачал головой, посмотрел неодобрительно и уселся рядом с нами. Притянул к себе одной рукой меня, второй Корса.

– Успокаивайтесь, дети. Мы с Ленером все проверили, все теперь будет в порядке. Трош и еще человек пять будут ночевать рядом с конями, на мешках с зерном.

Мы, не сговариваясь, выдохнули.

Может, и правда повезет?

Постепенно мы отогрелись, нас перестало трясти, и Орас понял, что можно продолжать разговор.

– Шани, что это был за человек? Ты его узнаешь? – мягко спросил Орас.

Я пожала плечами.

Вот ведь проблема! Узнать я его могу, только не в лицо. По ауре.

По сполохам цветов вокруг него.

Это как рисунок. Понимаете, вот есть портрет человека, и он всегда одинаков. Можно смотреть на него сквозь голубую, алую, зеленую, даже черную ткань, будет меняться окраска, но не сами черты. Какой-то базовый набор останется. Со временем у человека меняется лицо, на нем остаются разные следы, от шрамов до оспин и морщин, но именно что со временем. Если я увижу этого человека, я его узнаю.

Но – не в лицо.

Только вот не скажешь об этом прямо… а как тогда?

– На нем был плащ, и капюшон наброшен, – вспомнил Корс прежде, чем я успела его заткнуть. – В лицо мы его вряд ли узнаем.

– Если только в спину, по походке… – Я развела руками. – Мы тихо сидели, как мыши.

Орас понимающе кивнул.

Хоть и гоняли конюхи всех с сеновала, но парочки там уединяться умудрялись. Орас явно решил, что мы потому и замерли. Чтобы нас не согнали вниз с криками и с позором. Что ж, версия не хуже других.

– Вот оно что… ладно, мы с Ленером поговорим. Шанна, спасибо тебе.

Я развела руками.

– Да я и для себя старалась вроде бы.

Орас усмехнулся:

– Ты девушка умная, все понимаешь.

– Нам до Дилайны идти вместе, – согласилась я.

– Вот. Случись что, и нас положат, и вас не пожалеют. А потому смотрите с братиком в оба. Вы друзья наблюдательные, и удача вас авось да не оставит. И мы с Ленером поглядывать будем. Во что был одет тот тип?

Минут двадцать мы вспоминали наперебой с Корсом, как был одет мужчина, как двигался, Корс пробовал имитировать походку, движения, но получалось не очень.

Потом в номер пришел злой, словно шершень, Ленер Райлен. Но злость его была направлена на кого-то другого.

* * *

– Шанна? Корт? Спасибо, ребята.

Мы переглянулись, и за нас ответил Орас:

– Ленер, я расспросил ребят. Они этого типа толком и не разглядели. Только походку, движения…

– Плохо. Опознать не смогут.

– Если только увидят в движении. Сзади, в плаще… сам понимаешь, такое не получится.

Ленер выдохнул и упал в кресло. Налил себе вина из кувшина, залпом осушил стакан, потер руками лицо, словно убирая с него какую-то паутину.

– Хоть так… народ я на уши поставил, от коней не отойдут, но завтра-то как быть?

Мне это тоже было интересно.

Если кто-то что-то задумал, вряд ли его остановят разные мелочи. Разоблачили? Так мы других исполнителей найдем и еще что-нибудь придумаем. А что? И как?

А у меня брат. И до Дилайны мы так можем просто не доехать. Я помолчала пару минут – и решилась.

– Господин Райлен…

– Просто Ленер, Шани. Чего уж там, мы все сегодня тебе жизнь задолжали.

– Я вам говорила, что могу чуять…

И Ленер, и Орас – оба глядели на меня с одинаково заинтересованным выражением. Но молчали.

– Если человек лжет, я учую. А у этого типа, кто бы он ни был, не может не быть сообщников здесь, да и в караване. Надо просто спросить…

Мужчины переглянулись.

– Шани, ты понимаешь, что потом за тобой охота начнется? – уточнил Ленер. – Вот сразу, как за ворота выйдем. А то и раньше?

– Плащ. Сапоги мужские из-под него. И молчать буду, просто пальцем покажу, – вслух подумала я.

Ленер потер лоб.

– А что? Так, может, чего и полу́чится?

Они переглянулись с Орасом и принялись планировать акцию. Я горестно вздохнула.

Эх, прощай, моя ванна!

* * *

С ванной я попрощалась рано.

Узнав о моих горестях, Ленер утащил меня в свой номер, выгнал из постели ту самую служаночку, сунул ей пару монет и приказал принести горячей воды. И ванну для девушки. ЖИВО!

Девка одарила меня злым взглядом, но пообещала, что сейчас все будет.

– Пока я все организую, пока разберусь, ты искупаться успеешь, – пояснил Ленер. – И сегодня вы с Корсом у меня ночуете. Под моей охраной, поняла?

Я невольно вспыхнула.

Да, Ленер мне в отцы годится, но… все равно нехорошо.

– Ты же не одна, а с братом, – без всякой магии прочитал мои мысли мужчина. – Поклясться могу, что пальцем до тебя не дотронусь.

Я вздохнула.

Это-то полбеды, я знала, что не вызываю у него такого интереса. Но как злые языки заткнуть?

– Узлом завяжу, – пообещал Орас. – Пусть только попробуют вякнуть, твари…

Я вслух говорила? Не понимаю…

Ленер и Орас переглянулись и расхохотались.

– Нет. Просто у тебя личико выразительное, на нем все написано, – признался Орас. И опять покатился со смеху. Глядя на них, прыснул и Корс. И получил подушкой по голове.

Нахал мелкий! Еще он смеяться надо мной будет, паршивец!

Тычком в бок братик не ограничился бы, но Ленер мигом построил нас в две шеренги.

– Шанна, сиди, жди ванну. Орас, побудешь под дверью, заодно и за Кортом приглядишь. А я пойду поговорю со стариной Варушем.

И исчез за дверью.

– Кто такой Варуш? – спросила я.

– Хозяин постоялого двора. У них с Ленером хорошая дружба.

Ну, в последнем я и не сомневалась. Иначе мы бы здесь не останавливались. Теперь только ждать.

И ванну, и все остальное.

* * *

Полынь я добавлять не стала. Хотелось, но ни к чему. Запах сильный, приметный… а вот после того, как все сделаем, – можно. С утра, например.

Так и сделаем.

И полежать в ванне мне почти не удалось. Минут пятнадцать, и в дверь постучали. Пришлось спешно смывать грязь и одеваться.

– Можно!

Вошедший Ленер положил передо мной мужские сапоги, в голенища которых у меня могли две ноги влезть, штаны и куртку, плащ и платок.

– Давай помогу одеться.

Я не стала спорить.

Но увидеть себя не хотела бы.

«Мужчина» из меня получился очень сомнительный. Не слишком высокий и достаточно щуплый. В сапоги пришлось напихать тряпок, и то я едва не пропахала носом несколько раз.

– Ты будешь просто сидеть в комнате, за столом. Туда будут заходить люди, проходить мимо и выходить. Если ты узнаешь этого типа, подашь мне знак, – наставлял Ленер.

Я кивнула.

– Говорить не обязательно. Переставишь подсвечник на столе, поняла?

Я кивнула еще раз.

Было страшновато. Но выбора все равно нет.

– А если я буду сомневаться?

– Орас будет рядом с тобой. Тех, в ком будешь сомневаться, отделим. И потом расспросим, тщательно, с расстановкой.

Ленер недобро ухмыльнулся.

– Завтра мы никуда не поедем?

– Посмотрим. Пока не стоит загадывать. Если никого не найдешь, выедем с рассветом. Если найдешь – послушаем, что нам скажут. Тогда и решать будем.

Это было логично.

Караваны – источник дохода для Короны, а потому их оберегали. Лучше всего дело обстояло, по слухам, в том же Раденоре, где за пропавший караван отвечали все виновные.

Выезжали люди, маги, находили разбойников и эстетично развешивали вдоль дороги. В назидание и для просушки.

В Риолоне, в Тиртане, да много где еще, было сложнее. Магов-то нет.

Но если что-то случалось с караваном, стражники из ближайшего города начинали патрулировать местность. С владельца земель брали крупный штраф в пользу пострадавших. Да много еще санкций, все и не перечислить. Так что нападения случались редко.

Но метко.

Ленер вполне мог переждать несколько дней на постоялом дворе. И даже вызвать сопровождение. Отписать владельцу земель, попросить отряд…

Долго, муторно, зато безопасно.

Но для этого нужны доказательства.

Значит, надо их попробовать добыть. Я в себе не сомневалась, если тот человек еще не ушел, я его опознаю. Никуда он не денется, вот! На что-то же мне даны мои способности? Пусть пользу приносят!

И, заглядывая в свою душу, я понимала: попробовать себя в деле хочется ничуть не меньше, чем помочь Ленеру. Да, это и моя безопасность, но…

Интересно!

Это как получить в руки новую книжку – и не читать! Не удержишься ведь! Хоть по страничке, а начнешь листать!

* * *

Большая комната, стол, достаточно далеко от двери, я сижу за ним, рядом со мной Орас. Ленер снаружи. Корс ждет в комнате у Ораса, хотя бы за брата я могу быть спокойна. Он мне клятвенно обещал – ни ногой оттуда.

В комнату заходит первый человек.

Я вглядываюсь в него, Орас в меня. Не знаю, что видит он, а я просто разглядываю мужчину, который поворачивается спиной, высыпает в поставленное корыто мешочек с зерном и выходит. Не тот. Однозначно не тот.

Ни страха, ни гнева… любопытство и равнодушие. Зеленоватые, голубоватые тона, проблески фиолетового, немного серой усталости, капелька интереса…

Этот человек за собой вины не знает.

Люди идут и идут.

Первый десяток, второй…

Накрывает меня на двадцать шестом человеке, я считала зачем-то.

Он входит и весь полыхает от гнева. Да так, что даже ауру считать сложно. Поди разгляди истинное лицо человека, если он в гневе?

Он делает все, что надо, и вроде бы не тот, но чего он так злится и боится?

Я переставляю подсвечник.

Орас кивает двоим слугам, которые стоят у двери, и первый мужчина отправляется в кладовку.

Вскоре ему составляет компанию второй. Потом третий.

Но как мне кажется, именно четвертый – тот самый.

Остановиться? Сказать, что вроде бы – все? Нет, не стоит. Я честно проглядываю еще человек сорок и отбираю еще двоих, полыхающих злобой и страхом. Всего шестеро.

Неплохой улов.

Наконец, люди закончились, и к нам зашел Ленер.

– Как вы тут?

Он переглянулся с Орасом, тот кивнул.

– Улов есть. Осталось расспросить. Ты что скажешь?

Я откашлялась. Водички бы сейчас. Горло от волнения пересохло.

– А можно говорить?

– Да. Слуги – мои доверенные, Орасу я тоже верю. Так что слушаю.

Я потерла лицо руками.

– Мне кажется, четвертый. Но и насчет остальных я не уверена. Какие-то они… мне неуютно было. Как с конем тогда, понимаете?

Ленер подумал пару минут.

– Пожалуй. Орас, ты проводи девочку, а я пока займусь.

– А мне поприсутствовать нельзя? Хотя бы за ширмой? – попросила я. – Пожалуйста…

Просилась я не просто так. Это – опыт. А он для меня ценнее золота и самоцветов. Где я еще увижу? Где смогу попробовать прочитать человека? Я ради такого даже браслет сниму… ненадолго. Или не сниму, лучше не сниму, но попробовать-то надо?

Мужчины переглянулись.

– Шанна, это будет грязно, – честно сказал Ленер. – Это зрелище не для юной девушки.

– Ты не выдержишь, – согласился с ним Орас.

Я глубоко вздохнула. Выдохнула.

– Я ведь сказала, я чую, когда врут. Что вы не увидите, я замечу. Услышу…

– Твой отец мне голову бы оторвал, – пробормотал Ленер. Но спорить ему и самому не хотелось. Слишком многое стояло на карте. Его жизнь и его караван – разве мало?

Тут на все наплюешь, в том числе и на переживания девчонки, которая сама в гущу событий просится. Как не попользоваться?

И я это прекрасно видела и понимала.

Бесценен – опыт.

* * *

Первого мужчину втащили в комнату и устроили на табурете. Ленер прохаживался рядом.

– Поговорим, Шенс?

– Господин Райлен, да ничего я не знаю.

– Врешь.

– Не виноват я ни в чем!

И так уверенно, так спокойно, не видела бы я все переливы багровой гнили вокруг него, так и сама бы поверила. Вот и Орас смотрит, сомневаясь. Я качнула головой.

– И снова врешь. – Ленер покачал головой. – А ведь мы уже года три как вместе работаем. Зачем ты меня убить хотел?

Аура ослабла до бледно-розового.

Удивление было настолько сильным, что погасило и злобу, и страх. Я хотела шепнуть Орасу, что это не так, но Ленер и сам догадался.

– Хотя нет. Убивать ты не хотел. А чего хотел? Чтобы твоему маленькому дельцу не мешали?

Уже ближе.

Как детская игра «горячо-холодно». Не выдержав, я попробовала проникнуть глубже.

Что такое разум человека?

Первый слой – эмоции. Это то, что видно, что хлещет во все стороны, яркое, броское, заметное всем. Как одежда.

Второй слой – тело. Собственно, кожа. Неоформленные мысли, которые лежат на самой поверхности. До них несложно докопаться. Не надо лезть вглубь, надо просто «поймать».

Опасно это тем, что можешь провалиться глубже. Или выдать себя.

Но сейчас мое лицо закрыто, и капюшоном, и ширмой, в обиду меня не дадут, так что же?

И я «потянулась» вперед. Медленно, словно дотрагиваясь до человека одним пальцем. Не хватать, а потыкать.

Ответ оказался на поверхности. Всего лишь имя, но я наклонилась к Орасу.

– Пусть господин Ленер спросит про конкурентов.

Орас посмотрел на меня, хмыкнул и направился к Ленеру. Шепнул пару слов – и допрос пошел намного живее.

Я оказалась права.

Дело действительно было в давнем сопернике, некоем Матисе Ародо. И Ародо, и Райлен водили караваны, но у Ленера репутация была лучше, люди к нему обращались чаще, и заказы…

Да. Последней каплей стал тот самый жеребец для маркиза Рошара. Мало того, что выгодный заказ, так еще и Ленер должен был подняться в достаточно серьезные круги. Маркиз мог оказать протекцию, а Райлен знал, когда лучше брать деньгами, а когда связями.

Узнав о заказе, Матис решил, что врага надо уничтожать самым решительным образом, и пошел в атаку. Нанял двоих, вот этого человека и второго, из отобранной мной шестерки, и хорошо оплатил подлость.

Они должны были отравить коня. Вот сволочи!

И поди разберись тут, повезло или не повезло, с лавандой-то?

Из-за дурацкого поведения жеребца за ним бдили в шесть глаз, и незаметно подсыпать яд не представлялось возможным.

Почему такие эмоции?

Как я понимаю, люди – существа странные. Им всегда легче уничтожать того, кого ненавидишь. Как делать пакость человеку, к которому хорошо относишься? А тут – накрути себя, наверти, убеди, что конкретно этот тип – враг народа в целом и тебя в частности, и всяко легче будет. Ты уже не пакость делаешь, а борешься со злом.

Приговор Ленера был прост и суров.

Пинка под копчик обоим – и расчет. Можно еще по подзатыльнику.

Двое отсеялись.

Третий оказался обычным вором. Так, по мелочи, но неприятно. Воровал он не у своих, а на постоялых дворах, у чужаков. Воровал в последний момент, чтобы караван ушел, и он вместе с ним. А там поди, поищи ветра в поле?

Здесь он украсть еще ничего не успел, но подумал, что прихватили на горячем. И вознегодовал.

Еще двое оказались тоже контрабандистами. Только везли они нечто куда как худшее, чем лавандовое масло.

Дурман-трава.

Та еще пакость, официально запрещенная в королевствах. Наверное, везде, кроме того же Тиртана. Там ее используют, а вот здесь…

Страшная гадость, папа рассказывал.

Человек, который начинает ее курить или жевать, быстро уходит в мир грез. И выцарапать его оттуда не получается. Потом он умирает.

Но это еще не все беды.

Человек, принявший эту траву, становится невменяемым. Неизвестно, что ему кажется, но под дурманом он может убить даже родного сына. Для него нет никого, ничего, это хуже животного. Ради этой травы он пойдет на все. Солжет, украдет, убьет…

Лекари – и те ее не используют. Слишком опасно.

Но всегда находятся и дураки, и негодяи. Вот и нашлись двое в караване.

Ленер только губы сжал.

Если трех балбесов, которые перевозили лавандовое масло, он просто выгонял на улицу, то этих…

Сдать подонков страже. И пусть их вешают. На здоровье.

Оставался последний человек. Тот самый, на которого я изначально и подумала. Ленер специально пустил его последним. Сделал перерыв, присел, выпил вина.

– Да, Шанна. Так у меня и людей не хватит, нанимать придется.

Я развела руками. Я-то в чем виновата? Что он у себя под носом подлецов не углядел? Его же караван, его и проблемы.

– Придется в ближайшем городе остановиться, новых людей нанять. Посмотришь на них?

Я кивнула.

– А…

– Заплачу́, не обижу. Вам с братом деньги лишними не будут.

– Да я не о том, – призналась я. – А какой ближайший город?

– Астор. Там и городок-то небольшой, одно название, лет двадцать назад вообще деревня стояла. Потом вот разрослись.

– Почему?

– А, там рядом уголь нашли, копать начали. Шахтерский городок, но работников там нанять можно. Из тех, кто уехать хочет, кому киркой махать не под силу, ну и на дороге сэкономить. Мы там груз берем, кстати.

Я кивнула.

– Я посмотрю.

– А как ты догадалась? Про конкурента? – поинтересовался Орас.

– Этот человек… как его…

– Шенс, – поджал губы Ленер. Кажется, тема была неприятной.

– Шенс не реагировал на вопросы. Не нервничал. Дело было в чем-то другом. А если не контрабанда, не воровство, не личная месть, значит – выгода. Кто может заплатить? Только враги и завистники.

Орас кивнул.

– Молодцы у тебя родители, Шанна. Хорошую дочь вырастили.

Что бы этой дочери тихо не сидеть?

Увы, мысль была хотя и умной, но мало осуществимой. А и ладно!

Сильно я не раскрываюсь, а опасность грозит и мне в том числе. И Корсу. Его ведь тоже не пощадят, случись что. Я… смогу ли я отбиться?

Не знаю. Но повторять то, что случилось с Рианой, мне не хотелось. Очень уж неприятно. Так что защищаемся до того, как враг поднимет свой клинок.

Ленер допил вино и встал.

– Ну что, давайте допрашивать нашего последнего героя-отравителя.

* * *

Когда последнего мужчину ввели в комнату, мне даже страшно стало.

Темнота вокруг него искрила, вспыхивала, трепетала, вытягивала голодные щупальца. И при взгляде на Ленера полыхала алым.

Это что-то личное.

Риана Респен меня так же ненавидела.

Но как такое можно не замечать?

Как можно ехать бок о бок, разговаривать с человеком – и ничего не видеть? Вообще ничего?

Скрывал?

А можно ли скрыть такое?

Если только ради мести, если уговорить себя подождать, но… не сходится, нет! Для такой ненависти нужны более личные причины. Ленер должен знать этого человека. Или – нет?

Не понимаю…

– Что тебе предложили, Арок?

Ленер не стал разводить церемонии.

Мужчина, которого называли Ароком, фыркнул.

– Ничего.

И ведь не врет…

– Тогда зачем ты хотел отравить лошадей?

– Не твое собачье дело!

Арок прибавил еще кое-что, погрубее. Ленер пнул табурет, на котором тот сидел, и мужчина растянулся на полу.

– Еще раз спрашиваю, пока – словами.

– И что ты мне сделаешь, мразь?

Риана. Да, что-то похожее…

Я шепнула пару слов Орасу. Тот поднялся, подошел к Ленеру.

– Я что – твою сестру обрюхатил? Или мамашу? Чего ты взъелся-то?

Я видела, чернота шевелится, чернота плещется, еще чуть-чуть надави – и прорвется, брызнет во все стороны ядовитым гноем, словно нарыв, расплескается по комнате…

Ленер это тоже понял.

– Нет, твою сестру я бы точно… не стал, она, небось, на каракатицу похожа, а я рыбу не очень люблю. Да если бы и любил – ты спасибо скажи, что я вам породу улучшил, уродище!

И – прорывает.

– Ты… – Как можно прошипеть слово без единой шипящей, я не понимаю, но мужчина шипит. – Ты… помниш-ш-ш-шь Асенну Иллен?

Вокруг Райлена вспыхивает облако вины.

Помнит. Кто бы это ни была, он помнит, и он знает, что виноват. Но…

– Это она тебя послала?

– Она умерла! В родах умерла, сукин ты сын! И ребенок твой тоже умер!

Ленер делает шаг назад.

– Я не знал.

– А что бы это изменило? Что?!

Я не удержалась. Но сейчас все лежало на поверхности, только прикоснись. И я не смогла отказать себе. Когда знаешь имя, искать проще.

Асенна Иллен.

Где проще всего находить любовниц?

Ленеру – в караване. Асенна Иллен казалась именно такой. Удобной и безотказной. А что девушка ехала к жениху, вот к этому самому Ароку, никого не остановило. Ни его, ни ее.

У мужчины всегда есть возможность предложить.

У женщины есть возможность отказать.

Есть исключения, но не в данном случае. Ленеру понравилась девушка, ему вообще нравились такие, тихие и светловолосые, и он предложил. Асенна не отказалась.

Может, она надеялась, что история будет иметь продолжение? Не знаю. Ленер был женат, давно и счастливо, и менять свою жену на Асенну не собирался. И отдавать ей роль походно-полевой жены, возя с собой по всем дорогам, – тоже.

Доставил до места, подарил брошку и попрощался.

Про беременность он не знал, серьезно связь не воспринимал.

А вот жених – этот мужчина, который сейчас лежит на полу связанным, – сильно обиделся. И на измену, и – он любил свою невесту. Но Асенна ушла, и что ему оставалось?

Найти виноватого.

Ленер оглянулся на меня.