Текст книги "Ветер и крылья. Перекрестки"

Анжело сглотнул, но эданну Фабиану рассмотрел повнимательнее.

– Д-да, пожалуй.

– Так… – начала распоряжаться эданна Диана. – Поскольку несчастная Фабиана умерла… да, наследником является ее сын, мой внук. Он, конечно, несовершеннолетний, но мы поедем ко двору, просить его величество или о моей опеке, или об эмансипации… посмотрим. Адриано может уже справляться, конечно, с моей помощью…

Ага. И с определенной доплатой.

Его величество от денег не откажется, особенно, если ему разъяснить. Поместье-то находилось, считай, под управлением эданны Дианы. Фабиана была занята, она свою жизнь устраивала, а поместьем управлять надо здесь и сейчас. Посевная не ждет, а растения и вовсе некоторых тонкостей не понимают. Да и скотина тоже.

Неграмотные оне-с…

– Надо позвать падре Бернардо. Пусть прочтет заупокойную… и надо как-то…

Эданна Диана на миг сгорбилась. И Анжело увидел, какая она старая. Не пожилая, нет, а именно старая. Пережить мужа, сына… стараться, растить внуков… а теперь вот еще и невестка… Тут поневоле душой постареешь.

– Анжело, надо будет как-то пресечь лишние слухи.

– Лишние слухи? – не понял мужчина.

– Судя по тому, что я вижу, Фабиана приревновала своего любовника. Убила его, потом поняла, что натворила, – и повесилась.

Анжело задумался.

– А… зачем ей было вешаться?

– Потому что это не ньор. Это дан. И его мать приближена ко двору, если я хорошо помню, она подруга любовницы его высочества.

Анжело сообразил, сглотнул и кивнул.

Ну да… знакомство близкое. Мамаша точно добилась бы и суда, и прочего… а уж сколько бы вони поднялось! Представить страшно!

– Это ж… смертный грех.

– Да. Но мои внуки в этом не виноваты…

– Думаете, падре согласится как-то…

Эданна Диана пожала плечами.

– Анжело, ты постарайся, чтобы это все было как-то потише, и людей сюда отряди надежных. Пусть снимут мою невестку, обмоют, переоденут… все, как положено. И пошли за падре. Похороны завтра с утра.

– А гости?

– Надо узнать. Если его мать пожелает забрать тело сына с собой, пусть забирает. Гроб сколотим, но сейчас жарко, он же может…

Протухнуть.

Анжело прекрасно представлял, что происходит на жаре с трупами, и только сглотнул.

– Слушаюсь, эданна.

– Работайте, Анжело. Трагическая гибель моей невестки – не повод нарушать все… все в поместье.

Эданна Диана моргнула и вышла из комнаты, приложив к глазам край платочка. Не хочет, чтобы ее видели в слезах.

Анжело только головой покачал.

Как держится! Нет, ну как держится! Настоящая аристократия.

* * *

В своих покоях эданна Диана совершила то, за что нещадно бранила и Адриано, и Анунциату. А именно: упала на кровать и поболтала ногами в воздухе.

И плевать на почтенный возраст!

На все наплевать!

Фабиана мертва! Анжело разнесет вести по дому в два-три дня… а если не он, то падре постарается. Или слуги. Или…

Не важно! Такие вещи разносятся быстрее, чем чума.

Не зря она заплатила громадную сумму денег специалистам. Фабиана мертва, ее деньги в равных долях будут поделены между сыном и дочерью, эданна Диана поможет внуку до совершеннолетия, подарок для его величества уже готов…

Осталось только гостей выпроводить, а так все преотлично!

Гости, м-да…

С даном Марком говорить пока бессмысленно. Его супруга не в себе… жаль, конечно. Но Бог дал, Бог взял… м-да. У Дианы хоть внуки остались, а у Сусанны никого нет. Но Диана-то родить уже не сможет, а Сусанна еще молода. Пусть рожает, растит…

Адриенна.

Вот кого не было.

Эданна Диана сдвинула брови и решила, если гостья до обеда не появится, навестить ее. Мало ли что? Ей лишние трупы в доме не нужны.

Но как же хорошо все пока складывается!

А невестке – туда и дорога!!!

* * *

Адриенна проспала почти до обеда, а проснувшись, вместе с тазиком для умывания получила еще и кучу новостей.

И только рот открыла.

Ну да, все, как сказала Мия.

Самоубийство, которое собирается замять эданна Диана. Конечно, не удастся, но…

Ох, несчастный Леонардо! Горе-то какое!

Интересно, с чего его так эданна приревновала? Вы не знаете?

Служанка не знала. Но догадываться могла. Леонардо за время своего пребывания в Маньи героически огулял аж четырех служанок. Может, эданна про какую-то и узнала? Такое тоже могло быть.

Или сказал что-то не то…

В любом случае – горе и ужас. И надо бы поспешить к эданне Сусанне.

Адриенна распорядилась надеть темно-синее платье и достать голубую ленту. Вплетет в волосы, и нормально. Для траура этого хватит.

Пока она причесывалась, в дверь постучали. Служанка метнулась – и тут же вернулась обратно.

– Дана Адриенна, к вам эданна Диана.

– Проси немедленно! – поднялась Адриенна. И поскольку эданна уже входила и преотлично ее слова слышала, приказала служанке: – Выйди вон.

Служанка прикрыла за собой дверь.

Эданна Диана подождала несколько секунд, потом открыла ее, никого не обнаружила и снова закрыла.

– Дана Адриенна, благодарю.

– Эданна Диана, разрешите выразить вам свои соболезнования. Наверное, это безумно… неприятно, когда в твоем доме… вот такое…

Эданна оценила.

Все верно, соболезновать ей по поводу невестки – глупо и нелепо. А так, вроде бы и сочувствуют, но повод… Нет, не тот. Действительно, неприятно, когда такой бардак в твоем доме.

– Дана Адриенна, я решила поговорить с вами, поскольку…

Теперь настала очередь мяться уже эданне Диане. А что тут скажешь?

Адриенна благородно пришла ей на помощь.

– Поскольку больше не с кем. Моя мачеха, скорее всего, в истерике, а отец рядом с ней. Меня вы тоже знаете и понимаете, что со мной можно обговаривать разные вопросы.

Эданна Диана кивнула.

– Для своего возраста вы удивительно умны, дана.

Адриенна улыбнулась.

– Ум и глупость не зависят от возраста, эданна. К примеру, ваши внуки уже сейчас умнее своей матери… простите.

Эданна улыбнулась. Они друг друга преотлично поняли.

– Я не хочу, чтобы эта история с убийством и самоубийством стала широко известна. Это бросит тень на Маньи…

Адриенна кивнула.

– Эданна Диана, я думала уже об этом. Полагаю, Леонардо надо похоронить здесь, в Маньи. Есть же какое-то кладбище…

– Безусловно.

– Завтра же. И тихо. И… в Маньи есть лекарь?

– Конечно, дана.

– Надо бы его пригласить, пусть осмотрит мою мачеху, даст ей капельки или что-то такое… чтобы она спокойно перенесла и похороны, и дорогу…

Эданна Диана кивнула.

– Я приглашу. Вы хотите уехать?

– Чем скорее, тем лучше. Сусанна и так невыносима, а уж в горе станет попросту омерзительна, – резко выразилась Адриенна.

Эданна Диана искренне порадовалась. И за себя, и за девушку… находка! Истинная находка!

Ах, почему ее бестолковый сын не мог жениться на такой девушке? Почему ему попалась эта дура Фабиана? Не повезло…

– Мне ее жаль, конечно. Единственный сын.

– Леонардо не только здесь путался со служанками, – отрезала Адриенна. – В СибЛевране у него есть незаконный сын, может, и в столице тоже есть. Эданна Сусанна может выбрать любого из них.

– Незаконный сын? Я не знала об этом…

– Тем не менее. Я все думаю, может быть, эданна Фабиана о нем узнала? Такой приступ ревности…

Эданна Диана задумчиво кивнула.

Какая замечательная версия! Адриенну стоит поблагодарить!

– Вполне возможно. Дана СибЛевран, тогда я распоряжусь, чтобы накрывали на стол, пообедаем, поговорим…

– Я вам буду весьма признательна, эданна Маньи.

– Что вы, деточка. Просто эданна Диана. И помните, вам в Маньи всегда будут рады.

Адриенна поняла правильно.

И запомнила – правильно.

* * *

Они стояли в часовне.

Падре Бернардо согласился отслужить мессу по обоим. И по эданне Фабиане, и по Леонардо… что уж ему пообещала за это эданна Диана?

Адриенна не знала.

Ей было и не интересно, и не слишком важно. Ей хотелось домой.

На предзимнюю ярмарку хотелось.

Снова увидеть Мию и поговорить с ней о Лоренцо.

А еще… ей было все же немного неприятно.

Эданна Сусанна так сдала за эти несколько часов, что смотреть на нее было страшно.

Вся бледная, несчастная, осунувшаяся… кажется, даже постаревшая лет на двадцать. Дан Марк бережно поддерживал супругу под локоток, но Сусанна его даже не видела.

Стояла, смотрела ввалившимися глазами на гроб с телом Леонардо.

Сын.

Хороший ли, плохой ли, а сын. И она даже похоронить его в Манчини не сможет. Там их просто не примут, откажут… да и везти туда тело через половину королевства…

Леонардо уснет на местном кладбище, рядом с эданной Фабианой, и над ними прорастут колокольчики и полынь. Тут все ими заросло.

Станет ли эданна разговаривать с сыном Леонардо от ньоры Анны? Признает ли его внуком?

Адриенна не знала. Для нее была важна кровь, она бы в жизни от родни не отказалась. А для эданны Сусанны – статус.

Но девушке почему-то казалось, что горюет эданна не о сыне – о себе. Это она осталась одна. Это ей некого продавать, чтобы выгодно пристроиться в жизни. Это у нее неопределенность.

Леонардо – что? Был и умер, его только оплакать, а вот эданне жить дальше. А ведь такие бабы больше всего на свете боятся трех вещей.

Старости, нищеты и одиночества́.

Обычно они их так боятся, что себе на голову и накликают. Жизнь, она ведь тоже справедлива. Но что толку философствовать?

Адриенна знала, что после похорон будет поминальная трапеза. А потом, наутро, они погрузятся в кареты и поедут домой.

Вчера, до вечера, она руководила слугами. Собирали вещи – ее, отца, Сусанны…

Вещи Леонардо – плохая примета. Пришлось оставить их в Маньи, так, взять пару безделушек на память, а тряпки эданна Диана передала падре Бернардо. Пусть раздаст бедным.

И домой…

Адриенна не сомневалась, что будет тяжело. Что эданна Сусанна еще доставит ей много неприятных минут. Это сейчас она только осознаёт происходящее, а вот когда осозна́ет… вот тогда и начнется много всего неприятного. Но это будет уже потом.

И Адриенна будет готова к новым пакостям.

А сейчас… надо просто выдержать все это, выстоять – и домой. Туда, где по скалам сбегают ручьи, где серебрятся под солнцем озера, где шумят леса СибЛеврана и кричат над башнями черные птицы.

Домой…

Глава 4

Мия

– Дядя, мне хочется поехать.

– Мия, да я и не возражаю.

– Можно?

– Конечно.

Джакомо даже не сомневался в своем ответе. Девочке хочется посмотреть мир, девочке хочется повзрослеть… ничего страшного. Это правильно.

Единственное, что он не предусмотрел…

Ровно через два дня Мия была озадачена новым вопросом.

– Мия, так получилось… ты не могла бы?

На этот вопрос у Мии был только один: свой.

– Сколько?

Джакомо улыбнулся.

Как же приятно оправдывать свои ожидания!

– Мия, тут дело такое… сложное.

– Чем сложное?

– И неприятное. И работать придется быстро, практически уже завтра, и в столице.

Мия потерла кончик носа.

– Рассказывайте, дядя. Рассказывайте…

История была не из приятных.

Кто в городе не слышал про дана Оттавио Джордани? Да все слышали, и только самое лучшее! Замечательный человек, хлебосольный хозяин, приближенный ко двору, умница и красавец… возраст?

Тоже ерунда. Тридцать лет всего… ну, чуточку больше. Первая жена у него умерла от… от чего?

– По сведениям Комара – грибочками отравилась, – медовым тоном подсказал Джакомо.

– Какими?

– Совершенно безобидными.

– Дядя, вы намекаете на убийство?

Джакомо пожал плечами.

– С одной стороны – не пойман за руку, так и не вор. С другой… Комар уверен. Доказательств у него нет, но за этого типа столько платят! Мия! У меня слов нет!

– А если в цифрах?

– Пятьдесят тысяч.

Мия впечатлилась.

– Дариев?

– Лоринов, племянница, лоринов.

– Он королю дорогу перешел?

– Тогда бы дана попросту казнили, вот и все.

Мия пожала плечами.

– Допустим. Так что там было дальше?

– Дальше было только интереснее. Вторая жена у него умерла во время эпидемии.

– Ничего удивительного.

– Согласен. Тогда многие умерли.

Мия пожала плечами. Ну бывает. И что такого?

– Он может жениться в третий раз.

– Да хоть и в пятый. Срок траура прошел, а если Господу угодно забрать у него жен… сама понимаешь.

– Господу угодно их забрать – или мужчине угодно их спровадить? – ангельским тоном уточнила Мия.

Джакомо хмыкнул.

– Вот в этом-то весь и вопрос. Но сейчас он намерен жениться в третий раз. И заметь – на дочери дана Клаудио Манцони.

– Те самые Манцони?

– Те самые, Мия.

Есть вещи, которые и данам не зазорны. К примеру, торговые перевозки. У Манцони было штук тридцать кораблей… так что состояние там было громадным. И плавали они и на Девальс, и в колонии, и куда только не…

– Понятно, откуда деньги. А вот за что?

– А вот это вторая сторона истории. Уже более грязная. Дан Манцони и дан Джордани хорошие друзья, Мия. Или считали так… кто-то один из них считал. Принимал участие в пирушках и гулянках дана Джордани, развлекался…

– Я так понимаю, что развлечения получились особенно интересными? Если дан отдает свою дочь… сколько лет девочке?

– Двенадцать.

Мия скрипнула зубами. Почему-то такие ранние помолвки и браки ей не нравились, но виду она постаралась не подать…

– Я не знаю, какой компромат есть у Джордани на Манцони. Но надо полагать, серьезный. Мужик чуть зубами не скрипел и повторял, что не желает отдавать родную дочь такому извращенцу…

– Извращенцу?

– Он так сказал.

Мия задумчиво кивнула. Может и такое быть… извращения – они приятнее в компании. С друзьями, например. А за некоторые…

К примеру, за скотоложство полагается сжечь мерзавца вместе с оскверненным животным, сковав одной цепью. И с ним же похоронить в неосвященной земле.

А если есть свидетели, доказательства…

Ну, это так, к примеру. Церковь вообще ко многому очень негативно относится. Душит прекрасные порывы вместе с их производителями. А нечего тут воздух портить!

– Ладно. Допустим, у Джордани есть какие-то бумаги, документы… ну что-то еще. А что требуется от нас?

– Через три дня должна состояться свадьба. Или он должен умереть за эти три дня, или…

– Или?

– Если он умрет после брачной ночи, сумма увеличится до семидесяти пяти тысяч.

Мия покусала ноготь, задумалась.

– Вдова унаследует имущество Джордани? А дети у него есть?

– Нет. Манцони уверен, что сможет это провернуть…

Двадцать. Пять. Тысяч. Лоринов.

Мия потерла руки.

– Что ж. Можно и во время брачной ночи. И даже после нее…

– Ты согласна?

Мия кивнула и улыбнулась.

– Дядя, я же не торгую собой. Замуж тоже я буду выходить, вы ведь на это намекали?

– Абсолютно точно.

– Ну вот. А с законным мужем – это даже не прелюбодеяние.

Джакомо только головой покачал.

– Мия, ты – чудовище!

– Дядя разве не вы меня такой сделали?

И впервые Джакомо не нашелся, что на это ответить. Да и правда – что тут скажешь? И сделал, и радовался, и кстати – горд собой!

– Дядя, давайте обговорим детали.

* * *

Дан Оттавио Джордани был доволен и счастлив.

И повод был!

Он скоро женится третий раз. Допустим, ему и первые два понравились, но третий будет особенно удачным. Леона Манцони молода, очаровательна… и в руках опытного и умелого мужчины будет податлива, словно глина.

А ее отец станет приятным дополнением.

Ладно.

Основным блюдом.

Знаете, придворная жизнь – дорогая штука. А у него есть потребности, на которые нужны деньги, много денег, еще больше денег… его товар, корабли Клаудио – и все отлично сложится. А что товар чуточку запрещенный…

Почему эти святоши постоянно запрещают все самое нужное?

Опиум, к примеру? Гашиш?

Смертная казнь за это, конечно, положена. Но жить только на доходы с поместья… это, считай, ни о чем. Он точно не сможет.

Клаудио же…

Вот трус несчастный! Пару раз всего поучаствовал, а потом – назад! В кусты! Ну ничего, в его состоянии деловая репутация превыше всего, так что… бумаги у Оттавио есть, все записано и подписано, если они королю на стол лягут, Клаудио не вывернуться.

То-то он и дочку согласился отдать.

А дальше, когда дочка замужем будет…

Он ведь захочет ее видеть. И внуков тоже, и чтобы чадушко благополучно было…

Хотя это все равно ненадолго. Года на два-три, дольше у Оттавио ни на одну супругу терпения не хватило.

Вот и дом Манцони.

Оттавио честь по чести поздоровался и с хозяином, и с хозяйкой, заплаканной толстушкой лет тридцати, подумал, что свою супругу посадит сразу на диету, чтобы та не стала таким бочонком с салом, и попросил разрешения поговорить с невестой.

Свадьба уже послезавтра, ему можно…

Конечно, разрешение он получил. И глаза у Клаудио были… Как же он его ненавидел! Но и вырваться из капкана не мог. И это было так приятно…

Не деньги. Не страсть.

А вот это… это осознание своей власти над жизнью и смертью. Да не просто обычного ньора, нет! Этих и так хоть трави, хоть дави…

А вот когда дан, равный тебе, а то и сильнее, склоняется перед твоей волей… о, это действительно приятно! Невероятно хорошо!

Вот это и есть настоящий экстаз. И этого никакой гашиш дать не может!

Восхитительно!

* * *

Невеста ждала Оттавио в саду. Сидела, старательно вышивала… что именно?

Классический сюжет: девушка и единорог.

Что ж, вышивание – достойное и подобающее занятие. Когда Оттавио вошел в сад и направился к невесте, она тоже повела себя правильно. Встала, опустила глаза, поклонилась.

Да так и осталась ждать своего будущего супруга и господина. Приятно… может, и бить ее почти не придется.

Так, ради удовольствия…

Оттавио подошел, подцепил девичье личико за подбородок и заставил посмотреть в свои глаза.

– Здравствуй, дорогая невеста.

– Дан Джордани…

– Очень скоро я буду твоим супругом. Ты рада?

А все же симпатичная девочка. Волосы светлые, как это сейчас модно, глаза большие, серые, личико очень миленькое, разве что чуточку пухловата. Но это не страшно. Вытянется, особенно если следить за ее питанием и не допускать излишеств. А он проследит…

– Счастлива, дан Джордани, – спокойно откликнулась девушка. – Такой человек, как вы, соизволил обратить на меня свое внимание…

Оттавио даже брови поднял.

– Дерзишь, малышка?

Серые глаза не отрывались от его лица.

– Дан Джордани, через два дня вы станете моим супругом и повелителем. Неужели я не имею права… даже не надерзить – поговорить с вами чуть более откровенно?

– Хм. – Мужчина многообещающе улыбнулся. – Ты можешь попробовать, малышка. Но учти, что слишком дерзких животных я предпочитаю укрощать плетью.

– Жену тоже? Я тоже буду для вас животным?

– Как ты можешь так подумать, – даже чуточку оскорбился дан. И добил: – Животных я берегу, они дорого стоят. А вот ты… ты просто приложение к союзу с твоим отцом. Не будешь мне полезна и покорна – пеняй на себя.

– Я поняла, дан.

И снова поклон.

Конечно, Оттавио не ушел просто так.

– Поняла? Отлично, покажи мне, как хорошо ты поняла мои слова.

Теперь настала очередь девушки удивляться.

– Что я должна сделать, дан Джордани?

– Для начала поцелуй меня…

И поцелуй действительно был только для начала. И поцелуй, и ласки… разве что под юбки он пока к девочке не полез. Слишком уж та невинна и неопытна, раскричится, еще мать прибежит… нет-нет, некоторые вещи лучше оставить до брачной ночи.

Чтобы уж точно ничего не сорвалось.

Но свое Оттавио получил. И оставил на нежном теле и несколько засосов, и парочку синяков – не сдержался. Уж очень сладкая малышка… года два она с ним точно проживет, пока он не насытится. А за два года много воды утечет…

Но если бы Оттавио видел, какими глазами смотрит ему вслед девушка…

Он бы, ей-ей, вернулся – и удавил ее.

Просто потому, что это были глаза равнодушного и спокойного убийцы. Карие глаза Мии Феретти.

* * *

Оставшись одна, Мия потерла руки, плечи…

Вот ведь… ощущение, что она в грязи извалялась. Дядя, спасибо, что вы меня отвели в бордель. Будь я невинной девочкой, у меня бы на всю жизнь шок был. И истерика.

Вот так в монастырь и уходят, и в кельях замуровываются.

Вот сволочь!

С высоты своего опыта Мия могла оценить происходящее и понимала, что негодяй просто ломает девочку. Потому и кинулся Клаудио стучаться во все двери.

Дочку он любил. А после того, что увидел…

В дом Манцони Мия пришла сегодня утром. Постучалась, показала Клаудио перстень и попросила привести его дочь в кабинет. Долго разглядывала, примеряла облик, а потом отослала девочку и сняла вуаль.

Дан Манцони аж задохнулся.

– Вы…

– Я не ваша незаконная дочь, если вы об этом, дан, – сразу успокоила его Мия. – Но, чтобы выйти замуж за вашего… дана Оттавио… вы же не думаете, что он удовлетворится подделкой?

– Конечно нет.

– Так я и буду выглядеть послезавтра.

– А завтра? Сегодня?

Мия даже головой тряхнула.

– Что вы хотите, дан?

Дан хотел немного – и за отдельную плату. После первой встречи с будущим супругом его дочка вернулась к матери в дикой истерике. Так, может, уважаемая ньора… ах, дана? Отлично, может быть, уважаемая дана согласится встретиться с женихом еще два раза? А то его девочка…

Пять тысяч лоринов. За каждую встречу.

Может быть, Мия Феретти и была чудовищем. Но потерпеть она согласилась не только за деньги. Надо же посмотреть, что за «сокровище» ей достанется в мужья? Да еще за такую сумму?

И она не была разочарована.

Негодяя стоило убить. Даже Мие было неприятно его ласкать, а уж каково было бы настоящей Леоне…

Да, она его убьет. И весьма этому порадуется!

* * *

Мие, как приглашенному специалисту, выделили отдельную комнату. С крепким засовом изнутри.

Там она и отдыхала, попросив только о двух вещах.

Первая – посмотреть библиотеку дана Клаудио. Она-то вышивать не умеет и не желает, а время занять надо.

Вторая – чтобы ее лишний раз не беспокоили.

Пищу она забирала под вуалью, потом выставляла подносы за дверь. Так первый день и прошел.

Второй оказался интереснее.

Дан Оттавио разыгрался еще больше. Под юбку не лез, но губами Мие его ласкать пришлось. Попробуй отвертись, когда у твоей шеи кинжал, а волосы намотаны на кулак негодяя.

М-да…

В очередной раз Мия подумала, что деньги очень облегчают жизнь. За деньги можно нанять ее, и она убьет негодяя. Хотя тут она бы и из любви к искусству поработала.

Настоящая Леона точно бы в лежку лежала.

А Мия просто пообещала себе убить негодяя не сразу. Сначала помучить.

Хотя так и так придется пользоваться ядом. А еще – проходить освидетельствование у лекаря. Сразу же…

Да, это было частью плана.

Если во время брачной ночи дан Оттавио умрет… понятно же, Мию надо будет осмотреть! И учитывая, что она НЕ девушка… да, у них все было. Да, она может ждать ребенка.

Потом же дана Леони останется у себя дома. Может, ей и ребенка найдут… в этом отношении Мия тоже была спокойна. Ребенок якобы дана Оттавио будет воспитываться… если и не в любви, то в хороших условиях. Его будут кормить, учить… своих детей обычно не от хорошей жизни в чужие руки отдают. Ой не от счастливой, сытной и радостной.

Так что Мия терпела и считала минуты.

И думала, что оплата справедлива. А может…

Нет. Скидку она не сделает. Не обеднеют Манцони, они на все состояние негодяя нацелились. Но работать в этот раз она будет с удовольствием…

* * *

Свадьба!

Мие иногда представлялось, как это будет. Она в белом, кружевном и воздушном, жених в чем-то белом… такой высокий, представительный… и они смотрят друг на друга с любовью. Это же здорово, разве нет?

А потом слова священника, нежный поцелуй у алтаря… брачная ночь.

Ну, если ДО брачной ночи, то практически так оно и сбылось. Было и платье, и поцелуй, и взгляды, полные любви… ладно, со стороны жениха полные похоти, со стороны Мии – страха. А то странно было бы, если бы юная невеста на жениха смотрела с гастрономическим интересом. Прикидывая этак неторопливо, какие части тела у него первыми оторвать?

Хотя… чего тут думать?

Если сверху вниз – там голова, он помрет сразу. Значит, начинать надо снизу вверх. И прижигать, чтобы кровопотери не было.

Да, Мия всегда считала себя образцом доброты. И справедливости.

Вот она сейчас, по-доброму и по справедливости, и раздаст…

Свадебный пир тоже удался. И Мия вовсе не собиралась голодать на нем. Она с удовольствием поела, правда, вина пить не стала, станцевала первый танец с супругом – и удалилась к нему в спальню.

Там ее принялись готовить к первой брачной ночи.

Ванная, волосы расчесать, тонкую рубашку надеть…

Мия послушно принимала заботу служанок. Потом все вышли, и она осталась одна.

Сейчас обо всем скажут ее супругу, и он придет… один или с друзьями. По-хорошему, Мие полагалось лежать в кровати, но… любопытство же! А что это у нас в сундучке рядом с кроватью?

Подарки для невесты?

Браслеты, которые больше всего похожи на наручники, ошейник, цепь, хлыст…

Что тут скажешь?

Грех не отплатить добром за добро, она ведь тоже к супругу с подарками пришла! И заколка с отравленной иглой по-прежнему занимала место в ее волосах.

Оставалось ждать… а, вот уже и шумят!

Мия тут же нырнула под одеяло и притворилась жутко испуганной. Ох, дядя! Еще раз спасибо за бордель! А то бы и правда – боялась.

Ждем…

* * *

Когда в комнату ввалилась толпа пьяных мужчин, Мия пискнула – и полезла под одеяло уже с головой. Чтобы ее оттуда вытащили, практически сразу, наградили шлепком по мягкому месту и торжественно продемонстрировали окружающим:

– Моя жена!

Гордости в этих словах Оттавио было, как будто он лично Леону и родил, и вырастил…

Мия запищала что-то невразумительное и попыталась прикрыться руками.

Ах, с каким удовольствием она бы сейчас устроила тут «Пляску смерти»! Ей бы и оружие свое не понадобилось, вон, у того идиота за поясом очень подходящий кривой кинжал… как еще он его так носит, не отрезав себе ничего ценного?

Мия бы дорезала с громадным удовольствием!

Нельзя!

Ах, вечно жизнь разочаровывает бедную девушку. Утешение одно – после этой ночи девушка будет на пятьдесят тысяч лоринов богаче.

Грубые руки сорвали с нее рубашку. Потом ее по клочку разберут женщины дома Джордани. На счастье.

Считается, что клочок платья невесты, пришитый к своему, дарует тебе мужа не хуже. А Оттавио Джордани все ж недурная партия.

Дан богат, неглуп… разве что сволочь, но это такой крохотный недостаток по нашим временам!

Мия запищала вовсе уж отчаянно и закрыла руками лицо.

А вдруг кто-то увидит, что краснеет она не от стыда, а со злости? Убила бы!

Вместо этого пришлось выслушать с десяток пошлых шуток про персики и булочки, и наконец гости ушли, оставив Оттавио наедине с девушкой.

– Руки убери.

Оттавио мгновенно перешел на командный тон.

Мия послушно опустила руки.

– Вот так.

Свистнула пощечина. Щека девушки мгновенно вспухла, во рту появился солоноватый привкус.

– За что?! – возмутилась Мия, отлетевшая к кровати.

– За то, что мои друзья видели тебя голой!

– Но вы же сами… – пискнула Мия.

Куда там!

– Ты еще оправдываешься?

Рука мужчины поползла к плети.

Хм…

Если бы эданна Россана Масса не просветила Мию, девушка сейчас была бы в недоумении. Вот что она такого сделала? Или что она сделала не так?

Но…

В борделе всякие клиенты случаются. В том числе и такие. Наука их еще не классифицировала и по банкам не распихала, но жизнь и не с такими сталкивала.

Вот не в радость им, если по любви. Нужно сломать, подавить, подмять под себя, унизить и растоптать. А иначе у них и не получится ничего. Просто – не смогут.

Мие очень захотелось вырвать у негодяя хлыст – и расписать его как сидорову козу.

Нельзя.

Терпи, детка. За это будет хорошо заплачено. И еще… шкурка заживет, а мертвых воскрешать никто не научился.

Первый удар вышел самым болезненным. Второй, третий…

Мия скулила и рыдала уже непритворно. Больно же!

Другой вопрос, что она намеревалась взять реванш за все хорошее. Но это потом, потом…

О, отлично!

Лопнула кожа, показалась кровь…

Вроде бы и немного, но супругу этого, видимо, хватило. Мию уцепили за длинные волосы, потащили к кровати… бросили на нее лицом вниз.

А потом пальцы полезли уже туда, где им делать было и вовсе нечего. Ладно еще обычное соитие, это бы Мия могла вытерпеть… попробовать стерпеть. Для достоверности, и чтобы время протянуть. Но чтобы еще и это?!

Перебьетесь!

Это даже церковь не одобряет, не то что Мия!

* * *

Оттавио так и не понял, в какую секунду все изменилось. Только что… да, только что под ним билось податливое девичье тело, и он собирался ее…

А в следующую секунду все изменилось.

Словно… словно подмял он под себя человека, а тот…

Мия освободилась одним гибким движением. Может, у нее и не получилось бы, но распаленный страстью Оттавио не ждал ничего подобного. Ну на что там способна нежная домашняя девочка?

Поплакать?

Покричать?

И пусть, таким тварям это только в радость.

А вот гибкого текучего движения, которым Мия выскользнула из-под него, он не ждал.

– Поиграем, супруг?

И хлыста, который лег ему на горло, – тоже. А потом было уже поздно.

* * *

Мия придушила супруга одним ловким движением. Порадовалась, что ей не нужно убивать именно так… следы останутся. А ей надо, чтобы мужчина умер от яда. Так надежнее…

Сколько у нее еще есть времени? Наверное, немного.

По внутренним часам Мии прошло около получаса.

Хватит этого для дефлорации и избиения?

По идее, должно бы хватить… или подождать чуточку?

Мия растерла шею своего супруга, чтобы точно не осталось следов, подумала, что ей как-то сильно не повезло с мужем. Да-да, если подходить буквоедски, женой считается та женщина, которая стояла у алтаря. А как ее при этом называли… ну, перекрестят потом в Леону. Вот и все.

А фамилия у нее и так должна быть – мужа.

Что священник во времена оны там говорил, что от супружеской любви убытков не бывает?

Зря. Очень зря…

Ну ничего, рубцы от хлыста выглядят очень и очень серьезно. А теперь еще…

Конечно, кровь у нее есть, но этого мало… где тут склянка с куриной кровью, которую должна была спрятать подкупленная служанка? Надо вымазать себя как следует… для повитухи. Ага, вот она… под половицей, под кроватью… супруг пока без сознания, и это хорошо.

Девушка плеснула на ладонь крови, растерла по себе, и снаружи, и внутри, потом остатки вылила супругу на то самое место. Ну и на кровать покапала…

Теперь – заколка.

Удобная, она легла в ладонь, кончик смазанной ядом иглы вышел из чехла, и Мия от души царапнула супруга по груди. Потом еще ногтями добавит…

И вдруг…

Вот чего не ожидала Мия, так это того, что Оттавио откроет глаза. То ли маловато придушила, то ли просто замешкалась… мужчина смотрел прямо на нее.

– Ты!

Пальцы Оттавио перехватили руку Мии, вывернули, потянули…

Хрупнула, словно веточка, кость.

Мия закричала от острой боли. Теперь уже непритворно. Мужчина был разъярен не на шутку.

– Что ты со мной сделала, гадина?! Я тебя сейчас…

Девушка, не обращая внимания на сломанную руку, перекатилась по кровати.

Пара минут, всего лишь пара минут… потом яд подействует.

– Убила!

Несколько секунд Оттавио смотрел на нее непонимающими глазами, а потом…

Заколка, царапина…

Мужчина взревел словно бык и одним прыжком кинулся к Мие. Девушка отшатнулась в сторону, закричала так, что стены дрогнули. Благо рука болела нешуточно…

Она была уверена, ее услышат даже внизу. Тем более что криков они и ждут.

И еще вопль! Еще истошнее!