Текст книги "Танго с демоном. Танго верано"

Мегана уж и забыла про нее. А как оказалось – зря.

– Ваше величество!

Из широко раскрытых карих глаз хлынул водопад слез. Жемчужных, искристых, почти бриллиантовых… Мегана умела красиво плакать. И нос у нее не краснел.

Не помогло.

Хоселиус Аурелио отодвинул ее, словно вещь, и открыл дверь в свои покои.

– Готовься передавать дела, невестка. Ленора скоро приедет.

И дверью хлопнул.

Изверг!

Вандал!!!

Да как… как он смеет?! Мегана, которая тут же перестала плакать – никто ж не видит! – с возмущением воззрилась на запертую дверь.

С ней? Вот так?!

Знаете что, ваше величество…

Не знаете. Пока. Но такое – не прощают.

* * *

Мегане не надо было так уж сильно стараться. Если бы сейчас она увидела ту же Ленору Маргариту, она бы облегченно выдохнула и махнула рукой. Можно не дергаться, враг сам себя закопает.

Ленора Маргарита сейчас как раз занималась любовью. Причем – совершенно в духе всех бульварных романов. На столе, в лаборатории, и с собственным учителем.

Да еще и удовольствие от этого получала немалое, приходилось рот зажимать, чтобы визгом цветы с окна не снесло. А то до них докричаться – какой-то жалкий метр, может, полтора.

И других магов не стоит беспокоить.

Хотя они и сами не без глаз, это уж так… вопрос вежливости. Ауры-то они видят, а аура женщины голодной и аура женщины удовлетворенной сексуально различаются очень сильно.

Ну а летящие вокруг партнеров искры…

Два огненных мага, знаете ли, пожароопасны. Особенно когда теряют над собой контроль. Финал процесса и вовсе ознаменовался яркой вспышкой пламени и копотью на потолке.

Несколько минут любовники молча лежали рядом. Потом мужчина погладил кончиками пальцев щеку партнерши.

– Возвращайся поскорее, Нора.

– Обещаю, – честно сказала женщина. – И чего дяде заблагорассудилось тащить меня ко двору? Нет бы маму попросить, или эту… крысу декоративную!

Ленора тоже не любила Мегану. Увы.

– Видимо, так будет лучше. Но если коронация пройдет хорошо, и вы сможете поговорить о нашем браке.

– Браке? Альварес, ты все еще настаиваешь?

– Нора, ты знаешь, мое предложение всегда остается в силе.

Ленора коснулась кончиками пальцев цепочки на своей шее. Кулон с рубином отозвался теплым блеском. Да, подарок любимого мужчины.

Почти архимага.

К сожалению, у Альвареса были и свои недостатки. Возраст – любимый почти на пятьдесят лет старше, для магов это вообще не критично, но дед не понял бы, выйди она замуж за его ровесника.

И происхождение.

Увы, будущий архимаг родился в нищете, в рыбацком квартале. Который чуть и не сжег потом, в припадке ярости. Он не хотел, это само, случайно…

– Я поговорю с дядей. Если он согласится, я выйду за тебя замуж. А если нет… все равно выйду.

– Нора…

Мужчина привлек к себе любимую женщину. Да, магам тоже сложно найти себе пару. Чтобы и характер, и совместимость, и направленность силы… сложно.

Но если уж нашел… они уже почти три года вместе, и Ленора не собиралась отказываться от своего счастья ради какого-то там двора! Или титула…

Сто лет ей эта чушь не сдалась! Двести!!!

Мегана могла не переживать на этот счет. Но кто бы поставил ее в известность?

Маги достаточно закрытая каста, и учеников себе выбирают очень придирчиво. А уж что там между учителем и учеником происходит…

Лучше вообще не лезть.

А то и пепла не найдут.

* * *

Когда с треском и грохотом распахнулась дверь морга, Эллора едва сдерживала злые слезы.

Это пятнадцать лет назад Амадо Риалон был белый, пушистый и неприспособленный к жизни. Но с той поры он поработал в университете, пообщался всласть со студентами, с преподавателями, с родителями студентов… тот еще гадюшник.

Потом перешел на работу в полицию.

Там студентов не было, но веселья все равно хватало. Так что белый пух быстро поменялся на черную чешую. Еще и клыки отросли. В три ряда и с ядом.

Допрос был проведен по всем правилам. Эллора и пыталась что-то скрыть, но куда там! Из нее вытряхнули всё!

И про Дари, и про ее любовь, и про планы… Амадо даже собой погордился минуты три.

Правильно он все просчитал!

Надо, надо им вернуть Синэри Ярадан!

Но – обойдутся. Такие вот люди нехорошие! Совершенно не желают умирать, и переделываться в другую расу тоже не хотят… перебьются мединцы! Амадо еще демонов в Римате не хватало! С людьми-то справляться не успеваешь!

Амадо уж вовсе подумывал отправить полицию в дом Эллоры, как…

– Мама?!

Лидия выглядела так, что ее и Хавьер сейчас не остановил бы. Да что там!

Синэри – и та бы подвинулась, от греха… Самое страшное существо – это мать, которая защищает своего ребенка. Она и с голыми руками на танк бросится, и дракону зубами горло порвет.

– Я, детка, – рыкнула Лидия так, что светильники дрогнули. – Ну, таны?! Чего вы хотите от моей дочери?! В чем вы ее обвиняете?!

– Абсолютно ни в чем, – развел руками Амадо. – Эл-лору Лидию – точно ни в чем. А вот с Дареей Лидией я бы пообщался.

Сеньора Бенитес только тяжело вздохнула. Подтверждались ее самые худшие предположения.

– Вы не сможете этого сделать, таны. Дарея в море.

Амадо даже и не подумал спорить.

– Присаживайтесь, сеньора. Тогда давайте поговорим с вами. И – нет. Я не собираюсь обнародовать ваше существование, или уничтожать вас, или передавать церкви. Вы не виноваты в случившемся и заслуживаете спокойной жизни.

Эти слова из Лидии словно воздух выпустили. Мужчина не врал ей, он говорил то, что думает.

И верно…

В чем виновата она? Ее дочери?

Пока – ни в чем. Они эту судьбу не выбирали, просто жили и старались не делать людям вреда.

Но…

– Вы что-то знаете о Рамоне? – жестко спросил Амадо. – Где его найти, как связаться? Может, еще кого-то из мединцев?

Лидия качнула головой.

– Нет. Поймите, я была так счастлива, когда… когда это все закончилось! Я и слышать о них не хотела, и думать, и знать…

– Понимаю, – согласился Амадо. – только вот у меня выбора нет. Я расспросил вашу дочь, и она подтвердила мои слова. Мединцы хотят вернуть свою демонессу. А гекатомбу ради этого прекрасного события они устроят аккурат посреди площади. На похоронах или коронации?

– Скорее на похоронах, – вздохнула Лидия, понимая, что выбора-то и нет. – Дарея говорила, что должно быть несколько попыток, не похороны, так коронация, не одно, так другое.

Если тан обо всем знает, чего ей скрывать?

Она ни в чем не виновата, кроме сокрытия своей тайны. Своих детей.

Дарея… ее девочка тоже пока ни в чем не виновата. И может, если повезет…

Вот не нравился Лидии этот Рамон! Влюбленность – прекрасно! Но зачем же всех в жертву-то приносить? А еще… Хочется ему кого-то вернуть?

Его право. И его дело.

Личное!

При чем тут ее дочурка?! Занимался бы сам… слово «терроризм» Лидия знала. Но выговорить не могла.

С другой стороны, это и не терроризм вовсе. Террористы же шантажисты еще… если вы мне дадите миллион, я не взорву бомбу! К примеру! А тут никто и никого шантажировать не хочет. Тут все намного печальнее. Мединцы все равно взорвут город. Даже если им предложат миллиард, им не нужны деньги, им не важна политика, им безразлична власть. Им нужна только гнусная демоническая тварь. Сволочи…

Но ее дочка! Ее маленькая девочка! И плевать, что со щупальцами!

– Осталось всего два дня, – подвел итог Амадо. – Если за это время я кого-нибудь найду и распутаю дело… это одно. Если нет… – договаривать и не понадобилось. И так было страшновато.

– Дарею точно не найдете, – качнула головой Лидия. – Поймите правильно, я не знала, что именно вам нужно. И упросила ее уйти в море. И не возвращаться какое-то время. Мало ли что… она может быть кем угодно, но это моя дочь, и я ее люблю.

Амадо кивнул.

Он отлично понимал, он тоже сына любит. И с этим ничего не поделаешь…

– Тогда думайте, сеньора. Мне не нужна ваша дочь, но нужны мединцы. Очень нужны.

Лидия кивнула.

– Я… да, я попробую что-нибудь вспомнить.

Амадо кивнул. И повернулся к Хавьеру.

– В некромантии есть методика поисков человека…

– Не в море, – отрезал сразу же Хавьер. – Нереально. Соленая вода, сам понимаешь… наши способности будут бессильны.

– А если она в Римате?

– Вроде бы там не дура? – поднял брови Хавьер. – Оставаться, рискуя поимкой и допросом?

Амадо только печально вздохнул. Не дура. В том-то и беда… конечно, сейчас Дарея не в Римате. Что ей тут делать?

Кстати!

– Я сейчас телефонирую одной ритане. Может быть, она сможет помочь… пока подумайте, сеньора.

И вышел.

Но Амадо сильно ошибался в своих предположениях. Дарея пока еще была в городе.

* * *

Вопрос «что делать?» актуален в любое время и в любом месте.

Здесь и сейчас – особенно.

Завтра прибывает в столицу королевский кортеж. Послезавтра похороны. А кортеж надо встретить, разместить, да так, чтобы все были довольны и счастливы… игра в шахматы?

Да тьфу ваши шахматы рядом с политикой! Нереально просто!

А теперь с трех попыток! Кого назначат крайним и виноватым, если что-то пойдет не так?

Правильно!

Мэра города!

То есть – тана Кампоса! Его и назначат, и выгонят, и посадят, и хорошо, если в живых оставят! А жить хотелось. Долго и счастливо.

Впрочем, был в Римате и еще один козел отпущения. Мажордом.

То есть распорядитель королевского дворца.

Вот его тоже преотлично назначат крайним, если он кому-то и чем-то не угодит! А как тут угодишь?

Чтобы знать все вкусы и потребности, надо в этом жить, вариться… то есть – из Каса Норра им, конечно, телефонировали. Но ведь и соврать могли, и перепутать, и что угодно. Случаи разные бывают.

Так что тан Карлос Мануэль Кампос и тан Диего Хосе Овьедо быстро нашли общий язык. Возраст у них примерно совпадает, цели одни и те же, делить нечего…

Работаем?

Да, а то обоих сожрут поодиночке!

Да, чиновники и так умеют. Когда им грозит опасность, они прекрасно объединяются. Только что плавала одна маленькая рыбешка – и вот их уже несколько дюжин, и к тебе направляется косяк голодных пираний. И тут уж – хоть лети!

Тан Кампос еще колебался, конечно, рассказывать или нет, а потом подумал, что для верности заложил бы заряд и в королевском дворце. И не стал миндальничать. Честно сказал, мол, так и так…

Тан Овьедо где стоял, там и сел. Прямо на пол.

– Тан Кампос!

Тан его, конечно, поднял, отряхнул, извинился честь по чести, но легче бедолаге не стало.

– Да, тан Овьедо. Была высказана и такая идея. Поэтому… подумайте. Может, в подвалах королевского замка есть прямое сообщение с морем? Хоть бы и канализация? Может быть еще что-то?

Тан Овьедо только головой покачал.

– И вы только сейчас это говорите, тан!

– Если бы я знал раньше! – вздохнул Кампос. – Чем хотите поклянусь, начали копать с убийства у Веласкесов, тут всего ничего прошло…

Дело было достаточно громкое, так что тан Овьедо вспомнил его быстро и кивнул.

– Простите, тан Кампос. Я был неправ.

– Что вы, тан Овьедо. Я когда узнал, так и вовсе в голос матерился, – отмахнулся тан Кампос.

– И что теперь делать?

– Кортеж прибудет завтра вечером. Если до утра, до послезавтра ничего не прояснится, я первый упаду королю в ноги.

Тан Овьедо кивнул.

– Пожалуй, это единственно возможный выход. Хотя головы все равно полетят.

Тан Кампос кивнул.

Полетят. Но не в таком количестве, как того хотят мединцы. Да и без демона в Римате прекрасно обойдутся.

– Подумайте, где можно разместить взрывчатку. И кто мог это сделать.

– Подумаю.

– И еще… я знаю, тан Овьедо, вы работали во дворце очень давно. Вам знакомо имя сеньориты Арандо?

– Наталия Марина Арандо, – тут же кивнул сеньор Овьедо. Тан Кампос даже позавидовал. Сколько лет прошло! А он помнит! С ума сойти!

– Она. Вы можете мне про нее что-то рассказать?

– А вы мне, тан Кампос? Я понимаю, она вас заинтересовала не просто так?

– Нет, не просто. Она – одна из… Этих.

Тан Овьедо поежился.

– Бррррр! Погодите, вы хотите сказать, что с его величеством… оххххх!

Тан Кампос мрачно кивнул.

– Она не выглядела, как эти самые. Но она – одна из них.

Тан Овьедо только что за голову схватился.

– Слов у меня нет! Никаких!

– А рассказ будет? Может, узнав, кто ее сюда рекомендовал, мы и размотаем хоть какой клубочек? – предложил Карлос.

– Герцог де Медина, – четко ответил Диего. – Он лично, не мне, конечно, ее рекомендовал, но тану Сальтосу, который тогда занимал это место. Не знаю уж, о чем и как они договаривались, но он привел девушку, и та стала работать. Без нареканий, как сейчас помню. Да, и без романов, без всего… ну, дело молодое, а тут такая красотка! Все попробовали подкатиться! Я и то подумывал!

Карлос Мануэль Кампос понимающе кивнул. Да, он такое тоже видывал. Кто-то пробует обаять новенькую девушку из спортивного интереса, кому-то она и правда нравится, на кого-то вообще стадный инстинкт срабатывает. А что?

Все побежали, и я побежал, все полежали, и я полежал.

Тут все было четко. Девушка отказывала всем. Даже цветочек паршивый ни у кого не взяла. Даже печенье. Хотя это уж вовсе никогда девушку ни к чему не обязывает!

Но – нет. Отказ следовал за отказом, уже и пари заключаться начали, и сплетни поползли, что девица не промах, на высокое место целится.

А потом ее заметили с королем.

Последовал роман, потом роды у королевы и увольнение сеньориты Арандо. Что с ней стало дальше, тан не знал.

Карлос восполнил его пробелы в знаниях и попросил уточнить.

Мало ли что? Мало ли кто?

Может, остался еще кто-то из тех, кто помнит сеньориту? А вдруг?

Тан Овьедо плюнул на вежливость, подошел к конторке и открыл здоровущий гроссбух.

– Я вообще всех не помню, штат очень большой. Но сейчас попробую освежить память.

Тан Кампос оценил. Времени-то и правда нет на всякие глупости.

Так, в чтении и размышлении, прошло около десяти минут. Потом тан Овьедо решительно хлопнул крышкой гроссбуха.

– Идемте! Кажется, я нашел того… ту, кто нам поможет!

А что тан Кампос? Тан Кампос и возражать не собирался!

* * *

Кто любит копаться в грязном белье?

Много кто. Но есть те, кому это по должности положено. Например, кастелянша, к которой и привел тана Кампоса тан Овьедо.

Ритана Консуэла Анна Варгас.

Впрочем, ритана – это хорошо. Но кастелянша в любом случае заведует бельем.

Простыни – полотенца – подушки – халаты… да много чего проходит через ее руки. И ссориться с ней не рискуют. Она и знает много, и счеты может свести с тем, кто считает себя выше скромной ританы…

Еще как может.

Тан Кампос ее внешним видом не обманывался. Пусть ритана выглядит, как добрая бабушка из детской сказочки: седые волосы уложены в затейливую прическу, круглое лицо, добрая-предобрая улыбка, мягкие уютные формы, не избыточная полнота, а именно та, при которой на лице будет поменьше морщин. Окажись она в детской сказочке про Красную Шапочку, съели бы там – волка. Быстро и качественно. Да, сначала содрав шкуру на шубу.

Это чувствовалось.

Так что поздоровался тан Кампос со всем возможным почтением, и руку ей поцеловал. Тут урона чести нет. Он тан, она ритана, все логично…

– Здравствуйте, ритана.

– Тан… Кампос, верно?

– Ваш глаз всегда верен, прекраснейшая, – поклонился тан Овьедо, задавая тон всей беседе. – Умоляю проявить снисхождение и поговорить с таном Кампосом об одной девушке, которая некогда служила во дворце. Если вы не помните ее, никто не вспомнит.

И были, были у тана основания это утверждать. Память у ританы действительно была фотографической. Она запоминала всё. Людей, события, имена, даже число складок на платье. Чисто автоматически. Привыкла.

– Вы мне льстите, тан, но – можете продолжать, – улыбнулась «добрая бабушка». – Мне приятно…

– Я бы провел с вами вечность, ритана, но работа не ждет, – развел руками мужчина. – Прошу вас, уделите время тану Кампосу?

И удалился со всем возможным достоинством.

Тан Кампос умоляюще сложил руки.

– Ритана, прошу вас. Я понимаю, что дело было давно, но вдруг? Тогда во дворце работала некая Наталия Марина Арандо.

Ритана прищурилась. Была бы она кошкой – точно бы замела хвостом, да так, что люстру сшибла.

– Чем вас заинтересовала эта дрянь?

– Своими шашнями с его величеством, – честно ответил тан. И не прогадал.

Ритана кивнула.

– Стерва! Я ей говорила – не лезь! Супруги помирятся, а ты отсюда вылетишь… нет!

Тан Кампос даже головой помотал.

– Ритана, а нельзя ли с начала? Пожалуйста?

С начала было можно. Ритана прикрыла глаза – и рассказ полился легко и уверенно.

Дело было давно, а вот помнилось, словно сейчас.

Его величество был молод, ее величество только что приехала…

Все было хорошо, состоялась свадьба, супруги принялись налаживать мосты. Юная королева производила очень приятное впечатление. И тем удивительнее было, когда ее застали в постели с таном Игнасио Хосе Валенсуэла.

Состоялась тяжелая и неприятная сцена. Но там все было так, что сомневаться не приходилось. Он голый, она голая, оба под одеялом…

Явно же они там не сборник молитв читали?

Королева клялась и божилась, что невиновна, но синяки такие характерные у нее пониже талии тоже не из пустоты появились. И у мужчины спина расцарапана…

Король взбесился.

Ладно бы еще дело было кулуарно. Можно перенести рога, если ты по-тихому забодал ими соперника и никто об этом не знает. Но когда весь двор видел?

Когда твой позор на всю страну прогремел?

А тебе ведь жить с этой бабой, тебе с ней детей рожать, и развестись не получится. Королевские фамилии, знаете ли. Ее величество тоже не на помойке себя нашла, она тоже принцесса, она залог договора между Астилией и Орталией.

Выгонишь?

Король Орталии с тебя шкуру спустит и голым в море пустит. Но и смириться… это надо быть вовсе не мужчиной.

Ее величество была заперта в своих покоях, к ней приставили доверенных фрейлин, ну а юная ритана Варгас там и так была. Думаете, королеве простые сеньориты прислуживают?

Ладно-ладно, они тоже, но в данном случае…

Ее величество сидела у себя в покоях и лила слезу. А его величество вовсю утешался с молоденькой горничной. Да-да, тут и всплыла Наталия Марина Арандо.

Стерва!

Влезла, понимаешь, покрутила хвостом, может, королевская семья и раньше бы помирилась, но тут и королева обиделась. И пошло, одно за другим…

Договор с Орталией, конечно, не расторгли, но охлаждение в семье было. И потом оно сказалось. И на Хоселиусе Аурелио, и дальше пошло…

Королям и так сложно найти свое счастье. А тут вообще все испоганили, что могли, так вот и погубили судьбы у хороших людей. И ее величество рано умерла, от горя, и его величество из столицы уехал. И дети несчастны, и внуки – сколько жизней поломалось! Грустно это на самом-то деле.

Не был бы тан Кампос мэром города и чиновником до мозга костей, будь он дураком. Или не умей разбираться в людях. Вот и сейчас…

– Ритана, – он смотрел на Консуэлу Анну Варгас почти умоляюще. – Почему мне кажется, что это – не все? Что есть еще нечто важное?

Ритана замялась. Явно не хотелось ей говорить…

И мужчина решился.

– Помните… пятнадцать лет назад? Рыболюди?

– Помню, – вздрогнула ритана.

Поди, забудь такое. Страшно было до ужаса. Когда понимаешь, ЧТО было рядом, ходило, дышало, когда осознаешь, ЧТО прошло мимо…

Жутко…

– Арандо была одной из них.

– Н-но…

– Только более человекообразной, ритана. И герцог де Медина тоже…

Ритана поднесла руку ко рту. Картинка сложилась мгновенно, и была она жутковатой.

– О боже!

– Именно, ритана. Умоляю вас, расскажите. Может быть, именно дела тех дней помогут нам сегодня.

Ритана кивнула, словно в кошмарном сне.

– Да-да… я понимаю. Я расскажу…

Она потихоньку возвращалась туда, в то время, в роскошные покои, в которых, мрачно сверкая глазами, сидела за столом королева.

* * *

На слуг мало кто обращает внимание. Да хороший слуга и сам в глаза не полезет. Словно сама по себе постелется постель, поменяется белье, заштопается чулок и приготовится обед.

Невелик труд забрать корзину с грязным бельем, да и отнести ее к себе. А там рассортировать, что куда. Да, именно так. Разные вещи стирают по-разному, это целая наука. А тем, кто сомневается, можно посоветовать постирать черные носки с белыми рубашками. Занимательный опыт получится.

Но как быть, если, заходя в гардеробную, ты слышишь сдавленные рыдания?

Тихие-тихие, чтобы никого не потревожить, не насторожить, задушенные простыней, которую что есть сил прижимает к лицу ее величество… растрепанная, простоволосая, в ночной рубашке… от нее только что ушел муж.

Выполнил свой королевско-супружеский долг и ушел.

А жена осталась почти в состоянии истерики. Да какое там – почти?! Вот в истерике она и билась, пока к ней вновь не явятся фрейлины… сколько ж можно?! Даже у стали есть предел, что там о человеке говорить?

Может, кто-то другой и вышел бы. И дверь за собой закрыл.

Но юная Конни была сделала из другого материала. И старшая сестра у нее была. И… тоже с не особенно удачливой судьбой. Так что Конни присела рядом, обняла несчастную женщину за плечи, да и притянула к себе поближе, гладя по волосам и утешая.

В первую минуту королева дернулась, но видимо, и достоинство, и гордость – все уже давало сбои. Все осталось там, на испачканных простынях. И ее величество разрыдалась вовсе уж беспомощно, понимая, что ее успокаивают и укачивают, как ребенка.

Прошло не меньше часа, прежде чем женщины смогли поговорить. Конни уже успела и водой напоить несчастную, и лакричный леденец ей сунуть (вот оказался он в кармане, что ж теперь?), и даже волосы расчесать (гребень у нее всегда с собой, мало ли что случится).

Наконец ее величество успокоилась и смогла говорить. Да и что уж там говорить…

Мария Пилар попросту не выдержала. Королевских детей, конечно, не в тепличных условиях растят, но ведь и не в атмосфере всеобщей ненависти?

И не так, чтобы круглосуточно под наблюдением… это Конни прошла, ну так она за бельем, а кто другой к покоям и близко не подойдет. Особенно слуга. Если мужского рода.

Ага-ага, мечта у королевы. Взять и изнасиловать всех напрочь!

Вот кого-кого, а идиоток среди коронованных особ не водится. Есть стервы, есть гадины, есть блудливые кошки… да кто угодно есть! Что они – не люди, что ли?

Но одно в принцев и принцесс вбивается на уровне инстинкта.

Обеспечить престолонаследование.

Вот потом – хоть голой и на башне, с тремя крокодилами! Но потом, по-том! Понимаешь? Сначала наследник, а потом развлечения…

Ладно!

Бывают случаи, когда лет десять супруги вместе живут, и ни му-му. Тогда понятно, надо изворачиваться. Но сейчас-то что? Не то что года… полугода не прошло! И уже найти себе любовника? Да еще не в уголке где, не у него, не…

Привести аманта в супружескую спальню?

И уснуть рядом с ним? В самый что ни на есть будний день? В который у короля никаких важных или срочных дел попросту нет, так что он может и поработать, и о супруге вспомнить, и долги с нее потребовать.

Нет, такой выдающейся глупостью королева не страдала.

Но ведь было же?

А вот так… не помнила ее величество решительно ничего. Пришла к себе, разделась, легла… и уснула. И решительно ничего остального не помнила.

Только когда ее разбудили вопли оскорбленного супруга, она начала что-то соображать. Но и тогда…

Королева клялась и божилась, что ничего не помнит! Ну, не помнит она! И не понимает! И… и как это ни парадоксально, Конни ей верила. Смотрела и понимала, что вот ТАК – не лгут. Не в этом состоянии.

Только вот что проку от ее веры? Она кто?

Да служанка самая обычная, на тот момент вообще мелкая сошка. Таких по дворцу, что семечек в подсолнухе, пересчитывать замаешься. А король, увы, не верит.

И не поверит.

Но королеве и так стало уж легче. Когда она выговорилась, получила утешение и простое, чисто человеческое: «Ваше величество, а кому нужно было вас подставить-то? Да еще так?»

Тут уж и королева задумалась.

Получалось, что некому.

Но тогда – зачем?!!

И вот сколько уж лет прошло… с тех пор так дружба и связала королеву с простой служанкой. И не прекращалась та дружба, и Конни была рядом с ее величеством сколько смогла, и королева ей сильно помогла с карьерой, хотя не искала молоденькая служанка выгоды. Просто посочувствовала. И несчастная Мария Пилар отплатила ей добром за добро. Не откупилась, не оценила хорошее отношение деньгами или должностью, а тоже – помогла.

У Конни и семья есть, и сестры, и братья… все у них хорошо сложилось. Равно, как и у самой женщины. Ее величество помогла.

А Конни всегда помогала детям королевы. И любила их, как родных.

А что здесь осталась, в Каса Норра не поехала… там свой штат прислуги был. Опять же, иногда знать, что происходит, тоже важно.

И еще…

Конни не простила его величеству смерть королевы. Она твердо была уверена, что это он, он во всем виноват!

Не разобрался!

Не захотел…

Или?..

Тан Кампос, а что вы об этом знаете?

Тан Кампос знал и не собирался скрывать от кастелянши. Дело-то выходило такое, что ой-ой-ой. Интрига на года завязывалась. И то, что большая часть интриганов уже померши, ничего не меняет. Вот ничего.

Почему-то считается, что смерть все списывает. И зря. Человек напакостит и помрет, а сколько потом людей будут мучиться и ликвидировать последствия его действий? Скольким он сломает жизнь?

Или уже сломал.

В чем была виновата несчастная королева Мария? Ни в чем. Просто у герцога де Медина была своя игра. Свои планы. И тан Кампос без зазрения совести рассказал все кастелянше.

И про Наталию Арандо.

И про ребенка королевской крови.

И про кого-то третьего, кто возник в этой истории… только вот – кто? И на что они рассчитывали?

Конни слушала внимательно. Думала, что-то прикидывала. А потом задала вопрос, который не пришел в голову тану Кампосу.

– Скажите, пожалуйста, а дочь Наталии Арандо бывала в храме?

– Да… я так понял, что бывала. Но могу уточнить.

– И внуки?

– Они – определенно.

– Наверняка принимали крещение.

– Да, – тан Кампос не был уверен до конца, но рассудил так, что семья Веласкесов нормальная. А в любой нормальной зажиточной семье крещение – всегда праздник. Не только для ребенка, но и для его родни. Допустим, Наталия Арандо не крестила дочь.

Но внучку наверняка крестили. Может, и без нее.

– Тогда и обряд коронации должен пройти безболезненно. Кровь разбавилась достаточно. Я так понимаю, что там четвертушка от нечисти – и три четверти человека?

– Да. Но…

– С нечистью я не знаю. Но королевской крови там как раз хватит. Внучка его величества… м-да. То есть внучка первого ребенка его величества. Это серьезно…

– Не первого. Королева родила раньше, – качнул головой тан Кампос.

– Тогда я не понимаю. И родилась дочка… если бы сын… тогда он имел бы права на престол… нет, не понимаю.

– Если мы чего-то не понимаем, значит, не видим всей картины, – вздохнул тан Кампос. – Спасибо вам, что рассказали о делах тех дней. Спасибо, ритана.

– Не стоит благодарности, тан. Если вам понадобится помощь, обращайтесь ко мне.

Тан Кампос кивнул.

– Ритана, могу ли я просить вас…

– Промолчать? Можете. Но только пока не будет определенности. Вы понимаете, что я не стану ничего скрывать от его величества или от ее высочества?

– Отлично понимаю, ритана.

Про взрывчатку тан Кампос собирался пока молчать.

Но кое-что ритана Варгас ему подсказала.

Любовник ее величества.

Да-да, именно тот самый любовник, Игнасио Хосе Валенсуэла. Он просто так оказался в постели с королевой – или нет?

И еще…

Действительно, может ли Мерседес Веласкес принимать причастие, ходить в храм и прочее. Могут ли священники почуять в ней нечисть?

Этот вопрос тоже требовал прояснения.

Тан Кампос не стал его откладывать. Он попросту телефонировал в участок, где Серхио Вальдес внимательно выслушал его, потом навел кое-какие справки и отправился на поиски Амадо Риалона.

Информация была важная. И надо было действовать.

И – быстро!

* * *

Мерседес, не подозревая о состоявшемся разговоре, наслаждалась жизнью. Может, это и странно звучит, но…

С Вирджинией было не разгуляться.

Дом, сад, иногда несколько магазинов. Еще реже – церковь. Очень редко.

А сейчас перед Мерседес был весь огромный мир. Появляться у мастера Агирре ей сегодня было не с руки, мало ли кто и что увидит? Ночью такой кавардак был, а сеньорита Мерседес, вместо того чтобы в лежку лежать, по столице бегает?

Или, того интереснее, сеньорит всего две штуки. Одна бегает, вторая дома сидит. И такое возможно… сразу неприятные вопросы возникнут. Нет, такого Мерседес не хотела. А потому…

Она честно намеревалась попросить у тана Мальдонадо книжку и посидеть тихонько до вечера, но у тана были другие планы.

– Книжку? Сеньорита, а хотите погулять по городу?

Мерседес хотела. Но… опасно!

– Никакой опасности, – поощрительно улыбнулся ей тан Мальдонадо. – Слово даю. Но придется кое-что надеть.

Мерседес покосилась с сомнением, но тан весело улыбнулся и извлек откуда-то из-за спины… длинный каштановый парик.

– Под короткий ваши локоны не спрячешь, будет топорщиться. А под этот упихаем и замаскируем, – с улыбкой пояснил он.

Мерседес подумала, да и махнула рукой. А почему нет?

И началось веселье.

К каштановому парику полагалось еще и платье. Серо-зеленое, Мерседес отродясь таких не носила. И украшения к нему. Только туфли свои остались.

А потом тан Мальдонадо усадил девушку на стул рядом с окном и принялся водить по ее лицу кисточкой, ворча, что совершает преступление, уродуя столь прекрасную девушку. И не смейте возражать, сеньорита, краска косо ляжет, сказал – прекрасная?

Значит – восхитительная!

Но когда Мерседес поглядела в зеркало, она поняла, что тан прав. Целиком и полностью.

В зеркале отражалась совершенно чужая женщина. Лет на пятнадцать старше, явно сеньора, усталая…

– Никто не удивится. Меня с кем только не привыкли видеть, – ухмыльнулся тан Мальдонадо.

– Да?

– Безусловно!

Мерседес еще раз покосилась в зеркало. Чужое лицо. Просто – чужое.

– Но как это возможно?

– Немножко туши, немножко сажи… я ведь художник, сеньорита, – подмигнул ей милейший тан Мальдонадо. – Какая разница, на чем рисовать? Хотя сердце у меня просто кровью обливается. Уродовать самое прелестное лицо Римата! Это преступление!

Мерседес покраснела.

– Я… э…

Херардо склонился к ее руке.

– Не надо слов, сеньорита, лучше скажите мне, как вы относитесь к мороженому?

– Положительно, – пискнула вконец застеснявшаяся Мерседес.

И что тут скажешь? Херардо смотрел на девушку и мог только головой качать.

Дура ее мамаша. Вот как есть – дура! Ничему девчонку не научила. Ни кокетничать, ни мужчинами вертеть… на что она вообще рассчитывала?

Херардо не видел Вирджинию, но полагал, что дочь намного красивее. И не ошибся, кстати.

Действительно, Наталия Марина Арандо была великолепна. Она просто блистала, в любой одежде, она приковывала к себе взгляды, она… она так и создавалась.

Как идеальное оружие, бьющее точно в цель.

Вирджиния была красива, безусловно. Но чего-то в ее красоте не хватало. То ли нос длинноват, то ли лоб низко-ват, то ли фигура не такая точеная… сложно сказать, но до идеала она не дотягивала. Красива, приятна, привлекательна, но той самой изюминки, которая превращает женщину в королеву и становится звездой над ее головой, в Вирджинии не было.