Текст книги "Не Ромео и не Джульетта. Трагедия подростковой любви"

Глава третья

Когда Олег во второй раз предложил Оле проводить её после школы, она снова ему не отказала и даже, как ему показалось, или на самом деле, мило улыбнулась, обнажив белоснежные, как жемчужины, зубы.

В этот раз они решили сначала побродить по берегу моря, так как погода в этот день стояла чудесная, хотя и не было солнца. Но воздух был тёплый и какой-то умиротворённый, кругом, где только были деревья, кружился золотистый листопад. Листья отрывались и неслись в задумчивом хороводе неизвестно куда, и Олег, идя с Олей, мечтал о том, как хорошо бы и им куда-нибудь улететь, как вот эти беззащитные и беспризорные листья, от всех этих жизненных передряг.

Оля всю дорогу молчала и всё время сосредоточенно думала о чём-то своём.

Они нашли безлюдное место на берегу моря, бросили свои ранцы, а сами примостились на облюбованный ими серый валун. Девочка подпёрла маленькими кулачками лицо и устремила свой взор на море, откуда дул лёгкий бриз. И подумать только, цвет её глаз соперничал с цветом моря, такая ослепительная лазурь плескалась в них, что Олег даже зажмурился.

– Послушай, Ольк, можно мне тебя так называть?

Она в знак согласия кивнула головой.

– Так вот, хотел спросить, откуда у тебя вот эти странные бурые пятна на запястьях рук и выше! Вот и на ногах тоже. Это аллергия какая-то, наверное, не так ли?

«Господи, – спохватился он, – какой же я тупоголовый болван, что об этом её спросил, будто не о чем больше говорить с понравившейся мне девчонкой».

После его слов бедняжка прямо -таки заметалась, как попавшаяся охотнику косуля. Она одновременно и покраснела, и побледнела, стала поспешно натягивать подол простого без всяких вычурностей, как у других девчонок, платья. Потом она зачем-то стала рыться в своём ранце, при этом пряча от него лицо.

В конце концов, девочка призналась, что её часто бьёт неродная мать.

От ужаса у него даже зрачки расширились: бить почти взрослую девчонку. Это же чудовищно, это жестоко, это нарушение всяких прав ребёнка! Сам он с малых лет воспитывался в такой обстановке, где о ремне, или ещё о чём-то в этом роде никто и никогда не заикался. Правда, отец у него был вполне требовательным человеком и в меру суровым, но Олег не помнил такого случая, чтобы он когда-нибудь причинил ему физическую боль. Про мать и говорить нечего, она– сама доброта.

Поэтому он сильно возмутился тем, что услышал от Оли.

– Послушай, Оля, но почему ты всё это терпишь? Есть же у нас доблестная полиция, есть другие органы, куда можно обратиться. Если боишься сама сходить, хочешь, я с тобой пойду.

Она печально улыбнулась:

– Если б я обратилась в полицию, она меня убила бы потом.

– Но у тебя есть ещё отец! Неужели ему не жалко родную дочку!

На это девочка виновато ответила ему, что отец ни о чём не догадывается, в его присутствии мачеха надевает на себя маску, делается ласковая и пушистая, как кошечка.

Олег кипел от негодования, как кипит переполненный водой котелок.

– Ну почему ты такая, Оля! Почему ты такая безропотная и кроткая, как овечка. Что тебе стоило рассказать обо всём отцу? А хочешь, я пойду к твоей мачехе и дам ей, стерве, по роже, в другой раз побоится к тебе притрагиваться.

– Не всё так просто, Олежек, я давно бы отцу рассказала, да не могу по одной очень важной причине.

Она потупилась, а затем, выдержав паузу, призналась:

– Понимаешь, у отца с мачехой есть маленький ребёнок– Танечка, ей всего три годика, она такая хорошенькая и ласковая, очень любит меня.

– Ну и что? – проговорил он, не понимая, к чему она клонит.

– А то, если отец узнает всю правду, он разведётся с ней, а она заберёт Танюшку и будет над ней измываться. Сейчас хоть нас побаивается, а потом руки у неё будут полностью развязаны.

Олег был сражён наповал этой логикой. Что же получается? А ничего. Выходит, Оля всё равно, что сакральная жертва, и он ничем не может помочь своей любимой девочке.

Тем не менее им сейчас было так хорошо, так беззаботно, так уютно вдвоём, и ни ему, ни ей не хотелось расставаться. Его порадовало главным образом то, что Оле он по крайней мере не противен, это было видно и невооружённым глазом. Притом, она ему полностью доверяла, что немаловажно. Она ещё рассказала ему о своей родной матери, которая погибла четыре года назад.

– А кто её убил? – спросил потрясённый Олег.

– До сих пор не нашли убийцу, – с тоской в голосе ответила Оля. – Дело в том, что мама работала журналистом в областной газете, написала однажды статью про коррупцию, вывела каких-то крупных шишек на чистую воду, а буквально через неделю после выхода статьи её не стало.

…Шли дни. Несмотря на то, что исполнилась мечта у Олега, и он подружился-таки с самой лучшей, по его мнению, девочкой на свете, какая-то неосознанная тревога продолжала снедать его и не давать покоя, интуиция ему подсказывала, что над их головами сгущаются тучи, грозя вылиться во что-то очень плохое и непоправимое.

Через две недели на большой перемене он подозвал Роберта и стал спрашивать у него совета, мол, как им быть с Олей дальше. И в школе у неё плохо, а дома, оказывается, ещё хуже.

Самое главное, что его беспокоит, это, мягко говоря, странное поведение его бывшей подружки, которая, он уверен, не остановится ни перед чем, и ни перед кем а, как тигрица, однажды выпустит свои острые когти.

Роберт вытащил из пакета жирный беляш и, с наслаждением жуя его, сочувственно покачивал головой.

– Влип, ты, старик, ох и влип, – с набитым ртом говорил он, – угораздило же тебя втрескаться в эту мамзель, пардон, роковую девчонку. У меня из-за тебя тоже как —то муторно на душе. Тоже чую, что добром это не кончится.

Роберт своей массивной фигурой прислонился к окну и

немного помолчал, затем лицо у него прояснилось, и он с довольным видом посмотрел на приунывшего Олега:

– Послушай, друг, у меня есть довольно недурная идея. Ты же знаешь Диану Котову, классная девчонка, кстати.

– Конечно, знаю, она ведь в нашем классе учится, сейчас она, правда, болеет.

– Вот-вот, – подхватил обрадованно Роберт, – она в школу не ходит с самого первого сентября и не в курсе про историю с вашей новенькой. Но послезавтра она уже выходит, и я ей обо всём обязательно расскажу.

Олег с удивлением смотрел на приятеля, лицо у которого при имени Диана даже как-то засветилось, а в глазах словно искорка появилась.

– Что ты на меня так уставился, как бык на красную тряпку.

– Да вот думаю, при чём здесь Диана? И откуда у тебя, Роб, информация про неё, можно подумать, что она в вашем классе учится.

Роберт даже присвистнул после его слов.

– Ну ты даёшь, старик! По-твоему, можно дружить только с одноклассницами. Представь себе, что я с вашей Дианой познакомился ещё летом. Ты, наверняка, думаешь, что я со своей мерзкой физиономией не могу понравиться какой-нибудь стоящей девчонке? Ошибаешься, приятель…

Олег, видя, что друг его не на шутку обиделся, с досадой перебил его:

– Да что ты завёлся, как маленький? Ничего я не думал, напротив, считаю и всегда считал, что ты и своей физиономией, и характером достоин самой хорошей кандидатуры. Лучше давай ближе к делу.

– Я хочу сделать из Дианы нашу помощницу, – выпалил Роберт и тотчас же пояснил:

– Видишь ли, одним нам ни за что не справиться с этой интриганкой Семендеевой. Она может такую гадость вам подстроить, а вы и сном и духом не будете об этом знать.

А, как говорится, предупреждён, значит вооружён. А Диана по моей просьбе будет заранее мне сообщать, что готовит эта стерва и какие у неё козыри имеются.

Недоверчиво глядя на Роберта, Олег с сомнением покачал головой:

– А вдруг у Дианы ничего не получится. Думаешь, Ленка такая дура, что всех будет посвящать в то, какие козни она замышляет. И потом, почему ты уверен, что Диана Котова будет именно на нашей стороне?

– Ну уж в этом, старик, можешь ничуть не сомневаться, – хвастливо заявил Роберт, потирая руки, – на чьей я стороне, на той и она будет. И потом я её хорошо узнал, она порядочная девчонка, вот что самое главное.

– Ладно, поживём, увидим, – сказал Олег и трогательно добавил, – спасибо тебе, дружище, за поддержку.

Глава четвёртая

Через три недели 9«г» класс тряхнуло основательно.

Наверное, многие ученики подметили, что утром во вторник, когда произошло, это, мягко говоря, некрасивое событие, о котором ниже пойдёт речь, Ленка Семендеева расхаживала по классу с какой-то весьма торжествующей и загадочной миной на лице, она всё время как-то неестественно суетилась, о чём-то шепталась с Максимом Дулеповым. А после предпоследнего урока стремительно направилась в учительскую и вернулась в класс уже расстроенная, с красными от слёз глазами и не одна, а с классным руководителем Викторией Михайловной Рулеткиной.

Последняя сразу же стала кричать своим неприятным визгливым голосом:

– Безобразие! Вы с ума что ли все посходили! То одно вытворяете, то другое! Хотите в гроб меня уложить, что ли! В общем, после уроков всем остаться. А ты, староста, – приказала она Вите Круглову, – стой в дверях и никого не пропускай. У вас сегодня такое произошло, что придётся вызывать ещё директора и завуча.

Рулеткина охала и ахала, покачивая своей тёмной и маленькой, как у змеи, головкой, затем скрылась в дверях.

Никто не мог понять, что произошло, а у двоих учеников, вы, наверное, догадываетесь, о ком идёт речь, в это время на душе будто кошки скребли. Олег, равно и Оля, несмотря на то, что ещё ничего толком не знали, тем не менее, догадывались, что там, где фигурирует Ленка Семендеева, ничего хорошего ждать не приходится. Так оно и вышло.

После уроков в класс ворвались Виктория Михайловна, завуч школы Ирина Петровна Калмыкова, за ними медленной поступью, вразвалочку вошёл директор Михаил Геннадьевич Хватов. Надо ли говорить о том, что у всех троих были весьма озабоченные лица.

– Ребята, сегодня у нас в классе произошло пренеприятнейшее событие, – на высокой ноте начала Виктория Михайловна, – более того, скажу, что мне впервые приходится разбираться с подобным случаем. – Она глубоко вздохнула, словно готовилась к прыжку, и на свойственной ей истеричной ноте выкрикнула:

– У нас случилась кража! Это нонсенс! У Лены Семендеевой пропал телефон, очень дорогой телефон! Кстати, Лена, сколько он стоит?

– Двадцать тысяч, – опустив голову, тихо ответила Семендеева и, залившись краской, тотчас же заёрзала на стуле.

– Вот видите, родители старались, не пожалели денег, чтобы порадовать дочку, а кто-то взял и нахально присвоил чужую вещь. В общем так, – категоричным тоном сказала она, – если никто не признается, будем обыскивать каждого по очереди, повторяю – каждого! Итак, ждём признаний.

Класс подавленно молчал, впрочем, нашлись и те, кто злорадно посмеивался и поворачивал голову в сторону Олега и Оли, которые сидели в это время, как на раскалённых угольях.

Прошло десять минут, но никто за этот промежуток не произнёс ни слова, хотя многие просто умирали от любопытства, чем закончится эта авантюра Семендеевой.

После десятиминутного молчания Виктория Михайловна разошлась уже не на шутку. Ничтоже сумняшеся она велела старосте класса Вите Круглову начать обыск вещей, в первую очередь ранцев, а затем приказала перетряхнуть у каждого карманы. В помощь ему она выделила Максима Дулепова, который со злорадной улыбкой с готовностью вскочил с места.

И тут вдруг произошла непредвиденная заминка. Всегда безропотный Витя Круглов, крутоголовый, коренастый, вдруг заартачился и в грубой форме бросил реплику:

– Я в полицейские не нанимался, чтобы обыскивать!

Надо сказать, что других охотников на это мерзкое дело, вопреки надеждам классного руководителя, не находилось.

И ещё не могу не отметить следующую немаловажную деталь: директор школы Михаил Геннадьевич был категорически против данной, с позволения сказать, экзекуции. Убедившись, что к его мнению, коллеги не прислушались, он махнул рукой и мешковатой походкой вышел из класса.

И тут, карикатурно расставив руки по бокам, вставила своё слово завуч Калмыкова.

– Михаил Геннадьевич ещё, вероятно, не понял, в какую сторону подул ветер, а он, к, сожалению, подул в нашу сторону. Потому что из-за этого скверного случая будет подмочена именно наша репутация. Поэтому, чтобы дело не дошло до полиции, давайте, пока не поздно, лучше на месте разберёмся.

В результате операцию по перетряхиванию карманов проводил один Максим Дулепов. Когда очередь дошла до Олега, Амёбе пришлось трусливо отступить, дабы в очередной раз не заработать пощёчину. Когда подхалим взял в руки ранец Оли, та побледнела и окинула его презрительным взглядом. И тут рука у него проскользнула во внешний карман ранца, и он с поганенькой улыбочкой вытащил новенький блестящий мобильник.

Ленка с сияющим лицом подскочила к нему и вырвала мобильник из рук:

– Ура! – заорала она чуть ли не благим матом на весь класс, – я так и знала, что это она, она – мерзкая воровка. Вы только посмотрите, с каким облезлым мобильником ходит эта нищеблудка.

Её радостное настроение несколько омрачилось, когда к ней вплотную подошёл Олег и раздельно, глядя ей прямо в глаза, произнёс:

– Кто бы сомневался, что именно по этому сценарию

всё разыграется. И сейчас я попрошу тебя извиниться перед Олей и признаться в том, что ты нарочно всё подстроила.

И, чего сам Олег не ожидал, удивительная метаморфоза произошла с Олей. Всегда робкая и кроткая, как овечка, какой он привык её видеть, в этот раз она была похожа на разъяренную тигрицу. Встав из-за парты, она с гневным лицом произнесла обличительную тираду.

– Лена Семендеева хотела втоптать меня в грязь в первую очередь из -за того, чтобы Олег перестал со мной дружить, но у неё это никогда не получится. У нас, кстати, ребята в классе умные, и они вряд ли поведутся на такой дешёвый трюк. И неужели вы, Виктория Михайловна, поверили в то, что я украла телефон у Лены, скажите, – настаивала она, – неужели вы поверили в это?

Ошарашенная Рулеткина молчала, за неё решительным тоном ответила завуч:

– В данном случае, девочка, приходится, увы, верить не тебе, потому что ты в школе у нас новичок, а одной из лучших учениц класса, я имею в виду Семендееву. Но скажу вам всем в утешение: раз этот телефон нашёлся и неважно, украла ли его Петрова, или, как она утверждает, его специально подложили, лучше замнём это дело по-хорошему.

– Можно я скажу? – вдруг выкрикнула с места Диана Котова, с которой, как и обещал, переговорил Роберт. – А почему мы, интересно, должны заминать это происшествие, вернее, нехороший спектакль? Так или иначе, а имя Оли всё же замарано. А я утверждаю, что являюсь свидетелем того, как Семендеева всё подстроила.

Диана перевела дыхание и посмотрела на Ленку, которая в свою очередь с презрением меряла её взглядом.

– Так вот, – уверенная в своей правоте, продолжала Диана, – я знаю даже то, на каких условиях Лена предложила Дулепову подкинуть телефон Петровой. Может, ты, Максим, сам признаешься?

Тот покраснел, как рак, и этим самым выдал себя с головой.

– Лена пригрозила Максиму, что если он не подкинет телефон Петровой, то она больше никогда не даст ему списывать контрольные работы. Не так ли, Семендеева?

– Послушай, Котова, ты говоришь голословно, а где твои факты, доказательства? – произнесла как будто расстроенная Виктория Михайловна.

– Есть факты, я знала, что мне не поверят. Вот я всё записала на свой мобильник. Если хотите, я включу запись, – предложила она, однако классная руководитель поспешно замахала руками.

– Ничего не надо, ничего не надо, мы с завучем покидаем вас, а вы расходитесь лучше по домам. Да, кстати, с этого дня старостой класса у вас будет Максим Дулепов. Послушный, исполнительный парень. А вот Витя Круглов за сегодняшнюю безобразную выходку недостоин носить звание старосты.

С этими словами Виктория Михайловна, величественно неся свою маленькую змеевидную головку, вместе с завучем исчезла в дверях. Класс гудел, как расстревоженный улей.

Реакция Вити Круглова на свою внезапную отставку не замедлила последовать. Он облегчённо вздохнул, словно сбросил с себя непомерный груз, и от радости подкинул вверх свой чёрный ранец.

А Олег и Оля, весьма взволнованные после сегодняшних событий, снова направились на своё любимое место, то бишь к валуну на берег моря. Несмотря на пакостную выходку Ленки Семендеевой, настроение у Олега было приподнятое. Он не без удовольствия смотрел на раскрасневшееся оживлённое лицо своей подружки. Сегодняшнее её поведение очень ему понравилось. Была бы она всегда такая: отчаянная и смелая, умеющая дать отпор и постоять за себя.

– Вот видишь, – говорил он, жестикулируя руками, – не все у нас ребята плохие и не все пошли на поводу у этой безмозглой Ленки и иже с нею. А Витя и вообще молодец, не побоялся классухи.

– Он мне тоже понравился, – поддержала его Оля, – А Диана какая бесстрашная, и ты знаешь, Олежек, мне почему-то кажется, что Диана нарочно всё выдумала, чтобы снять с меня пятно. Никакой, думаю, записи у неё нет, потому что не так-то просто это сделать. В любом случае она – славная смелая девочка, я даже не знаю, как её отблагодарить.

– Диана – бескорыстный справедливый человек, Роб– мой лучший приятель, а он с ней дружит и в людях неплохо разбирается. Кстати, оба они альтруисты, что в наше время большая редкость. Так что на их поддержку мы можем всегда рассчитывать, – весело сказал Олег, а затем после паузы добавил:

– Слушай, Ольк, а можно я тебе подарю отличный новый телефон, поверь, для меня это большая радость – сделать тебе подарок. Мне это абсолютно ничего не стоит.

Я только заикнусь об этом родителям, и они мне без лишних слов купят.

После его слов лицо у Оли сделалось грустным, она выдавила из себя невесёлую улыбку и отрицательно покачала своей прелестной головкой и осторожно, чтобы ненароком не обидеть его, возразила:

– Нет, Олежек, и ешё раз – нет, впрочем, спасибо за заботу. Я бы приняла от тебя подарок при условии, если б ты был самостоятельным и сам зарабатывал деньги. Это, во-первых, а, во-вторых, я привыкла во всём рассчитывать на себя.

Она, немного засмущавшись, сообщила ему, что у неё с пятого класса есть свой маленький доходец. От рассказов и сказок, которые она сочиняет и посылает в журналы. Правда, деньги у неё забирает мачеха, но теперь она попробует украдкой собрать их на новый телефон. И, зардевшись, как маков цвет, Оля поделилась своим планом. Она хочет, как её мама, стать журналисткой.

– Здорово! – воскликнул Олег, – тобой можно гордиться. А мои предки, представь себе, очень желают, чтобы я непременно выучился на дипломата. Профессия, конечно, хорошая, но я, наверное, не гожусь на это дело, надо быть спокойным, невозмутимым человеком, как, к примеру, Роб. А я чуть что, вспыхиваю, как спичка.

– Ну и что, – стала она его утешать, – а я думаю, что ты даже очень подходишь на дипломата, ты неравнодушный человек – и это главное.

Живописная панорама открывалась перед ними. Кругом, насколько хватал глаз, растекалось море, которое в этот осенний день было спокойным и величавым – ни ветерка, бирюзовые пенистые волны лениво подкатывались к берегу, искрились и радужно переливались на солнце.

Наши влюблённые друг в друга герои, – об этом я могу сказать с полной уверенностью, – продолжали бурно обсуждать школьные события, перебирая все детали, как фишки в казино.

Потом, когда оба уже выдохлись, Олег, осмелев, взял маленькую ручку девочки в свою большую, почти как у взрослого мужчины, ладонь и ясно вдруг услышал биение своего сердца. Не ошибусь, если скажу, что подобное чувство в этот момент испытывала и Оля, впрочем, какие иные чувства ещё могут быть у этой юной, прекрасной пары в их такие чудесные, неповторимые лета, когда, несмотря ни на какие перипетия, частенько витаешь в облаках и кажется, что мир исключительно у твоих ног.

Затем они встали и, продолжая держать друг друга за руки, побежали вдоль берега по шуршащим камням и, не сговариваясь, закричали:

– Ого-го! Ого-го!

А Олег, любитель всяческих мудрых фраз, что нынче, возможно, в диковинку, своим бархатистым голосом торжественно изрёк:

– Люди! Я есмь! Я есмь!

После того, когда эмоции у наших впечатлительных героев, как горная лавина, немного схлынули, Оля, смущённо улыбаясь, произнесла:

– Я тебе, Олежек, хочу кое-что предложить, только ты не смейся, это во имя нашей дружбы. Садись опять на этот камень и дай мне, пожалуйста, руку. Нет, не правую, а левую, что ближе к сердцу. Так, молодец, а сейчас дай мне безымянный палец…

Она, раскрасневшись, как пион, дрожащими от волнения руками порылась у себя в кармане и вытащила крохотную булавку.

– Сейчас я тебе сделаю маленький прокольчик, не бойся, больно не будет, во всяком случае, не больнее комариного укуса. Вот так…

На смугловатой коже пальца выступила алая капелька, девочка осторожно припала к ней своими прелестными пухлыми губками, и тотчас же от этой капли не осталось и следа.

– Видишь ли, – поймав его недоумевающий взгляд, стала пояснять она, – бабушка мне рассказывала, что сушествует такое поверье, что если молодые люди выпьют друг у друга по капле крови, то они будут вместе до самой смерти, а, может, если повезёт, и умрут в один день. Моя бабушка так делала вместе с моим дедушкой, когда они были молодыми. И они действительно были всегда вместе, пока он, к сожалению, не умер.

Об этом ритуале Олег, признаться, что-то похожее слышал, однако ни за что не подумал бы, что его лично это когда-нибудь коснётся.

Но как бы там ни было, он был буквально на седьмом небе от прикосновений нежных девичьих рук. А самое главное, от чего он пришёл в неописуемый восторг, это от радужной мысли что Оля его любит, раз решилась на этот шаг.

В ответ он с трепетом и дрожью проделал точь-в-точь те же действия, что и она, а затем они, крепко взявшись за руки, пафосно, словно в мелодраматическом романе, дали клятву никогда и ни под каким предлогом, чего бы это им ни стоило, не покидать друг друга.

Возможно, читатель, после этих строк невольно улыбнётся и подумает: «Святая наивность», либо, предвосхищаю, скептическая мысль промелькнёт у них, мол, современные подростки так поэтически и возвышенно любить не могут. Позвольте мне на это возразить обратное, что и в наше весьма прагматичное и прозаичное время у отдельных подростковых пар достаточно часто бывают пылкие, глубокие и самоотверженные чувства, приправленные, как картина позолотой, милой, не выходящей из моды романтикой.