Текст книги "Волшебная плётка"

* * *

За окном опустилась ночь. Маленькие шустрые петельки, в такт секундной стрелки, резво перескакивали с одной спицы на другую. Дашенька закрыла глаза и задремала. И снилось ей Синее-Синее море, на волнах которого, задорно смеясь и переливаясь под яркими лучами солнца, беззаботно прыгали солнечные зайчики, и маленькие золотые рыбки играли вперегонки с быстрым морским течением. Пушистые зеленые елочки, весело кружась, водили хороводы на песчаном берегу морском. Они уже не выглядели столь угрожающими, как в сказке, а взявшись за руки, добродушно улыбались друг другу. Еловые шишки, словно юркие маленькие белочки с деловым видом неутомимо вертелись под ногами. И сама Дашенька была там в ее сне. Она тоже смеялась и кружилась вместе со всеми в большом хороводе.

Увидев, что внучка заснула, бабушка осторожно сложила вязание обратно в сундучок и выключила светильник. Поправив на Даше, одеяло она тихонько вышла из комнаты.

Земляничное поле

Весь следующий день Дарья не находила себе место, вновь и вновь переживая события вчерашней сказки. То и дело приставала она к бабушке с вопросами о том, что же будет дальше. Как же она с Иваном доберется до Снежной Горы? Найдут ли они волшебника, чтобы выведать секрет его колдовства? И где все-таки находится печенка у елок? Весь день, поглядывая на монотонно идущие стрелки часов, девочка послушно принимала лекарство и пила молоко с медом, терпеливо дожидаясь, когда же наступит вечер и сказочная фея вновь заглянет к ним в гости, чтоб незаметно для всех положить в сундучок следующий кусочек сказки.

– Бабушка! Бабушка! Смотри! Уже темнеет! – радостно воскликнула внучка, увидев, как далеко за окном желто-красный диск солнца коснулся горизонта, – Скорей! Скорей неси свой сундучок! Там, наверное, уже сказка лежит!

– Хорошо-хорошо, сейчас схожу, посмотрю. – Отозвалась из кухни бабушка. – А ты не забудь про молоко. – Вытирая руки о передник, добавила она и прошаркала тапками в другую комнату, где лежал заветный сундучок.

Даша быстро выпила молоко и шмыгнула под одеяло.

– Ну как Даша? Ты готова слушать дальше? – бабушка подмигнула внучке и, усевшись поудобней в кресло, взяла в руки спицы.

– Готова – готова! – нетерпеливо выпалила девочка, – Давай уж поскорей, рассказывай!

И бабушка продолжала:

* * *

Долго ли коротко шли наши путники, и вот, лес начал редеть. Дождик кончился. Тучки словно по волшебству разбежались в разные стороны, будто их никогда и не было. А сквозь мохнатые еловые ветки все чаще проглядывало голубое небо.

Солнце было уже высоко, когда Иван с Дарьей очутились, наконец, на самом краю огромного поля, сплошь усыпанного ромашками и колокольчиками. Наши друзья достаточно набродились по лесным тропинкам и успели проголодаться. Отойдя подальше от кромки леса, они уселись на пенек и, достав из котомки остатки жареной рыбы с несколькими краюшками хлеба, принялись уплетать их за обе щеки.

Вокруг все благоухало спокойствием и безмятежностью. Иван уже успел задремать, развалившись на мягкой траве среди белоснежных ромашек, как вдруг Дарья заметила среди сочной зеленой листвы ярко-красные пятнышки земляники. Она пригляделась получше и увидела, что они были везде, под каждой травинкой, под каждым листочком, словно в прятки сами с собой играли.

– Ваня! Смотри! – радостно крикнула она брату. – Это ведь земляника! Правда?! – дернув его за руку, она указала на спелые красные ягоды, робко скрывавшиеся под зелеными листочками. – Давай наберем, а? Ведь еда у нас почти закончилась, а идти долго… – умоляюще посмотрела она на брата и, не дожидаясь ответа, потянулась за ближайшей к ней ягодой.

– И то верно, – лениво отозвался Иван, – Ладно, пошли ягоду собирать. – Он неторопливо поднялся и побрел за сестрой.

Земляники вокруг оказалось видимо-невидимо. Дарья только и успевала нагибаться то за одной, то за другой ягодкой. Ивану же лень было наклоняться за каждой краснеющей точкой, так он подцеплял горстью сразу несколько и одни махом отправлял в котомку. Но что-то странное творилось с этой земляникой. Сколько бы они не собирали, их котомка не становилась полной, а была такой, как и прежде. Иван остановился и внимательно осмотрел собранную ими ягоду. Вдруг он заметил, что все землянички, попадая внутрь, тут же выпрыгивали наружу, в один миг исчезая из виду.

– Даша, постой! – в недоумении почесал он затылок. – Здесь что-то не так. Смотри! – Иван указал на выскакивающие из сумки и во всю прыть удирающие от них красные шарики.

– Ой, что это? – воскликнула Даша, в испуге выронив из рук собранные ягоды. – Они что? Живые?

– Похоже, – пробормотал Иван и от удивления опустился на землю, чтобы поближе рассмотреть эти загадочные земляничные существа.

Даша осторожно присела рядом и с любопытством стала заглядывать под каждый листочек, откуда, что есть мочи в разные стороны удирали от них ярко-красные шарики. Вдруг девочка почувствовала, будто кто-то невидимый быстро связывает ее тонкими паутинками. Не успела девочка опомниться, как ее руки и ноги были крепко-накрепко привязаны тончайшими нитями к стебелькам растущих вокруг ромашек.

– Ваня, берегись! – только и успела она выкрикнуть, как увидела, что Иван, не сумев удержать равновесия, рухнул на траву, так же оказавшись связанным по рукам и ногам.

Он попытался напрячь мышцы и выдернуть из земли ромашки, которые на первый взгляд были очень хрупкими и лебезными, но не тут-то было, стебли цветков оказались прочнее камня, и ему не под силу было разорвать их.

– Вань, куда это нас с тобой опять угораздило? – испуганно прошептала девочка. – Ведь только что от елок выбрались! И нá тебе!

– Не знаю, Даша, ты главное не бойся. Это ведь просто ягода и ромашки, – растерянно озираясь по сторонам, выпалил Иван, пытаясь успокоить сестренку.

Но тут они услышали: «Бум-бум-бум» – откуда-то издалека донеслось до них эхо барабанной дроби. Они вдруг увидели в сотне шагов от себя огромный красный ковер, который вздрагивая и извиваясь, двигался прямо на них. Нет, это был не ковер, а тысячи и тысячи маленьких земляничек, взявшись за руки, подпрыгивали и приплясывали, весело напевая забавную песенку. А ромашки, что росли по обочинам, встречали их, что есть силы колотя лепестками по своим белоснежным макушкам, издавая тем самым звуки, ужасно похожие на барабанную дробь.

 
Мы веселые клубнички.
Мы клубнички-землянички.
Под листочками сидим,
Во все стороны глядим.
 

Горланили маленькие ягодки, весело притоптывая ножками и поворачиваясь то одним то другим боком, словно любуясь собой.

 
Целый день мы веселимся,
Скачем, прыгаем, резвимся.
С солнышком играем в прятки.
Краснобоки, кисло-сладки.
 
 
Никого нас нет вкуснее
Можешь свет весь обойти
Но круглее и сочнее тебе ягод не найти.
 

Громко прокричали землянички и, заливаясь смехом, дружно повалились на землю, весело дрыгая ножками. И тут из всей этой веселой толпы, важно вышагивая вперед, появилась самая большая ягода. Иван с Дашей сразу признали в ней Королеву Землянику. Она была крупнее и румянее других ягодок и отплясывала веселей и задорней остальных ее подружек.

– Кто вы такие? – упершись руками в бока, важно пропищала она, то и дело, поворачиваясь к путникам то правым, то левым боком. Голос у нее был очень тоненький и напоминал скорее писк маленького мышонка, чем грозный голос королевы. – И как вы посмели вломиться в мое царство и похитить мой народ?! – притопнула она ножкой.

После таких слов Иван очень испугался:

– Что вы, что вы! Ваше Величество! Мы и не думали никого похищать, – затараторил он, – это же просто ягоды, – указал он рукой на находившуюся невдалеке кучу красных шариков, – мы хотели собрать немного на обед…, мы думали…

– Какое нахальство! – не дав ему договорить, пропищала Королева. – Моих подданных! На обед? Вы думали? Как?! – казалось, она вот-вот взорвется от возмущения, – Чем вы думали?! – И тут со всех сторон к ней сбежались васильки и начали, словно веером, обмахивать ее своими лепестками. – Уф! Это неслыханно! – продолжала возмущаться Королева. – Они думали! Как могут думать эти бесцветные?! Разве они способны придумать что-то хорошее?! – оглядываясь по сторонам, обратилась она к своим верноподданным.

– Нет!.. Да что вы!..

– Ваше Величество!.. Они?

– Никогда! – послышалось со всех сторон красного земляничного ковра.

– Эти бесцветные?.. Что они могут придумать?! – подхватывали ромашки

– У них и мысли бесцветные!.. Им нечем думать! – голосили васильки.

– Мы не бесцветные! – сама не ожидая от себя такой смелости, выкрикнула Даша, которой уже порядком надоело слушать этот гомон.

– Как же не бесцветные?! А какие тогда вы? – удивленно пропищала Королева. – Солнце желтое? Желтое! – пафосно продекламировала она. – Небо синее?

– Синее! – в один голос проорали землянички.

– Ромашки? – обращаясь к цветам, Королева важно махнула в их сторону.

– Белые! – весело завопили ромашки и в подтверждении своих слов громко забарабанили листиками по белым шляпкам.

– Листва – зеленая, – проведя взглядом по ярко-зеленой листве, наставительно промолвила Королева. – Ну а мы красные! – важно подбоченившись, закончила она перечислять цвета. – А вы какие? Фи, бесцветные! – презрительно фыркнув, она махнула рукой в сторону незнакомцев.

– Мы разноцветные, а не бесцветные, – немного подумав, ответила Даша. – И к тому же мы же не знали, что это ваши подданные.

– И вообще мы спешим, – добавил Иван, изо всех сил стараясь вырваться из стягивающих его руки и ноги нитей.

– Куда это вы так спешите? – прищурившись, спросила Королева и подошла чуточку поближе, чтоб лучше рассмотреть своих пленников.

– Мы приглашены на обед к Королю и его дочери, что живут за Снежной Горой, – честно ответил Иван.

– Тише ты! – зашипела на него сестра. – Забыл, какой переполох в лесу был, когда мы сказали, что на обед идем?! – но было уже поздно.

– К этой ведьме?! Которая из нас варенье варит! – вдруг воскликнула Королева Земляники и в негодовании притопнула ногой.

– К ведьме… Той самой… – в испуге зашептали маленькие земляничные шарики.

– Она еще и цветы выдирает!.. С корнем!.. – в ужасе зашушукались ромашки.

– А я что?! Хуже нее?! – вдруг проорала Королева своим визгливым голосом и, скорчив обиженную гримасу, огляделась по сторонам.

– Лучше!.. Лучше!.. – в один голос подхватили цветы и ягоды.

– А ну несите бочки с сорняками и ящики с червяками! – завизжала Королева. – Мы сейчас такой пир устроим!

– Пир!.. Пир!.. – Подхватили ромашки. И все вдруг забегали, запрыгали, заплясали и хором вновь начали горланить свою песенку:

 
Мы веселые клубнички.
Мы клубнички-землянички.
Мы пируем и резвимся.
Никого мы не боимся.
 
 
Хоть кого спросите вы
Чьи пиры милей и краше,
Не сносить вам головы
Если скажите, что ваши.
 
 
Лишь у нас, лишь у нас
Песни, пляски каждый час.
 

– Вань, а Вань, – Даша тихонько позвала брата, – надо выбираться отсюда. – Девочка осторожно начала пододвигаться котомке, что валялась незамеченной в стороне, – А то на еловом пиру мы уже побывали.

– Надо, но как? – чуть слышно ответил Иван и тут почувствовал, как кто-то осторожно распутывает прочные веревки, что связывали ему руки.

– Только не оборачивайтесь! – вдруг услышал Иван чей-то шепот у себя за спиной, – Это я, шишка. Лисенок учуял, что вы сюда направились. Ну и не трудно было догадаться, что вас здесь может ждать.

Тут Дарья почувствовала, что маленький лисенок, незаметно подкравшись сзади, начал перегрызать ее веревки.

– Да уж, – сквозь зубы проворчала девочка. – У них здесь тоже Королева. Откуда они только берутся?

– Ох уж мне эти королевы! – вздохнул старичок. – И кто только вбивает им в головы, что они самые-самые? – пробубнил он, освобождая Ивана.

Иван тут же схватил котомку и, вытащив из нее плетку, ударил вторым ее концом о землю.

– Та самая плетка! – только и успел выпалить старичок, как вместе со всеми захохотал что есть мочи.

Все кругом: и ягоды, и цветы, вдруг разразились веселым лихорадочным смехом. И никто уже не помнил, что он должен делать. Клубнички начали скакать, подпрыгивая и перелетая друг через друга, словно акробаты в цирке. Ромашки без передышки барабанили по своим макушкам, громко хихикая в такт ударов. Колокольчики покатывались со смеху, задорно позванивая синими шляпками-колоколами. А Королева, забыв о своем величии, схватившись за живот, наверно боясь, что вот-вот лопнет, хохотала во все горло.

Иван с Дарьей переглянулись. Странно, что на них двоих плетка не производила никакого воздействия. Иван подхватил под мышку смеющегося старичка. Дарья взяла на руки фыркающего лисенка. И они оба, что есть мочи, рванули на другую сторону поляны. В образовавшейся суматохе никто и не думал обращать внимание на двух несчастных путников, которые резво неслись мимо сквозь густую зелень травы. Брат с сестрой остановились только тогда, когда очутились на краю небольшой березовой рощицы, где не было ни одной ромашки и колокольчика.

– Теперь-то, надеюсь, мы в безопасности. – Аккуратно опустив еще трясущегося от хохота старичка на мягкую травку, выдохнул Иван.

– Надо же! – оглядываясь назад, пожала плечами Дарья, – А я считала землянику совершенно безвредной ягодой. А она вон какая, – девочка кивнула в сторону оставшейся позади поляны.

– Какая? – выпуская из себя наружу последние смешинки, спросил старичок, снимая шапку-шишку и вытирая скопившийся под ней пот.

– Руки связывает! – буркнула Дарья, осторожно потирая места рук там, где недавно еще они были стянуты невидимыми нитками-паутинками.

– Так еще бы! – возразил Иван. – Мы же их съесть хотели. Тебе бы понравилось, если бы тебя начали на обед собирать?

– Но мы же не знали что они живые! – начала было оправдываться Даша.

– Клубники-то? – вдруг услышали они, как кто-то прощебетал над ними с ближайшей ветки. – Еще какие живые! Как повстречаешься с ними, сразу расхочется вегетарианцем становиться.

Брат с сестрой дружно подняли головы и увидели прямо над собой молодого взъерошенного филина. Он был совсем еще птенец. Неуклюже нахохлившись, он сидел на дереве и настороженно лупал по сторонам огромными глазищами.

– Ты кто? – выпалила Дарья, – Ты случайно не еще один король или принц?

– Терпеть не могу королей! – фыркнул филин. – От них одни неприятности.

– А, Уффо! Здорóво! – приподняв шапку и посмотрев наверх, откликнулся старичок. – А ты что здесь делаешь? – спросил он, удобнее усаживаясь на кочку рядом с березой, на которой сидел филин. – Вы его не бойтесь, – махнул он Ивану с Дарьей, – это помощник Волшебника, что у Снежной Горы живет.

– Того самого волшебника, что Принцессу заколдовал и в злую Колдунью обратил? – отозвался Иван.

– Того самого, – расправляя крылья, буркнул филин. – А ты откуда знаешь?

– Да уж знаю, – вздохнул Иван. – У нас от этого колдовства все королевство страдает.

– И мама с папой в темнице сидят, – всхлипнула Даша.

– А эта Принцесса, чтоб ей пусто было, знай себе, злодейства творит. – Иван придвинулся поближе к сестре и крепко обнял ее, чтоб утешить.

– В том-то и дело, что Принцесса сама словно в клетке, – отозвался птенец, – душа ее в черных оковах колдовства томится. И не нашелся еще тот, кто бы осмелился разрубить эти путы и выпустить ее душу на волю. – Филин ненадолго замолчал, потом вдруг встрепенулся и спрыгнул с ветки на землю. – Слушайте, а давайте-ка я вас к волшебнику отведу. Он единственный знает, как Принцессу расколдовать.

– Так ты нам просто скажи, куда идти надо, а мы его сами найдем, – ответил Иван, поднимаясь с земли и вешая котомку на плечо.

– Где он живет этот твой волшебник? – с готовностью подхватила Дарья.

– Эге, просто так вы его не найдете, – усмехнулся филин. – Он сторонится людей. Он их боится. Не то чтобы они ему навредить могут, как раз наоборот. У него очень вспыльчивый характер. И старик боится того, что он может с людьми сделать. Уфрр! – встрепенувшись от неприятных мыслей, птенец снова взлетел обратно на ветку и продолжил, – Взять, например, Принцессу. Казалось бы – всего лишь детский каприз, а так на него повлиял, что он просто вышел из себя! – филин неодобрительно замотал головой.

– А что за каприз такой, что может так человека довести? – украдкой косясь на сестру, спросил Иван.

– Давно это было, я всего и не припомню, – вздохнул маленький Уффо. Она была еще маленькой девочкой.

– Так сколько ж тебе лет? – округлив глаза, Даша уставилась на птенца.

– Да ты не удивляйся дочка, – прокряхтел сидящий рядом Старик-Шишка, – это ведь волшебная птица, а у них, у волшебников все не как у людей, мало того что они колдовства всякие придумывают, так они еще и по тысяче лет живут. Так что по людским меркам этот птенец чуть постарше тебя будет, – вставая, хихикнул дед и добродушно похлопал Дашу по плечу.

– Так вот, – взмахнув крыльями, Уффо поднялся в воздух, – нам туда, – кивнул он головой в сторону Снежной Горы. – Есть такой период у детей, когда у них сплошное «не хочу» и «не буду».

– Знаем-знаем такой период! – подмигнув Дарье, громко хмыкнул Иван.

– У тебя он тоже был, – обиженно пробубнила девочка. Надув губы, и осторожно переступая через валявшуюся под ногами корягу, она, не торопясь, направилась за братом.

За ней, опираясь на толстую палку, найденную неподалеку, засеменил старичок. Вслед за старичком, стараясь не отставать, маленький рыжий лисенок, весело тявкая, перепрыгивал с кочки на кочку.

День стоял солнечный. Свежий ветерок ласково обдувал путников приятной прохладой. Весело нашептывал свою песенку струившийся неподалеку ручей. Раскинувшиеся по обе стороны тропинки высокие березки радостно встречали их, приветливо шелестя ветками.

– Заблудилась, значит, как-то Принцесса в лесу, – размеренно взмахивая крыльями, продолжал свой рассказ филин. – Поссорилась с Королем, убежала из дома и заблудилась. Долго ходила она по лесу, пока не наткнулась на маленькую избушку, в которой жил волшебник. По началу, старик ей очень обрадовался. Чай налил с молоком, вкусности там всякие выставил, – причмокнул Уффо, видимо, представив перед собой стол, уставленный всякими яствами. – Он же ведь один в лесу живет и не каждый день к нему гости заходят.

– А Принцесса что? – бойко перескочив через попавшуюся под ноги ветку, спросила Даша.

– А она тут, похоже, вредничать начала, как дома привыкла, – проворчал шагавший рядом старичок.

– Вот-вот! Избаловал ее Король, – подтвердил птенец. – Все ей было не так: и варенье слишком сладкое, приторное, – фыркая, протянул Уффо, пародируя Принцессу.

– Это, которое земляничное? – подняв брови, высказал свою догадку Иван.

– Оно самое, – хихикнул совенок, – волшебник уже потом оживил всю землянику на волшебной поляне, чтоб больше никто никогда не смог варенье из нее готовить и говорить, что оно «приторное».

– И елки в лесу? – воскликнула Дарья.

– Ага, его рук дело! – подтвердил Уффо, медленно взмахивая крыльями.

– Ох уж эти принцессы! – покачал Головой Иван, – Вон одна тут рядом скачет! – Он недовольно покосился на сестру.

– Не принцесса я! – проворчала Дарья в ответ. – А нормальная девочка!

– То молоко у нее с пенками, – продолжал филин, – то тарелки для нее слишком круглые, то небо слишком синее! Короче, довела старика до «белого каления».

– А что у него колени и правда белыми стали? – удивилась Дарья и, остановившись, стала разглядывать свои коленки.

Шедший за ней старичок, смотревший себе под ноги чтоб не споткнуться, тут же наткнулся на нее.

– Дуреха, чего встала как вкопанная! Это только так говорится, – недовольно проворчал он.

– Забыл волшебник, что перед ним был просто ребенок. И так разозлился, что наложил он на нее заклятье. Заковал душу ее в душу черного ворона. Уж очень ее поведение напоминало ему капризное птичье карканье. Да так хорошо заколдовал, что сам теперь ничего поделать не может.

– А заклятье-то в чем заключается? Как расколдовать ее теперь? – задумчиво произнес Иван.

– Вот об этом только один волшебник и знает, – тяжело вздохнул Уффо. – Вроде как не каждый может расколдовать ее, а только тот, кто в ней настоящую принцессу увидит.

– Неужели она такая страшная, что на принцессу не похожа? – пожал плечами Иван. – Люди вроде болтают, что она красивая и даже очень. Неужели не нашелся тот, кого бы поразила ее красота?

– Эх, молодо – зелено! – вздохнул идущий рядом старик. – Красота – это еще не самое главное.

– Вот-вот! – поддакнул филин. – В том-то и дело, что она всем нравится. Толпы королей из соседних земель приезжали свататься к ней. Но дело в том, что очень уж она вредная и капризная. А когда начинает говорить, то наружу вылетают грубые и резкие фразы, словно воронье карканье, но никак уж не благородная речь особ королевских кровей.

Так слово за слово, вел филин за собой путников. Они и не заметили, как постепенно листва на березах стала желтеть, трава пожухла, а листочки с разросшегося повсюду кустарника совсем облетели. Стало холодно, земля вдруг покрылась инеем. И серые тучи заволокли все небо.

– Что-то зябко стало, – поежилась Даша. – А до твоего волшебника далеко еще? – обратилась она к филину.

– Да нет, скоро уже его избушка появится, – с готовностью отозвался тот.

Пройдя еще немного, они вышли из Дремучего леса и оказались прямо у подножья той самой Снежной Горы, перейдя которую они очутились бы перед главными воротами королевства. Гора блестела и переливалась на солнце маленькими разноцветными искорками. И с приближением к ней становилось все холоднее и холоднее. То и дело порывами налетал пронизывающий ветер, принося с собой редкий снег, что сдувал он со склонов Снежной Горы. Вокруг не было ни единой живой души. Казалось, все вымерло, заснуло кругом. И лишь ветер властвовал в этих краях, задумчиво играя легкими снежинками, то и дело, подкидывая их, кружа с ними в воздухе, а затем аккуратно опуская их на землю. Наши друзья уже порядком устали и промерзли, а избушки волшебника так и не было видно нигде.

Но вдруг, филин, замедлив полет, плавно опустился на землю.

– Кажется, прилетели, – оглянувшись на путников, промолвил он и, сделав три шага вперед, начал шептать какое-то заклинание:

 
Anaprí la parí,
Invisí la palás,
Amicí la salá
Facialá enlatrás.
 

Вдруг, резкий поток ветра взметнул снежинки ввысь и закружил их в беспорядочном танце, словно вырисовывая ими узор сказочной избушки. Ажурным белым кружевом перед путниками вдруг возникло очертание окна, затем стен, крыши и, наконец, двери, которая чуть скрипнув от недовольства, что ее побеспокоили, начала медленно открываться. Иван с Дарьей замерли от неожиданности, не в силах вымолвить и слова.

– Ну, что стоите?! Входите, Волшебник ждет вас! – весело прощебетал птенец и, приглашая гостей следовать за собой, тут же залетел внутрь.

Иван вошел первым, за ним Дарья, а за Дарьей, робко ступая и озираясь по сторонам, просеменил Старичок-Шишка с лисенком на руках.