Текст книги "Слуга чародея"

Галина Романова
Слуга чародея

Глава первая

– Слизняк!.. Слизняк, почему тебя никогда нет на месте, когда ты мне нужен?

– Я здесь, господин.

– Он «здесь»… Чего стоишь, вылупился? Передвинь на три деления телескоп к северо-востоку…

– Сейчас, господин.

– Отлично! А теперь принеси мне «Звездные карты».

– Вот они, господин.

– Что «вот»? Ты мне что притащил, бестолочь? Мне нужен четвертый том, а ты принес третий! Живо беги в библиотеку и принеси четвертый том… И пятый заодно! И прихвати «Небесный хоровод», всю подшивку за прошлый год… Да, кстати, не забудь заглянуть в лабораторию и убавь огонь под ретортой. Смотри, если декокт опять выкипит, как в прошлый раз, сам в лес к единорогам отправишься!

– Да, господин. Уже бегу, господин!

– Он бежит! Стой, Слизняк! У меня чернила кончились! И я пить хочу!

– Сейчас принесу…

– Вот послали боги слугу. Слизняк! Передвинь телескоп еще на три деления! Я что, все должен делать сам? А ты тогда тут зачем?

– Господин…

– Ты еще здесь? Я тебе что приказывал?

– Уже бегу!

Прикрыв за собой дверь обсерватории, я кинулся вниз по витой лестнице. Помнится, в первое время отчаянно боялся споткнуться на узких крутых ступеньках в полутьме и сломать себе шею, но потом привык.

Та-ак, сначала в библиотеку – она ближе, всего на этаж ниже обсерватории. Огня зажигать не стоит – я и так прекрасно знаю, где что стоит или лежит. Главное – не перепутать подшивки «Небесного хоровода». А что до «Звездных карт», то хозяин сам накануне гонял меня именно за третьим томом, перед этим намылив шею за то, что я принес второй. А перед вторым мне точно так же влетело за первый… Чувствую, придется перебрать все тридцать шесть томов «Звездных карт», пока господин не найдет искомого.

Прихватив нужные книги, бегу в лабораторию. Проклятье! Декокт уже почти выкипел! По счастью, я знаю нужное заклинание. Та-ак, дольем немного серебряной воды, перемешаем, сосредоточимся… Готово! Надеюсь, господин ничего не заметит. А если заметит… Хм, синяк от рога единорога у меня уже почти прошел, так что можно сажать новый.

Что там у нас еще? Чернила! Опять сосредоточиться, щелкнуть пальцами… Готово! Прыгая через две ступеньки, взбегаю в обсерваторию.

– Тебя только за смертью посылать! – Хозяин склонился над столом и что-то чертит. – Передвинь телескоп…

– Еще на три деления к северо-востоку, – бормочу я.

– Болтаешь? Смотри, посажу под замок в подвал!

– И будет как в прошлый раз, – цежу сквозь зубы.

– Молчать! Где мое питье?

– Вот оно, господин, – с поклоном протягиваю хозяину полный кубок.

Он подозрительно принюхивается к содержимому:

– Что-то я не заметил у тебя в руках кувшина, когда ты входил! Что это такое?

– Вода. Но если хотите, я могу…

– Хочу! Сейчас что, пост, почему я должен сидеть на хлебе и воде? Принеси мне отвар из бессон-травы! Живо! И передвинь телескоп еще на три деления!

Дело плохо. Если воду, эль и вино я худо-бедно еще могу наколдовать – научился за столько-то лет! – то травяные сборы, до которых мой хозяин большой охотник, мне всегда приходится готовить. Впрочем, заваривать бессон-траву просто и быстро – гораздо больше времени уходит на путешествие по лестнице вниз-вверх. Впрочем, можно же сократить путь!

Воровато обернувшись на плотно прикрытые двери обсерватории, я запрыгнул на перила лестницы и съехал вниз.

Кухня у нас расположена на самом нижнем этаже, там же находится большой очаг, в котором можно одновременно зажарить сразу двух быков. Огонь, горящий в нем, отапливает всю башню. Погасить его невозможно – в какое время вы ни зайдете туда, в очаге всегда будет трепетать несколько язычков пламени.

Кухня – это моя вотчина. Готовить я люблю и умею. Научишься тут, когда месяцами сидишь на скудных крестьянских подношениях. Сами селяне питаются довольно однообразно – каша, щи из зелени, хлеб, сыр, молоко, иногда домашние колбасы и вареные яйца. Мясо они видят лишь несколько раз в год, чуть-чуть чаще – рыбу. Ее в основном едят летом, когда детвора добывает по утрам улов из ближайшей реки. Примерно то же самое приносят и к подножию башни. Впрочем, на наш стол иногда попадает и дичь, приправленная ароматическими травами, и грибы, и ягоды. Последнее – моя заслуга. Я довольно часто хожу в лес – гораздо чаще, чем думает мой хозяин. И в город на базар ухитряюсь выбира…

Что за демоны? Стучат? В такое время?

Уже добравшись до кухни и отработанным до автоматизма пассом усилив огонь в очаге, я обернулся к дверям. Первый этаж представлял собой довольно просторный зал, откуда можно было попасть на кухню, в кладовые, подвалы и на пустующую сейчас конюшню. Имелась и входная дверь, за которой определенно кто-то стоял.

Сотворив маленького светлячка, я отправил его облетать холл, чтобы он зажег торчащие в гнездах факелы. После чего поставил на огонь чайник для бессон-травы.

Нет, точно стучат! Осторожно и, я бы даже сказал, безнадежно. Тот, кто стоит снаружи, абсолютно уверен, что ему сейчас, в первом часу пополуночи, никто не откроет, но продолжает на что-то надеяться. Хм. И кто там такой упрямый?

До того момента, когда закипит вода и надо будет снимать чайник с огня, у меня оставалось время, так что я подошел к двери и осторожно заглянул в магический глазок.

Снаружи царила ночь. Наступило новолуние, так что на улице было темно. Но я ясно видел чей-то силуэт.

– Кто там?

Незваный гость даже подпрыгнул и шарахнулся прочь, но тут же вернулся.

– Пустите меня!

Голос определенно женский. Даже девичий. Отчаянная девица! Конечно, если это действительно девица, а то знаем мы, кто любит шастать такими вот безлунными ночами. Неправда, что только полная луна активизирует всякую нежить. Кое-кто просто обожает новолуние и вообще непогоду.

– Пустите, пожалуйста… Мне нужна помощь!

– Хозяин сейчас не принимает. Приходите утром.

– Ну, пожа-аа-а-луйста!.. Мне страа-а-ашно! Ну, господин волшебник! Ну что вам стоит?

«Господин волшебник»? Хм!

– Волшебник занят! Сейчас он вас в любом случае не примет!

– Я подожду… Только не здесь! Я боюсь! Ну, пожалуйста!

Из кухни донесся переливчатый свист. Это мое изобретение – в носик чайника вставляется обычная детская свистулька. Я сам придумал – когда в одиночку хлопочешь на кухне, иногда не успеваешь за всем уследить.

– Подождите немного, – решился я. – Сейчас я кое-куда сбегаю и…

– Как? – Девица даже растеряла все свои жалобные интонации. – Мне ждать снаружи?

– Да.

– Но…

– Если дождетесь, так и быть, впущу вас! – отрезал я. – А теперь извините, мне надо бежать!

Вы скажете – я жесток, бросил беззащитную девушку среди ночи, когда неизвестно что за твари бродят по округе? А кто даст мне гарантию, что девушка сама не является тварью? Лет восемь назад тоже одна ломилась – мол, не бросьте одинокую сироту под дождем! А у этой «сиротки» клыки оказались в пол-локтя. Хорошо, вовремя заметил!

Чайник свистел, как мальчишка. Я цапнул из мешочка горсть бессон-травы – сам собирал, сам сушил! – сыпанул от души, не жалея, после чего снял чайник с огня и некоторое время лопаточкой помешивал отвар, напряженно размышляя.

Нет, скорее всего, снаружи просто человек. За последние несколько месяцев хозяину ни разу не поступало известий о приблудной нежити. А местная прекрасно знает меня и моего господина и не станет ловить нас на такую простую удочку. Или она появилась недавно?.. Нет, вряд ли. Тогда выходит, что эта тварь только-только пришла. Явилась – и сразу кинулась в атаку? Не осмотревшись, ничего не разведав? Значит, все же человек. Но что девушке понадобилось здесь в такое время?

Хозяин всегда пил горячий напиток. Просто удивительно, как он не обжигался! Я, например, не могу глотать такой крутой кипяток и всегда разбавляю его пополам холодной водой.

Но, как говорится, хозяин – барин, и, плеснув бессон-настоя в кружку, полетел вверх по лестнице.

– Ну наконец-то! – Господин смерил меня недовольным взглядом, он коротал время, листая журнал «Небесный хоровод». – Передвинь телескоп! Я что, сам должен все делать?.. Нет, не на три, а на шесть делений! Из-за тебя потерял столько времени!

– Могли бы и сами передвинуть, – пожал плечами, выполняя распоряжение.

– Достаточно того, что мне приходится наблюдать за звездами! А твоя задача – максимально облегчить мне эту работу. И вообще – из нас двоих магистр я, а ты всего-навсего мой слуга! Вот и прислуживай… Да ты вообще меня слушаешь, Слизняк?

– Да, господин. – Я остановился перед его столом в ожидании дальнейших распоряжений. – Что угодно приказать еще, господин?

– Что угодно? – Маг прихлебывал кипяток. – Слишком крепкий заварил! Разбазариваешь мое добро! Вот что мы будем делать, если бессон-трава внезапно кончится?

Я прикусил губу. Не хватало еще вступать в перепалку. В конце концов, он действительно великий маг, даже более того – Самый великий маг всех времен и народов (как он о себе думает).

– Ну, что стоишь, глазами хлопаешь? Телескоп кто за тебя двигать должен?

– На три деления, господин?

– Да, на три. И принеси мне хрустальный шар. Тот, что на прикроватной тумбочке… Кстати, постель разбери. И не забудь, что завтра базарный день. Ты должен купить яйца, свежую зелень, чеснок, селедку и мне – новые носки! Или хотя бы постирай и заштопай старые!

Демонстративно разувшись, хозяин пошевелил пальцами ног, торчащими из дырок. Крепкий аромат перешиб запах бессон-травы, и я поспешил выскочить за порог.

– Ты куда, Слизняк?

– За хрустальным шаром! – крикнул, сбегая по ступенькам.

– Смотри не разбей! Это – последний…

Ага, если учесть, что один мой хозяин как-то раз проиграл в карты, другой обменял на тот самый телескоп, третьим запустил в «подозрительную» тень на стене, с перепою приняв ее за вервольфа, а четвертый… Вот про четвертый не надо! Это единственный, который действительно разбил я. Да и то уворачиваясь от летящей в меня молнии. Разгневанный хозяин тогда решил, что меня, как и любого другого слугу, надо непременно время от времени наказывать, и полчаса гонялся за мной по всей башне, чтобы отколотить. Кстати, за разбитый шар мне влетело так, что я потом несколько дней с постели встать не мог.

Хрустальный шар я принес вместе с подставкой и бережно поставил на стол подальше от края. Хозяин что-то писал и лишь сделал мне знак – мол, передвинь телескоп еще раз.

– Ага, – сделав паузу, заметил он хрустальный шар и, отложив перо, уставился в него, шевеля растопыренными пальцами. – Ну-ка посмотрим, что у нас тут?.. Хм… вижу… вижу…

Я не выдержал и хмыкнул.

– Слизняк? – Маг подпрыгнул на стуле. – Ты еще здесь? Я тебе что приказывал?

– Ничего, – честно ответил я.

– Как это «ничего»? А ты постель разобрал?

– Да, господин.

– А завтрак приготовил?

Я открыл рот. Какой завтрак в два часа ночи?

– Нет? Ах ты, ленивый поросенок! – Хозяин даже ладонью по столу пристукнул. – Ты разве забыл, что это – твоя прямая обязанность? На завтрак я хочу солянку с грибами.

– У нас нет капусты, хозяин…

– Что? Как это нет капусты? Достань немедленно! И не показывайся на глаза, пока не достанешь капусту! Что за человек? Сейчас у него нет капусты, а что будет завтра? Я за всем следить должен? Пошел вон!

Собственно, мне того и надо было. Я попятился к дверям. Ничего. После ночного бдения да после кружки бессон-травы хозяин не заснет до рассвета, зато потом будет спать до полудня. Я к тому времени всяко успею добраться до деревни и купить пару кочанов капусты для его пресловутой солянки. Не успеет глаза продрать, как все будет готово. А мне сейчас самое время завалиться спать. Видят боги, я заслужил отдых. Где там мои каморка и уютный топчан?

Так, стоп! А это что такое? Я даже затормозил, схватившись двумя руками за перила лестницы. Внизу, в холле, горел свет.

Ах да! Девушка! И как это я забыл?

Оружия мне не полагалось, но голь на выдумки хитра. В умелых руках и обычный кухонный нож становится опасным. Тем более такой, как у меня, почти в локоть длиной. И пользоваться я им умею. Конечно, не так ловко, как настоящие рыцари или воины-наемники, в отсутствие настоящих заказов за плату показывающие на ярмарке свое искусство, но отбиться от парочки грабителей смогу.

– Эй, кто там? – Я постучал в дверь кулаком. – Вы еще там?

– А? – пискнули снаружи. – Г-госп-подин волшебник?

– Я за него…

– А-а…

– У вас срочное дело? Входите!

С этими словами я распахнул дверь.

На пороге действительно нарисовалась девичья фигурка, с головой закутанная во что-то больше напоминающее лошадиную попону. Такую, церемониальную, которая укрывает коня от холки до копыт.

– Проходите. – Я посторонился, жестом предложив незнакомке переступить порог.

– Ага, вот так прямо запросто! – язвительно фыркнула она и тут же чихнула. Громко и сильно. – Сначала два часа пускать не хотели, а потом: «Проходите, пожалуйста!» Не боитесь?

– Не боюсь, – кивнул я.

– Ага, с таким тесаком. – Девица переступила порог и кивнула на нож в моей руке.

– И с защитным контуром от нежити, – показал я на зеленоватое свечение дверного косяка. – Будь вы упырицей или какой другой тварью, вы бы не сумели переступить порог.

Девица смерила косяк глубокомысленным взглядом и внезапно поморщилась. Я уже решил, что начало действовать заклинание, но поздняя гостья расчихалась самым натуральным образом. Остановиться ей удалось только после того, как она зажала нос двумя пальцами.

– У вас аллергия на магию? – догадался я.

– Дет, – прогнусавила она, не решаясь разжать пальцы, – бросто я слегка бросдыла, пока бродила по вашим болотам…

Я присвистнул – до ближайшего болота было версты три с гаком, и то если по карте. Но из этих трех верст две приходились на окраину Леса Единорогов. Впрочем, она девушка. Женщине в этих краях значительно проще даже ночью. Что же заставило ночную гостью совершить марш-бросок по пересеченной местности да еще в такое время?

– Проходите. – Я показал куда.

Приоткрыв дверь, девица повела носом и шумно им хлюпнула.

– Ой, мамочки! Что это?

– Кухня. – Протиснуться мимо нее, не наступив на попону, волочащуюся за поздней гостьей наподобие шлейфа, было очень непросто. – Проходите, сядьте где-нибудь, а я сейчас заварю вам кое-что от простуды.

– Кухня, – повторила девушка, делая несколько робких шажков. – Так вот где это все делается…

– Что – «это»? – Я быстро перебирал мешочки с сушеными травами.

– Еда, – на голубом глазу заявила девица. – Ну, всякие там жареные куропатки, булочки с кремом, блинчики и так далее. Мне раньше казалось, что все это само появляется, как по мановению волшебной палочки. А потом обнаружилось, что это делают на кухне.

– Да, именно здесь. – Отыскав нужный травяной сбор, я прошел к очагу.

– Вы мне покажете, как это делается?

– Что?

– Ну еда! Булочки там и куропатки… Из чего их приготавливают? – Девица с явным интересом огляделась по сторонам.

– Булочек и куропаток не обещаю, – честно ответил ей, – но есть лепешки с тмином и немного творога. Вы есть хотите?

– Да, немного.

Когда я поставил перед девицей тарелку с творогом и положил рядом половину лепешки, она удивленно наморщила носик. Да-да, знаю, внешний вид лепешки может кое-кому испортить аппетит. Но как умею, так и пеку!

– Ну вот, – после паузы глубокомысленно заявила незнакомка, – я была права!

– В чем? – Мой левый глаз то и дело косился на чайник, ожидая, пока тот закипит.

– Еда появляется сама по себе! Вы ее просто достали! Вы ее не делали!

Чтобы не сорваться, мне пришлось задержать дыхание, медленно сосчитать до десяти и заявить потом как ни в чем не бывало:

– Кое в чем вы правы. Но, если вам интересно, завтра утром я буду сам – сам! – готовить солянку…

– Со-лян-ку? – по слогам повторила за мной девица. – А что это такое?

– Э-э… мм… тушеная капуста с приправами.

– Ка-пус-та, – глубокомысленно проскандировала поздняя гостья. Видимо, это слово она слышала впервые. – А что такое «капуста»?

– Завтра увидите. А теперь ешьте, если действительно хотите есть!

Пока странная посетительница осторожно жевала, я снял чайник с огня и заварил ей сбор от простуды, накрыв большую кружку чистой тряпицей, чтобы потом процедить отвар и добавить в него немного меда для сладости.

– Что это такое? – привлекла мое внимание девица.

– Творог.

– Не обманывайте! Творог я ела! – Она обвиняюще ткнула в меня ложкой. – Он с сахаром, цукатами и изюмом! А здесь ничего этого нет! И он весь какими-то комочками…

И тут я разозлился. Не то чтобы я так уж быстро выхожу из себя, просто когда тебе зверски хочется спать, а ты вынужден вместо этого отвечать на дурацкие вопросы глупой девчонки, поневоле станешь раздражительным.

– Не знаю, где ты росла и воспитывалась, – процедил я, – но это – обычный деревенский творог. Не нравится – не ешь! На, – со стуком поставил перед ней кружку, в которую плеснул недозаварившийся настой и ложкой выловил плававшие на поверхности листочки. – Пей и отправляйся спать!

Девица довольно спокойно выслушала меня, после чего внезапно выпрямилась и расправила плечи.

– Извольте говорить мне «вы», – холодно промолвила она. – Я – леди.

Ошарашенно оглядев гостью, только сейчас заметил, что платье на незнакомке хотя и помятое и грязное по подолу, но довольно богатое, на груди висит ожерелье с топазами, растрепанные волосы были еще недавно уложены в затейливую прическу, а лошадиная попона украшена геральдическими грифонами. Видел я дочек зажиточных горожан – они себе такого не могли позволить даже на праздник. И потом… геральдические звери… У кого в королевстве грифон на гербе?

– Извините, – отступив еще на шаг, поклонился. – Можете говорить мне «ты» – я всего лишь слуга.

– Я вас прощаю, – меня удостоили царственного кивка головы. – Это – ваш… то есть твой отвар?

– Угу, – пробурчал под нос, не поднимая глаз. Если она действительно знатная дама, то мне влетит в любом случае – не от ее отца или супруга, так от хозяина точно.

– Горький, – послышался шепот.

– Сейчас добавлю меда, – сорвался я с места.

С медом дело пошло лучше. По крайней мере, девица… то есть леди послушно пила отвар маленькими глотками, время от времени бросая на меня и обстановку любопытные взгляды. Я же мучился над решением животрепещущего вопроса – куда потом девать неизвестную? Нет, ее надо положить спать, но вот куда? Не то чтобы в башне не было лишних комнат, просто единственная гостевая спальня находилась в таком состоянии… Гости у моего хозяина не водились давно, так что я постепенно приспособился стаскивать в гостевую всякую всячину, и теперь там образовались завалы старых вещей и мелкого бытового мусора, починить который руки не доходили, а выбросить было жалко. Как сейчас помню – поперек кровати лежат старая, изъеденная молью шуба и груда костей «Собери чучело». Не самая приятная компания для молодой избалованной девушки.

– СЛИЗНЯК!

Громовой, усиленный магией голос заставил нас подпрыгнуть. Девица даже пролила настой себе на платье и тоненько взвизгнула:

– СЛИЗНЯК. ГДЕ ТЫ ТАМ? ТЫ МНЕ СРОЧНО НУЖЕН! ЖИВО КО МНЕ!

– Извините, – я рванулся к дверям, – это мой хозяин. Он маг, и этот голос… это волшебство, ничего страшного. Посидите здесь, допейте настой, сейчас вернусь!

С этими словами я выскочил в коридор и со всех ног помчался вверх по лестнице. Да когда же мне дадут отдохнуть?

Четверть часа спустя мне удалось наконец-то спуститься вниз с чувством выполненного долга (хозяин официально разрешилидти спать, но чтоб к рассвету был на ногах!), незваная гостья мирно спала, положив руки на стол и уронив на них голову. Почти пустая кружка ждала рядом.

Немного постоял над спящей девушкой, собираясь с мыслями. Было еще одно место, куда я мог определить ее на ночлег. Но где в таком случае спать мне самому?

Перед рассветом прошел дождь, все блистало свежестью и дышало прохладой. Шагать по утреннему холодку было одним удовольствием, и я весело помахивал пока еще пустой корзинкой, измеряя ногами проселочную дорогу. Путь мой лежал в ближайшую деревню, где сегодня был базарный день. Кстати, деревня и город находились от нашей башни примерно на одинаковом расстоянии, но если до деревни насчитывалось полчаса ходьбы по холмам, полям и вдоль берега реки, то до города идти пришлось бы почти час – в силу того, что путь пересекала означенная речка и нужно было дать небольшой крюк до ближайшего моста. На мосту дежурил мелкий тролль. Меня он знал и мзду за проход не требовал, но зазывал выпить с такой настойчивостью и энергией, что после пары случаев я зарекся пить вообще, как в его компании, так и в любой другой. Кстати, именно из-за этого я ходил в город в самом крайнем случае, и то старался прибиться к какому-нибудь обозу.

…А утро выдалось свежее и нежное, как щека младенца! И настроение у меня было такое же приподнятое. Извивающаяся между холмами речка почти вся скрылась в тумане так, что лишь макушки ив торчали из молочно-белой мути. Дорога то взбиралась на холмы, то ныряла с них, подходя к берегу почти вплотную.

Сидящую на берегу с удочкой сгорбленную фигуру я скорее учуял, нежели увидел в тумане, и тут же свернул с дороги. Не сомневаюсь – вервольф меня заметил издалека: одно ухо его было повернуто в мою сторону.

– Привет, Слепой! – не сводя глаз с поплавка, промолвил он. – Как жизнь?

– Привет, Бурый, – откликнулся я, усаживаясь рядом. – Все путем.

Вервольфы трепетно относятся к своим именам. Друг к другу они обращаются исключительно по прозвищам. Только родители детей и возлюбленные друг друга могут называть по имени. И если представитель этого народа назовет вам свое имя, знайте – вы удостоились высшей чести.

Свое прозвище – Слепой – я получил от Бурого несколько лет назад, когда, собирая грибы, задумался настолько, что наступил на хвост сладко спящему вервольфу. После взаимного обмена любезностями (я – с верхушки дерева, а он – от подножия оного) мы договорились разойтись мирно и корзинками, камнями, огненными шарами друг в друга не швырять.

А еще несколько дней спустя Бурый внезапно спас мне жизнь.

Тогда несколько разбойников решили остановить на дороге одинокого путника и ослика, нагруженного покупками по самое не могу. От двух я бы худо-бедно отбился, но их было пятеро, и мне уже пришла в голову мысль попрощаться с жизнью и здоровьем, когда от ближайшего дерева раздался простуженный голос:

– Бог в помощь!

Мы обернулись и увидели вервольфа. Точнее, огромного бурого волка, стоящего на задних лапах. Он прислонился к дереву, скрестив передние лапы на груди, и рассматривал нашу «теплую» компанию с чисто гастрономическим интересом.

– Ты кто? – выдавил один из мужиков.

– Тренер, – спокойно ответил Бурый и ковырнул когтем в клыках. – По бегу. Ну что, мужики? Побежали? Кто последний, тот обед.

Мы долго провожали взглядами стремительно удалявшихся разбойников.

– Спасибо, – сказал я.

– Ты, Слепой, в следующий раз смотри, куда наступаешь. – С этими словами Бурый опустился на все четыре лапы и не спеша удалился.

Вервольфы по натуре – одиночки и в отличие от остальных оборотней в стаи не сбиваются даже в самом крайнем случае. Территорию вокруг башни моего хозяина раньше делили два других матерых разумных волчары, но пришлый Бурый одного с земли согнал, второго (это оказалась самка) вынудил потесниться и вот уже несколько лет жил здесь и считался моим приятелем. Кстати, это именно он показал мне выход из Леса Единорогов, иначе я бы так там и остался, заблудился и попал на рога к разъяренным тварям.

– Как улов? – помолчав, поинтересовался я.

– Нормально. – Бурый не сводил глаз с поплавка. – Пять карасей, подлещик и окуньки на уху. Поделиться?

– Спасибо, не надо. Хозяин солянку с грибами заказал.

– Год нынче не грибной, – подумав, промолвил вервольф.

– Знаю. У меня с прошлого года небольшой запас остался.

– Можем послезавтра сходить, – предложил приятель. – Сегодня занят, а завтра сбегаю, разведаю грибные места.

– Угу, – кивнул я. – Слушай, Бурый, а ты где был сегодня ночью?

– В Сельцы бегал, – ответил он, резко подсекая. В разговоре повисла пауза, во время которой к пяти карасям прибавился шестой. – А что?

– Ничего… А возле болот у тебя знакомых нету?

– Не-а. Что-то случилось?

– Девушка к нам ночью пришла. Говорит, со стороны болот. Я подробнее не успел расспросить – она уснула.

– Человеческая девушка? – хмыкнул вервольф.

– Человечнее некуда. То ли принцесса, то ли герцогиня. Пришла пешком, одна. Что-то с нею случилось…

– И ты хочешь знать, не я ли тому причиной? – хмыкнул приятель. – Слепой, чтобы грабануть человеческую девушку, да еще «то ли принцессу, то ли герцогиню», я должен либо умом тронуться, либо сколотить целую ватагу придурков, которым все равно, где беспредельничать и что творить! – Он в первый раз посмотрел на меня. Сейчас Бурый был в человеческом облике, и лишь раскосые глаза со зрачками-щелками да торчащие уши выдавали в нем нежить.

– Просто думал, может быть, ты что-то знаешь, – смешался я под этим взглядом. – Но раз ты был в Сельцах…

– Ладно, – вервольф опять отвлекся на поплавок, – загляну в логово к Карнаухой. Со стороны болот, говоришь, пришла?

– Она сказала, что простыла, пока бродила «по нашим болотам», – подтвердил я.

– А почему ты сам у этой девушки не спросил, кто она и откуда?

Я вздохнул. Что-то подсказывало мне, что откровенный разговор между мною и гостьей состоится еще очень нескоро, если состоится вообще. Хотя бы потому, что леди столь высокого полета не откровенничают со слугами.

– Пойду. – Я встал. – Мне еще в Реченку надо на базар да успеть хозяину солянку к завтраку приготовить.

– Бывай, Слепой. – Бурый сделал прощальный жест рукой, не глядя на меня, и я вернулся на тропинку.

Час спустя, нагруженный овощами, я возвращался обратно в башню. Утро встало, туман поднялся от реки, растаял и превратился в крупную, как бусы, росу. Бурого на прежнем месте не было, да я и не надеялся особо там его застать. Просто не так уж часто мне выпадала возможность посидеть и поболтать с приятелем. Кстати, человеческих приятелей у меня не водилось – люди в Реченке побаивались моего хозяина, а в город, где меня никто не знал, доводилось выбираться всего несколько раз в год, да и то ненадолго.

Я уже переступил порог и направился к кухне, когда отчаянный девичий визг сотряс башню до основания.

Проснулась – понял я и, бросив корзинку, бегом метнулся на второй этаж, где располагались две спальни, хозяйская и гостевая, а также моя скромная комнатка.

Когда я ворвался в свою комнатку, девица сидела в дальнем углу кровати, до подбородка натянув на себя одеяло, и самозабвенно вопила. Увидев меня, она ненадолго захлебнулась воплем, но лишь для того, чтобы тут же, набрав в грудь побольше воздуха, заголосить еще громче.

– Умоляю, леди, – я опустился на колени, – не надо так кричать!

Моя гостья сделала паузу и уставилась на меня обвиняющим взором.

– Хорошо, – произнесла она. – А где я?

– В моей комнате, леди.

– В твоей… что? Ты хочешь сказать, что я провела ночь…

– Нет-нет, что вы! – Мне пришлось попятиться, все еще стоя на коленях. – Ваш покорный слуга спал на полу у порога… снаружи! Вашей чести ничего не угрожало!

– Допустим, – она натянула одеяло еще выше, до самого носа, – а где, в таком случае, мое платье?

Я прикусил губу. До сих пор бросает в жар, когда вспоминаю, как осторожно раздевал мирно спящую девицу. Хорошо, что со стороны никто не видел моих неловких движений и трясущихся рук!

– Прошу меня простить, леди, но ваше платье было такое грязное, что ваш слуга осмелился… э-э… слегка застирать его и повесить сушиться.

– Ты хочешь сказать, что сам меня раздел? – подозрительно прищурилась гостья.

– Прошу меня простить, но… вам было бы ужасно неудобно спать в платье. – Я смотрел в пол и не видел выражения ее лица.

– Хорошо, – примерно через минуту произнесла гостья светским тоном. – А теперь изволь живо принести мне наряд! Я желаю одеться и… где у вас тут дамская комната?

– Дамская… простите, что?

– Дамс-ка-я ком-на-та! – по слогам, как глухому, повторила девица. – Мне нужно привести себя в порядок. В по-ря-док, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я. – Но у нас нет дамской комнаты!

– Вот как? А где же тогда мне…э-э…

– Я могу отвести вас в туалетную комнату хозяина, – подумав, предложил я. – Все равно он еще спит и не будет вам мешать.

Мою гостью аж перекосило от такого предложения. Но что можно было поделать, если у нас гостей вообще давно не было, а те, что навещали хозяина, никогда не задерживались надолго. За последние несколько лет никто не оставался здесь ночевать.

– Хорошо, – произнесла незнакомка таким тоном, словно я предложил ей листок лопуха и ямку за колючими кустами. – Проводи меня! Только отвернись! Я не желаю, чтобы ты на меня смотрел!

Я сделал, как велели, – все равно, пока снимал с нее вчера ночью платье, успел кое-что рассмотреть. И даже чуть-чуть потрогать, пользуясь тем, что девица крепко спит. Нет, не подумайте дурного – я не позволил себе лишнего, поскольку в этом случае, если всплывет правда, родственники девицы с меня сто шкур спустят, а господин еще добавит.

Как бы то ни было, туалетной комнатой хозяина гостья воспользовалась с таким самоуверенным видом, словно уже не раз тут бывала. Правда, доставила мне несколько неприятных минут, требуя, чтобы я принес ароматическое мыло, туалетную воду для умывания, а также духи, кремы и притирания – то есть все то, чего у моего хозяина отродясь не водилось. Он же старый холостяк, как и большинство магов. Откуда у него женские штучки?

Приведя себя в порядок, гостья заявилась на кухню, с хозяйским видом устроилась на том же самом табурете, где сидела вчера, милостиво приняла кружку молока и булочку, затем уставилась на меня, шинкующего капусту для солянки.

– Ты сам готовишь еду? – помолчав некоторое время, поинтересовалась она.

– Да, леди. – Я продолжал резать капусту.

– Хм… А вот я никогда не видела, как готовят еду, – произнесла она. – И совсем не умею ее делать.

– Вам и не нужно ничего уметь, леди.

– Ты так считаешь? – Она прищурилась. – А вот матушка всегда говорила мне, что я больше всего на свете люблю бездельничать и ничего не умею делать. Я и в самом деле не умею ни вышивать, ни шить, ни составлять букеты, ни рисовать…

– Это не страшно, леди. – Мне захотелось улыбнуться. – Я тоже не умею рисовать.

– Ты слуга, тебе это не нужно. А каждая уважающая себя знатная дама должна уметь либо вышивать, либо рисовать, либо музицировать. А я ничего этого не умею. Зато люблю читать книги, – добавила она с такой гордостью, что меня потянуло обернуться и посмотреть на собеседницу.

– Это и я люблю, – признался довольно. – Только у меня на это не хватает времени.

А еще точнее, читаю я только в те редкие минуты, когда хозяин отправляет меня вытирать пыль с книг в библиотеке. Одной рукой орудуя метелочкой, другой давно уже напроворился переворачивать страницы, держа толстый том на локте.