Текст книги "Слуга чародея"

– Ваше высочество! – робко подал голос я, когда понял, что ни того, ни другого не ожидается. – Не надо так кричать! Я…

– Ты маньяк! – завопила принцесса, набравшая полную грудь воздуха за время моей реплики. – Ненормальный маньяк! Караул! Стража! Кто-нибудь! На помощь! Мама!

Не знаю, кто меня в этот момент дернул за язык, но я внезапно заявил:

– Ваше высочество, не надо никого звать! Я и сам справлюсь!

Как ни странно, это заявление заставило ее заткнуться.

– Справишься – с чем? – натянув одеяло до самых глаз, подозрительно поинтересовалась гостья.

– Ну, – я осторожно отлепился от стены, – как понимаю, вы думаете, что я собираюсь вас убить или изнасиловать. А настоящему мужчине в этих делах помощники не нужны.

– Настоящий мужчина? Ты? – Девушка неожиданно расхохоталась. Смеялась она отчаянно, заразительно, напрочь забыв свой недавний страх.

– А что, не похоже? – обиделся я.

– Конечно нет! – заявила девица, задрав носик. – Ты же слуга!

– А что, разве слуга – не мужчина?

– Во всяком случае, ты – нет! – отрезала принцесса. – Потому что мужчина никогда не ворвется в спальню незамужней девицы, да еще угрожая ей ножом! Да ты хоть знаешь, что за такое тебя могут казнить? Я самолично пожалуюсь дяде и тебя казнят!

«А ведь она вполне может это сделать!» – мелькнуло у меня в мозгу. Со столь стервозным характером фантазии леди Имирес хватит и не на такое. Она сможет припомнить, что я на ее глазах применял магию – например, активировал защитный контур от нечисти. Что со мной будет тогда – догадаться нетрудно. А второго Богара Справедливого на горизонте что-то не наблюдается…

– Пожалуйста, не надо. – Я опустился на колени, чувствуя, что мой образ «мужчины» сейчас в ее глазах рушится и трещит по всем швам. – Не кричите! Я не хотел вас будить. Мне просто надо было узнать, кто помог вам спастись и добраться сюда!

– Амулет, – объяснила принцесса. – Амулет на одно желание. Когда это началось, я раздавила его в кулаке и загадала желание – что хочу спастись и оказаться в безопасном месте… И вот я здесь! Это было так страшно, – помолчав, промолвила девушка. – Ночь, болото и эти люди… Они набросились на лорда Перинара, который увез меня, – четверо на одного. Двоих из них он прикончил, но оставшиеся в живых убили его, я подумала, что сейчас они и меня… тоже… тогда я и загадала это желание…

– И переместились сюда? К дверям башни мага?

– Ну почти… На берег реки. Башню я увидела потом. Вспомнила: мне говорили, что поблизости живет знаменитый маг Свет Акоста Травознай Четвертый. И пошла к башне.

Все вставало на свои места. Конечно, девица не могла так просто ни пересечь болота, ни тем более сразу оказаться внутри башни – действовал все тот же защитный контур, который не просто мешал враждебно настроенной нечисти проникнуть внутрь, но и дезактивировал все магические предметы, кроме принадлежащих лично моему хозяину. Именно поэтому беглянку и переместило на некоторое расстояние от башни.

– Последний вопрос, и я уйду, ваше высочество, – сказал я. – Кто дал вам амулет?

– Тебе-то что? Какая-то старушка. У нас в Боре нет придворного мага – мы слишком маленькая страна, чтобы нами заинтересовался кто-то из Академии. Нет перспектив и практически нет природных источников магии. Раньше там жил какой-то волшебник, но он умер, когда я была совсем маленькой. Я его даже в лицо не помню. Ну это все? Или тебе хочется узнать еще что-то?

– Нет, леди. Прошу простить за то, что потревожил ваш сон…

– Ты можешь идти. – Плавным жестом мне указали на дверь. – Только принеси теплого молока с медом. А то я теперь просто так не усну! Живо!

Подавив вздох, отправился на кухню за молоком. По пути меня посетила мысль, что надо было сначала заглянуть в кладовую – все равно ведь туда шел! – но стоило мне переступить порог, как я забыл вообще обо всем.

Как оказалось, вервольфы времени даром не теряли и, пока ваш покорный слуга говорил с принцессой, успели вполне освоиться на кухне и вообще в башне. Ибо они не только обнаружили кладовую, но успели в ней основательно пошуровать.

Стоя у стола, Карнаухая хлебным ножом старательно, но неаккуратно, кое-как, вкривь и вкось, пластала на полоски многострадальный окорок, успев к этому моменту обкорнать его со всех сторон. Столь же оригинально нарезанные куски хлеба – ну прямо головоломка «Найди два одинаковых!» – лежали вокруг на столе, живописно перемешанные с луковицами, листиками салата, шматками сала и зубчиками чеснока. Рыжий охотник на зайцев, почуяв, чем тут пахнет, вертелся вокруг с видом умирающего от истощения сиротинушки, которого не кормили вообще никогда, и время от времени выдавал такие жалобные рулады, что даже у меня проснулась совесть.

– Ну, Слепой, тебя только за смертью посылать! – Бурый энергично шерудил в дальнем углу, копаясь в посуде. – Слушай, а где у тебя кружки?

– Где у меня – что? – Я осторожно переступил порог. – А зачем?

– Ну как же! Из чего мы это пить будем?

Вервольф кивком головы указал на стол, и я запоздало разглядел в центре массивный кувшин явно не с родниковой водой.

– Откуда? – только и пролепетал, прислонившись к стене.

– Мостовой дал. – Верный традициям вервольфов никого не звать по имени, Бурый давно уже придумал троллю прозвище.

– Он так упрашивал, – заморгала Карнаухая и хихикнула, – что мы не смогли отказать…

– Ага, – я шлепнулся на стул, – еще небось и продегустировали…

Вервольфы переглянулись и синхронно вздохнули.

– Вношу предложение – прекращайте пьянку!

Дружная парочка опять переглянулась.

– Ни за что! – Бурый нашел-таки три кружки и поставил их на стол. – Во-первых, невозможно прекратить то, что еще не началось, ибо да будет тебе известно, что будущего, как и прошлого, нет. Следовательно, того, чего нет, нельзя изменить. Во-вторых, когда мы еще у тебя в гостях побываем? Живем-то рядом, а друг к дружке не заходим, как чужие!.. Ну и в-третьих, что тут пить? Здесь и половины ведра не будет![3]3
  Для тех, кто не знает: именно ведрами раньше мерили спиртное, а вовсе не литрами. Одно ведро – единица измерения, десять литров. Да, были люди в наше время!..


[Закрыть]

Я представил, как на рассвете пытаюсь вытащить во двор прохладиться две невменяемые тушки, и загрустил. Я же дал себе слово больше никогда не пить! Тем более с нечистью! Но перед моим носом уже возникла кружка, и по решительным мордам гостей я понял, что отвертеться не удастся.

Во всем, что произошло потом, виновата именно эта ночь.

Нет, закончилась она довольно быстро – где-то часа в три пополуночи, допив спиртное, вервольфы решили внести разнообразие в отдых и отправились «поразмяться». Я поспешил активировать защитный контур от нежити, самостоятельно добавив парочку заклинаний. Да, знаю-знаю, мне не стоит колдовать, да еще в нетрезвом состоянии, но так хотелось остаток ночи проспать спокойно! В шесть утра вставать! Хорошо еще, что особой живности хозяин давно уже не держит и много времени тратить на то, чтобы покормить десяток куриц и подоить козу, не нужно.

Конечно, я не выспался. Конечно, у меня наутро были чугунная голова, ватные ноги, а во рту – словно этот рыжий зайцелов устроил свой личный туалет… Кстати, где кот? Насколько я помню, до шашлыков из свежатинки мы вчера не допились…

Помогая себе руками, я кое-как добрался до кухни, где в секретном месте у меня была припрятана заначка, а именно – лично мною опытным путем составленная настойка, способная если и не вылечить страдающий с похмелья организм, то существенно облегчить его муки. Я сделал добрый глоток прямо из горлышка, после чего сразу захотелось жить.

Утро вполне соответствовало моим настроениям – туманное и мрачное. А что вы хотите в конце лета? Сейчас уже и заморозки бывают по утрам! Вот в прошлом году такой иней выпал, что казалось, будто прошел снегопад. Сегодня, «по счастью», был всего лишь туман, такой плотный, что не то что горизонта – двух тополей, росших поблизости, видно не было.

Прекрасно понимая, что позавтракать сегодня не смогу (желудок предпринял попытку к бегству при одной только мысли о еде), я все-таки нашел в себе силы приготовить завтрак на двоих. С появлением гостьи мои кухарские обязанности существенно расширились – я теперь в обязательном порядке варил на завтрак яичко «в мешочек» и делал бутерброды с вареньем и медом, ибо именно так привыкла завтракать эта девица. Кроме того, в ее покоях каждое утро во что бы то ни стало должны были стоять живые цветы.

Окунаться в туман не хотелось – я не был уверен, что потом сумею быстро отыскать в этом «молоке» дорогу домой. Поэтому ограничился тем, что надергал крестовника и кульбабы, выросших у самых дверей. А что? Вполне приличный букет получился! Для того, кто кое-что смыслит в народной медицине, даже исполненный глубокого смысла.

Сервировав стол, отправился будить ее высочество.

– Леди? – постучавшись, сунул нос в дверь. – К вам можно? Вы не спите?

– Мм, – донеслось с постели.

Приняв это за положительный ответ, подошел к постели:

– Просыпайтесь, леди. Пора вставать! Уже утро и… – Вытащив руку из-за спины, торжественно произнес: – Я принес вам цветы. Как вы и приказывали.

– Отстань, маньяк! – донеслось из вороха одеял. – Я не хочу вставать.

– Но завтрак…

– И завтракать не буду! – капризно протянула девушка. – Позовите доктора! У меня болит голова! И горло! И живот! И вообще – у меня все болит! – Последние слова она произнесла откровенно слезливым тоном. – А ты надо мной издеваешься! Веником этим в нос тычешь! Немедленно выкинь эту гадость! Я терпеть не могу желтые цветы! Желтое – значит «одиночество»! Приносить такой букет почти что обрученной невесте и девице на выданье – намекать ей, что помолвка расстроится! Убери!

Так-так… Спрятав отвергнутый букет, пристальнее вглядываюсь в лицо принцессы… М-да, последний раз это действительно имело место слишком давно, иначе я бы сразу заподозрил неладное. Воспаленные глаза, яркий румянец, хриплый голос… Но проверить не мешает.

– Ваше высочество, закройте, пожалуйста, глаза!

– Зачем? – вытаращилась она.

– Так надо. Ну на минуточку! Пожалуйста!

Леди Имирес подавила вздох, но послушно вытянулась на постели, зажмурив глаза с видом повстанки, которая гордо не желает смотреть в лица своим палачам. «Пытай, вражина, все равно ничего не скажу!» – было прямо-таки написано у нее на личике. Но я и не собирался ее долго мучить. Осторожно наклонившись, коснулся губами ее лба.

М-да, горячий… И оплеуха, которую мне тут же отвесили, была не менее жаркой.

– Ты все-таки маньяк! – выдохнула девица и неожиданно закашлялась. – Мало того что нагло пристаешь к больной девушке, еще и немытыми своими патлами по лицу возишь! Хоть бы назад их убрал! Все лучше стал бы выглядеть! И вообще, я тебе еще не говорила, что не люблю брюнетов? Так вот, теперь говорю!

Я отступил назад. Ну да, у меня длинные волосы, спускающиеся ниже лопаток. Я их не подстригаю – просто откидываю лишние пряди назад и за уши. Вымыть голову? Пожалуйста, хоть сейчас! Но убрать их… с шеи? Нет! А что я брюнет – так на себя бы посмотрела! Блондинка! Причем явно натуральная, то есть дура!

Придя к этому утешительному выводу, я отправился будить хозяина.

«Самый великий маг всех времен и народов» долго не хотел просыпаться, капризничал не хуже маленького ребенка, брыкался и пытался закидать меня подушками. Но стоило ему услышать, что гостья заболела, как он вскочил с постели бодрым козликом и ринулся в ее покои, даже толком не переодевшись – так и влетел, успев на ходу напялить халат на кальсоны.

К моему глубокому разочарованию, его не стали выгонять из комнаты за неподобающий внешний вид, а встретили томным голосом и протянутой рукой:

– Ах, господин маг, мне так плохо! Кажется, я умираю… Все так болит… Скажите, что со мной?

К разметавшейся на постели девушке хозяин приблизился с робостью оруженосца, подкрадывающегося к только что сожравшему рыцаря дракону. После чего двумя пальцами взял ее протянутую руку, подержал и что-то забормотал себе под нос. Леди Имирес, конечно, ничего не поняла, а я поспешно отступил назад, чтобы не слышать, как господин озабоченно бормочет:

– Агра-барра-ага…или иш-назаг-карбул… Нет, наверное, карр-ра чу… Блин, да как же это… А, ладно! Бздын-кырым-тыгыдым… Сойдет!

Моей постной роже могла бы позавидовать старая дева, пришедшая на похороны, но леди Имирес приняла все за чистую монету.

– Ну что? – умирающим голосом пролепетала она. – Скажите, господин великий маг, это серьезно? Я умру?

Хозяин надулся так, словно ему только что присвоили звания Единственного и неповторимого, Самого гениального, Сильнейшего и мудрейшего, Величайшего учителя и Почти что Бога[4]4
  Или впервые в истории присвоили Седьмой уровень!


[Закрыть], и рявкнул на меня:

– Живо в лабораторию и приготовь отвар от простуды! Настоящий, а не то, что ты обычно делаешь!

Я стрелой вылетел вон, но усиленный магией голос продолжал звучать у меня в ушах:

– ВОЗЬМИ ТРИ ЧАСТИ БОЛИГОЛОВА, ДОБАВЬ ДВЕ ЧАСТИ КРАПИВНИКА И ОДНУ ЧАСТЬ ЦАРАПНИКА. А ТАКЖЕ ПОЛТОРЫ ЛОЖКИ ЦВЕТОВ РОМАШКИ И ТОЛЧЕНЫЙ КОРЕНЬ ЩАВЕЛЯ. НЕ ЗАБУДЬ МАЛИНУ, МЕД И ЛИПОВЫЙ ЦВЕТ. КИПЯТИТЬ СТРОГО ПРИ ТЕМПЕРАТУРЕ ТРИСТА ТРИДЦАТЬ ТРИ ГРАДУСА В ТЕЧЕНИЕ ПЯТИ МИНУТ!

– АХ, ГОСПОДИН АКОСТА, – неожиданно послышался и голос принцессы, – А РАЗВЕ ВЫ САМИ НЕ…

– О, ЧТО ВЫ, ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО, – я прямо-таки почувствовал, как важно выпятил грудь мой хозяин, – ЭТОТ ПРОСТОЙ ОТВАР СПОСОБЕН ПРИГОТОВИТЬ ДАЖЕ ТАКОЙ ИДИОТ, КАК МОЙ СЛУГА! Я ПОТОМ ПРОЧТУ ОСОБОЕ ЗАКЛИНАНИЕ, КОТОРОЕ ПРИДАСТ ЛЕКАРСТВУ СИЛУ СПРАВИТЬСЯ С ВАШЕЙ БОЛЕЗНЬЮ!

– А ЧТО СО МНОЙ? ЧТО-ТО СЕРЬЕЗНОЕ?

– БОЛОТНАЯ ЛИХОРАДКА. ЕЕ НАВЕВАЮТ БОЛОТНЫЕ ЧЕРТИ НА ВСЯКОГО, КТО ОКАЖЕТСЯ В ИХ ВЛАДЕНИЯХ В НЕУРОЧНОЕ ВРЕМЯ. КОГДА-ТО Я НЕМАЛО ПОВОЕВАЛ С ЭТИМИ МЕЛКИМИ ПАРШИВЦАМИ… ДА, БЫЛО ВРЕМЕЧКО…

Я, скрипя зубами, возился в лаборатории. У хозяина случился приступ мании величия, и он то ли забыл, то ли нарочно не отключил «магический голос», так что я поневоле слышал все, что говорилось в спальне принцессы. Когда у вас внезапно над ухом заорут «ПОДЪЕМ!» или «ПОЖАР!», это еще можно вытерпеть. Формулу магического голоса даже иногда используют в народном хозяйстве – например, чтобы передать на расстояние срочное сообщение, – но когда у тебя над ухом непрерывно орут!.. И ведь не отключишься – хозяин «настроил» меня так, что я не могу перестать его слышать. Приходится терпеть. Ого, говорят обо мне!

– А ВАШ СЛУГА СПРАВИТСЯ С ПРИГОТОВЛЕНИЕМ ЛЕКАРСТВА? ПОНИМАЕТЕ, КОГДА Я ПРИШЛА СЮДА, ОН УЖЕ ПОИЛ МЕНЯ КАКИМ-ТО ОТВАРОМ…

– И КОНЕЧНО, ЭТОТ КРЕТИН ТУПОРЫЛЫЙ ВСЕ ПЕРЕПУТАЛ, ИНАЧЕ ВЫ НЕ ЗАБОЛЕЛИ БЫ! ОН НИЧЕГО, СОВЕРШЕННО НИЧЕГО НЕ УМЕЕТ ДЕЛАТЬ! НА НЕГО АБСОЛЮТНО НЕЛЬЗЯ ПОЛОЖИТЬСЯ! ОН ВООБЩЕ МОЖЕТ ТОЛЬКО ХОРОШО ГОТОВИТЬ, НО ЭТО ПОТОМУ, ЧТО ВЫРОС В ДЕРЕВНЕ. А ТАМ ВСЕ ТАКИЕ!

А вот это уже похоже на правду. То есть я действительно вырос в деревне, но покинул ее много-много лет назад. Смешав отвары целебных трав (вовсе не то, что надиктовал мне от фонаря хозяин, а то, что действительно помогало от простуды), прошептал заговор и стал помешивать варево. Уж конечно, настоящий заговор, а не ту абракадабру, которую мой господин несколько минут назад пытался выдать за заклинание.

– ВЫ ХОТИТЕ СКАЗАТЬ, ЧТО ВАШ СЛУГА – БЫВШИЙ ПЕЙЗАНИН? – донесся до меня голос принцессы. – ПРОСТАЯ ДЕРЕВЕНЩИНА?

Ой, ё… Сейчас она мне все припомнит! К особам королевской крови дозволено прикасаться только потомственным слугам, чьи предки состояли на этой должности на протяжении поколений. А я…

– А ЧТО ПОДЕЛАТЬ? ИЗБАВИТЬСЯ Я ОТ НЕГО НЕ МОГУ – СЛОВО ДАЛ, ВОТ И ПРИХОДИТСЯ ТЕРПЕТЬ…

– НУ, ВЗЯЛИ БЫ УЧЕНИКА. ИЗ НАСТОЯЩИХ…

А вот интересно, почему мой хозяин не берет учеников? Обычно маги его уровня стараются окружить себя толпой восторженных почитателей, а это, как правило, ученики настоящие и бывшие. Многие из них так и остаются возле «священной особы», натаскивая в свою очередь своих учеников, что существенно расширяет круг сторонников, почитателей и так далее. Конечно, увеличивается и количество прислуги, ведь прокормить такую ораву стоит средств.

– К СОЖАЛЕНИЮ, МОЯ ДОРОГАЯ, В МИРЕ ПОКА ЕЩЕ НЕ РОДИЛСЯ ТОТ ПО-НАСТОЯЩЕМУ ТАЛАНТЛИВЫЙ ОТРОК, КОТОРЫЙ БУДЕТ ДОСТОИН ПЕРЕНЯТЬ МОЙ ОПЫТ. – Я прямо-таки увидел, как надулся хозяин при этих словах. – А ПЛОДИТЬ ПОСРЕДСТВЕННОСТЕЙ? НЕТ, ВЕЛИКИЙ МАГ СВЕТ АКОСТА ТРАВОЗНАЙ ЧЕТВЕРТЫЙ НЕ ДЛЯ ТОГО ПО КРУПИЦАМ СОБИРАЛ ДРАГОЦЕННЫЕ ЗНАНИЯ, ЧТОБЫ РАЗБАЗАРИВАТЬ ИХ!.. СЛИЗНЯК, ГДЕ ТЫ ТАМ? ВОТ ВЕДЬ БЕСТОЛОЧЬ! НИ В ЧЕМ НА НЕГО НЕЛЬЗЯ ПОЛОЖИТЬСЯ!.. МНЕ ЧТО, САМОМУ ЭТОТ ОТВАР ГОТОВИТЬ? НУ, СМОТРИ! Я СЕЙЧАС СПУЩУСЬ И…

Любой другой на моем месте запаниковал бы, но только не я! Я был абсолютно спокоен и продолжал заниматься своим делом – то есть в кои-то веки предоставленный сам себе, по крупицам добавлял в кипящий раствор настоящие компоненты от простуды, попутно шепча заклинания. Счастье, что лаборатория изолирована от внешних воздействий, и никто никогда не узнает, что я колдую. Даже мой хозяин – хотя бы потому, что ему просто-напросто лень отрывать свою задницу от стула, чтобы что-то проверить. Он лучше будет ворчать, пыхтеть и грозить карами земными и небесными, но с места не тронется. Ронять престиж? Перед кем?

Наконец эликсир дошел до нужной кондиции, и я преподнес его господину. Счастье, что руки у того были заняты, иначе он непременно отвесил бы мне подзатыльник.

– Где ты шлялся, ублюдок? Наша гостья должна страдать, а ты…

Принцесса немедленно изобразила глубокое страдание – закатила глаза и томно застонала.

– И горячее к тому же! – Маг принюхался к составленному мной эликсиру. – Ты хочешь, чтобы она обожглась? Нарочно все портишь? Вон с глаз моих, иначе я за себя не отвечаю!

Пожав плечами, я коротко поклонился и покинул комнату. Мне все равно ужасно хотелось спать, так что очередная опала пришлась как нельзя более кстати.

Глава третья

Этот день мне запомнился надолго – день, когда леди Имирес вздумала болеть.

Наговорив ей кучу чепухи, хозяин удалился в библиотеку, где «засел за сочинение фундаментального труда, призванного совершить революцию в магии и обессмертить его имя», а на самом деле просто, грызя перо, уткнулся носом в совершенно чистый лист пергамента. «Фундаментальный труд» он сочинял, если мне не изменяет память, последние пятьдесят лет, но дальше первой страницы не продвинулся. Это я знал точно – то и дело доставлял ему новые перья взамен изгрызенных и наливал новые чернила вместо высохших, но еще ни разу не приносил новые листы пергамента взамен исписанных.

Наша гостья осталась в комнате одна, но отнюдь не скучала, ибо хозяин то ли нарочно, то ли случайно оставил на ней заклинание магического голоса, и теперь ее пронзительные «Ап-чхи!» и «Кх-кх-кх!» то и дело раздавались у меня над ухом. Хитрая девица – а еще говорят, что у блондинок вместо мозгов только корни волос! – быстро просекла, что каждый звук я прекрасно слышу, и каждые пятнадцать минут тишину разрезало ее пронзительное: «Слизняк! А Слизня-а-ак!»

– Слизняк, мне скучно! Принеси мне книжку… Какую-какую! Интересную, про любовь!..

Через полчаса:

– Слизняк, ты что это мне принес? Что это такое? «Благородный сэр Изергим приник к устам прекрасной Лисенды, после чего, не в силах сдерживать нахлынувшие чувства, принялся срывать с нее одежды…» Это что? «Прекрасная Лисенда застонала и предстала перед влюбленным рыцарем, блистая своим совершенным телом…» Убери немедленно и принеси что-нибудь другое! Что-что… Стихи, например!

Еще через полчаса:

– Скажи честно, Слизняк, это сочинял ты? Здесь для полного счастья только грамматических ошибок не хватает!

 
Когда-нибудь я стану старым,
И голос мой совсем затихнет и умрет.
И никогда уже моя любимая гитара
Ночью перед окном не запоет.
И никогда в родимые пенаты
Я не вернусь полуночной порой.
И ничего уже не будет в жизни надо,
Когда накроюсь доской я гробовой.
 

Забери эту гадость и принеси мне… ту книжку, которую ты только что унес! Ну и что, что там про прелести обнаженной Лисенды! Все лучше, чем читать про то, как «мой принц будет голосить на всю комнату, клянясь мне в любви»!

Еще через четверть часа:

– Слизняк, я хочу пить!..

– Слизняк, я хочу булочку!..

– Слизняк, закрой окно – дует!..

– Слизняк, открой окно – мне душно!..

– Слизняк, эта подушка слишком жесткая. Принеси помягче…

– Слизняк, ты что приволок? Верни ту, первую! И взбей ее! Вот так, еще!..

– Слизняк… Слизняк… Слизняк…

И так – весь день. Вредная девчонка отрывалась по полной программе. Ей, видимо, доставляло удовольствие, что стоило даже тихим шепотом произнести мое имя – и я тут же появлялся. Ну когда же ее заберут? Туман за окном не собирался рассеиваться, снаружи все стояло молочно-белое марево, в котором тонул окружающий мир. Пробегая мимо окон, я то и дело бросал в них взгляды. И чем далее, тем более нехорошее предчувствие терзало меня. Что-то с этим туманом было не так. Но что? Надеюсь, это не из-за меня? Кстати, что я там вчера произносил, активируя защитный контур от нежити? Вспомнить бы…

Ближе к вечеру хозяин соизволил покинуть библиотеку и, почтительно осведомившись о самочувствии нашей гостьи (конечно, самочувствие у нее было ужасным, и вообще она умирала!), затребовал ужин.

– Ах, я совершенно не могу есть! – тут же томным голосом возвестила наша умирающая. – Мне больно глотать, у меня кружится голова, меня тошнит от одного запаха еды. И еще этот туман… Где солнце? Я не могу без солнца!

Мы с хозяином одновременно посмотрели в окно. Вот, блин, а я и не заметил, что туман до сих пор не рассеялся! А ведь уже вечер…

– О ваше высочество, – рассмеялся господин, – это обычное явление в здешних местах! У вас в горах такого не бывает? А у нас сплошь и рядом! Иногда такой туман не рассеивается по два-три дня. Это потому, что тут близко болота и река. Да и погода… конец лета…

– А мне наплевать! – Леди Имирес натянула одеяло до носа. – Я хочу солнца! Где солнце? Дайте мне его немедленно!

«А луну с неба вам не подать? – мысленно ответил я. – Сейчас уже вечер и…»

– Раз таково ваше желание, ваше высочество, я немедленно его исполню! – Хозяин поклонился и попятился к выходу: – А ты, Слизняк, за мной!

В моих ушах раздался похоронный звон, но я послушно вышел в коридор, где меня тут же крепко схватили за ухо и весьма чувствительно ударили кулаком в живот.

– Ай!

– Признавайся, паршивец, твоя работа? – прошипел маг мне в ухо.

– А…ум-м-м-м… – Я стиснул зубы, наморщился и прикусил губу. Не то чтобы мне трудно было перенести физическую боль, но весь мой организм предчувствовал, что это только начало.

– Ты ведь прекрасно знаешь, что тебе запрещено это делать! Тебе напомнить?..

Резкая боль стрельнула в шею. Горло словно сдавило тисками. Медленно, растягивая мучения, меня начала душить невидимая удавка. Я схватился за горло. Перед глазами заплясали разноцветные звездочки. Рухнув на пол у ног хозяина и с хрипом ловя каждый глоток воздуха, снова, как в обморок, провалился в омут воспоминаний.

– Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

– Нет! Смерть ему! Смерть!

– Господа, уверяю вас, что это наказание и без того достаточно сурово. Он не сможет…

– Смерть! Смерть! Смерть!

– Но это же не наш метод!

– Смерть! Смерть! Смерть!

Крики становились все громче, лица исказили ненависть и жажда крови, один из судей наклонился к другому. По губам его можно было прочитать:

«Одно не исключает другого! Глупо стоять на пути у лавины!»

– Смерть! Смерть! Смерть…

В горло хлынул воздух, и я несколько секунд бездумно ловил его разинутым ртом, соображая, как надо дышать. В голове звенело, ватное тело не слушалось. Дышать! Просто дышать! Оказывается, это так приятно… Столько лет я ходил по лезвию ножа и вот чуть не сорвался! Так, стоп, а где это я?

Валяюсь на голом полу, прямо у дверей в гостевую комнату, – там, где меня и скрутил приступ. Видимо, хозяину глубоко наплевать на мое самочувствие, или же, что вероятнее, он и так знает, что слуга рано или поздно оклемается. Такие заклятия никогда не ставят целью прикончить своего носителя – разве что напугают до полусмерти и полного нежелания опять испытать «неземные ощущения», когда твое тело готово прекратить земное существование. Не-э-эт, что бы там ни говорили священники, мое тело мне слишком нравится, и лишать душу столь удобного и уютного обиталища я пока не тороплюсь. Да, в магии идеальное превыше материального, сиречь духовное важнее телесного, но лишь до определенных пределов. А именно – лишенная тела душа не может абсолютно ни-че-го! Она даже существовать не может без привязки к телу-носителю. И иногда достаточно уничтожить тело, чтобы раз и навсегда обезопасить себя от «происков мятежного духа». Кстати, лучше всего тела уничтожает именно огонь – вот почему магов-преступников так часто сжигают на кострах.

Да, я очень люблю жизнь. И, если бы не Богар Справедливый и мой хозяин…

Кстати, его голос донесся из-за двери:

– Да-да, ваше высочество! Это, право, такая досадная мелочь, что я не счел ее достойной своего внимания. Но, если вам так угодно… Конечно-конечно, не извольте беспокоиться! Магу такого уровня, как я, для этого достаточно лишь взмахнуть рукой и произнести несколько слов…

Дверь распахнулась. Пятясь задом, хозяин сделал несколько шагов и наткнулся на меня, не успевшего убраться с дороги. Несколько слов, которые он произнес при нашей «теплой» встрече, могли разве что вогнать в краску юных девиц или заставить понимающе ухмыльнуться портового грузчика – но никоим образом не подходили для решения проблемы. К слову сказать, мое имя – вот единственное печатное слово, которое произнес хозяин.

Высказав все, что думает о моей скромной персоне, маг поддернул халат и направился вниз. Я остался сидеть – набегался за день, спасибо. Да и ноги пока еще были как ватные.

Но отдохнуть мне опять не дали.

– СЛИЗНЯ-А-АК!

Ну сколько можно? Придерживаясь руками за стену, сполз на первый этаж. Хозяин стоял у входной двери и, судя по лицу, мучительно раздумывал, каким способом ему меня отлюбить – до или после того, как придушит.

– Слизняк, – зашипел он на зависть нашему коту (кстати, а где он?), – как это понимать?

От пущенной в меня молнии пришлось уйти привычным способом – кувыркнувшись через голову. Тело еще не отошло от недавнего «показательного наказания», и я чувствительно приложился боком к камням.

Все! Хватит! Надоело! Слизняк – живой человек, а со мной обращаются хуже, чем с бессловесной скотиной! Нашего кота, например, хозяин ни за что не станет лупить огненными бичами – да и просто палкой, если на то пошло. Нет, он максимум за шкирку оттащит его от места преступления и позовет меня, на чью голову и обрушит «праведный гнев» – почему, мол, допустил такое и вовремя не проследил за зверем? Вот уйду – и все! Прямо сейчас, пока не понял, что натворил и как теперь выкручиваться… А, проживу как-нибудь! В конце концов, я…

Я со всего разгона влетел телом во что-то мягкое, липкое, влажное, как губка. Оно сочно чвакнуло и отбросило меня назад.

– Что за!.. – выдал от неожиданности.

– Вот и я ничего не понял! – промолвил господин, у ног которого моя тушка символично распласталась в позе морской звезды.

Входная дверь была распахнута настежь, зеленовато мерцал защитный контур от нежити, но дверной проем заполнила молочно-белая муть тумана. Того же самого тумана, который плотным кольцом окружал всю нашу башню.

– Слизняк? – Меня ногой принялись довольно энергично отковыривать от пола. – Это твоя работа?

– А… у-у-у-у… э-э… моя.

– И как ты это сделал?

Кто бы мне самому подсказал – как? Одно помню отлично – в каком я был состоянии.

– В нетрезвом…

– Что-о?

Прекратив пинать ногами, хозяин приподнял мою многострадальную тушку от пола за шиворот:

– Ты хочешь сказать, что ты… ты… был пьян? – взвизгнул господин.

– Угу…

– Месяц! – взвизгнул он еще громче. – Месяц на хлебе и воде! Нет, полгода! Год! Столетие! Даже я, великий Свет Акоста Травознай Четвертый, почетный сопредседатель Совета магов и бессменный со-ректор-консультант Академии волшебства, основатель Школы Огненного Кулака – и то не позволяю себе такого безобразия! А ты… ты… пошли!

– Куда? – испуганно вскрикнул я, потому что в ту же секунду хозяин сорвался с места и помчался куда-то, все еще волоча меня за собой.

– Там узнаешь.

– А может, не надо? Я больше не буду!

– Надо. Будешь! – сквозь зубы процедил хозяин.

Мы ввалились на кухню, где меня бросили на стул и полезли шуровать в моих шкафах, на полках и в ларях с провизией, сердито ворча себе под нос:

– Где-то здесь… Нет, я отлично помню, что вот тут… Куда же я ее?.. А, она… И тут нету? Тогда, может быть…

– Хозяин, – рискнул я подать голос после того, как тот рассыпал последовательно три мешка с крупами, перевернул банку с вареньем в ларь с мукой и уронил на пол стопку глиняных мисок, – может быть, я смогу помочь?

– Сидеть! – Круто развернувшись, маг задел локтем небольшой горшочек, который тут же рухнул на пол, обдав его облаком перцового порошка. – Помогальщ-щчхи!

От резкого чиха порошок вихрем взлетел в воздух и окутал хозяина. Замахав руками, как вообразившая себя птицей ветряная мельница, он расчихался, зажмурил глаза и попутно смахнул на пол все, до чего мог дотянуться. Мои приправы, сушеные травы и специи окутали его облаком почище того, которое стеной стояло снаружи башни. Стараясь как-то спастись, хозяин попятился и с воплем исчез в ларе с мукой.

– Мама, – только и сказал я, глядя на это безобразие. Когда перцово-травяно-мучная пыль осядет, кому-то придется вкалывать до полуночи, чтобы навести порядок.

– Нашел!

Из мучного облака вынырнуло грязно-белое нечто, двумя руками прижимавшее к себе оплетенную лозой бутыль. Я вскинул брови – до сих пор считалось, что слуга знает про свою кухню все, а оказывается, маг хранит тут свои заначки! Интересно, откуда у него… мм… самогон?

– Пей!

– Что? – От неожиданности я чуть не свалился со стула.

– Пей! – кувшин придвинулся мне под нос. – До дна!

Принюхался. М-да, судя по запаху, круче только фирменная наливка тролля, настоянная на жабьей икре и рыбьих какашках. Что он там растворил? Свои старые носки?

– За что, хозяин? Я больше не буду, честное слово…

– Будешь! Пей! Или мне придется наложить на тебя заклятие!

– А может, не надо? – сделал я последнюю попытку отвертеться от принудительной пьянки. Уж больно подозрительно пахла сия «заначка»! Держу пари – наливали в грязную посуду.

– Надо, милый, надо, – вздохнул хозяин.

Он встал в позу, поднял правую руку и растопырил пальцы, пытаясь сложить их в хитрую фигуру. Получилось… в общем, я раньше этого горе-чародея догадался, что может получиться, и залпом опрокинул в себя стакан. Не то чтобы испугался – просто отскребать от стены то, что от меня потом останется, оч-чень не хотелось.

– Вот это другое дело! Давай вторую!

Вторая пошла хуже. Закашлявшись, я уставился на своего мучителя покрасневшими от слез глазами. Ну понял уже все, понял! Больше никогда и ни с кем не буду пить ничего крепче родниковой воды, да и ту начну разбавлять и закусывать! Но, может, не надо третью, а?.. Меня же сейчас стошнит! Маа-а…