Текст книги "Слуга чародея"

– Ты грамотный? – поинтересовалась девица с таким видом, что я мысленно обругал себя последними словами и даже дал мысленную же пощечину. Грамотность в этих краях отнюдь не относилась к числу достоинств. Наш сосед граф, на границе земель которого стояла башня моего хозяина, даже гордился, что не может написать свое имя и на всех официальных документах ставит крестик плюс личную печать – дескать, настоящий воин расписывается мечом на трупах своих врагов, а большего и не надо. А тут какой-то слуга…

– Мой хозяин – маг, леди, – нашелся я. – Здесь без грамоты не проживешь. Одни подписи под магическими эликсирами чего стоят! Чего-нибудь перепутаешь – и результат будет весьма далек от задуманного. Если желаете, я могу вас отвести в нашу библиотеку.

Она проворно спрыгнула со стула:

– Желаю!

Что правда, то правда – библиотека моего хозяина, как, впрочем, и библиотеки большинства магов, поражала своими размерами. Достаточно будет сказать, что она занимала почти весь этаж, оставив свободными лишь две небольшие комнатки. Массивные стеллажи высились стройными рядами, и мне не хотелось даже думать о том, что случится, если они однажды рухнут. Нет, заклинание левитации я худо-бедно освоил, но пока ничего тяжелее наполненной водой кружки наутро «после вчерашнего» мне поднять не удавалось.

Библиотека нашу гостью впечатлила – девица округлила глаза и всплеснула руками. Показав стеллажи с самыми безопасными книгами (а то еще, чего доброго, прочтет что-нибудь магическое-запретное!), я удалился с чувством выполненного долга. Примерно две трети собрания составляли труды по магии и сопутствующим наукам, но одна треть была отдана самой разнообразной литературе – от чьих-то путевых заметок до бульварных романов и подшивок эротических картинок, захватанных и затрепанных так, словно перед тем, как осесть в башне моего хозяина, они побывали в руках всего мужского населения королевства.

Через час солянка уже томилась в печи, все остальные блюда тоже находились в финальной стадии приготовления, и я поспешил в спальню хозяина, чтобы разбудить его к позднему завтраку. По опыту знаю: если не поднять его сейчас, он проспит до двух-трех часов пополудни и потом остаток дня будет слоняться по башне в таком скверном расположении духа, что показываться ему на глаза окажется просто опасным для жизни.

Распахнув тяжелые шторы, я впустил в спальню яркое солнце, широкой полосой упавшее поперек кровати и озарившее мирно спящего мага. Кстати, окон в хозяйской спальне четыре, но распахиваю я шторы всегда на каком-нибудь одном – именно том, напротив которого в данный момент находится солнце.

– Доброе утро, хозяин!

– Какое, к лешему, доброе? – проворчал маг, поворачиваясь на другой бок и подставляя солнцу затылок. – Мне такой сон снился, а ты, скотина, все испортил!

– Сожалею, господин, но уже одиннадцать часов и…

– Слизняк! – Маг скатился с постели кипящим от злости мячиком. – Как? Уже? А почему же ты, дубина, не разбудил меня раньше? Вот я тебя…

Я привычно уклонился от запущенного в меня огненного шара, весьма вовремя прикрывшись хозяйскими штанами. Маг быстро сообразил, что портить свои вещи чревато, опустил руки и даже соизволил поманить меня пальцем, чтобы я помог ему одеться.

– А у нас гость, – сообщил я между делом.

– Гони его в шею, – огрызнулся хозяин. – Сегодня у меня неприемный день.

– Уже поздно.

– Ты хочешь сказать, что впустил в мой дом постороннего без моего разрешения? – Крепкая затрещина подкрепила слова.

– Это девушка. – Я втянул голову в плечи, ожидая очередного удара. – Она попала в трудную ситуацию, и я просто не мог оставить ее ночью на улице. Гостья ждет вас в библиотеке…

– Что? – Вторая затрещина достала на излете – я вовремя успел пригнуться. – Ты впустил женщину в святая святых?

– Но ведь не в лабораторию же! – пришлось мне оправдываться.

– Если бы это случилось, я бы тебя в декокте сварил, дубина! Живо проводи меня к ней!

Пригибаясь, на полусогнутых, чтобы продемонстрировать хозяину испуг и осознание вины, я бросился вперед, сперва услужливо распахнул перед господином двери спальни, а потом и библиотеки.

Нас поджидала идиллическая картинка – девушка сидела в глубоком кресле у окна и была так поглощена чтением чего-то по зоологии, что оторвалась от страниц только тогда, когда я остановился в двух шагах и сложился пополам в самом почтительном поклоне, на который был способен.

– Там…там, – выпалил, задыхаясь от волнения, – мой хозяин. Маг…

Захлопнув книгу, девушка встала. Перемена в ней совершилась так быстро, что я разинул рот. Исчезли помятое и не до конца отстиравшееся платье, слегка растрепанные волосы, которые ей так и не удалось сложить в приличную прическу. Перед нами стояла знатная леди самых что ни на есть благородных кровей.

– Маг Свет Акоста Травознай Четвертый?[1]1
  Каждому магу присваивается так называемый «уровень», который может меняться в течение жизни. Первый – ученик. Второй – допущенный к экзаменам выпускник или узкий специалист в какой-либо одной области. Третий – специалист в двух-трех областях. Четвертый – специалист широкого профиля либо маг-теоретик. Пятый – гений. Шестой – считайте, полубог. Седьмой – пока не присвоен никому и существует лишь на бумаге. – Здесь и далее примеч. авт.


[Закрыть] – произнес холодный властный голос. – Мы рады вас приветствовать и счастливы, что судьба позволила нам поближе познакомиться с одним из самых влиятельных и сильных магов Сидонии.

«Мы?»

– Отрекомендуйте нас.

Это уже относилось ко мне, и я открыл рот. Дело в том, что за все прошедшее время неожиданная гостья не удосужилась назвать свое имя. Леди, видимо, тут же сообразила, в чем дело, и, величаво поманив меня пальчиком, прошептала на ухо несколько слов. Я кивнул, сделал шаг вперед, поклонился и отчеканил, не сразу вникнув в смысл сказанного:

– Ее высочество наследная принцесса Имирес Борская.

И только потом до меня внезапно дошло, что я сказал.

Бор – небольшое горное государство, славящееся своими полезными ископаемыми и расположенное в стратегически важном месте – именно в тех краях проходили караванные пути, поскольку только там имелись удобные перевалы через Каменный Пояс, разделяющий материк на две половины. Двадцать три года назад молодой тогда еще король Сидонии обеспечил себе беспошлинную торговлю с восточной половиной континента, выдав старшую сестру за тамошнего герцога. За десять лет замужества королева родила своему супругу двух дочерей, старшей из которых и была Имирес, после чего овдовела. Когда девочке исполнилось двенадцать, к границам Бора прибыли женихи в количестве шести штук – каждый во главе мобильной и хорошо вооруженной армии. Опасаясь за целостность и независимость страны, молодая вдова обратилась за поддержкой к брату, королю Сидонскому, и тот на правах родственника установил над герцогством Бор свой протекторат. Сейчас принцессе Имирес исполнился двадцать один год.

…Принцесса Имирес. Племянница короля Сидонии. Правнучка человека, которому я… который меня… Воспоминание нахлынуло с неожиданной силой, захватило и на какое-то мгновение вытеснило меня из реальности.

Дождь. Ливший всю ночь, он превратился в неприятную изморось, смыл все краски с земли и неба, стряхнул листья с деревьев. Самый подходящий день для того, чтобы умереть… под свист и улюлюканье толпы…

Я ненавижу дождь.

– Слизняк! Слизняк, очнись!

Хорошая пощечина помогла вернуться в реальный мир. Я осознал, что стою навытяжку и тупо хлопаю глазами.

– Вот тупица! Слизняк!

– Простите, господин. – Я склонил голову. – Что вам угодно?

– Мне угодно, чтобы ты перестал позориться перед нашей гостьей и немедленно принес из спальни мой хрустальный шар для медитаций!

– Из спальни? – переспросил удивленно. – Но ведь я вчера принес его вам в обсервато…

– Молчать! Ты что, Слизняк, решил со мной спорить? Если я сказал «из спальни», значит, он там! Иди и принеси! – Обернувшись к леди Имирес, мой хозяин добавил совсем другим тоном: – Я сейчас же, при вас, пошлю весть вашему августейшему дяде, его величеству королю Биркеру! И уже через несколько минут он будет знать, где вы и что с вами случилось!.. Как, Слизняк, ты еще здесь? Живо принеси шар и подавай на стол! Наша гостья проголодалась!

Я направился к выходу и услышал, как господин продолжил:

– Прошу меня простить, ваше высочество, за моего слугу! Он совершенно глуп и неотесан! Я вожусь с ним уже много лет и давно махнул рукой на возможность его как-то образовать! Когда-то он был моим учеником, но оказался совершенно невосприимчивым к высокому искусству магии. Держу его только из уважения к его покойному отцу – тот был как-никак моим коллегой по цеху. Если бы не данное старому другу слово, только бы его тут и видели…

Закрыв за собой дверь библиотеки, я не сдержался и врезал по стене кулаком. Ложь! Все наглая ложь от первого до последнего слова! Но по целому ряду причин моих оправданий никто не будет слушать. Да я и ненавижу оправдываться!

Глава вторая

Подходя к мосту, я невольно замедлил шаг и оглянулся, хотя и так прекрасно знал, что за последние минуты на пустынной проселочной дороге ничего не изменилось. Обычно тут хоть одна подвода, да проезжала, но сегодня – вернее, в это время суток, местность вокруг превращалась в вымершую. Только скакали в траве кузнечики, да что-то отчаянно распевал, качаясь на стебле конского щавеля, пестрый чекан. Но из разумных существ, куда ни кинь взгляд, здесь находился только я один. И мне в гордом одиночестве предстояло ступить на мост.

Нет, не скажу, что я такой уж трус. Но обычно даже помешанного на подвигах рыцаря не заставишь срезать угол через Лес Единорогов, а я ходил туда уже несколько раз и всегда возвращался живой, хотя и не всегда здоровый – синяки давно прошли, но шрам на боку никуда не делся. Да и ночью в ненастную погоду могу выйти из дома, несмотря на то что кроме ветра поблизости завывают упыри. И вообще, за столько лет жизни у мага Акосты я давно перестал бояться за свою жизнь… Просто слишком хорошо знал, чем для меня может окончиться проход по мосту.

Так и есть! Стоило дойти до середины, как снизу послышался сочный «плюх», и передо мной, обтекая тиной и грязью, возник коренастый горбатый тролль.

– Стой, кто идет! – гаркнул он, растопыривая длинные когтистые лапы. – Пропуск!

– Да, пожалуйста. – Я порылся в кошеле на поясе и выудил мелкую монетку, которую ловко бросил в кружку, прибитую уже на той стороне к опорным перилам. – Как всегда!

– Нет, Слизняк, с тобой неинтересно. – Тролль опустил руки, почти коснувшись скрюченными пальцами бревен настила. – А где бледный вид? Где понос, испуг и заикание? Где хоть какой-нибудь вопль ужаса? Где, в конце концов, попытки торговаться?

– Да подавись ты, крохобор. – Я выудил и отправил вслед за первой еще одну медную монетку.

– Ну что ты будешь делать! – Тролль изобразил глубокое горе несправедливо ограбленного сиротинушки и всплеснул руками. – Куда катится этот мир?

– Да на, на! – Третья монетка присоединилась к первым двум, и тролль выдал скупую мужскую слезу, которая сделала бы честь любому профессиональному нищему. – Но больше не дам! Честное слово, не могу!

Перемена произошла мгновенно. Знакомец заулыбался и хищно потер когтистые конечности.

– Вот это другое дело, – пропел он, демонстрируя двойной ряд кривых коричнево-желтых зубов, больше похожих на кошмарный сон стоматолога. – Начали серьезный разговор! Пр-ропуск!

– Я тороплюсь.

– Пр-ропуск!

– Мне в город, за покупками! – Я с тоской посмотрел вдаль. Нет, боги сегодня отвернулись от меня – дорога в обе стороны была пустынна, как в первый день творения.

– А у меня план горит! Давай пропуск или ищи другую переправу! А то ходят тут всякие, а потом кружки пропадают! – Он обернулся на кружку с пожертвованиями, для надежности прикованную к опорным перилам моста толстой цепью.

– Слушай…э-э…ты. – Вообще-то тролль называл мне однажды свое имя, но было это в тот раз, когда мы пили с ним «за знакомство», так что я так и не сумел продраться через нагромождение «Здыр-бдрым-дрыг-крыз…» и так далее и предпочитал не называть тролля вообще никак. – Слушай, меня хозяин срочно послал за покупками в город! Я тороплюсь!

– Аа-а-а. – Тролль сделал вид, что не поверил ни единому слову. – Тогда, может, выпьем?

– Не-а. – Пользуясь тем, что он отвлекся, я сделал шаг по мосту.

– Ну по чуть-чуть… а? Я новенькую наливочку нацедил! На жабьей слюне и желчи тритона! Вещь! Таракана с лап валит на счет «восемнадцать»![2]2
  Кто хоть раз пробовал вывести тараканов домашними средствами, меня поймет!


[Закрыть]

Откуда ни возьмись в его лапах возникли кособокий кувшин местного (то есть его делал сам тролль) производства и две кружки.

– Ни-ни-ни! – Я попятился, стараясь обойти собуты… то есть собеседника по дуге. – Я еще с прошлого раза в себя не пришел! Так что, никаких экспериментов!

– На сей раз все стерильно! – Тролль заглянул в обе кружки, выловил из одной улитку и протянул мне: – И без рыбьих какашек! Честно-честно! Я даже закусь приготовил!

– Ага, – закивал я головой. – В прошлый раз тоже сначала – закусь, потом – девочки, потом – «Где я? Кто я?»…

– А что, разве девочки плохие были? – искренне изумился тролль.

– Тебе-то все равно, а я человек подневольный! Ты представляешь, с каким выражением лица я потом оправдывался перед хозяином и объяснял, почему не могу жениться на русалке с ребенком?

Тролль мерзко захихикал:

– Так это Шлепа тебя чуть не окрутила? Не бойся! Не ее это ребенок! Она его у соседки напрокат взяла… Шлепа малость того – озабоченная на этот счет! Ей кто-то сказал, что если русалка выйдет замуж за человека, у нее две ноги вырастут. Вот она с тех пор и носится с идеей обзавестись парой нижних конечностей! А какой в них толк? Мало того что волосатые и кривые, так еще то воняют, то заплетаются…

– Не скажи, – вздохнул я. – Среди женских ножек тоже попадаются… мм… такие…

– Да? – Тролль плеснул в кружку мутной буроватой жидкости, принюхался, задержал дыхание и залпом опрокинул в себя. – Ах-х, хорошо пошла, стерва!.. Так позвать Шлепу?

– Нет! – Я обнаружил себя стоящим на перилах. – Не надо! Я, в конце концов, человек…

– Да какой ты человек! – Тролль прислушался к тому, что творилось у него в животе, и решил, что еще от одной кружки «наливки» вреда не будет. – С троллями пьешь, с вервольфами братаешься, с русалками…

– Завязал! – перебил я словоохотливого собеседника.

– А зря! – Тролль поставил обе кружки на перила и приник к горлышку кувшина. – Ты парень весь из себя видный, с образованием и профессией… Еще бы карьеру сделал – вообще от девок отбоя бы не было! Слу-у-ушай! – внезапно воскликнул он. – А иди-ка ты ко мне в помощники! Будем вместе гоп-стопом зани… то есть дорожную пошлину взимать!

– Ни-ни-ни! – Я замахал руками, пытаясь удержать равновесие на перилах. – Сопьюсь же!

– Да? – Приятель потряс кувшин, но внутри уже ничего не осталось, и он пригорюнился. – Жаль. Такой ценный работник пропадает… Ладно, топай куда шел!

Пробежав по перилам, я ловко перепрыгнул на землю на той стороне моста и перевел дух. Приятно было услышать, что младенчик, которым всю весну пугала меня русалка, не от меня. Нет, ну это же надо, до чего допился! А все от недостатка нормального общества! Правильно сделал, что решил бросить пить в компании тролля.

– Кстати, – ударил мне в спину его голос, – слышал, чего нынче ночью на болотах приключилось?

– Что? – Я круто развернулся, взрыв каблуками землю. – На кого-то напали?

– Нет, я так не играю! – не на шутку обиделся тролль. – Стараюсь, приберегаю сногсшибательную новость, а он уже все знает! Вот ничего больше не скажу!

Забрав кружки, он шагнул к краю моста с видом самоубийцы.

– Стой! Погоди! – пришлось мне рвануться назад. – Ничего не знаю! Кто напал? Почему?

– Я обиделся! – отрезал тролль и «солдатиком» прыгнул вниз. Через секунду от него остались только круги, расходящиеся по воде.

Ну и пожалуйста! Не больно-то и хотелось слушать! По прошлой жизни понял – чем меньше знаешь и чем меньше суешь свой нос во все дыры, тем дольше проживешь.

Воспоминания нахлынули с неожиданной силой.

– А что тут у вас приключилось?

– Тебе, парень, в самом деле хочется это знать? Почему?

– Любопытно! И потом – вдруг чем помочь смогу?

– Ты? А справишься?

– Я ведун. Так в чем ваша проблема?..

Домой вернулся, не чувствуя ног от усталости. Болели плечи и руки – хотя до поворота меня подвезли, большую часть пути покупки пришлось тащить на себе. Ну не любят у нас простые люди чародеев, несмотря на то что мастер Свет Акоста уже несколько лет не выходит из башни и вообще не вмешивается в окружающую жизнь. Разве что кто-то уж очень сильно попросит. Вот и мельник, уж на что на его мельнице водяные черти, как у себя дома, туда-сюда белым днем шастают, а и то отказался подъезжать к башне близко и высадил меня на приличном расстоянии. А когда ему потребовалось нейтрализовать случайно принесенного половодьем утоплика (тот решил, что мельница подходит ему в качестве жилья и начал выживать оттуда всех), так он вашему покорному слуге в ноги кланялся и золото горстью совал, лишь бы замолвил словечко перед хозяином. Господин золото и три мешка отборной муки взял, а сам задницу от кресла отрывать ради какого-то утоплика не пожелал, отдуваться пришлось мне. После того случая со мной полдеревни перестало здороваться. А старостиной дочке со вставшими дыбом волосами оказалось даже лучше – хоть чем-то стала отличаться от толпы таких же, как она, деревенских девчонок!

– Явился?

И почему это я раньше не замечал, что у дам становится такой визгливый голос, когда они ждут мужчин с покупками? Наверное, потому, что давно не имел дела с женщинами, у которых нет хвоста, когтей, чешуи, клыков и прочих экзотических «деталей».

Она стояла на нижней ступеньке лестницы, уперев руки в бока, и я поспешил выгрузить к ее ножкам все узлы и коробочки.

– Ничего не забыл? – Леди Имирес придирчиво пересчитала покупки, тыча пальчиком.

– Нет. Все, как вы приказывали!

– Хорошо. Можешь идти и приготовить ужин. Я хочу кролика в белом вине под соусом бешамель!

Я открыл и закрыл рот. Кролика!.. А где я его возьму за полчаса до ужина? Впрочем, есть у меня одна кандидатура. Рыжий такой, полосатый, с рваным ухом. Ни крыс, ни мышей не ловит, но сливки трескает за троих. Та-ак, где эта скотина? Слова – в том числе и заклинания – на него не действуют, от половой тряпки он научился уворачиваться, значит, придется прибегнуть к радикальным методам воспитания.

– Ну бе-э-эстолочь! – отвлек меня от размышлений вопль, полный отчаяния и вселенской скорби. – Ты только посмотри, что ты наделал?

Судя по интонациям, как минимум задушил ее родную мать, так что я поспешил вернуться, чтобы узнать, в чем проблема.

Леди Имирес трясла в воздухе коробочкой с кремом.

– Что? – напустилась она на меня. – Что это такое?

– Э-э… крем, – рискнул предположить я. – А что?

– Это крем от морщин! – завопила девица на всю башню. – А я какой заказывала? Я заказывала питательный! Для нежной чувствительной кожи! А этот – для стареющей! Вот мажься теперь им сам!

В следующий миг в меня полетела коробочка, а вслед за нею последовала звонкая пощечина. От коробочки – увернулся, от пощечины – не сумел.

Я вообще-то человек мирный и место свое знаю, но вторая пощечина за день – это уже слишком. Девица только пискнула, когда я перехватил ее руку за запястье и сдавил. Не сильно – просто чтобы проняло.

– Ты… ты… – Она задохнулась, видимо что-то прочитав в моих глазах.

– Скажите, л-леди, – мой язык с трудом протолкнул это слово сквозь зубы, – а дома своих слуг вы тоже бьете?

– Н-нет. Это… нельзя!

– Своих, значит, нельзя, а меня, раз я чужой, можно?

– Я… я не… Отпустите меня! – Она рванулась, но я держал крепко.

Ого, со мной уже на «вы»? Посмотрим, как далеко мне можно зайти.

– Скажите «пожалуйста»! И извинитесь!

– Вот еще! – запальчиво возразила она. – Чтобы я извинялась перед каким-то… каким-то… волшебником-недоучкой?

Надо же! Запомнила! И, как ни странно это звучит, ударила меня в самое больное место.

Вспыхнуло, словно огнем обожгло, давнее воспоминание…

– Но ведь что-то же можно сделать?

– Нет, ваше величество. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

– Жаль. Я надеялся…

– Нет, кое-что я все-таки смогу сделать для этого молодого человека. Но только кое-что. Сами понимаете – это магический закон, и даже вы тут бессильны. Вы, ваше величество, и так уже сделали ему королевский подарок. Остальное будет зависеть в первую очередь от него.

Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, потому что леди Имирес вдруг притихла и перестала вырываться.

– Отпустите меня, – произнесла она напряженным голосом. – Пожалуйста!

Она его правнучка. Мне нельзя это забывать. Я разжал пальцы, отступая на шаг и сгибаясь в поклоне:

– Вы позволите удалиться, леди?

– Угу. Только сначала отнеси покупки в мою комнату!

Со вздохом собрал узлы, коробки и пакеты и послушно последовал за вредной девицей, с досадой понимая, что под своей комнатой она подразумевает теперь уже бывшую мою, оккупировав ее с самоуверенностью истинной женщины. А что? Сам виноват! Надо было навести в гостевых покоях порядок!

Спустившись через несколько минут на первый этаж, первым делом наткнулся взглядом на двух кандидатов в кролики. Одного – рыжего, полосатого, толстомордого, в высшей степени довольного собой кота. И второго – серо-бурого, не подававшего признаков жизни по причине перекушенного горла зайца. Кролик номер один смерил меня снизу вверх самодовольным взглядом: «Что, съел?»

– Ладно-ладно, ты прощен и частично помилован, – сказал я зверю, поднимая его добычу за задние ноги.

– Мр-рав? – Кот выгнул спину, а потом потерся о мою икру всем своим дородным телом.

– Хорошо-хорошо, печенка – твоя!

– М-мафф! – жизнерадостно воскликнул тот и, задрав хвост трубой, огромными скачками кинулся на кухню.

Защитный контур «от нежити» по закону подлости сработал как раз в тот момент, когда я донес-таки свою многострадальную тушку до охапки соломы в деннике. За остаток дня умотался так, что не сумел оборудовать для себя более приемлемую постель и упал на охапку сена, оставшуюся от запасов для скончавшегося от старости ослика. Животины в живых не было с весны, а прошлогоднее сено так и валялось в углу пустой конюшни. Я, словно чуял, не стал выбрасывать.

Переливчатый звон мог поднять с постели и мертвого, а объясняться с хозяином и нашей гостьей вовсе не входило в мои планы, так что, с трудом приняв вертикальное положение и по дороге прихватив вилы, я поплелся выяснять, кому в полночь захотелось приключений на свою задницу. Приключения обещать не в моих правилах, но незабываемые ощущения от вил в ягодицы были гарантированы!

– Кто там? – При желании я могу рычать простуженным басом профессионального грабителя.

– Свои! – откликнулся знакомый голос и добавил для кого-то тоном пониже: – Говорил же, что он еще не спит!

– Я уже не сплю, Бурый! – скинул с двери крюк и несколькими пассами деактивировал контур. – И вообще, если на то пошло, не успел даже глаза как следует сомкнуть!

Вервольф ввалился на первый этаж башни, за руку таща Карнаухую – свою соседку, которую лишь потеснил с охотничьих угодий, когда вселялся сюда, но окончательно выгонять не стал.

– Привет! Гостей принимаешь? – жизнерадостно поинтересовался он.

– Так то гостей. – Я подавил зевок. – А ты – извращенец!

Карнаухая захихикала. В человечьей ипостаси она являла собой рыжеволосую толстушку с симпатичными конопушками, щедро рассыпанными по всему лицу и даже, кажется, ушам. Кстати, одно из ушей в обоих ипостасях было наполовину оторвано, но этот недостаток сейчас скрывал платок.

– Ну вот! – притворно обиделся вервольф. – Я к нему со всей душой, ради него полдня по всем окрестностям носился, а он знать меня не хочет! А между прочим, новости есть!

– Ладно, – я оперся на вилы, – выкладывай, что ты разнюхал, и дай мне отдохнуть. Совсем замотался!

– Это тебя та человеческая девчонка так замордовала, что ты даже со старыми друзьями злой, как кошак?

– «Замордовала» – не то слово! – пожаловался я, жестом приглашая поздних гостей на кухню. – Подай ей то, принеси ей это… «Ах, неужели этого у вас нет? Должно быть непременно!.. Найдите и принесите! Купите!.. Где-где… Там, где всё покупают!» И так бесконечно! Уж скорее бы за нею приехали!

– А что, за нею кто-то должен приехать? – заинтересовался вервольф, без спросу усаживаясь на стул. Карнаухая, до сего дня побывавшая в башне мага всего один раз, скромно топталась у порога, так что пришлось под ручку провожать ее к другому стулу.

– Ага! – кивнул я. – Она оказалась племянницей нашего короля. Приехала в Сидонию с неофициальным дружеским визитом, о цели которого лично мне ничего не сказала.

– Почему?

– Рылом не вышел! – Я копался в своих запасах, потому что гостей в общем-то полагается угощать. И плевать, что вервольфы – существа неприхотливые. В отличие от оборотней, они предпочитают мясную пищу, и слово «вегетарианец» в их среде воспринимается как оскорбление. – С чего это племянница короля станет откровенничать с простым слугой?

– Ну положим, не такой уж ты и простой слуга, – начал было Бурый, но я успел вовремя заткнуть ему пасть бутербродом со шматком сала.

– Не начинай, а? – попросил, заготовив еще несколько бутербродов на случай, если сделанных окажется мало. – Ты что-то там говорил насчет новостей?

– Вон Карнаухая вше вижела, – не переставая жевать, мотнул башкой в ее сторону Бурый. – Она и рашшкажет…

– Ум-м… – Толстушка судорожно проглотила кусок, который был у нее во рту, и с тоской покосилась на бутерброды. Пока она будет рассказывать, Бурый наверняка успеет утилизировать их все. Вон он уже за вторым потянулся, хотя первый еще не до конца прожевал. – В общем, так, – начала гостья, косясь то на меня, то на кучку бутербродов, – я бегала на болота… Они ведь считаются общими, и туда можно ходить всем… В общем, я как раз пробегала мимо и все видела.

– А что?

– Нападение! Это случилось поздно вечером, почти ночью, в роще, примерно в полуверсте от болот. Я услышала какой-то шум и поспешила туда… К началу опоздала, да и народа было много… но, в общем…

Картина, по словам толстушки, вырисовывалась примерно такая.

В конце лета темнеет достаточно рано, да и закрывшие полнеба облака способствовали тому, что вечер наступил быстро. Когда небольшая кавалькада всадников, сопровождавших две кареты, огибала рощицу, стоящую на краю наших болот, на них напали.

Засада была устроена по всем правилам – несколько упавших деревьев разбили колонну на три части. Вылетевшие из зарослей стрелы существенно проредили число всадников, а оставшиеся были вынуждены принять бой. Стреляли не только по людям, но и по лошадям, в первой карете двое из четырех коней были убиты и мешали сдвинуть экипаж с места.

В каретах ехали женщины. Они закричали на разные голоса. Не дожидаясь окончания схватки, один из всадников внезапно прорвался к переднему экипажу, выволок из него отчаянно вопящую девушку, перебросил ее через луку седла и поскакал прочь. Именно в этот момент и подоспела Карнаухая, которая успела, однако, рассмотреть, что лошадь была светлой, хорошо видной в сумерках масти, а на ее круп набросили попону с геральдическим грифоном. Всадник поскакал прямиком в болота.

Схватка закончилась через несколько минут. Всех женщин и девушек вытащили из карет, поставили в рядок, и один из нападавших внимательно заглянул в лицо каждой. «Ее здесь нет!» – вынес он свой вердикт.

Карнаухая сообразила, что речь идет о той девушке, которую унес всадник на серой лошади. Кто-то вспомнил о происшедшем, и несколько человек помчались по следам. Карнаухая, догадавшись, что все дело в похищенной, поспешила за ними, чтобы досмотреть, чем все кончится, но опоздала.

Видимо, похищенная действительно была важной персоной – иначе с чего бы увезшему ее человеку останавливаться и принимать безнадежный бой с превосходящими силами противника, задерживая их? Его светлая лошадь далеко виднелась в сгущавшихся сумерках, а вот более темная попона с геральдическими грифонами – нет. И закутавшаяся в нее девушка успела отбежать на некоторое расстояние по узкой болотной тропинке, прежде чем ее защитник пал, пронзенный мечами. Три оставшихся всадника какое-то время продолжали погоню – не подозревая, что за ними следит сгорающая от любопытства Карнаухая, а потом повернули назад. Бродить ночью по болотам никому не хотелось.

Выслушав рассказ, я покачал головой. Что-то тут не вязалось. Капризная, изнеженная принцесса бежит ночью по болотам и каким-то чудом находит верную дорогу к башне мага. Нет, конечно, я мог бы спросить подробности у самой девушки, но что-то подсказывало, что со мной она откровенничать не станет. Или станет? Пойти, что ли, спросить?

Пока Карнаухая говорила, Бурый успел расправиться с бутербродами, не оставив подруге ничего. Пообещав нарезать окорока, я взял нож и вышел в кладовую, но, не дойдя до нее, остановился возле лестницы. Спросить или промолчать? В конце концов, кто я такой? И что она мне? Через пару дней ее заберут люди короля, девушка исчезнет из моей жизни навсегда и… И все закончится! То есть пойдет своим чередом. Да вообще, мне-то что? Чем скорее визгливый голос леди Имирес перестанет тревожить эти стены, тем лучше, но…

Говорят, вся наша жизнь – это большая дорога от рождения до смерти, и самое главное в жизни – не скатиться на обочину, выпав из строя, и вовремя разглядеть перекресток, чтобы свернуть в нужную сторону. Если это правда, то сейчас я стоял на перекрестке – спуститься в кладовую за окороком или подняться вверх по лестнице в спальню принцессы.

И я, как дурак, выбрал второе, несмотря на известность избитого утверждения, что любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.

За прошедшие после ужина часы мне удалось совершить невозможное – разобрать завал в гостевой спальне. Причем не просто разобрать, но и привести комнату в относительный порядок, вымести мусор, протереть пыль, перестелить постель, на которой сейчас спала леди Имирес. Недолго думая я склонился над девушкой и позвал:

– Эй, леди! Ваше высочество?

– Нет, – она повернулась на другой бок, – молоко я пить не стану! Принесите йогурт…

– Че…чего? Ваше высочество, я…

– У меня сегодня болит голова, и я останусь в постели…

– Вот блин! Да проснитесь вы!

– Пойдите вон, дама Ирида!

– Я не дама. Я…

– Нашла чем гордиться…

– Мм… – Я несколько раз глубоко вздохнул. – Ваше высочество! Это Слизняк…

– Уйди, ночной кошмар! – Не открывая глаз, девушка махнула рукой, едва не снеся мне маникюром полноса.

– Сейчас уйду, – клятвенно пообещал я. – Мне нужно узнать только одно – как вы прошли через болота?

– Амулет.

– Чего?

– Амулет, – чуть громче повторила принцесса. – Охранный. На одно желание. Когда это случилось, я просто загадала, чтобы мне удалось спастись…

– И все?

– Угу… – Ночная гостья сделала попытку отвернуться, и я совершил глупость. А именно, схватил ее за плечо, удерживая на подушке лицом ко мне:

– Скажите, амулет… его вам дал…

В этот момент она открыла глаза.

Секунду мы таращились друг на друга – вернее, принцесса смотрела на кухонный нож, маячивший у ее носа, а потом она заверещала так, что меня звуковой волной не просто отмело от постели, но и размазало по стенке. Никогда не думал, что женщина может так орать! Она визжала минут пять – по моим подсчетам, за это время гостья должна была либо сорвать голос, либо перебудить в округе абсолютно всех.