Текст книги "Свой дракон"

Глава 3
Слишком много нового

Еще два месяца спустя

Стук тяжелых рыцарских сапог был слышен издалека, и дамы оторвались от рукоделия, когда порог залы, где королева коротала время со своими придворными за рукоделием, переступил сэр Лаймож. Увидев его, практически все женщины и девушки покраснели, засмущались и стали посылать красавцу-гроссмейстеру зазывные взгляды. Разница была в том, что некоторые делали это исподтишка – подле них находились мужья! – а другие разве что не замахали приветственно рукавами, приглашая его подойти поближе.

Королева тоже улыбнулась и протянула руку:

– Как это мило, сэр Лаймож, что вы нашли время посетить бедную затворницу!

– Моя госпожа… – Рыцарь склонился к ее руке. – Вы прекрасны! Особенно в этом… положении. Вам так идет беременность!

Королева засмущалась, как девочка, которую впервые в жизни прилюдно назвали первой красавицей королевства.

– Мне кажется, я стала такая толстая…

– О нет! Вы – само совершенство.

В последнее время при дворе стало модным обсуждать интересное положение королевы. Она носила платья с заниженной талией, стягивая бедра поясом, чтобы подчеркнуть только-только обозначившийся животик. Многие придворные дамы, желая не отстать от моды, либо в срочном порядке потребовали от мужей тоже обеспечить их таким же «состоянием блаженного ожидания», либо, если возраст и положение в обществе не позволяли, подкладывали под платье подушечку. Исключение делалось только для незамужних девушек, но этих-то уверенная в своей растущей непривлекательности королева сама старалась держать от себя подальше. Среди мужей хорошим тоном считалось не просто с интересом слушать бесконечную женскую болтовню на тему беременности, но и самим вставлять реплики: «А помнишь, дорогая, как тебя тошнило, когда ты ждала нашего первенца?»

– Ах, я знаю. – Королева погладила свой чуть выступающий животик. – Мне все так говорят. Нелегкое это дело – носить наследника престола.

Со всех сторон тут же раздались восклицания дам, уверявших, что она отлично со всем справляется.

– Вы делаете большое дело для своей страны! – подвел итог сэр Лаймож.

Откровенно говоря, прославленный рыцарь терпеть не мог всю эту бабскую болтовню. И не только потому, что, как и большинство драконоборцев, не был женат.

Нет, братья-драконоборцы отнюдь не были отшельниками! Устав запрещал им только создавать официальные семьи – и то потому, что в случае наступления Года Дракона рыцарь не должен быть привязан к какой-то одной женщине и ее малышам, а одинаково защищать всех детей, чьи бы они ни были. Многие содержали любовниц и своих незаконных детей. У сэра Альдона внебрачный сын потом стал драконоборцем – и погиб в бою со своим первым драконом.

Высидев подле королевы еще несколько минут, сэр Лаймож встал, поклонился, прижимая руку к сердцу:

– В вашем обществе, прекрасная госпожа, я отдохнул душой. Но дела призывают меня!

– Вас хочет видеть мой супруг?

– Нет, ваше величество. Его брат.

Всем было известно, что принц Негрин, даже получив отказ, злобы не затаил и продолжал с восторгом и благоговением относиться к рыцарям. В последней кампании он даже почел за честь пойти добровольцем в какой-то отряд, возглавляемый одним из драконоборцев. Почти никто знал, что солдатскую лямку тянет принц крови – кроме самого командира отряда и еще двух телохранителей, приставленных к нему. Отвоевав несколько месяцев, младший брат короля, что называется, перегорел и успокоился. Но без внимания Орден не оставался – принц время от времени помогал ему деньгами. Практически на его средства содержались все безродные юноши, за которых не могли внести вступительный взнос их родители. И не было ничего удивительного в том, что у гроссмейстера и брата короля есть какие-то общие дела.

Он и сейчас ждал сэра Лайможа в своих покоях, но на сей раз был не один. Сутулый остроносый человечек, своей фигурой и всклокоченными волосами очень напоминавший ежика, топтался подле его кресла.

Этого человечка рыцарь знал и недовольно поморщился:

– А что здесь делает этот?.. Ваше высочество, вы пристрастились к придворной поэзии?

– Целок в курсе того, что я хочу вам сообщить. – Принц развалился в кресле у натопленного камина, потягивая вино. – Собственно, сообщить кое-что хочу не я, а именно он!

– Вот как? – Сэр Лаймож сел на свободное кресло. – И что же может сообщить мне придворный поэт его величества?

Целок заволновался, стал суетливо поправлять пеструю накидку, потом увеличительное стекло, которое вставлял себе в глаз – многим казалось, что от этого его перекошенная физиономия кажется смешнее, – затем принялся перебирать какие-то исписанные листы. Рыцарь поморщился – людей такого типа он недолюбливал, а Целока и подавно.

– Изволите видеть, благородные господа, – заговорил поэт, – вот тут у меня кое-какие заметочки… мои изыскания на тему записок Безумного Лорда. Я, знаете ли, позволил себе кое-что сделать… Не прогневайтесь, коли что не так. Работа проделана пока начерно, ибо…

– Короче! – тихо рыкнул сэр Лаймож.

Придворный поэт и шут по совместительству даже вздрогнул от неожиданности.

– По просьбе его величества я некоторое время назад приступил к расшифровке записок Безумного Лорда. – Он и впрямь заговорил быстрее и четче. – Кроме описаний внешнего вида, образа жизни, физиологии, мест обитания и некоторых других особенностей драконьего племени, коими вы, господа драконоборцы, руководствуетесь на протяжении вот уже многих циклов, дабы уничтожать этих тварей, у него были и весьма оригинальные идеи. Безумный Лорд писал, если так можно выразиться, пророчества! И просто полезную информацию… У него неоднократно встречается упоминание о некоем Договоре, заключенном драконами в незапамятные времена… с кем бы, вы думали? С людьми!

– Вот как? – осторожно произнес прославленный драконоборец. Он знал про Договор, но информация была настолько противоречива, что порой ему казалось, что Договоров существует несколько, и все разные.

– Договор существует, – ответил на его невысказанные мысли Целок и сверкнул своей стекляшкой. – И вот что пишет по этому поводу Безумный Лорд:

 
Горе тому, кто осмелится Слово нарушить!
Горе тому, кто забудет его соблюдать.
Горные демоны выпьют бессмертную душу,
Если начнете его исполненью мешать!
Ибо на Слове том держатся мира основы,
Годы меняют теченье один за другим.
Не допускайте того, чтоб в тиши это кануло Слово,
Если, конечно, себе вы пока не враги!
 

– Я тут осмелился переложить его творения в стихотворную форму и…

– Зачем? – жестко перебил сэр Лаймож.

Целок удивленно захлопал глазами:

– Для красоты и… легкости восприятия.

– «Для легкости»! – передразнил гроссмейстер Ордена Драконоборцев. – Ваша так называемая «легкость» только это восприятие усложнила! Где оригиналы пророчества?

– У меня… тут… в моих покоях. – Поэт смешался под пронизывающим взглядом рыцаря.

– Несите!

– Сейчас?

– Да!

Целок сорвался с места с такой скоростью, что зацепил и опрокинул столик со своими бумагами.

Рыцарь и принц, оставшись одни, обменялись взглядами. Его высочество выглядел гордым – ему все-таки удалось быть полезным Ордену.

Поэт вернулся через несколько минут, прижимая к животу несколько старых пергаментов. Выглядели они, надо сказать, неважно – телячья кожа местами посерела и покрылась плесенью. Несколько кусков вообще сгнили, на середине одного из них зияла дыра, текст в этом месте уже был уничтожен временем. Тут и там виднелись следы клея – видимо, долгие годы хранения в сухом месте заставили материал рассохнуться, и когда листы извлекли, они просто-напросто разломились, чтобы потом их кое-как склеили торопливые и не совсем умелые руки. Сэр Лаймож недовольно поджал губы. Брату-алхимику придется много потрудиться, чтобы вернуть раритету презентабельный, и главное, читабельный вид.

Молчание затягивалось. Вспотевший и дрожащий от волнения и возбуждения Целок стоял над душой осторожно перебиравшего листы рыцаря.

– И вы это прочли? – промолвил тот, поднимая на него взгляд.

– Э-э… частично. Текст, как вы изволите видеть, существенно пострадал от времени, но вот тут и т-там, – он осмелился ткнуть пальцем в некоторые листы, – есть упоминание о Договоре… и жертвоп-приношении…

– Каком жертвоприношении?

– О, – снова оживился поэт, – я даже стихи на эту тему написал!

– Не надо! – категорично перебил его сэр Лаймож. – В двух словах: что за жертва? Мы что-то должны драконам?

– Э-э… нет. Скорее, они нам!

Примерно в то же время, далеко в северных горах

– Все. – В тихом голосе Иера Безухого звучала только дикая усталость. – Пришли. Дальше ты сам!

С этими словами проводник присел на торчащий из снега валун, тяжело переводя дух и выпустив при этом из рук повод своего коня.

Рыцарь сделал несколько шагов, озираясь по сторонам.

– Ух ты-ы… – вырвалось у него.

Путешественники оказались на дне заваленного снегом ущелья. Справа и слева ввысь уходили склоны, где из сугробов вперемешку с камнями торчали ветви кустарников и низкорослые деревца. Одни сбросили на зиму листву, другие были вечнозелеными и выделялись яркими пятнами. Судя по глубине снега и отсутствию каких-либо следов, сюда давно никто не забредал – во всяком случае, со времени последнего снегопада. Даже звери и птицы стороной обходили эти места.

Шагах в двадцати впереди вверх по склону карабкалась высеченная из камня широкая то ли лестница, то ли дорога – там, где склон был ровнее, это была дорога шириной, достаточной для того, чтобы на ней, не мешая друг другу, в ряд проехали четыре всадника. Там, где склоны были круче, ее заменяли ступени. Ветра сдули с большей части дороги снег, но кое-где все-таки намерз лед. Дорога поднималась на самый верх и там терялась из виду.

– Сколько же ей лет? – подумал вслух сэр Элдон.

Ответа он не ждал, но тот пришел.

– Тысяч двести, а то и все триста, – пожал плечами Иер.

– Как же она сохранилась?

– Магия. Сначала на ней лежали охранные чары. Потом, когда некому стало за ними смотреть, магия стала слабеть и постепенно сошла на нет. Это случилось не так давно, как кажется. Лет триста или чуть больше тому назад. Точной даты не знает никто.

– И ты?

– И я.

Хрустя снегом, сэр Элдон сделал несколько шагов, ведя коня в поводу.

Почти четыре месяца провел он в дороге, выполняя приказ своего командира. И вот их путь завершился. Осталось подняться по этой лестнице-дороге, и там…

Драконоборец оглянулся на своего проводника. Тот сидел на обледенелом валуне, как-то странно ссутулившись и глядя на противоположный склон остановившимся усталым взором. Сидел, как человек, который отдал делу слишком много сил для того, чтобы еще мог радоваться завершению трудов. Тонкий профиль, светлые прямые волосы, ярко-зеленые глаза…

– Иер, – внезапно произнес он, – а ты чистокровный эльф или полукровка?

Выпалив эти слова, драконоборец осекся – так странно полыхнули устремленные на него глаза. Заклятие обещанной смерти! Совершенно неожиданно он открыл и произнес вслух тайну, которой полагалось умереть вместе с ее носителем.

– Прости, – выдавил он, глядя, как смертельная бледность заливает тонкое моложавое лицо. – Само вырвалось…

– Ничего, – прохрипел тот, прижимая руки к животу. Говорил он сквозь зубы, словно боялся, что сейчас его стошнит. – Когда ты сам выдаешь тайну, смерти не избежать. Но если кто-то о ней догадывается сам или узнает из третьих рук – ничего не происходи-и-и-ит…

Он внезапно застонал, сгибаясь пополам.

– Н-ничего! – Быстрый окрик остановил рванувшегося к нему рыцаря. – Поболит и перестанет. Такое уже было… раз или два… Я поэтому и ушел из Ордена – каждый непременно хотел подойти и спросить… почти то же самое, что спросил ты. Только иногда уточняли совсем другое…

– Почему и как случилось, что ты остался?

Иер кивнул, прислушался к себе и выпрямился:

– Ну вот, кажется, отпустило… Это мне посоветовали в самом конце, когда… сам догадайся!

– Когда весь твой народ ушел, а ты остался? – произнес сэр Элдон. Получив кивок в подтверждение, рыцарь решил продолжить расспросы: – Тебя изгнали?

Иер помотал головой.

– Ты решил сам? Добровольно? Но почему?

– Думай, что хочешь, но сказать я тебе это не могу.

– Заклятие?

– Оно самое. Нас было несколько, и всем нам при прощании дали его выпить. Сколько нас, кто остальные, где живут – если живут! – и зачем оставался каждый, сказать не могу. Заклятие!

– А там что? – Рыцарь ткнул пальцем вверх, на лестницу-дорогу. – Тоже не можешь мне сказать?

– Почему? Могу! В Колыбели Ветров было хранилище древних знаний. Кто и зачем послал тебя за ними, ты мне не говорил.

– Мне только этого не хватало! Библиотека! – воскликнул драконоборец. – Вообще меня послали не за историями, а за…

– Оружием? – быстро спросил Иер.

Если он рассчитывал, что угадал, то явно ошибся. Его спутник мрачно покачал головой:

– Даже если бы не было заклятия, я бы все равно не стал бы ничего объяснить. Но я поклялся и должен это сделать! Это – мой подвиг.

Иер кивнул, удовлетворенный таким объяснением, и с усилием выпрямился, словно сидение на камне лишило его остатков сил.

– Тогда мы должны подняться наверх. И как можно скорее – вот-вот начнется буран. Его лучше пережидать в укрытии, – сказал он.

Иер свистнул своему коню и, крепко взяв того под уздцы, первым направился к лестнице-дороге.

В те же самые минуты, в северных горах

Тихо застонав, Старый стал заваливаться вперед, пока не ткнулся лбом в холодные камни пола. В тот самый миг, когда его выступающие надбровные дуги коснулись гранита, чары рассеялись. Вынырнув из медитативного транса, шаман с усилием выпрямился и помотал головой. Зрение расфокусировалось, и потребовалось несколько минут для того, чтобы прийти в себя. М-да, возраст сказывается – сознание-то остается по-прежнему ясным, а вот тело слабеет. Раньше он бы сразу вскочил, а теперь продолжает сидеть, мотая головой и силясь привести дыхание в порядок. Видение, которое посетило его, было более чем странным. Это следовало обдумать, и как можно тщательнее.

Наконец, все нормализовалось, и Старый выпрямился. Плечи и ноги все еще ныли от неудобной позы – хм, с каких это пор поза для медитаций стала неудобной для шамана? Он выбрался наружу.

Первым, кого он увидел, был Хуррак. Вождь клана терпеливо сидел на камнях и ждал его. Сколько же прошло времени? Совсем чуть-чуть? Нет, судя по тонкому слою выпавшего снежка – в горах снегопады идут довольно часто, но ветра успевают выдуть большую часть снега со скал вниз, и на склонах, где племя устроило свои дома, его к весне остается не так много, – так по слою снежка можно предположить, что прошло больше суток.

У ног вождя лежала туша горного барана. Свежее мясо! Как раз то, что нужно после долгой медитации! Туша, конечно, замерзла, но это ничего не значит. Старый всем существом потянулся к ней – сначала набить брюхо, а потом разговаривать!

Хуррак терпеливо ждал, удобно устроившись на камне. Из-за светлой шкуры на плечах он издалека походил на глыбу слегка припорошенного снежком куска льда, отколовшегося от ледника и обточенного ветрами до причудливой формы. Собственно, это была одна из любимых иллюзий вожака – ведь имя Хуррак как раз и означает «Отколовшаяся глыба».

«Долго я отсутствовал на сей раз?» – поинтересовался Старый, на минуту перестав жевать. Сырое заледеневшее мясо льдинками хрустело на зубах.

«Достаточно, чтобы я начал беспокоиться», – уклончиво ответил вожак.

«Не беспокойся! Шаманы заранее чувствуют свой конец. Мне еще предстоит некоторое время спокойно жить и коптить небо. Я оповещу потом о поисках своего преемника…»

«Вот как?»

Хуррак опустил голову. Старый знал, о чем он подумал: ведь еще за несколько дней до Выбора таковым считался его старший сын, Авест.

«Твой сын пока жив, – поспешил сообщить шаман новость. – Я видел его… видел то, чем он сейчас занят».

«Спит, наверное?» – Вождь поднял голову к звездам. Для взгляда шамана, привыкшего видеть невидимое, уже давно не существовало различий во времени суток, и он только что заметил, что стемнело.

«Нет. Он… – Старый покачал головой и в нерешительности тронул тушу барана, – он сражается…»

«Началось?»

Вождь вскочил, напряженный и готовый бежать, лететь, нестись на помощь первенцу. Его аура полыхнула таким огнем, что шаман на миг зажмурился и отступил на шаг – если бы это был настоящий огонь, все живое вокруг вмиг превратилось бы в пепел.

«Это какой-то странный бой, – поспешал он успокоить Хуррака. – Я не чувствовал в Авесте ненависти или страха. Просто интерес. Кажется, он… да-да, это был учебный бой».

«Учебный? Он там учится?»

В голосе вождя зазвучало изумление. Совсем не такие новости ожидал он услышать о сыне, которого отправил на равнины. Разум отца рисовал картины лишений, которым будет подвергаться его дитя, трудностей, которые ему придется преодолевать, опасностей, с которыми придется столкнуться, даже мучений. Но учеба?..

«Ты ведь за этим и посылал его, не так ли? – прозвучал ответ шамана. – За знаниями».

«Я посылал сына на смерть, – покачал головой Хуррак. – Ты сам сказал…»

«Многие знания тоже могут стать причиной смерти, если узнаешь что-то лишнее! – изрек мудрый старик, устраиваясь на камнях поудобнее. Тело все еще не отошло от медитации, хотелось присесть, а лучше прилечь. – Успокойся. С твоим сыном пока все в порядке».

«В порядке»! – передразнил вождь. – Я его больше никогда не увижу живым…»

Повернувшись спиной, он стал медленно спускаться по склону, направляясь в свою пещеру. Старый смотрел ему вслед. Он не сказал обо всех видениях и сейчас раздумывал, стоит ли открывать отцу все, что ему удалось узнать о сыне. Действительно, слишком много знать иногда тоже вредно.

«Как знать, как знать», – подумал он.

Не подозревая о терзающих шамана сомнениях, Хуррак переступил порог своей пещеры. В далекие дикие времена каждый род жил обособленно. Правили в них женщины, мудрые старухи, у которых в подчинении находились их дочери и внучки, а также молодые мужчины, юноши и совсем мальчики. Достигшие зрелости мужчины изгонялись из рода и вынуждены были прибиваться к соседним родам. Иногда требовалось победить одного-двух конкурентов, ибо род мог принять к себе нового мужчину лишь после того, как прежний отец-вождь-защитник по старости, болезни или кончине сдавал свои позиции. Неудачники, как правило, погибали.

Шаманы рассказывали истории о том, что сломать такую систему удалось нескольким братьям. В одном роду как-то так получилось, что очередное поколение было сплошь мальчуковым – за определенный период не родилось ни одной девочки, зато мальчишки подрастали у каждой женщины. Отец у этих парней в свое время сам вдоволь поскитался по горам в поисках пристанища и с детства внушал сыновьям, как им следует поступать, чтобы не повторить его судьбы. Став совершеннолетними, сыновья покинули дом, но не разлетелись в разные стороны, а объединились. Они вместе напали на соседний род, выгнав его единственного защитника-вождя. Но доставшихся жен и подруг не хватало для всех – молодым захотелось большего. За первым родом последовал второй – его захватили и присоединили к первому. Затем настал черед третьего, четвертого…

Когда подросли уже их сыновья, вышло так, что они успели перепутаться. Никто не хотел ошибиться и выгнать своего ребенка вместо чужого. Отцы и сыновья вместе атаковали одинокие роды, дабы достать для подростков невест. Опасаясь за свою целостность и самостоятельность, те тоже стали объединяться. Тогда же власть и перешла к мужчинам, хотя в деле воспитания подрастающего поколения по-прежнему многое зависело от старых женщин. Именно старухи и определяли, кем будет подросший мальчик – воином или просто охотником. С ними не спорили, подчиняясь их суждениям.

Пробравшись в свою пещеру, Хуррак увидел жену. Она, свернувшись клубочком, устроилась у стены и выпрямилась, едва вождь переступил порог.

«Ты не спишь?»

«Не могу уснуть. Мне так пусто и холодно без тебя… Можно, я хотя бы переселюсь к остальным женщинам?»

«Тебе одиноко?» – догадался он.

«Да, с тех пор, как…» – Она отвела взгляд, засопела.

По традиции, оставшейся от прошлых времен, по достижении определенного возраста всех детей отдают на воспитание мудрым старухам. Родители лишь иногда могут навещать своих чад, чтобы справиться об их успехах. Не так давно – Авест еще не был избран – его младший брат покинул свою мать и перебрался в Пещеру Воспитания.

«За чем же дело стало? – Хуррак привлек к себе жену, обнял, прижимаясь всем телом так, как умел только он. – Давай отправимся в полет и…»

«Не хочу!» – Она вывернулась из его объятий.

«Почему? Новый ребенок…»

«Новый ребенок»! – передразнила жена. – А что это будет за ребенок, ты знаешь? Опять мальчик…»

«Тебе не нравятся наши сыновья?»

«Мне не нравится судьба, которая их ожидает! – закричала женщина, попятившись. – Они обречены на смерть, как ты этого не понимаешь? Авест должен погибнуть, его брату предстоит стать воином, как и многим другим мальчишкам. Ты представляешь, каково это – рожать смертников? Дарить детям жизнь, зная, что ее у них обязательно отнимут? Что твои сыновья умрут, не достигнув, может быть, даже зрелости?»

«Вот ты о чем…»

«Да, все о том! Спроси остальных женщин! Год от года они все чаще боятся рожать! У моей прабабки было тринадцать детей! У моей бабки – шесть! У моей матери – уже всего трое, из них один погиб молодым. У меня двое, и вот-вот останется один. А что будет дальше? Ты об этом подумал?»

«Это заведено не нами. Ты же знаешь, Договор обязывает нас…»

«Умереть, не оставив потомства! Вот что обязывает нас Договор, которым вы, мужчины, прикрываетесь, чтобы ничего не делать. Конечно, вам так хочется рисковать жизнью, почувствовать вкус вражеской крови, ощутить страх и растерянность врагов, хоть на несколько минут стать властелинами мира! Вы при этом не думаете о нас – женах и матерях! О том, каково приходится нам!»

Хуррак шагнул к жене и резким движением прижал ее к стене. Она осеклась, уставившись в глаза мужа – внезапно расширившиеся зрачки его не предвещали ей ничего хорошего. А огонь его ауры просто обжигал, причиняя почти физическую боль.

«Я знаю, что ты чувствуешь, – прошипел он сквозь стиснутые челюсти. – И напрасно обвиняешь меня в бездействии… Да, Авесту суждено погибнуть, но, может быть, он – последний, кто падет от рук наших врагов, согласно Договору, и благодаря его крови мы сумеем избавиться от бремени!»

Снова северные горы за несколько десятков миль к западу

То, что сооружение было невероятно древним, уже завораживало и пугало. Но оно еще и находилось в идеальном состоянии – особенно для заброшенного в горах много веков назад. Обычные здания давно бы рассыпались в прах и пыль, а здесь лишь лед сковал все вокруг. Было холодно, дыхание облачками пара вырывалось изо рта, оседая инеем на волосах, ресницах и усах. Шаги гулко отдавались под сводами. Под сапогами звонко и зловеще похрустывали льдинки.

– Что это за место? Ты куда меня привел?

Рыцарь обернулся на своего проводника. Иер Безухий не ушел далеко от входа – остановившись в нескольких шагах от того места, где прежде наверняка были двери, он занимался тем, что разводил костер из нарубленного по дороге кустарника. Вдоль лестницы-дороги росло много кедрового стланика, терновника и прочих кустов и деревьев, так что дровами – и теплом – путешественники были обеспечены. Как раз сейчас он занимался тем, что устанавливал над костром треногу.

– Нет, нет и нет! – Безухий решительно помотал головой. – Ты мне не говорил, зачем тебе надо в Колыбель Ветров, я и не спрашивал. Теперь мы здесь. Я обещаю, что буду следить за костром, ходить на охоту и вообще… Но я свою часть работы выполнил. Остальное делай ты! Чай будет готов примерно через полчаса. Походи тут пока, осмотрись.

С этими словами он решительно занялся обустройством лагеря.

Рыцарь покачал головой. Где осматриваться? Подъем занял больше часа, а в горах темнеет быстро, так что сейчас вокруг сгущался настоящий ночной мрак. За каменными стенами на склоне завывал ветер – зимние бураны в горах не редкость, и хорошо, что они успели добраться до укрытия. Эх, и заметет тут, наверное, все тропинки, так что все равно придется какое-то время провести в этом здании. Что тут вообще было? Хранилище древних знаний, сказал Иер… Но ведь за столько веков истлеет любая телячья кожа!

– Так эльфы были далеко не дураки! – послышался искаженный эхом голос Безухого. – Они наверняка рассчитывали, что знания должны храниться вечно и не зависеть от природы, погоды и времени.

Сэр Элдон понял, что случайно произнес последние слова вслух.

– Они, как ты знаешь, живут много веков, – продолжал проводник, сидя на корточках над костром. – И должны были задуматься о том, что не все в мире настолько долговечно. Знания порой бывают по-настоящему бесценны, и, следовательно, надо позаботиться об их сохранности. В качестве носителя был выбран материал, который наименее подвержен влиянию времени. Это все, что я слышал! С остальным разбирайся сам, брат-драконоборец!

Рыцарь покачал головой. «Разбирайся!» Можно подумать, его сюда книжки читать прислали!

– А почему ты стал драконоборцем? – подумав, поинтересовался он.

– Если в двух словах… Меня привлекали драконы. С детства! Странные, красивые, сильные, могучие, владеющие магией…

– Жестокие, огнедышащие, сметающие все на своем пути убийцы…

– Не без этого, – кивнул Безухий. – Я думал, в Ордене мне могут рассказать о них побольше, пролить свет, так сказать… Но суждения старших братьев отличались некоторой зашоренностью. Ты можешь сказать о драконах что-нибудь хорошее?

– А разве это хорошее в них есть? По-моему, это самые ужасные творения Хаоса. Создатель бы с удовольствием уничтожил их, но решил возложить сию миссию на людей. И мы не просто очищаем мир от тварей, но и выполняем волю Создателя! Это – наша работа. Мы спасаем мир.

– Но ведь драконы – тоже часть этого мира! Выходит, мы спасаем мир от самого себя!

– Демагогия и пустая болтовня! – решительно обрубил начавшуюся дискуссию сэр Элдон. – Всем известно, что драконы – враги!

– Это известно драконоборцам, – мягко поправил Безухий. – И это они стараются вдолбить ученикам…

– Но ведь это правда!

– Правда… Послушай, я пришел в Орден за информацией, но не получил и половины того, что ожидал. Да, драконы – чудовища. Но почему тогда всемогущий Создатель вообще допустил их появление? Почему Он до сих пор не вмешался? У меня было слишком много вопросов. Я ушел из Ордена потому, что мне никто не мог дать на них ответы. У эльфов, кстати, есть теория о том, что каждая, пусть даже самая малая козявка, у природы на счету. Любое существо – даже просто травинка! – растет и живет не просто так, а ради чего-то. Вот тебе самое простое – трава… Для чего она?

– Чтобы ее щипали лошади. Зимой траву сушат и заготавливают сено…

– Для лошадей и коров. Для чего они?

– Лошади – чтобы возить на себе людей. Коровы – чтобы давать молоко, мясо, шкуру…

– …людям! А люди для чего?

– Э-э-э… – Сказать по правде, сэр Элдон не был сбит с толку. Просто на этот вопрос однозначного ответа не существовало. – Люди нужны Создателю… для своих целей.

– Оставим людей! Пример явно неудачен. Волк! Он напал на пасущуюся корову, зарезал ее и съел мясо. Корова нужна для того, чтобы волк был сыт. А зачем нужен сам волк? Только не говори, чтобы убивать коров! Этим столь же успешно занимаются мясники на скотобойне.

– Волки тоже для чего-то нужны, – уклончиво ответил сэр Элдон. – Хотя бы их теплые шубы…

– Да, душегрейки из волчьего меха выходят знатные, – кивнул Иер. – Но подумай вот о чем: содрал ты с волка шкуру, а мясо? А кости? Или просто волк нажрался отравы и сдох под кустом… Какую пользу принесет издохший в чаще леса волк?

– Его съедят черви и…

– И он станет землей, из которой вырастет новая трава, которую съедят новые коровы – и все повторится! – с победным видом закончил Безухий. – Эльфы давно подметили такую закономерность. Все живые существа, от травы до человека, связаны между собой в такие вот цепочки. Но как в эту цепочку вписываются драконы? Их кости не гниют. Их мясо непригодно в пищу. Цепочка на них как бы прерывается! Но они живут и существуют. Зачем? Для чего Хаосу их создавать, а Создателю не вмешиваться?

Рыцарь задумался. В словах его проводника и спутника была доля правды. Но, если вспомнить о том задании, которое ему дал гроссмейстер, то получается, что драконы нужны для того, чтобы существовали рыцари-драконоборцы? Нет, тут что-то не вяжется! Впрочем, думать – это не его дело. Для этого есть старшие братья, приоры, сам гроссмейстер. Его дело – выполнить приказ!

Тем временем. Школа Драконоборцев

С наступлением холодов занятия все чаще и чаще проходили в помещении. И не то чтобы наставники теперь боялись простудить своих учеников – просто кроме физической подготовки будущих драконоборцев стали знакомить и с теорией. Ведь на дракона не идут, вооружившись только мечом и штурмовым копьем – магия играет далеко не последнюю роль. Каждый рыцарь просто обязан знать хоть несколько атакующих и защитных заклинаний, уметь их применять и быть стойким к чарам, насылаемым этими чудовищами.

В первый день занятий магией учеников встретили перед закрытой дверью.

– Мое имя – брат Дайвен, – представился драконоборец, лицо которого уродовал жуткий шрам, отчего казалось, будто его навечно перекосила гримаса отвращения к окружающему миру. – И раз в неделю вы будете приходить сюда и заниматься со мной. За исключением сегодняшнего дня.

– А сегодня что, занятия отменяются? – подал голос Ширд из-за спины Яуниста.

– Сегодня, – драконоборец скривился еще больше, – вы будете только смотреть и слушать. И ничего не делать. Чтобы не было, как в прошлом месяце…

Из группы юношей послышались смешки. Готик же невольно опустил взгляд. А ведь он тогда просто стоял и смотрел… Но почему-то воспринимал все замечания и подколки на свой счет.

В тот день, месяц назад, им впервые выдали мечи. Обычные одноручные мечи с прямыми двусторонне заточенными лезвиями и острым кончиком, чтобы можно было не только рубить, но и колоть.

– Но они же тупые! – с некоторым разочарованием протянул Яунист, попробовавший пальцем режущую кромку. – И все в зазубринах!..

– А у моего даже ржавые пятна проступают, – поддержал его Юрат. – Их вообще кто-нибудь когда-нибудь чистил?

– Это – учебные мечи, – снизошел до объяснений ответственный за фехтование брат Квактол, молодой, всего тридцати лет, рыцарь. – Они нарочно сделаны тупыми, чтобы некоторые остряки об них не поранились. Потом, когда вы научитесь ими владеть, вам выдадут другие мечи. Уже острые и без зазубрин, – не удержался наставник от подколки.