Текст книги "Свой дракон"

– Но у некоторых из нас есть свое оружие! – заявил Яунист. – Я, например, уже рыцарь, препоясанный мечом и…

– Это каким же мечом ты препоясан? Обычным? А это, мой юный друг, меч настоящего драконоборца. Обратите внимание на его кончик.

Все внимательно посмотрели на лезвие. В отличие от прямых мечей, известных большинству, оно довольно резко сужалось к концу, который был сильно заострен.

– Шкура у дракона очень толстая, – объяснил брат Квактол. – Но всегда можно найти слабое место, например, между сочленениями пластинок на боках и плечах, куда можно вогнать клинок… если, конечно, не держать его, как старуха прялку!

Все обернулись, и послышались смешки.

Предметом общего веселья был веснушчатый Садуго, который явно впервые держал такую штуку в руках и не знал, куда ее деть, чтобы не мешалась.

– Хорошо хоть за лезвие не схватился, – проворчал брат Квактол. – За рукоять берись тверже! Держи его прямо… Уже лучше. А теперь – в стойку!

Испустив ликующие вопли – еще бы, после трех месяцев сплошь рукопашных боев наконец-то ощутить в пальцах привычную рукоять меча! – Яунист и Юрат первыми встали в позицию. Остальные немного помедлили: одни хотели присмотреться и поточнее скопировать стойку лидеров, другие просто не знали, что делать. Наставник бросил взгляд по сторонам и всплеснул руками:

– Нет, это ни в какие ворота не лезет! Ты из какой глуши вылез? И где же ты видел такую стойку с мечом?

– У нас в горах, – последовал спокойный ответ. – Только не с мечом. У нас только кинжалы…

Готик посмотрел – и разинул рот. Авидар стоял в полуприседе, вполоборота, приподняв правую руку почти горизонтально на уровень груди и держа меч обратным хватом, лезвием не к вероятному противнику, а от него. Вторая рука, тоже сжатая в кулак, была приподнята так, словно в ней уже обычным, прямым хватом был зажат второй кинжал или щит, но чуть-чуть отведена в сторону и вниз – слишком низко для защиты. Скорее, для нападения с двух рук.

– Кинжалы, – со странной интонацией протянул брат Квактол. – И как, интересно, ими сражаются?

Несколько секунд горец смотрел на рыцаря исподлобья, а потом мягким кошачьим шагом сдвинулся с места…

Ахнув, остальные ученики поспешили отпрянуть в разные стороны: меч, повинуясь движению кисти Авидара, описал полукруг, начиная движение откуда-то сбоку и снизу. Сам наставник отшатнулся назад, когда перед ним завертелась железная полоса. Было бы их две, смотрелось, наверное, завораживающе.

Крутанув клинок несколько раз и сам раскрутившись вслед за ним на пятках, Авидар остановился в двух шагах от брата Квактола, вернувшись в ту же позу, словно ничего и не было.

– Видел, – кивнул тот. – Впечатляет. Особенно вот это!

Он ткнул пальцем в локоть юноши, и только тут все заметили, что рукав куртки горца распорот наполовину и в разрезе видна длинная царапина.

– Это случайно, – промолвил юноша, опуская руку.

– Случайность то, что ты вообще взял в руки оружие, – отрезал рыцарь. Со всех сторон раздались смешки. Яунист и Юрат – те так просто презрительно кривили губы, мол, куда лезет этот неумытый дикарь?

– Быстро к брату-лекарю, пусть промоет рану от возможной заразы, – распорядился учитель фехтования. – И сегодня ты не занимаешься, а стоишь рядом и смотришь. Отдай меч.

– Великовата игрушка для такого малыша, – фыркнул Яунист. – Может, тебе сначала палочкой попробовать помахать?

– Ладошку занозит ребенок, – поддержал его Юрат.

– Тогда придется ее мягкой тряпочкой обмотать, чтобы дите не поранилось! – с преувеличенной заботой высказался Яунист.

Авидар даже не взглянул в их сторону, хотя стоявший сбоку Готик видел, как дернулся у него уголок рта. Но горец спокойно подошел и, наклонившись, положил меч к ногам наставника. После чего, отступив на шаг, поклонился еще раз и ушел в сторону монастырского сада, на краю которого была устроена лечебница.

– А вы чего застыли? – вернул всех с небес за землю окрик рыцаря. – Встать в круг! Руки в стороны! Шире круг! Шире! Встать так, чтобы меч в правой руке не касался левой руки вашего товарища… Вот так! И начнем с самого начала.

– А может, что-нибудь посложнее? – не выдержал Яунист. – Тут, между прочим, некоторые уже это умеют… С десяти лет!

– Как вы умеете, я только что видел. – Брат Квактол как ни в чем не бывало кивнул подбородком в ту сторону, куда ушел горец. – Ему еще повезло, что это всего лишь царапина! А ты, видимо, давно не отжимался? Десять раз!

Юный рыцарь скрипнул зубами, но послушно положил меч и растянулся на земле. Готик завистливо вздохнул. Яунист почти постоянно нарывался, комментируя замечания наставников, но отделывался только этими показательными отжиманиями. В то время как за минувшие месяцы почти половина группы побывала на гауптвахте и за меньшие нарушения. Исключение составил пока только Готик – не потому, что его еще не наказывали, а лишь потому, что для него отсидку «на губе» заменили той осенней пробежкой под дождем.

Авидар вернулся примерно через полчаса в наброшенной на плечи куртке. Правая рука его была скрыта под одеждой, и он придерживал левой расходящиеся полы.

– Стой тут и смотри, – распорядился наставник. – Запоминай. Как рука?

– Брат-лекарь сказал, что рана чистая. Он ее промыл и наложил тугую повязку. Думаю, скоро заживет.

– Думать за тебя должны другие – твои наставники, твой командир, гроссмейстер Ордена, – оборвал рыцарь. – Во всяком случае, пока ты не стал полноправным драконоборцем.

– А я им стану?

Золотисто-янтарные глаза взглянули на наставника в упор. Было в них что-то… что-то такое, отчего драконоборец почувствовал настоятельное желание схватиться за оружие, и желательно боевое. В этих глазах был вызов и то самое «что-то»…

– У тебя уже есть два взыскания, – проворчал он. – Получишь третье – вылетишь из Ордена.

Готик, стоявший в кругу, даже вздрогнул – такое лицо при этом стало у Яуниста.

– А вы что застыли? Продолжаем! – подхлестнул всех окрик наставника.

Вечером, между молебном и отбоем, у учеников, как правило, было немного свободного времени. В начале учебы уставшие за день юноши сразу ложились спать, и казарма затихала задолго до отбоя. Прошло время, ученики привыкли, приноровились к нагрузкам, которые больше не казались чрезмерными, и с каждым днем отходили ко сну все позже и позже. Одни болтали между собой, другие пытались привести в порядок одежду и обувь, третьи копались в своих вещах. Авидар, которого столь пустячная рана не освободила от занятий и общественных дел – по словам наставников, это было отличным наказанием за его самодеятельность, – присев на свою постель, осторожно стащил куртку и закатал рукав рубашки, рассматривая повязку.

– Что, малыш, бо-бо? – насмешливо протянул Яунист.

– Есть немного, – признал горец, сжимая левой рукой локоть правой.

– Ах, бедный ребеночек! Иди к дяде – тот подует на ранку, и все пройдет! – продолжал сюсюкать молодой рыцарь. – И какой же бяка осмелился обидеть нашего маленького мальчика? Кто такой нехороший? Кого мы сейчас отшлепаем и в угол поставим?

– Да ладно тебе, – сказал Готик. – Что ты к нему прицепился?

– А тебе-то что за дело? – встрепенулся Яунист.

– Не обращай внимания. – Авидар крепче стиснул локоть. – Ему скучно, вот он и пытается развлекаться, как умеет!.

– В самом деле, – Пасак был настроен миролюбиво, – тут такая тягомотина! Каждый день нас гоняют до седьмого пота, словно вот-вот начнется новый Год Дракона! А всем известно, что он наступает только раз в двенадцать лет…

– Говори за себя, – покачал головой молодой рыцарь. – Сегодня кое-кто полдня отдыхал, пока мы там ржавыми железками размахивали.

– А тебе так понравились эти насмешки над мечами? – подал голос со своей койки Юрат.

– Я соскучился по настоящему оружию! – воскликнул его собеседник. – Ты должен это понимать!

– Понимаю и считаю унизительным для таких опытных воинов, как мы, даже браться за эти обрубки. Они более подходящи вон для этих. – Юрат кивком указал на Авидара и Садуго. Веснушчатый паренек покраснел так, что из глаз брызнули слезы. А вот горец и ухом не повел, продолжая нянчить свой локоть.

Видя, что насмешки молодых рыцарей его не задевают, Готик сам понемногу успокоился.

Постепенно казарма затихала. Разговоры увядали, юноши засыпали один за другим. Готик уже задремал, когда над ухом раздался тихий шепот:

– Эй!

Юноша распахнул глаза. В темноте над ним склонялось лицо Авидара – сегодня он был ночным дежурным по казарме и должен был не спать до рассвета.

– Чего тебе?

– Пошли!

Вылезать из теплой, только-только нагретой постели не хотелось, но и послать полуночника подальше сил и желания тоже не было. Готик накинул куртку на плечи и последовал за горцем.

Холодный ночной воздух вмиг выдул из-под одежды и из головы остатки сна. Хорошо еще, ветра не было! Да и отошли они недалеко, шагов на пять – семь от дверей казармы.

Обогнавший приятеля Авидар встретил его с двумя палками в руках.

– Понимаешь, в нашем племени на самом деле не знают и не умеют сражаться на мечах! – промолвил он. – А мне очень надо… Ты меня научишь?

– Я? – изумился юноша. – Но я сам еще учусь. Я даже не рыцарь, я всего лишь оруженосец.

– Рыцари меня учить и не станут, – усмехнулся горец. – А ты хотя бы покажи мне то, что знаешь сам.

– Хорошо. – Готик взял одну из палок. – Только недолго, а то мне спать охота. И это… тебе твоя рука не помешает сражаться?

– Нет, – улыбнулся Авидар. – Она больше не болит. У брата-лекаря чудесные мази.

– Тогда я покажу тебе правильную стойку. Смотри!

Сэр Лаймож еще раз пробежал глазами принесенный братом-алхимиком отреставрированный пергамент. Конечно, некоторые слова все-таки оказались утеряны – даже искусство алхимиков оказалось бессильно перед поступью времени, у некоторых отсутствовали окончания, но большая часть была восстановлена.

Безумный Лорд писал странно – отнюдь не стихами, а прозой, но столь вычурно строил фразы, словно нарочно хотел запутать своих последователей:

«Егда же на утренней заре восхощает сей гад, крильцами рукоплещущий своими перепончатыми на подлете, трепеща и заигрывая, о камни поскрести брюхо, то, что мелкой чешуей покрыто, а чешуя сия вся сотам подобна пчелиным восковым, но не цветом лишь или, паче тем, сладостным содержимым своим, так столь же плотно надето и надежно забронировано оно еси, так что негоже никоим образом ему брюхо сие о камни скрежещи…» – и так далее, и тому подобное. Пять листов пергамента были исписаны вдоль и поперек мелким кривым почерком, который сам уже был загадкой. Чтобы продраться сквозь нагромождение и переплетение слов, распутать фразы, понять, где конец, а где начало, требовалось много времени – или особая, близкая к помешательству, гениальность. У Целока в избытке наверняка было второго. А вот у прославленного драконоборца – первого. Уже третий час, не разгибаясь, сидел он над письмами, время от времени делая кое-какие выписки на отдельные листы и прихлебывая давно остывший сбор лекарственных трав. И чем больше записей появлялось на этих листах, тем мрачнее становился магистр. Придворный поэт, если судить по его стихам – а в них сэр Лаймож тоже сунул нос, – каким-то образом сумел углядеть зерно истины. Он стал обладателем знания, на которое не имел права. Если только Целок догадается, что именно он узнал! Если он поведает о своих догадках королю…

Отвернувшись к темному окну, ибо давно уже наступила ночь, магистр задумался. По словам его высочества, королю было доложено о результатах расшифровки, но Нерит Айнский был не в лучшем расположении духа и не стал вникать в суть. За минувшие месяцы он ни разу не вернулся к этому разговору, тем более что королева забеременела, и у короля нашлось более важное и нужное для страны дело. Сейчас он может думать только о наследнике престола, но когда ребенок родится, счастливый отец непременно захочет обеспечить сыну спокойное будущее. И вспомнит о стихах Целока и о нем самом…

«Но будет поздно!»

Произнеся эти слова мысленно, сэр Лаймож понял, что решение принято. Значит, придворный поэт, который узнал слишком много, должен забыть эти знания или исчезнуть вместе с ними, желательно там, где его никто никогда не достанет.

В смежной каморке спал брат-секретарь, старый рыцарь, который служил секретарем еще у гроссмейстера Отинума. Поскольку он заодно ведал и финансовыми делами Ордена Драконоборцев, новый гроссмейстер не стал его трогать. Несмотря на возраст – ему уже перевалило за шестьдесят, – дело свое тот знал отлично. Но сейчас и он будет лишним. Значит, не надо его будить!

Самостоятельно одевшись, сэр Лаймож тихо покинул рабочий кабинет и, прихватив в передней оружие, направился к выходу. Чем меньше народа будет знать о его ночной вылазке, тем лучше.

Ночной воздух Школы встретил его прохладой, запахами земли и…

Стук палок? Шарканье ног? Сосредоточенное сопение? Голоса…

– Держи его ровнее. Вот так. И бей! Ну?

– Погоди, это надо так?

Свист рассекаемого воздуха, глухой стук – и изумленное:

– Ну, ни фига себе! Как ты это делаешь?

– Я сделал что-то неправильно?

– Не знаю, но… Повторить сможешь?

Ненадолго отвлекшись, сэр Лаймож свернул на голоса. Удивительное зрелище предстало перед его глазами. За углом учебного корпуса на плацу, почти в полной темноте двое юношей тренировались на мечах. Вернее, они использовали простые палки, но даже в ночном мраке было видно, что один учит другого фехтованию. Вернее, переучивает, поскольку тот второй, светловолосый, время от времени начинает демонстрировать совершенно дикий стиль. Или ему только так кажется?

Нет, слишком темно! Подходить ближе боязно из опасения выдать себя. А он только что принял решение, от которого не хочется отступать. Мальчишки подождут. Он потом присмотрится к ним, вычислит этого странного парня, попробует разгадать его тайну. А пока надо спешить.

Сэр Лаймож тихо попятился, отступая в тень за углом. Двое юношей, увлеченно стучащих палками, этого даже не заметили. Впрочем, они недолго оставались на плацу – уже через пару минут остановились перевести дух и вместе направились к казармам.

Гроссмейстер не стал брать коня, незачем беспокоить конюхов. Кроме того, на лошади через тайный ход не проедешь, пришлось бы сворачивать к воротам, а там стоят охранные заклинания. Нет, они его выпустят, но магический след останется. Если не сейчас, то по возвращении. А будет лучше, если следов окажется как можно меньше.

До города пешком было чуть менее получаса быстрой ходьбы, и за это время рыцарь успел обдумать свой план.

Ночью проникнуть за городские стены практически невозможно, если ты не рыцарь-драконоборец или не принадлежишь к преступному миру, который по ночам как раз и начинает активную жизнь. Побратимом сэра Лайможа в свое время был бывший грабитель. Никто не ведает точно, что двигало душой наставника юного тогда еще Лайможа, который, прогуливаясь в свой единственный выходной по городу, заметил казнь малолетнего преступника и остановил ее, взяв пятнадцатилетнего душегуба на поруки. Тот не дожил до своего тридцатилетия совсем немного, в предыдущий Год Дракона закрыв наставника собой. Но на память сэру Лайможу остались кое-какие тайные знаки, читая которые, можно было отыскать заваленный и замусоренный сточный канал. По ним в городской ров сливали нечистоты. Иногда каналы засорялись, и городской магистрат либо скидывался и нанимал рабочих для очистки, либо забивал их и делал новые. Убийцы и грабители потом приспосабливали брошенные каналы для своих нужд.

Одним из них и воспользовался рыцарь. Правда, брести пришлось по колено в осенней грязи, перемешанной с нечистотами, но одно заклинание напрочь отбило обоняние, а другое потом помогло отчистить одежду. Негоже ему разгуливать по городу, воняя, как канализация! А если остановит патруль?

Патруль его действительно остановил – практически на соседней улице. Какому-то чересчур ретивому служаке показалась подозрительной высокая закутанная в плащ фигура, быстрым шагом двигающаяся вдоль стен домов. На окрик и предложение остановиться гроссмейстер послушно встал. Сцепил кончики пальцев в хитрую фигуру…

– А ну-ка, малый… – Стражник поднял повыше фонарь – жестянку с закрепленной внутри свечой. – Ты кто такой и куда идешь?

– Слово мое ты услышь и запомни ответ, – негромким вкрадчивым голосом произнес сэр Лаймож. – Вот я стою – а вот меня уже нет. Это виденье – чего не увидишь в ночи! Сон тебе снится, – как баба, о нем не кричи.

– Вот пакость! – Стражник моргнул. – Привидится же такое… Тьфу-тьфу-тьфу!

Он осенил себя охранным знамением, после чего вернулся к своим товарищам, оставив «видение» продолжать свой путь.

Где находится королевский дворец, сэр Лаймож знал прекрасно и добрался до него без приключений. Заходить внутрь необязательно. В арсенале рыцарей-драконоборцев есть несколько заклинаний, на драконов они, как показала практика, почти не действуют, но вот на прочие существа оказывают свое влияние. Выбрав место в тени, где его не могла увидать городская стража – а окрестности дворца охраняли с особым тщанием, – рыцарь прислонился к стене и тихо запел, не разжимая губ.

Заклинание вызова на драконов не действовало в том смысле, что с его помощью нельзя было выманить из пещеры забившегося в нее монстра. В лучшем случае дракон посылал вместо себя иллюзию, которую можно было довольно долго рубить мечами и дырявить копьями, пока настоящий дракон удирал. В худшем – к вызывавшему кидались все остальные обитатели этих мест, как обычные, так и нежить. Бывало, что и мертвецы, недавно захороненные, вставали из могил, если вызывавший по неосторожности вкладывал слишком много сил в заклинание. Удобно, кстати, в бою с превосходящими силами противника.

Тихая мелодия с непонятными словами лилась с неплотно сомкнутых губ рыцаря, проникала сквозь камни дворцовой стены в сам дворец, и где-то там в его недрах беспокойно заворочался в постели невысокого роста щуплый человечек со всклокоченными волосами. Сон был нарушен появлением прекрасной незнакомки. Обнаженная девушка, юная, как весна и столь же прекрасная, застыла в дверном проеме. Глаза ее сияли, как две звездочки, соблазнительное тело казалось отлито из затвердевших лунных лучей.

Мне холодно и скучно. Согреешь меня? – прозвучал голосок.

– Ты… откуда?

Издалека. Я случайно проходила мимо. Искала…

– Меня?

Может быть, и тебя. Идем со мной!

– Куда?

Там узнаешь…

Она протянула руку – внезапно захотелось припасть губами к этой нежной коже. Придворные красавицы недолюбливали поэта и шута из-за его непритязательной внешности, а служанки и простолюдинки были для его возвышенной души слишком грубыми и приземленными. Но в этой девушке чувствовалась порода.

– Ты из числа фрейлин принцессы?

А как ты догадался?

– Я вообще очень умный…

И красивый! Пойдем!

– А… разве нельзя здесь?

Думаю, нам на твоей постели будет слишком тесно. Я знаю более удобное местечко, там нам никто не помешает.

Она попятилась прочь по темному пустому коридору, и Целок, только кое-как набросив рубашку, рысцой поспешил за нею. Девушка была так хороша, так соблазнительна! Она была совсем рядом – только руку протяни! – и когда внезапно исчезла, поэт застонал от досады.

Ну что же ты? – Знакомый голосок заставил встрепенуться. – Я тебя жду!

Она стояла в дверном проеме, раскинув руки.

Иди ко мне!

Целок бегом бросился вперед, распахнув объятия – и с испуганным криком полетел вниз, на камни.

Завершив песню, сэр Лаймож выдохнул и коснулся кончиками пальцев вспотевшего лба. Дело сделано. Завтра поутру совершающая обход стража наткнется на обезображенное, разбившееся о камни тело придворного поэта и шута Целока. Особенного расследования проводиться не будет – никто ничего не видел, ничего не знает. Правда, особо дотошный маг может почувствовать, что на покойника незадолго до смерти были наложены какие-то чары. Но вряд ли кто-то когда-то сможет вычислить их автора. В крайнем случае, он скажет королю, что сие сделано для блага государства.

Глава 4
Не такой, как все

Школа Драконоборцев

Этот случай произошел три недели назад. С тех пор на тренировках горец стал выказывать некоторые успехи. Во всяком случае, у него получалось намного лучше, чем у несчастного Садуго. Над ним перестали смеяться, Яунист все больше помалкивал, не подкалывая Авидара. Правда, тот действовал в какой-то странной манере – он упрямо держался своей стойки, чуть расставив ноги, и все время пытался включить в работу левую руку. Увещевания наставника, что на левой руке будет щит, владению которым учатся отдельно, на него не действовали. И ничего удивительного, что сегодня новый наставник, брат Дайвен, решил напомнить о том случае.

Он встретил учеников на пороге учебного корпуса.

– Сегодня вы узнаете кое-что новое о себе, – произнес он. – Следуйте за мной!

Развернувшись четко, по-военному, он направился внутрь. Ученики затопали следом.

Пройдя темным, мрачным, как тюремные подземелья, коридором, брат Дайвен вывел юношей в пустой просторный зал, освещенный лишь рядом небольших узких окон где-то под потолком. В углах царил полумрак. Шаги гулко отдавались от стен, под ногами звонко клацали мозаичные плиты пола.

Выйдя на середину, наставник взмахнул рукой – и в потолке открылся люк. Столб света осветил подтянутую фигуру рыцаря. Это произошло так неожиданно, что некоторые юноши не смогли сдержать изумленных возгласов.

– Здесь вы будете заниматься магией, – объяснил брат Дайвен. – Конечно, кто-то из вас выкажет большие успехи, кто-то – меньшие, но они есть в какой-то мере у каждого. Иначе вы бы не стали учениками нашей Школы – бездарей и тупиц мы не пускаем на порог! Здесь мы будем заниматься наведением и снятием чар.

– Но зачем нам это нужно? – искренне удивился Яунист. – Я думал, мы воины, а не колдуны!

– Во-первых, колдун тоже может быть неплохим воином. Кто такие боевые маги, вы, надеюсь, имеете хотя бы отдаленное представление?.. Магия – такое же оружие, и надо уметь им пользоваться или хотя бы знать, как им пользуются другие. Во-вторых, драконы, с которыми нам предстоит иметь дело, существа магические. Без элементарных знаний основ чародейства к ним не стоит и приближаться. Они владеют иллюзиями, могут перемещаться в пространстве, управляют ветрами и камнями. Я уж молчу про их огонь… Но это все вы уже знаете и без меня! Сейчас ваше первое задание – найти тут то, что скрыто от ваших глаз иллюзиями. Драконы известные мастера накладывать отводящие глаза чары. Ваша задача – распознать эти чары…

– И снять? – поинтересовался кто-то из юношей.

– Наложенные мною чары – простейшие. Они сами снимаются, едва задача будет решена. Приступайте!

С этими словами брат Дайвен повел рукой в пространстве – и на глазах изумленных учеников чуть в стороне, у стены, возникла небольшая кафедра, на которую он и взошел, сверху наблюдая вытянувшиеся, изумленные лица.

– Что застыли? Это было наглядное демонстрирование снятия иллюзии! Приступайте!

Юноши стали озираться по сторонам. Зал был пуст. Насколько можно было видеть, не имелось даже вбитых в стену гвоздей, на которых полагалось бы висеть плакатам или наглядным пособиям. Мозаичный пол тоже выглядел гладким и лишенным любых зацепок. Исподтишка наблюдая друг за другом, ученики тихо двинулись в разные стороны.

– Не надейтесь, что кто-то найдет что-то за вас, – вещал наставник. – Вас двадцать, и два десятка… э-э… находок вы мне должны представить!

– Интересно, как он себе это представляет? – проворчал себе под нос Юрат. Молодой рыцарь стоял, озираясь по сторонам с таким видом, словно вокруг были враги и он ждал лишь первого движения, чтобы броситься в атаку.

Готик сделал несколько осторожных шагов. Не хотелось споткнуться о нечто невидимое. А вот интересно…

– Простите, учитель, – тут же послышался знакомый голос, словно Создатель услышал его мысли и вложил вопрос в уста другого ученика, – а что мы должны искать?

Все обернулись на голос Авидара – и у всех медленно отвалились челюсти.

– Просто я не уверен, что вот это, – горец похлопал ладонью по небольшой наклонной подставке, – предмет мебели…

Которого – Готик мог поклясться чем угодно, даже своей бессмертной душой – еще несколько секунд назад тут не было!

– Это – ваше рабочее место, – сообщил брат Дайвен. – И рад сообщить, что вы первым блестяще справились с заданием… За исключением вон того молодого человека!

Он указал куда-то вбок. Все обернулись и уставились на Садуго, который от столь пристального внимания покраснел, как девушка, и поспешил спрятаться за точно такую же подставку. Она стояла чуть в стороне, у противоположной от кафедры наставника стены.

– У вас великолепный потенциал, молодые люди! – провозгласил драконоборец. – Думаю, не ошибусь, если скажу, что вы сможете стать отменными мастерами иллюзий… если, конечно, не задерете нос от первой же похвалы и будете серьезно заниматься, развивая свои способности. А что застыли остальные? Быстро по своим рабочим местам и начнем урок!

Окрик подействовал, как удар кнута. Юноши шарахнулись в разные стороны. Кто-то со всего размаха налетел на доселе невидимую подставку, ушиб об нее ногу, но не стал вопить и возмущаться, а поспешил застолбить находку. Еще двое одновременно бросились к одной и той же подставке с двух сторон и едва не подрались за право назвать ее своей.

Готик слегка растерялся, не зная, что предпринять.

– Слева, – послышался тихий шепот Авидара.

– Что?

Горец шагнул к нему и схватил за тунику, подтягивая ближе.

– Два шага назад. Слева от тебя, – прошипел он.

– Ага!

Готик попятился, повел рукой вокруг себя – и пальцы нащупали деревяшку. Небольшая подставка появилась из ничего. При ближайшем рассмотрении она очень напоминала кафедру, на которой стоял брат Дайвен, отличаясь разве что размерами. Юноша осторожно встал на нее, ощупывая и поглаживая старое дерево. Не верилось, что только что он своими глазами наблюдал за магическим действом. Но ничего бы этого не было, если бы не…

Он поднял глаза. Горец стоял на своем месте и, поймав взгляд, подмигнул.

– Спасибо! Как ты это делаешь?

– Просто смотрю, – пожал плечами Авидар.

– Смотришь – и все? Но я тоже смотрел – и ничего не видел!

– Ты смотришь обычным зрением. А я жил в горах, где зачастую видения бывают обманчивы. Тебе кажется, что подо льдом – камни, делаешь шаг – и проваливаешься в ледяную воду. Тебе кажется, что этот мостик не выдержит и куропатки – но потом оказывается, что по нему свободно может пройти целое стадо овец. А если надо на глаз определить расстояние между скал – допрыгнешь или нет? Или грозит ли тебе лавиной заснеженный склон? Да мало ли что!.. Вещи вообще не такие, какими кажутся.

– Золотые слова, будущий мастер иллюзий! – раздался голос брата Дайвена. – Вы так хорошо умеете разбираться в наведении чар?

– Э-э… не настолько, чтобы вы могли называть меня мастером, – быстро ответил горец, опуская глаза.

– Ну-ну, скромность хороша, но если похвала заслужена, ее стоит забыть и открыто признать свои достоинства. Вы где-то учились, юноша?

– Специально – нет.

– Значит, эти способности у вас врожденные?

– Не знаю.

Готик смотрел во все глаза и слушал во все уши. Авидар явно напрягся, почувствовав интерес брата-драконоборца к своей персоне. Юноша ощущал волнение и напряжение приятеля, как свои собственные. «Что делать, если спросит?.. Иллюзии… Сумею ли я…» Он даже помотал головой – обрывок чужой мысли ворвался в разум внезапно, как порыв ледяного ветра.

…Ледяной ветер воет в скалах, летит в глаза колючая снежная поземка… Под лопатками ощущается камень, впереди – пропасть, дорога только вперед… Надо сделать шаг – туда, вниз, во-он до того уступа… Но это невозможно! Чтобы одолеть пропасть, нужны крылья – или магия. «Что же ты застыл? Лети!» Толчок… шаг… миг падения, похожего на полет… Полет, похожий на падение… Камни…

– Юноша, что с вами? Юноша!

Готик открыл глаза и не сразу понял, что изменилось в мире. Потом до него дошло: он лежал на полу, видимо, упав с кафедры. Вокруг столпились удивленные, напуганные, заинтересованные соученики. Ближе всех, едва не сталкиваясь лбами – брат Дайвен и Авидар. В черных глазах горца – изумление, настолько странно перемешанное с каким-то иным чувством, что Готик уставился на приятеля, не слыша, что ему говорит наставник.

– Ты чего?

– Н-ничего. – Горец моргнул, и расширившиеся черные зрачки сузились опять, вернув его глазам природный золотистый цвет. – А ты?

– Что это было? Юноша, отвечайте!

Готик медленно сел, ничуть не удивившись, что его поддерживают под локоть. Голова слегка кружилась.

– Я… что-то увидел.

Со всех сторон послышались смешки – еще бы, все занятие было как раз на этом и построено, чтобы что-то увидеть! Только вот никто от увиденного не падал в обморок.

– Это был не обморок. – Драконоборец помог юноше встать. – Такое бывает очень редко – нужен стресс, чтобы проснулись магические способности. Их что-то пробудило. Что случилось? Вы что-то видели? Слышали? Ощутили?

– Ветер. – Готик нахмурился, вспоминая. – В скалах…

– Это я виноват, учитель, – быстро перебил его Авидар. – Наверное, вы рано меня похвалили – я рассказывал Готику о горах и о том, что в скалах все бывает не таким, как кажется. Ну и, наверное, немного перестарался… Или у него оказалось слишком живое воображение.

– Воображение – это прекрасно! – заявил драконоборец. – Настоящим мастером иллюзий не станете, не имея воображения. Но его стоит держать в узде, иначе вместо разрушения иллюзий вы начнете их создавать.

– А разве это плохо – создавать иллюзии? – хлопнул ресницами Авидар.

– Именно этим, юноша, занимаются драконы! Среди людей это настолько редкий дар, что я бы не стал даже развивать эту тему… Ну как? Вам лучше?

Готик покивал головой. Слабость прошла, дышалось легче. Он самостоятельно взобрался на свое место, на всякий случай опираясь о крышку руками. Остальные ученики поспешили тоже вернуться на свои места.

– Итак, – заговорил брат Дайвен, когда в зале установилась относительная тишина, – я, с вашего позволения… Юноша, а вы что делаете?

Радуясь, что на сей раз не он оказался в центре всеобщего внимания, Готик обернулся на голос учителя. Яунист нервно сжал кулаки. Как-то так получилось, что он оказался единственным, у кого не было своего «рабочего места». Девятнадцать юношей отыскали так или иначе самостоятельно или с чьей-то помощью свои кафедры, а он – нет.

– Сэр, я… э-э… просто…

– Забыли? – участливо подсказал наставник.

– Да. Когда Готик упал, все бросились к нему, и я забыл про свою… свое место, – промолвил молодой рыцарь.

– Но сейчас, надеюсь, вы о нем вспомнили?

– Да.

– Тогда возвращайтесь на рабочее место – и приступим. Или вы его так и не нашли?