Текст книги "Притяжение"

Олег возвращался из института, кормил эфу, которая поразительно быстро освоилась в новых условиях обитания, рассказывал ей студенческие новости. Она внимательно слушала, свернувшись в кресле клубком. Поведал он и о своих чувствах к Веронике, но эфа проявила беспокойство, и он не стал больше посвящать ядовитую подругу в свои любовные дела.

Спала эфа под кроватью, но иногда забиралась в постель к Олегу, любила засыпать у него в ногах.

Зоя Александровна обнаружила эфу через несколько дней. Как-то вечером она вошла в комнату сына и от неожиданности завизжала что было мочи:

– Змея-аа?!.. Змеяя-а-а-змеяа-а!!! – пронзительно кричала она срывающимся голосом, прижавшись к стене, не в силах сдвинуться с места.

– Всё в порядке, мама, успокойся, – уговаривал её Олег. – Это песчаная эфа, она не причинит тебе зла. Ты только не делай резких движений.

Прошло некоторое время, пока мать смогла рассуждать более-менее спокойно.

– Откуда взялась здесь змея, – потребовала она объяснений. – Может, ты расскажешь, наконец, в чём дело?!

– Я привёз её из ферганской долины…

– Ужас какой! – воскликнула Зоя Александровна тихо. – Просто невероятно! Зачем?! Она ведь очень ядовитая, её укус смертельный…

– Мама, она ничего плохого не сделает. Эфа очень умная. Ты, главное, не обижай её, не делай лишних движений, чтобы она не подумала, что ты собираешься на неё напасть.

Мама внимательно рассматривала змею из-за плеча сына.

– А она красивая, – сказала, наконец, и через силу улыбнулась. Олег увидел, как спало напряжение с эфы. – Пойдём сынок, – позвала мать, – поговорим на кухне, – и выскользнула в дверь. Олег последовал за ней.

– Олег, нам надо что-то с этим делать. Хотя ты и говоришь, что она не может причинить никому вреда, но, ты должен понимать, поведение животных непредсказуемо. Откуда ты знаешь, ведь может случится так, что в один прекрасный день что-нибудь выведет её из себя… И тогда произойдёт непоправимое. Потом будешь локти кусать всю жизнь.

Мать предложила купить специальную клетку и держать змею там. Олегу ничего не оставалось, как согласится.

Эфа не стала противиться новшеству, постепенно она обжила свой новый домик. Ведь по вечерам и ночью она могла свободно передвигаться по комнате и общаться с Олегом.

Эфа с обожанием подолгу, не отрываясь, смотрела, как Олег сидит за книжками. И очень скучала, когда его не было дома.

Олег продолжал встречаться с Вероникой, он много и часто рассказывал ей о своей питомице.

– Ты можешь смеяться, но я понимаю её, мы с ней разговариваем, – признался он как-то, заглядывая в глаза девушке.

Вероника и не думала смеяться. Она любила его, и верила ему. Но постоянные разговоры об эфе вызвали у девушки неожиданную ревность к змее. Однажды она в шутку сказала, что он эфу любит больше, чем её.

– Не выдумывай, – не согласился Олег и обнял Веронику. – Если бы я был змеем, то да, тогда, конечно, – весело добавил он, и рассмеялся.

Родители Олега подружились с эфой, правда, общались с ней только, когда она была в клетке. Эфа тоже привыкла к ним, и вела себя совершенно спокойно, когда они входили в комнату. Родители даже разговаривали с ней мирно, змея отвечала. Но они не понимали её, слышали лишь шипение, вполне миролюбивое.

Забавные отношения сложились у эфы с Кешей. Он, конечно же, однажды проник в комнату к Олегу. Очень удивился присутствию змеи. Сначала возмущался. А потом они подружились, хотя и часто спорили. Ссоры исходили от Кешы, который очень любил себя, а эфа над ним подтрунивала.

Как-то вечером Олег пригласил Веронику к себе. Родителей не было дома, и влюблённая пара хотела провести этот вечер наедине.

И вдруг раздался звонок. Вероника от неожиданности вздрогнула. Олег открыл дверь. На пороге стоял Артём и ещё два приятеля-однокурсника, с которыми они вчетвером частенько прогуливали лекции, находя себе более интересные занятия. И девчонки – Лола и Маша.

– Ага! – заорал Артём. – Прячетесь! От всех! – и оттеснив Олега, бесцеремонно прошёл в прихожую. Приятели последовали за ним.

– Слушайте, ну вы тихушники! – Лола обняла Веронику.

– Да ещё какие! – подхватила Маша.

– Да уж! – встрял Артём. – Мы вообще друга потеряли.

Честная компания по привычке ввалилась к Олегу в комнату. Олег был бледен, как полотно. Но не препятствовал вторжению. Не останавливать же силой.

Гости увидели эфу почти сразу. Девчонки взвизгнули и слегка попятились, спрятавшись за спины парней. Повисла пауза.

– Эфа живёт у нас, – постарался как можно спокойнее сказать Олег. – Не бойтесь, она в клетке. И не сможет причинить вам вреда.

– Та самая? – хмыкнул Артём.

– Она, – подтвердил Олег.

– А как она сюда попала, – удивлённо вскинула бровки Лола.

– Обыкновенно. Забралась в рюкзак, и вот так вот оказалась здесь.

– А ты не боишься, что она кого-нибудь тяпнет? – зловеще произнёс Артём.

– Да ладно, – осмелели парни, – смотри какая она смирненькая.

– А мы к вам не с пустыми руками, – сказал низкорослый Федя и достал из внутреннего кармана куртки бутылку красного вина.

И ещё откуда-то, словно фокусник наколдовал, появилась пара бутылок.

– За тобой, Олежа, закусон.

– Сейчас что-нибудь найдём, – смутился Олег и позвал Веронику на кухню.

Оттуда притащили бутерброды с колбасой и сыром, огурчики маринованные и свежие, помидоры, порезанные на кружки.

Выпивали, смеялись. Артём приблизился к клетке и стал поддразнивать эфу.

Эфа начала волноваться.

– Не дразни, – строго сказал Олег.

– Да ладно, подумаешь… Опять змеюку защищаешь! А ты изменился, дружок, с тех пор как змею повстречал. Тусовок избегаешь…

– Да просто некогда тусить, за учёбу вон взялся, хвосты исправил, – смутился Олег. – Кстати, и тебе не мешало бы их подтянуть.

– Обойдусь как-нибудь без твоих советов! Ты друзей на змею променял, – зло прокричал Артём прямо в глаза другу. Все замерли, словно перед грозой, поняв, что шутки кончились. Девчонки с испугом смотрели на Артёма и Олега, которые стояли друг против друга на взводе. Ещё секунда и начнут махать кулаками.

– Нет, ну, правда, из-за какой-то змеюки друзей забросить, – ухмыльнулся Артём, переходя на шутливый тон. Он повернулся к змее и обозвал её непристойно. Эфа зашипела и приподнялась.

– Отойди, – сказал Олег тихо, но весомо.

– Да ладно. Я что? Я ничего. Смотри, только ты не пожалей.

Обстановка немного разрядилась. Молодёжь расслабилась. Весело защебетали подвыпившие девчонки. Включили музыку. Стали танцевать. И никто не заметил, как Артём вновь оказался возле взволнованной от музыки змеи и стал дразнить её.

Эфа в ярости заметалась по небольшому пространству, сковывающему её движения. Она готова была разнести клетку.

Олег и Вероника танцевали в дальнем углу. Заметив неладное, они, не сговариваясь, бросились к клетке. В то же мгновение эфа ударила хвостом с такой силой, что дверца распахнулась…

Змея кинулась на обидчика. Время словно бы замедлилось… Артём не раздумывая спрятался за Олега. Эфа уже летела и ничего поделать не могла. И тут в последний момент Олега закрыла собой Вероника, и весь яд, предназначавшийся Артёму, достался ей.

Молодёжь с визгом бросилась из комнаты вон.

Олег подхватил Веронику, потерявшую от боли сознание, и на руках вынес её в зал, следом за ребятами. Девчонки стали звонить в «Скорую помощь». Олег припал к плечу Вероники – к месту укуса, и стал высасывать из ранки яд, сплёвывая его прямо на пол.

– А я говори-ил!!! Предупрежда-ал!! – орал Артём, оправившись от шока. – Убить гадюку! И дело с концом.

На него зашикали.

– Да ну вас! – махнул он рукой и ушёл.

На удивление «Скорая» прибыла очень быстро. Санитары положили Веронику на носилки. Она открыла глаза и, обведя вокруг мутным взором, снова впала в небытие.

Олег поехал с Вероникой. Он ни на минуту не отходил от неё, держа её за руку.

Они прибыли в больницу. Олег направился за носилками, но врач не пустил его в смотровую комнату. Олег остался дожидаться результатов в коридоре.

Через несколько минут дежурные сестрички на каталке повезли Веронику в реанимацию. Врач следовал за ними, от парня он отмахнулся, как от назойливой мухи – не до тебя, друг.

Всю ночь Олег провёл в больнице. И только под утро к нему вышел врач.

– Кто она вам? – обратился он к Олегу.

– Невеста, – слегка замявшись, ответил он. – Доктор, как она? – спросил в нетерпении.

– Жить будет, – устало сказал врач. Олег с облегчением вздохнул.

– Скажи лучше, как тебя угораздило змею домой приволочь?! – панибратски продолжил врач. – Хорошо вовремя всё сделали. И вы, там, на месте, и «Скорая»… А то не видать бы невесте жениха…

Ещё в приёмном покое Олег в общих чертах, сбиваясь и путаясь, рассказал о происшествии, так что доктор был в курсе.

– А мне можно к Веронике? – попросил он.

– Только когда в палату переведём. Пока она в реанимации, за ней медсестра присматривать будет. Ты иди лучше, поспи. Да и с гадюкой своей разберись.

Олег не знал, как вести себя с эфой. Получается, подтвердились слова матери о том, что животным, особенно змеям, доверять нельзя. Они, как незаряженное ружьё: когда-нибудь, да выстрелят. С ними надо быть осторожными. И, наверное, это плохая затея: приютить у себя гадюку. С этим надо что-то делать. Ситуацию надо как-то исправлять.

Хотя Олег и понимал, что агрессивное поведение эфы спровоцировал Артём, но не мог оставить её без внимания, не имел права пускать всё на самотёк. Он решительно, хотя и с опаской, открыл дверь в свою комнату. Но картина, которую он увидел, сразила его наповал и перепутала весь логический ход его размышлений.

Эфа находилась в своём домике. Положив печальную голову себе на хвост, она безжизненно смотрела в одну точку.

При его появлении эфа оживилась, вскинулась, но тут же виновато опустила голову.

– Что же ты наделала, глупенькая, – грустно сказал Олег, подходя к эфе.

– Я не хотела, – сказала эфа, – так получилось.

Олег уже не удивлялся тому, что понимал язык змеи. Ведь он разговаривал с ней постоянно.

– Прости, – попросила эфа.

Олег был растерян. Он не знал: что ему дальше делать.

– Попроси у Вероники прощение за меня, – сказала эфа, глядя в сторону. – Она хорошая.

Вероника пришла в себя. Она лежала в отдельной палате.

Когда вошёл Олег, она слабо улыбнулась уголками губ, глаза её потеплели.

– Прости, любимая, – сказал Олег.

– За что? – слабым голосом спросила она.

– За всё. За эфу…

– Не вини её, – мягко прервала Вероника, положив на его руку слабенькую ладонь. – Она всего лишь животное, доведённое до отчаянья.

Олег был благодарен Веронике за понимание и доброту. Он впервые посмотрел на неё другими глазами. Он просидел возле постели девушки почти весь день, пока доктор не прогнал его. Пришёл и на второй день, и на третий…

Вероника оживала, с каждым днём ей становилось лучше. Чувства их крепли день ото дня.

Олег много думал об эфе и о том, что произошло. И понял, что ему надо пойти учиться в медицинский институт на ветеринарный факультет. Ему хотелось помогать животным, стать им другом. Между тем он продолжал ходить на занятия – просто решил закончить этот вуз, осталось-то совсем немного. А потом уже поступить туда, куда задумал. И в этом его никто не смог бы переубедить.

Но сначала Олег хотел сделать ещё один очень важный шаг в своей жизни, который хорошенько обдумал. Он понял, что любит Веронику. И, что это глубокое, непреходящее чувство. На всю жизнь.

Он пришёл к ней в палату с огромным букетом чайных роз. Она удивлённо вскинула брови.

– Вероника, – начал Олег, ненадолго замолчал, глядя в её огромные на похудевшем лице глаза, перебрал в уме фразы, означавшие одно и то же предложение, наконец, выпалил: – Я люблю тебя, выходи за меня замуж.

И посмотрел на неё растерянно.

Её глаза светились ответным теплом.

– Ты согласна? – обрадовался он.

От счастья не в силах сказать ни слова, она кивнула и обняла его. Они слились в нежном поцелуе.

– Да, совсем забыл, это тебе! – Олег протянул Веронике коробочку.

Она открыла. Там лежало золотое колечко. Он сам надел ей его на палец.

– Всё, – сказал Олег, – теперь ты моя невеста, мы с тобой обручены… обречены на вечную совместную жизнь.

Когда Вероника вышла из больницы, Олег официально попросил её руки у её родителей. И началась подготовка к свадьбе.

И всё было бы прекрасно, но тут затосковала эфа. Она знала о том, что Олег женится. Казалось даже, что относится к этому с пониманием. Хотя Олег не выставлял своих чувств напоказ перед эфой, она видела, что он счастлив. Но этого счастья разделить вместе с ним не могла.

Незадолго до дня бракосочетания эфа начала волноваться. Просто места себе не находила.

Олег был не на шутку встревожен.

Озарение пришло как-то вдруг.

– Я понял, – сказал он, глядя в её грустные жёлтые глаза. – Ты не можешь жить в неволе. У нас с тобой нет будущего.

После этих слов эфа успокоилась, но грусть не покидала её, наоборот, становилась всё гуще и насыщенней, пока обоих не накрыла с головой. Они понимали, что больше так продолжаться не может. Надо что-то предпринять.

– Может нам лучше с тобой расстаться, – после долгих раздумий предложил Олег.

Эфа качнулась, зашуршала, будто запела. И песнь её была печальной.

Олег отпросился в деканате на несколько дней. Купил билет на самолёт до Ферганы.

Вероника пришла попрощаться с эфой. Эфа вела себя дружелюбно.

– Береги его, – сказала эфа на прощание, – он тебя любит! И прости меня. Я не хотела тебя кусать. Это получилось случайно, – добавила она и посмотрела на девушку пронзительным виноватым взглядом.

Вероника не понимала, что говорила эфа, но чувствовала её расположение к себе.

– Она просит у тебя прощения, – перевёл Олег.

– Всё хорошо, – обратилась Вероника к эфе. – Я не держу на тебя зла.

– Ты добрая, – произнесла эфа. – Я буду помнить это всегда. Прощай.

Эфа стала спокойной, в ней вновь появилось достоинство. Змея и девушка расстались почти подругами.

Олег повёз песчаную эфу в Ферганскую долину. На том месте, где студенты вели раскопки несколько месяцев назад, он выпустил гадюку из клетки. Она бочком отпрыгнула в сторону и оттуда посмотрела прощально на Олега. И, хотя в глазах её застыла печаль, чувствовалась в ней и радость освобождения.

Олег улыбнулся и кивнул эфе ободряюще. Он подумал о том, что эфа изменила его жизнь. Никогда раньше он не задумывался обо всём многообразии живых существ, населяющих землю. Он не был жестоким, но и милосердным не мог себя назвать. Теперь он точно знал, что просто так даже жука не раздавит, и не будет охотиться, не станет убивать братьев наших меньших, ибо и они умеют чувствовать, переживать, и у каждого из них есть право на жизнь.

– Спасибо тебе, – сказал Олег. – Ты меня научила милосердию. Я никогда не забуду тебя. Прощай, эфа!

– Прощай, – ответила эфа.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Эфа думала о том, что и её, змею, жизнь среди людей многому научила, помогла постичь простые истины. Например, что и у них есть дружба и любовь, любовь, ради которой они могут жертвовать собой. Оказалось, что человек не такое страшное существо, что с ним можно дружить. Она теперь точно знает, что ни при каких обстоятельствах, не обидит человека. И не позволит сделать это своим собратьям.

Произошло главное: змея и человек научились слышать и понимать друг друга.

Не сговариваясь, Олег и эфа развернулись и отправились в разные стороны, каждый в свой мир.

Притяжение

В свой обеденный перерыв Лялька заскочила в торговый центр «Сити Молл» – муниципалитет, в котором она возглавляла отдел по связям с общественностью, располагался всего в пяти минутах езды. Забежала ненадолго, чтобы кое-чего из продуктов прикупить… Но разве можно было пройти мимо бутиков?!

В одном месте бросилось в глаза платьице красное, короткое, прямого силуэта, слегка расклёшенное книзу, а самое главное, с длинным, а не четверть, рукавом – будто по ней шитое! Разве пропустишь! Потом розовато-серая блузка, просто загляденье, тоже напросилась в услуженье… Ну и юбка-карандаш, как тут и была! И без туфель не обойтись – к платью!

Взглянула на часики золотые. Обед заканчивался. Начальство строгое. Она и сама «начальство» у себя в отделе, и тоже строгое – с подчинённых дисциплины требовала, но и себе лишнего не позволяла. А как иначе?! Иначе и не спросишь с них.

Ещё раз бросила беглый взгляд на циферблат, стрелки, предатели, скакали, как кони на параде. А без продуктов не хотелось уходить, хоть время и поджимало. Всё рассчитала посекундно. Решила: успеет. Быстренько. Кофе растворимый – баночка, палочка салями… хвать, хвать, хвать… Того, сего – по мелочам. Прямо на бегу. И – к кассе.

И вот она уже стремительно мчится, почти бежит по огромному холлу, огибая многочисленных посетителей, которые почему-то никуда не спешат, и это её ужасно злит. Полы расстёгнутой длинной рыжей дублёнки развеваются по сторонам, белокурые волнистые волосы средней длины, словно грива на ветру, колышутся.

И тут прямо перед ней резко разворачивается мужик…

Она со всего хода врезается в него.

Коробки разлетаются во все стороны, пакет с продуктами разрывается, вываливая содержимое прямо под ноги. Весело разбегаются в разные стороны апельсины и яблоки наперегонки – тот ещё натюрморт.

– О! Не-е-т! – простонала остолбеневшая Лялька, с ужасом глядя себе под ноги. – Этого мне только не хватало!

– И-извините, – произнёс растерянно мужчина в мешковатом сером пальто. – Я не хотел.

– Смотреть надо! – зло отрезала Лялька.

– Я сейчас всё соберу, – подобострастно ответил мужчина.

– Ладно уж, – отмахнулась Лялька, достала из сумочки запасной пакет и стала брезгливо скидывать в него рассыпавшиеся продукты.

Мужчина подбирал раскатившиеся в разные стороны апельсины, но они выскальзывали у него из рук.

Ему стоило большого труда их собрать и вручить, наконец, хозяйке.

Но пара яблок всё же плюхнулась из его рук прямо под ноги Ляльке, вызвав в ней очередной всплеск раздражения.

Мужчина присел за яблоками, словно испугавшись чего-то, и очумелыми глазами снизу-вверх посмотрел на Ляльку, даже рот слегка приоткрыл, отчего полные его губы показались ещё толще.

Лялька взглянула на него пронзительно.

– Ну, что вы там копаетесь?

Раздражение на этого помятого нелепого мужика росло с каждой потерянной секундой. Не могла она позволить себе войти в кабинет позже своих подчинённых хотя бы на минуту. Она годами выстраивала авторитет непогрешимой леди! И вот он мог лопнуть в одно мгновенье!

Лялька вырвала из рук остолбеневшего мужчины яблоко и энергично направилась к выходу. А он так и остался стоять, глядя ей вослед, будто совсем забыл, куда и зачем шёл.

Ну, конечно, она опоздала!..

На целых пять минут!

Влетела, словно фурия. Сотрудницы, в её отделе работали только женщины, глаза опустили долу, пряча довольные ухмылки за озабоченно сдвинутыми бровями.

«Ну вот! – подумала Лялька. – Стоило только чуть-чуть оступиться, как сразу же началось. Даже секретарша смотрит непозволительно ехидно! Улыбочка какая-то кривая! – Накручивала себя Лялька. – Но надо держать „лицо“. Пусть только посмеет кто-нибудь. Хоть словом. Хотя бы намёком…»

Она готова была стереть в порошок всех и каждого.

Лялька внесла себя в свой отдельный кабинет, как вносят дорогую вещь, побросала покупки в шкафчик, и вызвала к себе секретаршу Машу, застенчивую девушку с лицом, усыпанным угрями.

– Слушаю, Лилия Васильевна.

– Это я тебя слушаю! – заорала на неё Лялька.

И… оторвалась по полной. Припомнив Маше и не вовремя набранный на компьютере отчёт по обращениям граждан за неделю, и сорванную встречу, и ещё много чего по мелочам.

– …И наведи порядок в бумагах! И чтобы завтра же у меня на столе лежала полная отчётность за прошлый месяц! – крикнула Лялька вслед удаляющейся секретарше.

Потом, сделав несколько звонков, начала готовиться к встрече главы с населением, назначенной на 16.00, на которой она должна была отчитаться по обращениям граждан. Хорошо, что встреча проходила вечером, а не днём. У Ляльки оставалось немного времени на передышку.

Она откинулась в удобном кресле и прикрыла ненадолго глаза. И тут перед мысленным взором встали рассыпанные по «Сити Моллу» апельсины. И она вспомнила другой, похожий, эпизод из детства, когда отец высыпал перед нею целый пакет ярких оранжевых апельсиновых мячиков, и они так же разбежались в разные стороны. И она, тогда перестав плакать и капризничать, звонко и счастливо рассмеялась.

Лялька была единственным ребёнком в обеспеченной семье, и её баловали. Характер она начала проявлять уже с пелёнок. Капризничала, добиваясь своей цели, заливалась таким настойчивым плачем, что родители старались понять, чего малышка хочет, и выполняли все её требования. Как только она начала произносить членораздельно – «ма-ма», «па-па», «ня», «дяй», она категорически отказалась от того имени, которым её нарекли родители. Это маме Ларисе Георгиевне пришла мысль назвать дочку Лилией, цветком, значит. Но своевольная девочка, если и походила на цветок, то скорее уж какой-нибудь репейник с вечно всклоченной головой: как ни старалась мать нацепить дочке банты, та их срывала и выкидывала куда придётся.

– Лилия, – говорила мать, нежно склоняясь над малышкой.

– Ля-ля, – повторяла дочка, суча ножками.

– Ли-ли-я, – упорствовала мать.

– Ля-ля! – стояла на своём дочь.

– Ну что ты мучаешь её, Лара? – заступался отец, Василий Ильич.

Он подхватывал дочку на руки, высоко подкидывал, ловил и снова бросал вверх. Лялька оглашала просторную детскую звонким смехом и визгом.

Василий Ильич Сухонин, полковник милиции, был человеком суровым и спокойным. Конечно же он мечтал о сыне. Наследнике, продолжателе ментовской династии. Но когда родилась Лялька, он понял, что дороже этого комочка у него нет никого.

– И пускай не мальчик. Зато характер какой! Вся в меня! – говорил он жене.

Лялька слушала и заливисто смеялась.

– Ну что ты ей потакаешь, – укоряла Лариса Георгиевна мужа.

Педагог, директор школы в свои-то годы, а ей было тогда около тридцати лет, она и с домочадцами была строга. Старалась воспитывать дочку по всем правилам педагогики, которую изучала в институте. Муж ломал всю её стратегию. Но она не слишком настаивала именно на своей методе, поскольку любила мужа, он был для неё непререкаемым авторитетом. Предпочитала не ссориться по пустякам. Все споры заканчивались у них полюбовно. Муж тоже частенько уступал жене, в некоторых вопросах признавая большую её компетентность.

В борьбе за имя Лялька одержала победу. Она, ни за что не признавая имя Лилия, так и осталась Лялькой сначала в садике, потом в школе, и теперь в близком кругу. Заводила, хулиганка, но при этом всеобщая любимица, она обожала командовать всеми, кто был в поле её зрения. А все желали подчиняться этому светлокудрому ангелу с жёсткой рукой.

Во дворе у Ляльки в подчинении была целая команда разновозрастных соседских ребятишек. Она фонтанировала идеями, и скучно с ней не было. Ребятишки включались в игры охотно, а она сочиняла правила, назначала роли, выбирая при этом себе – лучшую. А никто и не спорил, будто так и должно было быть. Иногда какой-нибудь ротозей, пропустивший, например, гол в футбольной схватке, получал от неё такую затрещину, что после долгое время был начеку.

Учёба Ляльке давалось легко. Училась она как бы играючи. Память у неё была хорошая, на уроках схватывала всё на лету, так что дома уроки делать почти не приходилось, только письменные. Свободное время она посвящала чтению. Глотала книги, словно сладкий десерт. Своей начитанностью любила щегольнуть, вставляя в нужный момент подходящие цитаты. И, разумеется, школу окончила с золотой медалью.

В школе Лялька сразу записалась во все спортивные кружки. В младших классах она занималась волейболом, баскетболом, гимнастикой и очень любила ходить на лыжах. Мама водила её во Дворец культуры на спортивные танцы. Лялька была девочкой высокой и спортивной. Но к 15 годам она вдруг расцвела формами, стала женственной и мягкой, от её угловатости и резкости не осталось и следа. И танцами увлеклась восточными, навсегда отделив себя от всего спортивного, кроме плавания.

Во дворе она по-прежнему оставалась лидером, но уже совершенно поменялась тактика её поведения. Теперь её окружали, влюблённые по уши, воздыхатели. А дворовые девчонки и не возражали – они пока не испытывали к ней зависти, смотрели на неё, как на богиню. Лялька была эталоном, и ей подражали. Во всём, вплоть до одежды и причёски. По её примеру почти все отрастили длинные волосы, надели рваные джинсы и высокие «каблуки».

Одевалась Лялька, надо сказать, всегда идеально. Их семьи не коснулись те политические и экономические катаклизмы, что происходили в стране. Сухонины спокойно пережили перестройку, даже не ведая, что существуют километровые очереди буквально за всем на свете, офицеру милиции продукты питания привозили домой. И фирменную одежду приносили местные фарцовщики, впоследствии переименованные в бизнесменов. Лихие 90-е тоже не коснулись чёрным крылом. Василий Ильич крепко стоял на ногах, умело вёл своё дело, заслужив уважение вышестоящего начальства и снискав авторитет у теневого мира, с которыми был строг, но справедлив.

В университете на юридическом факультете, куда шутя поступила, Лялька продолжала лидерствовать, но здесь, помимо обожающих её подруг, появились у неё соперницы и завистницы. Однокурсники вились вокруг Ляльки табуном. А она всем предпочла Макса Скоблева.

Это была любовь с первого взгляда. С первого занятия. Лялька зашла в аудиторию, цокая высокими каблуками, в юбке-карандаш, слегка открывающей её мягкие колени, в крепдешиновой блузке цвета спелого арбуза, с распущенными шикарными волосами, с маленькой модной сумочкой в руках. Парни тут же повскакали с мест, не скрывая приятного удивления, принялись отпускать неприкрыто-восхищённые реплики.

– Ни себе чего!

– Короле-е-ва!

– Колдунья.

И только один человек сидел к ней затылком. Увлечённый разговором с девушкой, он повернулся позже других и глянул на Ляльку исподлобья синими насмешливыми глазами, точно рентгеном просветил.

Взгляды их встретились.

И тут Ляльку словно током пронзило. Но выдержала, не отвела глаза.

Он медленно поменялся в лице. Его горячий взгляд взволновал Ляльку.

Подошёл, протянул руку и сказал просто:

– Макс.

Ляльку обожгло.

С самой первой секунды страсть накрыла обоих с головой. Это было немыслимое притяжение одинаково заряженных частиц! Немыслимое, поскольку по законам физики они должны были отталкиваться друг от друга.

После занятий они вышли из универа вместе. И больше уже не разлучались. А через три месяца сыграли свадьбу, на которой гулял весь курс.

Родители подарили им двухкомнатную квартиру в престижном районе неподалёку от института. Там они и «грызли гранит науки» все пять лет, мало заботясь о быте.

Нет, конечно, убирались, причём, вместе, жилище своё содержали в чистоте, но готовке уделяли минимум времени, питались по-студенчески. В основном, пробавлялись перекусами. Частенько у них собирались однокурсники, пили вино, читали стихи, пели под гитару популярные песни, в том числе и ретро.

Лялька, по-прежнему, волновала всех мужчин. Её смех, звонкий, напористый, как брызги шампанского, никого не оставлял равнодушным, мужчины тут же подхватывали его, доводя до крещендо. Её формы, несмотря на стройность фигуры, возбуждали их необычайно. Макс ревновал, но никогда не показывал своих чувств на людях, да и Лялька могла лишь догадываться об этом, по ходящим желвакам, или хмурому взгляду.

Совершенно нельзя сказать, что жизнь их была полной гармонией. Скорее наоборот, полной дисгармонией отличались их отношения. Дело было в похожести. Нет, их влечение друг к другу, пылающее, страстное, со временем не затухало, а ещё больше разгоралось, но оба были лидерами, и потому быт превращался порой в ад. Никто и ни в чём не хотел уступать. Лялька любила подчинять, командовать. Макс сам был готов командовать полками. И со всеми у него это получалось. Ну, или почти со всеми – кроме Ляльки.

Несмотря на это, притяжение было настолько сильным, что всё остальное казалось мелочью. Они не могли друг без друга жить. Не могли находиться порознь.

Единственное, о чём серьёзно размышляла в последнее время Лялька, что у них с Максом нет детей. Не сказать, чтобы её это сильно беспокоило, но нет-нет, да и заноет нечаянно где-то под самым сердцем.

Что это? Тоска по материнству на генетическом уровне?

Лялька вполне отдавала себе отчёт в том, почему этого до сих пор не случилось.

В самом начале их семейной истории, была учёба, весёлая студенческая жизнь бурлила вовсю, не давая даже задуматься над тем, чтобы завести ребёнка. Оба слишком амбициозны, и любили себя и друг друга так, что им просто не приходило в голову тратить свою жизнь… на пелёнки, распашонки, бессонные ночи…

Впрочем, последнее тревожило больше Ляльку. Макс… он и тогда готов был принять малыша в их с Лялькой жизнь. И позже сам не раз заводил об этом разговор. А почему бы нам не… Лялька обрывала его на полуслове. Она постоянно отнекивалась и откладывала рождение ребёнка на «потом». Со временем и он махнул рукой, смирившись с таким положением вещей. Таким, какой навязывала ему Лялька.

А теперь она боялась отважиться на этот шаг. Всё оттягивала и оттягивала решение вопроса. И понимала, что давно бы уже пора родить. И не могла решиться.

На следующей неделе Лялька опять вырвалась в «Сити Молл». На этот раз её совершенно не интересовали бутики, одежду она всё же предпочитала покупать в дорогих отделах известных торговых центров. Просто сегодня они договорились о встрече со школьной подругой Надей, решили попить вместе кофе, поболтать. Давно не виделись. Всего три года назад подруга вышла замуж и пропала для общения, застряла в семейном быту.

Надя выглядела неважно, казалась замотанной и уставшей. Волосы прилизаны, взгляд потухший. Год назад она родила второго сына, и так-то не была худенькой, а тут располнела до безобразия.

– Ой, Лялечка! – после коротких объятий воскликнула Надя. – Какая ты красавица! Ну, прямо нисколечко не меняешься. Какая была в школе, такая и осталась. Скажи, как тебе это удаётся? Гены? – догадалась она. – Твои родители до сих пор, как огурчики.

– Да, Гены, Васи, Коли, Пети, – засмеялась Лялька, запрокидывая голову.

– Ты молодчина, – продолжила подруга, посмеявшись вместе с Лялькой. – Всё у тебя хорошо, вот и после универа попала на такую хорошую должность…

Вспомнили одноклассников. Кто, где, как устроился. Над кем-то посмеялись незлобно, кого-то пожалели. Дали слово друг дружке обязательно в этом году прийти на встречу выпускников. Всё-таки 15 лет прошло! Юбилейная как-никак дата.

У Нади зазвонил сотовый. Она ответила.