Текст книги "Притяжение"

И тут она заметила бабочку с той стороны окна. Бабочка часто-часто махала крылышками, словно хотела прорваться через стекло к ним в комнату. Но потом, видно, передумала. И упорхнула по своим важным делам.

Бабочка была очень красивая. И Юлию вдруг охватило такое ощущение, будто у неё в душе порхают бабочки.

– Прости меня, – сказал Олег, заглядывая в тёмно-синие, как омуты, глаза жены. – Я был не прав.

– Нет, это ты прости меня, – ответила Юлия тихо. – Это я была не права. Я могла бы потихоньку приготовить тебе что-нибудь на ужин…

– Нет, я виноват. Я набросился на тебя, как… ненормальный. Ну я же не зверь какой, я же понимаю, что тебе тяжело…

– Нет-нет, совсем не тяжело… ну иногда бывает так, что… но всё равно… Я постараюсь быть хорошей женой.

– Это я постараюсь быть тебе хорошим мужем. Чтобы ты была всегда счастливой и никогда не плакала. Он провёл тыльной стороной руки по лицу жены и поцеловал её.

– Я люблю тебя.

– И я. Люблю. Давай никогда не будем ссориться.

– Не будем переходить Рубикон и сжигать мосты?! Согласен.

А голос волшебный, мягкий, обволакивающий всё лился с телеэкрана:

– Гляжусь в тебя как в зеркало до головокружения,

И вижу в нём любовь мою, и думаю о ней.

Давай не видеть мелкого в зеркальном отражении,

Любовь бывает долгою, а жизнь ещё длинней…

Красиво жить не запретишь

Лёгкий летний ветерок гулял по саду, шелестел кустами сирени и смородины, заигрывал с ветвями деревьев, забегал на открытую веранду, выскальзывал через узкие щели дачных ворот на улицу и там продолжал веселиться, гоняя забытый кем-то целлофановый пакет.

Праздничный стол накрыли под самой яблонькой, посаженной и выращенной заботливыми хозяевами. Светлана и Виктор Громовы – оба родом из деревни, хотя давно уже стали городскими жителями. Отучившись в политехе, работали на заводе инженерами. Всё у них в жизни складывалось хорошо, по плану. И квартиру двухкомнатную получили от завода, как многие семьи советского времени. И двоих детей вырастили. И дачей этой обзавелись сразу, как только появилась возможность.

Сегодня Громовы праздновали день рождения Светланы. Как всегда, на даче собралась обычная компания: школьная подруга Светланы, Зоя, и три семейные пары – приобретённые по жизни друзья. Да ещё дальняя родственница Виктора, Наталья со своим мужем, они были моложе остальных, их юность выпала на шальные, как говорят теперь, девяностые. Была и молодёжь – дети и внуки собравшихся – от 16 до 20 лет.

Посидели хорошо, весело. Закуски было много, пили мало. Шутили, вели непринуждённые разговоры, как это бывает в давно сложившихся компаниях. Плясали под ритмичные мелодии отечественных и зарубежных исполнителей, пели под гитару.

Незаметно спустились с небес сумерки. Притихли слегка уставшие и разморённые гости, настроенные на лирический лад, и сама природа, кажется, замерла перед наступлением ночи, дыхание которой уже ощущалось. И только слышно было стрекотание цикад.

– А как нынче молодёжь поживает, чем дышит? – прервал повисшее было молчание Борис – грузный седовласый мужчина, старый друг Громовых, выбившийся в начальники. Несмотря на жару, он был в рубашке тёмно-синего цвета и при галстуке.

– Живём помаленьку, дядь Борь, – ответил за всех юных голубоглазый красавец Жека, как его называли в своём кругу.

– Вот именно, что помаленьку, – буркнул недовольно Борис. – Я в ваши годы уже на заводе пахал, и семью завёл, и ребёнок у нас уже народился… А вы всё – по-ма-лень-ку. Эх, вы!.. Молодёжь…

– Боря, не заводись, – осадила его жена Клава, полная противоположность мужу – худая и длинная, как жердь.

– Дядь Борь, мы же не лохи какие-нибудь, – заступился за товарища коренастый Сергей, буравя оппонента маленькими смышлёными глазами. – Семья и всё такое… это будет. Со временем. А пока нужно брать от жизни всё! Всё, что она, жизнь, может тебе предложить. Нужно насладиться свободой. Правда ведь, Веруня? – Он приобнял очень привлекательную и хорошо одетую девушку с пышной грудью.

Вера передёрнула плечами и отмахнулась от него. По молодёжной компании прокатился смешок. И непонятно было, поддерживают они точку зрения своего приятеля или нет.

И тут вдруг в разговор вступила, стоявшая в сторонке Наталья:

– Хотите взять от жизни всё, говорите?! – выступила она вперёд. И все невольно залюбовались статной женщиной с чистым без единой морщинки лицом, синие глаза которой горели факелом. – Вот я вам расскажу сейчас историю, применительно к девизу «Бери от жизни всё!», – продолжила она, – а вы уж потом сами судите: что да как…

Мы, три девчонки, приехали в город из соседних деревень поступать в педагогический институт. Жили абитуриентами в одном общежитии: я и две неразлучные подруги Ольга и Тамара. Так получилось, что мы все завалили один и тот же экзамен – историю. Что ж было делать? Забрали документы, и устроились на моторный завод. Нам дали места в общежитии. Меня определили в четырёхместную комнату на третьем этаже, а подружки мои по несчастью, поселились напротив, в двухместном номере. Тут-то и выяснилось, какие они всё же были разные. По всему: не только по внешности, но и по внутреннему содержанию. И главное – по отношению к жизни.

Тамару, а вернее, Томку, как называли её в общежитии, как подменили. Из такой же скромной девочки, как Ольга, она превратилась в женщину вамп. Покрасила волосы в жгуче чёрный цвет, даже с каким-то синеватым оттенком. В отличие от нас стала пользоваться дорогой косметикой. Подводила глаза чёрным карандашом, наносила зелёные тени, подкрашивала длинные ресницы качественной тушью, отчего они становились ещё длиннее, доставая почти до смолистых красиво изогнутых бровей. Вдобавок ко всему она красила губы тёмно-кровавой помадой….

Прелестно сложена, роста хотя и среднего, но тонкая в талии, с красивыми ногами и аккуратной грудью. И одевалась модно: короткие юбки, стильные куртки… И это в наше-то время, время сплошных дефицитов!..

Она была очень красивая, Томка. Просто роковая женщина! Парни так и липли к ней.

Рядом с рабочими общагами располагалась ментовская, извините, школа. Так эти молоденькие пацаны бегали в наше общежитие к девчатам. У кого-то и серьёзные отношения случались, а кто-то так, позабавиться, поразвлечься хотел.

На Томку западали вполоборота, толпами ходили за ней. Она получала столько внимания! Мы даже не сомневались в том, что она выберет самого лучшего парня – возможность у неё была. Уж кто-кто, а она устроиться в жизни сможет. Меняя мальчиков, как перчатки, Томка жила легко, весело, будто и не задумываясь о завтрашнем дне. Когда она запиралась в комнате с очередным ухажёром, Ольга приходила ко мне, сетовала на подругу. Не нравилось ей Томкино поведение.

«Томка, что ты делаешь со своей жизнью?!» – спрашивала Ольга подругу.

Та лишь отмахивалась и смеялась в ответ.

«Ничего вы, девчонки, не понимаете» – говорила она.

А ещё любила повторять:

«Один раз живём на свете. Надо брать от жизни всё!!! Надо прожить её так, чтобы не было мучительно больно…» – дурачилась она и заливисто, звонко, хохотала.

Так, что и мы уже иногда начинали сомневаться в выбранных ценностях.

Несмотря на свободу и жизнь рядом с такой раскованной подругой, как Томка, серая мышка Ольга так и осталась «девочкой из деревни».

Через некоторое время на неё обратил внимание Николай – худенький паренёк из соседнего цеха. Ничего особенного, Томка бы на такого и не взглянула даже.

Они стали дружить и вскоре поженились. Кстати, Николай оказался хорошим человеком из приличной семьи.

А я поступила в институт и уехала из рабочего общежития. Долгое время я вообще ничего не слышала о своих подругах.

Но вот однажды я встретила Ольгу, у которой к тому времени уже подрастали двое симпатичных карапузов. Она нисколько не изменилась, не испортило материнство ни её фигуры, ни характера. По-прежнему спокойно глядела она на мир небольшими, но такими яркими от внутреннего света глазами, что на неё было радостно смотреть. Что муж хороший достался, определить можно было сразу – по всему Олиному виду, по счастливому выражению лица, по тому, с каким достоинством и в то же время радушием она держалась.

Начались расспросы: что да как? Вспомнили то время беззаботное, когда мы были совсем юными. И Томку… И вот что рассказала мне про неё Ольга.

Один из мальчиков-милиционеров влюбился в Томку до беспамятства, ходил за ней по пятам, прощал ей всё. А она помыкала им, смеялась над его чувствами: то приблизит его, даст надежду, то грубо прогонит. Парень чуть жизни из-за неё не лишился, но нашлась какая-то девушка, отогрела его своей любовью, спасла.

Случилось и Томке влюбиться, да так, что дыхание у неё перехватывало. Теперь уже она ползала у ног возлюбленного, вымаливала любовь… И теперь уже он смеялся над нею. Да к тому же оказался наркоманом. Не знаю уж, как там у них происходило, только Томка вроде бы тоже начала принимать наркотики. Парень тот умер. На Томкино счастье, хоть и грех так говорить.

Вроде утихомирилась она. Потом, ходили слухи, за богатого замуж вышла. Одевалась, как королева, из-за заграницы не вылезала… Красиво жила. Жизнь, вроде бы наладилась, всё было так, как она мечтала. А потом что-то там случилось, развелась она с олигархом. Но быстро нашла ему замену, при её-то красоте, одна никогда не останется.

Она по-прежнему, была на высоте. И следовала своей заповеди брать от жизни всё.

– Я слышала, – сказала Ольга, – что и с другим мужем ей не пожилось.

Да, не повезло нашей красавице с мужьями, повздыхали мы с подругой юности.

– Да что за неё беспокоиться? Кто-кто, а Томка справится! Вот увидишь, найдёт она своё счастье! – успокоила меня Ольга.

Вот и всё, что я узнала. А потом дорожки наши опять надолго разошлись. Ольгу-то я больше и не встречала ни разу. Слышала, что всё у неё хорошо. Дети уже выросли, выучились. И у них всё нормально.

И вот недавно, буквально года два назад, я ездила в родную деревню к родителям. Вдруг слышу кто-то меня окликает:

– Наташа!

Я обернулась, подходит ко мне старушка какая-то – худая вся, лицо испитое, всё в глубоких морщинах – и говорит:

– Здравствуй, Наташа!.. Неужто не узнаёшь?..

Я мучительно вглядывалась в потёртые жизнью черты, и что-то в них было до боли знакомое… Но узнать я не могла.

Тогда она сказала в отчаянье:

– Это же я, Томка…

Честное слово, поверить этому я не могла. Настолько она не была похожа на себя прежнюю. Я никак не могла понять: куда же красота её делась?! И не изработалась ведь, жила в своё удовольствие. А вот поди ж ты… Я просто лишилась дара речи от такого несоответствия прошлого настоящему.

«Господи, – подумала я, – а мы ведь ровесницы!..»

Наверное, на моём лице отразилась вся гамма чувств, растерянность… потому что Томка криво усмехнулась и сказала:

– Что ж ты так смотришь?.. Жалеешь меня?! А не надо меня жалеть! Пускай я прожила – а я уже прожила – короткую, но красивую жизнь. Я получила всё, что хотела! Я была на такой высоте, что вам и не снилось! А вы-то что видели?! Дети? Дом? Работа? И это жизнь?! – она горько как-то ухмыльнулась, развернулась и, сгорбившись, пошла прочь.

А я стояла и смотрела ей вослед. И не могла произнести ни слова.

Потом я узнала новые подробности из жизни Тамары. В браке с олигархом она жила припеваючи, родила двоих детей. Да бросила его, даже дети не остановили её! Убежала на Канары со смазливым партнёром мужа, влюбилась, говорят, вот и снесло ей башню-то. Муж поначалу сильно переживал, умолял её вернуться, да куда там! Разве Томку остановишь в поисках красивой жизни. Он развёлся с ней, и женился на обычной совсем домашней женщине, которая и воспитывает теперь Томкиных детей. Томка молодца того бросила ради очередного толстосума и красивой жизни, но вскоре тот бросил её, и она связалась с пьющим. Он и приучил Тому к спиртному, алкоголизм быстро сломил её. Так наша Томка сначала выбирала шикарных и богатых, но жизнь ни с кем построить не смогла, а в погоне за «Бери от жизни всё!» – и то, что было, растеряла.

Возможно, она и взяла от жизни всё. А вот унести не смогла – состарилась до срока. И стоило ли оно того?..

…Над верандой, со всех сторон окутанной плотной тьмой, нависла тишина. Призадумалось старшее поколение, притихла и молодёжь. Ещё сильнее стало слышно, как стрекочут цикады, да заливисто и нежно (завораживающе!) поёт соловей о любви и красивой жизни.

И вдруг налетел внезапный порыв ветра, он зацепил стоявший на краешке стола хрустальный бокал с вином и с размаху грохнул его об пол. Хрусталь с красивым прощальным звоном рассыпался на мелкие стёклышки, заставив вздрогнуть чувствительных дам.

– На счастье! – сказала хозяйка и, улыбнувшись мужу, принялась убирать со стола грязную посуду.

Все оживились и засобирались на ночлег.

Печальная песнь песчаной эфы

Олег замер на месте. В трёх метрах от него находилась… змея! Он заметил её не сразу, она почти сливалась с песком. Приподняв голову, гадюка настороженно наблюдала за ним. Он не сводил с неё глаз.

За эти мгновения, показавшиеся ему вечностью, он успел рассмотреть рептилию. И узнал её. Это была красивая, песчаная эфа. Её туловище светло-жёлтого цвета с золотистым оттенком украшали светлые пятнышки и бурые точки, сливающиеся в полоски. От хвоста до головы тянулся тёмный зигзагообразный узор, на боку – светлая ломаная линия, на голове – рисунок в виде крестика.

– Привет, – промолвил, наконец, еле слышно Олег.

– Привет… – будто что-то прошуршало, может, ветер?..

Подивился Олег и, помолчав немного, обратился к эфе мягко:

– Не бойся! Я не сделаю тебе ничего плохого. Не обижу! Давай расстанемся мирно, по-хорошему, и каждый пойдёт своей дорогой. Хорошо?

– Хорошо… – прошелестело в ответ.

В следующую секунду эфа двинулась бочком, смешно выбрасывая сначала голову, а следом – туловище.

Зашуршало, зашелестело…

«Послышалось», – подумал Олег, облегчённо вздыхая и вытирая пот со лба.

Он знал, какой опасной была встреча. При всей своей внешней привлекательности и неординарности эфа, представитель семейства гадюк, считается одной из самых ядовитых змей в мире. Её укус смертелен.

– Ты, что стоишь, как истукан?

Громкий голос товарища по экспедиции заставил Олега вздрогнуть.

– Погоди, не шуми, Артём, – сказал он миролюбиво, – тут такое дело…

– Что? Ну что опять?.. Да говори уже, не томи! – затараторил приятель.

– Да я вот тут пообщался кое с кем, – ответил Олег, задумчиво глядя на убегающую вдаль песчаную насыпь.

– Ну и с кем же? – насмешливо спросил Артём.

Проследив за взглядом Олега, он ничего не заметил. И с раздражением усмехнулся, мол, что за фантазии? Что опять придумал? Разыгрывает, наверное.

Внешне они сильно отличались друг от друга. Артём, коренастый, с глазами пуговками, с ёжиком на голове, Олег – худой и длинный, как фитиль, с пронзительными синими глазами. А вот в остальном, они были, что близнецы-братья. Их связывала обычная студенческая дружба. Энергия била из них ключом, заводилы на курсе, они постоянно соревновались в остроумии, хохмили, разыгрывали однокурсников, порой, жестоко. Знакомились с девушками. Были в меру циничны, и к жизни относились беззаботно.

Взглянув ещё раз в том направлении, куда устремил свой взор Олег, Артём рассмотрел на сыпучей песчаной поверхности косые полоски.

– След эфы! – присвистнул он.

Перед тем, как отправится в летнюю экспедицию в Среднюю Азию, студенты исторического факультета Московского университета, прошли специальный курс подготовки, на котором рассказывали, в том числе, и о подстерегающих на просторах Ферганской долины, где им предстояло вести раскопки, опасностях. И песчаная эфа была одной из главных среди прочих.

– Что ж ты её упустил! – в сердцах воскликнул Артём.

– О чём ты? – не понял Олег.

– Всё о том же!

Артём пошёл по следам эфы, внимательно вглядываясь далеко впереди себя.

– Стой! – окликнул его Олег. – Остановись, говорю тебе!

Он догнал товарища.

– Ну чего тебе? – рассеянно спросил Артём, не оборачиваясь.

– Зачем преследуешь эфу?

– Её надо выследить и уничтожить.

– Как ты это сделаешь? Голыми руками? – иронично сказал Олег.

– И верно, – согласился Артём.

Они повернули в обратную сторону.

– Ты знаешь, что эфа сама на людей не кидается, – напомнил Олег приятелю. – Нападает она только в том случае, когда человек спровоцирует её.

– Вот-вот!.. А если кто-то из нас нечаянно на неё наступит? Или просто в двух шагах пройдёт мимо, а ей покажется, что на неё покушаются… И тогда, всё! Заказывайте музыку. Почти мгновенная смерть!

– Ну не такая уж и мгновенная, – возразил Олег. – Только через несколько часов. А тебя вообще никакой яд не возьмёт! А если серьёзно, не надо рот разевать, просто смотреть под ноги внимательно.

– Нет, ну, ты понимаешь, какой это риск?..

– Но искать её специально, чтобы убить… По-моему, это уж слишком. Не гуманно как-то, – усмехнулся Олег.

– Гуманист нашёлся, – сплюнул Артём косо.

 
                                        * * *
 

С тех пор, как в долине появились люди, песчаная эфа находилась в постоянном напряжении. Жила она себе и жила в этой долине спокойно и размеренно много лет. И её родители, и прародители жили здесь. А вот прапрабабушка… Её, когда та была маленькой, привёз сюда из Северной Африки змеелов. Этим фактом весь их род гордился.

В отличие от большинства других змей, эфа много двигалась, всю долину исползала вдоль и поперёк. И не только днём, иногда и ночью – когда её собратья предпочитали спать, она охотилась за насекомыми – любимое лакомство. Мелких грызунов эфа не любила. И не любила общения. Была гордая, независимая и предпочитала одиночество, которое её нисколько не тяготило, скорее, наоборот. Свобода была ей дороже всего.

А вот к ней за советом обращались. Несмотря на её молодость, обитатели животного мира в долине относились к эфе с почтением. Уважали за мудрость, храбрость и справедливость. Хотя, по правде сказать, ничего особенного она ещё не совершила, так, по мелочам: пару раз приструнила гюрзу да помогла выбраться из лап лисы зайцу…

Почтительное отношение передалось песчаной эфе по наследству. Ещё прапрабабушка, прибывшая сюда из Африки, установила здесь свои порядки. И эта пальмовая ветвь переходила из поколения в поколение. Эфу побаивались. Знали её крутой нрав. Если что не по ней, может расправиться с обидчиком запросто и яд в ход пустить… Но до такого пока не доходило, зарвавшиеся животные вовремя останавливались.

Ходили слухи, что однажды эфа укусила человека. Об этом тихо шепталось зверьё. Случаев таких здесь было немного, змеи избегали двуногих. И эфа в глазах собратьев поднялась ещё выше.

Теперь, когда в долине появились люди, натянули брезентовые мешки, куда прятались на ночь, и стали перекапывать долину лопатами, эфа не находила себе места. Во-первых, боялась за своё будущее потомство, о котором пока лишь мечталось. Во-вторых, люди ограничивали её свободу. Эта долина принадлежала ей.

Как поведут себя люди?.. Приходилось всё время быть начеку. Сегодня произошла первая встреча с человеком. Он не сделал ей ничего плохого. И она отпустила его с миром. Более того, эфа поймала себя на мысли, что парень с такими удивительными глазами, похожими на небо, ей симпатичен.

 
                                        * * *
 

Заступив на пост рано утром, с рассвета зарывшись в песок между двух зелёных ветвистых кустов, эфа вела наблюдение за десятком людей, копошившихся в земле. «И чего они там ищут?» – думала она, глядя на мелькавшие лопаты.

Эфа заметила, что все люди были молодые и весёлые. Утром они разделись по пояс, а к обеду накинули на себя рубашки с рукавами, защищаясь от нещадно палящего солнца. На головах у многих были пилотки из газет, а некоторые обматывали голову полотенцами.

Эфа обратила внимание, что среди студентов-археологов (она много чего поняла из их разговоров, и такое понятие, как археология, впервые услышанное ею, усвоила) было две девушки: маленькая темноволосая пышная хохотушка, которую называли Лолой, и высокая стройная блондинка по имени Вероника. Парни галантно ухаживали за ними, старались друг перед другом завоевать их расположение.

Молодые люди смеялись непонятным эфе шуткам и казались совсем не опасными. Иногда они выкапывали странные предметы и осторожно укладывали их в специальный ящик. И выглядели при этом очень довольными.

Эфа недоумевала: зачем они собирают всякую ерунду?

За то время, что наблюдала за людьми, эфа привыкла к ним, и они даже понравились ей. Особенно тот паренёк, с которым повстречались в долине. Эфа слышала, как его называли приятели, и повторяла теперь это имя: Олег.

Она с удовольствием смотрела на происходящее в нескольких метрах от неё. Её внимание больше всего привлекал Олег. Чаще всего её взгляд был прикован именно к нему. Он очень красивый! И добрый.

Эфа ужасно злилась, когда Олег оказывал знаки внимания Веронике. Даже зашипела от ярости. И выдала себя!

Артём схватил лопату и с криком:

– Змея! Бей её! – бросился к эфе.

Олег моментально подскочил и преградил ему дорогу. И не дал обойти себя, схватив за руку, в которой была лопата.

– Не делай этого, Артём, – сказал тихо Олег, глядя в налившиеся от злобы кровью глаза приятеля.

Подскочили другие ребята, пока разобрались, в чём дело, эфа уже была далеко.

– Ты опять всё испортил, – процедил сквозь зубы Артём. – Да, что с тобой вообще происходит-то? Что на тебя опять нашло?!

Он не узнавал сокурсника, да Олег и сам не узнавал себя. Если бы ещё месяц назад кто-нибудь сказал ему, что он с лопатой в руках будет защищать змею, он плюнул бы ему в лицо.

Вероника поддержала Олега.

– Эфа ничего плохого нам не сделала, – сказала она тихо и посмотрела на Артёма сквозь пушистые ресницы.

 
                                        * * *
 

Эфа не приближалась к лагерю несколько дней. Наблюдала за раскопками издали. Потом подползла поближе. И очень обеспокоилась, когда не обнаружила в яме Олега.

Свой пост она не покинула до самого глубокого вечера. Вот уже и студенты скрылись в палатках, она всё лежала, не шевелясь.

И только когда на небо высыпали звёзды, она сдвинулась с места.

 
                                        * * *
 

Олег проснулся от непонятного шума. Прислушался.

В углу палатки шуршало.

Он открыл глаза. И прямо напротив себя увидел… песчаную эфу.

Она, не мигая, смотрела ему в глаза завораживающим взглядом.

Страха не было. Олег подумал, что это галлюцинация из-за температуры. Ну не заползла же эфа в его палатку в самом деле?!

Накануне Олег почувствовал себя плохо, у него поднялась высокая температура. Он весь день отлёживался. Спасибо Веронике – вечером она дала ему таблетку аспирина и напоила чаем с малиной. Он думал, что дело идёт на поправку, а тут галлюцинации – эфа!

Олег дёрнул рукой, отмахиваясь от непрошенной гостьи, как от наважденья.

От неожиданного взмаха эфа вскинулась, издав угрожающее короткое шипенье.

Олег тоже подскочил, стряхнув остатки сна.

Так, замерев, они напряжённо вглядывались друг в друга. Наконец, эфа, почуяв, что ей ничто не угрожает, расслабилась. Отлегло от сердца и у Олега. Он понял, что змея его не тронет.

– Привет, – сказал он и услышал ответное приветствие.

И подумал, не сходит ли с ума. Разговаривает со змеёй…

Эфа уложила голову на хвост и грустно посмотрела на Олега.

– Не переживай, – обратился Олег к эфе, – всё хорошо. Сегодня встану на ноги. А ты иди! Иди домой! Нельзя, чтобы тебя здесь увидели. Испугаются. Ещё обидеть могут.

Эфа послушно, бочком двинулась к выходу. Оглянулась. И нырнула под полог.

На следующий день Олег уже был на месте и участвовал в раскопках, чем порадовал затаившуюся эфу.

И тут до неё долетели обрывки фраз: «совсем немного осталось… надо поспешить… должны всё закончить… обязаны… послезавтра придёт машина…»

«Уезжают!» – поняла эфа, и очень расстроилась.

Казалось бы, она должна радоваться тому, что люди уходят из её долины, но… Разволновалась, вскинула голову, заелозила в кустах, да так, что чуть было снова не выдала себя. Печально ползала она вблизи раскуроченной земли, когда студенты отправились на ночлег.

 
                                        * * *
 

Олег проснулся среди ночи, почувствовав присутствие эфы. Он пробежался взглядом по всей палатке, но не сразу увидел её. Он обнаружил змею… у себя в ногах. Вздрогнул, но быстро справился с собой.

Эфа печально смотрела на него немигающим взглядом.

– Привет, – поздоровался Олег, глядя на неё с нежностью, как на старую добрую знакомую. – Ты опять пришла ко мне в гости. Я рад. Ты хорошая, – сказал он, подтягивая колени к подбородку.

Эфа встрепенулась и радостно зашуршала.

«Прямо, как кошечка», – подумал Олег, а вслух сказал:

– Мы завтра уедем. Живи спокойно.

Эфа вновь встрепенулась, зашуршала, зашипела.

И шуршание это, вместе с шипением, было похоже на пение, в котором слышалась печаль.

– Не грусти, – обратился он снова к эфе. – Всё будет хорошо. Через год мы снова приедем сюда на раскопки. Тогда и увидимся. Но ты лучше не попадайся людям на глаза, хорошо? Они ведь не знают, какая ты… Не знают, что умная. Что не можешь обидеть человека просто так…

Снаружи послышались голоса, кто-то подходил к палатке.

– Прячься, – сказал Олег эфе.

Эфа скользнула за рюкзак. Человек и змея замерли, прислушиваясь. Вот голоса приблизились. И… стали отдаляться. Олег с облегчением выдохнул.

– Иди к себе, – ласково сказал он змее.

Эфа двинулась к выходу. Перед тем, как выскользнуть наружу, она обернулась.

– Прощай, эфа, – сказал тихо Олег.

– Прощай, – шипящим эхом откликнулась змея.

– Может, свидимся когда, – добавил он.

Эфа кивнула и покинула палатку.

Студенты отметили окончание раскопок весело. Немного выпили, разожгли костёр неподалёку от лагеря и до утра пели песни под гитару.

С рассветом прибыл автофургон. Свернув пожитки, они быстро погрузили всё. Затем с шутками-прибауткам расселись в машине сами.

Олег тоже подхватил рюкзак, собранный накануне, но немного замешкался. Он пристально вглядывался вдаль, осматривая песчаное пространство кустик за кустиком. Но эфы нигде не было.

– Прощай, песчаная эфа, – сказал он и улыбнулся светлой грустной улыбкой.

– Не по своей ли змеюке грустишь? – с иронией спросил Артём.

Студенты весело засмеялись. Начали беззлобно подшучивать. Что, мол, вот потеряли друга, нашёл себе невесту-змеищу в долине… и всё в таком же духе.

– Да ну вас, – отмахнулся Олег. – Мели Емеля, твоя неделя…

Олег не обращал никакого внимания на подколки товарищей и вскоре они притихли. Ухабистая дорога, заунывная песнь мотора, плюс ночь без сна сделали своё дело, многих сморило. И только Олег заснуть не мог. Он смотрел на проплывающий мимо пейзаж ферганской долины. И думал о том, что там в этих кустах, за этими холмами, в расщелинах гор, дымившихся вдалеке, обитают представители животного мира. У них течёт бурная жизнь, со своими законами, радостями и горестями. Черепахи, суслики, ежи… и песчаная эфа. Они, как и люди, умеют радоваться и печалиться. И он впервые за двадцать с лишком лет ясно представил себе этот мир. Мир, в котором обитают с нами по соседству братья наши меньшие. И эта расхожая фраза вдруг стала понятна Олегу.

Вероника тоже смотрела вдаль, думая о чём-то своём. Во время экспедиции она, кажется, по-настоящему влюбилась. В Олега. Он сидел сейчас рядом с ней, и в то же время был очень далеко от неё. Несмотря на это она знала, чувствовала, что нравится Олегу. Он ухаживал за ней наряду со всеми парнями, но именно между ней и Олегом пробежала искра. Они не афишировали своей взаимной симпатии, особые друг к другу отношения. Это была их тайна.

 
                                        * * *
 

Зоя Александровна к возвращению сына из экспедиции испекла пирог с сёмгой, который он очень любил. Вообще она не часто баловала домочадцев пирогами. Учитель истории, общественный деятель, она редко бывала дома, как и её супруг, хирург от бога, Иван Ефремович Курилов, пропадавший в своей больнице днём и ночью. Так что Олег рос парнем самостоятельным и независимым.

– Олежек! – Зоя Александровна обняла сына, затем отодвинулась, оглядывая его со всех сторон. – Загорел, возмужал! Похудел… Ну как там в долине?.. Пойдём, я пирог твой любимый испекла, – она говорила без пауз, не дожидаясь ответа на свои вопросы.

Усадила сына за стол. Прилетел попугай, единственный представитель фауны, которого родители разрешили сыну держать в доме. Попугай сел Олегу на плечо и сказал:

– Урра! Олег приехал!.. – и добавил: – Кеша хорроший! Кеша хорроший!

– Хороший, хороший! – Олег погладил Кешу по яркому оперенью.

Зоя Александровна налила чаю, поставила пирог.

– Ты ешь, сынок, – сказала она. – А мне на собрание надо бежать. Встретимся вечером, тогда и поговорим.

Она убежала. Олег с удовольствием умял пирог, запивая горячим цейлонским чаем. Пообщался со своим питомцем. И пошёл к себе в комнату, прихватив тяжёлый рюкзак, который решил разобрать сразу, не откладывая в долгий ящик. Но тут перед его мысленным взором встали прекрасные зелёные глаза Вероники, и он решил сначала позвонить ей.

– Привет, – сказал он в трубку.

– Привет! – услышал в ответ Вероникин голос, который не спутал бы ни с каким другим на свете.

– Как ты? – задал риторический вопрос, ведь они расстались всего какой-то час назад.

– Нормально. А ты… как?

– Всё хорошо. Я соскучился, – признался он.

– Мы ведь только что были рядом, – рассмеялась она счастливым смехом.

– Всё равно. Я теперь буду скучать по тебе каждую минуту, – признался он.

На том конце провода помолчали. Потом с очень серьёзной интонацией прозвучало:

– Я тоже, – и Вероника повесила трубку.

Олег с мечтательной улыбкой прилёг на заправленную кровать. И только через несколько минут вспомнил, что надо разобрать вещи.

Он раскрыл рюкзак и остолбенел. Из брезентового нутра робко выглядывала голова песчаной эфы.

У Олега подкосились ноги, он буквально сел там, где стоял, хорошо, что рядом оказалось кресло.

Несколько минут Олег и эфа настороженно смотрели друг на друга. Первым опомнился Олег.

– Что же мы теперь будем делать, эфа, – прошептал, думая при этом: «Что же ты наделала, глупенькая змейка?!»

Он чувствовал, как эфа напряжена и это не могло его не пугать.

Эфа немного расслабилась, виновато опустила голову.

– Ладно-ладно, – примиряюще сказал он, – что-нибудь придумаем. Вылезай.

Эфа с опаской выползла из рюкзака, огляделась и юркнула под кровать.

«Чем же я буду тебя кормить?», – подумал Олег.

И отправился в зоологический магазин. Купил змейке всё, что там ему предложили.

Эфа съела, он налил ей воды и молока – не отказалась.

Так они и зажили. Олег ходил на занятия, а Эфа ждала его дома. Кешу он в свою комнату не запускал, тот находился в клетке в зале, вылетал оттуда только по вечерам, когда все собирались дома. А родители давно уже привыкли не заходить в комнату сына без него.