Текст книги "Жизненный цикл"

Ни единого звука вокруг Смита, только тишина. Он продолжал:

– Гибель всего!!! Сомнительно, но все же, возможно, останутся живыми некоторые живые организмы. Например, крокодилы, змеи, крысы, тараканы, которые многое пережили с момента, когда их предки появились на планете. Сохранятся и даже окажутся в плюсе некоторые растения. Жизнь, конечно, не совсем оставит планету. Более того, и слава богу, планета очистится от всего этого хаоса. Снова засветит на земле солнце, не застланное губительными испарениями заводов, снова появится голубое небо, снова будет чистый воздух. Рано или поздно появятся растения, размножатся оставшиеся после хаоса животные. Жизнь забьет ключом. На это потребуется лишь время – сотни, тысячи, может, миллионы лет. Но это мгновения для нашей милой планеты.

Что же глобально изменится? Что невозможно будет восполнить и воссоздать? – задал вопросы Гарри и сам же ответил на них: – Земля избавится от человечества! Вот что произойдет. И это навсегда! Человек – это первое животное, которое более чем за полмиллиарда лет, после появления первых позвоночных, способно оказывать влияние на среду обитания, причем в глобальных масштабах. И почему-то только в своих интересах, которые, как правило, не совпадают со здравым смыслом, а также порядком, давно установившимся на планете Земля.

Во время всей речи никто не издал ни единого звука. Гарри Смит в полной тишине продолжал:

– Кто дал людям право на это?! Неужели кому-то не нравится чистый, свежий и прозрачный воздух, вид голубого, а по ночам – звездного неба, запах цветов, пение птиц, веселая игра детей на зеленой траве? Это кому-то надоело? Если да, то что именно? Воздух? Небо? Цветы? Животные? Или, может, вам надоел собственный ребенок?!! А, может, чужой ребенок?! Подумайте, но отвечать не обязательно! Слова уже давно неинтересны.

Выступление Гарри Смита имело огромный мировой резонанс. Гарри, как человек известный во всем мире, привлек к себе внимание тех, о ком он говорил. И внимание это не было дружелюбным. После этой речи отношения между Гарри Смитом и руководством страны, мягко выражаясь, разладились. Да и Гарри более не мог жить в стране, которая, как и ряд других, считала себя вправе диктовать условия и навязывать свое мнение другим при помощи оружия, в том числе и ядерного оружия.

Смиты переехали в Венесуэлу, где не было ядерного оружия, где была райская, с обширными площадями и еще не тронутая «цивилизацией», природа. Мечта жить в этом месте с детства влекла Гарри, как, впрочем, и его жену Лилию, однако только теперь, когда они уже давно не дети, их мечта, одна из многих, но, к сожалению, далеко не самая важная, сбылась – они поселились в райском месте, где не только земля, но и люди дарили радость и счастье общения.

Ранчо семьи Смит было площадью в десять гектаров и размещалось на красивом плато, располагающемся на склоне невысокой горы, чей край, круто обрываясь, спускался на дно моря, волны которого облизывали его, делая поверхность идеально гладкой. На этой огромной территории возделывалось множество растительных культур, содержалось большое количество разнообразных сельскохозяйственных животных. За богатым хозяйством ухаживали сотни крестьян из местных жителей, лучше которых никому бы не удалось выполнить эту работу, ведь они знали свою землю как нельзя лучше, а земледелие для каждого из них – это то самое занятие, к которому они были приучены с детства. Каждый из этих крестьян получал достойную зарплату, а весь собранный урожай раздавался бесплатно всем нуждающимся, кто жил рядом с поместьем семьи Смит. Уважение и преданная любовь к семье Гарри Смита витали в воздухе, срываясь с уст и читаясь в глазах каждого жителя.

В большом доме всегда были открыты двери каждому гостю, но благодарный народ никогда не злоупотреблял гостеприимством доброго семейства. Дом располагался на участке, расположенном на краю плато, противоположном тому, где плато уходило в море. Утром все окна той части дома, которая была обращена к морю, озарялись красными лучами восходящего солнца, ласкающими лица просыпающихся обитателей. Дом поднимался на три этажа и был выложен белым камнем, в котором по утрам мелкие частички светились красными искрами, зажженными красными лучами солнца, а днем – рассыпались мерцающим золотым переливом, отражая уже желтое солнце.

Вход в дом венчала большая дубовая дверь белого цвета, состоящая из равных половин. По обе стороны от дверей располагалась терраса, спереди ограниченная красивыми перилами, через равные промежутки укрепленная колоннами, на которых держится полого спускающаяся террасовая крыша, под которой были окна первого этажа, а над ней – окна второго и третьего этажей.

Войдя в двери, видишь большой и вместительный холл, в глубине которого от правой и левой стены широким основанием начинаются две винтовые лестницы, уходящие вверх, где, сближаясь друг с другом, они сливаются с балконом, нависающим над площадкой под ними. Балкон ограничен красивыми перилами, переходящими на изгибы витых лестниц, образуя единую композицию. Пол в гостиной, как и во всем доме, был выстлан паркетом из крепких пород дерева, которые согревали приятным натуральным теплом босые ноги обитателей и гостей дома – именно босиком было принято ходить по полу, и никто не надевал обувь. С потолка, в центре холла, свисала большая хрустальная люстра, в каждой детали которой по утрам, во время восхода, мириадами разноцветных огней играли солнечные лучи, отсветы которых растекались разноцветной палитрой на стенах холла. Вечером, при искусственном освещении, свет от ламп рассеивался в хрустальных элементах люстры, освещая комнату ровным и приятным свечением.

В левой и правой стене холла были проделаны высокие и широкие арки, по одной на каждой из сторон. Этими арками, в которых не было дверей, открывался проход в другие комнаты. Комнаты размещались по периметру дома, сходясь общей комнатой в его задней части. На первом этаже было несколько гостиных, выдержанных в разных стилях и украшенных множеством тех диковинных вещей, которые молодые Смиты привозили с собой из разных уголков планеты. По каждой из этих комнат можно было судить о быте и культуре той или иной части света. Также на этом этаже размещались комнаты для отдыха и ванные комнаты.

Особое место в доме занимала кухня, ведь каждый из жителей и многочисленных гостей любил поесть, а южноамериканская кулинарная культура представлена бесчисленным количеством ингредиентов и специй, от вида и запахов которых разыгрывался неимоверный аппетит. Гарри просто обожал готовить, но делал это не очень часто, однако иногда, в свободное время, вертелся на кухне, помогая в готовке кому-то из своих родных или кухарке, от обедов которой все были без ума. Кухня занимала большую площадь, что, с одной стороны, делало ее просторной, а с другой – это была необходимость, так как здесь было несколько разновидностей печей, включая даже тандыр (глиняную печь), необходимых для приготовления всевозможных блюд, рецепты которых также собирались по всем уголкам планеты.

Комната в задней части дома, которой заканчивались два коридора, была минимально занята мебелью и представляла собой светлое помещение с большим панорамным окном во всю высоту и ширину комнаты, открывающимся на задний двор. В углу комнаты была дверь для выхода во двор, где на переднем плане пестрела искусно рассаженная цветочная оранжерея, за которой расстилалась зеленая лужайка, уходящая через несколько десятков метров в песчаную прибрежную зону, расположенную не очень широкой полосой перед самой кромкой моря. На зеленой лужайке, на небольшом земляном возвышении, стояла большая беседка с длинным и широким столом в центре, а вокруг него множество мягких стульев. В этой беседке часто собирались друзья семьи, где можно было не только перекусить и поговорить, но и просто полюбоваться красотой открывающегося пейзажа.

На втором этаже размещалось несколько спален, большая библиотека с десятками тысяч книг, в том числе и очень редких, каминная комната – самое любимое место Гарри Смита в доме. Вечерами он любил расположиться перед камином, обложиться книгами, взятыми из библиотеки, и под треск поленьев и горячее тепло огня предаться чтению. В такой атмосфере, как говорил хозяин дома, чтение становится неимоверно интересным, поглощающим читателя всецело и создает непередаваемое ощущение переноса в места и события, разыгранные на страницах книги. Гарри Смит любил читать древние книги, например откровения выдающихся людей Средневековья. Это ни с чем не сравнимое ощущение, когда держишь в руках книгу, которой более чем полтысячи лет, а редчайшим экземплярам и вся тысяча, а на ее страницах замысловатым почерком древнего мудреца, чуть выцветшими чернилами написаны его суждения о происхождении мира, роли человека в нем и много других интереснейших сведений.

В особых комнатах на этом этаже размещалась огромная коллекция антиквариата, которую собрал отец Гарри. По сей день Альберт Смит пополнял свою коллекцию, для чего ему по-прежнему приходилось летать в дальние уголки планеты, где он непременно отыскивал то, что ему было необходимо.

На третьем этаже большого дома располагалась обсерватория, в которой Гарри проводил свои наблюдения за небесными объектами. Для этих целей была использована специальная конструкция крыши, позволяющая, при помощи ряда кнопок, открываться и закрываться в той части, где это было нужно, что позволяло исследовать далекий космос без всяких помех. Все это делалось автоматически и зависело от того, куда направлен телескоп. Более того, крыша была изготовлена из сверхпрочного и совершенно прозрачного стекла, через которую можно было любоваться красотой звездного неба, кажущегося таким низким, словно бы окутывающего наблюдателя со всех сторон, позволяя окунуться в космические просторы, проникаясь его магнетизмом и волшебством. При необходимости стеклянную крышу можно было затенить, сделав совершенно непроглядной, так как стекло крыши было электрохромным – одно нажатие на соответствующую кнопку, и стекло из абсолютно прозрачного становилось совершенно черным, через которое невозможно было ничего разглядеть, словно это было не стекло, а литая металлическая стена.

Гарри очень любил изучать космос, и астрономия – это занятие, к которому, как и ко многому другому, пристрастил его отец. Наряду с его первым телескопом, который подарил ему отец на десятый день рождения, в обсерватории были собраны многие телескопы, которые Гарри в последующем покупал себе сам, будучи уже взрослым. Основным же телескопом, с которым Гарри сейчас работал, был самый современный телескоп, позволяющий видеть сверхдалекие космические миры, от которых планету Земля отделяют непомерно огромные, совершенно не поддающиеся никакому описанию и пониманию расстояния. Эти далекие объекты находятся от Земли в миллиардах световых лет, а посему свет, который от них улавливал телескоп, вырисовывает то, что было там миллиарды лет назад. Таким образом, наблюдатель видит немыслимо далекое прошлое, а на самом деле в момент наблюдения тех самых дальних планет и звезд, может, уже и не существует, ведь они, как и все во Вселенной, не вечны.

Под основанием дома находилась тайная научная лаборатория, о которой, помимо Гарри и Лилии, знали только родители. Лаборатория размещалась в двух подземных этажах, расположенных под всей площадью дома, а это ни много ни мало около двух тысяч квадратных метров. В этих этажах размещалась самая современная и совершенная аппаратура – все, о чем только можно мечтать, если речь идет о работе, связанной с физикой и химией.

Эти этажи представляли собой бункер с автономными системами жизнеобеспечения и были способны существовать пять лет без сообщения с поверхностью. Системы, обеспечивающие полную невидимость этой лаборатории, а также производящихся в ней исследований внешними источниками обнаружения, сводили на нет любую возможность быть рассекреченной.

В эту лабораторию был доставлен метеорит. Как и было обговорено, работы над ним начались через два дня после возвращения домой. Гарри полностью посвятил себя исследованиям, а Лилия больше времени проводила с родителями, а также, почти ежедневно, собирала с крестьянами урожай с полей, помогала многими другими хозяйственными делами, чем она просто обожала заниматься. В физике она ничего не смыслила, поэтому помочь Гарри в работе над метеоритом не могла.

Глава четвертая
Первенец

Гарри почти все время проводил в лаборатории и поднимался в дом глубокой ночью, чтобы поспать, а рано утром, после чашки кофе и трубки со свежим и ароматным табаком, вновь окунался в работу в подземных этажах своей лаборатории.

Одним таким ранним утром, через полтора месяца после возвращения домой, когда Гарри, с трубкой в руке и весь в раздумьях, вглядывался в даль, сидя в кресле на террасе, к нему подошла Лилия. Она обняла его и, нежно поцеловав, села к нему на колени и прошептала:

– Гарри, я беременна…

То ли Гарри Смит еще не до конца проснулся, для чего ему и требовалась чашка кофе и трубка, доверху набитая табаком, то ли в этот момент его мысли были заняты разгадкой тайн метеорита, ожидающего его в лаборатории, но он, человек, абсолютно не склонный к замешательству и нерасторопности, ответил не сразу. Спустя несколько секунд реакция его стала проявляться, что Лилия заметила по округляющимся глазам и поднимающимся бровям своего благоверного.

Гарри убрал в сторону трубку, подхватил жену и поднял на руках.

– Родная моя, повтори это еще раз! – сказал он, не веря своим ушам.

– Я беременна, Гарри Смит, – ответила Лилия. – Ты скоро станешь папой, мой хороший.

Гарри кружил Лилию на руках, не веря в свое счастье. Опустив ее на землю, он сказал:

– Милая моя, обещаю тебе, что наш ребенок будет самым счастливым на свете. Если это будет девочка, то основное воспитание ляжет на твои плечи, так как в женском ремесле я ничего не смыслю. Но если это будет мальчик! Ох, если это будет мальчик! Я научу его всему, что знаю и умею сам! Вместе с тобой, жена моя, мы покажем нашему ребенку этот восхитительный мир! Надеюсь, руки людей к тому моменту не запятнают еще не тронутых на сегодняшний день удивительных мест этой планеты.

– Гарри, милый, мы вместе навечно! Я буду всегда следовать за тобой! Я уверена, мы будем хорошими родителями.

– Остров… – в задумчивости произнес Гарри.

– Остров? – переспросила Лилия. – Да, точно! – словно поняв мысли Гарри, воскликнула она. – Как же я сразу не вспомнила.

– Остров, Лилия, подарил нам ребенка. Именно там мы зачали плод нашей любви. Остров нам открыл тайну древнего метеорита, который, я не сомневаюсь, будет нам неоценимо полезен.

После этих слов Гарри и Лилия сели в кресла и вместе позавтракали.

– А когда у тебя будет расти животик? – по-ребячески радуясь, спросил счастливый Гарри.

– Думаю, месяца через два он будет уже заметен, – с кокетством ответила Лилия.

– А над именем ребенка еще рано думать?

– Думаю, что еще очень рано, милый. Для этого у нас вереди еще много времени.

– Я чувствую сейчас таким счастливым! – воодушевленно сказал Гарри. – Я стану папой! Это так здорово звучит!

Лилия широко улыбнулась, наблюдая за радостным лицом своего мужа, и сказала:

– Представляю тебя с малышом в руках, родной мой.

– Я никогда не держал детишек на руках, Лилия. Новорожденные такие крохотные, что мне всегда было страшно держать их на руках.

– Глупенький, – сказала Лилия и хихикнула. – Я научу тебя, как нужно это делать.

Гарри встал с кресла и, подойдя к Лилии, нежно обнял ее и поцеловал.

– Я самый счастливый мужчина на свете, – прошептал он ей на ухо.

– А я – самая счастливая женщина, – ответила она, скрестив руки на обнимающих ее руках Гарри.

В этот приятный день Гарри не ходил в лабораторию, а весь день провел с Лилией. Днем они гуляли по зеленым плантациям, а вечером отправились к причалу, где стоял «Бесстрашный».

Небо было чистым, и на нем мерцали яркие звезды, словно перешептывающиеся между собой, рассказывая друг другу о радости молодых супругов. Полная луна стояла так низко, что казалось, ее можно было коснуться рукой, достаточно было встать на носочки. Теплый, еле заметный бриз приятно освежал.

Гарри и Лилия долго любовались парусником. Он величаво стоял на воде, вырисовываясь в лунном свете как мифический несокрушимый исполин, охраняющий покой славного города.

– Он прекрасен, – сказала Лилия, любуясь парусником.

– Он бесподобен, – гордо добавил Гарри Смит. – Даже не могу представить, как бы сложилась моя жизнь, если бы у меня не было «Бесстрашного». Я с детства мечтал о путешествиях, и этот корабль – воплощение моих мечтаний. Он сделал мою жизнь даже интереснее, чем я мог бы когда-нибудь представить. Теперь же он для меня бесценен! Он подарил нам счастье стать родителями!

– Это самое главное, Гарри, – подметила Лилия. – Дай бог, все будет хорошо и у нас родится крепкий и здоровый ребенок.

– У нас будет малыш, – словно для того, чтобы это точно для себя уяснить, сказал Гарри.

Лилия подошла к Гарри, обняла его и прижалась головой к его груди. Гарри тоже обнял жену и глубоко, очень счастливо вдохнул грудью воздух.

– Жизнь с каждым днем становится все интереснее и дороже сердцу!

– Мне сейчас так хорошо, Гарри, никуда не хочется сходить с этого места. Так бы и стояла здесь с тобой в обнимку, пока ноги держат.

– У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – улыбаясь, сказал Гарри.

– Да, и какое же? – подойдя вплотную к мужу и обняв его, спросила Лилия.

– Мы многие недели спим на корабле, когда странствуем по свету. Так что же мешает нам сегодня, когда мы этого хотим, не уходить домой, а провести эту ночь на «Бесстрашном»? – Гарри обнял Лилию, и они повернулись в сторону корабля, выглядевшего безупречно и благородно в мягких лучах луны, которая высвечивала «Бесстрашный» желтой дорожкой на воде, образуя у корабля широкую площадку.

– Трудно представить, Гарри, другое желание, исполнения которого мне хотелось бы так же, как то, что ты предложил, – переводя взгляд с «Бесстрашного» на своего мужа, сказала Лилия.

Гарри взял руку Лилии в свою и повел ее к кораблю. Оказавшись на палубе, они прошли в каюту, спустившись в которую почувствовали самый приятный запах на свете. Корабль пах, если так можно выразиться, а именно так и необходимо выразиться, если речь идет о запахе, ощутить и увлечься которым может лишь самый отъявленный искатель приключений, самый ненасытный путешественник, ведь только такой человек может узнать этот сводящий с ума аромат. Это запах всей планеты Земля, которым пропитался «Бесстрашный», и именно этот запах ударил в нос обоим Смитам, воскресив в их памяти те счастливые моменты их жизни, когда они, гонимые сердцем, оказывались в самых красивых, а порой опасных и недоступных местах нашей планеты. Страсть к путешествию перевоплотилась в этот момент в самую горячую страсть между супругами. Они поцеловались, после чего обнялись, и их тела сплелись в едином порыве.

Эту ночь они провели на корабле – первую ночь, когда они узнали, что станут родителями. Эта ночь стала для Гарри и Лилии самой прекрасной в их жизни. О ней они будут часто вспоминать, лаская сердца самыми милыми, трогательными и счастливыми воспоминаниями.

На следующее утро Гарри, по привычке, проснулся рано, успев приготовить завтрак и кофе, ароматный запах которого разбудил и Лилию.

– Доброе утро, – нежно улыбаясь, сказала Лилия, выходя на палубу, где Гарри уже накрыл на стол.

– Очень доброе утро, родная, – ответил он, взглядом приглашая ее к столу.

У обоих за ночь разыгрался волчий аппетит, поэтому ели супруги практически молча.

– Бесподобно, – восхитилась вкусом завтрака Лилия, допивая крепкий кофе. Гарри был гурманом, но не только любил поесть, но еще изумительно готовил.

– Хм, – важно хмыкнул он, артистично напуская на себя очень довольный вид. – Кто готовил! – добавил он, чуть хвастаясь.

– Ты, мой капитан! – невероятно женственно и искусно кокетливо ответила Лилия, блеснув глазами, в которых Гарри мгновенно прочитал огненную страсть.

Он немедленно встал с кресла и подошел к жене, поднял ее на руки и без всяких слов, которые в данном случае были просто ни к чему, понес ее в каюту, где они провели ночь.

Только вечером супруги отправились домой, где их ждали родные. Этот вечер они провели все вместе. Гарри и Лилия рассказывали родителям о своем путешествии, даря им привезенные подарки и просматривая снятое видео.

Со следующего утра Гарри с еще большим рвением продолжил свою работу над метеоритом, но при этом стал появляться дома в обеденное время, после чего час гулял с Лилией во дворе дома, затем еще час после ужина, а ночью приходил раньше обычного, и Лилия успевала дождаться его возвращения.

Шли месяцы, беременность протекала благополучно, до родов оставалось уже около двух недель. У девушки увеличился только живот, в чреве которого уже готов был появиться на свет их первенец. На ее милом лице стали прослеживаться заботливые материнские черты.

Ее любовь к мужу росла ежедневно, как и материнские чувства к малышу, которого она носила. Гарри боготворил жену, как никогда ранее демонстрируя ей свои чувства. В течение этих двух недель Гарри почти не уделял время работе, не считая двух-трех ранних утренних часов, когда Лилия еще спала. Но стоило ей проснуться, как Гарри был тут как тут, готовый быть каждый момент рядом с милой женщиной. Разумеется, он не бегал за Лилией по пятам, но был в постоянной доступности, чего не скажешь о тех моментах, когда он спускался в свою лабораторию, откуда мог не подавать никаких признаков жизни сутки напролет.

Весь дом словно парил в приятном ожидании первенца. Родители уже знали, что будет мальчик, наследник, – как добрых традиций славной семьи Смит, так и крупнейшего финансового состояния. Бабушки и дедушки кружили по дому, каждый день демонстрируя своим детям, которые со дня на день станут родителями, купленные для малыша одежды и игрушки. Гостеприимный дом всегда был полон гостей, в том числе и детишек, но к рождению малыша в нем готовились впервые. Радостный для хозяев и гостей дом вот-вот станет еще более счастливым.

Наступил день родов, и легкое ожидание сменилось некоторым волнением. Гарри старался не думать об этом, поэтому отправился на «Бесстрашный», где занимался всем, что только придет в голову, чтобы немного отвлечься. В полдень, когда работа, насколько могла, отвлекла мысли Гарри, раздался телефонный звонок, который заставил его встрепенуться.

– Да, – коротко сказал он, отвечая на звонок.

– Сыночек, у меня родился внучек! – задрожал от накатывающих слез радости всегда уверенный голос Альберта Смита.

– Радость-то какая! – крикнул Гарри, сжимая кулаки в радостном волнении. – Я через несколько минут заеду за вами, поедем, поглядим на моего сынишку. – Он закончил разговор и тут же выехал за родителями.

Менее чем через тридцать минут Гарри со своими родителями и родителями Лилии стояли у окна палаты, где находилась молодая мама с самым маленьким представителем рода Смит. Гарри кинул в окошко маленький камушек, который звонко отскочил от окна, привлекая внимание Лилии. Спустя мгновение она появилась у окна и, убедившись, что именно в ее окошко целился счастливый молодой папа, отошла в глубь палаты, вернувшись через несколько секунд с малышом, показывая в окошко крохотное личико новорожденного Смита, что вызвало волну эмоций со стороны родных, замерших в созерцании своего чада. Бабушки и дедушки смахивали слезы с широко улыбающихся радостных лиц. Гарри, так тот просто застыл в изумлении, уставив взор в личико своего малютки сына. Сердце молодого папы застучало в груди, набивая очень быстрый темп. Гарри еще никогда не был так счастлив, как в это момент, когда его любимая женщина, его славная спутница и верная жена держала в руках их сына, впитавшего кровь обоих родителей. Гарри перевел взгляд на Лилию, лицо которой светилось счастьем. Она улыбнулась Гарри такой милой и нежной улыбкой, от которой на его душе стало еще больше места для счастья. Он улыбнулся ей в ответ, и их глаза окунулись друг в друга на несколько секунд, за которые каждый успел без слов передать столько тепла и любви друг другу, что это невозможно описать никакими словами. Лилия послала Гарри воздушный поцелуй, он отправил ей такой же нежный ответ.

Еще несколько минут полюбовавшись ребенком, все родные собрались домой. Они засыпали Лилию воздушными поцелуями, не торопясь, вернулись к машине и отправились домой.

Через два дня Лилия с малышом вернулись домой.

Мальчика нарекли Сэмюэлом.

– Сэмюэл Смит! – гордо сказал Гарри Смит, нежно и осторожно беря ребенка на руки, когда они остались наедине в своей комнате.

– Как ты себя чувствуешь, милая? – спросил Гарри жену.

– Как никогда хорошо, папочка! – кокетливо ответила она.

Гарри расплылся в нежной и доброй улыбке, целуя жену и сына.

В тот же вечер, как и полагалось, великое событие – рождение малыша – было отпраздновано, и на ужин были приглашены все жители небольшого крестьянского поселка, где жила семья Смит.