Текст книги "Блуждающая жемчужина"

1.5

Марина проснулась в десять часов утра. Изабелла сидела перед зеркалом и красилась. Она заметила, что подруга уже не спит и весело воскликнула:

– Пора собираться! Скоро наш спонсор приедет!

Марина потянулась и ответила:

– Я быстро собираюсь. Я же не крашусь!

Бэлла сделала гримасу:

– Тебя украшает молодость.

– Наверное, – пожала плечами Марина и пошла в ванную комнату. Она давно заметила, что Бэлла пытается понравиться Мишелю, но делает это очень явно и неуклюже. Марине было понятно рвение ее подруги. Бэлла была не замужем и позволяла себе многое. Мишель, какой бы некрасивый он ни был, богат и воспитан. В нем чувствовалась какая-то утонченность. Вот Изабелла и решила соблазнить француза, ради короткого приключения. Марине было противно от этого. Она презирала легкомысленное поведение подобного рода. К счастью, она знала, что Бэлла в ней не видит конкурентку. Ведь, несмотря на красоту, Марина, во-первых, совсем молодая, а во-вторых, слишком воспитана, чтобы флиртовать с мужчиной почти вдвое старше нее.

Приняв душ, Марина собрала волосы заколкой, предварительно высушив их феном. Она любила легкую, спортивную одежду, потому снова облачила себя в джинсы и свежую футболку.

Ровно в одиннадцать в номере зазвонил телефон. Бэлла, облаченная в красивое платье, схватила трубку, и, услышав сказанное на том конце провода, согласно воскликнула «да!».

– Пойдем, Марина! Наш друг приехал! – скомандовала она подруге.

Через пятнадцать минут девушки уже шли по площади в сторону Эйфелевой башни. Йован ждал в машине, а Мишель медленно шагал рядом с ними, непринужденно что-то рассказывая. Сегодня он был уже в другом льняном костюме. Теперь в бежевых тонах. Марина заметила, что одевается он как-то странно. Судя по всему, вещи были хорошего качества, но выглядели очень скромно и тускло.

Эйфелева башня не сильно впечатлила Марину. Мишель рассказал, что она должна была простоять двадцать лет, по прошествии которых ее должны были разобрать. Но к тому времени изобрели радио, и она осталась стоять. Потом началась война, и было не до этого. Так башня, которую деятели искусств считали уродством, стала символом Парижа.

После завтрака в ресторане «Жюль Верн» в башне вся компания направилась в Нотр-Дам-де-Пари. Изабелла немного нервничала – она не завершила свои дела по квартире и ей нужно было вечером ехать к арендаторам, чтобы что-то оформить. Но посетить собор она успевала.

Прогуливаясь по собору, Марина восхищалась его величием. Народу было много. Пока они рассматривали красивые витражи, к ним присоединилась шумная группа молодежи. Парни и девушки что-то обсуждали. Некоторые из них держали в руках папки с листами и карандаши.

Девушка с парнем протиснулись между Мариной и Мишелем, обсуждая розовые окна витражей. Мишель, слыша их разговор, внезапно улыбнулся и произнес:

– Ребята! Эти три розовых окна символизируют Святую Троицу! Они созданы, чтобы у людей было ощущение божественного присутствия!

– Вот! Я же говорила! – воскликнула девушка, обращаясь к парню. – Не могли просто для красоты сделать именно три окна! – Она посмотрела на Мишеля. – Спасибо вам!

Не за что! Вы студенты?

– Да! – кивнула девушка. – Мы специально сюда приехали на два дня на экскурсию.

– Интересно… – удивился Мишель. – А откуда приехали?

– Мы из Брюсселя! – ответил парень. – Из Королевской академии изящных искусств!

– А-а-а! – воскликнул Мишель, продолжая улыбаться. – Я так и понял, что вы будущие художники! Но не думал, что вы приехали из Брюсселя… И как вам здесь? Нравится?

– Очень, – ответила девушка. – Мы готовим работу по теме «Нотр-Дам-де-Пари»… Вот и приехали. И заодно погулять.

– И как долго вы планируете пробыть здесь? – не унимался Мишель.

– Послезавтра уезжаем, – ответил парень. – Нас разместили недалеко отсюда… в общежитии «Бутоне».

– Да, там прилично, – кивнул Мишель. – Территория зеленая… Весело, наверное?

– Еще как! – засмеялись молодые. – Нас восемь человек приехало!

– Когда-то я тоже так учился! – с ностальгией в голосе произнес Мишель. – Хорошие были времена…

– А вы во Франции учились? – спросил парень.

– Нет, – ответил мужчина, – я учился в Голландии… в Роттердаме.

– О-о-о! Знаем такой! – весело заявила девушка.

– Вы, наверное, в музеи пойдете еще? – спросил Мишель.

– Да! – кивнул парень. – Хотели всё успеть… На мюзикл еще хотели, но не удалось… У вас во Франции цены как на другой планете! – Они засмеялись.

Друзья позвали их, и, вежливо попрощавшись, молодежь убежала по своим делам.

Мишель мечтательно посмотрел им вслед, вспоминая, как когда-то тоже был молодым.

Марина плохо говорила на французском из-за сложного произношения, но понимала практически всё. Она и сейчас поняла почти весь разговор Мишеля со студентами.

– Вот ведь удивительное место, – рассуждал Мишель. – Когда-то здесь был храм, в котором поклонялись Юпитеру… А сейчас тут хранится венец, в котором распяли Христа! Что будет через тысячу лет? Жаль, что мы не узнаем этого…

– Мишель! – вдруг обратилась к нему Изабелла. – Я всё хочу у вас спросить, а вы откуда иврит знаете?

Мужчина улыбнулся своей кривой улыбкой, которая уже не казалась Марине страшной, а больше напоминала какую-то усмешку.

– Просто я хорошо схватываю языки, – ответил он. – И так случайно вышло, что я знаю и иврит, и русский… У меня отец послом был. Я жил во многих местах.

– А какие еще вы знаете языки? – поинтересовалась Марина.

– Знаю английский, но его все знают… и знаю сербский, но он на русский похож…

«Пять языков!» – с восхищением подумала Марина. Она отметила про себя, что в принципе и сама знает русский, иврит и горско-еврейский. Если она как следует закрепит французский и подтянет английский, то тоже будет знать пять! Ее охватила гордость за саму себя.

– А вы верите в то, что Христос был сыном Божьим? – вдруг спросила Бэлла.

Мишель усмехнулся.

– А вы? – переспросил ее Мишель.

– Я нет! – важно ответила Изабелла.

– Вы тоже разделяете ее мнение? – повернулся Мишель к Марине.

– Не совсем, – ответила девушка. – Я больше склонна верить только тому, что я видела… А что там было две тысячи лет назад… Никто не знает, где правда.

Мишель поднял брови:

– Марина очень рассудительна… И достойна уважения, за правду! А мнение Изабеллы… Я думаю, что, так как вы еврейка, а иудеи не верят в Христа, поэтому и вы не верите. Объяснения у вас этому нет. Я прав?

Изабелла с раздражением ответила:

– Я вообще-то у вас спросила! А вы перевернули мой вопрос. Я понимаю… Вы христианин, и, возможно, вас эта тема задела… Если так, извините…

Мишель рассмеялся:

– Нет, это вы меня простите, если обидел вас! Знаете, во Франции религиозный вопрос всегда стоял остро. Как сказал Вольтер: «Кальвин открыл двери монастырей не для того, чтобы выгнать оттуда монахов, а чтобы загнать туда весь мир!» Франция пережила раскол церкви на протестантов и католиков, и они мало задумывались о смысле других религий. Христианам нужно было тут разбираться друг с другом…

– Я поняла! – воскликнула Бэлла. – Вы протестант. Кальвинист!

Мишель громко расхохотался. Они уже подошли к выходу из собора. Успокоив свой смех, он наконец ответил:

– Вы меня просто поразили сейчас. Извините за мой смех!

– А кто вы? – серьезно спросила Марина.

– Вообще, я в Бога не верю! – уже серьезно ответил Мишель. – Слишком примитивно описывается в Священных Писаниях всех религий Создатель всего живого… Но это отдельная тема… По происхождению я чистый еврей. К вашему удивлению, я ваш единоверец!

Девушки ошеломленно смотрели на него.

– Ну конечно… – произнесла Марина. – Вы поэтому и знаете иврит.

Мишель с улыбкой кивнул:

– Именно. Я не жил никогда в Израиле, но считал своим долгом выучить язык моего народа.

– Вы чистый еврей? – спросила Бэлла.

– Чище не придумаешь, – весело заявил Мишель. – Моя фамилия Куперман!

У девушек мгновенно поменялось отношение к этому человеку. Эта черта, наверное, свойственна только евреям: узнав, что человек твоей нации, сразу же относиться к нему иначе. Ведь если он еврей, то автоматически становится им кем-то вроде дальнего родственника. Так же как и защитником и союзником при любой ситуации в чужом городе. Или кандидатом в мужья… Что тоже имеет место быть.

Мишель нарушил молчание:

– Теперь я предлагаю вам прогуляться и выпить кофе. У меня встреча одна как раз…

– О, если мы вам мешаем… – вдруг засуетилась Марина. – Вы извините… Мы пойдем…

– Стоп! – Мишель остановил ее. – Вы мне не мешаете. Это первое. Второе – у меня не деловая встреча. Просто один знакомый обещал принести билеты на завтрашний мюзикл, на который вы непременно должны попасть.

– Честно говоря… это уже слишком много! – откровенно сказала Марина. – Мы послезавтра уезжаем… Вы так много для нас…

– Ничего не много! – прервал ее Мишель. – Мы же договаривались не возвращаться к этому разговору.

– Знаете, – вдруг подала голос Изабелла, – я пойду. Мне нужно ехать по делу… насчет квартиры…

– Проблем нет! – кивнул Мишель. – Йован вас отвезет, а мы прогуляемся пешком.

Бэлла пожала плечами, соглашаясь с таким предложением, а Мишель жестом пропустил Марину вперед и вежливо произнес:

– Нам идти минут двадцать. Вы готовы пройтись или возьмем такси?

– Я с удовольствием прогуляюсь, – улыбнулась девушка.

И они зашагали по улице Сите в сторону моста, ведущего через Сену.

Марина почему-то ощущала легкость и радость, гуляя по Парижу в компании этого человека. К своему стыду, она призналась себе, что чувствует себя намного комфортнее с ним, когда рядом нет Бэллы.

Их путь по бульвару Сен-Жермен продлился как один вздох. Мишель очень тактично затронул тему личной жизни, и Марина, сама не понимая, как и зачем, призналась ему, что он был прав, когда рассказывал о ее несчастной любви. Мишель настолько тонко подвел ее к этому, что, признаваясь, девушка даже не смутилась. Да, она любила и продолжает любить Рудика. Того самого простого парня с Еврейской Колонки в Нальчике. И сделать ничего она с собой не могла.

1.6

Они пришли в кафе «Де Флер» на бульваре Сен-Жермен. Присев за столик на улице, Мишель посмотрел на часы. Было 15:45.

– Я рекомендую вам здесь выпить кофе с десертом, а пообедаем мы в другом месте… – предложил он Марине.

– Мне всё равно, – ответила девушка. – Как вы скажете!

Он улыбнулся:

– Я покажу вам еврейский квартал! Место, где я вырос… Район Марэ. Там с давних времен живут евреи…

Он не договорил, потому что к их столику подошел высокий блондин, лет тридцати пяти.

– Месье Куперман, здравствуйте!

– Здравствуй, Жак! – поздоровался Мишель. – Присаживайся и познакомься, это Марина! Моя гостья из Израиля.

– Очень приятно! – вежливо кивнул головой блондин и присел за их столик.

Практически одновременно с ним подошел официант, Мишель заказал три кофе, круассаны и повернулся к Жаку:

– Ну что?

– Всё как просили, месье Куперман! – ответил Жак. – Три билета во втором ряду на завтра. Достать получилось с трудом…

– Отлично. Но это еще не всё! – заявил Мишель. – Нужно еще восемь билетов!

Блондин от удивления открыл рот:

– Восемь? Но это невозможно! Во втором ряду уже нет столько мест. Да и вообще в партере я думаю…

– Послушай меня, Жак! – строго обратился к нему Мишель. – Для начала скажи, сколько за эти три билета?

– По три тысячи франков каждый, месье Куперман… Вы же понимаете, премьера завтра… второй ряд…

– Хорошо. Проблем нет! – Мишель достал из внутреннего кармана пиджака кошелек, из которого вынул пачку купюр по пятьсот франков, отсчитал девять тысяч и протянул их Жаку. Тот отдал белый конверт с билетами и замотал головой:

– Месье Куперман… при всем уважении к вам… но восемь билетов на завтра… На послезавтра можно попробовать… но на завтра…

Мишель убрал конверт во внутренний карман пиджака и сказал:

– Жак! Послушай меня внимательно: второй ряд необязательно. Можно просто партер, и не важно, если все восемь мест окажутся рядом друг с другом. Ты достанешь эти билеты! Я заплачу за каждый не по три, а по четыре тысячи франков! И это не первый и не второй ряд. Просто партер.

Блондин повел бровями, судя по всему, прикидывал свой заработок. Было видно, что он понимал величину суммы и готов достать эти билеты, чего бы ему это ни стоило. Он тяжело вздохнул:

– Эх-х… месье Куперман… Сделаю всё, что смогу…

– Ты сможешь! – улыбнулся Мишель. – Билеты нужно обязательно сегодня же привезти в общежитие «Бутоне»… Отдашь группе студентов из Брюсселя… Из Королевской академии изящных искусств. Обязательно сегодня их найди и отдай. Это часть моего заказа.

– Да, конечно… если найду билеты…

– Ты уже их нашел! – усмехнулся Мишель. – По такой цене ты выгонишь всех гостей с партера! В общем, отдашь билеты студентам лично в руки. А перед представлением, уже возле Дворца конгрессов, Йован отдаст тебе все деньги. С собой у меня сейчас такой суммы нет.

– Я всё понял, месье Куперман! – кивнул Жак и, вставая, добавил: – Вы опять благотворительностью занимаетесь…

– Это не важно! – прервал его Мишель. – Никому ничего не говори. Отдашь билеты им, скажешь, подарок… анонимный… мое имя не вздумай сказать.

– Да-да, – согласился Жак, – не в первый раз же…

Он ушел, а Мишель весело произнес:

– Ну что, едем дальше?

– Вы только что отдали сначала девять тысяч франков за наши билеты, а потом еще решили отдать тридцать две за билеты для студентов? – произнесла шокированная Марина. – Извините, конечно, что лезу не в свое дело, но… вы понимаете, что это семь тысяч долларов? Я не пойму просто…

– Я вам объясню, – согласно кивнул Мишель. – Я тоже был студентом, причем не сказать, что богатым. И, если кто-то подарил бы мне билет на событие такого масштаба, я помнил бы это всю жизнь! Сейчас у меня большое состояние. Я очень богат, и я не почувствую потери этих денег.

«Нотр-Дам-де-Пари» – мюзикл, который будет греметь еще как минимум двадцать лет! Он войдет в историю, я в этом уверен. Там очень хорошая постановка. И для студентов, помимо счастья от присутствия на премьере, подаренное мной приглашение послужит примером! Ведь они будут часто вспоминать, что когда-то один незнакомец сделал им такой подарок. Они будут восхищаться этим человеком, то есть мной. И я уверен, что в будущем каждый из них захочет совершить такой же поступок. Чтоб и его хвалил кто-то. Ведь на самом деле добро порождает добро!

– Понятно… – медленно произнесла Марина. – А мы? Про нас вы тоже так думаете?

Мишель улыбнулся, но его глаза были абсолютно серьезными, и, упершись взглядом в Марину, он ответил:

– Нет! С вами история иная. В первую очередь мне стало интересно: кто вы? Думаю, вам уже не раз говорили, что вы ослепительно красивы. Меня привлекла ваша внешность. Вы не похожи ни на еврейку, ни на француженку, ни на итальянку и ни на арабку…, и вы оказались очень умной девушкой! Начитанной… но… немного… – Он осекся, но Марина улыбнулась, давая понять ему, что не обидится и выслушает критику. Тогда Мишель продолжил: – Вам не хватает опыта в жизни. Видно, что вы общались с небольшим количеством людей и то, не сильно образованных… Вы не видели общества, и это моментально бросается в глаза, вызывая интерес. Мне нравится вам что-то рассказывать, потому что я вижу, как вы это впитываете. Про подругу вашу ничего не могу сказать. Это простой человек, таких мы видим в жизни тысячи, они не оставляют после себя никаких воспоминаний.

Марина с интересом выслушала такое признание и вдруг, неожиданно для себя, спросила:

– А почему вы не женаты, Мишель? Вам ведь уже наверняка больше сорока лет…

– Это долгая история, – ответил Мишель. – Но, когда-нибудь я вам обязательно расскажу. Мне сорок пять лет… Это действительно странно, что я одинок, но, к сожалению, так сложилась судьба.

– Вы очень много знаете, – продолжала откровенничать Марина. – Я не могу понять, как вам удается это? Откуда вы всё это знаете?

Мишель рассмеялся:

– Вам просто так кажется! Я же вам сказал, когда мы только познакомились… я искусствовед. Точнее, я учился на него… В Роттердаме, на факультете истории искусств… Ну и вообще… я коллекционер. У меня есть своя галерея!

– Да?! – изумленно воскликнула Марина. – Как интересно… Надо было нам посмотреть ваши картины!

– В Париже есть такие музеи, до которых моим картинам далеко! Мы с вами посетим сейчас более интересное место, если вы допили свой кофе, конечно.

– Я готова! – воодушевленно согласилась Марина. – Вы заинтриговали меня!

– Ничего интригующего. Я покажу вам Еврейский квартал Парижа!

И они отправились в район Марэ, в самое сердце Парижа. Марина была поражена. Она как будто попала в маленький Израиль. На многих магазинах названия были написаны на иврите.

Девушка хотела купить картину с изображением Парижа, нарисованную уличным художником, но Мишель категорически запретил ей это делать, объяснив, что такую работу вешать на стену в своем доме – признак дешевого вкуса. По его словам, вешать на стены дешевые картины, всё равно что прийти в гости в грязной одежде. Марина не настаивала, прислушавшись к опытному мнению искусствоведа.

Мишель показал ей синагогу, они поужинали в кошерном ресторане. Потом гуляли по улице Розье и посетили место, где Мишель жил в детстве.

За интересными разговорами Мишель и Марина не замечали, как летит время. Они прошлись до площади Бастилии, затем развернулись и пошли назад. Они шли медленно и беседовали. Мишель рассказал ей историю еврейской общины Парижа. Марина была удивлена, узнав, что евреи в этом городе поселились раньше французов. Их район в те времена находился на острове Сите. В свою очередь, девушка поведала Мишелю, что ее родная община тоже поселились в Нальчике раньше, чем кабардинцы. Марине было очень приятно, что Мишель расспрашивал ее о том, о чем не знал сам. После они говорили об искусстве, о художниках и ювелирах. Мужчина поведал Марине о судьбах великих скульпторов, таланты которых общество признавать не хотело. Ей было очень интересно общаться с Мишелем.

Пришла она в гостиницу в половине первого ночи.

Изабелла ждала ее в панике. Марине не хотелось выслушивать бредни подруги и отвечать на ее вопросы, она только сказала, что всё нормально, и легла спать. Не хотелось потому, что она несколько часов слушала умного человека, который говорил с ней мягко и спокойно. В разговоре с ним она не чувствовала неловкость, ей было комфортно. И это ее поражало…

1.7

16 сентября был последний день, который Марина с Изабеллой планировали провести в Париже. Накануне вечером они договорились с Мишелем, что в 18:00 Йован заберет их из отеля. Поэтому до вечера девушки были предоставлены сами себе.

Изабелла негодовала и злилась, потому что в 19:00 ей нужно было забрать ключи от квартиры у арендаторов и передать их риелтору. Мысли об этом приводили ее в бешенство, так как у нее не было возможности пойти на мюзикл вместе с Мариной и Мишелем, но изменить ситуацию она не могла – ее обязанностью было подписать документы.

Марина молча слушала ее ворчанье, не придавая значения произносимым словам подруги. Она никак не могла забыть вчерашний вечер. Девушке было непонятно: действительно ли ее так впечатлил Париж или это отношение к городу сформировалось благодаря присутствию Мишеля? Марина прекрасно владела своими чувствами и всегда четко определяла свое отношение к каждому человеку. Но понять, что именно она чувствует, находясь рядом с Мишелем, она не могла. Конечно, это не могла быть любовь! Чувство, когда тебя переполняет счастье и радость от присутствия рядом любимого человека, ей было известно. Такое чувство она переживала, находясь рядом с Рудиком. Но сейчас было что-то другое… Мишель слишком взрослый и абсолютно не привлекательный как мужчина. Чувство уважения? Да! Конечно, оно было… еще бы, человек с таким запасом знаний, воспитанный, вежливый и, самое главное, его поступки говорили о его щедрости и благородстве. Конечно, она его уважала. Но было что-то еще… Что-то ранее неизвестное ей. Марина сравнивала свои чувства по отношению к мужчинам, которых она уважала, но это уважение ограничивалось лишь пониманием, что она знакомилась с хорошими людьми. С Мишелем ситуация обстояла иначе. Марина умудрилась в его отсутствие впасть в депрессию! Она считала часы до встречи с ним. В обществе этого человека Марине было комфортно. Но она с ужасом представляла, что сегодня ей предстоит увидеть его в последний раз! И что это было за чувство? Интерес? Любопытство? Ведь она о нем почти ничего не знала. И ни к какому другому мужчине, которого она уважала, такой тяги не было!

Марина не могла этого понять. Она решила, что, скорее всего, после отъезда из Парижа ей будет спокойнее и она забудет этого «некрасивого дядю», а сейчас они с Бэллой должны собраться и выйти погулять.

Девушки гуляли по городу почти до пяти часов вечера. Они посетили «Галери Лафайет», пообедали в кафе на площади Согласия и сделали много фотографий, в том числе Лувра, куда решили не заходить, так как времени уже не оставалось. Изабелла уехала по своим делам, а Марина пошла в гостиницу, чтобы подготовиться к вечерней прогулке.

Девушка приняла душ и достала из чемодана свой вечерний наряд, похвалив себя за предусмотрительность: она взяла в поездку красивое шифоновое платье ярких цветов и мягкие сандалии молочного цвета. Подготовив одежду, она занялась прической. Это был самый сложный и долгий процесс в сборах девушки. Ее густые, длинные волосы с трудом поддавались укладке, поэтому Марина старалась выбирать легкие, простые прически. Она уложила волосы, заколов их заколками и оставив по бокам свисающие локоны. Не пользуясь никогда косметикой, она и сейчас решила сэкономить время и не делать макияж.

В 17:45 Марина была готова к выходу. Не дожидаясь звонка Мишеля, она спустилась в лобби и направилась к выходу. Едва она вышла на улицу, как «Роллс-Ройс» Мишеля уже смотрел на нее своими прямоугольными фарами. Йован выскочил из машины и, кивнув девушке в знак приветствия, открыл заднюю дверь. Марина улыбнулась и разместилась на сиденье. Мишеля в машине не было, очевидно, он ждал ее на месте. Марина не переживала. Она уже полностью доверяла новому знакомому. Усиливало доверие к нему его происхождение. Конечно, среди евреев хватало негодяев и подлецов, как и среди любой нации. Но сделать что-то плохое девушке своей нации, находясь на чужбине…

К Дому конгрессов подъехали минут за десять. Мишель ждал возле входа, одетый в черный смокинг с бабочкой и белую рубашку. Он галантно поцеловал Марине руку, и вежливо спросил:

– Где ваша подруга?

– Она ушла по делам… – ответила Марина. – Так что ее сегодня не будет.

– Я вам признаюсь честно, – немного прищуриваясь, заговорщически произнес Мишель. – Люблю говорить то, что думаю… Тем лучше, что она не пришла. Я даже рад! Не имею ничего против Бэллы, но при ней вы не можете расслабиться, я это заметил!

Марина улыбнулась:

– Я промолчу, но думаю, что вы правы.

– Ну и отлично! – воскликнул он. – Тогда вперед! Посмотрим, что нам приготовили Пламондон и Коччанте[1]1
  Мюзикл «Нотр-Дам де Пари» (фр. Notre-Dame de Paris – «Собор Парижской Богоматери»). Композитор – Риккардо Коччанте, автор либретто – Люк Пламондон.


[Закрыть].

Следующие часы, сидя в зале, Марина погрузилась полностью в представление. Она буквально оказалась рядом с героями, и все эмоции, которые звучали в прекрасных песнях, девушка переживала в себе. Голос Гару, который играл Квазимодо, проникал ей в самую душу. В какой-то момент Марине казалось, что она находится там, в том самом времени, рядом с Эсмеральдой, а все окружающие ее люди в зале – плод ее воображения.

Когда мюзикл закончился, Мишель встал и протянул ей руку. Марина, как будто очнувшись, положила свою кисть руки на его тонкую ладонь, которая была меньше, чем у нее, и встала с кресла.

– Вам понравилось? – спросил Мишель.

– Очень! – ответила девушка. – Я никогда в жизни… не видела ничего подобного… Это просто… потрясающе!

– Я очень рад! – довольно сказал мужчина. – Вы на французском всё понимали?

– Вы знаете, если какие-то отдельные слова я и не знаю, то по смыслу понимаю, о чем идет речь. Я на самом деле понимаю всё… У меня только с произношением проблема, поэтому я и не говорю…

– Это вопрос практики, – уверенно заявил Мишель.

Едва они вышли из зала, как откуда-то сбоку вдруг появилась группа молодежи. Не заметить их было невозможно, они отличались от остальных своей одеждой в неформальном стиле. Марина сразу вспомнила парня и девушку, с которыми они вместе рассматривали красивые витражи собора. Девушка узнала Мишеля и, шепнув что-то парню, подошла и обратилась к мужчине:

– Вы… в соборе были! Помните нас?

– Ах… Да-да, конечно… – ответил Мишель, очевидно, играя, что только что их вспомнил. – Вы… кажется из Брюсселя?

– Да! – воскликнул парень. – Мы еще вам говорили, что хотим сходить на мюзикл… но билеты очень дорогие… Мы знаем кто вы! Вы Мишель Куперман! Это правда? Вы действительно он?

Мишель рассмеялся:

– Нет, друзья мои. Я это я! Меня Пьер зовут… Вы меня с кем-то перепутали.

– Не может быть, – огорченно произнес парень. – Мы так верили, что вы действительно он… Только он мог так… Мы еще говорили, что хотели попасть на этот мюзикл…

– Но вы всё-таки пришли, – подмигнул им Мишель. – Молодцы! Вам понравилось?

– Очень! Это было восхитительно! – в один голос заговорили ребята. Но девушка их остановила и, смотря Мишелю в глаза, спросила:

– Если вы не Мишель Куперман, то скажите, не знаете ли вы, кто подарил нам эти билеты? Их принесли вчера ночью и, ничего не сказав, отдали.

– Откуда же мне знать? Я не знаю, кто такой этот… Мишель. – задумчиво произнес Куперман. – А вы ищете того, кто вам билеты купил?

– Да! – ответила девушка. – Мы хотели его поблагодарить. Мы сидели в партере… Даже не представляю, сколько могут стоить такие билеты… Этот подарок мог сделать только Мишель Куперман.

– Тогда, милая мадемуазель, – поучительным тоном произнес Мишель, – вы этого человека не ищите, а запомните, что лучшей благодарностью для него будет, если вы будете совершать такие же красивые и добрые поступки. Будьте здоровы, ребята!

Мишель взял Марину под руку и быстро стал удаляться, продираясь сквозь толпу людей. Позади были слышны возгласы студентов: «Это он! Это точно был он!»

Оказавшись на улице, Мишель глубоко вздохнул:

– Ох уж эта молодежь…

Марина, пораженная ситуацией, спросила:

– Вы знаменитость? И вы… не первый раз так поступаете?

– Да пустяки это всё! – махнул рукой Мишель. – Просто… дети… Не важно! Сейчас мы едем ужинать!

Они дошли до машины. Йован ждал их, сидя за рулем. Мишель усадил Марину назад, а сам разместился впереди, и они поехали.

Марина находилась под впечатлением от мюзикла и не заметила, как оказалась в красивом камерном ресторане. Мишель заказал закуски и горячие блюда с трюфелями. Они долго сидели в ресторане и разговаривали, обсуждая «Нотр-Дам де Пари», а также высказывали свои мнения по поводу семейных отношений. Марину удивила позиция Мишеля. Она была сторонницей патриархата и придерживалась обычаев, принятых на Кавказе. Мишель же сказал ей так:

– Брак – это в любом случае сделка! Что-то типа бизнеса. Мужчине нужна женщина, а женщине нужен мужчина. Они чем-то жертвуют, внося плату за эту сделку.

– Если это сделка, то какова выгода? – спросила Марина.

– Выгода – это потомство! – ответил Мишель. – Смысл весь в том, что дети нужны обеим сторонам, детей любят обе стороны. Так что сделка взаимовыгодна.

– А как же… любовь? – вдруг произнесла Марина.

– А любовь… – размышлял Мишель. – Это всего лишь привычка к человеку, который тебе в принципе симпатичен. Только и всего!

– Я так не считаю, – сказала Марина.

– Конечно, вы не будете согласны! – подтвердил Мишель. – Во-первых, вы молоды и романтичны. А во-вторых… вы уверены, что влюблены в своего принца.

Марина промолчала. Она не хотела вспоминать Рудика. Где-то в глубине души ей было немного совестно, что она находится сейчас в ресторане с мужчиной. Рудик точно был бы вне себя от ярости. Она невольно взглянула на Мишеля и почему-то представила на его месте своего любимого Рудика. Мишель был весь какой-то нескладный, маленького роста, с мелкими ручками… Другое дело – Рудик. Высокий, красивый, смелый и дерзкий. Настоящий рыцарь!

Смеркалось, Мишель и Марина отправились в гостиницу. Возле входа, под светом ярко сияющих звезд Мишель вежливо кивнул головой и произнес:

– Мадемуазель Марина, я благодарю вас за то, что вы подарили мне столько замечательных часов в вашем обществе! Очень жаль, что вам завтра уезжать… но… Как говорится, жизнь длинная, может, еще увидимся.

– Вам спасибо, Мишель! – с благодарностью ответила девушка. – Мне очень неудобно… Вы столько внимания мне уделили… Даже не знаю… Если будете в Израиле, обязательно позвоните мне… Я дам вам номер… – Она полезла в сумочку, но он ее остановил:

– Не нужно. Если мне понадобится, я вас найду! Будьте счастливы! Всего вам наилучшего! У вас рейс, как я помню, утром?

– Да! – ответила Марина.

– Йован вас отвезет. Прощайте! – Он снова кивнул головой и, развернувшись, пошел в сторону дороги.

Марина даже не успела ничего сказать. У нее было ощущение, будто она что-то потеряла. Лишь два вопроса пульсировали в ее мозгу: «И всё?», «Больше мы не увидимся?». Марина еще не знала, что готовила ей судьба…