Текст книги "Блуждающая жемчужина"

Часть II

2.1

Мишель Куперман родился в 1955 году в Киеве. Его отец, Морис Куперман, был одним из заместителей посла Франции в СССР Луи Жокса. Прибыв вместе с ним в 1952 году в Москву, интеллигентный еврей быстро освоился на новом месте. Посольство тогда занимало исторический Дом Игумнова на улице Большая Якиманка, и до центра было рукой подать. Потому Морис, в свободное время, часто гулял и посещал всевозможные музеи и выставки. Он был большим ценителем искусства и разбирался в нем, так же как и хорошо владел несколькими языками. И вот однажды, в 1954 году он забрел в Московский государственный художественный институт имени Сурикова, в районе Таганки. Морису нужно было всего лишь купить пару недорогих картин молодых студентов, чтобы украсить стены в посольстве. Но институт подарил ему бесценный подарок. Он познакомился со студенткой из Киева, Ириной Рознер, которая уже была практически выпускницей. Они быстро нашли общий язык, и у Мориса завязался роман с молодой еврейкой. В те времена было опасно иметь связь с иностранцами, но Сталин к тому времени уже умер и в СССР жесткий кулак ослаб. В 1955 году Ирина забеременела, и Морис начал бегать по всем инстанциям, добиваясь разрешения на брак. Но он не успел, так как французское правительство сменило посла и всю его команду. Морис вынужденно вернулся в Париж, а Ирина уехала к родителям в Киев, где в декабре родила мальчика. Как ни старался Морис, но он не мог попасть обратно в СССР до 1958 года. После прихода к власти Пятой Французской республики и Шарля де Голля.

Морис не был замешан в политических играх. Его профилем являлось искусство, литература и культура. Он был тонким дипломатом и в свои 36 лет имел твердую позицию в правительстве. Франция всегда была основополагающей страной высокого творчества и задавала моду всему миру.

И вот наконец, в 1959 году, Морис Куперман отправился вместе с делегацией французских деятелей искусств в Киев. Для так называемого «обмена опытом и налаживания отношений».

Человек, занимавшийся политикой, в составе такой группы, сильно рисковал, отправляясь в Советский Союз! Ведь его могли принять за шпиона, и тогда его ждали, как минимум, пытки и тюрьма. Но выхода не было, и Морис, оформленный как переводчик, наконец оказался в Киеве.

Ирина преданно его ждала все эти годы с маленьким Мишелем на руках.

Второй, не менее сложной задачей было вывезти ее с ребенком во Францию. Причем буквально за несколько дней. Но Морис заранее всё подготовил. Делегация должна была оставить двух своих художников в Киеве, а двоих украинских забрать с собой. Обмен планировался на полгода. Надавив на высшие чины и дав взятки за поставленные подписи, Морису удалось вывезти Ирину вместе с ребенком, что являлось на то время просто фантастикой.

Приехав в Париж, они сразу же зарегистрировали брак, и Морис начал носиться по всем кабинетам, подключая свои связи. За пару месяцев он добился того, что Франция дала Ирине и Мишелю гражданство по причине заключения брака.

Очень многое было сделано незаконно, но Морис работал в правительстве и знал многих людей.

Таким образом, Мишель Куперман в возрасте четырех лет оказался в парижском районе Маре, на улице Розье, то есть в самом сердце Еврейского квартала Парижа.

Мальчик оказался очень способным. Он с детства общался дома на русском языке, в школе на французском, а улица научила его азам иврита и идиша. Кроме этого, Мишелю легко давалась учеба, и он без труда получал самые высокие оценки в школе.

Морис вращался в самых серьезных кругах Парижа и помимо основной работы в дипломатическом корпусе Франции, занимался куплей-продажей различных предметов искусства. Ирина не работала. Она так и не овладела французским языком в полной мере и, в основном, занималась домашними делами. В свободное время женщина рисовала картины. Морис пытался выгодно продать ее работы и сделать из супруги знаменитую художницу, но ее мастерство не тянуло на высокий уровень. Потому ее картины покупали по недорогой цене в основном жители Маре.

В 1970 году, когда Мишелю еще не исполнилось 16 лет, Мориса отправили работать в Белград. Получив должность заместителя посла Франции, он был вынужден забрать семью с собой.

Три года Мишель прожил в Югославии. Это было время его взросления. Народы Югославии сильно отличались от нежных французов. В основном сербы ценили силу и смелость. Мишель многому научился у них. Оставаясь воспитанным интеллигентом, он часто попадал в различные передряги, потому что являлся хорошей добычей для местных хулиганов. Его поддерживали два близких друга, Стефан и Марко – сербские уличные пацаны, с которыми Мишель, по чистой случайности, однажды познакомился.

Мишель был домашним ребенком и никогда не лез ни в какие плохие дела. Они жили в еврейском районе Белграда, недалеко от зоопарка. Морису предлагали комнату в посольском доме, но он отказался, предпочтя снять жилье рядом со своими соплеменниками.

В тот день Мишель спустился к Дунаю, на набережную Майора Драготина Гавриловича. Был уже вечер, и, пока не закрыли магазин, мама отправила парня купить муку.

Мишель уже шел обратно, когда на его глазах произошла драка. Несколько молодых ребят дрались между собой, не на жизнь, а на смерть. Мишель застыл, наблюдая за этой картиной и боясь пошевелиться, чтобы не попасть случайно под раздачу. В какой-то момент один из ребят, светловолосый красивый парень с ярко-зелеными глазами, вытащил откуда-то нож и всадил одному из противников в живот. В тот самый момент показалась милиция. Дравшиеся бросились врассыпную, раненый упал на землю. Сотрудникам правопорядка удалось поймать одного парня, схватив его за воротник, а вместе с ним и арестовали Мишеля.

В отделении милиции среднего роста парень, худенький брюнет, спросил Мишеля:

– Ты кто такой?

– Человек… – ответил еврей.

– Ну это я вижу! – усмехнулся парень. – Зовут тебя как?

– Мишель!

– Француз что ли?

– Да!

– Меня Марко зовут!

Мишель пожал ему руку, и Марко начал говорить:

– Послушай… – Как его прервали:

– Молчать, гнида! Грубый голос милиционера, который зашел в приемник, прервал речь молодого серба. С милиционером в форме вошел сотрудник в штатском. Он посмотрел на ребят и спросил:

– Сами расскажете или вас нужно потрясти?

Мишель, набрав полную груздь воздуха, вдруг воскликнул:

– Товарищ милиционер! Я сын посла Франции! Просто шел из магазина… Меня это не касается! Прошу отпустить меня… или дайте позвонить родителям!

Милиционеры округлили свои глаза и переглянулись. Потом тот, что в штатском, заявил:

– Документы есть с собой?

– Только читательский билет… из школьной библиотеки.

Милиционер протянул руку, и Мишель дал ему картонную карточку со своими данными. Читая ее, сотрудник правопорядка, как бы невзначай произнес:

– Я понял… Стеван Николич твой дружок по-моему…

– Впервые слышу это имя! – ответил Мишель.

К служителям закона подошел еще один их коллега и сказал:

– Товарищ майор, там звонят… похоже пацан этот… сын дипломата… его ищут…

Мишель уже смело смотрел на милиционеров и заявил:

– Мне домой нужно! Мама за мукой отправила… А вы пакет мой отобрали!

– Ты драку видел? – спросил майор. – Мы-то тебя отпустим, но ты опиши нам, кто ножом там орудовал.

– Я не видел ничего! – уверенно ответил Мишель. – Когда… подошел, там уже всё закончилось!

– Ну, ясно! – усмехнулся милиционер, понимая, что лучше не связываться с сыном дипломата, иначе может влететь от начальства. Он вернул ему читательский билет и приказал коллеге: – Боян, отпусти его! И пакет его верните! А второго давай на допрос!

Мишель посмотрел на Марко, который наблюдал за этой картиной, молча забившись в угол. Ему почему-то стало очень жалко парня, он решил рискнуть и помочь ему. Просто, ради самоуспокоения.

– На какой допрос? Это мой друг! Мы вместе были!

– Что? – сделал удивленную гримасу майор. – Он местный! Ты что мне болтаешь тут?!

– Местный! Да! – твердым голосом продолжал Мишель. – Его отец работает при посольстве водителем, и он мой друг! Он шел со мной… вообще сзади меня…

Майор злобно оскалился:

– Послушай, щенок! Ты скажи спасибо, что мы тебя отпускаем! Ты даже не знаешь этого парня… Он убегал от наших ребят, что, просто так?

– Конечно, он будет убегать… – настаивал Мишель. – Вас тут все страхом боятся… Но я вам ручаюсь, что это мой друг, его зовут Марко… И, если вы его не отпустите сейчас… мой папа приедет за ним позже, скорее всего, с кем-то из вашего руководства!

Мишель говорил без явного французского акцента, так как с детства владел русским языком, но всё же он иногда путал слова и окончания, учитывая напряжение и нервы.

Милиционеры молча смотрели на него, злобно испепеляя взглядом. Но выхода у них не было. Риск остаться без работы или, как минимум, получить выговор был очень велик. Поэтому майор звонко сплюнул на пол, выругался и приказал отпустить ребят.

Выйдя на улицу, Марко с благодарностью взглянул на Мишеля и произнес:

– Я этого не забуду! Спасибо тебе! И… Мы тебя найдем! Мы со Стеваном в долгу перед тобой!

Он убежал, а Мишель пошел домой.

Прошло несколько дней, и, когда Мишель шел из школы домой, перед ним внезапно вырос Марко и тот самый зеленоглазый серб, который ранил ножом в драке противника. Ребята оказались практически ровесниками Мишеля по возрасту, но жизнь они уже вели взрослую и очень опасную. Зеленоглазый оказался тем самым Стеваном Николичем, про которого спрашивал майор милиции. Стеван был грозой района, настоящим хулиганом. Марко – его самый близкий друг. Ребята оказались благородными и по достоинству оценили поступок Мишеля. Они везде его брали с собой, и в школе всем было известно, что они друзья Мишеля.

Так же его товарищем был Йован Гордич, который действительно являлся сыном водителя. Йован, физически сильный, но немного туповатый парень, любил Мишеля и старался быть всегда рядом. Он чувствовал свою вину за то, что не оказался рядом, когда Мишеля забрали в милицию.

2.2

В 1974 году встал вопрос о дальнейшем обучении Мишеля. В Югославии получать высшее образование смысла не было. Морис предложил сыну переехать в Париж или Лондон. Но тяга Мишеля к искусству была сильнее, чем предложение отца. И парень захотел поступить в роттердамский Университет Эрасмуса на факультет истории искусств. Мать была против. Она хотела вернуться в Париж, поэтому настаивала на обучении во Франции. Но Морис поддержал желание Мишеля и занялся подготовкой поездки в Голландию.

За 4 года жизни в Белграде, Мишель превратился в 19-летнего юношу. Внешней красотой Всевышний его не наградил. Маленького роста, с немного кривыми чертами лица, он имел мало знакомых и друзей. Мишель не сближался ни с кем, и, стесняясь своей внешности, большую часть времени учился и занимался самообразованием. Единственными его друзьями были Стеван и Марко. С ними рядом Мишель никого не боялся и чувствовал себя увереннее. Они же уважали своего парижского друга и восхищались его интеллектом. Также он продолжал общаться с Йованом и часто с ним виделся, так как жили они рядом.

К тому времени Мишель овладел французским, русским и сербским языками в совершенстве. Чуть хуже он знал английский и иврит. На начальном уровне у него значился идиш.

Мишель знал все обо всех великих художниках и хорошо разбирался в истории. Его целью было изучить и понять весь путь становления искусства. Финансовая сторона вопроса для него тоже не была безразлична. Но, будучи истинным ценителем красоты, на первое место Мишель ставил знания.

И вот, попрощавшись со своими друзьями, Мишель с отцом отправились в Голландию.

Он без труда поступил на желаемый факультет, поселился в общежитии и начал грызть гранит науки.

Ирина всё-таки вернулась в Париж. Женщина привыкла жить во Франции и так и не сумела обосноваться в Югославии. Белград пугал ее, напоминая своим социалистическим строем СССР. Раз в месяц Морис и Мишель приезжали в Париж. Тогда вся семья несколько дней проводила вместе, делясь впечатлениями. Сама Ирина тоже ездила иногда в Белград к мужу, находясь с ним 2–3 недели.

В университете у Мишеля появился друг – Венсан Кан, который тоже был евреем из Парижа, поэтому они быстро нашли общий язык. Венсан, будучи внучатым племянником великого поэта и критика Гюстава Кана, так же как и Мишель, учился на факультете истории искусств. Они быстро подружились и, спустя месяц, поселились в общежитии в одной комнате.

Потомок поэта внешне был полной противоположностью Мишеля – высокий и красивый, с правильными чертами лица и пропорциональной стройной фигурой.

Тем не менее, два французских еврея имели много общего и постоянно пребывали вместе.

По окончании вуза Мишель вернулся в Париж. Но отец нашел сыну хорошую работу в Белграде и предложил поехать с ним. Мишель согласился. Работа была интересная, в Министерстве культуры Югославии. Образованного француза приняли с распростертыми объятиями, как хорошего специалиста.

Своих друзей Стевана и Марко Мишель не видел 5 лет. Они были очень рады возвращению своего умного друга-француза. Ребята к тому времени отслужили в армии и занимались чем придется. С деньгами у них было туговато, но имя Стевана Николича завоевывало авторитет стремительно. И не в обществе ученых людей, а, напротив, среди бандитов и хулиганов.

Мишель же спокойно работал, никому не мешал и получал от своей деятельности только удовольствие.

Но работал он там недолго. В мае 1980 года умер Тито, правивший Югославией почти 35 лет. С его смертью в стране запахло беспорядками. Власть перешла к президиуму, а пост председателя ежегодно занимал один из шести областей Югославии по очереди.

Морис хорошо разбирался в политике, он сразу сказал, что после смерти Тито Югославию ждет катастрофа.

Мишеля уволили, а когда в 1981 году начались первые беспорядки в Косово, Морис запросил у центра разрешение вернуться на родину. Ему ответили, что надо немного потерпеть, и мужчина согласился. К тому времени брак Мориса с Ириной рухнул. У супругов не осталось общих интересов, кроме темы воспитания сына. Они мирно решили развестись, дав друг другу свободу. Ирина жила в Париже. Если бы столько лет муж и жена не жили врозь, возможно, развода бы и не случилось, но, к сожалению, ситуацию невозможно было исправить.

Мишель же, в большей степень поддерживающий отца, не желая оставлять его одного в Белграде, устроился работать в Национальный музей Сербии.

Будучи любителем всего изящного и имеющего историю, Мишель и тут трудился с интересом. Его вдохновляло хотя бы то, что на месте здания музея, ранее располагалась турецкая кофейня «Дарданеллы», в которой собирался весь бомонд. Здание это находилось в самом центре города, на площади Республики, и Мишель радовался, что ежедневно проводит время именно в центре Белграда.

Однажды летним днем 1982 года, 26-летний Мишель познакомился с красивой зеленоглазой хорваткой, приехавшей в Белград из Дубровника. Власта Павлица работала официанткой в небольшой закусочной, где Мишель завтракал практически ежедневно. Девушка всегда мило улыбалась, подавая парню его излюбленные палачинке[2]2
  Не сладкие блины – национальное сербское блюдо.


[Закрыть] со сладкой пшенной кашей.

Мишель становился всё более скованным с женщинами. Он стеснялся своей внешности, и его тяжело было увидеть в компании с представительницами слабого пола.

Власта же стала заигрывать с молодым и умным парнем. Проявляя инициативу, она быстро оказалась рядом с ним. Не прошло и двух месяцев, как они решили оформить брак.

Красивая шатенка с зелеными глазами была на пол головы выше Мишеля и на три года младше. Она снимала комнату в центре Белграда, а выйдя замуж, мгновенно переехала в квартиру Куперманов.

Мишель не знал, что такое любовь. Он никогда не испытывал это чувство по отношению к женщине. Власта же уверяла его, что они любят друг друга и, спустя год их совместной жизни, стала просить мужа увезти ее жить в Париж.

Их отношения продлились чуть меньше двух лет. Мишель понял, что со стороны девушки это был брак «по расчету», но ему было комфортно с ней, и он молчал. До тех пор, пока однажды вечером не увидел ее с одной из подруг в компании двух албанцев. В тот день Мишель хотел взять одну книгу в библиотеке и пошел с работы пешком по улице Князя Михаила. Дойдя до библиотеки, он заметил свою супругу, весело смеющуюся в шумной компании. Мишель остановился и стал наблюдать со стороны. Власта с друзьями сидели в летнем кафе и пили пиво.

Мишель вначале хотел с таксофона позвонить друзьям, зная, что Стеван с Марко примчатся мгновенно и тогда этим албанцам точно несдобровать. Но парень понимал, что это глупо, и албанцы в данной ситуации не виноваты. Виновата только Власта, которую этим же вечером, уже у себя в квартире, Мишель культурно попросил собрать вещи и покинуть его жилище. Девушка плакала, оправдывалась и болтала разную чушь. Но Мишель давно уже понял ее меркантильную натуру, а тут еще и запахло изменой… Развелись они быстро. В конце года отцу дали разрешение выйти на пенсию. Собрав свои вещи, Мишель вместе с отцом, в январе 1985 года наконец-то вернулись в Париж. Едва пройдя несколько шагов по родной улице Розье, Мишель почувствовал, что потерял много времени в Белграде. Ведь настоящая жизнь кипела тут, в Париже! У парня появилось ощущение, что он освободился от чего-то тяжелого и только сейчас начинает жить. Мишель был уверен, что теперь его ждут очень большие дела! И он начал жить по-настоящему. Как должен был.

2.3

Морис купил Мишелю новую квартиру в 7-м округе Парижа, который назывался Пале-Бурбон. Квартира была небольшая, недалеко от Музея Родена, но район считался престижным и современным. Сам же Морис проживал неподалеку, в апартаментах, которые ему предоставило государство, в благодарность за честный долгий труд.

Ирина так и осталась жить в их старой квартире на улице Розье, среди евреев.

Мишель большую часть времени тоже проводил в родном квартале, в квартире мамы, но на ночь всегда возвращался к себе.

Парень несколько месяцев не мог найти себе подходящее занятие. Его не устраивала та работа, которую ему повсюду предлагали. Отец советовал податься в политику, но Мишелю это было не интересно. Он постоянно ходил по разным антикварным лавкам, присматривался к художникам и их работам… Но это всё не приносило доход.

В один прекрасный майский день зазвонил телефон. Мишель лениво поднял голову и, едва приоткрыв один глаз, снял трубку:

– Алло!

– Куперман! Спишь, как всегда? – послышался голос Венсана, его однокурсника и, пожалуй, единственного друга.

– Я всю ночь читал… – оправдываясь, пролепетал Мишель.

– Пойдем прогуляемся! – позвал его друг. – Сегодня есть предложение пойти на день рождение к Сильвие… Ты со мной?

Мишель удивился этому вопросу. Сильвия была подругой Венсана, на которой тот хотел жениться.

– А я при чем тут? – спросил Мишель.

– При том! – настаивал Венсан. – Она сказала взять тебя с собой!

– Куда? – не понял Мишель.

– На день рождения! Просыпайся давай! Там пара хороших девочек будет… незамужних! Вот она и… – Венсан усмехнулся в трубку. – Сосватать тебя хочет кому-то!

– Да иди ты! – недовольно воскликнул Мишель. – Время одиннадцать часов! Что она нас на омлет пригласить хочет?

– Да нет… – объяснял Венсан. – Просто мне в одно место заехать надо, а потом туда! В Булонском лесу она пикник делает! Подарок купим и рванем туда. Просыпайся! Я через двадцать минут за тобой заеду.

Венсан положил трубку. Мишель устало бросил голову на подушку и вздохнул. Идти на день рождение к Сильвие ему особо не хотелось. Тем более, выступать в роли непонятного жениха… Но он знал, что Венсану это нужно, и отказать другу никак не мог.

Мишель поднялся с кровати. Прошагав в кухню, он поставил на плиту чайник с водой и, включив электрическую плиту, ушел в ванную комнату.

Через двадцать минут парень, уже свежий и одетый в голубые джинсы и серую футболку, допивая свой кофе выбегал из квартиры.

Венсан ждал, сидя за рулем своего небольшого двухдверного хетчбэка «Ситроен» белого цвета.

Едва усевшись на переднее сиденье, Мишель сразу же воскликнул:

– Я тебя умоляю! Не кури в машине, когда я с тобой. Я не выношу этот запах!

Венсан лишь выругался и, открыв окно, выкинул окурок.

– Куда едем? – спросил Мишель.

– В общем так! – начал разъяснять другу Венсан. – Я неделю назад договорился с одним барыгой, который торгует золотом. Он должен мне дать сто граммов золота по очень дешевой цене…

Мишель засмеялся:

– Ты хочешь подарить Сильвие сто граммов золота? Просто слиток или самородок?

Венсан же вполне серьезно ответил:

– Не смейся! Ты не дослушал! Он продает сто граммов чистого золота всего за тысячу франков! Я договорился с ним!

Мишель удивился:

– За тысячу франков? Это же даром! Откуда у него золото, которое он так дешево продает? Украл где-то?

– Как раз нет! – улыбнулся Венсан. – Он на самом деле работал инженером на космодроме Куру в Гвиане. Потом почему-то уволился, но остался жить там, в Южной Америке. Вернулся сюда и приторговывает теперь золотом.

– Как-то всё странно… – задумчиво произнес Мишель.

– Ничего странного! – возразил Венсан. – Его зовут Жерар Пикард. Он просто в Гвиане завел связи с золотодобытчиками, которые по дешевке продают ему товар. Как он его сюда привозит, я не знаю. Но точная информация, что ездит он туда каждые два месяца! Я ему отдал деньги вперед, и он вчера приехал. Вечером позвонил мне, сказал, что привез золото. Но самое интересное… Этот Пикард всем продает золото вдвое дороже, чем продал его мне!

– Почему?

– Потому что я ему сказал, что я поставщик еврейских ювелиров из квартала Маре. А он мечтает снабжать их золотом!

– Всё это какой-то театр! – покачал головой Мишель. – Ты дал деньги вперед незнакомому человеку… Зачем тебе вообще это золото?

Венсан, остановившись на светофоре, посмотрел на друга:

– Я сегодня хочу сделать предложение Сильвие! И Филипп Кац, наш старый ювелир с Маре, обещал, что, если я ему принесу сто граммов чистого золота, он даст мне за него кольцо с бриллиантом! Его я и подарю Сильвие!

– Круто! – усмехнулся Мишель. – Но как-то фантастично и сложно. Купить кольцо не легче?

– Легче! Но дороже в три раза!

Они подъехали к старому пятиэтажному дому в переулке рядом с бульваром де Марешо. Место было очень тихое и малолюдное. Настоящее пристанище подпольного торговца.

Венсан припарковал автомобиль во дворе, и друзья зашли в подъезд с высокими дверьми. Поднявшись на второй этаж, Венсан подошел к деревянной двери и нажал кнопку звонка. Мишель лениво стоял позади друга.

На этаже было всего две квартиры. Ребята подождали минуту, затем Венсан нажал еще раз на звонок и подержал подольше. Прошла еще минута, Венсан занервничал, а Мишель усмехнулся:

– Я же тебе говорил! Надо было быть осмотрительнее! Незнакомому человеку деньги дал!

Венсан с чувством воскликнул:

– Да не мог он так поступить! Вчера же мне звонил!

Он ладонью ударил по двери и, к удивлению ребят, дверь немного приоткрылась. Она оказалась не заперта. Друзья переглянулись, и Венсан распахнул дверь, громко позвав:

– Месье Пикард! Это Венсан пришел! Месье Пекард?

Ребята медленно прошли по коридору. В квартире стояла тишина. Пройдя три метра, они оказались в зале, где царил полнейший беспорядок. Все вещи были разбросаны по полу, сервант с посудой распахнут и возле него осколки побитого фарфора.

– Месье Пекард! – снова окликнул хозяина квартиры Венсан.

– Пойдем отсюда! – прошептал Мишель. – Здесь что-то не то…

Но Венсан поднял руку, призывая друга помолчать, и они пошли дальше.

В зале была слева арка, за которой виднелась кухня и массивная дверь справа. Венсан дернул за ручку двери, и она сразу открылась.

Увидев внутреннюю картину, Мишель вскрикнул, а Венсан с ужасом в глазах застыл на месте.

На большой кровати в спальне лежал мертвый мужчина. Разобрать черты лица и возраст было сложно, так как вся его голова блестела от крови и ссадин. На полу валялась одежда, а двери большого шкафа, распахнутые настежь, показывали лишь пустые полки.

– Уходим отсюда, Венсан! – прошептал Мишель.

– Подожди… Мое золото у него осталось… – процедил сквозь зубы Венсан и смело шагнул в спальню. Он стал озираться вокруг, ища, где может быть то, ради чего он пришел. Мишель понял, что его друг так просто не уйдет, и решил, что надо ему помочь. Поэтому тоже зашел в спальню и окинул взглядом комнату.

Было очевидно, что месье Пикарда пытали в надежде найти ценности. Параллельно грабители наверняка искали, где инженер спрятал золото или деньги. Окинув взглядом комнату, Мишель обратил внимание на три картины, висевшие на стене. Две маленькие по краям и одна большая посередине. Сами картины явно не представляли никакой ценности и даже не вписывались туда по интерьеру. Но парень подошел прямо к большому экспонату и, взяв с пола рубашку, чтобы не трогать ничего своими руками, отодвинул картину.

– Венсан! – тихо позвал он друга.

– Что, нашел? – спросил Венсан. И Мишель откинул картину так, что она упала на пол.

В стене был врезан сейф. Венсан мгновенно подлетел к нему. Хранилище оказалось открытым, разочарованию друзей не было предела – сейф оказался пустым. Очевидно, грабителям всё-таки удалось найти сейф, и, наверное, они пытали Пикарда, чтобы тот сказал им цифровой код.

Венсан прошелся внутри рукой, и, посмотрев на друга, разочарованно произнес:

– Надо уходить! Тут ничего нет!

Мишель кивнул, и, когда Венсан уже отошел на один метр, Куперман на всякий случай, чисто машинально, тоже заглянул в сейф перед уходом. Внутри валялась лишь маленькая бумажка, сложенная вдвое. Не думая ни секунды, Мишель взял эту бумажку и сунул себе в карман.

Друзья аккуратно стерли везде, где могли остаться отпечатки их пальцев и, выйдя никем не замеченными, спокойно уехали.

Мишель и Венсан испытали ощущение страха и ужаса вперемешку с любопытством. В жандармерию они решили не звонить, предполагая, что позвонит кто-то другой. Единственное, за что переживали оба парня, это за то, что кто-то мог запомнить номер их машины, стоявшей во дворе минут десять.

Но вероятность была ничтожна, так как в это время суток никого обычно не бывает дома, к тому же, они не встретили ни одного человека.

Мишель извинился перед Венсаном и сказал, что не пойдет на день рождения к Сильвии. После всего увиденного, ему будет тяжело находится в обществе, которое он и так не сильно любил.

К удивлению Мишеля, Венсан тоже решил не идти, учитывая, что подарок он так и не смог раздобыть.

Друзья пошли домой к Мишелю, чтобы спокойно подумать, что же произошло в той квартире. На тот момент их распирало обычное любопытство.