Текст книги "Ганнибал у ворот!"

Тит Ливий и Ганнибал

Выдающийся древнеримский историк Тит Ливий родился в Патавиуме (современная Падуя) в 59 году до н. э. Он происходил из состоятельной семьи, а образование, вероятно, получил в родном городе. Активную творческую деятельность он вел уже в Риме – скорее всего, когда у власти был Октавиан Август, с которым, по словам Тацита, Ливия связывали дружеские отношения.

Несмотря на эти отношения с создателем Римской империи, исследователи считают Ливия убежденным республиканцем. Умер историк в 17 году уже нашей эры. Главным трудом в жизни Тита Ливия стала объемная «История», которую он создавал на протяжении пары десятков лет. Всего было написано 142 книги, но до нашего времени дошло лишь 35. Одну из декад этого сочинения – книги с XXI по XXX – вы держите сейчас в руках.

Раскрыть личность Тита Ливия как историка можно, сравнив его с другим историком – греком Полибием. Тем более что первый активно пользовался при написании своей «Истории» трудом второго. Полибий считал, что исторический труд, во-первых, должен быть глобальным, «всеобщим» – то есть охватывать максимальное количество известных стран.

Это было необходимо для настоящего анализа, сравнения фактов, выявления закономерностей. Во-вторых, греческий ученый полагал, что задача историка – найти причины и следствия событий. В-третьих, по его мнению, исследователь должен был избегать лишних эмоций и риторических отступлений.

В свете этих положений сочинение Тита Ливия несколько тускнеет. Римский историк выбрал для описания лишь Рим. Как он назвал свой труд, достоверно неизвестно, но потомки недаром дали ему название «Римская история от основания города». Все события описываются в нем через призму Рима и интересов его граждан.

Тит Ливий поставил цель – создать монументальный, рассчитанный на века образ римского государства в его историческом развитии – и отбрасывал все, непосредственно с этой целью не связанное. Многие проступки римских деятелей оправдываются в книге Ливия, а их неудачи объясняются объективными обстоятельствами, а не просчетами. По мнению историка, римляне стояли выше всех других народов за счет несгибаемой энергии и могучей жизнестойкости.

Еще более откровенно автор пренебрегает вторым заветом предшественника – искать причины и последствия. Тит Ливий прямо признается, что не собирается этого делать. Пользуясь источниками, в которых есть расхождения, Ливий выбирал наиболее правдоподобную версию из нескольких и следовал ей.

Степень правдоподобности определялась им субъективно, о чем он и сообщал: «Раз дело касается столь древних событий, я буду считать достаточным признавать за истину то, что похоже на истину». Современные историки нарекают на обилие противоречий в самом тексте «Римской истории от основания города».

Один из них пишет: «Подход римских историков к материалу направлен не на изображение фактов, с тем чтобы основать на них познание общих и частных процессов, а, напротив того, на выведение фактов из господствующей идеи, которая определит их подбор и форму… Современное требование верности фактам было бы римским писателям совершенно непонятным».

Тем не менее для изучения истории республиканского Рима труд Ливия – важнейший источник. Политики и мыслители эпохи Просвещения видели в его книге историческое сочинение высшего порядка, поскольку оно характеризовало не частности и отдельные события истории Рима, а ее общий дух и нравственно-патриотический смысл. Недаром Тит Ливий уделяет столько внимания сценам народного подъема и речам.

Книги XXI–XXX «Истории» Тита Ливия посвящены событиям Второй Пунической войны, которую Рим вел против Карфагена в 218–201 годах до н. э. Разумеется, центральным персонажем этой декады сочинения является гениальный полководец древности – Ганнибал. Этого человека заслуженно называют гением войны. Причина не только в большом количестве побед, одержанных им на полях Испании и, главное, Италии.

Дело еще и в стиле, в котором одержаны эти победы. Пунический военачальник творчески подходил к решению любых задач. Он устраивал засады, применял резервы, просчитывал заранее и блестяще реализовывал окружения, производил отвлекающие маневры, усиливал один из флангов за счет ослабления другого и т. д.

Несколько его сражений до сих пор – предмет тщательного разбора в учебниках по военному искусству. Тем более велики его ратные подвиги, что о них мы знаем по словам противников – представителей римской историографии.

Тит Ливий не был современником описанных тут событий и пользовался, как уже было сказано выше, книгой Полибия, «Анналами» Валерия Антиата, а также рядом других сочинений. Для будущих же поколений ученых уже сам Ливий стал источником необходимой информации.

В силу очевидной пристрастности римского историка образ карфагенского полководца приобрел ряд, вероятно, вымышленных черт. Некоторые подробности внешнеполитических отношений и военных действий римлян сейчас считаются откровенной подтасовкой. Римский историк старался изобразить дело так, чтобы в любых конфликтах виноваты были только противники его родины.

Тем не менее Тит Ливий отмечает, например, положительные стороны Ганнибала, подчеркивая те качества, которые совпадали с традиционными римскими доблестями. Автор не сомневается в выдающихся талантах полководца. Вообще же, те места, в которых превозносится полководческий талант великого пунийца, как и слова о большой численности его войск, написаны для того, чтобы подчеркнуть, с какой сложной задачей справились соотечественники Тита Ливия.

Ниже мы попытаемся дать краткое описание деяний Ганнибала с более объективных позиций – с тех, которых придерживается современная историография.

В IX веке до н. э. искусные мореплаватели и торговцы финикийцы, проникшие во все уголки Средиземного моря, основали на территории современного Туниса новую колонию. Они так и назвали ее – Новый город, что по-финикийски звучало как Карфаген. Город был основан выходцами из могущественного Тира.

К тому времени как римляне подчинили себе всю Италию, Карфаген был, пожалуй, мощнейшей державой Западного Средиземноморья. Город насчитывал 700 тысяч жителей. Торговля приносила Карфагену огромные доходы. Его купцы и солдаты проникли в Иберию (Испанию), Грецию и Сирию.

В Испании у Карфагена возникли и свои колонии – например, Гадес (нынешний Кадис). В политической зависимости от Карфагена находилась Ливия, тесные связи установились у него с соседней Нумидией. Политический строй Карфагена можно описать как аристократическая республика.

В III веке до н. э. интересы Карфагена и Рима пересеклись в плодородной Италии. За нее и разгорелась Первая Пуническая война (римляне называли жителей Карфагена пунийцами). По ее итогу в 241 году до н. э. Рим добился победы. Карфаген отказался от претензий на Сицилию и обязался выплатить контрибуцию. На этой войне прославился карфагенский военачальник Гамилькар Барка.

Он возглавил демократическую партию в городе, и он же стал выразителем интересов «партии войны», непримиримой по отношению к Риму. На этих принципах с детства воспитывался и сын Барки – Ганнибал.

Ганнибал родился в 247 году до н. э. Гамилькар взял сына к себе в военный лагерь еще совсем маленьким, там мальчик и воспитывался. Он стал искусным бойцом, прекрасным наездником, отличался в беге. Одновременно Гамилькар заботился и об интеллектуальном развитии своих детей, причем пригласил для них спартанца – таким образом дети воспитывались согласно суровым спартанским обычаям, а с другой стороны, приобщались к великой эллинской культуре.

Ганнибал, к примеру, прекрасно знал греческий язык и литературу. Когда мальчику было девять лет, Гамилькар привел его в храм, где потребовал, возложив руку на внутренности жертвенного животного, принести клятву в том, что он всю свою жизнь посвятит войне с обидчиками Карфагена.

В свое время старший Барка отправился в Иберию покорять местные народы. В одной из стычек он был убит, а его место занял зять Гасдрубал. Когда же смерть настигла и его, главнокомандующим стал 26-летний Ганнибал. Тит Ливий наделяет его и хорошими и дурными чертами.

С одной стороны, автор пишет о смелости, неприхотливости, гибкости полководца. С другой, отмечает: «Его жестокость доходила до бесчеловечности, его вероломство превосходило даже пресловутое пуническое вероломство.

Он не знал ни правды, ни добродетели, не боялся богов, не соблюдал клятвы, не уважал святынь». Конечно, эти слова можно подвергнуть сомнению. Данные о бесчеловечности Ганнибала более ничем не подтверждаются. Некоторые исследователи, наоборот, сообщают об удивительном великодушии пунийца.

По примеру отца и зятя он часто прощал пленных, зарабатывая себе таким образом новых союзников. Его полководческий путь не отмечен вырезанием целых городов, как у Тамерлана, пьянством и развратом, как у Александра. Один из античных авторов даже сомневался в африканском происхождении Ганнибала, учитывая его воздержанность.

«Я приступаю к описанию самой замечательной из войн всех времен – войны карфагенян под начальством Ганнибала с римским народом. Никогда еще не сражались между собою более могущественные государства и народы, никогда сражающиеся не стояли на более высокой ступени развития своих сил и своего могущества» – так Тит Ливий начинает свою XXI книгу, перефразируя начало знаменитого сочинения Фукидида о Пелопоннесской войне.

Вторая Пуническая – действительно удивительная война, а примечательна она в первую очередь личностью и успехами Ганнибала.

Возвышение Ганнибала обеспокоило лидеров аристократической партии Карфагена. Ее вождь Ганнон прямо предупреждал совет старейшин, что нахождение сына Барки в армии приведет государство к катастрофе, поскольку тот слишком кровожаден. На горе Карфагену Ганнон остался в меньшинстве. Впрочем, весь этот рассказ приводит римский автор, приправив его соответствующими эмоциями. Что на самом деле происходило в карфагенском собрании, мы не знаем.

Война с Римом, по сути, началась с конфликта Карфагена с испанским городом Сагунт. Римляне позже настаивали, что, согласно их договору с пунийцами, карфагенские войска не имели права нападать на Сагунт. Пунийцы же, в свою очередь, утверждали, что речь шла только о союзниках Рима, а когда договор заключался – никакого союза Рима с Сагунтом не было.

Так что римляне сами, мол, нарушили договор, когда фактически силой добились от сагунтийских властей заключения этого союза. Кроме того, судя по всему, договор был заключен именно между Гасдрубалом и Римом, а не между Карфагенским государством и Римом – так что совет старейшин вообще отказывался рассматривать договор как официальный документ.

В принципе, у нас нет достаточных оснований, чтобы уличать тут Тита Ливия в фальсификации. Логика событий была такой, что Ганнибал действительно готовил плацдарм в Испании для нападения на Рим. Тот, в свою очередь, старался сделать все, чтобы вытеснить Карфаген из Западного Средиземноморья. В отношении Сагунта и та и другая сторона была агрессором.

В ответ на действия Ганнибала Рим объявил войну Карфагену. Сам же полководец после взятия испанского города весной 218 года до н. э. начал свой знаменитый поход в Италию через Альпы. У Карфагена он потребовал дополнительные контингенты, составленные из африканцев – нумидийцев, пунийцев, мавров, ливийцев. Иберийцев же, наоборот, в большом количестве отправил в Карфаген пополнять местные гарнизоны.

Таким образом Ганнибал как бы произвел обмен заложниками. Он полагал, что воины будут лучше драться вдали от собственных земель. Действительно, в армии Ганнибала на протяжении практически всей войны сохранялась поразительная для такого разноплеменного сборища людей дисциплина.

Беспримерный переход Ганнибала через высочайшие в Западной Европе горы описывали все его биографы. Теодор Моммзен полагал, что карфагеняне воспользовались для него перевалом Малый Сен-Бернар. Вероятно, полководец потерял там почти всех знаменитых слонов и часть армии.

Но его появление в Северной Италии все равно должно было произвести ошеломляющее впечатление на противника. Главным театром военных действий становилась вовсе не Северная Африка и даже не Испания.

Во время похода и после него Ганнибал продемонстрировал умение договариваться с разными племенами и народами. Это было тем проще, что многие из них имели свои счеты с Римом. Римским историкам, разумеется, переход народов на сторону Ганнибала казался не более чем коварством.

Сохранился рассказ, как на одном совете кто-то из военачальников резко возражал против столь опасного перехода из Испании в Италию и даже сказал, что придется учить солдат есть человечину, чтобы дать им возможность добраться до Апеннинского полуострова.

На это Ганнибал немедленно ответил: «Прекрасная идея!» Сказано это было, конечно, в шутку и в подтверждение неумолимого стремления полководца к войне с Римом, но древние биографы проримской ориентации добросовестно переписывали друг у друга рассказ о страшном Ганнибале, который, будучи чудовищно кровожадным, приучил воинов к людоедству.

В чем сходятся все жизнеописатели Ганнибала, так это в признании его удивительных полководческих талантов. Это подтверждается количеством битв, которые он выиграл, находясь с войском в Италии. А был он там полтора десятка лет. Вдали от дома, не получая достаточных подкреплений от завистливого и скаредного совета Карфагена, бросаясь то в одну, то в другую область страны, Ганнибал раз за разом громил римлян.

Общая победа в войне была одержана Римом скорее за счет ресурсов, политической и экономической организации. И в меньшей степени благодаря способностям своих военачальников.

Первый же бой на реке Тичино показал превосходство карфагенянина в тактике. Затем последовала битва на реке Треббия. Здесь Ганнибал преподал второй урок римлянам. Тема его на этот раз была: как использовать засаду и провоцировать противника. В результате сражения вся Цизальпинская Галлия оказалась в руках пунийцев. Еще более показательной стала битва при Тразименском озере.

В ней римский консул Фламиний продемонстрировал верх безрассудства, а его талантливый визави в очередной раз показал себя творчески мыслящим и предусмотрительным командиром.

Около пятнадцати тысяч человек потерял Рим в этой битве, шести тысячам римлян удалось вырваться, но они были настигнуты и окружены пунической конницей, сам консул погиб. Несколько тысяч легионеров разбежались и пробирались теперь в Рим поодиночке или небольшими группами. Потери карфагенян вряд ли превышали две тысячи человек.

После такой катастрофы Рим изменил тактику. Диктатором стал сдержанный и дальновидный Квинт Фабий Максим, прозванный Кунктатором (медлительным). Он решил вести войну на измор. Ганнибал со своей армией, а Фабий со своей ходили по Италии на расстоянии друг от друга.

Но римляне не давали карфагенянам брать важные центры и получать продовольствие. Римские солдаты забывали о страхе перед врагом. Тем временем их войско росло. Недаром один из древних авторов сравнивал легионы с Лернейской гидрой, у которой вместо одной отрубленной головы вырастало две. Впрочем, римлян ожидала еще одна трагедия. Имя ей – Канны.

Битва при Каннах произошла в 216 году до н. э. и стала классикой военного искусства. Фабий Максим уступил место другим командующим, и один из них, Гай Теренций Варрон, погубил армию. В блестящем стиле Ганнибал организовал ложное отступление и последующее окружение противника.

Огромная римская армия была разгромлена. Рим потерял десятки тысяч человек убитыми и несколько тысяч пленными. После Канн римские военачальники стали значительно осмотрительнее. Ганнибал же то ли не захотел, то ли не смог воспользоваться плодами победы. Он отказался двигаться прямо на Рим, чем, согласно источникам, вызвал раздражение у своих соратников.

Следующий этап войны характеризовался более или менее успешными попытками Ганнибала перетянуть на свою сторону города и народы Италии. Иногда это удавалось – иногда нет. В политической игре пунический полководец не превосходил своих противников – у Рима были здесь свои традиции и свои козыри. Подкупами, угрозами или дипломатией римские власти добивались возвращения покорности местного населения.

Македонский царь Филипп не смог оказать пунийцам реальную поддержку, несмотря на заключенный союз. В то же время римляне добились немалых успехов в Испании, Сардинии и Сицилии, куда были направлены значительные силы. У Ганнибала же возникли сложности с подкреплением из Африки.

Совет Карфагена настороженно относился к его победам, продолжая видеть в нем потенциального диктатора. В Италии пунический полководец еще одерживал победы, но уже не столь впечатляющие. В свою очередь и римляне могут похвастаться рядом сражений. О новом командующем Марцелле уважительно отзывался и сам Ганнибал.

В 211 году до н. э. Ганнибал предпринял, пожалуй, последнюю серьезную попытку решительными действиями переломить ход войны в свою пользу: карфагеняне направились к стенам Рима. Так Ганнибал собирался заставить римлян снять осаду с кампанского города Капуя, да и мысль о взятии самой столицы не выходила у него из головы.

Вот тут-то и началась в Риме настоящая паника. «Ганнибал у ворот!» – эта знаменитая фраза казалась римлянам еще пару веков не менее зловещей, чем современникам описываемых событий. Тем не менее сенату удалось оперативно собрать легионы и отбить атаку пунийцев. Другая версия – полководцу помешал сильный дождь. Вскоре римляне взяли Капую, и, в общем, в ходе войны наступил перелом не в пользу Ганнибала.

На последнем этапе войны в римской армии на первый план выдвинулся Публий Сципион. Это был человек незаурядного дарования, настоящий харизматический лидер, порой до безрассудства смелый, но исключительно удачливый. Сципион Младший быстро восстановил положение римлян в Иберии, а в 210 году до н. э. предпринял рискованную, но результативную операцию по взятию Нового Карфагена.

Оба брата Ганнибала, Гасдрубал и Магон, вынуждены были покинуть Иберию. Гасдрубал повторил путь брата, перешел через Альпы, но вскоре погиб в бою с врагом. Умер от ран и второй брат Ганнибала, Магон. Сам полководец был зажат римлянами на юге Апеннинского полуострова.

Рим собирал силы для войны уже на территории Африки. Возвратившийся из Испании Сципион настаивал на этой экспедиции. В его пламенной речи, которую не то цитирует, не то пересказывает Тит Ливий, отражена общая позиция римских историков по поводу важных причин победы их государства: «Ганнибал не надеялся, что к нему в Италии перейдет столько городов и племен, сколько их перешло после каннского бедствия; в Африке у карфагенян все еще неустойчивее: они – неверные союзники, суровые и высокомерные господа.

Мы, даже покинутые союзниками, устояли благодаря собственным своим силам и римскому войску – у карфагенян нет граждан в их войске, у них оплачиваемые наемники, африканцы и нумидийцы, верность их легковесна, мысли переменчивы». На самом деле, 15 лет, проведенные Ганнибалом в Италии, говорят о том, что в его армии были не такие уж ненадежные наемники.

Степень же «высокомерности» Карфагена по сравнению с Римом – вопрос спорный. Скажем так: возможно, аристократы – члены совета Карфагена – действительно были «слишком далеки от народа», не доверяя даже своему лучшему полководцу. Римские сенаторы проявили большую гибкость.

Но до демократических реформ в армии или предоставления италийским союзникам полноценных прав тоже было еще далеко. Осуждение Карфагена в данном случае – это возможность выразить свои республиканские и гражданские симпатии для самого Ливия.

Весной 204 года до н. э. легионы под руководством Сципиона благополучно достигли Утики, города неподалеку от Карфагена. Поняв, что война в Италии для него окончена, отбыл в Африку и Ганнибал. Решающая битва войск пунического полководца и Сципиона произошла в 202 году до н. э. при Заме. Карфаген потерпел в ней сокрушительное поражение.

Даже если римские историки преувеличивают потери противника, дальнейшие события подтверждают, что африканский город не мог оправиться от этого поражения – условия мира, который окончил Вторую Пуническую войну, были тяжелы для Карфагена.

Интересно, что описывая битву, Тит Ливий поднимается до необходимого исторического обобщения: «Прежде чем наступит завтрашняя ночь, они узнают, Рим или Карфаген будет давать законы народам. Не Африка или Италия будет наградою победы, но целый мир».

XXX книга Тита Ливия на этом заканчивается, но Ганнибал не сразу сошел с исторической арены после проигранной битвы при Заме. Вскоре после заключения мира он начал готовить Карфаген к новой войне. Полководец завязал отношения с правителем Селевкидской империи Антиохом, пытался создать антиримскую коалицию.

В 196 году до н. э. он получил высшую государственную должность – стал суффетом. Его реформы были направлены одновременно на ограничение прав аристократов и на укрепление собственной власти. В конце концов политическим конкурентам удалось устранить Ганнибала, которому пришлось бежать из страны под угрозой ареста.

Несколько лет прославленный военачальник провел в гостях у царей восточных эллинистических держав. Рим уже диктовал свои условия и этим правителям. В 183 году до н. э. Ганнибал принял яд, когда царь Вифинии согласился выдать его римскому послу. Через 37 лет в результате Третьей Пунической войны Карфаген был полностью разрушен.

Историю пишут победители. Поэтому и останется Ганнибал в памяти человечества гениальным полководцем, который, однако, представлял державу, обреченную на поражение от более «прогрессивного» Рима. Его противники – граждане «вечного города» – совершили ряд ошибок, но в результате оказались доблестнее и дальновиднее…

А вот если бы современные юристы штудировали пуническое, а не римское право, а эрудиты блистали бы знанием пунических, а не латинских афоризмов, тогда, вероятно, о пуническом полководце и Карфагене в самых восторженных тонах писал бы какой-нибудь Магон или Гасдрубал.

Но все произошло так, как произошло. И поэтому перед вами сочинение римлянина Тита Ливия о карфагенянине Ганнибале.

В. Карнацевич.