Текст книги "Ганнибал у ворот!"

Но нельзя же всем предаваться малодушию по милости одного больного человека. (3) К чему отлагать битву и напрасно терять время? Какого еще третьего консула и войска[133]133
  Никакого «третьего консула» не существовало, так что это – фигура речи.


[Закрыть] дожидаемся мы? (4) А лагерь карфагенян находится в Италии, почти в виду Рима! Они нападают уже не на Сицилию и Сардинию, которую мы отняли у побежденных, не на Испанию по эту сторону Ибера – они изгоняют нас, римлян, из нашего же отечества, из земли, в которой мы родились!

(5) Как застонали бы наши отцы, не раз рубившиеся под стенами Карфагена[134]134
  Еще один ораторский прием: из римлян у стен Карфагена побывало к тому времени (в 256 г. до н. э.) только войско Марка Атилия Регула, потерпевшее там поражение.


[Закрыть], если бы они могли видеть, как мы, их дети, два консула с двумя консульскими войсками, находясь в середине Италии, в ужасе прячемся в своем лагере, между тем как Пуниец поработил всю землю между Альпами и Апеннинами!»

(6) Это твердил он и своему больному товарищу, сидя у его постели, и перед своей палаткой, нисколько не стесняясь присутствием воинов. Его подзадоривали и приближающиеся выборы, после которых дальнейшее ведение войны могло быть поручено новым консулам, и возможность, пользуясь болезнью товарища, присвоить всю славу себе одному. (7) При таких обстоятельствах возражения Корнелия ни к чему не вели: Семпроний велел воинам готовиться к скорой битве.

Ганнибал, понимавший, какой образ действия всего целесообразнее для врагов, собственно, не мог рассчитывать, что консулы станут действовать неосторожно и наобум; (8) все же он знал, как опрометчив и самонадеян один из них, ознакомившись с его характером заранее, по слухам, а затем и на опыте, и полагал, что удачный исход его стычки с грабителями сделал его еще самонадеяннее; ввиду этого он не терял надежды, что ему представится удобный случай дать сражение.

(9) Со своей стороны, он заботливо старался не пропустить такого случая именно теперь, пока воины врага были неопытны, пока более дельный из обоих предводителей, вследствие своей раны, был неспособен руководить военными действиями, (10) пока, наконец, галлы были бодры духом; он знал, что эта густая толпа последует за ним тем неохотнее, чем дальше он поведет ее из дому.

(11) Итак, он надеялся, что сражение вскоре состоится, и во чтобы то ни стало желал дать его, даже если бы враги стали медлить. А когда лазутчики из галлов (они безопасней всего могли доставлять ему требуемые сведения, так как их соплеменники служили в обоих лагерях) донесли ему, что римляне готовы вступить в бой, Пуниец стал отыскивать место, удобное для засады.

54. (1) Между его лагерем и Требией протекал ручей с высокими берегами, обросшими камышом и разными кустарниками и деревьями, какие обыкновенно вырастают на невозделанной почве. Ганнибал лично осмотрел это место и убедился, что тут легко можно скрыть даже всадников.

(2) Вернувшись, он сказал своему брату Магону: «Вот то место, которое тебе следует занять. Выбери по сотне человек из пехоты и конницы и явись с ними ко мне в первую стражу; теперь пора отдохнуть». С этими словами он отпустил военный совет.

(3) Вскоре Магон с избранными воинами явился. «Я вижу, что вы могучи, – сказал им Ганнибал, – но чтобы вы были сильны не только удалью, но и числом, каждый из вас пусть выберет из своей турмы или манипула[135]135
  Турмы и манипулы – небольшие подразделения конницы и пехоты у римлян; у карфагенян подобные подразделения назывались иначе. (Турма – около 30 конников; манипул – две центурии, т. е. 120 человек.)


[Закрыть] по девять похожих на него храбрецов. Магон покажет вам место, которое вам следует занять; перед вами враги, ничего в такого рода хитростях не смыслящие».

(4) В конце концов он отослал Магона с тысячью всадников и тысячью пехотинцев. На рассвете Ганнибал велит нумидийской коннице перейти Требию, подскакать к воротам неприятельского лагеря и, бросая дротиками в караульных, вызвать врага на бой, а затем, когда сражение загорится, медленным отступлением заманить его на эту сторону реки.

(5) Таково было поручение, данное нумидийцам, остальным же начальникам как пехоты, так и конницы было предписано, чтобы они велели всем воинам закусить, а затем надеть оружие, оседлать коней и ждать сигнала к битве.

(6) Лишь только нумидийцы произвели тревогу, Семпроний, сгорая жаждой вступить в бой, по установленному уже заранее плану вывел в поле сначала всю конницу – на эту часть своих сил он более всего полагался, – затем шесть тысяч пехотинцев, а затем и все другие силы.

(7) Было как раз время зимнего солнцеворота, шел снег[136]136
  Таким образом, дата сражения у Требии – с 22 по 25 декабря 218 г. до н. э.


[Закрыть]; местность, лежавшая между Альпами и Апеннинами, была особенно сурова от близости рек и болот. (8) К тому же люди и лошади были выведены торопливо – не было времени ни поесть, ни как-то защитить себя от холода; они и так уже зябли, а чем далее они входили в поднимавшийся из реки туман, тем сильнее пробирала их дрожь.

(9) Но вот они пустились преследовать бегущих нумидийцев и вошли в воду, а она, поднявшись вследствие ночного дождя, достигала им до груди. Когда они вышли на тот берег, все до того окоченели, что едва были в состоянии держать оружие в руках; к тому же они, так как часть дня уже прошла, изнемогали от усталости и от голода.

55. (1) Все это время воины Ганнибала грелись у костров, разведенных перед палатками, натирали тело оливковым маслом, которое им разослали по манипулам, и спокойно ели. Когда был дан сигнал, что враги перешли реку, они, бодрые душой и телом, взялись за оружие и выступили в поле.

(2) Балеарцев и легкую пехоту (их было около восьми тысяч человек) Ганнибал поместил впереди знамен, за ними – тяжеловооруженных пехотинцев, ядро и силу своего войска; по обоим крыльям была рассыпана десятитысячная конница, на крыльях же поставлены и слоны.

(3) Консул, заметив, что его конница, понесшаяся врассыпную вслед за нумидийцами, слишком неосторожно зашла вперед и встретила неожиданное сопротивление, отозвал ее обратно, дав знак к отступлению, и расставил по крыльям, взяв в центр пехоту.

(4) Римлян было восемнадцать тысяч, союзников и латинов двадцать тысяч; к ним следует прибавить вспомогательные отряды ценоманов[137]137
  Ценоманы – кельтское племя, обитавшее с V в. до н. э. в западной части Ломбардии, к северо-востоку от Пада.


[Закрыть], единственного галльского племени, сохранившего верность римлянам. Таковы были силы сразившихся.

(5) Начали сражение балеарцы. Встретив, однако, сильный отпор со стороны легионов, легкая пехота поспешно разделилась и была разведена по крыльям. (6) Вследствие этого ее движения положение римской конницы сразу стало очень затруднительным.

И без того уже трудно было держаться четырем тысячам всадников против десяти тысяч, людям уставшим против людей, большею частью еще свежих, а тут еще балеарцы засыпали их градом дротиков. (7) В довершение всего слоны, шествовавшие на краях впереди конницы, наводили ужас на воинов, но еще более пугали лошадей, притом не только своим видом, но и непривычным запахом.

И вот поле на широком пространстве покрылось беглецами. (8) Римская пехота дралась не менее храбро, чем карфагенская, но была значительно слабее. Пуниец, незадолго до битвы отдыхавший, вступил в бой со свежими еще силами; римлянам, напротив, голодным, уставшим, с окоченевшими от мороза членами, всякое движение стоило труда.

Все же они взяли бы одной храбростью, если бы против них стояла только пехота; (9) но здесь балеарцы, прогнав конницу, метали свои дротики им во фланги, тут слоны напирали уже на самую середину переднего строя, а там вдруг Магон с нумидийцами, мимо засады которых пехота пронеслась, ничего не подозревая, появился в тылу и привел задний ряд в неописуемое замешательство.

(10) И все-таки среди всех этих бедствий, окружавших ее со всех сторон, пехота крепко держалась некоторое время; наиболее успешно отразила она, вопреки всеобщему ожиданию, натиск слонов. (11) Легкие пехотинцы, особо для этого отряженные, забросали их дротиками и обратили в бегство, а затем, преследуя бегущих, кололи под хвост, где у них кожа тоньше и ранить их поэтому легче.

56. (1) Заметив, что слоны в исступлении начинают уже бросаться на своих, Ганнибал велел удалить их из середины и отвести на левый край, чтобы они пришлись против вспомогательных отрядов галлов. Тут они сразу вызвали повсеместное бегство, и ужас римлян достиг пределов, когда они заметили, что их союзники разбиты.

(2) Пришлось им образовать круг[138]138
  Так назывался у римлян строй войска, обращенный лицом на все стороны (другое, более распространенное название, – каре).


[Закрыть]. При таких обстоятельствах приблизительно десять тысяч, не видя другой возможности спастись, прорубились через центр африканской пехоты, укрепленной галльскими вспомогательными отрядами, нанесши врагу страшный урон.

(3) Отсюда они, не будучи в состоянии вернуться в лагерь, от которого их отделяла река, и не видя из-за дождя, куда им направиться, чтобы прийти на помощь своим, прямым путем проследовали в Плацентию.

(4) По их примеру было сделано много попыток пробиться в различные стороны; направившиеся к реке были либо поглощены водоворотами, или застигнуты врагами, если не решались войти в реку; (5) те, которые в беспорядочном бегстве рассыпались по равнине, последовали за отступающим отрядом и достигли Плацентии; другим страх перед врагами внушил смелость войти в реку, и они, перейдя ее, добрались до лагеря.

(6) У карфагенян слякоть и невыносимые холода погубили много людей и вьючных животных и почти всех слонов[139]139
  Согласно Полибию (III, 74, 10) остался только один слон.


[Закрыть]. (7) Далее Требии они врага не преследовали и вернулись в лагерь до того оцепеневшими от холода, что едва радовались своей победе.

(8) Поэтому в ночь, когда воины, оставленные в римском лагере для его охраны, а равно и спасшиеся туда бегством и большею частью почти безоружные, на плотах переправлялись через Требию[140]140
  Точное место и ход битвы при Требии довольно сложно прояснить. Среди историков утвердилось мнение Т. Моммзена, считавшего, что битва происходила на левом берегу реки и что римляне, уцелевшие в битве, отступили вверх по течению реки до Плацентии, где воспользовались мостом.


[Закрыть], карфагеняне действительно ничего не заметили среди шума, производимого дождем, (9) или же, не будучи уже в состоянии двигаться от усталости и ран, притворились, что ничего не замечают.

Таким образом консул Сципион тихо и беспрепятственно привел войско в Плацентию, а оттуда через Пад в Кремону, чтобы зимовка двух войск не ложилась непосильной тяжестью на одну колонию.

57. (1) Ужас, распространившийся в Риме при известии об этом поражении, не поддается никакому описанию. «Вот-вот, – думали римляне, – появятся знамена врага, приближающегося к городу Риму, (2) и нет надежды, нет помощи, нет возможности спасти от его натиска ворота и стены столицы. Когда один консул был побежден на Тицине, мы могли отозвать другого из Сицилии.

Теперь оба консула, оба консульских войска разбиты; откуда взять других предводителей, другие легионы?» (3) Так рассуждали они в испуге, как вдруг вернулся консул Семпроний[141]141
  Для проведения выборов требовалось присутствие консула в Риме.


[Закрыть]. Подвергаясь страшной опасности, он пробрался сквозь рассеявшуюся повсюду для грабежа неприятельскую конницу, ведомый лишь отвагою, а не расчетом и даже не надеждой обмануть бдительность врага или оказать ему сопротивление, если бы его открыли.

(4) Он провел консульские выборы, что было тогда наиболее насущной потребностью, и затем вернулся на зимние квартиры. Консулами были избраны Гней Сервилий[142]142
  То есть Гней Сервилий Гемин.


[Закрыть] и Гай Фламиний.

(5) Римлянам, впрочем, даже зимовать не дали спокойно. Всюду рыскали нумидийские всадники или же – если местность была для них слишком неровной – кельтиберы и лузитанцы. Римляне были, таким образом, отрезаны решительно от всякого подвоза продовольствия, не считая лишь того, что доставлялось им на кораблях по реке Пад. (6) Была недалеко от Плацентии торговая пристань, окруженная сильными укреплениями и охраняемая многочисленным гарнизоном. В надежде взять эту крепость силой Ганнибал выступил, взяв с собой конницу и легкую пехоту; а так как он в тайне видел главный залог успешности предприятия, то нападение было произведено ночью.

Все же ему не удалось обмануть караульных, (7) и внезапно был поднят такой крик, что его было слышно даже в Плацентии. Таким образом, на рассвете явился консул[143]143
  То есть Публий Корнелий Сципион, поскольку Семпроний в это время находился в Риме.


[Закрыть] с конницей, велев легионам следовать за ним в боевом порядке. (8) Еще до их прибытия обе конницы сразились, а так как Ганнибал, получив рану, был вынужден оставить битву, то враги пали духом и караульный отряд был блестящим образом спасен.

(9) Но отдых продолжался всего несколько дней. Едва дав ране зажить, Ганнибал быстро двинулся к Виктумулам, чтобы захватить их приступом. (10) В галльскую войну[144]144
  То есть во время похода против инсубров в 223 г. до н. э.


[Закрыть] это место служило римлянам житницей; затем, так как оно было укреплено, туда стали стекаться со всех сторон окрестные обитатели, принадлежавшие к различным племенам; тогда же страх перед опустошениями заставил многих крестьян поселиться там.

(11) И вот эта толпа, услышав о доблестной защите крепости под Плацентией, воодушевилась мужеством, взялась за оружие и вышла навстречу Ганнибалу. (12) Войска встретились на дороге скорее в походном, чем в боевом порядке; а так как с одной стороны дралась нестройная толпа, а с другой – уверенные друг в друге вожди и войско, то тридцать пять тысяч человек были обращены в бегство сравнительно немногими.

(13) На следующий день город сдался и принял в свои стены пунический отряд. Горожанам было велено выдать оружие; они тотчас повиновались; вдруг раздался сигнал грабить город, как будто победители взяли его с боя.

(14) Ни одно из бедствий, которые летописцы в подобных случаях считают достойными упоминания, не миновало жителей: все, что только могли придумать своеволие, жестокость и бесчеловечная надменность, обрушилось на этих несчастных. Таковы были зимние походы Ганнибала.

58. (1) Затем был дан воинам кратковременный отдых, (2) пока стояли невыносимые морозы; а с первыми, еще сомнительными признаками приближения весны Ганнибал оставил зимние квартиры и повел войско в страну этрусков, рассчитывая убеждением или силой привлечь и этот народ на свою сторону, подобно тому как сделал это с галлами и лигурийцами.

(3) Но во время перехода через Апеннины его застигла такая страшная буря, что в сравнении с ней даже ужасы Альп показались почти ничем. Дождь и ветер хлестали пунийцев прямо в лицо и с такой силой, что они или были принуждены бросать оружие, или же, если пытались сопротивляться, сами падали наземь, пораженные силой вьюги. На первых порах они только остановились.

(4) Затем, чувствуя, что ветер захватывает им дыхание и щемит грудь, они присели, повернувшись к нему спиною. (5) Вдруг над их головами застонало, заревело, раздались ужасающие раскаты грома, засверкали молнии; (6) пока они, оглушенные и ослепленные, от страха не решались двинуться с места, грянул ливень, а ветер подул еще сильнее.

Тут они наконец убедились в необходимости расположиться лагерем на том самом месте, где были застигнуты непогодой. (7) Но это оказалось лишь началом новых бедствий. Нельзя было ни развернуть полотнище, ни водрузить столбы, а если и удавалось раскинуть палатку, то она не оставалась на месте; все разрывал и уносил ураган.

(8) А тут еще тучи, занесенные ветром повыше холодных вершин гор, замерзли и стали сыпать градом в таком количестве, что воины, махнув рукой на все, бросились на землю, скорее погребенные под своими палатками, чем прикрытые ими; (9) за градом последовал такой сильный мороз, что, если кто в этой жалкой куче людей и животных хотел приподняться и встать, он долго не мог этого сделать, так как жилы окоченели от стужи и суставы едва могли сгибаться.

(10) Наконец резкими движениями они размялись и несколько ободрились духом; кое-где были разведены огни; если кто чувствовал себя слишком слабым, то прибегал к чужой помощи. (11) В продолжение двух дней оставались они на этом месте, как бы в осаде; погибло много людей, много вьючных животных, а также и семь слонов из тех, которые уцелели после сражения на Требии.

59. (1) Спустившись с Апеннин, Ганнибал двинулся назад, к Плацентии, и остановился в десяти милях от города; на следующий день он повел против врага двенадцать тысяч пехотинцев и пять тысяч всадников. (2) Консул Семпроний, вернувшийся уже к этому времени из Рима, не уклонился от боя; в этот день расстояние между обоими лагерями не превышало трех миль.

(3) На другой день они сразились с замечательным мужеством, но с переменным счастьем. В первой стычке римляне имели решительный перевес: они не только победили в поле, но, погнав врага, преследовали его до самого лагеря, а затем произвели нападение и на самый лагерь.

(4) Ганнибал, расставив немногих защитников вдоль вала и у ворот, остальным велел сплотиться вокруг него на средней площади лагеря и с напряженным вниманием ждать сигнала к вылазке. (5) В девять часов дня[145]145
  То есть около трех часов пополудни. Дневное время (от восхода до заката) римляне делили на двенадцать часов, так что полдню соответствовало шесть часов.


[Закрыть] римский полководец, видя, что воины только напрасно истощают свои силы и что все еще нет никакой надежды взять лагерь, дал знак к отступлению.

(6) Узнав об этом и заметив, что бой прекратился и неприятель отступает от его лагеря, Ганнибал тотчас же из правых и левых ворот выпускает против врага конницу, а сам отборной пехотой устремляется через средние ворота. (7) Если бы время дня позволяло обоим войскам дать более продолжительный бой, то вряд ли какое-нибудь иное сражение ознаменовалось бы большим ожесточением и большим числом убитых с обеих сторон; (8) теперь же, как ни храбро дрались воины, а ночь заставила их разойтись.

Таким образом, потери были меньше, чем можно было ожидать по остервенению, с каким противники бросились друг на друга; а так как обе стороны сражались с одинаковым почти успехом, то и число убитых к окончанию боя было одинаково; пало не более как по шестьсот пехотинцев и вполовину против этого числа всадников.

(9) Все же потери римлян были ощутительнее, чем можно было предположить, судя по одному числу павших; было убито довольно много людей всаднического сословия, пять военных трибунов и три начальника союзников[146]146
  Военный трибун и начальник (префект) союзников – высшие командные должности соответственно в римских легионах (в каждом легионе их было шесть) и в союзнических войсках.


[Закрыть]. (10) После этого сражения Ганнибал отступил к лигурийцам, а Семпроний к Луке[147]147
  Современное название этого города Лукка в итальянском регионе Тоскана.


[Закрыть].

Лигурийцы выдали входящему в их пределы Ганнибалу двух римских квесторов[148]148
  Квестор – одна из римских государственных должностей. Первоначально помощник консула по юридическим вопросам, затем чиновник, ведавший государственной казной и государственным архивом.


[Закрыть], Гая Фульвия и Луция Лукреция, которых они захватили обманом, и, сверх того, двух военных трибунов и пять лиц всаднического сословия, большею частью сыновей сенаторов; это они сделали для того, чтобы он убедился в их мирном настроении и желании быть союзниками карфагенян[149]149
  Комментаторы считают, что для 59-й главы Ливий воспользовался малодостоверным источником. У Полибия описываемые события не упоминаются, более того, в других главах сам Ливий рассказывает иное: в гл. 63, 1 – о зимовке Семпрония с войском в Плацентии; в гл. 63, 15 – о том, что марш в Этрурию начат был лишь преемником Семпрония Гаем Фламинием.


[Закрыть].

60. (1) Пока все это происходит в Италии[150]150
  Здесь Ливий возвращается к испанским делам, то есть продолжает рассказ, прерванный в 32-й главе (ср.: Полибий, III, 76).


[Закрыть], Гней Корнелий Сципион, посланный с флотом и войском в Испанию, (2) отправился от устьев Родана и, обогнув Пиренеи, пристал в Эмпориях[151]151
  Эмпории (ныне Ампуриас) – греческий город на северо-восточном побережье Испании (см.: XXVI, 19, 11). Эмпории всегда держали сторону римлян, которые не раз высаживали здесь отправленные в Испанию войска.


[Закрыть]. Высадив здесь войско, (3) он начал с леетанов[152]152
  Леетаны (лайетаны, лалетаны, лазетаны) – испанское племя, обитавшее на северо-восточном побережье Испании, близ нынешней Барселоны. Возможно, то же, что и лацетаны.


[Закрыть] и мало-помалу подчинил Риму все побережье до реки Ибер, то возобновляя прежние союзы, то заключая новые.

(4) Приобретя при этом славу кроткого и справедливого человека, он распространил свое влияние не только на приморские народы, но и на более дикие племена, населявшие гористую область внутри страны, и не только заключил с ними мир, но и сделал их своими союзниками и набрал среди них несколько сильных вспомогательных отрядов.

(5) Испания по эту сторону Ибера была провинцией Ганнона; его Ганнибал оставил защищать эту страну. Полагая, что следует идти навстречу врагу, не дожидаясь всеобщего бунта, он остановился лагерем в виду неприятеля и вывел свое войско в поле. (6) Римский полководец также счел лучшим не откладывать сражения; зная, что ему войны с Ганноном и Гасдрубалом не миновать, он предпочитал иметь дело с каждым порознь, чем с обоими вместе.

(7) Сражение было не особенно напряженным; шесть тысяч неприятелей было убито, две тысячи взято в плен, сверх того, еще охрана лагеря, который также был взят, и сам полководец с несколькими вельможами. (8) При этом было завоевано и местечко Циссис[153]153
  Циссис, или Кисса, – город иберийского племени цессетанов, севернее Ибера, близ Тарракона.


[Закрыть], лежавшее недалеко от лагеря; впрочем, найденная в нем добыча состояла из предметов небольшой стоимости – главным образом грубой утвари и негодных рабов.

(9) Зато захваченная в лагере добыча обогатила римских воинов, так как не только побежденное войско, но и то, которое под знаменами Ганнибала служило в Италии, оставило всю свою более или менее ценную собственность по ту сторону Пиренеев, чтобы она не оказалась тяжелым бременем для несущих.

61. (1) Гасдрубал, прежде чем достоверная весть об этом поражении могла дойти до него, переправился через Ибер с восемью тысячами пеших и тысячью всадников в тщетной надежде выйти навстречу римлянам при первом их появлении в стране. Узнав, что карфагеняне разбиты наголову под Циссисом и их лагерь взят, он повернул к морю.

(2) Недалеко от Тарракона[154]154
  Тарракон (ныне Таррагона) – приморский город на полдороге между Ибером и Пиренеями.


[Закрыть] он застиг флотских воинов[155]155
  Флотские воины – солдаты из легионеров, служившие на кораблях (на квинквиреме их было около 120); а также моряки, матросы и гребцы, набиравшиеся из союзников.


[Закрыть] и моряков, бродивших отдельными шайками по полям, как это бывает обыкновенно после успеха. Пустив против них врассыпную свою конницу, он многих перебил, а остальных в крайнем замешательстве прогнал к кораблям. (3) Не решаясь, однако, более оставаться в этих местах, чтобы его не застиг Сципион, он удалился за Ибер.

(4) В самом деле, Сципион, узнав о прибытии новых врагов, поспешно двинулся со своим войском против них; наказав нескольких начальников кораблей и оставив в Тарраконе небольшой отряд, он вернулся с флотом в Эмпории.

(5) Не успел он удалиться, как вдруг опять появился Гасдрубал, побудил к возмущению племя илергетов, которое дало было Сципиону заложников, и с их же молодежью стал опустошать поля верных римлянам союзников. (6) Но лишь только Сципион выступил с зимних квартир, Гасдрубал опять оставил всю область по эту сторону Ибера; Сципион же вторгся с войском в пределы илергетов, брошенных виновником их возмущения, загнал всех в их главный город Атанагр и осадил.

(7) Через несколько дней ему удалось снова принять в подданство илергетов, он велел им поставить еще больше против прежнего заложников и наказал их, сверх того, еще денежной пеней. (8) Отсюда он двинулся к авсетанам[156]156
  Авсетаны – народ, (предположительно иберского происхождения) обитавший на северо-востоке Пиренейского полуострова, на территории современной провинции Барселона в Испании.


[Закрыть], которые также были союзниками пунийцев, и осадил их город. Когда же лацетаны поспешили выручать соседей, Сципион ночью недалеко от города, когда лацетаны намеревались войти в него, устроил им засаду.

(9) Около двенадцати тысяч было убито; почти все потеряли оружие и, рассеявшись по полям, убежали восвояси. Да и осажденных защищала только зима, от которой осаждающие терпели много невзгод.

(10) Тридцать дней продолжалась осада, и все это время глубина снега редко бывала менее четырех футов; но зато он так завалил римские осадные щиты и навесы, что им они были спасены от поджигательных снарядов, которые враги неоднократно бросали в них.

(11) В конце концов, когда вождь авсетанов Амузик спасся бегством к Гасдрубалу, они сдались, обязавшись уплатить двадцать талантов серебра. Римляне вторично отправились на зимние квартиры, на этот раз в Тарракон[157]157
  У Полибия события, описанные в § 5—11, отсутствуют.


[Закрыть].

62. (1) В Риме и его окрестностях много тревожных знамений или действительно было замечено в эту зиму, или же – как это обыкновенно бывает, коль скоро умы объяты суеверным страхом, – о них только доносили часто, и рассказчикам слепо верили. (2)

В числе прочих передают, будто полугодовалый ребенок свободных родителей на Овощном рынке крикнул: «Триумф!»; (3) на Бычьем рынке бык сам собою взобрался на третий этаж и бросился оттуда, испуганный тревогой, которую подняли жильцы; (4) на небе показались огненные изображения кораблей; в храм Надежды, что на Овощном рынке[158]158
  Этот храм был сооружен во время Первой Пунической войны Авлом Атилием Калатином, консулом 257 и 254 гг. до н. э.


[Закрыть], ударила молния; в Данувии копье шевельнулось и ворон влетел в храм Юноны и сел как раз на ложе богини; (5) в окрестностях Амитерна[159]159
  Амитерн, или Амитернум, – город в области сабинов, на реке Атерно, в 9 км от современного города Л’Акуила.


[Закрыть] во многих местах показывались издали призраки в белой одежде, но ни с кем не повстречались; в Пицене шел каменный дождь; в Цере[160]160
  Цере, или Кере (ныне Черветери), – этрусский город, примерно в 40 км от Рима.


[Закрыть] вещие дощечки утончились; в Галлии волк выхватил у караульного меч из ножен и унес его.

(6) Относительно всех прочих замечаний было определено, чтобы децемвиры справились в Сивиллиных книгах; по поводу же каменного дождя в Пицене было объявлено девятидневное празднество. По истечении его приступили к другим очистительным обрядам, в которых приняли участие почти все граждане.

(7) Прежде всего было произведено очищение города; богам, по определению децемвиров, заклали известное число взрослых животных; (8) в Ланувии поднесли Юноне дар из сорока фунтов золота, а замужние женщины посвятили Юноне на Авентине медную статую; в Цере, где вещие дощечки утончились, был устроен лектистерний и вместе с тем молебствие Фортуне на горе Альгид[161]161
  Гора Альгид (540 м над уровнем моря, около 24 км от Рима) – горная гряда севернее Альбанской горы.


[Закрыть]; (9) также и в Риме был устроен лектистерний Ювенте и молебствие в храме Геркулеса для отдельных избранных, а затем для всего народа молебствие во всех храмах.

(10) Гению было заклано пять взрослых животных; и, сверх того, определено, чтобы претор Гай Атилий Серран произнес обеты на случай, если бы положение государства не изменилось к худшему в течение следующих десяти лет. (11) Эти обряды и обеты, совершенные и произнесенные по откровению Сивиллиных книг, в значительной степени успокоили взволнованные суеверным страхом умы.

63. (1) Фламиний, один из назначенных консулов следующего года, получив по жребию зимовавшие в Плацентии легионы, послал консулу письмо с приказом, чтобы это войско к мартовским идам[162]162
  То есть к середине марта месяца.


[Закрыть] стояло лагерем в Аримине.

(2) Он действительно намеревался вступить в должность там, в провинции, помня о своих старинных спорах с сенатом в бытность свою трибуном, а позже и консулом, когда у него сначала хотели отнять консульство, а затем триумф[163]163
  Фламиний был народным трибуном в 232 г. до н. э. В 223 г. до н. э. он, будучи консулом, выступил с сотоварищем в поход против галлов долины Пада. Однако сенат пытался объявить недействительными выборы и заставить консулов вернуться в Рим и сложить с себя власть. Фламиний отказался сделать это и победил галлов. Тогда сенат хотел отказать ему в триумфе, но народное собрание решило иначе.


[Закрыть]; (3) к тому же ненависть к нему сенаторов увеличилась по случаю нового закона, предложенного народным трибуном Гаем Клавдием против воли сената и при содействии одного только Гая Фламиния из среды сенаторов, – чтобы никто из сенаторов или сыновей сенаторов не владел морским кораблем вместимостью свыше трехсот амфор[164]164
  То есть грузоподъемностью 7–8 тонн (амфора (как мера объема) – около 26 л). Этот (Клавдиев) закон был принят в 218 г. до н. э.


[Закрыть].

(4) Эта вместимость считалась законодателем достаточной, чтобы привезти в город из деревни припасы для собственного употребления; торговля же признавалась для сенаторов безусловно позорной. Закон этот, наделавший очень много шума, принес Фламинию, который отстаивал его, ненависть знати, но зато любовь народа и, таким образом, вторичное консульство.

(5) Ввиду этого он стал опасаться, как бы его не пожелали задержать в городе вымышленными ауспициями, откладыванием Латинского празднества и другими помехами[165]165
  Отправляясь на войну, консул обязан был совершить ауспиции, т. е. гадания по полету птиц, и провести Латинское празднество. В коллегию авгуров (жрецов), занимавшихся толкованием полетов птиц, входили аристократы, которых и опасался Фламиний. А день Латинского празднества мог откладываться из-за неблагоприятных знамений.


[Закрыть], которыми обыкновенно пользовались против консулов, и поэтому под предлогом поездки по частным делам тайком уехал в свою провинцию. (6) Когда об этом узнали, негодование сенаторов, и без того уже сильное, еще возросло.

«Гай Фламиний, – говорили они, – ведет войну не с одним только сенатом, но и с бессмертными богами. (7) Еще прежде он, выбранный консулом при зловещих ауспициях, отказал в повиновении богам и людям, когда они отзывали его с самого поля битвы; теперь он, помня о своей тогдашней непочтительности, бегством уклонился от обязанности произнести в Капитолии торжественные обеты.

(8) Он не пожелал в день вступления своего в должность помолиться в храме Юпитера Всеблагого Величайшего, увидеть кругом себя собранный для совещания сенат, который его ненавидит и ему одному ненавистен, назначить день Латинского празднества и совершить на горе[166]166
  На возвышавшейся (940 м над уровнем моря) над Лацием Альбанской горе справляли Латинские празднества.


[Закрыть] торжественное жертвоприношение Латинскому Юпитеру; (9) не пожелал, совершив ауспиции, отправиться в Капитолий для произнесения обетов и затем в военном плаще в сопровождении ликторов[167]167
  Ликтор – римский государственный служащий, осуществлявший парадные и охранные функции при магистратах. Были вооружены фасциями.


[Закрыть] уехать в провинцию[168]168
  Военный плащ (paludamentum), олицетворяющий военную власть, надевался консулом при выступлении из Рима; в Риме он носил окаймленную пурпуром тогу. (В § 7—11 описывается весь порядок вступления консула в должность и церемоний, совершаемых им перед отбытием к войску.)


[Закрыть].

Он предпочел отправиться, наподобие какого-нибудь торговца, промышляющего при войске, без знаков своего достоинства, без ликторов, украдкой, как будто удалялся в изгнание. (10) По-видимому, ему показалось более соответствующим величию своей власти вступить в должность в Аримине, чем в Риме, надеть окаймленную пурпуром тогу на какомнибудь постоялом дворе, чем подле своих пенатов!»

(11) Все решили, что его следует – честью ли или силой – вернуть и заставить сначала лично исполнить все обязанности перед богами и людьми, а затем уже отправиться к войску и в провинцию. (12) Послами (постановлено было отправить таковых) избраны были Квинт Теренций и Марк Антистий; но их слова так же мало подействовали на него, как в его первое консульство письмо сената.

(13) Через несколько дней он вступил в должность; но, когда он приносил жертву, теленок, раненный уже, вырвался из рук священнослужителей и обрызгал своей кровью многих из присутствовавших[169]169
  Это считалось дурным знамением.


[Закрыть]; (14) вдали же смятения и тревоги было еще больше, так как не знали, в чем причина испуга.

Многие видели в этом предзнаменование больших ужасов. (15) Затем он принял два легиона от прошлогоднего консула Семпрония и два от претора Гая Атилия[170]170
  Однако согласно гл. 39, 3 претор Атилий передал свой легион Корнелию, а согласно гл. 62, 10 – находился уже в Риме.


[Закрыть] и повел свое войско по горным тропинкам Апеннин в Этрурию.