Текст книги "Сексуальная магия. Обряды и практики сексуальной магии"

В Японии воздвигали Фаллос ещё для того, чтобы устранить от себя всякие дурные влияния. Если под рукой нет фаллических божеств, которые могли бы разогнать злых духов, тогда обнажают половые органы или зад. Иногда просто рисуют эти знаки на воротах дома.

Вообще обнажать свои половые органы считалось у многих народов вернейшим средством вспугнуть демонов. Точно так же поступил и Мартин Лютер. Желая прогнать Дьявола, искушавшего его целую ночь, он показал ему зад.

В Китае изгоняют домового при помощи изображений мужского и женского принципа – Ян и Инь. Их приклеивают обыкновенно к входным дверям».

Бездетные китаянки отправляются в храм Минь и там касаются живота или, вернее, полового органа медного идола. Это, по их мнению, должно доставить им лёгкие роды.

В Египте совершались мистерии, специально посвящённые культу Фаллоса. Диодор Сицилийский сообщает, что люди, посвятившие себя жречеству, должны были предварительно принять участие в этих мистериях.

Во время праздников в честь Исиды жрецы носили с собою мистические хлебные веялки, которые были наполнены зёрнами и отрубями. Жрецы Осириса имели всегда при себе священный Тау-крест, или ключик, который отпирал лучшие замки. Этот крест является изображением мужского органа, а веялка – женского. Сюда присоединяли обыкновенно глаз с бровями или без бровей; он должен был изображать собою отношения обоих полов друг к другу.

Во время праздников в честь Осириса двенадцать жрецов выступали вперёд с роскошными носилками на плечах. На носилках был разостлан ковёр, усеянный пышными цветами лотоса. Посередине возвышалось изображение Осириса с кнутом и высоким Фаллосом в руках. То же самое происходило и в Гермонтисе, Карнаке и других местах Египта. По поводу фаллических празднеств в Египте Геродот замечает: «Они справляют праздник в честь Вакха совершенно так же, как и греки; но вместо Фаллоса они употребляют фигурки вышиною в 1½ фута, которые приводятся в движение с помощью особых шнурков. Деревенские бабы моют эти фигурки; впереди их выступает флейтист. Они следуют за ним и распевают песни в честь Вакха».

Египетскую Хатхор чествовали с помощью полового акта. На её празднества стекались огромные толпы народа.

Если апиев бык погибает, то египетские жрецы всячески хлопочут о подыскании ему преемника. Когда последний найден, его отводят в Никополис после всевозможных церемоний. В этом городе женщины имели право в течение 14 дней осматривать нового бога. По словам Диодора Сицилийского, женщины обнажали перед ним свои половые органы. Смысл этой церемонии заключается в том, что бог должен был даровать им плодовитость. То же самое и с той же целью проделывали египетские женщины перед изображением Приапа; в своём религиозном фанатизме они иногда заходили ещё дальше.

Женщины также отдавались и мендесскому козлу. Делалось это с той целью, чтобы рассеять колдовство, обрёкшее их на бесплодие.

Торжества в честь Диониса, Цереры и других божеств ясно указывают на наличие фаллического элемента и в греческом культе. Празднества в честь Диониса продолжались обыкновенно три дня. Четырнадцать жриц, избранных архонтом-базилевсом, появлялись перед народом под предводительством его жены. Первоначально празднества эти протекали без особенной пышности. Плутарх говорит: «Празднества в честь Диониса отличались в прежние времена необычайной простотой и жизнерадостностью. Во главе шествия находились обыкновенно двое мужчин. Один из них нёс кувшин вина, а другой – виноградную лозу. Третий вёл за собою быка, а четвёртый нёс корзину, наполненную финиками; шествие замыкалось грандиозным изображением Фаллоса… Теперь уже не видать этой счастливой простоты». В позднейшие времена шествие открывалось вакханками, которые имели в своих руках сосуды, наполненные водой. За ними следовали молодые девушки, отличавшиеся чистотой нравов и благородством своего происхождения; они несли золочёные корзинки, в которых рядом с первыми плодами находились и разукрашенные змеи, цветы, некоторые мистические предметы, как кунжут, соль, мак, а также Фаллос, роскошно убранный цветами. За этой толпой следовали девушки-фаллофоры. Их лица были покрыты красивыми гирляндами из тимьяна и аканта, головы же их были украшены густым венком из фиалок. На них были длинные плащи и платья авгуров; в руках они держали длинные палки, на концах которых находился Фаллос. Далее шёл хор музыкантов, игравший различные пьесы, относящиеся к данному торжеству. Во время пауз они выкрикивали: Evoe Bacche! io Bacche, io Bacche! К этому хору примыкали Итифаллосы. По данным Гезихия, они были одеты в женские платья. Атеней сообщает, что они выступали с венками на голове, в расцвеченных перчатках и в белой тунике. Своими манерами они подражали пьяницам, при этом они распевали всякие фаллические мотивы. За ними несли разнообразные мистические и священные вещи. Вдруг среди этого блестящего шествия появлялись иногда вакханки и сатиры. С тигровой шкурой на плечах, полуобнажённые, с распущенными волосами, вакханки выступали вперёд, неся в своих руках пылающие факелы и тирсы. В экстатическом порыве они метались в разные стороны, кричали «evoe» и избивали окружающих жителей. Всё это сопровождалось фаллическими танцами, в которых главную роль играли сладострастные телодвижения. Сатиры водили за собою жертвенных быков, украшенных цветами; за ними верхом на осле выезжал полуобнажённый Силен, воспитатель и кормилец Вакха. Древний врач Аретей рассказывает, что сладострастная возбуждённость у сатиров проявлялась в отчётливой, заметной для всех форме; продолжительность этой страсти являлась милостью неба. Этот внешний видимый знак был, конечно, искусственный Фаллос, а не естественный, как думает Аретей.

Во всяком случае, сатиры позволяли себе такие вольности, которые были запрещены другим людям. Феодорит утверждает: «Самый грязный, похотливый человек не позволит себе совершить, даже в четырёх стенах своей комнаты, те гнусные мерзости, которые совершает хор сатиров во время публичных шествий».

Чествования Фаллоса происходили и в так называемые Таргелии; это были торжества, устраиваемые в честь Аполлона и Дианы. Они вылились в особый культ у жителей Лампсака. Там Фаллос назывался Приапом. Культ Приапа был распространён во многих греческих городах; всюду можно было видеть его изображение в виде колонки с человеческой головой и мужским членом небольших размеров. Торжества, устраиваемые в честь Приапа, отличались особенной пышностью. Его называли Искупителем мира. Ему приносили в жертву ослов, цветы, фрукты, мёд, молоко и вино.

Фаллос, а по-видимому, и Ктеис, играли очень важную роль в Элевсинских мистериях. По этому поводу мы читаем у Тертуллиана: «Всё, что в мистериях было наиболее священного, всё, что вызывало самое горячее преклонение со стороны служителей, это изображение половых органов мужчины». Α Феодорит прибавляет, что в тайных элевсинских оргиях оказывали знаки почтения и женским половым органам.

В малых элевсинских мистериях представлялась обыкновенно история похищения Прозерпины. Здесь мы видим также Цереру, пустившуюся на поиски похищенной дочери. Вот перед нами Юпитер, который заставляет Цереру отдаться ему; вот он налагает на себя кару, чтобы умилостивить разгневанную богиню; далее идёт рождение Прозерпины; её соблазняет отец под видом змея. В заключение – похищение Прозерпины Плутоном и жалоба Цереры, которая, согласно преданию, знакомит афинян с мистериями.

В мистериях в честь Венеры изображается акт оскопления Сатурна. В культе Юпитера мы встречаемся с таким обрядом: человек, который посвящается в тайны мистерии, пропускает себе за пазуху золотую змею, проходящую другим концом до самого низу. Эта змея, по-видимому, не лишена была определённого сексуального значения. Арнобий, человек прекрасно знакомый с этим обрядом, говорит следующее:

«Для каждого, даже непосвящённого человека ясно, какова цель обряда, сколько бесстыдства заключается в подобных мистериях».

Культ Фемиды олицетворялся следующими символами: светильник, меч и женский гребень. По мнению Клементия Александрийского, эти предметы изображают половые органы женщины. В лернейских мистериях особым почётом пользовался культ Диониса, представленного в виде Фаллоса.

В Афинах, Коринфе, на острове Хиос и в других местах существовала секта баптов, которая устраивала мистерии в честь местной богини Коттито, родственной Венере. При этом предавались различным излишествам, чтобы снискать милость богини. В Элиде особым почитанием пользовался Сосиполис, «Спаситель мира», это «божественное дитя», которое до рождения появилось в образе змеи. Змея же является «символом жизни»; она – физический знак, необходимый атрибут божественного творца мира и жизни.

Греки праздновали также бракосочетание своих богов. Ритуал этот совершался только избранными жрецами и чиновниками; он облекался в глубокую тайну. Но Петерсен замечает, что «мистические обряды, совершаемые на обыкновенных свадьбах, выступают здесь с особенной отчётливостью. В начале года, в месяце Гамелион (наш январь) происходит первая свадьба – Урана и Геи. В конце этого месяца – свадьба Зевса и Геры. Далее шло бракосочетание Зевса и Деметры, Зевса и Коры, Гадеса и Коры или Персефоны, Диониса и Ариадны, Диониса и Коры и т. д. Единственная священная свадьба, о которой мы имеем достоверные сведения, это бракосочетание Диониса с женой архонта-базилевса. Неизвестно только, какую роль играет в данном случае жена архонта: является ли она Корой, Ариадной или символическим обозначением Афин. Но мы могли уловить лишь общий смысл этого обряда, так как он совершался в глубокой тайне».

Распространение христианства явилось опасной угрозой культу Фаллоса и Приапа. Тем не менее, христианству не удалось искоренить его окончательно. Среди орфиков, например, объявилась секта, поклонявшаяся Фаллосу. Орфики – это мистическая секта, которая в центре своей пантеистической теогонии ставила культ Диониса; они налагали на себя обет строгой, воздержной жизни, которая включала в себя и самобичевания. Однако некоторые мистерии орфиков не лишены некоего оргиастического элемента.

Бете, разбирая вопрос о любви греков к мальчикам, приводит соображения оккультного характера; по его мнению, греки предпочитали эту любовь, руководствуясь такой мыслью: только этот акт в состоянии перенести добродетели любящего человека на возлюбленного. По древнегреческому воззрению, подобное перенесение может быть совершено только физическим путём, например, путём ввода семени, которое содержит в себе, по крайней мере, некоторую долю человеческой души. Следует поэтому предположить, что это были гомосексуальные акты, напоминающие собою акт совокупления. Благодаря этому метафизическому обоснованию греки, вероятно, иначе смотрели на гомосексуализм, чем односторонняя «pruderie» позднейших веков.

Почти подобными мотивами руководствовался центральноавстралийский народ окилиа, устанавливая у себя обряд обрезания. У мальчика срезают обыкновенно крайнюю плоть и передают её брату его. Тот растирает её различными жировыми веществами и отдаёт младшему брату своему, который должен её съесть. Идея, лежащая в основе этого обряда, сводится к тому, что мальчик, съев крайнюю плоть, становится здоровым, сильным юношей.

Мнение Бете подтверждается данными, приводимыми Лихтом. На греческом острове Тира, который раньше назывался Καλλιστος – прекраснейший, были найдены вблизи храма Аполлона Карнейского камни с надписями, из которых видно, что в этом месте совершались акты физического перенесения добродетелей любимого человека на возлюбленного. Corpus inscriptionum Graecarum, в XII книге, под №№ 536–601 и в приложении под №№ 1410–1493 приводит целый ряд подобных надписей. Вот первая из них:

Φειδιππιδας ωιφε. Τιμαγόρας και Ένφέρης και εγωιφομες. Ένπυλος τάδε-πόρνος.

Ένπεδοκλής ενεκόπτετο τάδε κωρφείτο μά τόν Άπόλλω.

Итак: Phidippidas futuit. Timagoras et Enpheres et ego futuimus. Enpylus haec (hic!)… Πόρνοσ – позднейшее обозначение нравственно развращённого человека.

Enpedoeies fututus est hic et saltavit pro Apollinem.

Судя по этим надписям, мы можем с полной достоверностью утверждать, что первый подобный акт был совершен в честь богов; мнение Бете о метафизическом значении этого акта является поэтому вполне правильным. Очень может быть, что торжества в честь Аполлона Карнейского играли только ту роль, что давали людям возможность познакомиться с наиболее прекрасными юношами страны. Половой акт в данном случае совпадал с праздником лишь по времени, но он никакого отношения к этому празднику не имел; он также лишён был всякого оккультного значения.

Однако нет никакого сомнения, что у многих народов любовь к мальчикам приводилась в связь с религиозным культом, что видно на обозначениях: puer sanctus, kinalda и т. д. Гельвеций сообщает, что в Перу педерастия рассматривается как акт, совершаемый в честь богов. В Японии ещё и в настоящее время половое общение священника с женщиной считается делом «грязным и недостойным», тогда как любовь к мальчикам – «и достойной, и святой».

Особенно велико было число сексуальных богов в Древнем Риме. Конечно, не потому, что римляне отличались исключительной похотливостью, а потому, что в делах культа они были особенно мнительны. Никогда они не навязывали покорённым народам свои религиозные убеждения; часто даже римляне перенимали у них то или иное божество и возводили его на высоту государственного культа, чтобы данное племя не чувствовало себя в обиде и не восставало против римского владычества. Большинство этих божеств являлось покровителями половой жизни; сообразно с этим церемонии, устраиваемые в честь их, носили ярко выраженный сексуальный характер. Древнеиталийские сабиняне воздавали почести Флоре, богине плодородия, при помощи полового акта. Как передают Августин, Лактанций и Арнобий, невеста должна была сесть на половой орган статуи Приапа и тем самым совершить акт лишения девственности, которая приносится в жертву Dea Perfica, Dea Pertunda и Mutunus Tutunus. Согласно одному преданию, зачатие Окризии совершалось именно этим путём.

Бык пользовался большим почитанием также и в Риме, правда, в несколько меньшей степени, чем в Египте. По этому поводу Овидий говорит: «Римляне, огорчённые бездетностью похищенных сабинянок, удалились в священную рощу, чтобы помолиться и просить заступничества у Юноны. Оракул при этом сказал: женщины должны быть оплодотворены быком. Совет этот римляне приняли с холодным равнодушием; но этрусский маг истолковал им эти слова в том смысле, что бездетных женщин нужно бить по спине или животу ремнями из бычьей кожи. Так и было сделано во время луперкалийских празднеств. В день праздника, т. е. 23 февраля, обнажённые юноши бегали по всему городу и избивали прохожих ремнями, сделанными из бычьей кожи. Особенно же доставалось женщинам, которые охотно подставляли свои спины под удары кнута в надежде получить красивое и многочисленное потомство». Здесь Дюлар замечает: «По всему видно, что римская церемония во многом отличалась от мендесской. Бык, правда, не играл здесь главной роли, но он всё же был причастен к этому обряду. Словом, мотив тут один и тот же». То же самое можно сказать и о церемонии обрезания у масаи. В этих праздниках принимают участие и женщины, особенно бездетные. Юноши, предназначенные к обрезанию, забрасывают их экскрементами быка; женщины надеются благодаря этому приобрести способность к деторождению.

Культ Вакха перешёл в Рим после периода цезарей. Римляне называли Вакха Pater Liber, а Венеру – Venus Libera. Августин говорит: «Мужской половой орган пользуется почитанием в храмах Либера, женский – в храмах Либеры… Оба бога были известны под именем отца и матери, так как они являлись покровителями акта зачатия». Фаллос римляне называли Mutunus или Tutunus; Приап – это тот же Фаллос, помещённый на каком-нибудь пограничном столбе. Обе формы являлись символами мужской силы и женской плодовитости; люди думали, что эти боги в состоянии устранить всякое вредное чародейство при свадьбах и беременности.

В праздник Либералий, 17 марта, по всему городу проезжал Фаллос огромнейших размеров. Он останавливался обыкновенно на базарной площади, куда стекались все знатные дамы города. Первая же дама возлагала на него венок; это делалось с той целью, чтобы вымолить у него богатый урожай.

В конце марта справлялся праздник Венеры. В Греции, Сирии и Египте культ Венеры был тесным образом связан с культом Фаллоса. В день праздника все римлянки торжественным шествием направлялись к Квиринальскому холму, к храму Фаллоса. Там они брали изображение его и относили в храм Венеры, где богиня брала его к себе на колени. Точно таким же торжественным образом его относили обратно. Наиболее горячие поклонницы богини проявляли своё благочестие в том, что после этой церемонии уходили в баню и там вступали с мужчинами в связь, столь приятную богине.

Римские вакханалии превосходили по своей разнузданности всё то, что мы видели в греческих мистериях в честь Диониса. Первоначально торжественные церемонии происходили там при участии одних только женщин. Впоследствии сюда были допущены и мужчины. Вот тут-то начался самый настоящий, грубый, безудержный разврат. Торжества были перенесены на ночь; они происходили каждый месяц в течение пяти дней, тогда как раньше они справлялись лишь один раз в году, и то только три дня. Юноши, которые допускались на эти торжества, были не старше 20 лет. Жрецы уводили их в подземные помещения, где вступали ними в любовную связь. Отчаянный вопль, раздававшийся при этих актах изнасилования, заглушался звуком труб и игрой на цимбалах. Волна грязного разврата подхватывала и уносила с собой людей, а те спокойно плыли по ней, пользуясь густым мраком ночи. Здесь всё мешалось: возраст, пол. Всякий отдавал долг своим страстям. Чувство стыда было забыто; все формы извращённости были испробованы. Юноши должны были беспрекословно подчиниться и покорно отдаться в руки жрецов; в противном случае их ждала страшная кара: их приносили в жертву. Боясь разоблачений этих таинственных церемоний, жрецы многих убивали. При помощи особых приспособлений их быстро вздымали на воздух, а затем бросали в пропасть. Народу жрецы говорили, что их убили боги, разгневанные упорным нежеланием этих юношей подчиниться всем правилам культа. На этих вакханалиях можно было нередко встретить и людей из высших слоёв общества. Число участников было колоссально. В этих оргиях принимала участие не какая-нибудь секта или общество, а громадная толпа народа. Наконец, сенат запретил эти вакханалии. Конечно, его мало тревожили буйные эксцессы, которыми они сопровождались. Сенат скорее имел в виду устранить политическую опасность, которая была связана с подобными церемониями. Это видно из того, что мистерии в честь Bona Dea продолжали существовать и отличались той же разнузданностью, хотя в них принимали участие одни только женщины.

Подробную картину этих церемоний рисует нам Ювенал в своей VI сатире, конечно, не без поэтических преувеличений: «Они нам хорошо знакомы, эти тайные обряды, совершаемые в честь Bona Dea. Неистовые вакханки с распущенными волосами, оглушённые трубными звуками и возбуждённые вином, – они носятся в дикой пляске, взывая к помощи Приапа. Кто в состоянии описать эту безграничную похоть? Кто может себе представить эти бешеные танцы, сопровождаемые диким, безумным воем? Какие потоки вина изливаются на этих торжествах? Вот София; с цветами в руках она хочет совратить даже самую низкую тварь, непотребную женщину; но Медулина далеко превзошла её. Высшая разнузданность даёт здесь высший почёт. Это не призрак; здесь всё неподдельно и реально. Их неистовство могло бы возбудить самых отживших стариков, Приапа и Нестора. Эти фурии, истерзанные своим горячим сладострастием, вопиют: “Настал момент! Подавайте нам мужчин! Разве мой возлюбленный спит? – Разбудите его. А если не разбудите, тащите рабов. Если не найдёте рабов, приведите водовоза!”»

Относительно ночных мистерий в культе Приапа сообщает нам Петроний. Он говорит, что накануне праздника в приаповы храмы стекались огромные толпы женщин. Каждая имела в своих руках большое кожаное изображение Приапа; «далее этого не позволено было видеть», – добавляет он. Кроме мёда и молока, этому божеству приносились в жертву миртовые ветки, символ счастливой любви.

Импотенты или люди, страдающие венерическими болезнями, приносили восковые или мраморные изображения детородного органа своего в надежде снова выздороветь.

Заимствованный в Риме культ Кибелы справлялся в Малой Азии с особенной пышностью. В день праздника, 22 марта, люди удалялись в кедровую рощу богини; выбрав наиболее красивое дерево, они обматывали его шерстяными лентами, а ветки его украшали символами культа: посохом, тимпанами, флейтами и барабанами. Всё это они красиво убирали свежими фиалками и другими весенними первоцветами. В самой середине висела фигура Аттиса, любимца Кибелы. Дерево же, на котором висела фигура, вырубали и относили в капище богини. За этим торжеством следовал период поста, траура и экстатического плача. Но 25 марта радость и ликование снова воцарялись в стране. День зримо одерживал победу над ночью, Аттис возродился к новой жизни и вернулся к Кибеле, измученной продолжительным ожиданием. Далее следовал день перерыва, а за ним – торжественное шествие. В центре его на колеснице, запряжённой быками, находилось изображение богини, а вокруг неё пёстрая ликующая толпа. Процессия направлялась по всему городу к реке; в ней купали богиню при радостных песнях всего народа.

Культ Астарты и Милитты, существовавший первоначально в Сирии и перешедший затем в Рим, среди многочисленных других жертв знал также жертву девственности. Смысл этой жертвы заключался в том, что богиня, умилостивленная этим актом, должна была явиться покровительницей данной девушки в её дальнейшей брачной жизни. Только этим можно объяснить тот странный факт, что девушки охотно отдавались всем посетителям храма этой богини. Ведь в случае отказа она рискует навлечь на себя гнев богини.

Подобные жертвы существовали не только у девушек, но и у юношей. Это практиковалось не в одной только Сирии; по данным Бастиана и Нахтигаля, мы встречаем этот обряд во всей Африке. Пережитком его является «хижина красоты» – учреждение, родственное ассирийской Суккот-Беноф – «девичьей горнице». В этой горнице выставлялись напоказ разряженные девушки, готовые вступить в брак. Люди, желающие вступить с девушкой в более или менее продолжительную связь, имеют здесь возможность осуществить своё желание. Девушка приобретается здесь за определённую цену. Тайное совокупление мужчины и женщины считается в некоторых местах преступным нарушением исконных обычаев общины. Деньги, приобретаемые таким образом девушкой, считаются вполне приличным и правомерным заработком, и ни один даже самый святой ганга не побрезгует отчислить от этих денег некоторую долю в пользу храма.

В африканском королевстве Аюда существует своеобразный религиозный акт: основывать убежища любви и населять их иностранцами. В Африке и Малой Азии, в Полинезии и Внутренней Азии – всюду половой акт считается религиозным обрядом, который доставляет милость неба и благоволение божества. Иными словами, половой акт, с точки зрения основной цели его, рассматривается как некоторое оккультное действо. В Камуле, расположенном в Тангутской провинции, акт гостеприимства доходит до того, что при приходе гостя хозяин оставляет свой дом и возвращается лишь тогда, когда гость уже успел уйти. До своего ухода он строго-настрого приказывает своей жене, дочерям и прочим родственницам угождать во всём гостю. И этот обряд имеет исключительно религиозное значение.

Во время пребывания Кука на острове Гаити жители этого острова предложили его спутникам присутствовать при одном жертвоприношении, которое совершалось в честь любви одного юноши к 12-летней девочке.

В Иераполе Сирийском, на берегах Евфрата, около теперешнего Мембиджа, Фаллосу воздвигнуты громадные памятники. Перед главным храмом города, величайшим и священнейшим из всех сирийских храмов, были сооружены два громадных Фаллоса. По этому поводу Дюлор замечает: «Эти два Фаллоса, которые возвышаются перед храмом наподобие двух высоких башен, служили, вероятно, общепринятым образчиком тогдашней архитектуры. Башни с яйцевидными вершинами так и назывались во времена Витрувия – phalae. Тем же именем обозначались в средние века различные башни, которые служили для защиты городов и крепостей. Подобное совпадение с названием заставляет нас думать, что высказанный нами взгляд правилен». Но оба Фаллоса, воздвигнутые перед зданием храма, служат не только для украшения, но и для различных религиозных обрядов. Ежегодно какой-нибудь человек взбирался на самую вышку и оставался там в течение семи дней. Пищу ему подавали снизу, он же втаскивал её с помощью длинной цепи; таким же образом он доставал и дрова, из которых сооружал маленькое сидение наподобие гнезда. Посетители храма отдавали все свои приношения жрецу, стоявшему у основания Фаллоса; тот же передавал имена жертвователей человеку, сидевшему на верхушке. Последний возносил к Богу молитву от имени жертвователя, причём ударял в какой-то металлический инструмент, издававший резкий звук. В течение всех семи суток этот человек не должен сомкнуть глаз. И по соседству с Сирией, в Финикии, Фаллос пользовался глубоким почтением; его культ связывали с культом Астарты. В Библосе и Адонис, и финикийская Венера чествовались в одном храме. В подражание египтянам финикияне праздновали смерть и воскресение Адониса. За траурными мистериями следовали дни живой радости. Во время церемонии разносили изображение Фаллоса, полового органа; именно в это место Адонис, согласно преданию, был ранен кабаном; но, излечившись, он освятил навсегда этот орган.

Евреи почитали Адониса под именем Фаммуза. В одном месте Иезекииль жалуется:

«И сказал мне: обратись, и увидишь еще большие мерзости, какие они делают. И привел меня ко входу в ворота дома Господня, которые к северу, и вот, там сидят женщины, плачущие по Фаммузе»[22]22
  Иез. 8:13–14.


[Закрыть]. Этот бог Фаммуз, вероятно, не кто иной как Таммуз или Шамаш, которому поклонялись финикийские ханаанеяне, моавитяне и мадианитяне. Ему царь Соломон выстроил храм, впоследствии разрушенный Иосией.

Большим почитанием в форме фаллического культа пользовался у фригийцев Аттис. Согласно преданию, он сильно изувечился или, по другой версии, кто-то другой нанёс ему тяжкую рану.

В областях, расположенных по соседству с Палестиной, почитался Бельфегор, или Ваал-Фегор. И иудеи неоднократно возвращались к этому культу. Центром всех церемоний, относящихся к данному культу, являлась, по-видимому, нагота. По словам Филона, люди совершенно обнажались перед изображением этого божества. В библейском тексте мы встречаем указание на то, что все верующие душой и телом отдавались этому божеству. Раскрывая смысл библейского текста, Бейер приходит к заключению, что моавитянки отдавались этому идолу до вступления в половую связь с каким-нибудь израильтянином[23]23
  Andreas Beyer. Addilamcuta ad Joh. Seldeni de düs Syrüs Syutagmata. Leipzig, 1668, 5. Кор. Syntagma I Baal-Peor.


[Закрыть]. Рабби Соломон Иархи (Раши) говорит, что люди обнажали свой зад перед изображением Бельфегора; тут же они отправляли свои потребности и оставляли экскременты в качестве жертвоприношения.

Из культурных стран Востока перенесёмся на Запад.

Уже в то время, когда была открыта Мексика, фаллический культ насчитывал в г. Пануко много веков. В Тласкале пользовался религиозным поклонением символ, представлявший собой соединение мужских и женских половых органов. Гарсиласо де ла Вега со слов Бласа Валера говорит, что Тласолтеотль была у мексиканцев богиней развращённости. Точно так же и жители острова Таити (Сан-Доминго) посвятили Фаллосу специальный культ. При раскопках, произведённых в 1790 году, было найдено множество фаллосов самых разнообразных размеров. Перуанцы изготовляли бокалы в форме Фаллоса; эти бокалы нередко клали в могилу вместе с умершими. Всё это указывает на весьма распространённый фаллический культ[24]24
  Dulaure, a. a. О. S. 51, 61. Aum. 9.


[Закрыть].

Фаллос играл весьма видную роль и во время праздников жатвы, происходивших в Мексике. В старинной мексиканской живописи, изображающей картину этих праздников, мы встречаем чрезвычайно знаменательную черту: шествие фаллоносцев. Каждый носит с собою огромный фаллос, поддерживаемый рукой; торопливым шагом они направляются к божественной матери Тетеоиннан, в честь которой и справляется этот праздник. В начале ноября тласкальтеки и другие племена справляют праздник в честь богинь Шочикецаль и Шочитекатль (богиня, родственная Флоре); здесь приносятся в жертву девушки в память о возлюбленных. В этот же месяц выступают на сцену проститутки, которые предлагают и свою жертву. Идя на смерть, они призывают на себя жесточайшие проклятия, причём произносят самые непристойные слова. Можно поэтому вполне согласится с Пройсом, который утверждает, что одним только выступлением публичных женщин и непристойными словами дело не ограничивалось; надо полагать, что здесь имели место и приапические телодвижения, и публичные половые акты. Всё же это, вместе взятое, облекалось в форму религиозного культа. Во время этих праздников жертвами, как мы уже говорили, являлись девушки и публичные женщины; смысл этих жертв заключался в том, что благодаря их смерти богиня любви приобретает молодость, свежесть и жизнерадостность. Индейцы-моки справляют праздник плодородия и зимой. Главным эпизодом этих торжеств является 14-дневная церемония, которая, между прочим, сопровождается избиением детей обоего пола. По поводу этих торжеств Фокс сообщает следующее: «Группа танцоров отправляется к священному дому. Там каждый из участников получает горсть муки; кроме того, их обкуривают табачным дымом. Далее толпа идёт вперёд, останавливается в каком-нибудь месте и просит там мяса; при этом она заводит шутливую речь с хозяевами. Когда они выходят на площадь, им навстречу выступает другая толпа, оглашающая воздух криками радостных песен. Затем выступают два танцора, которые симулируют эротический экстаз; они ложатся на землю и производят при этом самые непристойные телодвижения, извиваясь в мнимых конвульсиях сладострастия. Через пять минут они вскакивают, набрасываются на жриц-мамзрауту и совершают с ними акты, которые неудобно назвать их настоящим именем».

Обряд посвящения жрецов заканчивался обыкновенно у ацтеков половыми излишествами. В конце «смертного пути» (этим именем обозначался обряд посвящения) неофиты посещали танцовщиц храма. Совершенно обнажённые, они совершали религиозную пляску. После пляски они предавались половым излишествам, столь приятным Уицилопочтли, обновителю мира.