Текст книги "Сексуальная жизнь в Древней Греции"

Гимнические состязания (то есть состязания, связанные с показом ловкости тела), народные игры, песни и танцы, а позже еще и театральные представления были связаны с Элевсинским праздником, о котором речь пойдет позже. Если в Элевсине, несмотря на религиозный дух этих игр, а может быть, и благодаря ему, присутствовал эротический элемент, то в еще большей степени он наблюдался на празднестве Фесмофорий, отмечаемом только с участием женщин в честь фесмофоров, то есть богинь-законодательниц Деметры и Персефоны. Хотя многие детали до сих пор остаются не вполне ясными, все же, в общем, можно сказать, что более глубокая идея этого праздника была посвящена памяти Деметры, которая познакомила людей с сельскохозяйственной деятельностью, тем самым позволив им осесть на одном месте. Особенное влияние Деметра оказала на женщин и их жизнь в браке. В греческом языке «бросать семя» и «зачинать детей» имеет одинаковый смысл; отсюда и праздник отмечался в посевной месяц, который на Крите и Сицилии называется фесмофорис, в Беотии – даматрий, в Аттике – пианепсион и который приблизительно соотносится с нашим октябрем. Если верить Геродоту, этот культ был уже широко распространен среди пеласгов, автохтонного населения Греции. Во всяком случае, он справлялся по всей Греции и сохранился в самых отдаленных колониях во Фракии, на Сицилии, в Малой Азии и на берегах Черного моря.

В Аттике Фесмофории, которые стали известны отчасти по веселой комедии Аристофана «Фесмофориазусы» (то есть женщины на празднике Фесмофорий), праздновались в период с девятого по тринадцатый день месяца пианепсиона. Все женщины, которые намеревались принять участие в этих празднествах, должны были воздерживаться от отношений с мужчинами за девять дней до праздника; с точки зрения жрецов, это было актом благочестия, истинной же причиной было то, что женщины после такого воздержания со свежими силами могли участвовать в эротических оргиях, сопровождавших праздник. Чтобы с большей легкостью отказаться от интимных отношений в это время, женщины клали в постель остужающие пыл травы и листья известных им растений, в особенности таких, как агнус кастус, предотвращавший беременность, и другие растения, такие, как кнеорон, конюдза. Как отмечает Фотий, в это время они усиленно употребляли в пищу чеснок, чтобы отпугнуть мужчин запахом изо рта.

В сельской местности праздновали Дионисии: торжественная процессия несла гигантский фаллос или несколько его изображений. Праздник сопровождался всякого рода грубыми развлечениями – гротескными плясками, дразнящими, порой непристойными жестами и шутками. Второй день фестиваля, который назывался Асколия, знаменовался особыми развлечениями. В этот день обнаженные мальчики скакали на одной ноге на винных мехах или на кожаном набитом (изнутри) мешке, смазанном маслом; желание не соскользнуть и удержаться на скользкой поверхности, несомненно, вынуждало их принимать вызывавшие смех позы, хотя изящество молодых юношей было, видимо, очевидным. Если верить Вергилию, это развлечение в старые времена было весьма популярно и в Италии.

Вскоре после сельских Дионисий проходил праздник давления винограда Ленеи в самих Афинах; главной частью праздника было большое застолье, на которое полис поставлял мясо, а также пляски по всему городу, сопровождавшиеся обычными для Дионисий шутками. Многие участники праздника (который можно сравнить с современным карнавалом) появлялись в костюмах, причем предпочтение отдавалось костюмам нимф, вакханок и сатиров; очевидно, что столь легкие одежды располагали ко всякого рода эротическим шуткам. Разумеется здесь царили различные буйные и распутные пляски, столь замечательно описанные Лонгом в его романе о любви Дафниса и Хлои: «Все, наслаждаясь, лежали в молчанье. Тогда встал Дриас, сыграть попросил Дионисов напев и стал перед ними плясать виноградарей пляску. И он показал, как виноградные лозы срезают, как корзины несут, как сок из гроздей выжимают, как по бочкам его разливают, как, наконец, вино молодое пьют. И все так красиво и ясно пляскою

Дриас изобразил, что казалось, перед глазами все это было – виноградные лозы, точило и бочки и будто вправду пил сам Дриас»[42]42
  Пер. С.П. Кондратьева.


[Закрыть]. Многие участники праздника приезжали туда на повозках, на которых они изображали разные смешные трюки и шутки, так что даже выражение «шутки с повозки» стало поговоркой. В этом обычае можно усмотреть истоки современных римских развлечений с разбрасыванием конфетти и прочими проделками. Не стоит напоминать о том, что молодое вино лилось рекой на всех Дионисиях, однако следует особо отметить, что здесь же проходили состязания певцов, исполнявших торжественные дифирамбы, ставшие обычными на сельских Дионисиях, а также давались театральные представления, действие которых происходило в Линее, откуда получил название и сам праздник. Линей – это место, посвященное Дионису, на южной стороне Акрополя с двумя храмами и театром.

В следующем месяце справляли Амфестерии; в первый день открывали перебродившее вино. На второй день – в Праздник кувшинов – новое вино пили на общем застолье, а тайное жертвоприношение, которое жена верховного архонта, второго лица в государстве, посвящала Дионису, символизировало ее брак с этим богом. Третий день назывался Праздником горшков, когда горшки с вареными овощами выставлялись в качестве дара Гермесу Хтонийскому (подземному) и душам умерших.

И наконец, в месяце элафеболионе (март – апрель) справлялись большие, или городские, Дионисии, которые продолжались несколько дней и куда стекалось огромное множество народа из сельской местности и из других государств. На этом празднике внимание привлекала пышная процессия, в которой хоры распевали дифирамбы, славившие Диониса, и которая сопровождалась красивыми танцами в исполнении мальчиков в нарядных одеждах. Мы располагаем письменным подтверждением этого события (КАН, ii, 1, 203, № 420), в нем выражается признательность мальчикам и их учителю, который обучал их этим танцам и пению. На заходе солнца процессия возвращалась, и люди устраивали уличные застолья, где много пили, расположившись на импровизированных ложах, и один или несколько фаллосов были атрибутами этого развлечения. Кульминацией праздника были комические и трагические представления, привлекавшие огромные толпы зрителей.

Наконец, стоит упомянуть, что во многих регионах Греции, особенно на Кифероне и Парнасе, на островах и в Малой Азии каждые два года Дионисийские праздники проводились ночью, и в них участвовали только девушки и женщины. Женщины, в костюмах вакханок, в козьих шкурах и с распущенными волосами, в руках держали тирсы и тамбурины. Они совершали около своих жилищ разного рода жертвоприношения и исполняли пляски, которые – по той причине, что происходили нередко в состоянии полного опьянения, – вскоре выродились в дикие оргии, о чем мы имеем довольно четкое представление благодаря многочисленным изображениям художников и описаниям поэтов.

В нашу задачу не входит описание всех многочисленных праздников, которые справлялись в разных местах Греции; мы остановимся лишь на тех, в которых сексуальный посыл играл определенную роль.

В месяце гекатомбайоне (июль – август) справлялся праздник Гиацинтии в честь Гиацинта. Он был любимцем Аполлона; однако Зефир, бог ветров, также влюбился в этого юношу; из ревности Зефир переменил ветер во время игры Гиацинта с Аполлоном в диски, направив тяжелый диск в Гиацинта. От удара диска тот умер. Праздник длился три дня: в первый день печально и торжественно приносились жертвы в честь прекрасного юноши; в другие два дня устраивались веселые шествия и состязания в честь Аполлона Карнея. Афиней приводит подробное описание Гиацинтий: «Спартанцы праздновали священный праздник Гиацинтий три дня; в знак печали о смерти Гиацинта они не возлагали на головы венки, участвуя в застолье, не ставили на столы хлеб, пироги и сладости; они пели пэан богу, ничего не делая сверх того, что обычно совершают при жертвоприношениях; очень скромно приняв пищу, они удалялись. Во второй день имели место различные представления и собрания, на которые стоило посмотреть. Вперед выходили мальчики в высоко поднятых хитонах, играли на кифарах и пели в сопровождении флейты, ударяя сразу по всем струнам и пронзительными голосами восхваляя бога в ритме анапеста. Другие в полном вооружении скакали на лошадях на место встречи; затем вперед выходили молодые люди, распевая местные песни: вместе с ними появлялись плясуны, сопровождаемые аккомпанементом флейт и песен. В плетеных повозках или в специально украшенных колесницах прибывали девушки; другие девушки, как в хороводе, сводили процессии друг с другом, и весь город пребывал в радостном возбуждении в предвкушении представления. В этот день совершались многочисленные жертвоприношения и граждане веселились, вовлекая в празднования своих знакомых и даже собственных рабов. Все присутствовали на священном празднике, и казалось, весь город вымер, поскольку все сходились на представление».

После670 г. до н. э. в Спарте ежегодно проводились гимнопедии (пляски нагих мальчиков), которые позже стали проводить в память павших при Тирее (544 г. до н. э.), они также сопровождались танцами обнаженных мальчиков. Характерно, что этот праздник, который проводился для прославления красоты мальчиков и продолжался от шести до десяти дней, настолько высоко почитался спартанцами, что даже самые печальные события не могли служить оправданием отсутствия на этом празднике.

Есть много непонятного относительно гимнопедий, однако следующие вещи не подлежат сомнению. Беккер рассказывает, что на гимнопедиях в Спарте обнаженные мальчики плясали и пели пэаны в честь Аполлона Карнейского; и у Гезихия мы читаем: «Некоторые утверждают, что это спартанский праздник, на котором мальчики бегают вокруг алтаря Амиклеойона, ударяя друг друга по спине. Это неверно, ибо они празднуют его на рыночной площади; и они вовсе не ударяют друг друга, но участвуют в процессиях и хоровом пении обнаженных мальчиков». С этим согласуется сюжет недавно раскопанной бронзовой статуэтки, изображающей нагого лидера хора, украшенного гирляндой, найденной в святилище в Амикле.

В месяце бёдромионе (сентябрь – октябрь) справлялись широко известные и высоко чтимые Элевсинии. Отличительные черты этого праздника, который продолжался в течение девяти дней, выделить трудно, но этого и не требуется для нашей книги. Первоначальный сельский праздник позже превратился в другой, связанный с представлением об умирающем в земле и возрождающемся зерне. Эта идея имела мистическую связь с историей Персефоны, унесенной Гадесом в подземное царство при условии, что шесть месяцев в году она будет проводить там, а шесть месяцев – на земле при солнечном свете, была связана с более глубокой идеей бессмертия и носила глубоко религиозный, эзотерический характер. Это представление развилось в тайный культ, в который посвящались с помощью тайной церемонии и секреты которого никому не дозволялось знать. С этих самых пор хлеб, вино и кровь играли мистическую роль символов страдания, смерти и воскрешения божества.

В первые дни праздничных жертвоприношений совершалось очищение и омовение участников, которые целой процессией направлялись к морю при всеобщем шуме и гаме. На шестой день большая праздничная процессия вступала на Священную дорогу от Афин до Элевсина (около 9 миль), лидер процессии изображал Иакха, под именем которого Дионис был известен в Элевсинских мистериях. В этих шествиях принимали участие тысячи людей, головы которых были увенчаны плющом и миртом, в руках они несли факелы, сельскохозяйственные инструменты и снопы зерна. Иакх, как яркая путеводная звезда, возглавлял мистов (посвященных) во время священной церемонии в Элевсинскую гавань, где ночное горное эхо вторило веселым песням, а морские воды отражали бесчисленные огни факелов.

В месяце пианепсионе (ноябрь – декабрь) в Афинах, Спарте, Кизике и повсеместно устраивали Пианепсинские игры. Праздник получил название от пианос, блюда из очищенного ячменя, и проводился после сбора урожая в честь Аполлона и Артемиды. На этом празднике обычно из дома в дом мальчики несли ейресионе, срезанную оливковую ветвь, обмотанную шерстью и свитую в венок, одновременно исполняя популярные песни и прося подарков. В том же месяце в Афинах праздновали Осхофории. Он назывался так от осхой, виноградных лоз с ягодами, которые несли перед процессией два красивых мальчика, одетые в женские одежды, у которых были живы оба родителя, избранные от каждой трибы; другие лозы несли самые красивые и активные эфебы, которые бежали из храма

Диониса в храм Афины Скирас в Фалерской гавани. Победитель получал в качестве награды сосуд с напитком, содержавшим пять даров года – вино, мед, сыр, зерно и масло, – и исполнял популярный веселый танец в сопровождении хора других мальчиков.

Об одеянии других мальчиков, которые для нас неожиданны, рассказывает Плутарх, описывая праздник, посвященный Тезею: «Праздник Осхофорий был также учрежден Тезеем. Дело в том, что, отправляясь на Крит, он увез с собою не всех девушек, на которых пал жребий, двух из них подменив своими друзьями, женственными и юными с виду, но мужественными и неустрашимыми духом, совершенно преобразив их наружность теплыми банями, покойною, изнеженною жизнью, умащениями, придающими мягкость волосам, гладкость и свежесть коже, научив их говорить девичьим голосом, ходить девичьей поступью, не отличаться от девушек ни осанкой, ни повадками, так что подмены никто не заметил. Когда же он вернулся, то и он сам, и эти двое юношей прошествовали по городу в том же облачении, в каком ныне выступают осхофоры. Они несут виноградные ветви с гроздьями – в угоду Дионису и Ариадне, если следовать преданию, или же (и последнее вернее) потому, что Тезей вернулся порою сбора плодов»[43]43
  Пер. С.П. Маркиша.


[Закрыть].

О том, что виноградные ветви с гроздьями несли самые красивые мальчики, ясно из письма Алкифрона, в котором девушка, пришедшая на праздник в Афины, так пишет своей матери: «Не могу скрывать, мама, но я не смогу обручиться с тем юношей из Метимны, сыном корабельщика, на которого указал мне еще раньше отец. Я увидела другого юношу в Афинах, который нес виноградную лозу в процессии в тот самый день, когда ты отправила меня в Афины поглазеть на праздник. Он прекрасен, мама, прекрасен и так мил. Его кудри так же блестящи, как ореховый цвет, его улыбка краше чарующего летнего моря. Когда он на тебя смотрит, глаза его издают темное сияние, как океан, сияющий под лучами солнца. А его лицо! Можно подумать, что на щеках его танцуют все Грации; а губы его – он украл розы из-за пазухи Афродиты и заставил их цвести на своем лице».

Настоящим праздником мальчиков были Тезейи, проходившие в Афинах на следующий день после Осхофорий. Главным событием дня был парад афинских юношей, сопровождавшийся гимнастическими состязаниями. Здесь собирались мальчики всех возрастов, их вчетверо больше, чем юношей и мужчин, потому что Тезей был идеалом мальчика, которого они почитали и которому хотели подражать. Любой, отличившийся в состязаниях в этот день, гордо называл себя Тезидом, поскольку послушный сын и примерный ученик Тезей был образцом для мальчиков всей Аттики. Даже на Эпитафиях, праздниках, посвященных умершим, бега и гимнастические соревнования среди мальчиков были делом обычным.

Вмунихионе (апрель – май) в разных частях античного мира справляли праздник Адоний. Как повествует восточный миф об Адонисе, юноша, чья красота вошла в поговорку, любимец Афродиты, был убит диким кабаном во время охоты; поскольку богиня отчаянно горевала, Зевс согласился на то, чтобы он возвращался к ней на короткое время раз в году. Эта история и изображалась на празднике, во время которого в первый день после исчезновения Адониса его оплакивали, а на второй день, когда он возвращался, царили веселье и радостное возбуждение. С особой пышностью этот праздник отмечался женщинами. Повсюду носили изображения Адониса и Афродиты; плачи о его смерти и радость при его возвращении воспевались в песнях, образчики которых сохранились в стихах Феокрита и Биона.

В месяц таргелион (май – июнь) каждые девять лет отмечали праздник Дафнефорий. Наименование месяца означает «праздник плодоносящего лавра». Пышная процессия сопровождала очень красивого мальчика при обоих живых родителях, который назывался дафнефором (несущим лавр) и нес так называемый копо – оливковую ветвь, украшенную лавром, цветами и обмотанную шерстью, – в храм Аполлона Исмения. Сверху этой оливковой ветви находился бронзовый шар, который покоился на бронзовом шаре меньшего размера, а снизу находился маленький бронзовый шар; они должны были олицетворять небесные сферы.

На Мунихейском празднике, устраиваемом в честь славной победы при Саламине, процессия афинских эфебов шествовала к Саламину, проводились регата, праздничная процессия, жертвоприношения и гимнастические состязания. Известны также упоминания о состязаниях в беге, в которых эфебы соревновались с юношами с Саламина, а также о факельных шествиях.

На Таргелиях, устраиваемых в честь Артемиды и Аполлона, принимали участие хоры мальчиков и мужчин, и хоры мальчиков пользовались наибольшей популярностью.

На Таргелиях, проходивших в Колофоне с целью очищения города после голода, эпидемии или другой катастрофы, по городу проводили так называемого фармакос, то есть человека, приносимого в жертву во искупление, козла отпущения, для этой цели искали самого ненавистного всеми жителя, он принимал на себя всю заразу, а затем его изгоняли из города. За воротами в руки ему давали хлеб, вино, сыр и фиги и, по свидетельству Гиппонакса, хлестали по гениталиям ветками дикого фигового дерева и морского лука, под звуки особой мелодии флейты.

Удивительно, сколь много описаний шуточных плясок встречаем мы у древних авторов. В Элиде, например, существовал танец в честь Артемиды Кордаки, который выражал непристойные черты ее характера.

Нильссон, перечисляя многочисленные танцы эротического содержания, замечает: «Эти непристойные пляски, а иногда и песни и пантомимы, которыми сопровождались культы девственниц-богинь, были распространены на большей части греческого мира – в Лаконии, Элиде, Сицилии, Италии. Сексуальные отношения вводились в культ ясно и определенно. Фаллический элемент, который мы обычно наблюдаем в культе Диониса и Деметры, играл роль и в культе Артемиды».

Свита Диониса, символизировавшая дух плодородия и цветения, исполняла танцы и многочисленные пантомимы.

Такие танцы сопутствовали культу Артемиды Корифалии; но ее праздник называется Титенидиа, что означает «праздник кормилиц». Вероятно, эти же танцы исполнялись и на другом празднике этой богини, но ничто не мешает полагать, что они были и частью Титенидий, ибо культ богини имеет гораздо более широкий смысл, чем предполагает это название. Можно утверждать, что Титенидии были также праздником плодородия и имели всеобщую значимость. Кормилицы несли мальчиков Артемиде Корифалии, и в городе устраивали «праздник шатров», как на Гиацинтиах. Такие шатры устанавливались и за пределами Греции на праздниках, посвященных сбору урожая; с ними можно сравнить похожие шатры на празднике Карнея. Почему только младенцев мужского пола несли к изображению богини и почему это делали кормилицы, а не матери – неизвестно. В любом случае верили, что богиня благословляла младенцев и они росли более крепкими, находясь под ее покровительством.

Оргиастические танцы были делом обычным и на многих других праздниках, но входить в более детальное их изображение значило бы лишь повторяться.

Нет нужды вновь обращаться к дикому разгулу менад, поскольку это хорошо известно; о том, что изображение фаллоса играло в этих праздниках большую роль, также уже упоминалось. На сцене, изображенной на краснофигурной вазе из Акрополя, изображена совершенно голая менада, вращающая фаллос в экстатическом танце. Фаллосы из камня и других материалов в большом количестве находят при раскопках. Если дионисийские оргии первоначально посвящались богу плодородия, то постепенно они стали символом более тесного союза с божеством, слияния с которым добивались в экстатическом состоянии, что отвечало мужской природе. Благодаря этому Дионис прошел победным маршем по всему греческому миру.

Из множества достоверных надписей мы знаем, что даже во время войны принимались меры к тому, чтобы процессия с изображением фаллоса могла пройти по городу без помех. Уже упоминалось о том, что колонии должны были поставлять средства на Дионисии в Афины; в нашем распоряжении имеется надпись, что стоимость огромного деревянного фаллоса, посланного в Афины, составила 43 драхмы; его изображение было вырезано неким Каиком и расписано Состратом.

Павсаний, рассказывая о мистериях в честь Диониса и Деметры, пишет: «Считается нечестивым участвовать в общенародных обрядах, ежегодно справляемых в честь Диониса». В другом отрывке он пишет, что на празднике Скиерии в Аркадии женщины подвергались наказанию – своего рода женскому варианту бичевания спартанских мальчиков и юношей.

На празднике Фесмофорий, также посвященном Деметре Мизии, недалеко от Пеллены в Пелопоннесе, мужчинам запрещалось присутствовать, даже собака мужского пола не могла там находиться. Праздник длился семь дней; главная часть праздника начиналась в ночь после третьего дня, а на следующий день мужчины и женщины участвовали в самых грубых и непристойных действах.

То, что мужчины не участвовали в праздниках, посвященных Деметре, во всяком случае какое-то время, находит частое подтверждение; здесь можно упомянуть, например, праздник Эгилы в Лаконии, мистерии Деметры на острове Кос и многие другие места, но особо останавливаться на этом не стоит, потому что ничего существенно нового добавить нельзя.

Афродита, великая покровительница любви, первоначально почиталась как богиня цветения и плодородия; во всей Греции она вряд ли удостаивалась таких почестей, как на острове Кипр.

Мы знаем о празднике, который ежегодно справлялся в Пафосе на Кипре, куда со всего острова стекались толпы мужчин и женщин, которые шествовали вместе к Палайфосу. Не столь далеко от этого места и происходили всякого рода эротические мистерии, упоминаемые в основном в произведениях отцов церкви, которые с христианской точки зрения осуждали их, однако не давали ясного представления об этих мистериях. Участникам вручали соль и фаллос, после чего они отдавали монету, как ответный дар богине. С этим связан обычай религиозной проституции, распространенный, как отмечает Геродот, не только в Пафосе, но и по всему Кипру. Сравнивая его со сходной практикой в Вавилоне, мы можем заключить, что девушка однажды в жизни направлялась к святилищу Афродиты (Мелиты) и отдавалась первому встречному.