Текст книги "Сломленный бог"

Сей город вечен, так гласит старый напев; и все же городу не миновать конца.

Над ним Кари. Скована заклинанием, обездвижена, не способна до него дотянуться. На миг он осмелился вообразить себе чудо, помилование в последнюю минуту. Представил, что она примет ужасную сделку, предложенную Черными Железными Богами, станет их верховной священницей. Разделит с ними божественность. Она могла бы тогда подхватить его в воздухе, безопасно поставить на землю. Вылечить каменную хворь одной мыслью. Повергнуть алхимиков и торговцев оружием, политиков и жрецов. Расколошматить мир и отстроить заново.

Но нет. Под собой он видит черную, копошащуюся волну веретенщиков, других проводников воли Черных Железных Богов. Мерзкие кляксы, живые лезвия из тени, из одного лишь воплощенного голода и ненависти. От таких существ ничему хорошему не родиться.

Над ним раскинулся купол. Великолепная гробница для простого бандита с улицы.

Под ним…

Падение вечно. Все же падению не миновать конца.

Шпат падал во тьму.

Темнота.

А затем вдали вспыхнул свет.

Глава 7

Вдали вспыхнул свет. Вспыхнул и пропал за темными водами залива.

Пора выдвигаться.

– Веди, – шикнул Раск. Бастон повел их через безмолвные доки, под прикрытием грузовых клетей и швартовочных тумб. Цель совсем близко. Широкий мол, отгороженный от других проволочной сеткой. Раск разглядел длинное приземистое здание, а за ним палатки и временные хранилища – рабочие цеха Дредгера. Прежде торговец оружием размещал часть своего производства в заливе на острове Сорокопутов, но прошлогоднее вторжение опустошило остров, поэтому теперь все теснилось на этой площадке.

Они подошли к ограде. Ветерок вяло трепал красные флажки, вывешенные в ряд. Красный цвет предупреждал: в цеху обрабатывали крайне летучий флогистон. Вир вздрогнул, увидев предостережение.

Бедный робкий Вир. Ему пора выучиться драться, уметь идти до конца. Усвоить отрицательный отцовский пример – дядя Артоло приехал в Гвердон и по своей слабости все потерял. Раск не наступит на те же грабли. Он покажет Виру, как быть смелым, покажет, как ведут себя истинные сыны Гхирданы.

Он перевел взгляд на Бастона. Местный парень посмурнел лицом, осунулся. Сомневается в успехе? Или что-то еще – Тиск упоминал его печальную предысторию, но свои горести есть вообще у всех. Вцепись покрепче в былое горе – и пойдешь с ним на дно. Пора этим недоноскам ожить, почуять в своих душах драконье пламя.

На дальнем конце мола бахнул взрыв. Синяя вспышка полыхнула так ярко, что осветила нависшие над Гвердоном тучи, а фонари алхимиков на секунду поблекли. Работа Тиска – Вир назначил ему самое опасное задание, и тот храбро с ним справился. Взвились сирены и крики. У Дредгера занимаются переработкой и перепродажей алхимических боеприпасов. Пожар в цехах способен окутать Гвердон токсичным облаком или привести к подрыву других веществ – например, флогистонных зарядов. Поэтому все прекращают работать, бросают дела и всем миром борются с крепнущим огнем. Рабочие выбегают с мастерских и складов, подхватывая ведра с водой и баки с противопожарной пеной. Раск смотрел, как каменные люди, нескладные верзилы, оттаскивают повозки с сырьем подальше от зоны воспламенения.

– Ждем, – бормотнул Бастон.

Распахнулась служебная дверь в главном здании. Пламя отразилось от гладкого шлема.

– Вот и Дредгер, – прошептал Бастон. Продавец боевых веществ в броне защитного костюма тяжело протопал в огненный шторм, оставляя без присмотра контору.

А что важнее, Дредгер оставил ангар, где складировался запас илиастра. Теперь дело за Карлой – вспороть фляги и вылить илиастр в воду – в назидание прочим поставщикам этого вещества.

Вдруг черноту залива озарил багрянец. Второй, более мощный взрыв грохнул неподалеку от первого, обдавая мол горящими обломками. Теперь занялась вся территория, небо осветили красные языки пламени, со вспышками синего, зеленого и едко-фиолетового от горящей алхимии. Похоже, Тиск ошибся с установкой второй мины и поплатился за это жизнью. Ни богу, ни упырю уже не отыскать его останки – силы такого взрыва хватит разметать пепел по всей гавани.

При виде разрушений Вир затрепетал и встревоженно поглядел на небо – ожидал, что ли, увидать, как над Новым городом пикирует в атаке дракон? Бастон не дрогнул, только глянул на гхирданцев, призывая решать. Врываться или отступать? Отказаться от задачи или кинуться в пламя?

– Вперед! – выкрикнул Раск. Он бросился первым, плечом тараня калитку. Следом Бастон и братец Вир. Воздух загустел от дыма; не предполагалось подпаливать это здание, однако, что ж, нельзя взорвать мол, полный опасного летучего алхимсырья, и рассчитывать, что все пойдет строго по плану. Придется просто ускориться. Бастон завел их в контору Дредгера.

– Вир, к полкам. Бастон, ищи сейф, – скомандовал Раск. Сам он обыскивал письменный стол. На столешнице были разложены части механизмов – алхимические принадлежности или составные Дредгеровой брони, так или иначе бесполезные. Раск выдвинул ящики, нашел бутыль нектара, а также хлам, снова хлам и…

– Ты смотри! Ну, хреновина! – пробормотал он, вынимая установленное под крышкой стола оружие. Громадина выглядела так, будто ее создатель подсознательно вынашивал тягу к самоубийству и постарался смастерить орудие, которое непременно взорвется при пробной стрельбе. Учитывая ее расположение под столом с дулом, направленным на кресло напротив, Раск резко проникся уважением к предпринимательским способностям Дредгера. И порадовался, что избрал показательным примером именно его, а не поджег другого барыгу, а потом уселся бы на это гибельное сиденье вымогать сделку.

Бастон сорвал со стены картину горящего корабля, открывая массивный сейф. Присмотрелся к механизму, кашляя, поскольку комнату начинал заволакивать жгучий дым.

– На это уйдут лишние минуты, босс. – Вир поглядел в окно. – Боюсь, больше, чем у нас есть.

Снаружи ревело и плясало пламя.

Раск поднял убойную громадину:

– Отойдите.

– Спятил? – Вир отшатнулся в сторону от дула. Раск швырнул тяжелую пушку родственнику, и тот, ойкнув, ее поймал. Сам же избранник двинулся к сейфу, вынимая драконозубый кинжал. Лезвие прошло через сталь как сквозь сено. Хлопок – пыхнуло облачко серного дыма от оберегающих чар. Дохленькие смертные заклинаньица не преграда силе дракона.

Дверца подалась собственному весу и выпала на пол. Раск сгреб тяжелые учетные журналы, папки, полные секретов и тайных контрактов. Маловажной налички тоже от души понабрал.

– Пора, давай…

Необъяснимое ощущение овладело им. Зрение раздвоилось: он смотрел на цеховое подворье с большой высоты, и там, на молу, бушевало пламя, а Карла со своей командой протыкала бочки с илиастром. Она словно танцевала в огне, глаза сверкали за защитными стеклами. Он видел, как под причал стекает пенная жижа, насыщенная алхимотходами. И было ощущение, будто у него под черепом есть пустые полости и по ним снуют быстрые прожорливые тени – прямо внутри него самого. Упыри. Упыри приближаются.

Раск знал это наверняка, как знал бы о камешке, попавшем в ботинок, или затылком бы чувствовал солнце. Но каким образом? Откуда пришло это знание? Он покачнулся, придерживаясь за стену. Чувствовался жар огня по ту сторону стены, за домом. В таком дыму все труднее дышать. Вот оно в чем дело – от недостатка хорошего воздуха сознание сыграло с ним шутку. Его предки, когда летали на спине Прадедушки до изобретения дыхательных масок, тоже мучились фантомами в разреженном воздухе.

Вот в чем дело.

– Тебе не худо? – спросил Вир, разглядывая его лицо. Раск ухмыльнулся и попытался заговорить, но его окатила новая волна головокружения – другое здание, огромный каменный коридор, запах горелой бумаги, неистовый звон далекого колокола. Взор опять раздвоился. На Бастона падали тени, а Вир при свете пожара казался пораженным болезнью, на его лице гнилая упырья плоть. Упыри. Упыри в туннелях. Откуда же он об этом узнал?

Раск схватил дыхательную маску, прижал к носу и рту. Наверняка дело в этих испарениях. Он открыл окно и бросил журналы с документами в огонь на дворе.

– Уходим! – приказал он. – Живо, погнали!

Снаружи Раск оглянулся на полыхающие цеха. С этого расстояния он различил фигуру Дредгера, черневшую на фоне огненной геенны. Торговец оружием уже не руководил спасением своего двора. Он просто стоял, глядя в пламя, пока пожар пожирал дело всей его жизни. Барыга дураком не был: догадывался ли он про причастность Гхирданы к своему разорению?

Раск почтил поверженного врага уважительным кивком. Увы, но Раск побеждает всегда.

Вдалеке послышался свист. Городской дозор спешил на происшествие.

Трое воров побежали мимо доков. Впереди них над гаванью возвышалась неземная твердыня – Новый город. Этой ночью, по мнению Раска, он выглядел иначе, вроде бы ярче. Но между ними и Новым городом еще тянулась длинная темная полоса старого Гвердона, водораздел из подворотен и многоэтажек. Как только они ступят в Новый город, сразу окажутся в Лириксианской Оккупационной Зоне. Там у стражи не будет полномочий их трогать.

Из темноты и клубящегося пепла проступили встречные силуэты. Не упыри – это команда Карлы. В основном здешние, гвердонцы, но есть и пара лириксиан, прикрепленных Раском для нужной численности. Все они кряхтели под грузом награбленного алхиморужия – ящиков с патронами, баллонов с дымолезвиями, линз жгучего света.

Карла стянула маску и попыталась заговорить, давясь в смрадном чаду. Ее лицо блестело от жара, зеленые глаза окаймляли красные прожилки.

– Бежим! – выкрикнула она. – Сюда!

Нет. Упыри уже вышли из канализации. Этот путь перекрыт. Так им не выбраться. Раск знал об этом с неумолимой ясностью.

Он повернулся к Бастону:

– Далеко от нас Ишмирская зона?

– Через три улицы, наверху Райской Кишки, – ответил Бастон, – но зачем…

– Мы не выйдем в Новый город намеченным маршрутом. Там упыри.

Вир пробормотал проклятие.

– Как… – начал вопрос Бастон, потом мотнул головой и сменил первоначальную фразу: – Барахло можно заныкать у Тарсона.

– Тогда, будь добр, проводи нас, – распорядился Раск. – А вы, ребята, готовьтесь стать законопослушными гражданами, как только пересечем границу. Вир, тебя мы, наверно, принесем в жертву ишмирским богам – на всякий случай, ради нашей сохранности.

Они ринулись по крутым ступеням Райской Кишки. По бокам подъема просыпались многоэтажки, беспокойный сон жителей потревожила суматоха у Дредгера. Народ выглядывал из окон, недоумевая, какой еще новый ужас пожаловал в Гвердон.

Наверху лестницы начиналась Ишмирская Оккупационная Зона. В конце Райской Кишки стояли два звероголовых истукана – Саммет и Жестокий Урид. Даже издалека Раск уловил в обоих идолах божественное присутствие. Позади идолов узкие гвердонские улочки впадали в зачарованную область. Лиловый туман с ароматом курительниц змеился вдоль храмовых оград. В небе парило святилище Дымного Искусника, его поддерживали иллюзорные колонны. Подле бывшей церкви Хранителей щупальца баламутили воду – нынче здесь храм Кракена. Несмотря на поздний час, верные поклонники Матери Облаков собрались на рыночной площади читать знамения в облаках, подсвеченных пожаром в порту.

Как отпрыску Гхирданы Раску не разрешалось входить в Ишмирскую Оккупационную Зону. Обратное дейстовало и для Лириксианской Зоны в Новом городе. Если какой чокнутый ишмирский жрец незвано заявится на территорию Гхирданы, то расплатится жизнью. А заодно и душой – ни тебе похоронных обрядов, ни последнего подношения богам. В драконьем пламени сгорят все улики.

Упырям пересекать границы тоже не дозволялось.

– Сюда, – шикнула Карла. Она повела их к дому в сторонке от Райской Кишки, скромно стоящему в трех шагах от границы. Через заваленную рухлядью прихожую, вверх по новой лестнице, почти до самой крыши. Вдоль узкого коридора со стенами в рисунках и воровских пометках – в смежное здание. Отсюда они прошли через чердак, спустились по очередным ступенькам, затем по канатной дорожке, натянутой над переулком, – воспользовались дюжиной секретных путей. Для гвердонского вора граница – пористая губка.

Карла свела их вниз по еще одной лестнице и остановилась у нужных дверей. Проделала рукой ряд любопытных жестов. Звякнула цепочка, дверь открылась, и воры оказались внутри – дюжина груженных добром громил в коридорчике небольшой квартиры.

У Карлы и Бастона, как заправских волшебников, все «палево» мигом исчезло по тайникам. Буфет с фальшивой задней стенкой проглотил краденые алхимвещества и конторские книги. Прокопченные плащи и противогазы рассовали в мешки на будущее. Огнестрел увязали в сверток и засунули в дымоход. Раск неохотно расставался с громобойкой. Бахнуть бы и впрямь из этой штуки. Драконий зуб он, естественно, оставил, и никто не сказал слова против.

Карла передала по кругу мокрую тряпку, утереть пепел с лиц. Ее брат Бастон пустил по рукам фляжку с бренди. Потом здоровенный моряк с резаной рожей выпроводил их обратно за дверь, и налетчики отбыли по незапланированному маршруту, углубляясь дальше в Мойку, в пределы ИОЗ.

Родственничек Вир таращился на храмы ишмирских богов.

– Надо скорее добраться до нашей зоны. Валить отсюда. – Сила присутствия богов в этих храмах – во всех, кроме одного, – осязалась, как жар от духовки.

– На улицах еще торчат упыри, – заметил Бастон.

– Под ними тоже, – добавила Карла, с опаской глядя на канализационный люк у обочины.

Раск отдышался. Воздух ИОЗ пах благовониями с озоновым привкусом волшебства, зато голова перестала кружиться. Странный приступ, охвативший его у Дредгера, прошел. Больше никаких необъяснимых наитий. Что бы ни коснулось его в порту, сюда оно не доставало.

– Переждем пару часиков. – Раск хлопнул Бастона по спине: – По воле богов драконы палят как грешников, так и честный люд, без разбору. – Старая лириксийская поговорка, означавшая «судьба есть судьба, приходится принимать то, что нам выпало». – Подыщи нам какое-нибудь сугубо мирское местечко, лады?

Этот ресторан, как шепнул Бастон, прежде был частью театра. Они зашли через черный ход. Вислоусый старик поприветствовал Бастона точно своего запропавшего племянника и скрытно переправил шайку в отдельную комнату наверху. Через приоткрытую дверь Раск выглянул в барный зал. Стены бара были темно-багровыми, закопченными дымом. На обитом потолке резной орнамент, рисунок терялся в полумраке. Здешние посетители – ишмирцы. Солдаты в расстегнутых мундирах, жрецы в ниспадающих мантиях грудились вокруг кальянов. Жрецы накуривались, чтобы обрести богов, а солдаты, догадывался Раск, чтобы отгородиться от воспоминаний о них. Последние полгода война складывалась не в пользу Ишмиры.

Раск присоединился к остальным на верхнем этаже. В их комнате тоже роскошно, хотя затхловатый запах говорил о том, что ей не пользовались несколько месяцев. Раск погрузился в гостеприимные объятия пухлого кожаного кресла; вокруг расселась его банда. Бастон и Карла устроились на диване, их люди примостились на подлокотниках и подтащили стулья. Старик вернулся с выпивкой на подносе. Бренди и химический джин для местных, бутылка аракса для лириксиан. Воры посмеивались, перешучивались, травили байки о пережитых опасностях и алхимических тварях. Отношения между группировками налаживались. «Скоро они примут пепел», – подумал Раск.

Лишь двоюродный братец Вир оставался стоять в стороне, неуклюже переминаясь с ноги на ногу.

– Присядь, – велел Раск.

– Надо скорей уходить в Новый город.

– Вир, доверься мне. Засядем пока тут, немножко выпьем, обождем, когда стихнет шум.

– Мы в Ишмирской Оккупационной Зоне. Это безумие. Ты накличешь…

Раск вынул нож и наставил на родича.

Смех оборвался.

– Присядь, – повторно приказал он.

Этот кинжал – знак положения Раска среди семей Гхирданы, его признания Прадедушкой. Виру пришлось уступить. Он сел.

Чтобы развеять напряжение, Раск грохнул кинжалом об стол и раскрутил его плашмя. Драконозубое лезвие, провращавшись, указало на Бастона.

– С тебя тост, мой новый друг, – сказал Раск.

Бастон замялся, но вмешалась Карла.

– За Тиска, – произнесла она. Опрокинула в себя остатки бренди, затем наполнила стакан араксом. Достала зажигалку и подпалила напиток. Подняла горящий бокал, и пламя отразилось в ее зеленых глазах.

Раск взял зажигалку.

Тиск, дошло до него, стал первым погибшим под его началом. Тому, кто носит кинжал, не пристало носить тяжести, ни к чему лишний груз. Все сожаления – выжечь.

Раск поджег свое питье. Подходящие поминки по злосчастному Тиску.

– За Тиска.

Новые бутылки аракса. Теперь его пили и гвердонские бандиты, гримасничали от деручего, с оттенком золы, напитка. Как пепельницу облизать, заметила Карла. Вир рассказал, как в прошлом аракс делали из иссохших ягод лириксианских виноградников после того, как их опаляло разбойное драконье пламя. Ныне фермеры сами поджигают лозы каждый сезон, а потом перегоняют и продают Гхирдане. Хороший аракс недешев.

– Надо говорить Мойка, – негромко посоветовал Виру Бастон, – а не Ишмирская Зона.

– Называй как хочешь, – ответил Вир. – Того факта, что мы окружены врагами, это не изменит.

– Мы окружены друзьями, Вир, – поправил Раск. – Но надо признать, что наши друзья сами сейчас в окружении врагов.

– Зачем… – Бастон кашлянул, прочищая глотку от копоти. – Зачем было разорять Дредгера? Он всегда исправно засылал долю Братству.

– О да, пресловутой воровской гильдии Гвердона!

– Никакой не гильдии, – отрубил Бастон. – В том-то и дело, что мы дрались против гильдий и отнимали у них добро, так же как вы.

– Значит, у вас было Братство революционеров? Поклявшихся свергнуть продажных политиков и бесчестных хозяев гильдий?

– Таким оно и было, – заявил Бастон.

Раск ухмыльнулся:

– Убить смертных дракону проще простого. Но дракон прозревает грядущее.

– Дредгера знают все, – добавил Вир. – Это послание все примут к сведению.

Он цедил аракс, перебросив ногу через подлокотник кресла.

– Илиастр! Следующим по списку – «Крэддок и сыновья». Господин Крэддок проявит благоразумие или недосчитается сыновей, и я не предвижу здесь затруднений.

– Я знаю, как у Крэддока все обустроено, – сказал Бастон, подвигаясь ближе. – Захаживал туда с прежним мастером Братства. – Деловые вопросы подводили к нужному разговору. – Когда?

– Крэддока – через несколько дней. Но я мечу выше. Обмозгуй, пожалуйста, тему про других поставщиков илиастра.

– Около трети из них получают груз морем, – сказал Бастон. – Держат конторы у порта. Остальные возят по рельсам или караванами. Эти работают в основном на Маревых Подворьях. На дальнем конце города. – Он снова выпрямился на диване. – Теперь, когда город нарезан на оккупационные зоны, до них, считай, не добраться.

– Вот он, неоценимый взгляд изнутри, – рассмеялся Раск. – Видишь, Вир, как уже полезны наши новые друзья!

Вира, казалось, одолела дурнота, его аракс едва убавлялся.

– Не стоило б здесь обсуждать дела.

– Но мы их тем не менее уже обсуждаем. Бастон, если я захочу врезать противнику на Маревых Подворьях, так же как Дредгеру, как бы мне это сделать?

Бастон прикинул объемы задачи.

– Не зная подробностей… В целом тебе понадобится намного больше людей, чем сегодня. И надо будет доставить их туда через весь Гвердон, так, чтобы не попасть под облаву. Пожалуй, можно по туннелям. Пройти по штольням.

– А разве там не хозяйничают упыри?

– Хозяйничают. Придется договариваться.

– С Крысом? – спросил Раск, вернее – попытался спросить, так как стоило произнести это имя, как мир вокруг него словно бы зашатался. Ненадолго комната превратилась из частного зальчика при ресторане в какую-то квартиру на Мойке. Исчезли все, то есть почти – остались только Бастон и Карла, и те тоже преобразились. Бастон сгорбился, приобрел упырий вид, лицо вытянулось в волчью морду. Карла сменилась другой женщиной, пониже и потоньше, с мальчишескими чертами лица и темными волосами. Ее пальцы теребили цепочку на шее. Раск хотел заговорить, но горло перехватило, будто он проглотил камень.

Это видение длилось всего ничего, но, когда резко вернулась реальность, оказалось, что разговор ушел дальше и Раск потерял его нить. Они спорили о какой-то банде с Пяти Ножей. Карла посмотрела на Раска, очевидно ожидая ответа на свой вопрос. Он прикрылся кашлем.

– Вообще-то мой кузен прав. Сегодня о делах больше не стоит.

Над столом нависла неловкая тишина. Бастон и Карла переглянулись, просигналив друг другу без слов. Вир потянулся и понюхал горлышко пустой бутылки из-под аракса.

– Скажу за старого Дредгера, – проговорил один вор, прерывая молчание, – что он с каменными людьми обходился по-человечески. Мой родственник подхватил заразу и проработал у него в цехах десять лет, пока не отъехал на остров.

– Слыхал я, что Дредгер сам с этой хворью, – высказался другой, – поэтому-то и ходит вечно в своих доспехах.

– Нет у него хвори, – не раздумывая бросил Раск. Откуда, блин, ему-то об этом знать? Адреналин выветрился. Аракс тяжело булькал в брюхе – и заодно шарахнул по голове, пропуская стадию веселья ради того, чтобы сразу застучать болью в висках. Гхирданец выдвинулся из-за стола, бросая гвалт людной комнаты ради тихой лестницы.

На лестничной площадке желтели наклеенные афиши давно сгинувшего театра. «Дети подвалов». «Трагедия Гетис». «Барсук и соловушка». Последнюю поперек перечеркивал штамп: ЗАКРЫТО ПО РАСПОРЯЖЕНИЮ ПАРЛАМЕНТА. ОБЩЕСТВЕННЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ ВОСПРЕЩЕНЫ. УГРОЗА ЗАРАЖЕНИЯ. Он разглядывал плакаты в свете, как сперва показалось, луны в высоком окне, но после осознал, что это не луна, а ночное сияние Нового города. Волшебные лучи подсвечивали полночную темноту.

По не совсем понятной причине его потянуло отсалютовать этому сиянию бокалом.

– Моя мама. – Голос Карлы.

Он повернулся. Карла пошла за ним следом и сейчас стояла напротив одной афиши. Она постучала ноготком по плакату. На нем изображалось женское лицо, и теперь Раск разглядел сходство.

– Она играла соловушку.

– А-а. – При упоминании о матери Карлы ему снова сделалось нехорошо. Стоя наверху лестницы, он покачнулся. Перед взором открылась картина бьющегося стакана, зашумела истошная перебранка, мужчина и женщина орали друг на друга. Это была будто память, однако на самом деле нет. Он понятия не имел, откуда взялись эти образы.

– С тобой все хорошо?

– Немножко продышаться хочу, – сказал он. – В этом городе душно. Сколько тут труб, да фабрики выкидывают в небо отраву.

– Со временем привыкнешь.

Он сел на верхнюю ступеньку, стараясь больше не выказывать слабости. Прадедушка будет недоволен.

– Она еще играет, твоя мать?

Карла присела рядом. Дома, на островах, было бы неслыханной дерзостью кому-то вроде нее усесться возле наследника Гхирданы. Такое невольное нахальство и правда забавно.

– Профессионально – уже нет. После того как повстречалась с отцом. Она меня учила актерству. Может, в другой жизни я тоже была бы наклеена на стене. Но я – папина дочка.

– Папа был из воров?

– Он был в команде Хейнрейла с самого начала. С ним вместе поднялся. – Она подняла фужер в безмолвном тосте и сделала глоток.

– Тиск сказал, что твой брат на Хейнрейла тоже работал.

– Охранял. В драке Бастону равных нет.

Раск рассмеялся. Эти гвердонские бандюки такая захолустная темнота!

– Серьезно? Простой смертный забарывает вепря-оборотня или встает против Ночной Тени! Невиданное было бы зрелище!

– Я бы поставила на него, – тихо произнесла Карла.

Раск с малых лет был приучен превосходить остальных, чтобы выделиться перед Прадедушкой. Бастон крупнее его, несомненно сильнее – но Раск был уверен, что сумеет одолеть в поединке громилу из Братства. Он побеждает всегда.

– А ты? Каково твое место в Братстве?

Она улыбнулась:

– Я руки не пачкаю.

– Тиск рассказал, что ваш отец погиб. В этой войне?

– До нее. В Кризис. Он сошел в склепы на Могильном холме, и больше мы его не видели. Его заполучили упыри. – Она глотнула аракса, безуспешно пытаясь скрыть угрюмую гримасу. – А твои родители?

– Мать, само собой, жива-здорова…

– Само собой?

– На островах Гхирданы дочерей дракона считают принцессами и относятся к ним соответственно. Они редко покидают семейные владения.

Карла усмехнулась:

– Как-то скучновато. А отец?

– Его повесили. – Слова вырвались из уст Раска, но это были не его слова. Он выхватил у Карлы ее аракс, прополоскал рот, проглотил, давясь пеплом. – Ух-х! Нет же. С чего я так сказал? Нет, отец жив, но совсем ослабел. Чересчур много ран, больше он не летает. Как говорят у нас – сломанный нож. А, не важно.

– С тобой точно все хорошо?

– Дыхнул испарений, наверно.

Она поднялась.

– Пойдем обратно.

– Через минуту приду.

Плавной походкой она вернулась в комнату. Надо бы тоже идти, но на секунду он будто бы прирос к каменным ступеням. Уединиться тоже приятно – он привык проводить дни напролет пристегнутым к Прадедушкиной спине, в обществе одного лишь дракона да собственных мыслей. Недолгое затишье как бальзам, и он медленно допивал аракс.

Было слышно, как внизу, в баре, ишмирцы выпевают знакомый траурный гимн, этот напев звучал в Гвердоне не единожды на дню. В нем говорилось о смерти их богини войны, поверженной низким коварством. Гибель Пеш являлась бóльшим, чем поражением Праведного Царства. Она пробила дыру в их душах, в их понимании боя и способности воевать. Империя терпела крах – и в образовавшемся хаосе благоденствовала Гхирдана.

Отворилась дверь у подножия лестницы. К отзвукам песнопений примешались отзвуки ругани.

– Кто там лакает этот вонючий аракс? Кого ты сюда притащил? – Ишмирский солдат прижал к стене официанта, на трясущемся подносе клацали увесистые бутыли.

– Никто, – оправдывался половой. – Несу в кладовку.

– Кракен побери твой лживый язык, – пьяно разорялся солдат. Он ухватился за бутыль, замахнулся ей, как дубиной. Здоровый детина, плечи оплетены мускулами. Откованный Божьей войной убийца. Такой вышибет мозги официанту бутылкой и не почешется.

Официанта, неожиданно вспомнил Раск, зовут Пульчар.

Еще один бывший член Братства. Он прожил в Мойке всю жизнь, наблюдая, как вокруг меняется город. В мозгу замелькали воспоминания. Пульчар подает ему выпить, крича на тех посетителей, кто отказывается сидеть в одном баре с каменным человеком. Пульчар во время вторжения укрывается здесь, на лестнице, а бар наполняется водой, и снаружи по улице проплывают чудовищные кракены.

Это вспоминает не Раск. С ним такого не было. Прежде он в глаза не видел Пульчара. Воспоминания идут из того же источника, что и видение, предупредившее об упырях. Но пока речь не об этом. Пульчар не заслуживает того, что с ним сейчас сделают.

А солдат, принял решение Раск, заслуживает.

Раск перепрыгнул через перила.

Доля секунды в воздухе подарила свободу, будто снова в полете. На миг он полностью обрел себя.

И приземлился точнехонько на ишмирца. Солдат скомкался под ударом, треснули ребра. Раск как следует ухватил урода за волосы и саданул его башкой о ступеньку – ишмирец обмяк.

Официант глазел в ужасе. Раск и не замечал старика. Разум его унесся отсюда. В воспоминании о том, как Пульчар прятался на лестнице, и в видении на площадке у Дредгера оба раза все происходило будто бы вдали, словно он глядел вниз с какой-то обзорной точки наверху Нового города. Он достаточно часто озирал город со спины Прадедушки, чтобы представлять себе углы и перспективы. Что-то дотронулось до его сознания. Что-то неестественное.

Что-то связанное с Новым городом.

– Бастон! Вир! – позвал Раск. На лестнице показались недоуменные лица. – Уходим.

Он присел к напуганному официанту:

– Запомни! Нас тут никогда не было, ясно? – Раск вложил Пульчару в руку кошелек с золотом. – Возьми, за выпивку. И за постой. И за ущерб от пожара.

– Какой ущерб от пожара? – безвольно пролепетал Пульчар.

В отличие от солдата, бутылка с араксом осталась цела.

Раск оторвал лоскут от Пульчарова фартука, воткнул в горлышко бутылки. Гвердонские воры славно потрудились сегодня, мелькнула мысль, справедливо будет дополнительно возместить им старания.

– Мы пройдем через главный вход, – объявил Раск.

– В баре полно ишмирских вояк, – предупредил Вир.

– Дракон гуляет где пожелает.

Подожженная бутылка аракса по зрелищности не дотягивала до громобойки и вполовину, но все равно великолепно сгодилась для затравки скорой и кровавой стычки, когда воры налетели на бар, расшвыривая солдат Праведного Царства.

К радости Раска, Бастон живо вписался в драку. Бился он с жестокой целесообразностью, двигаясь по бару как не знающий жалости механизм. Оружием ему служила ножка стола, снова и снова она опускалась на головы ишмирских военных. Впустую не прошло ни взмаха.

– Пора уходить, – прокричала Карла. От пореза на щеке по лицу бежала кровь, но девушка широко улыбалась. Раск похлопал ее по спине:

– Выводи нас!

Девушка схватила его за руку, сплетая пальцы. Воры высыпали на улицу, гхирданцы и гвердонцы плечом к плечу, и на темных аллеях скрылись с глаз этого города и множества его зорких богов.