Текст книги "Мустанг"

Глава 4
1973 год

1

Первым классом или не первым, на «Боинге-747» или на другом самолете, полет в Токио долог, скучен и утомителен. Кроме того, из аэропорта до города на такси добираться добрых полтора часа, и стоит это никак не меньше ста долларов. «Япония не станет ловушкой для туристов, – подумал Анджело. – Она просто ловушка».

В таком вот настроении он пребывал, сидя на заднем сиденье маленького автомобиля. Неудивительно, что «Крайслер» отправил его в Японию первым классом.

Так ему и сказали: все будет по первому классу. «Крайслер» нанял Анджело в качестве консультанта и направил в командировку на японские автомобильные заводы, чтобы он выяснил, каким образом Японии удается производить надежные и недорогие автомобили, требующие лишь периодического техобслуживания.

Анджело написал в специализированном автомобильном издании, что секрет – в постоянном контроле качества...

"Когда я в последний раз покупал американский автомобиль (из милосердия модель называть не стану), продавец протянул мне маленький блокнот и попросил держать его в бардачке. «Записывайте сюда все недоделки, которые выявите, – попросил он, – а через месяц или около того подъезжайте, чтобы мы разом их устранили». Я приехал в автосалон через два месяца и оставил машину на три дня для устранения недоделок. Лобовое стекло протекало. Оно течет и сейчас. Дверь со стороны пассажирского сиденья не запиралась, а иногда открывалась и сама по себе. Стартер то и дело прокручивался, не заводя двигатель. Бензина расходовалась прорва, как выяснилось, подтекал карбюратор (не буду говорить, к чему могло привести попадание бензина на горячий двигатель). О балансировке колес забыли. Радио категорически отказывалось работать, ничего не изменилось и после устранения недоделок. Когда в дождливый день я проезжал по луже, вода капала из-под приборного щитка на туфли и носки.

Речь о том, что Детройт автомобиль покинул со всеми этими недоделками. И мой случай не исключение. Десятки тысяч покупателей сталкиваются как с вышеперечисленными, так и с более серьезными проблемами.

Американец, покупающий «хонду», появляется у дилера, лишь проехав шесть тысяч миль, чтобы поменять масло и фильтры. Обычно ничего другого не требуется. Некоторые, возможно, думают, что «хонда» – это четырехколесный скутер или сенокосилка, ездящая по дорогам, но этот автомобиль изготовлен по стандартам качества, недоступным для американских автозаводов. Миллиарды долларов автомобильная промышленность Америки тратит впустую на устранение недоделок и при этом теряет покупателей, потому что автомобили уходят из Детройта с дефектами и не обеспечивают надежной работы".

«Крайслер» хотел знать, каким образом японцам это удается. Из отчетов других экспертов следовало, что все дело в особом, свойственном только японцам отношении к труду, которое не могло прижиться на американских заводах из-за противодействия профсоюзов. Вот «Крайслер» и отправил Анджело Перино в Японию, чтобы тот выяснил, в этом ли причина.

Когда он добрался до отеля, настроение у него начало улучшаться. Вышколенность обслуживающего персонала поражала воображение. Все его желания исполнялись еще до того, как он успевал облечь их в слова. Анджело разместили в роскошном «люксе» на восемнадцатом этаже, из окон которого открывался вид на четверть города и Токийский залив. В «люксе» нашлось место и маленькой кухоньке, где он обнаружил бутылки виски «Джонни Уокер», джина «Бифитер», вермута и пива.

Во всех комнатах, включая и кухоньку, стояли вазы с хризантемами.

Середину ванной комнаты занимала отделанная мрамором ванна размером с небольшой бассейн. Такую Анджело и хотел увидеть. Ему нравились «джакузи», а эта обещала сильные струи, посылаемые мощным насосом. Он осушил один бокал, а второй взял с собой в ванну. Струи оказались сильными, как он и ожидал. Анджело лег в бурлящую, в пузырьках пара воду, с наслаждением чувствуя, как расслабляются мышцы.

Он отмокал уже минут десять и даже начал засыпать, когда открылась дверь ванной и вошла улыбающаяся миниатюрная горничная. Она принесла полотенца и мыло. Горничная кивнула, что-то пробормотала, вероятно, извиняясь за вторжение, и перегнулась через ванну, чтобы положить мыло в углубление на бортике. Совсем юная, не старше семнадцати лет. Вешая полотенца, она бросила оценивающий взгляд на детородный орган Анджело, широко улыбнулась, поклонилась и покинула ванную.

Анджело покачал головой и потянулся за бокалом шотландского, покрывшегося пленкой сконденсированного пара. Его познакомили с деловым протоколом., принятым у японцев, поэтому он знал, что звонить кому-либо в день прибытия как минимум невежливо. Анджело решил, что прогуляется по Гинзе, а затем вернется в отель и пообедает. В таком заведении плохо кормить не могли.

– Бюро обслуживания! – донеслось из спальни.

Это еще что? Он не запер дверь или это сделала горничная? Анджело выключил насос, встал, сдернул с перекладины полотенце. Он не хотел, чтобы эта дама видела его обнаженным. По голосу чувствовалось, что она постарше горничной.

Дверь распахнулась.

– Бетси!

– Включи «джакузи», Анджело. Места тут хватит на двоих.

Его протесты ни к чему не привели. За четверть минуты она разделась и влезла в ванну. Включила «джакузи», добавила горячей воды. Затем приникла к Анджело и так яростно поцеловала его в губы, что на них выступила кровь.

– Мужчина, которого я всегда хотела, – прошептала она, целуя его шею, уши, глаза.

– Каким ветром...

– Я прочитала в «Автомобильных новостях», что ты едешь в Токио. Я остановилась двумя этажами ниже. Нахожусь здесь уже неделю, объездила всю Японию. После твоего отъезда останусь еще на неделю. А вот ближайшие две недели...

– Слушай, я буду очень занят.

– Занят ты будешь днем, я же претендую только на твои ночи. Смотри, а нето я сообщу в Америку, что я здесь, что мы оба здесь, вместе.

– Бетси...

– Если ты станешь первым мужчиной, который мне отказал, я буду всем говорить, что ты голубой.

– Вот тут мне не придется доказывать, что я не верблюд.

Правой рукой Бетси ухватила его член.

– Он реагирует на меня, как надо. Так что мы будем делать, Анджело?

Действительно, что же делать? Он уже год женат, любит Синди, у них родился ребенок. Но Бетси... Двадцать один год и само совершенство.

– Ну... – начал он.

– "Ну почему бы нет?" Ты это хотел сказать? Я согласна даже на такие условия. Знаешь, я потратила целое состояние, чтобы побыть с тобой. Слушай, здесь прекрасное обслуживание. Японская кухня и американская. Я закажу для нас обоих. За неделю я приобрела кое-какой опыт. Как насчет сашими?

– Сырая рыба... – Анджело скорчил гримасу.

– У нее будет особый вкус, если напротив тебя будет сидеть голая Бетси ван Людвиг.

– У меня такой ощущение... – Анджело помолчал, потом глубоко вздохнул. – Я не хочу накачать тебя, Бетси. Если ты не принимаешь противозачаточные таблетки...

– Принимаю, черт побери. Сейчас я не хочу забеременеть даже от тебя. Беременность – удовольствие маленькое, знаешь ли. Портит фигуру.

Анджело пробежался пальцами по груди Бетси, по-прежнему упругой, хотя она и родила ребенка.

– Твою не испортила, – пробормотал он.

– Ура! Первый комплимент, который я услышала. Давай! Поиграл моими шариками, погладь меня, где полагается.

– В воде у нас ничего не получится. Поверь мне.

– Ну и ладно. Но мне все равно будет приятно. А уж потом... Слушай, у меня такие новости. Ни за что не догадаешься. Оказывается, Энн вовсе не внучка Номера Один. – Бетси расхохоталась. – Она...

– Что ты такое говоришь?

– Она его дочь. Моя бабушка Салли перед смертью призналась ей, что у нее был роман с моим великим прадедушкой, а она, Энн, княгиня Алехина – плод их любви. Можешь себе такое представить? Сексуально озабоченный старикан!

– Не такой уж старикан. Когда родилась Энн, ему шел шестой десяток.

Бетси пожала плечами.

– Все равно старикан.

– Откуда ты об этом узнала?

– От Энн. Номер Один хотел, чтобы она пообещала никому ничего не говорить, но Энн позвонила Дое, как только вернулась во Францию. Я еще была в Амстердаме, собирала вещички.

– А твой отец знает?

– Теперь да. Его едва не хватил удар. Энн не его сестра. Она его тетя, которая считает, что в семейной иерархии стоит выше него.

– Едва ли Номер Один придерживается того же мнения.

– Нет, конечно. Но Номеру Один девяносто пять лет, и его мнение скоро не будут принимать в расчет.

– Будь осторожнее, Бетси. Он может причинить немало вреда даже в оставшееся ему время. Если ты или Энн думаете, что Номер Один теряет хватку...

Бетси рассмеялась.

– Сейчас я думаю лишь о том, как бы схватиться за твоего молодца, Анджело.

2

Синди выключила телевизор и вернулась к дивану, чтобы сесть рядом с Дицем фон Кайзерлингом. Они смотрели экстренный выпуск новостей: диктор сообщил об уходе в отставку вице-президента Спиро Агню.

– Мне никогда не понять американской политики, – покачал головой Диц.

– Даже не старайся.

Диц прибыл в своей униформе: синий двубортный блейзер, белая водолазка. Синди оделась по-домашнему: вылинявшие джинсы и серая футболка с пятнами автомобильного масла – наряд давно минувших дней, периода ее увлечения автогонками.

Он поднял бокал с «курвуазье».

– Так ты согласна насчет реалистов?

– Нравятся они мне или нет, а продаваться будут, – ответила она. – Желающие купить такие картины найдутся, особенно обнаженную натуру. Мне нравятся работы Перлстайна.

– Ты можешь повесить здесь несколько его картин и устроить прием. Кто знает? Может, придет и Филип. Если пригласить, кого следует, ты наверняка продашь одну или две.

– Поэтому я и отдала предпочтение белому цвету – чтобы использовать квартиру как галерею. Диц нахмурился.

– Мне придется занять денег, чтобы выплатить свою часть расходов по организации выставки реалистов. С банком проблем не будет. Правда, иногда они просят залог.

– Зачем занимать деньги в банке? – спросила Синди. – Я одолжу тебе, сколько нужно.

– Правда?

– Ты напишешь расписку, залогом станут приобретенные нами картины. Не расплатишься – вся выставка станет моей.

Диц улыбнулся, поставил бокал и наклонился к Синди, чтобы поцеловать ее. Она и раньше разрешала ему целовать себя, но на этот раз ответила на поцелуй. Он протянул руку к ее левой груди и осторожно погладил ее. Бюстгальтер Синди не носила, так что его пальцы принялись мять сосок. Раньше она не позволяла прикасаться к себе, но тут не остановила его.

Минуту или больше Диц возился с новой игрушкой.

– Ты только что изменил наши отношения, – заметила Синди.

– Мне извиниться?

– Пока не знаю. Сначала мы должны определиться t; тем, к чему можем прийти.

– Ты потрясающая женщина, Синди. Я хочу тебя. Хочу все.

– Все... Надо разобраться, что включает это понятие. Скажу тебе, что оно может включать в себя, а что нет. Физиологический секс – да. А вот эмоциональную сферу – нет. Я замужем за Анджело и не собираюсь с ним разводиться.

– Если он узнает, то убьет меня.

– Нет, и меня он тоже не убьет. Я не столь наивна, чтобы полагать, будто в Японии он хранит мне верность. Как только какой-нибудь японский бизнесмен предложит ему подружку на ночь, он тут же согласится. Я его знаю. И Анджело не ждет от меня воздержания. Ждет он от меня одного, а я, в свою очередь, жду этого же от него: мы не должны ставить под угрозу нашу семью. Если бы на этот счет у него возникли малейшие подозрения, мы бы не стали совладельцами галереи. Ты хочешь рискнуть?

– Я должен, – коротко ответил Диц.

– Мы не сможем встречаться регулярно. О том, чтобы часто, я уже и не говорю. Только в благоприятной ситуации. Когда Анджело нет в городе, а у няньки выходной.

– Я принимаю эти условия. – Диц начал поднимать ее футболку. – Ты позволишь? – Синди не ответила, и он обнажил ее груди...

– Мой Бог, – вырвалось у нее, когда она взглянула на его «игрунчик». – Никогда не видела ничего подобного.

Маленький, необрезанный. Она оттянула крайнюю плоть большим и указательным пальцами.

Диц ахнул.

– В Европе это варварское обрезание еще не распространено. Мой дед спас свою жизнь, показав свой необрезанный Glied шарфюреру СС, который принял его за еврея. Необрезанный, он не мог быть евреем.

Синди наклонилась, полизала его мошонку в надежде, что пенис вырастет.

– Он у тебя невелик, – откровенно сказала она.

– Он знает свое дело. Жалоб не поступало. Диц ее не обманул. Когда он уходил, через час или чуть позже, жаловаться ей было не на что.

Глава 5
1974 год

1

Что я могу тебе сказать? – Синди смотрела Анджело прямо в глаза. – Только одно – это чревато. Господи, неужели я не дождусь того дня, когда Номер Один больше не сможет вызвать тебя к себе?

– Он хочет поговорить со мной, а сам приехать не может. Это же немощный старик. Думаю, Номер Один уже до конца своих дней не покинет Палм-Бич.

– Не заблуждайся насчет его немощности, – пробурчала Синди, подходя к окну кабинета Анджело на Третьей авеню. Улицы Нью-Йорка полоскал сильный дождь.

– Дел-то всего на один день. Полечу самолетом, пообедаю с ним, а утром снова в Нью-Йорк.

Синди оглядела кабинет и осталась довольна увиденным. Мебель покупала она, три картины, украшавшие стены, принадлежали «ФКП-Гэллери» – фон Кайзерлинг-Перино. Анджело не любил сидеть на одном месте и проводил в кабинете очень мало времени, но Синди радовало, что атмосфера кабинета способствовала хорошему настроению.

– Ты вернешься к открытию выставки реалистов? И к обеду?

– Ты вбухала в нее большие деньги.

– Хочешь поспорить, что выставка не только окупится, но и принесет небольшую прибыль?

– Если вы с Дицем так думаете, мне остается только согласиться.

– Ты должен вернуться... – настаивала она.

– Сделаю все возможное.

2

– Что ты о себе вообразил? – кричал Номер Один на Анджело. – Я же велел тебе не совать нос в дела моей компании!

– Мне без разницы, что вы там велели, – отрезал Анджело. – Я прилетел сюда за ваш счет без особой радости. Видеть вас у меня нет никакого желания, тем более выслушивать ваши вопли. Если выдумаете, что я буду молча воспринимать ваши оскорбления, можете катиться к черту.

Девяностошестилетний Лорен Хардеман Первый сверлил Анджело взглядом, но сила из этого взгляда уже ушла. В кресле-каталке сидел высохший старик. Костюм висел на нем, как на вешалке, соломенная шляпа наезжала на нос. Глаза Бетси, присутствующей при разговоре, весело поблескивали. Словесная перепалка между прадедом и Анджело забавляла ее. За столом сидел также Лорен Третий, мрачный, перебравший спиртного.

– Ты помнишь, как я модифицировал твой «бугатти»? – спросил Номер Один, злость покинула его голос. – Помнишь?

Разумеется, Анджело помнил. Тогда он впервые встретился с Лореном Хардеманом Первым. Даже прикованный к инвалидному креслу, в 1939 году Номер Один был сильным и, несомненно, влиятельным человеком. При первой встрече Анджело, естественно, не мог знать, насколько влиятельным. Со временем знаний у него прибавилось. В те дни в Детройте жили гиганты, и Лорен Хардеман Первый был одним из них. Десятилетия он верил, что снова сможет стать гигантом, если поднимется на ноги, и не среди пигмеев. Убежденность в этом не оставляла его.

– Я думаю, что заслуживаю с твоей стороны хоть немного уважения, – добавил Номер Один.

– Я, между прочим, тоже сделал вам немало хорошего.

– Ты теперь никак не связан с компанией.

– Совершенно верно, – кивнул Анджело. – Именно на это я и указал в первом абзаце моего аналитического обзора. Написал, что мне все еще принадлежат двести тысяч акций «Вифлеем моторс», но более ничто не связывает меня ни с семьей Хардеман, ни с управлением компании.

Бетси скептически изогнула бровки и бросила на Анджело короткий взгляд, оставшийся не замеченным старшими Хардеманами.

– Ты пишешь, что мы теряем деньги на «сандансере». Почему ты так думаешь?

Анджело повернулся к Номеру Три.

– Что скажешь, Лорен? Ты теряешь деньги?

– Это конфиденциальная информация, – ушел от ответа Лорен.

– Ты пишешь, что стоимость акций падает, продолжал Номер Один.

– Чтобы узнать об этом, конфиденциальная информация не требуется. Биржевые котировки говорят сами за себя. Или вы будете это отрицать?

– Нам нет нужды что-либо отрицать или подтверждать, Анджело, – ответил Лорен.

Анджело пожал плечами и посмотрел на Бетси.

– Это всем известно.

– Я не знаю, кто присвоил тебе титул «аналитика автомобильной промышленности», – не унимался Лорен, – но после твоего чертова отчета цена наших акций покатилась вниз. Хуже того, мы потеряли восьмерых дилеров.

– Ты только злился или все-таки прочитал мой отчет? – спросил Анджело.

– Нам пора прекратить выпуск автомобилей, – в сердцах бросил Лорен Третий.

Кулак Номера Один опустился на стол.

– Я не желаю об этом слышать! Пока я жив, «Вифлеем моторс» будет изготавливать автомобили. И точка!

– Тогда вам пора начать изготавливать такие автомобили, которые вы сможете продать, – вставил Анджело.

– "Сандансер"...

– В свое время был отличным автомобилем. Однако «Вифлеем моторс» не получила той доли рынка, какую ухватил «Форд» после того, как Ли Якокка буквально заставил Генри Второго перейти на новую модель. В тот раз вы рынок упустили. Ситуация повторится, если вы не прорветесь в первый ряд.

– Я прочитал твой чертов отчет, – прорычал Номер Один. – Легко изображать из себя гения, Когда не делаешь того, о чем пишешь.

– Я тоже прочитала, – поддакнула Бетси. – Там сказано, что «сандансер» для своих дней – и я с этим полностью согласна – был отличным автомобилем, но теперь он навевает мысль о динозаврах, а его прожорливость по части бензина...

– Перестань, – оборвал ее Лорен Третий. – Джордж Ромни думал, что он сможет продавать автомобили с малым расходом топлива. Теперь его «рамблеров» не найдешь и на свалках.

Но Бетси и не думала отступать.

– Когда Джордж Ромни говорил о «детройтских железных динозаврах», бензин продавался по тридцать пять долларов за галлон. Нынче галлон обходится в доллар, и я не удивлюсь, если вскоре с нас попросят полтора. Почему «фольксвагенов» продается сейчас в десять раз больше, чем десять лет тому назад? Потому что «фольксвагену» одного галлона хватает на тридцать миль, а вот «сандансеру» – только на двенадцать. «Фольксваген» уродлив и неудобен, но...

– Он едет, а не стоит и не требует многодневного устранения недоделок.

– И что ты предлагаешь, Анджело? – спросил Номер Один. – Привод на передние колеса...

– Исключается длинный приводной вал.

– И четыре цилиндра, – докончил фразу Номер Один. – Да кто купит автомобиль с четырехцилиндровым двигателем?

– Люди, которые покупают «фольксвагены», «хонды», «тойоты»...

– Да уж, – рассмеялся Лорен Третий. – Шумные пыхтелки. Мощности никакой. Скорость и ту набрать не могут.

Анджело пожал плечами.

– У «MG» четырехцилиндровый двигатель. Как и у «Порше-911». Это тоже пыхтелка, Лорен?

Бетси указала пальцем на отца и рассмеялась.

– Туше!

Лорен Третий сердито глянул на дочь.

Номер Один сунул руку во внутренний карман пиджака и достал вырезку. Ответ Анджело на запрос нью-йоркских страховщиков о текущем положении «Вифлеем моторс».

– "Вифлеем моторс" не имеет мощностей для производства четырехцилиндровых двигателей с приводом на передние колеса. Компания не может в разумные сроки переоснастить производство и начать изготовление этих двигателей". Нам, значит, это не под силу, молодой человек? И что ты предлагаешь? Ты пишешь: «Несколько японских фирм располагают резервными производственными мощностями, а также немалым опытом в разработке и изготовлении двигателей для автомобилей. Они готовы поставлять в Америку мощные и экономичные малогабаритные двигатели. Для таких компаний, как „Вифлеем моторс“, импорт этих двигателей с последующей установкой их на свои модели – не самое худшее решение». Значит, выход ты видишь в гибриде, наполовину американском, наполовину японском. Ты хочешь, чтобы мы запустили в производство такой автомобиль, Анджело?

– Этим можно спасти компанию.

– Всю мою жизнь фраза «Сделано в Японии» ассоциировалось с дешевкой.

– К примеру, с телевизором «Сони» или камерой «Никон», – ввернула Бетси.

Номер Один хлопнул ладонью об стол.

– Пока я жив, ни на одном автомобиле, построенном на моем заводе, не будет стоять японского двигателя!

Анджело улыбнулся.

– То же самое Хэнк Форд говорил Ли Якокке. По правде сказать, плевать я хотел на то, что вы будете делать, а чего не будете. Мой анализ соответствует действительности, нравится вам это или нет. Я не прошу вас принять мои рекомендации. Я готовил их не для вас. Я выполнял заказ нью-йоркских страховщиков. Но попробуйте занять денег, друзья мои. Или провести новую эмиссию акций.

– А ты подумал, что мы можем подать на тебя в суд? – подал голос Лорен Третий. Анджело словно его и не услышал.

– Котировки ваших акций падают. Биржевые аналитики советуют избавляться от них. Они полагают, что жить «Вифлеем моторс» осталось недолго.

– Как и мне, – буркнул Номер Один. – Ешь этот чертов суп, пока он совсем не остыл.