Текст книги "Крыса из нержавеющей стали"

Глава 2

– Сначала нужно выяснить, куда вы направитесь. Место и время.

Профессор Койпу расхаживал по лаборатории, я за ним, не в лучшем состоянии духа. Он бубнил над табуляграммами компьютера, которые вываливались из печатного устройства на пол.

– Нужна точность, большая точность, – сказал он. – Мы произвели разведку в направлении, обратном ходу времени, идя по следам искажений. Планету мы определили. Теперь надо попасть в нужную точку времени. Если опоздаете, они могут уже закончить свою работу. Прибудете слишком рано – можете умереть от старости, прежде чем эти демоны родятся на свет.

– Прелестная перспектива. А что за планета?

– Название странное. Названия, скорее. «Грязь» или «Земля»… Что-то в этом роде. Считается легендарной колыбелью всего человечества.

– Еще одна? Никогда о ней не слышал.

– И вряд ли могли слышать. Уничтожена атомными войнами много веков тому назад. Итак, мы забросим вас в прошлое на тридцать две тысячи пятьсот девяносто восемь лет назад. Плюс-минус три месяца, большей точности на таком расстоянии гарантировать не можем.

– Не думаю, чтобы я это заметил. Какой это будет век?

– Это задолго до начала современного летосчисления. По примитивным календарям туземцев того времени – тысяча девятьсот семьдесят пятый год от Рождества Христова.

– Не такие уж они туземцы, если фокусничают с временем.

– Скорее всего, это вовсе не они. Есть вероятность, что люди, которых вы будете искать, просто действуют в том периоде.

– Как я найду их?

– С помощью этого прибора. – Один из ассистентов протянул мне черную коробочку, на которой были разные шкалы и кнопки, а под прозрачным колпачком свободно плавала стрелка. Она дрожала, как охотничья собака, и указывала все время одно направление, сколько я ни вертел коробочку.

– Детектор генератора темпоральной энергии, – сказал Койпу. – Менее чувствительный, портативный вариант наших больших приборов. В данный момент указывает на нашу спираль времени. Прибыв на планету Грязь, вы воспользуетесь им для поиска тех, кто вам нужен. А это шкала напряжения поля, по ней определите примерное расстояние до источника энергии.

Я посмотрел на приборчик, и у меня в голове закопошилась одна мыслишка.

– Раз я беру прибор, значит могу взять и другое снаряжение?

– Верно. Маленькие предметы, которые можно унести с собой. Поле времени создает поверхностный заряд, подобный статическому электричеству.

– Тогда я возьму все оружие, какое только есть в лаборатории.

– Его здесь немного, и все небольших размеров.

– В таком случае я сам его сделаю. Нет ли у вас здесь специалистов по оружию?

Он осмотрелся и задумался.

– Старый Ярл работал в оружейном отделе. Но делать сейчас оружие нет времени.

– Я не то имел в виду. Давайте его сюда.

Старый Ярл недавно прошел процедуру омолаживания и выглядел как бойкий девятнадцатилетний юнец, но, подойдя ближе, глянул подозрительно, по-стариковски.

– Вот что мне нужно, – указал я на блок памяти у него за спиной.

Он отшатнулся, вцепившись в свое сокровище.

– Это мое, говорю вам, мое! Не дам, и не просите, это нечестно. Без него я просто растаю. – Слезы старческой жалости к себе заволокли его молодые глаза.

– Держи себя в руках, Ярл! Вовсе я не хочу, чтобы ты таял, мне нужен только дубликат твоей памяти. Давай-ка мигом.

Он зашаркал прочь, бурча под нос, за ним последовали техники.

– Не понимаю, – сказал Койпу.

– Очень просто. Раз я воюю с большой организацией, мне может понадобиться тяжелое оружие. А как понадобится, я подключу старого Ярла к своему мозгу и, пользуясь его памятью, изготовлю оружие.

– Но он же станет вами, займет ваше тело – этого никто раньше не делал.

– А теперь сделаем. Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер. Переходим к другому важному моменту. Вы сказали, что путешествие будет в один конец и я не смогу вернуться.

– Да. Спираль времени перебросит вас в прошлое. Там не будет спирали, чтобы вернуть вас.

– Но, создав ее, я смогу вернуться?

– Теоретически. Никто еще не пробовал. У примитивных туземцев может не оказаться нужного оборудования и материалов.

– Значит, если достать материал, то спираль можно построить. Знаете ли вы, кто может это сделать?

– Только я один. Я изобрел спираль, и я сконструировал ее.

– Прекрасно. Мне понадобится и ваша память. Только уж вы, ребята, напишите на ящичках свои имена, чтобы я не перепутал специальности.

К профессору бросились сотрудники.

– Фиксатор времени слабеет! – истерически закричал какой-то инженер. – Когда поле отключится, мы погибнем, и будет так, будто мы никогда не существовали. Этого не может быть!

Один из коллег пустил ему в нос усыпляющий газ, и тот упал.

– Быстрее! – закричал Койпу. – Ведите ди Гриза к спирали времени, готовьте его!

Меня схватили и вытолкали в другую комнату, громко инструктируя друг друга на ходу. И чуть не уронили – двое исчезли одновременно. Большинство голосов звучало истерически – как и следовало при конце света. Только выдержка и опыт удерживали меня самого от общей паники. Пришлось наконец отогнать всех от космического скафандра, куда они пытались меня запихнуть, и самому закрыть его. Кроме меня, только один профессор Койпу сохранял хладнокровие.

– Надевайте шлем, но стекло не опускайте до последней минуты. Чудесно. Вот блоки памяти, предлагаю ножной карман как самое безопасное место. Гравитатор у вас за спиной. Полагаю, вы знаете, как управлять им. Гранаты – на перевязь. Темпоральный детектор сюда…

И так далее. Под конец я еле стоял на ногах, но не жаловался. Если я чего-то не возьму, у меня этого не будет. Пусть вешают.

– Автопереводчик! – закричал я. – Как я буду говорить с туземцами, не зная их языка?

– У нас его нет, – сказал Койпу, сунув мне под мышку контейнер с газовыми баллонами, – зато есть мнемограф.

– У меня от него голова болит.

– С его помощью вы изучите местный язык. В этом кармане…

– Что я буду делать, ведь вы ничего не объяснили? Где высаживаюсь?

– Очень высоко – в стратосфере. Меньше риска столкнуться с чем-нибудь. Мы доставим вас туда. А остальное – ваше дело.

– Смежная комната исчезла! – крикнул кто-то, в ту же минуту с хлопком исчезая сам.

– К спирали времени! – хрипло прокричал Койпу, и меня потащили к дверям, все медленнее и медленнее, поскольку ученые и техники лопались как воздушные шарики.

Наконец их осталось только четверо, и я, тяжело навьюченный, ковылял, как древний старец.

– Спираль времени, – еле слышно сказал Койпу. – Это столб, колонна чистой энергии, которую свернули в спираль и держали под давлением.

Она была зеленая, светилась и заполняла почти все помещение – скрученная блестящая змея толщиной с мою руку – и что-то мне напоминала.

– Она похожа на большую сжатую пружину.

– Да, возможно. Мы предпочитаем называть ее спиралью времени. Ее сжимали… держали под давлением, тщательно рассчитав его величину. Вас поместят на внешнем конце и отпустят ограничитель. Забросив вас в прошлое, спираль отскочит в будущее, где энергия постепенно рассосется. Вам пора.

Нас осталось только трое.

– Запомните меня, – попросил маленький чернявый техник. – Запомните Чарли Нейта! Пока вы будете меня помнить, я никогда…

Мы с Койпу остались вдвоем, стены таяли, в воздухе темнело.

– Конец спирали! Держитесь за него! – крикнул Койпу.

Его голос ослаб или мне показалось?

Чуть не упав, я дотащился до конца светящейся спирали, протянул к нему руку. Коснувшись его, я ничего не ощутил, но сразу засветился таким же зеленым светом и с трудом видел сквозь него. Профессор стоял у пульта, включая автоматику. Вот он потянулся к большому рубильнику. Опустил его…

Глава 3

Все застыло.

Профессор замер у пульта управления, схватившись за рубильник. Я смотрел в том направлении и лишь поэтому видел его – теперь я мог смотреть только в одну точку. Так же застыло и тело – а мозг панически всколыхнулся и забился в своей костяной коробке, осознав, что дыхание остановилось. Насколько я мог судить, сердце тоже не билось. Что-то шло не так, я был уверен – ведь спираль времени оставалась туго свернутой. Тихая паника усилилась, когда Койпу стал прозрачным, а стены позади него совсем расплылись. Все исчезало, все таяло у меня на глазах. Очередь за мной? Как знать!

Примитивная часть моего существа, унаследованная от обезьяны, брыкалась, выла и металась. И в то же время я испытывал холодный, отстраненный интерес. Не каждому доводилось наблюдать распад своего мира, вися на конце геликоидного силового поля, которое будто бы может зашвырнуть тебя в далекое прошлое. Правда, свою привилегию я бы охотно передал любому, кто пожелает. Но таковых не находилось, и я все висел, выпучив глаза и застыв как статуя, а лаборатория все таяла вокруг меня, пока я не очутился в межзвездном пространстве. Очевидно, даже астероид, на котором была построена база Специального корпуса, не оставил следа в этой новой Вселенной.

Началось непонятное движение. Меня тянуло каким-то неописуемым образом в невообразимом направлении. Спираль времени начала раскручиваться. Может быть, она раскручивалась и раньше, но искажение времени не давало мне этого заметить. Некоторые звезды точно двигались все быстрее и быстрее, пока не превратились в размытые точки. Это зрелище не слишком ободряло, и я попытался закрыть глаза, но сковавший меня паралич не позволил. Мимо пролетела звезда, так близко, что я мог видеть ее ядро, и на сетчатке глаза долго сохранялось ее пылающее отражение. Все ускорялось по мере того, как возрастала моя скорость во времени; даже периоды жизни звезд и те так замелькали, что я не мог за ними уследить, и весь космос превратился в серое пятно. То ли это пятно обладало гипнотическим эффектом, то ли на мозг повлияло движение во времени, но мысли мои совсем спутались, и я впал в состояние между сном и потерей сознания, которое продолжалось очень долго. А может, и недолго, я не уверен. Это могло продолжаться и мгновение, и вечность. Может быть, какой-нибудь уголок мозга и отразил страшное, медленное прохождение всех этих лет. Если так, я не хочу об этом знать. Я всегда стремился выжить. Стальная Крыса в бетонных туннелях общества, я рассчитываю только на себя. Гораздо легче потерпеть неудачу, чем добиться успеха, сойти с ума, чем здраво рассуждать, – нужна вся умственная энергия, чтобы выбрать правильный курс. И я существовал, и сохранял относительно здравый рассудок во время своего безумного путешествия, и ждал событий. После неизмеримого периода времени они начались.

Я прибыл. Конец пути был еще драматичнее, чем начало, – все произошло как-то сразу. Я снова мог двигаться. Я снова мог видеть, и сначала свет ослепил меня, – словом, ко мне вернулись все пять чувств, которых я так долго был лишен.

Более того – я падал. Оживший от оцепенения желудок скрутило, а адреналин и прочие вещества, которые мозгу не терпелось впрыснуть в кровь последние 32 598 лет плюс-минус три месяца, наконец поступили, и сердце заколотилось в здоровом волнении. Падая, я развернулся, солнце перестало светить в глаза, и я глянул на черное небо вверху и пушистые белые облака внизу. Она ли это? Грязь, таинственная родина человечества? Ответа не было, но все же определенно приятно находиться в таком-то месте в такое-то время, когда вокруг ничего не растворяется. Все снаряжение, казалось, было при мне. Нажав кнопку на браслете управления, я почувствовал тягу включенного гравитатора. Превосходно. Я выключил его и продолжал свободное падение, пока не ощутил трение скафандра о первые редкие слои атмосферы. Достигнув облаков, я легко, как падающий лист, погрузился ногами вперед в их мокрые объятия и еще замедлил скорость падения – двигался вслепую, отирая влагу, осевшую на лицевом стекле. Потом я вышел из облаков, поставил гравитатор на парение и медленно оглядел этот новый мир, возможную родину человечества и отныне, несомненно, мою родину навеки.

Надо мной висели облака, как мягкий серый потолок. В трех тысячах метров подо мной были деревья и луга, нечетко видные через запотевшее стекло. Рано или поздно надо было испробовать атмосферу, и, надеясь, что мои отдаленные предки дышали не метаном, я приоткрыл лицевое стекло и быстро втянул в себя воздух.

Неплохо. Он был холодный и немного разреженный на такой высоте, но сладкий и свежий. И не убил меня. Я совсем открыл стекло, глубоко дышал и смотрел на мир внизу. С высоты он казался достаточно приятным. Холмистая местность, покрытая деревьями, голубые озера, дороги, пересекающие долины, что-то вроде города на горизонте, извергающего дымовые выбросы. Пока что надо держаться от него как можно дальше. Сначала нужно обосноваться, осмотреться…

До моего сознания дошел звук, похожий на жужжание насекомого. Но на такой высоте насекомых не бывает. Мне бы и раньше пришло это в голову, не будь я занят ландшафтом внизу. Как раз вовремя заметив переход жужжания в рев, я извернулся, чтобы глянуть через плечо. И воззрился на округлый летевший объект, поддерживаемый архаическим пропеллером. В этом прозрачном аппарате сидел человек и, в свою очередь, пялил глаза на меня. Я нажал «подъем» на браслете и взвился под прикрытие облаков.

Не слишком хорошее начало. Пилот успел ко мне присмотреться – оставалось надеяться, что он не поверил своим глазам. Но он поверил. Должно быть, средства связи того периода были на высоте, а всеобщая паранойя поддерживала боевую готовность, ибо через несколько минут я услышал внизу рокот мощных реактивных двигателей. Машины покружили с воем и ревом, а одна даже поднялась за облака – мелькнула и исчезла серебристая стрела, подняв клубы тумана. Время уходить. Гравитатор не слишком приспособлен для движения по горизонтали, и все же я, плывя в облаках, постарался уйти как можно дальше от этих машин. Не слыша их некоторое время, я рискнул чуть-чуть спуститься. Нигде ничего. Я закрыл стекло скафандра и отключил гравитатор.

Спуск в свободном падении не мог продолжаться долго, но мне он показался очень даже долгим. Меня обуревали нездоровые видения: детекторы щелкали, компьютеры переваривали информацию, механические пальцы указывали, мощные боевые машины со свистом и ревом неслись ко мне. При падении я вращался и все косил глазами – не сверкнет ли где металл.

Но ничего не случилось. Медленно пролетели большие белые птицы, с пронзительными криками изменив курс, когда я пронесся мимо. Внизу голубым зеркалом лежало озеро, и я ненадолго включил двигатель, чтобы направить спуск туда. Если погоня все же начнется, я могу нырнуть под воду и буду вне досягаемости детекторов. Ниже уровня холмов, когда угрожающе близкая вода неслась навстречу, я включил полную тягу, вздрогнул и застонал – так врезались в тело лямки. Гравитатор за спиной неприятно нагрелся, но вспотел я не поэтому. Падать было еще долго, а вода с высоты казалась твердой как сталь.

Когда я наконец остановился, ноги были в воде. Совсем неплохая посадка. Признаков погони все еще не было, я немного поднялся над водой и заскользил к серому утесу, выступавшему в воду на дальнем конце озера. Воздух был хорош, и все вокруг тихо. Ни голосов, ни шума машин, ни признаков человеческого жилья. Приблизившись к берегу, я услышал шелест листьев на ветру – вот и все. Превосходно. Надо было затаиться, чтобы сориентироваться в обстановке, – это место как раз подойдет. Серая скала поднималась стеной, высокая и неприступная. Я скользил вдоль нее, пока не нашел достаточно широкий выступ и не сел на него. Приятное ощущение.

– Давненько так сидеть не приходилось, – сказал я вслух, чтобы послушать свой собственный, родной голос.

«Ага, – подсказало ехидное подсознание, – этак тридцать три тысячи лет».

Я опять пал духом, захотелось выпить. Но это было единственное, что я не позаботился захватить с собой, и надо это побыстрее исправить. Отключенный скафандр начал греться на солнце, и я снял его, разложив все снаряжение на камне подальше от края.

Дальше что? В боковом кармане что-то захрустело, и я вытащил горсть неприлично дорогих поломанных сигар. Экая трагедия. Чудом одна из них уцелела, я откусил кончик, закурил и глубоко затянулся. Чудесно! Я курил, свесив ноги с обрыва, и настроение мое постепенно улучшалось. В озере плеснула рыба, на деревьях чирикали птички, а я задумался над дальнейшими действиями. Мне нужно убежище – но, пока я буду его искать, возрастут шансы, что меня обнаружат. Почему бы тогда не остаться здесь?

Среди дребедени, которую мне насовали в последнюю минуту, был лабораторный прибор под названием «массер». Тогда я не хотел его брать, но его привесили к поясу, не слушая меня. Теперь я рассмотрел его. Рукоятка с вмонтированным источником энергии переходила в округлый корпус, а тот сужался в копьевидное острие. На этом острие генерировалось любопытное поле, позволяющее концентрировать почти все виды материи путем повышения связующей энергии молекул. Материал сжимался в объеме, хотя, конечно, сохранял свою массу. Некоторые предметы, в зависимости от материала и расходуемой энергии, можно было уменьшить наполовину.

Я дошел до самого края выступа – дальше был обрыв. Вытянув руку, я приставил острие к скале и нажал кнопку. Раздался громкий треск, и спрессованная глыба камня величиной с мой кулак отвалилась от скалы и упала на карниз. Она была тяжелая – будто свинец, а не камень. Сбросив ее в озеро, я прибавил мощность и взялся за работу.

Лиха беда начало, теперь дело пошло быстрее. Я разобрался, как генерировать почти сферическое поле, которое отламывало солидные куски сжатого камня с мою голову величиной. С трудом спихнув пару таких кругляков в озеро и еле удержавшись на карнизе сам, я срезал скалу под углом, а потом стал рыть выше этого ската. Глыбы отламывались сами, скатывались по откосу, описывали короткий полукруг и с шумом плюхались в воду. Временами я прекращал работу, прислушивался и осматривался. Было по-прежнему тихо. Солнце клонилось к горизонту, когда я выкопал славную пещерку, где как раз поместилось мое имущество со мной вместе. Берлога, в которую мне не терпелось заползти. Что я и сделал, слетав прежде к озеру за водой. Концентраты были безвкусные, но сытные, и желудок согласился с тем, что он пообедал, хотя и невкусно. При появлении первых звезд я планировал следующий шаг завоевания Грязи, или Земли, или как ее там.

Мое странствие было, должно быть, утомительнее, чем казалось, потому что, когда я проснулся, небо было черно, а на горах сидела полная оранжевая луна. Моя нижняя часть замерзла от сидения на холодном камне, и весь я застыл, оттого что спал скрюченный.

– Ну, могущественный творец истории, – сказал я со стоном, ибо мускулы ныли, а суставы хрустели, – вылезай и берись за дело.

Вот именно, за дело. Действие вызовет противодействие. Пока я сижу здесь в берлоге, все мои планы бесполезны, ведь нет фактов, на которые можно опереться. Я еще не знал даже, тот ли это мир, то ли время – ничего не знал. Надо выбираться отсюда и живей поворачиваться. Хотя бы одно, что я мог и должен был сделать сразу же, как прибыл. Бормоча проклятия в собственный адрес, я перерыл весь хлам, что притащил с собой, и вытащил черную коробочку – детектор генератора темпоральной энергии. Осветил его маленьким фонариком, и сердце ухнуло до самого желудка – стрелка плавала свободно, никуда не указывала. Никто не искажал время в этом мире.

– Вот дурак-то! – громко воскликнул я, ободрясь от звука самого родного мне голоса. – Эта штучка будет работать гораздо лучше, если ее включить.

Бывает. Сделав глубокий вдох, я нажал выключатель.

По-прежнему ничего. Стрелка была так же безжизненна, как мои напрасные надежды. Был еще шанс, что исказители времени все-таки здесь и в данный момент просто выключили свою машину. Будем надеяться, а теперь за работу.

Я спрятал на себе несколько полезных приспособлений и отсоединил гравитатор от скафандра. Его аккумулятор был разряжен только наполовину, так что он еще сможет какое-то время поднимать и опускать меня. Я просунул руки в лямки, сошел с карниза и направил свой полет по дуге в направлении ближайшей дороги, которую приметил при дневном спуске. Проплывая низко над деревьями, я отметил ориентиры и засек направление. Специальные часы со светящимся циферблатом, которые я всегда ношу на левой руке, показывают не только время. Если нажать на правую кнопочку, освещается стрелка радиокомпаса, нацеленная на мой бивуак.

Я скользил по воздуху, и вот лунный свет отразился от гладкой поверхности, которая шла полосой через лес. Сквозь деревья я опустился на землю. Ветки пропускали достаточно света, и не нужен был фонарик, чтобы найти дорогу. Последние несколько метров я шел с особой осторожностью. Дорога была пуста в обе стороны, и ночь тиха. Я наклонился и пощупал покрытие. Оно состояло из сплошного белого твердого вещества, не металла и не пластика, в котором прощупывались песчинки. Малоинтересно. Держась поближе к краю, я пошел пешком в направлении города, замеченного ранее. Медленно, зато экономится заряд гравитатора.

То, что случилось дальше, могу приписать только своей рассеянности, усугубленной усталостью и незнанием этого мира. Мысленно я был с Анжелиной, с детьми, с друзьями из корпуса, и все они существовали только в моих воспоминаниях, не более реальные, чем персонажи прочитанного романа. Мысль эта очень меня удручала, и я не отогнал ее вовремя, так что внезапный рев моторов застал меня совершенно врасплох. В тот момент я огибал небольшой холм – с обеих сторон поднимались крутые откосы. Мне бы сообразить раньше, что на этом повороте можно влипнуть, и принять соответствующие меры. Теперь же, пока я раздумывал, подняться мне вверх по склону на гравитаторе или еще куда-нибудь деться, из-за поворота показался яркий свет, и рев стал громче. В конце концов я просто нырнул в придорожный кювет, лег и сжался, закрыв лицо руками. Одежда на мне была нейтрального темно-серого цвета, неприметная на земле.

Захлебывающийся рев прокатился мимо, яркие огни метнулись по мне и пропали. Когда они проехали, я сел и посмотрел вслед четырем странным машинам. Детали были размыты, я ведь видел только силуэты на фоне их фар, но они показались мне очень узкими, вроде моноциклов, и у каждого сзади светился красный огонек. Шум моторов затих, послышалось звериное завывание сигналов, визг тормозов. Они замедляли ход. Должно быть, увидели меня.

Трескучие, льющиеся звуки эхом отдались в ущелье, а огни описали полный круг и двинулись ко мне.