Текст книги "Мыши-вампиры"

10

Баламут стоял на палубе барка и смотрел на окутанный облаками остров Кенга. Капитан-куница считал, что это пелена тумана. Ночью они встали на якорь, чтобы устранить некоторые неполадки, и во время работы до них с острова все время доносился барабанный бой. Сквозь дымку можно было различить зверей, казалось возлежащих на волнах.

Баламут был любопытным лаской, очень умным, но немножко чокнутым. Его интересовала научная сторона всех аспектов жизни.

Нюху всегда казалось, что Баламута в детстве мышь стукнула по голове пыльным мешком, поэтому он и тронулся слегка.

– Мы здесь не останемся! Это мое последнее слово! – твердо заявил капитан.

– Это судно нанял я, значит, я его временный владелец! – еще более твердо ответил Баламут. – Я хочу узнать, что происходит на этом острове. Если не сделаете по-моему, то вам не заплатят в конце путешествия! Не останетесь – не заплатят!

– Но если с моим судном что-нибудь случится? Некоторые мангусты тропических островов бывают совершенно дикими! Я терпел кораблекрушение, поэтому знаю это не понаслышке. Они сварили одного парня из моей команды и съели его.

– Это другие острова, а, кроме того, я слышал, что парня съели вы сами, когда у вас кончились припасы! Об этом моряки даже песню сочинили. Попробую вспомнить… кажется, так: «Бедный Билли, его съел капитан Самоед, ремень, пуговицы, сапоги и все остальное»? Вас ведь зовут Самоед, верно?

– Да, но на семи морях плавает много Самоедов!

– «Бедный Билли, он был юнгой, и громко-громко он кричал…»

– Ладно, ладно!

– Некоторые говорят, он умолял о милосердии, но большинство считает, что он кричал напрасно, потому что «капитан Самоед съел кусочки Билли на первое и на второе…»

– Да, да, знаю я эту песню, – рычал Самоед.

– «Юный Билли, из него выварили весь жир, в этом нет сомнения, а Самоед разломал все его кости, чтобы высосать из них мозг…»

– Не надо, не продолжай, – плотоядно облизывая губы, пробормотал капитан. – Прости, приятель Баламут, но мы все-таки отправимся дальше. До меня дошел слух о гигантской мартышке, которая водится в этих краях. Говорят, остров пополам разделяет огромная стена. На одной стороне местные звери, а на другой – плотоядное чудовище. Говорят, она сдирает со зверей шкуры, как кожуру с бананов, макает тушки в жир и откусывает им головы.

– Хищник! – воскликнул один из членов команды. – Какая гадость!

– Вкуснятина… – мечтательно, но достаточно громко пробормотал Самоед. – Ах, я хотел сказать, гадость!

– Страшилища, боги и ведьмы… слышал я о них! – прорычал Баламут. – Это всего лишь сказки! Я бы хотел посмотреть на настоящих жителей острова. Насколько я понимаю, они строят огромные каноэ, на которых размещаются сотни мангустов, и проходят тысячи километров по неизвестным водам, не имея ничего, кроме нескольких кокосовых орехов и полудюжины молитв. Я слышал, они водят суда с помощью одной лишь природы: солнца, звезд и птиц. Но, пожалуй, я согласен с тобой, капитан: нам некогда. Может быть, заглянем сюда на обратном пути!

И неугомонный Баламут сделал запись в своем блокноте о необходимости возвращения на остров Кенга.

А в целом морское путешествие прошло без особых приключений. Таравак оказался большим островом, заросшим густыми, большей частью не исследованными джунглями. По прибытии Баламут принялся за организацию экспедиции во внутреннюю часть острова на поиски профессоров Франтихи и Джайда. Он нашел несколько местных мангустов, которые согласились быть носильщиками. Это было нелегко, ибо на представителей этих профессий был большой спрос, поскольку одновременно формировались и другие экспедиции. Одну из них возглавлял горностай по имени Бочкопроб, который приехал на поиски еще одного пропавшего профессора, отправившегося на поиски заброшенных бриллиантовых рудников. Были и двое ласок, решивших найти источник реки Клангаланг, который, как они полагали, находится в Лунных горах. И наконец, имелась группа барсуков, полных решимости найти мифическое кладбище бородатых свиней, клыки которых весьма ценились в Туманном.

Баламут сумел нанять носильщиков, но ему не удалось найти хорошего проводника, и он решил поселиться пока в гостинице и продолжить поиски. Горностаи-иммигранты, весь вечер сидевшие на веранде и за распитием нектара манго жалущиеся на тяжелую жизнь, не произвели на него большого впечатления. Однако от них он услышал о ласке, которого вырастили летучие мыши, водящиеся во фруктовых садах и умеющие с помощью когтей висеть вниз головой на пальмовых деревьях. Баламут записал эту историю в блокнот, подумав, что если когда-нибудь станет писателем, она ему пригодится.

Однажды Баламут сидел на веранде, слушая дикие сказки темного континента. К нему подошел рослый элегантный мангуст. Своей царственной внешностью он резко отличался от тех, кого нанял в качестве носильщиков.

– Меня зовут Ракки-Такки, – представился зверек. – Я собираюсь вернуться на свои земли на юге. Я хорошо знаю страну, ее реки, горы и озера. Охотно соглашусь быть вашим проводником, если вы того пожелаете! Денег мне не нужно.

– На твоем месте я бы его не брал, – вмешался горностай-иммигрант. – Он вроде бы принц какого-то местного племени, которое изгнало его. Ты с ним не оберешься неприятностей, вот увидишь!

Но Баламуту мангуст определенно понравился.

– Хорошо! – ответил он. – Но от трех змей в день и персонального спального мешка ты, надеюсь, не откажешься?

– Договорились! – согласился Ракки-Такки и указал на пробковый шлем Баламута. – А это я получу?

– Нет, – ответил Баламут, очень гордившийся своим шлемом. – Шлем полагается только начальнику экспедиции! Ты можешь носить тюрбан, феску или что-то другое, но только не шлем.

Ракки-Такки огорчился, но постарался не показать этого. Он непринужденно развалился в кресле, чем вызвал неудовольствие горностаев, не допускавших фамильярностей со стороны туземцев. Баламут был лишен таких предрассудков. Анархист по натуре, он считал всех зверей равными, но, не задумываясь, взорвал бы их, всех скопом, появись у него такая возможность.

– Выпьешь со мной бокал нектара манго? – предложил он мангусту. – Или ты не пьешь?

– Вообще-то нет.

– Ну, как знаешь! А что, тебя не кусают москиты? – Баламут прихлопнул очередного назойливого насекомого.

– У меня дурная кровь, – объяснил Ракки-Так-ки. – Они ее не любят!

– А почему она стала дурной?

– Для этого надо полжизни пить воду из реки Калангаланг. Кровь загустеет и станет плохо пахнуть. Это отгоняет мух и москитов. Ну ладно, если завтра рано отправляться, пора на боковую!

– Спокойной ночи!

Ракки-Такки эффектно поднялся с плетеного кресла и вышел, оставив иммигрантов судачить о «нахальных туземцах».

– Меня тошнит от этого! – крикнул Баламут, накрываясь москитной сеткой и отправляясь к себе в номер. – Так и хочется всех вас взорвать!

Он ушел, а иммигранты снова замолотили языками, только теперь объектом пересудов стал сам Баламут.

– Чертовски наглый ласка!

– Совсем не знает Таравака.

– И обычаев здешних не знает!

– Следовало бы отослать его обратно на Поднебесный.

И все в том же духе. Когда нечего делать, звери тоже чешут языками.

11

Морозным утром карета с шестью пассажирами, запряженная двенадцатью мышами, тронулась в Кранчен. Ласки завернулись в теплые плащи и шарфы и надели рукавицы. А двое местных, Бумбач и Флоретта, были налегке. Они привыкли к статтлендской погоде. Бумбач утверждал даже, что ему жарко.

– Я плохо переношу жару, – жаловался он. – А все из-за моей полноты. Настоящее мучение!

– Почему же вы не сядете на диету? – спросила Бриония.

Как специалисту по здоровому образу жизни, ей давно хотелось порекомендовать это Бумбачу, но природная вежливость удерживала ее. Теперь она сочла удобным вмешаться.

– На что сесть? – удивленно спросил Бумбач. – Мне говорили, что, наоборот, нужно не летать или сидеть, а ходить и даже бегать!

– Нужно меньше есть! – объяснил Плакса, еще не простивший Бумбача за розыгрыши.

Бриония несколько смягчила ситуацию:

– Диета – это значит правильное питание.

– Есть меньше я не согласен, – встревожился Бумбач. – А вот правильно питаться – другое дело. Так что я должен есть?

– Больше овощей, фруктов и орехов. Поменьше мяса и совсем исключить мучное, сладкое и жирное. И меньше картошки.

Бумбач ужаснулся:

– Но я не могу без мяса с жареной картошкой! Я не могу отказаться от пудинга со сливками! Это невозможно! Я умру. Точно умру.

– Ничего вы не умрете! – огрызнулась Бриония, как всегда, когда кто-то пренебрегал ее добрым советом. – Возможно, немного помучаетесь, но не умрете!

Бумбач решительно замотал головой.

– Я ем то же самое, что и Флоретта! Мы питаемся совершенно одинаково!

– Это правда, – подтвердила Флоретта. – И все же, как видите, я худая, а он полный.

– Ну и ну! – удивился Плакса.

Карета громыхала по проселочным дорогам. Большая часть пути шла по темным, густым хвойным лесам, казавшимся бесконечными. Глядя на эти чащи, Плакса думал, что же они таят? Наверное, в них полно всяких чудовищ. Он поделился своими мыслями с Грязнулей.

– Да, ты прав, Плакса. Полагаю, тут все кишит ими. В этих лесах есть что-то трагическое. То и дело натыкаешься на красные шапочки, брошенные съеденными девочками! На земле ржавеют топоры дровосеков. Бродят котята, потерявшие свои марципановые домики. Тебе ведь не особенно хочется погулять по этому лесу? А, Плакса?

Городки, которые они проезжали, были такими же мрачными.

Однажды в пути Плаксе потребовалось прогуляться в кусты.

– Остановите карету! – попросил он, когда стало уже невмоготу. – Мне нужно в кустики!

Кучер немедленно остановил мышей. Охранник же решил, что на них кто-то напал, и пульнул в лес из своего короткоствольного ружья. Выстрел так напугал Плаксу, что он даже расхотел останавливаться. В конце концов, с недоразумением разобрались и Плаксу выпустили из кареты. Он был очень стеснительным, поэтому для того, чтобы облегчиться, зашел поглубже в лес. Однако, закончив свое дело, он огляделся и запаниковал, а потом громко заорал:

– Эй! Нюх! Бриония! Грязнуля! Где вы?

Ответом ему была зловещая тишина. Все деревья казались похожими друг на друга. Он вслушивался, ища ответа, но ничего не услышал. Посмотрев на землю, он не нашел своих следов, под лапами был сплошной ковер из коричневых хвойных иголок. Плакса отправился в том направлении, откуда, как ему казалось, он пришел.

Прошагав минут двадцать, он понял, что идет явно не туда, и быстро зашагал обратно. По пути он заметил несколько земляных гнезд и лисьих нор, которых раньше не видел.

– Ааааааа! – завыл он. – Я погиб!

Он знал, что лес практически бесконечен. Его площадь достигала нескольких тысяч квадратных километров. Пройдя мимо скелета барсука, он совершенно потерял самообладание и разрыдался. Вернее, разрыдался, а потом потерял самообладание.

– Грязнуля! – выл он. – Это Грязнуля во всем виноват!

Когда Плакса уже потерял надежду, он выбрался на лесную полянку, посередине которой стоял пень. На пне сидело и поедало бутерброд животное, какого Плакса никогда прежде не видывал. К пню был прислонен острый топор. Плаксе это очень не понравилось. Может быть, это и было орудие труда, но, вполне вероятно, и оружие. Кто его знает?

Животное подняло глаза. Странным в нем были только уши, свисающие до задних лап, а в остальном это был обычный крыс. Острый нос, торчащие вперед зубы, длинный голый розовый хвост. Крыс Плакса не любил, ни заморских, ни своих, но все же осторожно приблизился к зверьку.

– Здравствуйте, вы говорите на языке Поднебесного?

– Может быть, говорю, а может быть, и нет, – дожевывая бутерброд, ответил крыс.

– Очевидно, говорите.

– Когда-то я служил в торговом флоте. Говорю на нескольких языках. Что вы продаете? Часы с кукушкой? У меня их сто штук. Кожаные штаны? Я их не ношу. Ксилофоны? Я не умею на них играть.

– Я ничего не продаю. Я заблудился. Вы не можете показать мне дорогу из лесу? – ноющим голосом спросил Плакса.

– Ничего не продаешь? – пошевелил ушами крыс. – Тогда о чем мне с тобой говорить?

– Нет, нет… пожалуйста! Я заблудился. Здесь поблизости есть какая-нибудь хижина? Я устал, хочу пить и есть. У меня есть деньги, я заплачу. – Плакса показал крысу кошелек.

Крыс поднял топор, и Плакса сделал два шага назад.

Крыс сердито посмотрел на него.

– Да не собираюсь я тебя убивать! Я не из тех зверей, которые рубят первую встречную голову. Ты просишь показать тебе дорогу из лесу? Какую дорогу? Ты можешь идти в любую сторону и выйти, но куда ты выйдешь, это уже другой вопрос. Куда вообще тебе нужно? На север, на юг, на восток или на запад?

– На юг, – пробормотал несчастный Плакса.

– Ничем не могу помочь, – закинув топор на плечо, отрезал крыс. – Я знаю только три направления.

– Тогда ты должен знать и четвертое! – вскричал Плакса.

– Не должен, – твердо ответил крыс. – Если хочешь есть и пить, идем. Конечно, это обойдется тебе в кругленькую сумму.

Он тронулся в путь.

Плакса последовал за ним. Он понимал: чтобы получить помощь, придется наладить добрые отношения с этим зверьком.

– Меня зовут Плакса, – догнав крыса и стараясь идти с ним в ногу, представился он. – А тебя?

– Карл Криббелиг.

– Гм, а чем ты занимаешься?

Крыс показал на топор:

– Я дровосек. Рублю деревья.

– Здесь вас не беспокоят полевки-вампиры?

Криббелиг остановился и уставился на Плаксу:

– Кто?

– Полевки-вампиры.

– Юг? – вскричал дровосек. – Это туда! – Он указал лапой. – Сгинь, охотник на вампиров!

– Ах, значит, ты все же знаешь это направление? – с сарказмом спросил Плакса. – Что ж, спасибо! – И жалобно добавил: – Я умру, да?

– Нет, – ответил крыс. – Ты будешь жить вечно… Если не повернешь назад и не уберешься на свой Поднебесный!

– Ты просто хочешь меня напугать.

– И, судя по всему, мне это удалось.

Крыс исчез за деревьями. Плакса пожал плечами и пошел в указанном направлении. В конце концов он вышел к своим друзьям.

– Где ты пропадал? – воскликнул Грязнуля. – Мы тебя обыскались и уже собирались двигаться к следующей заставе, чтобы организовать поисковую партию.

– Я хочу домой, – захныкал Плакса. – Я встретил крыса, который сказал, что я никогда не умру.

– Тебе повезло, – ответила Бриония.

– Ты не понимаешь! Мы все не умрем! – мелодраматическим тоном вскричал Плакса. – Мы все будем жить вечно!

– Да что происходит с этим дурнем? – засмеялся Грязнуля.

Звери затолкнули Плаксу в карету и двинулись дальше по темной лесной дороге.

12

Карета дребезжала по большой дороге. Наконец они подъехали к придорожной гостинице, где остановились на ночлег. Плакса с Грязнулей, как всегда, поселились в одном номере. После того как путешественники распаковали чемоданы, они собрались в гостиной перед рокочущим камином.

– Так что же на самом деле произошло в лесу? – спросил Нюх Плаксу.

– Я… э… я встретил крыса по имени Карл.

– И что же сказал тебе этот Карл?

– Он сказал, что я стану бессмертным.

Нюх удовлетворенно кивнул:

– Если здесь, в центре страны, знают о вампирах, мы определенно на правильном пути! Молодец, Плакса! Не хотелось бы охотиться за химерами!

Перед Плаксой поставили полную кружку грушевого нектара, и он собирался сделать глоток. В этот момент хозяин гостиницы что-то крикнул и звери всей гурьбой устремились в погреб. На лестнице поднялась паника.

– Что происходит? – воскликнул Нюх.

– Быстро вниз! – скомандовала Флоретта. – Сюда идут лисы-оборотни! Понимаете, лисы-оборотни!

Нюх, Бумбач, Бриония, Грязнуля, Флоретта и, наконец, Плакса спустились по ступенькам погреба. Хозяин гостиницы запер изнутри толстую дверь. Звери расселись по бочкам и бочонкам и стали прислушиваться. Местные смотрели в потолок погреба, туда, где предположительно уже рыскали лисы-оборотни. Атмосфера была напряженной.

– Что все это значит? – спросил Плакса. – Какие-такие лисы-оборотни?

– На самом деле это означает «человек». Оборотень – это человек-волк. Человек, который обычно в полнолуние превращается в волка. Эти фантастичные существа ночью выходят на поиски крови своих жертв. А тут вместо волков орудуют лисы, которые превращаются в людей-кровососов, блуждающих в ночи и стремящихся утолить свою ужасную, ненасытную жажду. Им лучше не попадаться на глаза. Это не хрупкие вампиры, которые мягко впиваются в горло. Они разрывают тебе грудь и сосут кровь прямо из сердца. И если тебя укусит оборотень, ты станешь таким же, как он!

– Лисой-оборотнем?

– В твоем случае – лаской-оборотнем.

Плакса недоверчиво хмыкнул в ответ.

Через некоторое время хозяин гостиницы, стоявший прижав ухо к огромной дубовой двери погреба, кивнул, давая знать об отбое тревоги. Лемминги, поднимаясь в гостиную, о чем-то болтали.

– Эй! Кто-то выпил весь нектар из кружек! – громко крикнул Плакса, когда все расселись по своим местам.

Действительно, все кружки были опустошены.

– Ничего, – миролюбиво произнес Бумбач. – Сейчас я принесу еще!

Дородный лемминг вновь наполнил кружки, но только все поднесли их к губам, раздался голос хозяина:

– Крысы-оборотни! Крысы-оборотни!

Снова бегство обратно в погреб, снова томительное ожидание, снова отбой и снова пустые кружки на столах!

– Что-то здесь не то, – с прищуром глядя на пустую кружку, произнес Плакса.

На этот раз кружки наполнила Бриония, но не успели посетители поднести их к губам, как снова раздался знакомый крик:

– Горностаи-оборотни! Горностаи-оборотни!

Звери опять бросились в погреб. Менялось лишь название налетчиков, но их природа осталась прежней: оборотни.

Плакса спустился в погреб вместе со всеми, но крайне неохотно. Теперь он был уверен: пока все сидят в погребе, кто-то из служанок сливает нектар из кружек обратно в бочки!

Разумеется, вернувшись в гостиную, все нашли свои кружки пустыми.

«С меня хватит! Больше я в погреб не полезу!» – решил Плакса.

Через несколько минут раздалось:

– Ласки-оборотни! Ласки-оборотни!

Звери снова кинулись в погреб, а Плакса, немного отстав, спрятался за стойку, на которую их охранник положил свое ружье. Если кто-то начнет опустошать кружки, он пульнет в воздух, чтобы напугать злоумышленников! Таков был его план.

Через некоторое время скрипнула входная дверь, и по полу зашлепали чьи-то лапы. Плакса чуть приподнял мордочку над стойкой и уставился на фигуры, шмыгающие по гостиной. Люди-ласки! Отвратительные создания без единой шерстинки! Голые, как крысиные хвосты! Розовые, злые, с лихорадочно блестящими глазами. Их было семеро, все ростом с ласку, но все имели человеческий облик. Это было ужасно! Большие, слюнявые рты с торчащими здоровенными клыками! Длинные, острые как кинжалы, страшные когти! От ласок у них остались лишь хвосты да гибкость тел.

Действительно, семеро ласок-оборотней. Входную дверь они прикрыли неплотно, так что Плакса сквозь щель увидел полную луну. Что-то в ней показалось ему странным: алая, местами в темных пятнах. Неудивительно, что в такую ночь повылезали все оборотни!

Семеро разгуливали по гостиной, фыркали и опустошали кружки с грушевым нектаром. Наконец они собрались в центре гостиной и огляделись, сверкая красными глазами. Не найдя жертв, они отправились восвояси. Шестеро оборотней с руганью уже вышли на освещенную луной улицу. Один, однако, остался и начал принюхиваться. Плакса еще ниже пригнулся за стойкой, но зацепил ружье, которое звякнуло, задев бутылку. Оборотень тотчас же бросился вперед, рыча, широко разинув рот и растопырив когти. У Плаксы от ужаса кровь застыла в жилах. Сейчас маленький розовый человечек разорвет его на куски!

– Помогите! На меня напали! – заорал он.

Плакса схватил ружье и спустил курок. Старое ружье при отдаче больно ударило его в плечо. Из дула полетел смертоносный дождь из орехов, болтов, старых заморских монет, скрепок, запонок, перьев для ручек и прочего хлама. Он буквально изрешетил ласку-оборотня, и Плакса восторжествовал: он уничтожил мерзкую тварь!

Но когда дым рассеялся, ласка-оборотень по-прежнему стоял на задних лапах. Через дырки в его теле струился яркий лунный свет… Но он был жив!

В ярости он зарычал на Плаксу, и тот почувствовал, как страх парализует его. Если целый град картечи не остановил это существо, его уже ничто не остановит! Плакса приговорен.

Ласка-оборотень прыгнул вперед и вцепился в горло Плаксы отвратительными клыками, одновременно вонзив острые когти в его мех. Плакса почувствовал, как остатки уверенности покидают его. Он погиб. Вероятно, ему предстоит, как этому голому, безволосому чудовищу, блуждать по земле в поисках крови!

Внезапно раздался выстрел.